Книга. Это слово называет предмет, мы знаем, что оно значит. А есть бессмысленные звуки, они ничего не значат

1 Ср. у Аристотеля: “Имя есть по соглашению значащий звук...” -- О герменевтике, гл. 2. (пер. М. Грачева; в переводе Э.Л.Радлова, помещенном в Сочинениях, т.2, М.1978, “Имя есть такое звукосочетание с условленным значением...” (с.93). У Аристотеля  -- голос, звук, крик; речь, язык). Дошкольники и младшие школьники под “словом” часто понимают по преимуществу именно имя -- см. сл. уроки.

* Катя Квашенко, 1 класс.

2 Ср. у Аристотеля: « Основной звук - это звук неделимый, но не всякий, а такой, из которого естественно появляется разумное слово. Ведь и у животных есть неделимые звуки, но ни одного из них я не называю основным.

[Аттическая философия: Поэтика, С. 48. Философия от античности до современности, С. 4740 (ср. Аристотель, С. 1093-1094)]

3 О значимости звуков речи можно говорить по крайней мере в двух смыслах: 1) звуки имеют смыслоразличительное значение как реализаторы фонемы. (См., напр.: М.В.Панов. Современный русский язык. Фонетика. М., 1979.) 2) Звуки речи могут являться самостоятельными носителями смысла, причем не только в поэтической речи, где это бросается в глаза, но и в обычной разговорной речи, хотя и в меньшей степени. Об этом пойдет речь на следующих уроках. См. урок 24.

4 Слово как “наименьшую часть связной речи” определял Дионисий Фракийский ― Античные теории языка и стиля. С-Пб, 1996. С.123.

5 Ср.: «Слово ― членораздельный звук, выражающий нечто подуманное» ― Там же.

* Кирилл Малахов, 1 класс.

6 Ср. у Л.С.Выготского: «Мысль не выражается, но совершается в слове».

7 Алиса

8 Дельта понимает слово как обращенное к кому-то, адресованное, как высказывание -- т.е. как предмет прагматики речи.

9 Альфа отмечает другую сторону слова -- слово как имеющее лексическое значение, т.е. как предмет языка (языковой знак).

10 Дельта понимает под словом осмысленное законченное высказывание. В таком смысле мы употребляем, например, выражения: последнее слово, дать слово, сдержать слово и т.п. (высказывающая речь).

11 «Слово ― членораздельный звук с каким-нибудь значением, из которого составляется и на который разлагается предложение («речь», λογοσ)» ― Диомед, I, 436 К. Там же.

12 Ср.: «Элемент ― неделимый звук, но не всякий, а такой, из которого может возникнуть разумное слово. Ведь и у животных есть неделимые звуки, но их я не называю элементами» Аристотель. Поэтика. 20.2.

13 Эта при произнесении фразы подчеркнуто тонирует ее.

14 Эта ориентируется на тонический критерий -- во фразе три ударения, три сильных слога. Альфа ориентируется на самостоятельное значение каждого слова. Эти критерии могут не совпадать. Например, в такой фразе: “Мой дядя самых честных правил” -- с точки зрения Эты -- четыре слова, с точки зрения Альфы -- пять.

15 Каппа близок к идее словоформы, при этом он ориентируется на корень слова.

16 Альфе можно было бы возразить, что часто, наоборот, слово понятно только потому, что произносится и слышится внутри определенной фразы, в контексте. Самый яркий пример -- омонимы. В считалке “Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана” слово месяц значит не то, что значит это же слово во фразе “Двенадцать месяцев в году” -- потому, что каждое из них приобретает свое значение в определенном контексте, внутри определенной фразы. То есть не только фраза понятна, что-то значит потому, что понятны составляющие ее слова, но и наоборот -- слова понятны, потому что понятна фраза, которую они составляют. Ср., напр.: «Только предложение имеет смысл; имя обретает значение лишь в контексте предложения» - Витгенштейн Л. Логико-философский трактат, 3.3.

17 В языкознании принято считать одной из функций ударения т.н. кульминативную функцию, т.е. “обеспечение цельности и отдельности слова путем просодической централизации его слого-звуковой структуры”. С другой стороны, ударение (как правило, единственное) имеют только знаменательные слова и не имеют предлоги, артикли, частицы -- т.н. энклитики, которые, тем не менее, считаются словами, т.е., строго говоря, ударение разделяет не слова, а простые члены предложения. В некоторых языках (в т.ч. в русском) ударение имеет смыслоразличительную функцию, в других языках (напр., чешском) ударение выполняет разграничительную функцию (указывает на начало слова).

