Книга. Это слово называет предмет, мы знаем, что оно значит. А есть бессмысленные звуки, они ничего не значат

33 Ученики приводят имена, обозначающие звуки, или глаголы со значением “производить какой-либо звук”. В таких словах особенно заметно явление звукоподражания (ономатопея). Ономатопоэтическая теория связывает с этим явлением происхождение языка. Язык, согласно этой теории, возник в результате того, что человек подражал звуковым признакам объектов. Современные лингвисты, однако, считают, ономатопея представляет периферийное явление и ономатопоэтичекий принцип не может быть положен в основу объяснения связи между звучанием и значением. Р. Якобсон, напр., пишет: «Связь, соединяющая последовательность фонем со смыслом, является необходимой. Но единственно необходимым в этой связи является объединение двух значений на основе смежности, то есть на основе внешнего фактора, в то время как объединение по сходству (то есть основанное на внутреннем факторе) является лишь факультативным. Оно присутствует только на периферии понятийной лексики, в ономатопоэтических и экспрессивных словах, таких, как «кукушка», «зигзаг», «хрустнуть»» ― Якобсон. Избранные работы. С. 89.

* Саша, 1 класс

34 Многие первоклассники считают словами только имена вещей, либо выделяют их в качестве “главных”, “настоящих” слов. Имя - это слово par exellence, остальное приобретает значение слова только при имени, связывая имена, рядом с именами и т.п. Ср.: Арно и Николь: Все слова суть имена, кроме глагола ( -связки) быть, который не называет, а утверждает о существовании.

35 См. продолжение этой темы на уроке 11.

* О “легком” звучании слова легкий говорили первоклассники на уроке Е.Г.Ушаковой (объясняя этим то обстоятельство, что легкие тела плавают, а тяжелые тонут). Эта, произнося это слово, сильно выдыхает и приподнимается на цыпочки.

36 Значимость звуков речи отмечали многие философы и лингвисты, начиная с Платона. Ср., напр., замечание М.В.Ломоносова: ”В российском языке, как кажется, частое повторение письмени А способствовать может к изображению великолепия, великого пространства, глубины и вышины <...> учащение письмен Е, И,, Ю -- к изображению нежности, ласкательства <...> или малых вещей <...> “ -- “Краткое руководство к красноречию.” -- цит. по: Журавлев А.П. Звук и смысл. М.,1981.

Э. Сепир называл это явление звуковым символизмом. «В собственно языковом плане звуки не имеют значения, однако, захотев проанализировать их психологически, мы, вероятно, обнаружим, что между реальным значением слов и бессознательной символической значимостью звуков, как они реально произносятся индивидами, существует тонкая, хотя и мимолетная, связь» (Сепир, С. 294). А.П. Журавлевым экспериментально исследовано явление фонетической значимости, основанное на синестезии -- звуки речи у носителей определенного языка вызывают впечатление чего-то маленького и большого, теплого и холодного, веселого и грустного и т.п. См. Журавлев А.П., указ. соч. С этим явлением часто связана мотивировка значения слова.

* Оля Боброва, 2 класс.

37 Лямбда обращает внимание на значимость отдельных морф, в данном случае уменьшительного суффикса –ик и увеличительного –ищ.

38 См. Берлянд И.Е. Загадки числа. М., 1996, с. 21 - 22.

39 Явление, о котором говорит Дельта, считается особенностью поэтической речи. М.В.Панов, напр., пишет: “Поэзия умеет превращать звуки в самостоятельные смысловые единицы. Обозначающее становится вместе с тем и обозначаемым.” Приведя примеры такого превращения (см. некоторые из них в сноске 30), он замечает: “Видеть в звуке нечто непосредственно смысловое -- привилегия поэтов (и их читателей)” См. Панов, указ. соч., с.237- 240. Э.Сепир, описывая явление «звукового символизма», замечает: «По-своему, интуитивно, это знают поэты. Но то, что поэты, используя художественные средства, делают вполне осознанно, бессознательно делается и нами, причем если и со скудными средствами, то зато с широчайшим размахом» (Сепир, 924. Дальше приводятся примеры некоторых тенденций произношения в экспрессивной речи. См. также: Сепир. Об одном исследовании в области фонетического символизма. Там же, с.322). Поэзия, видимо, просто доводит до предела свойство, присущее всякой речи, в том числе и бытовой, разговорной -- см. примеры фонетической мотивированности, связанные со звукоподражанием, синестезией и (дальше) с артикуляционной и мимической кинестезией. В поэзии, в фольклоре, в экспрессивных формах бытовой речи это свойство особенно ощутимо.

* Катя Квашенко, 1 класс.

