Книга католического священника Мавро Орбини «Славянское царство»
жүктеу/скачать 2.26 Mb.
|
| Воодушевленные его словами болгары ринулись на врага с таким напором, что римляне после первой атаки бросились бежать. Император, видя себя покинутым, сам обратился в бегство и прибыл в Адрианополь. Затем, видя, что болгары, грабя и предавая все огню, продолжают продвигаться вперед, он собрал сильное войско и выступил навстречу им в Верою (Bere), где в кровопролитной битве потерпел поражение. Несмотря на это, он с большой поспешностью вновь собрал войско и повел его к Агафополю, чтобы там остановить их набег, [однако болгары в это время стали] грабить селения близ Филиппополя. Когда он желал прийти на помощь селениям, которые от них страдали, болгары, следуя за ним по пятам, разоряли те места, откуда он уходил. По словам Никиты Хониата, всем этим руководил Асень, муж отважный и в затруднительных обстоятельствах весьма находчивый.
Император из-за этого пребывал в меланхолии, не зная, что предпринять. В конце концов, он счел за лучшее вторгнуться в Загору и испытать дух болгар, попытавшись склонить их к восстанию против Асеня, но, убедившись в их верности, почти в отчаянии оставил эту затею. В это время (как пишет Зонара в жизнеописании императора Михаила, сына Дуки) хорваты (Crabati), иначе именуемые сербами (Seruij), напали на Болгарское царство и захватили несколько городов, однако затем после нескольких кровопролитных сражений вынуждены были отступить в свои земли. Болгары же, обезопасив себя со всех сторон, с еще большим рвением продолжили борьбу за возвращение остальной части своего царства, нанося немалый урон римским владениям. Это побудило императора собрать такое большое войско, которого никогда прежде не было, и совершить с ним вторжение в Болгарию. Переправившись в Анхиал, он пошел самыми короткими путями горы Гем, однако за два месяца своего пребывания там не совершил ничего примечательного, поскольку обнаружил, что города и крепости укреплены гораздо лучше, чем прежде. Когда же он захотел вернуться назад, то болгары перекрыли все проходы, так что почти все его войско было там уничтожено, а сам он с горсткой своих воинов спасся, потеряв во время прорыва круглый шлем, который защищал его голову. Болгары же, возгордившись после одержанных побед, увезли домой немало римских сокровищ и всевозможного вооружения. И ничто не могло в дальнейшем удержать их от вторжений: жертвой их набегов становились не только села и деревни, которые они подвергали жестокому разграблению, но и на крупные хорошо укрепленные города. Они разрушили Анхиал, захватили Варну и сровняли с землей значительную часть Триадицы, которая прежде именовалась Сердикой (Sardica). Из Стопониона (Stumbio) они изгнали жителей, а из Ниша увели неисчислимый полон. В то же самое время жупан Сербии, вторгшись в римские владения, наносил им немалый урон, всеми силами пытаясь овладеть городом Скопье. Император послал против него своего военачальника по имени Калоком (Calocomo) с тридцатью двумя тысячами воинов. Встретив жупана близ реки Моравы, тот вступил с ним в битву, в которой римляне понесли поражение, а жупан вернулся домой с богатой добычей. Тем временем болгары продолжали наносить урон империи и несколько раз опустошили окрестности Филиппополя и Верои (Berreo). Против них выступил Константин Ангел, однако все его усилия оказались тщетными. После него был послан Василий Ватац (Bataze Basilio) с тридцатью семью тысячами воинов. Вступив в битву с неприятелем, римляне потерпели столь сокрушительное поражение, что ни одному из них не удалось спастись. Итак, когда после стольких славных побед дерзость болгар стала [для римлян] почти невыносимой, Алексей Ангел, став императором, попытался утихомирить их, направив к братьям Петру и Асеню посла для переговоров о мире. Однако надменный ответ болгар императору и их непомерные требования свели эти переговоры на нет. Посему император был вынужден послать в Болгарию войско. В сражении с болгарами под Серрами (Sепе) римское войско было разбито и уничтожено, а дука Алексей Аспиет (Alessio Aspiate) был захвачен в плен. Вскоре после этого болгары овладели множеством крепостей и, поставив в них сильные гарнизоны, вернулись домой с богатой добычей. Император, стремясь хоть как-то обуздать их дерзость, послал [против них] большое войско под началом севастократора Исаака. Тот, встретив три тысячи болгар, совершавших набег на Фракию, напал на них и уничтожил. Тогда некоторые болгарские вельможи, находившиеся в Константинополе, предупредили болгар, чтобы те впредь не вступали столь безрассудно в сражения с римлянами и знали, что управление империей находится в руках у мужа, весьма искушенного в военном деле. Когда болгары передали это Асеню, тот с немалой