18 Существуют слова, которые оказываются отдельными словами только на письме. Предлоги, союзы и т.п. – самостоятельно в речи не употребляются, но считаются словами – только на основании графического критерия. В устной речи предлоги словами не являются. Существуют языки, в которых наши предлоги работают как приставки, т.е. пишутся вместе, следовательно, не являются отдельными словами даже графически.

19 Ср., напр., у Ф. де Соссюра: "Язык и письмо суть две различные системы знаков; единственный смысл второй из них -- служить для изображения первой; предметом лингвистики является не слово звучащее и слово графическое в их совокупности, а исключительно звучащее слово. Но графическое слово столь тесно переплетается со словом звучащим, чьим изображением оно является, что оно в конце концов присваивает себе главенствующую роль; в результате изображению звучащего знака приписывается столько же или даже больше значения, нежели самому этому знаку. Это все равно, как если бы утверждали, будто для ознакомления с человеком полезнее увидеть его фотографию, нежели его лицо." -- Соссюр Ф. Де, Труды по языкознанию. М., 1977, с. 62-63. Ср. также у Есперсена (Философия грамматики): Произносимое и слышимое слово есть первоначальная форма языка, гораздо более важная, чем его вторичная форма, проявляющаяся в письме (печати) и чтении. Со­вершенно очевидно, что произносимое и слышимое слово обладало первостепенной важностью и в течение тех неисчислимых веков, когда человечество еще не изобрело письменности или когда оно пользовалось ею в ограниченных пределах. Но даже и теперь, в наш век широкого распространения газет, подавляющее большин­ство людей гораздо больше говорит, чем пишет. Во всяком слу­чае, невозможно понять, что такое язык и как он развивается, если не исходить постоянно и прежде всего из процесса говорения и слушания и если хотя бы на мгновение забыть о том, что письмо — только заменитель устной речи.

20 Графический критерий (и, похоже, только он один) позволяет уверенно сказать, что, например, русское в лесу -- два слова, а английское to get up -- три, а не одно (фонетически и семантически в обоих случаях одно слово). Но сама орфография в значительной степени условна, поэтому взять графику за основу определения слова кажется неадекватным самому явлению слова (что отмечают и наши ученики). См. также следующую сноску.

21 Эта проблема -- выделения слова как единицы речи -- трудна не только для наших учеников, но и для профессионалов-лингвистов. Ср, напр., как излагает эту проблему Лингвистический энциклопедический словарь: “Слово -- основная структурно-семантическая единица языка, служащая для именования предметов и их свойств, явлений, отношений действительности, обладающая совокупностью семантических, фонетических и грамматических признаков, специфических для каждого языка. Характерные признаки слова -- цельность, выделимость и свободная воспроизводимость в речи.” -- Здесь слово сначала определяется через язык, но тут же вводятся такие признаки, как цельность, выделимость, воспроизводимость и т.д., т.е. берется слово уже как феномен речи. “В структурном отношении слово может состоять из ряда морфем, от которых отличается самостоятельностью и свободным воспроизведением в речи” -- т.е. от морфемы слово можно отличить только через речь (значение, характеризующее слово со стороны языка, морфемы имеют). “Слово представляет собой строительный материал для предложения (последнее может состоять из одного слова...), в отличие от которого не выражает сообщения.)”

“Проблема отдельности слова заключается в определении его границ, количества слов в речевой цепи”. -- ср. спор наших учеников о том, сколько слов в скороговорке. В статье приводится спорный пример: to get up -- одно, два или три слова? С семантической и орфоэпической точек зрения -- одно, с орфографической точки зрения -- три. Ср. предположение Беты: “Может быть, слово -- это то, что пишется отдельно?” Это, однако, представляется неадекватным лингвистическому явлению слова из-за условности самой орфографии. Ср. реплику Эты: “Мы до всякого письма говорим словами.”

Фонетический критерий определяет слово как единицу устной звуковой речи. Здесь существенными оказываются возможность паузы при произношении (но тогда предлоги - не слова); ударение (именно на ударение ориентируется наш Эта, подсчитывая, сколько слов в скороговорке; опять-таки предлоги и некоторые другие случаи с этой точки зрения словами не являются); позиционные изменения звуков, пограничные сигналы.

Морфологический критерий выделяет отдельные слова и отличает их от морфем на том основании, что морфологический показатель оформляет слово в целом, а не его части (хотя и здесь есть спорные случаи).