40 Ср. выражение А. Белого: поэт “ушел к себе в рот подсмотреть мироздание речи” и рассказывает «дикую истину звука». (Глоссолалия, 18). См. урок

41 В этих примерах уже не звукоподражание и не звуковая синестезия, а сам характер артикуляции мотивирует значимость звучания речи. Ср. примеры изобразительности артикуляции, которые приводит Панов: “Со всех лягушки ног /В испуге пометались:/ Кто как успел, куда кто мог. (И.А.Крылов) “В последнем стихе ... красота состоит в искусном соединении односложных слов, которые своею гармониею представляют скачки и прыганье”, -- писал В.А.Жуковский. А.Е.Измайлов добавляет: “Кисть или резец художника изобразят лягушек силящимися только вспрыгнуть, либо уже вспрыгнувшими; но здесь, в стихах, они прыгают одна после другой...”

Так же выразительна артикуляция пушкинских строк: И дробный топот гопака / Перед порогом кабака. Сам язык во рту танцует гопак. “» -- Панов, указ. Соч., с. 238-239.

Эта сторона слова "делается во рту", как сказал Эта. При восприятии такого рода выразительность (поэтической) речи воспринимается не только слухом, но кинестезически -- когда слушающий "про себя" проговаривает слышимое -- на это обратит внимание наш Альфа. Ср., напр., замечание М. Безродного о стихах Пастернака: "Стихи обычно подразделяют на те, что предназначены для зрительного восприятия, и те, что обращены к слуху. Поэзия (а часто и проза) Пастернака взывают к произнесению; она переживается не глазами и не ушами, а губами, зубами, языком, гортанью, диафрагмой, т.е. звуко- и голосообразующими, а также дыхательными органами. <...> Речь, рассчитанная на артикуляционное переживание... " Безродный М. Конец цитаты. Спб., 1996, с 147.

Г. Шенгели специально проанализировал это явление как прием поэтической речи, называя его "кинетической инструментовкой", т.е. "таким подбором звуков, при котором само движение произносительного аппарата воспроизводит воображаемое явление" (Шенгели Г. Техника стиха. М., 1960, с.266. -- Цит. по: Безродный М. Конец цитаты. Спб. 1996, с. 146.)

Выразительной может быть не только артикуляция, но и мимика, сопровождающая артикуляцию. Панов приводит следующий пример, проанализированный Ф.Ф.Зелинским: “Как тилисну ее по горлу ножом, -- говорит у Достоевского каторжник. Есть ли сходство между артикуляционным движением слова тилиснуть и движением скользящего по человеческому телу и врезывающегося в него ножа? Нет, но зато это артикуляционное движение как нельзя лучше соответствует тому положению лицевых мускулов, которое инстинктивно вызывается особым чувством нервной боли, испытываемой нами при представлении о скользящем по коже (а не вонзаемом в тело) ноже: губы судорожно вытягиваются, горло щемит, зубы стиснуты, только и есть возможность произнести главный [и] и языковые согласные [т, л, с,], причем в выборе именно их, а не громких [д, р, з] сказался и некоторый звукоподражательный элемент.” -- там же, с.238.

* Катя Квашенко, 1 класс

42 Ср.: «Прежде явственных звуков в замкнувшейся сфере своей, как танцовщица, прыгал язык; все его положения, перегибы, прикосновения к небу и игры с воздушной струей (выдыхаемым внутренним жаром) сложили во времени звучные знаки спиранты, сонанты: оплотневали согласными; и — отложили массивы из взрывных: глухих (р, t, k) и звучащих (b, d, g).» А. Белый. Глоссолалия. 3

43 Урок 1.

44 См. Загадки числа, с. 37, 63, 182.

* Аня Медведева, Лена Байкалова, 1 класс

45Ср. реплики Гаммы с высказываниями Велемира Хлебникова: “Словотворчество учит, что все разнообразие слова исходит от основных звуков азбуки, заменяющих семена слова. Из этих исходных точек строится слово, и новый сеятель языков может просто наполнить ладонь 28 звуками азбуки, зернами языка.” -- Наша основа. // Творения, с. 624. (Курсив мой -- И.Б.) Ср. также примеры Хлебникова с примерами Гаммы и Дельты: “Если собрать все слова с первым звуком Ч (чаша, череп, чан, чулок и т.д.), то все остальные звуки друг друга уничтожат, и то общее значение, какое есть у этих слов, и будет значением Ч. Сравнивая эти слова на Ч, мы видим, что все они значат одно тело в оболочке другого; Ч -- значит оболочка. <...> Слова на Л: лодка, лыжи, ладья, ладонь, лапа, лист, лопух, лопасть, лепесток, ласты, лямка, искусство лета, луч, лог, лежанка, проливать, лить... Возьмем пловца на лодке: его вес распределяется на широкую поверхность лодки. Точка приложения силы разливается на широкую площадь и тяжесть делается тем слабее, чем шире эта площадь. Пловец делается легким. Поэтому Л можно определить как уменьшение силы в каждой данной точке, вызванное ростом поля ее приложения. <...> Итак, каждый согласный звук скрывает за собой некоторый образ и есть имя.” -- там же, с.628-629. “М -- деление некоторого объема на неопределенно большое число частей, равных ему в целом. М - это отношение целого предела строки к ее членам. Мука, молот, млин, мягкий. Мышь, мочка. <...> Ш -- сближение и уменьшение числа поверхностей при сохранении их площади. Союз поверхностей в одну. Также наибольший объем в наименьшей и наиболее гладкой поверхности. Шить, ширь, шут, шар. Шумный -- безрогий. Шорох, шум, шамкать.” // Хлебников. Собрание произведений. Т. 5. Л.1933 . С.207. (Перечень. Азбука ума).