заносчивостью ответил: «Не всегда следует верить молве и опасаться или бояться того, силу и доблесть которого она превозносит (как если бы он воистину был таким). Более того, не следует недооценивать и сбрасывать со счетов и того, кто слывет робким или трусливым. Однако и молвой не следует пренебрегать, считая ее пустой и напрасной, особенно тогда, когда она широко распространилась. В любом случае, лучше всего постараться испытать на деле тех, кого превозносят или поносят, подобно тому, как проверяют золото на лидийском камне. Зачастую в некоторых делах следует полагаться на зрение, а не на слух. Ухо ничего не видит, но слышит чужие толки и враждебные речи. глаз ¬ более верный и надежный судья. Как говорит Корник, судья, который видел, стоит десяти, которые слышали. Этот судья опирается не на чужое свидетельство, а на собственный опыт. Это всем известно. Посему вы не должны пугаться, когда говорят, что римский император отличается редкой доблестью. Следует рассудить, был ли он таковым в уже прожитой им жизни. Тщательно рассмотрев ее, мы не найдем среди его свершений ни одного, которое заслуживало бы такой похвалы: он никогда не участвовал в войнах и сражениях за Римскую державу, не помогал своему брату в тяготах и опасностях воины, насколько я могу помнить, поскольку сам непрестанно разорял вражеские владения, умножая победы и триумфы. Ни порфира, ни императорская корона не достались ему в нaгpaдy за его труды. Все это он получил благодаря превратности судьбы. Посему я не понимаю, по какой причине следует опасаться того, кто до сих пор не нанес болгарам никакого урона ни действием, ни советом. Постараюсь, насколько в моих силах, путем сравнения описать вам этого мужа и его качества: взгляните на шнурки, свисающие с моего копья ¬ они разного цвета, хотя и сделаны из одного полотна и одним ткачом. Однако из-за различия в цвете думают, что они сделаны из разного полотна и разными мастерами, хотя на самом деле все наоборот. Так и братья Исаак и Алексей, один из которых был свергнут с трона, а другой носит ныне императорскую порфиру, имели одного отца, вышли из одного чрева, родились на одной земле и получили одно воспитание, хотя Алексей и старше годами. Посему, на мой взгляд, и во владении военным искусством между ними нет никакой разницы, и вскоре все мы в этом убедимся. На основании сказанного я полагаю, что сейчас мы должны следовать тому же порядку ведения воины, которого придерживались и прежде, поскольку должны сражаться с теми же, кого мы не раз побеждали в бою, и кто, претерпев от нас большой урон и неисчислимые поражения, стали теперь трусливыми и малодушными. При этом воодушевляет и то, что они уже возбудили против себя гнев Божий, свергнув с трона Исаака, который занимал его по закону и благодаря которому они освободились от жестокой тирании Андроника. Посему те, кто проявил такую неблагодарность к спасшему им жизнь, при первой же атаке, без сомнения, падут от руки своих врагов, как люди коварные и неблагодарные». Асень, видя, какое воодушевление вызвала его речь у воинов, с большой яростью напал на области близ Стримона и Амфиполя. Севастократор, юноша, возгордившийся после одержанной прежде победы, узнав о набеге на Серры, не позаботился выяснить численность и силы неприятеля и, приказав трубачам трубить сбор, первым вскочил на коня, потрясая копьем в сторону врага, как если бы отправлялся на охоту на оленя или другого зверя. Пройдя вперед примерно три с половиной мили, он настолько утомил и конницу, и пехоту, что ко времени битвы они оказались полностью измотанными. Вскоре они приблизились к неприятельскому лагерю. Между тем Асень устроил засаду для севастократора, спрятав там большую и лучшую часть своего войска. Севастократор, не заметив уловок и военных хитростей Болгарина, с тщетной надеждой на победу безрассудно ринулся вперед. Болгары, выйдя из засады, окружили римлян и перебили немалое их число, а сам севастократор попал в плен. После этого болгары исполнились еще большей дерзости и стали беспрепятственно совершать повсюду набеги, так как никто им в этом не препятствовал, поскольку те, кто не погиб в сражении, ускоряя шаг, бежали в Серры. Скиф, пленивший севастократора, всеми способами старался спрятать его, чтобы об этом не узнал Асень. Он надеялся, уведя его в Скифию, получить за него большой денежный выкуп. Однако когда стало известно о пленении главнокомандующего, его стали усердно разыскивать и, обнаружив, привели к Асеню. В этом сражении в числе прочих попал в плен один римский священник, прекрасно знавший болгарский язык. Когда его повели на Гем, он стал горячо молить Асеня освободить его. Однако тот ни в какую не соглашался сделать это, говоря, что его намерением является скорее уморить всех римлян, чем спасти жизнь хоть одному