Синтаксический критерий определяет отдельное слово как потенциальный минимум предложения. Но этот критерий выделяет члены предложения, а не слова как таковые. Служебные слова здесь не отличаются от морфем (напр., в лесу с этой точки зрения -- одно слово). См: Гак В.Г. Слово // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.

О. Есперсен предлагает различать формулы и свободные словосочетания. В формулах (напр. how do you do ― форма приветствия, буквально «как вы делаете») только грамматический анализ может обнаружить, что они состоят из нескольких отдельных слов, в речи же они употребляются как целостные неразложимые единицы, в которых «никто ничего не может изменить» (Есперсен О. Философия Грамматики).

Многие лингвисты готовы отказаться от понятия слова, ср., например: “Понятие слова несовместимо с нашим представлением о конкретной единице языка...” -- Де Соссюр Ф. Курс общей лингвистики. М. 1933. С.107; “Необходимо избавиться от неопределенного понятия слова.” -- Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.1955. Цит. по: Реформатский А.А. Введение в языковедение. М. 1996, с.61.

Тем не менее слово существует как единица языка и речи. “Носители языка спонтанно, без труда, выделяют слова в потоке речи и употребляют их обособленно.“ -- Гак В.Г., указ. соч. Затруднения они испытывают в тех же случаях, что и специалисты (предлоги и т.п.) На это обстоятельство ссылался Э. Сепир, утверждая психологическую реальность слов языка. Сепир полагает, что только корневые и грамматические элементы (носители самостоятельных значений), с одной стороны, и предложения, с другой стороны, являются первичными функциональными единицами речи, но не слова. Только они (морфемы и предложения) сопоставимы при переходе от одного языка к другому, а слова ― нет. В подтверждение он приводит изощренную глагольную форму языка нутка (употребляющуюся как отдельное слово), приблизительно означающую «я привык есть по двадцать круглых предметов», которая в европейских языках соответствует целому предложению. (Замечу, что нет надобности даже обращаться к экзотическим языкам ― латинское или итальянское dico может быть переведено на английский только как I say; русский язык допускает оба варианта перевода ― говорю и я говорю, которые различаются стилистически и риторически.Сепир сам обращается к этому примеру в другом месте, см. С. 52). Однако слово, согласно Сепиру, ― «наличная единица живой речи». «Языковой опыт <…> непререкаемо показывает, что, как правило, не составляет никакого труда осознать слово как психологически нечто реальное», ― утверждает Сепир, ссылаясь, в частности, на опыт общения с индейцами, непривычными к написанному слову (Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.1993. С.49-50).

* В этом уроке использованы материалы реальных уроков, проведенных в 1 классе сада-школы “Зимородок” г. Новосибирска учителями Н.И.Кузнецовой и В.Г.Касаткиной.

*^* Людвиг Иваницкий, 1 класс.

*^** Валя Баранов, 1 класс.

22Гамма говорит о таком явлении, как переход слова из системы необщеупотребительных слов в систему общеупотребительной лексики. Слова, входящие в эти системы, ведут себя по-разному. В частности, система общеупотребительных слов отличается от других систем языка своими фонетическими и грамматическими законами (см., напр., о различии фонетики разных систем языка: Панов М.В. Современный русский язык. Фонетика. М., 1979, с. 14-15).

23 Ср.: “Если брать сочетания этих звуков <речи> в вольном порядке, например: бобеоби, или дыр бул щел, или манчь! манчь! чи брео зо!, -- то такие слова не принадлежат ни к какому языку, но в то же время что-то говорят, что-то неуловимое, но все-таки существующее”.-- Велемир Хлебников. Наша основа.//Творения, М.1986, с.627-628.

24 Р. Якобсон, опровергая мнение о том, что слово является минимальной языковой единицей и отстаивая мысль о (относительной) самостоятельности фонемы, приводит в качестве одного из аргументов то обстоятельство, что, например, француз, не знающий значения какого-то (напр. жаргонного) слова, услышав его впервые, «воспримет его как французское, потому что все входящие в него фонемы, а также правила, по которым оно сгруппировано, существуют в французском языке». (Якобсон Р. Избранные работы. М.,1985. С. 59.)

* Петя Филатов, 3 класс.

