Томас Вулф (Thomas Wolfe) 1900-1938

Томас Вулф (Thomas Wolfe) 1900-1938

Взгляни на дом свой, ангел (Look Homeward, Angel)

Каждый из живущих на земле — итог бесчисленных сложений: четы­ре тысячи лет назад на Крите могла начаться любовь, которая закон­чилась вчера в Техасе. Каждая жизнь — миг, открытый в вечность, говорит Вулф. И вот — один из них... Юджин Гант — потомок анг­личанина Гилберта Ганта, прибывшего в Балтимор из Бристоля и по­роднившегося с немецкой семьей, и Пентлендов, в которых преобладала шотландская кровь. От отца, Оливера Ганта, резчика по камню, Юджин унаследовал взрывчатый темперамент, художествен­ность натуры и актерскую праздничность речи, а от матери, Элизы Пенгленд, — способность к методичному труду и упорство.

Детство Элизы прошло в годы после Гражданской войны в нищете и лишениях, эти годы были так страшны, что развили в ней скаред­ность и ненасытную любовь к собственности. Оливер Гант, напротив, отличался широтой натуры, непрактичностью и почти ребяческим эгоизмом. Поселившись в Алтамонте (так переименовал Вулф свой родной город Ашвилл в этом автобиографическом романе) и женив­шись на Элизе, Гант построил для жены живописное жилище. Но

252

этот окруженный садом и увитый виноградными лозами дом, быв­ший для мужа образом его души, для жены являлся всего лишь не­движимостью, выгодным вложением капитала.

Сама Элиза уже с двадцати лет стала понемногу приобретать не­движимость, отказывая себе во всем и копя деньги. На одном из куп­ленных ранее участков Элиза уговорила мужа построить мастерскую. Юджину запомнилось, как у входа в рабочее помещение отца стояли мраморные надгробия, среди которых выделялся тяжеловесный, слад­ко улыбающийся ангел.

За одиннадцать лет Элиза родила Оливеру девять детей, из кото­рых в живых осталось шестеро. Последнего, Юджина, она произвела на свет осенью 1900 г., когда в доме стоял душный залах от разло­женных повсюду дозревающих яблок и груш. Этот запах будет пре­следовать Юджина всю жизнь.

Юджин помнил себя чуть ли не с рождения: помнил страдание от того, что его младенческий интеллект опутан сетью и он не знает на­званий окружавших его предметов; помнил, как глядит с головокру­жительной высоты колыбели на мир внизу; помнил, как держит в ручонках кубики брата Люка и, изучая символы речи, пытается найти ключ, который внесет наконец порядок в хаос.

Между отцом и матерью шла постоянная безжалостная война. Разные темпераменты, разные жизненные установки провоцировали постоянные стычки. В 1904 г., когда в Сент-Луисе открывалась Все­мирная выставка, Элиза настояла, чтобы поехать туда, снять дом и сдавать комнаты приезжим из Алтамонта. Гант с трудом согласился на этот бизнес жены: его гордость страдала — соседи могли поду­мать, что он не способен содержать семью. Но Элиза чувствовала, что эта поездка должна стать для нее началом чего-то большего. Дети, кроме старших, поехали с ней. Для маленького Юджина жизнь в «ярмарочном» городе казалась чем-то вроде яркого ирреального кош­мара, тем более что пребывание там омрачилось смертью двенадцати­летнего Гровера — самого печального и нежного из детей Гантов.

Но жизнь продолжалась. Семья пребывала в самом расцвете и полноте совместной жизни. Гант изливал на домашних свою брань, свою нежность и изобилие съестных припасов. Дети с восторгом вни­мали его красноречивым филиппикам, направленным против жены:

красноречие отца благодаря ежедневной практике обрело стройность и выразительность классической риторики,

Уже в шесть лет Юджин сделал первый шаг к освобождению из замкнутости домашнего бытия: он настоял на том, чтобы посещать школу. Проводив его, Элиза долго плакала, интуитивно чувствуя не-

253

обычность этого своего ребенка и понимая, что сын будет всегда не­измеримо одинок. Только молчаливого Бена какой-то глубокий ин­стинкт толкал к младшему брату, и он из своего маленького жалованья выкраивал часть на подарки и развлечения для Юджина.