из них. Тогда бедный священник стал изрекать проклятия, говоря: «Пусть Господь Бог не даст тебе прощения за грехи твои, но покарает тебя лютой смертью, достойной твоего злодейства!» Вскоре так с ним и случилось: вернувшись в Болгарию, он пал от руки одного из своих приближенных. Вот краткий рассказ о том, как это произошло. Жил в Болгарии вельможа по имени Иванко, пользовавшийся у Асеня большим доверием. Он вступил в тайную связь с сестрой [жены] Асеня. Тот, узнав об этом, призвал к ответу свою жену, говоря, что за это ей следовало бы отрубить голову. Она же, в свою очередь, стала обвинять его, говоря, что не раз предупреждала его об этом, однако он до того времени хранил молчание. Тогда он обратил всю свою ярость и гнев на Иванко, послав за ним среди ночи с приказом незамедлительно явиться к нему. Заподозрив неладное, тот стал извиняться, что не может прийти до наступления утра. Асень же настаивал, чтобы он явился немедленно. Тогда один из посланных за Иванко предупредил его, за какой надобностью его вызывают. Иванко [был вынужден подчиниться], однако прежде, чем отправиться к нему, он захотел переговорить и посоветоваться со своими родственниками и друзьями. Те сказали, что ему, безусловно, следует пойти, но он должен постараться пронести под платьем меч. Если Асень начнет кричать и ограничится одними угрозами, то он должен постараться любым способом успокоить его и попросить прощения. Если же Асень даст волю рукам, то нужно успеть упредить его и смертельно ранить. Итак, когда Иванко явился к Асеню, тот сразу закричал, чтобы ему принесли меч, так как он собирается убить изменника, однако Иванко упредил его. Стремительно подбежав к нему, он ранил его в пах и, бежав, скрылся у своих. Поведав им о случившемся, он стал советоваться с ними, как лучше устроить восстание, понимая, что братья и родственники убитого Асеня постараются отомстить за его гибель. Было решено обратиться за помощью к римлянам. Успев той же ночью привлечь на свою сторону многих других, они захватили Тырнов (Tarnouo) (самый укрепленный и красивый из городов на горе Гем, стоящий на холме и окруженный высокими и крепкими стенами) и восстали против Петра, брата Асеня. С наступлением утра молва о гибели Асеня разнеслась не только по Тырнову, но по другим городам. Поскольку ни Петр не мог схватить Иванко, ни Иванко в одиночку противостоять Петру, первый их них решил добиться своего с помощью осады, а второй ¬ прибегнуть к помощи римлян. Иванко, явившись к императору, стал просить его прислать войско, чтобы захватить и овладеть Тырновом, обещая в этом случае помочь ему завоевать всю остальную Болгарию. И император, без сомнения, сумел бы без больших усилий сделать это, если бы не протянул время. После некоторого промедления он послал протостратора Мануила Камица (Camyze). Тот двинулся с войском из Филиппополя. При подходе к пределам Болгарии среди войска поднялся ропот. «Куда ты ведешь нас, ¬ кричали они, ¬ и с кем мы должны сражаться. Разве это не те горы, в которые мы не раз ходили без всякой пользы на свою погибель и позор? Вернись же, вернись и веди нас домой, иначе дни твои сочтены!» Посему Мануил был вынужден вернуться к императору. Тогда император с отборными частями сам двинулся к пределам Болгарии. Однако и он, не отважившись вступить в бой с врагом, вернулся восвояси, ничего не сделав. Иванко, видя малодушие римлян, тайком бежал из Тырнова к императору. Посему Петр стал единовластным властителем всего Болгарского царства. Однако вскоре он был предательски убит одним болгарином, и на болгарский трон вступил его брат Иван, который был соправителем Петра и его соратником в войнах. Долгие годы он прожил в Константинополе в качестве заложника у Исаака Ангела, затем бежал и вернулся домой. Вступив на трон, он стал опустошать и разорять Римскую империю с такой же свирепостью, как и его брат Асень. И во всей римской армии не нашлось никого, кто дерзнул бы дать ему отпор, между тем как он одержал немало побед над римлянами и императором. Последний оказал радушный прием Иванко, который, по словам Зонары, оказал немалую помощь римлянам во многих походах. Он был высокого роста, довольно крепкого телосложения и обладал исключительным умом, однако чрезмерная гневливость и упрямство часто ввергали его во многие заблуждения. Постоянное общение с римлянами нимало не смягчило его дикого нрава и врожденной жестокости. Император любой ценой хотел сдержать обещание выдать за него дочь севастократора, некогда убитого болгарами, однако она была еще далека от брачного возраста, и это вызывало досаду у Иванко. Видя, что ее вдовая мать Анна обладает замечательной красотой, он сказал себе: «На что мне молочный ягненок? Лучше мне сочетаться браком с ее матерью Анной». Сообщив о своем решении императору, он