25Каппа предлагает подход к слову, аналогичный тому, который он предлагал по отношению к числу: число -- это то, с чем я могу обращаться определенным образом; то, по отношению к чему определены некоторые операции и правила действия. -- См. Загадки числа. Неважно, что такое число само по себе, означает ли оно что-то определенное; важно, что по отношению к нему определены некоторые операции. Этот же подход Каппа предлагает применить для того, чтобы решить, слово ли “блюмбик”. В данном случае для Каппы неважно, есть ли у “слова” блюмбик лексическое значение -- речь идет о грамматическом значении слова. У “слова” блюмбик вполне очевидные грамматические признаки -- части речи, рода, числа, падежа. Оно имеет определенную парадигму изменения, то есть ведет себя определенным образом. Ср. Щербовскую фразу “Глокая куздра штеко будланула бокра и кудрячит бокренка” -- “слова” в ней лишены определенного лексического значения, тем не менее эту фразу можно разобрать по членам предложения, “слова”, ее составляющие, можно проанализировать морфологически, разобрать по морфемам, их можно склонять, спрягать, то есть с ними можно поступать вполне определенным образом. См. урок 10 и прим. 109.

26 Ср. у Якобсона: «…если нам в обычном тексте встречается совершенно незнакомое слово, мы a priori не считаем, что это слово лишено смысла. Мы всегда рассматриваем слово как некоторую семантическую единицу, но в этом случае такая семантическая единица имеет для нас нулевое значение. В романе Кнута Гамсуна «Голод» герой придумывает слово “кубоа”. «Я имею право, - говорит он, - приписать ему то значение, которое считаю нужным: я сам еще не знаю, что это слово значит». Иначе говоря, как только некоторая последовательность фонем объявляется словом, она тут же начинает подыскивать себе значение. Другими словами, она является потенциальной семантической единицей» - Якобсон, с. 60-61. Некоторые из наших учеников, подыскивая значение к придуманному слову блюмбик, не согласились бы с ием, что они вправе приписать ему значение, которое сочтут нужным – они ищут «правильное», «подходящее» значение, мотивировано (а не только конвенционально) связанное со звуковым образом слова.

* Оля Гончарова, 1 класс.

*^* Катя, 1 класс.

27 Ученики обсуждают традиционную для логики и языкознания проблему -- о соотношении имени и вещи. Ср., например, как обсуждение этой проблемы завязывается в Платоновском диалоге “Кратил”: “Кратил вот здесь говорит, Сократ, что существует правильность имен, присущая каждой вещи от природы, и вовсе не та произносимая вслух частица нашей речи, которой некоторые из нас договорились называть каждую вещь, есть имя, но определенная правильность имен прирождена и эллинам, и варварам, всем одна и та же.” -- Платон. Собр. соч., М. 1990, т. 2, с. 613. Близкую позицию занимает наш ученик Альфа. Собеседник Кратила, Гермоген, как и наш Каппа, напротив, полагает, что имена не принадлежат вещам по природе, а даются условно: “...я часто и с ним разговаривал, и со многими другими, но ни разу меня не убедили, будто правильность имени есть что-то другое, нежели договор и соглашение <...> Ни одно имя никому не врождено от природы, оно зависит от закона и обычая тех, кто привык что-либо так называть.” -- Там же, с. 613. Аристотель в “Об истолковании” утверждает, что имена “имеют значение в силу соглашения, ведь от природы нет никакого имени.” -- указ. соч., с. 94.

В новейшее время вопросительность, проблемность связи имени с значением не исчезла. Соссюр, например, решительно настаивал на произвольности языкового знака ― значение слова не связано никаким внутренним отношением с последовательностью звуков (фонем), его составляющих (в качестве аргумента он приводит, между прочим, и факт существования разных языков) ― См.: Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. М.1977. С. 100. В отличие от Соссюра Э. Бенвенист полагает, что «связь между означающим и означаемым отнюдь не произвольна; напротив, она необходима <…> Означающее и означаемое, акустический образ и мысленное представление являются в действительности двумя сторонами одного и того же понятия и составляют вместе как бы содержащее и содержимое». ― Бенвенист, С.92-93.

28Л.С.Выготский описывает наблюдения над дошкольниками, которые считают, что если собаку назвать коровой, то у нее вырастут маленькие рога. “...ребенок объясняет названия предметов их свойствами <...> Перенос имени означает как бы и перенос свойства с одной вещи на другую, настолько тесно и неразрывно связаны между собой свойства вещи и ее название.” -- Выготский Л.С., Собр.соч., т. 2, с.311-312. Исследователи детской психологии полагают, что “слово долгое время является для ребенка скорее свойством, чем символом вещи” -- См., например, Выготский Л.С., Собр. соч., М, 1982, т. 2, с. 89 -118. Замечу, что и для взрослых, в том числе и образованных, носителей языка слово является далеко не только символом вещи.

* Катя Квашенко, 1 класс.

*^* Имена на названия и просто слова разделили ученики 1 класса Новосибирской школы-сада “Зимородок” (педагоги В.Г.Касаткина и Н.И.Кузнецова.) См. урок 7.