46 См. Наша основа.

47 См. урок 1 и примечание 6.

48 См. урок 3, примечание 29.

49 В. Хлебников полагал, что письменный язык (подобный иероглифическому) может быть общим для всех народов, при различии устных («Немые ― начертательные знаки ― помирят разноголосицу языков») и предлагал основу такой азбуки «начертательных знаков». См.: Художники мира! // Хлебников В. Творения. М., 1986. С.619-623.

50 См. урок 1 , примечание 12.

51 См. прим. 48.

52 Ср. в классическом учебнике: “...объяснить непроизводные, взятые в прямом значении слова нельзя: мы не знаем, почему “нос” называется носом, “стол” -- столом, “кот” -- котом и т.п.

Но слова, производные от простых, уже объяснимы через эти непроизводные: носик через нос, столик через стол, котик через кот и т.п., равно как и слова с переносным значением объяснимы через слова прямого значения: так, нос у лодки объясняется через сходство по форме и положению с носом человека или животного, стол -- “пища” -- через смежность в пространстве со столом -- “мебелью” и т.п.

Таким образом, слова производные и с переносными значениями мотивированы и объяснимы в современном языке через слова непроизводные и прямого значения. Слова же непроизводные и прямого значения немотивированы и необъяснимы, исходя из современного языка...” -- Реформатский А.А. Введение в языковедение. М.1996.

Лямбда и Дельта предполагают, что непроизводные слова мотивированы, хотя бы отчасти, своим звучанием. Это признается многими теоретиками языка, по крайней мере, для некоторых ― звукоподражательных слов, но современные языковеды считают, что это периферийное для теории языка явление.

53 Загадки числа, уроки 3, 4.

* Петя Филатов, 3-й класс.

54 Современная теория прототипов полагает, что категории обычного мышления представляют из себя сложно устроенную неоднородную область с центром и периферией. Члены категории ассиметричны. В центре находятся такие представители данной категории, которые являются «наилучшими ее образцами» ― прототипы. На периферии расположены такие представители данного класса, которые относятся к нему, но как бы в меньшей степени. Так, например, воробей ― лучший пример птицы, чем пингвин, «в большей степени» птица. Периферийные члены категории связаны с прототипами различными гибкими и подвижными связями. См., напр.: Rosch Eleanor.1973. Natural categories. Cognitive Psychology 4:328―50; Дж. Лакофф. Женщины, огонь и опасные вещи. М.,2994. Дельта и Гамма имеют в виду, по-видимому, что-то в этом роде, выделяя непроизводные имена существительные и небольшие натуральные числа в качестве прототипических представителей категорий соответственно слово и число. Такой подход противопоставляется классическому (идущему от Аристотеля) подходу, при котором отдельная вещь или принадлежит, или не принадлежит определенной категории; неуместно говорить о большей или меньшей, лучшей или худшей принадлежности. На этом настаивает Каппа.

К такому подходу (связанному с теорией прототипов) прибегают и сами языковеды. Так, говоря о семантике частей речи, в качестве прототипических имен существительных выделяется имена, обозначающие предмет, в качестве прототипических глаголов ― обозначающие действие (например, мяч в большей степени имя существительное, чем бессоница). Грамматическая категория имени существительного, полагает, например, Кубрякова, устроена прототипически, а не как классическая (аристотелевская) категория. См.: Кубрякова Е.С. Язык и знание. М., 2004. С. 211-231. См. прим. 141.

55 Там же, урок 46.

56 Экспериментальные исследования показывают, что звуки в слове с обсуждаемой точки зрения неравноправны. Так, например, первый звук гораздо (считается, что примерно в 4 раза) заметнее остальных звуков. Ударный гласный звук тоже заметнее безударного. Частотность звука также влияет на его вес в слове (малочастотные звуки, такие, как х, ф, ц, гораздо заметнее, “весомее” часто встречающихся в речи звуков а, н, д. -- см. о весе разных звуков: Журавлев А.П. Указ. соч., с. 37-43). Можно предположить, что разной информативностью обладают гласные и согласные звуки, что на вес звука (согласного) влияет также его положение между гласными или согласными, перед ударным гласным, перед слогоразделом и т.д.