осуществил свое намерение. После этого он постоянно пребывал в окрестностях Филиппополя, где не раз оказывал доблестное сопротивление своим сородичам, однако не мог предотвратить их вторжений в провинции империи. Между тем болгары одержали столько побед и подверг ли империю такому жестокому опустошению, что (по словам Зонары) этого не выразить с помощью слов. Руины городов близ Гема, вся Македония и Фракия являют этому красноречивое свидетельство, после которого не нужно ни картин, ни слов. Итак, кода имперское управление во Фракии и в других провинциях пришло в упадок, особенно в деле обороны, император Алексей Ангел, побуждаемый скорее стыдом, чем надеждой на победу, выступил против болгар. Собрав большое войско в Кипселах (Cypsella), он решил в первую очередь отомстить болгарину Хрису (Chryso), мужу очень малого роста, обладавшему большим военным опытом. Хрис отложился от болгар и был назначен императором комендантом Струмицы, однако вскоре, отложившись и от императора, стал домогаться болгарского престола. Осуществляя свое намерение, император потерпел такую неудачу, что вернулся домой с еще большим уроном и позором. Вскоре после этого болгары, переправившись через Истр в день святого мученика Георгия, внезапно напали на окрестности фракийских городов Кариштирана (Mesena) и Цурулона (Zerlo) и, пройдя набегом и, по другим местам, собрали большую добычу. На обратном пути римляне напали на них в теснинах и, отняв всю добычу, перебили немало болгар. Тогда император, собрав новое войско из римлян и персов, двинулся на захват городов, занятых Хрисом. Хрис укрылся в Просеке (Prosaco). Императорское войско, подойдя к упомянутой крепости, простояло там несколько дней, после чего император, не вняв добрым советам своих приближенных, снял осаду. Хотя персы, вторгшись в Болгарию, и захватили там кое-какую добычу, император возвратился их этого похода с большими потерями. Оказавшись в столь тяжелом положении, он решил заключить мир с Хрисом и уступил ему Струмицу и Просек со всеми их окрестностями. При этом, несмотря на то, что у Хриса уже была жена, император обещал выдать за него свою родственницу, дочь протостратора [Мануила Камица], которая была затем отправлена к нему в сопровождении севаста Константина Радина (per Sebasto Costantino а' Radeno). Иванко же, став (как было сказано) зятем императора, был послан в качестве префекта в Филиппополь для защиты от вторжений болгар. Пользуясь своим положением, он сумел повести дело так, что сделался единовластным властителем тех земель, отложившись от императора. Крайне раздосадованный этим император сначала послал к нему одного евнуха из числа прежних друзей Иванко, увещевая прекратить мятеж и вспомнить об услугах, оказанных ему римлянами, а немедленно вслед за ним ¬ своих родственников с войском. Если бы упомянутый евнух не изменил императору, Иванко, без сомнения, оказался бы тогда в руках римлян. Иванко, узнав от евнуха о кознях императора, укрепил некоторые города на Геме и укрылся в горах. Первым делом римляне направили свои усилия на захват городов и крепостей на горе Гем. Большую часть из них они захватили силой, понеся большие потери, причем в числе погибших оказался доблестный военачальник Георгий Палеолог. Остальные же крепости сдались им без боя. Укрывшийся в горах Иванко, мудрый и опытный военачальник, все свои помыслы направил на отмщение римлянам и, в конце концов, сумел с помощью военной хитрости разбить их, захватив в плен протостратора Мануила Камицу. Видя, что удача сопутствует римлянам, он решил (не отваживаясь вступить с ними в открытый бой) действовать хитростью и устроил римлянам такую ловушку. Получив надежные сведения о большой нехватке провианта в лагере у римлян, и зная, что римляне жадны, падки на грабежи и большие любители чужого, он приказал вывести на равнину множество скота в сопровождении нескольких римлян, бывших у него рабами. Все это было представлено как дар, который он якобы посылает на Гем князю Загоры Ивану, состоявшему с ним в союзе против римлян. Римляне, увидев такое множество скота, известили протостратора. Тот, подобно разъяренному льву или тигру, выскочил со своими воинами и, не подозревая о кознях Болгарина, ринулся на равнину на коне, не предназначенном для войны. Пока римляне занимались добычей, Иванко выступил из засады и, окружив их, почти всех перебил, захватив в плен протостратора. Исполнившись гордости после одержанной победы, Болгарин стал с чрезмерной наглостью опустошать провинции императора. Император, собрав большое войско, лично выступил против него. Про изведя смотр войскам в Кипселах, он выступил в сторону Адрианополя. Там в течение некоторого времени он пребывал в нерешительности, не зная, что предпринять. С одной стороны, не было никакой надежды