* Маша Яшина, 1класс.

*^* Людвиг Иваницкий, 1 класс.

29 См. прим. 30.

*^** Аня, 1 класс.

30 Аргументы учеников близки к аргументам персонажей Платоновского “Кратила”. Вещь может называться правильно и неправильно -- в двух смыслах: 1) все люди ее так называют и 2) имя может подходить к вещи и не подходить. Ср.: “Каждая вещь знает, как ее зовут, это мы можем не знать” (Катя Квашенко). Имя должно правильно называть вещь -- это значит, в частности, что оно созвучно со словами, которые имеют отношение к сущности этой вещи. Ср.: “Справедливо, по-моему, порождение льва называть львом, а порождение коня -- конем. <...> Возможно, Гермоген, это имя <Орест> правильное, случай ли установил его или какой-то поэт; а указывает оно на свирепость его природы и дикость -- таков бывает разве что житель гористой (ó) страны. <...> Вероятно, и Атрей -- тоже правильное имя. Ведь убийство Хрисиппа и свирепая расправа с Фиестом -- все это вредоносно и пагубно () для добродетели. <...> Тому, кто уже что-то слыхал об именах, достаточно ясно, о чем говорит имя Атрей, ведь оно близко к словам “неукротимое “ () и бестрепетное, (), так же как и к слову “пагубное“ (); как бы то ни было, это имя установлено правильно.” -- указ. соч., с. 625 -- 628. Сократ: “... если какая-то буква прибавится или отнимется, неважно и это, доколе останется нетронутой сущность вещи, выраженная в имени” -- с. 625. -- ср. с высказыванием Людвига о букве “б”.

*^*** Аня, 1 класс

31 Гамма говорит о том, что Потебня называл “внутренней формой слова” -- мотивированности связи его звучания и значения. Производные слова в языке выступают в качестве мотивированных (а не условных) знаков, потому что отсылают к другим словам. Сама форма производного слова мотивирует его значение (учитель ― тот, кто учит и т.п.). Эта мотивировка может ощущаться в большей или меньшей степени (об этом говорил Бета – слова крыша для него хотя и мотивировано, но меньше, чем рукав) Слово рубль утратило свою мотивированность –современными носителями языка не ощущается его связь с глаголом рубить. Такие русские (производные) слова, как сутки (от слова стык), кольцо (уменьшительное от коло –колесо), мешок (от мех), также утратили свою внутреннюю форму, она восстанавливается только этимологически. В современном языке эти слова являются, в терминологии наших учеников, просто словами, хотя раньше, когда их внутренняя форма живо ощущалась говорящими, они были названиями. “Просто словами” являются также все непроизводные слова, в отличие от производных, которые мотивированы их связью с непроизводными (учитель – тот, кто учит, рукав – то, что на руке и т.п.).

Интересно, что Э.Сепир, описывая различие между производными и непроизводными словами, употребляет те же выражения, что и наши ученики, например: «Разрушительное воздействие фонетических изменений в конце концов превращает описательные по своей природе названия в чистые ярлыки, простые нечленимые слова» (курсив мой. ― И.Б.). (Сепир здесь приводит примеры из истории американских топонимов ― Essex (East Saxon), Norfolk (North Folk), Sutton (South Town).) См.: Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и филологии. М., 1993. С. 274. См. урок 27.

* Кирилл Малахов, 3 класс

*^* Катя Малахова, дошкольница.

32 Ср., напр., стихотворение Арсения Тарковского “Имена”: А ну-ка, Македонца или Пушкина / Попробуйте назвать не Александром, / А как-нибудь иначе! / Не пытайтесь. / Еще Петру Великому придумайте / Другое имя! / Ничего не выйдет. / Встречался вам когда-нибудь юродивый, / Которого не называли Гришей? / Нет, не встречался, если не соврать. / И можно кожу заживо сорвать, / Но имя к нам так крепко припечатано, / Что силы нет переименовать, / Хоть каждое затерто и захватано. / У нас не зря про имя говорят: оно / Ни дать ни взять родимое пятно. / Недавно изобретена машинка: / Приставят к человеку, и -- глядишь -- / Ушная мочка, малая морщинка, / Ухмылка, крылышко ноздри, горбинка, -- / Пищит, как бы комарик или мышь: / -- Иван! / -- Семен! / -- Василий! / Худо, братцы, / Чужая кожа пристает к носам. / Есть многое на свете, друг Горацио, / Что и не снилось нашим мудрецам.

См. урок 19.