Юджин учился легко, но отношения с одноклассниками складыва­лись не лучшим образом: дети чувствовали в нем чужака. Яркое вооб­ражение мальчика отличало его от других, и хотя Юджин завидовал душевной бесчувственности одноклассников, которая помогала им легко переносить школьные наказания и прочие уродства бытия, но сам был устроен по-другому. Подростком Юджин жадно поглощает книги, становится завсегдатаем библиотеки, мысленно проигрывает сюжеты книг, становясь в мечтах героем произведений. Фантазия уносит его ввысь, «стирая все грязные мазки жизни». Теперь у него две мечты: быть любимым женщиной и быть знаменитым.

Родители Юджина — убежденные сторонники экономической не­зависимости детей, особенно сыновей, — всех их посылали как можно раньше на заработки. Юджин сначала продавал зелень из ро­дительского сада, а потом газеты, помогая Люку. Он ненавидел эту работу: чтобы всучить прохожему газету, приходилось превращаться в назойливого маленького нахала.

С восьми лет Юджин обрел второй кров: мать купила большой дом («Диксиленд») и переехала туда с младшим сыном, рассчитывая сдавать комнаты жильцам. Юджин всегда стыдился «Диксиленда», понимая, что нависшая над ними якобы бедность, угроза богадель­ни — сущий вымысел, мифотворчество жадного скопидомства. По­стояльцы словно вытесняли Гантов из собственного дома. Элиза старательно не замечала никаких неприятных обстоятельств, если это приносило деньги, и потому «Диксиленд» приобрел известность у женщин легкого поведения, которые как бы случайно поселялись там.

Родителям Юджина предлагают отдать сына как особо одаренного ученика в частную школу. Там он встречается с Маргарет Леонард, преподавателем литературы, которая стала его духовной матерью. Че­тыре года он проводит словно в сказочной стране, поглощая — те­перь уже систематично — книги и оттачивая мысль и слог в беседах с Маргарет. То, что он читает и воображает, усугубляет его чувство к Югу — «эссенцию и порождение темного романтизма». В Юджине быстро набирает силу заложенный от природы могучий талант на­блюдателя и аналитика — качества, необходимые будущему писате­лю. Он остро чувствует двойственность явлений, заложенную в них борьбу противоположностей. Собственная семья «видится ему микро­космосом сущего: красота и уродство, добро и зло, сила и слабость —

все присутствует в ней. Одно Юджин чувствует сердцем: только лю­бовь, которую он испытывает к родным, дает ему силы вынести все их слабости.

Юджину нет еще и шестнадцати, когда он поступает в универси­тет родного штата, вызвав тем самым завистливые чувства у осталь­ных братьев (кроме Бена) и сестер. В университете Юджин по причине слишком юного возраста, рьяного прилежания в учебе и чу­даковатого поведения быстро становится объектом всеобщих насме­шек. Постепенно он, однако, усваивает нехитрый стиль студенческого общежития, а по части посещения кварталов, где живут девицы лег­кого поведения, многих даже обгоняет.

Первая мировая война проходит для Юджина почти незаметно, оставаясь где-то в стороне. По слухам, брат Бен рвался на войну добровольцем, но не прошел медицинский осмотр.

Скоро это известие получает печальное продолжение — Юджина вызывают домой: у Бена воспаление легких. Юджин находит старше­го брата в одной из комнат «Диксиленда», где тот лежит, задыхаясь от бессильной ярости на жизнь, которая дала ему так мало. В этот раз Юджину, как никогда раньше, открывается одинокая красота этого талантливого, нереализовавшегося человека. Через смерть брата Юджин постигает неизвестную ему дотоле истину: все изысканное и прекрасное в человеческой жизни всегда «тронуто божественной пор­чей».

Вскоре Юджин заканчивает учебу, но душа его рвется дальше, ему мало университетской премудрости провинциального университета. Юноша мечтает о Гарварде. Скрепя сердце родители соглашаются по­слать его туда на один год, но братья и сестры требуют, чтобы в этом случае Юджин отказался от своей доли наследства, Юджин, не разду­мывая, подписывает нужные документы.

Покидая родной город, Юджин чувствует, что больше не вернется сюда. Разве что на похороны отца — старый Гант отошел от дел и дряхлеет с каждым днем. Юджин бродит по городу, прощаясь с про­шлым. Неожиданно он видит рядом с собой призрак умершего брата.

«Я забыл имена, — жалуется ему Юджин. — Забыл лица. Помню только мелочи. О, Бен, где мир?» И получает ответ: «Твой мир — это ты».

В. И. Бернацкая