на победу над врагом: войско было так напугано, что цепенело от страха от одних только слухов о приближении неприятеля. С другой стороны, отступление внушило бы врагу еще большую дерзость. Посему он решил вновь заключить с ним мир. Между тем Иванко наотрез отказывался заключить мир иначе, как при условии, что император письменным актом уступит ему все захваченные им прежде города и области и пришлет к нему с царскими регалиями его жену Анну. Император с большой неохотой согласился на требования Иванко, и принялся за осуществление другого замысла, недостойного даже для варварского государя, не говоря уже о христианском императоре. После заключения упомянутого мира он сообщил Иванко, что очень хочет переговорить с ним. Чтобы убедить его приехать, он послал ему через своего зятя Алексея Христово Евангелие, приказав тому от своего имени присягнуть на нем, что не имеет намерения причинить Иванко обиду или какую-либо другую неприятность, а только желает обсудить с ним важные дела. Когда Иванко, поверив его клятвам, прибыл к нему, он приказал немедленно бросить его в темницу, дурно истолковав известное изречение пророка: «Сит Sancto Sanctus eris, etc.» [«С преподобным преподобен будеши и т. д.»] Совершив упомянутое злодейство, император без труда овладел городами и крепостями Иванко, отправив в ссылку его брата Митю (Mitar). Однако в следующем году болгары, вторгшись во Фракию, сожгли самые крупные города и с большой добычей вернулись домой. Вне всякого сомнения, они дошли бы тогда и до ворот Константинополя, если бы у них на пути не стали русские, большие друзья римлян. Тем не менее, болгарский царь Иван, выступив против русских, в кровопролитной битве разбил их и изгнал из своей страны. Обратившись затем против римлян, он без труда овладел Костанцей (Costantia), знаменитым городом, лежащим в родопских пределах. Сровняв с землей его стены, он на шестой день страстной недели приступил к Варне (Уата). Встретив отчаянное сопротивление ее мужественных защитников, большинство которых было латинянами, он приказал соорудить деревянную машину на четырех колесах, достигавшую в высоту верхней части стен. Подведя ее под стены города, он начал приступ и на третий день овладел городом. Приказав похоронить заживо всех пленных, он разрушил до основания городские стены и вернулся домой с богатой добычей. Протостратор Мануил Камиц, захваченный (как было сказано) в плен Иванко, не сумев убедить императора заплатить за него Хрису выкуп в размере двухсот золотых дукатов, в отчаянье вступил в сговор с Хрисом. Хрис, вторгшись в сопровождении Камица в области, сопредельные с Просеком, за короткое время покорил Пелагонию и без большого труда овладел Прилепом (Prilapo). Двигаясь вперед, они захватывали один город за другим. Проникнув через Темпейскую долину (Тетре) в Фессалию, они заняли равнины, возмутили Грецию и, наконец, подняли мятеж против римлян в Морее. Видя это, император, чтобы утихомирить Хриса, дал ему в жены Анну, бывшую прежде женой болгарина Иванко. Этим он вернул себе Пелагонию и Прилеп, а затем вытеснил Камица из Фессалии, нанеся ему поражение в нескольких сражениях. Тогда же он овладел и Струмицей, где благодаря предательству захватил Хриса и заключил мир с болгарским царем Иваном. Иван после этого обратился к мести тем народам, которые терзали его во время войны с римлянами. Когда же римский трон был захвачен Балдуином, множество греков бежало к Болгарину, пытаясь поднять восстание против императора. Балдуин, требуя от Болгарина изгнать римлян из своей страны, стал угрожать ему войной, однако это лишь еще больше разгневало Ивана. С войском из упомянутых римлян и подкреплением из валахов он вторгся во Фракию, опустошая и предавая огню все вокруг. Балдуин, получив об этом известие, объединил свои силы, разбросанные по различным местам, в единое войско и повел его на Адрианополь. в окрестностях упомянутого города они вступили в битву. Болгарин, спрятав в засаде валашские полки, стал намеренно отступать. Латиняне, устремившись в наступление, попали в окружение и были почти полностью перебиты. Император Балдуин был захвачен в плен, граф Людовик де Блуа (Ooloico Conte di Pelea) пал на поле брани, а венецианский дож Энрико Дандоло с горсткой своих приближенных спасся бегством, но вскоре от полученной тогда тяжелой раны скончался. Между тем болгары, почувствовав вкус роскоши и богатства латинян и овладев несколькими их городами, возгордились пуще прежнего. Не имея перед собой соперников, они двинулись вперед. Овладев одними фракийскими городами почти без боя, другими ¬ с помощью приступа, они предали их разграблению и разрушили до основания. Болгарин, уничтожая на своем пути селения, крепости и города, прошел набегом вплоть до Салоников и Македонии, обращая все вокруг, как говорится, в скифскую пустыню. Овладел он и Серрами, одолев в кровопролитном сражении защищавших его латинян. Латиняне, положившись на свое военное искусство, сами выступили ему навстречу и поначалу нанесли ему немалый урон, однако, в конце концов, потерпели поражение. Спасаясь бегством в Серры, латиняне не успели запереть за собой городские ворота, и преследовавшие их болгары ворвались в город. Предав все огню и мечу, они разрушили городские стены до основания. После этого Болгарин захватил Верию (Berrea) и много других городов. Напав на Филиппополь, он предал его жестокому опустошению и, питая давнюю обиду на тамошних жителей, проявил там крайнюю жестокость. Подобным же образом он обошелся и с Фракией, где болгары учинили такое опустошение, что (как пишет Никита) «не видел того глаз, не слышало ухо». Некогда знаменитые и многолюдные города, мощные крепости, ласкающие взор луга, прекрасные сады со струящимися ручьями, высокие дома и дворцы из мрамора, украшенные живописью, обремененные плодами виноградники и обильные нивы ¬ все это пребывало в таком разорении и запустении, что имело вид скорее пристанища для ежей и других диких зверей, чем человеческого жилища. Переходя все мыслимые пределы в своей врожденной жестокости, они, хватая римлян, убивших в сражении их сородичей, погребали их заживо вместе с трупами тех, кого они убили. Иной раз, захватив на войне какого-нибудь знатного мужа, они хоронили его заживо верхом на его коне в полном вооружении. Упомянутую их жестокость среди прочих испытал на себе император Балдуин. Потерпев, как было сказано, поражение в битве, он в течение долгого времени томился в темнице в Тырнове с тяжелыми кандалами на ногах. Тем временем из болгарского плена бежал Аспиет. Взбешенный этим Иван приказал немедленно вывести Балдуина из темницы и, отрубив ему топором ноги и руки, бросить [в мусорную яму] на съедение птицам и зверям, где тот на третий день расстался с жизнью. С такой же жестокостью он обошелся и с римскими пленниками, предав их смерти, не вняв их плачу и мольбам. В том числе погиб и дромологофет Константин Торникий. После захвата Константинополя [латинянами] он, хотя и против воли, служил Балдуину. Его не было рядом с Балдуином, когда тот попал в плен в сражении. Он [сам] прибыл к Болгарину в полной уверенности, что тот по достоинству оценит его, поскольку прежде не раз бывал в Болгарии послом от римлян. Однако все его надежды оказались тщетными. По приказу Болгарина он был изрублен мечами и брошен без погребения. Иван, видя, что Феодор Ангел, захвативший обширные римские области во Фракии и Македонии вместе с городом Салоники, самым большим и знаменитым из городов Македонии, постоянно разоряет и его владения, призвав на помощь валахов, [выступил против него]. Сойдясь с Ангелом в битве, он нанес ему поражение и, захватив в плен, ослепил и бросил в темницу. Римляне же, потеряв (как было сказано) Константинополь, собрались в Никее и избрали императором Феодора Ласкариса, а после него ¬ его зятя Иоанна Дуку. Посему между ними и латинянами непрерывно велись войны. Во время одной из таких войн к Иоанну Дуке прибыло посольство от Болгарина, предлагая заключить мир и женить его сына Феодора на дочери прежнего болгарского царя Асеня Елине (Iellina). Это предложение так обрадовало императора, подвергавшегося в ту пору нападению сразу нескольких врагов, что он немедленно дал Болгарину свое согласие. Прибыв для переговоров с ним в Херсонес, он отпраздновал там бракосочетание Феодора и Елины. Тогда же епископ Тырнова был выведен из подчинения архиепископу Первой Юстинианы. Через некоторое время император Иоанн скончался. Болгарин, едва услышав о его смерти, выступил в поход. Разоряя непрерывными набегами римские города и крепости во Фракии, он захватил множество крепостей в предгорьях Гема. Так же действовал в отношении соседних с ним римских городов и областей и вероломный Михаил в Фессалии. Тогда император, которым был тогда сын Иоанна Феодор, оказавшись в столь стесненных обстоятельствах, чтобы раз и навсегда освободиться от войн на востоке, возобновил договор, который его отец заключил некогда с турками. Сделав это, с наступлением весны он переправился через Геллеспонт, ведя с собой такое большое войско, которого никогда не собирал его отец. Для участия в этой войне он собрал не только всех годных к военной службе, но и тех, кто был предназначен для охоты, приказав им, оставив собак и [ловчих] птиц, следовать за собой. Болгарин, узнав об этих приготовлениях императора, пал духом. Видя, что не может дать ему достойный отпор, как по неимению такого многочисленного и хорошо вооруженного войска, так и потому, что юный император был тогда в расцвете сил и жаждал славы настойчиво доводил до конца все свои начинания, он счел за лучшее для себя заключить с ним мир и возобновить прежние договоры. Он был уверен, что император согласится на примирение с ним, поскольку, во-первых, был его свойственником (cognato), а во-вторых, знал о страстном желании императора как можно скорее выступить против клятвопреступника фессалийца Михаила, пока тот все не захватил. Посему он отправил посла к императору и без труда заключил мир, вернув все крепости, отнятые им у римлян. Вскоре после этого Болгарин умер от раны в правой руке, полученной в одной из стычек. Поскольку сыновей после себя он не оставил, среди болгар начались споры о выборе нового царя. В конце концов, договорившись между собой, они вручили власть Мицу (Mitze), который был женат на сестре скончавшегося царя Ивана. Однако тот, оказавшись мужем слабым и не воинственным, стал постепенно терять уважение у народа. Жил в ту пору среди болгар славный и благородный муж по имени Константин Тих (Techo), обладавший недюжинным умом и такой телесной силой, что легко мог одолеть любого. Видя упадок болгарского государства, он привлек на свою сторону часть бояр и простолюдинов и провозгласил себя болгарским царем. Посему первым делом он осадил Тырнов, где находился престол болгарских царей. Миц, не в силах дать ему отпор, был вынужден бежать с женой и детьми, и укрылся в Месемврии, мощной крепости на берегу Евксинского понта, и затем оттуда перебрался в Никею к императору. Отдав императору Месемврию, он получил взамен множество поместий около Трои и Скамандра и немалое ежегодное содержание, назначенное ему императором. Константин, заняв болгарский престол, отправил посольство к императору с обещанием быть ему впредь другом и вечным союзником, при условии, что тот отдаст ему в жены одну из своих дочерей. Делал он это не потому, что был не женат, ¬ была у него и жена, и дети, ¬ а для того, чтобы не казаться ниже своих предшественников, которые имели больше прав на престол, чем он, так как происходили из царского рода или состояли в родстве с иноземными царями и императорами. Получив согласие императора, он прибыл в Месемврию и женился там на императорской дочери Феодоре. Первую же свою жену он отослал к римлянам в Никею в залог своей верности и в знак постоянства своей любви ко второй жене. Во время правления у болгар Константина римский император скончался, а его сын Иоанн был ослеплен захватившим трон Михаилом Палеологом. Посему жена Константина, приходившаяся сестрой Иоанну, постоянно докучала своему мужу, побуждая его отомстить за оскорбление, нанесенное ее брату. Тем временем, пока болгарин пребывал в нерешительности, ожидая удобного случая, чтобы удовлетворить желание своей жены, прибыли посланники от султана Азатина (Azatine) с просьбой о помощи против римлян, обещая отплатить ему за вступление в войну большими деньгами. Это посольство обрадовало Константина. Призвав на помощь двадцать тысяч валахов, он с большим войском вторгся во Фракию для разорения римских городов. В то время император также находился во Фракии, ведя войну с Фессалией, и Болгарин надеялся без труда захватить его в плен. И хотя во всем остальном ему сопутствовала удача, надеждам на поимку императора не суждено было сбыться. Предупрежденный о подходе болгар, тот тайком в одиночку бежал в горы близ Ганий (Gani). Спустившись оттуда к морю, он по счастливой случайности встретил там две латинские галеры, которые по пути в Константинополь пристали в том месте, чтобы пополнить запасы воды. Через два дня вместе с этими галерами он прибыл в Константинополь. Болгары, узнав, что император ускользнул, ускоренным маршем двинулись к [городу] Эну (Епео), чтобы вызволить султана Азатина, который во время отсутствия императора был туда сослан. Местные жители, опасаясь в случае сопротивления погибнуть вместе со своим городом, без боя выдали им его. В этой войне болгары столь жестоко опустошили Фракию, что в ней лишь изредка можно было увидеть вола или пахаря. Вскоре после скончалась жена Константина Феодора, и император Михаил Палеолог в знак взаимного примирения отдал ему в жены Марию, дочь своей сестры Евлогии. Впоследствии Мария, разгневавшись на своего дядю, восстановила против него мужа, византийцев и адрианопольского патриарха Григория, поскольку он, во-первых, оставил ее без приданого, а во- вторых, отправившись при папе римском Григории Х на Лионский собор, заключил унию с латинянами. По этой причине, как пишет Рафаэль из Вольтерры, после смерти ему было отказано в отпевании, и греческие священники не дали разрешение на его погребение. Устроила же все это вышеупомянутая жена Константина Мария. Во время правления в Болгарии Константина произошло восстание Лаханы (Lahane), которого (согласно Григорию Пахимеру) болгары на своем языке именовали Кордуквой (Corducuba). Сын пастуха, он обладал большим умом. Собрав вокруг себя ватагу из воров и разбойников, он [первое время] жил разбоем. Награбив за короткое время немало сокровищ, он снарядил большое войско и стал разорять владения Константина. Константин, не в силах терпеть такое разорение своего царства, решил любой ценой отомстить ему и стал готовиться к войне. Вступив с ним в сражение, он потерял не только трон, но и свою жизнь. Лахана же, сверх всякого чаяния, вместе с царством получил и руку жены Константина, с которой по причине ее изнеженности обращался весьма дурно. По окончании зимы он решил с помощью военной хитрости овладеть некоторыми римскими крепостями, чтобы, ослабив их, усилиться самому. Весть об этом сильно опечалила императора, осознававшего растущую угрозу. Видя, как тот с большим проворством и настойчивостью доводит до конца все свои начинания, он испытывал тревогу, говоря: «Если сила его будет расти, как сейчас растет, то, в конце концов, и римлянам будет с ним не совладать. Тот, кто желает жить в безопасности, должен предотвращать зло в зародыше. Если можно без труда обрубить корни растению, которое слишком быстро растет, то медлить не следует. Равным образом не следует подвергать себя опасности и дожидаться удобного случая, чтобы отомстить за оскорбление, когда замыслы врага можно расстроить в самом зародыше». В тому времени потомок Асеня Миц, живший по вышеуказанным причинам в Трое, умер, оставив после себя сына по имени Иван Асень. Посему император приказал немедленно вызвать его, чтобы, изгнав из Болгарии узурпатора Лахану, передать ему трон, на который он имел все права. Женив его на своей дочери Ирине, он послал его с большим войском в Болгарию. Лахана, понимая, что одних его сил недостаточно, обратился за помощью к татарскому хану Ногаю (Noga Signor de' Tartari), который по настоянию императора убил его во время пира. Иван Асень, без труда овладев престолом, поскольку болгары с радостью приняли его, изгнал Марию, племянницу императора, с ее сыном Михаилом и дочерью, и та прибыла в Константинополь. Но, как часто случается, после больших радостей приходят большие горести. Так произошло тогда и с Асенем. Жил в то время среди болгар знатный муж по имени Тертер, славившийся своей рассудительностью и редкой доблестью. Асень, желая расположить и приблизить его к себе, чтобы самому сделаться более могущественным, отдал ему в жены одну из своих сестер, отослав его первую жену с детьми в Никею. После этого он удостоил Тертера звания деспота. Однако это не сделало его дружбу с Асенем прочной. Увидев, что тот прост и легкомыслен, Тертер, действуя скрытно, за короткое время расположил к себе все войско и многих бояр. Делал он это с намерением стать единовластным властителем упомянутого царства. Асень, предупрежденный об этом, сделал вид, что отправляется навестить своего тестя и, тайком увезя с собой все уборы и сокровища болгарских царей, провел у тестя остаток своей жизни. Тертер же за отсутствием соперника занял болгарский трон. Однако по прошествии некоторого времени ему пришлось уступить другим то, чем он несправедливо завладел. Татарин Ногай, воодушевленный своими успехами, обратил свой взор на Болгарское царство. Тертер, понимая, что не сможет дать ему отпор, как по причине огромного численного перевеса войска Ногая, так и из-за неприязненного отношения к себе болгар, бросив все, бежал в Адрианополь, где спустя несколько дней умер от лихорадки. Болгары, тем не менее, стали отважно готовиться к отпору Татарину, который, увидев их решимость, отступил назад. Смерть Тертера вызвала среди болгар волнения. Тогда император отправил к болгарам посла с просьбой избрать в цари Михаила, сына Марии и прежнего болгарского царя Константина, обещая, в случае его избрания, быть к ним впредь более благосклонным. Однако болгары не могли ни на что решиться: одна их часть была на стороне императора, другая ¬ на стороне Святослава (Suetislau), первого вельможи Болгарского царства, имевшего огромный военный опыт. В конце концов, Мария решила назвать упомянутого Святослава своим приемным сыном, и сделала это принародно в храме, накрыв одной полою своего покрова Святослава, а другой ¬ своего родного сына Михаила. Святослав, получив власть, пребывал в постоянном движении, задумывая одно великое свершение за другим. Чтобы упрочить свое положение, он женился на Феодоре, дочери императора Михаила, и выдал одну из своих сестер за Чаку (Tzaca), сына татарина Ногая. Когда позднее Чака попытался захватить болгарский престол, Святослав, устроив ему ловушку, схватил его и при содействии евреев задушил в темнице. Тем времени персы стали беспокоить Римскую империю на востоке, и Святослав по настоятельной просьбе императора послал [против них] войско, состоявшее из двадцати тысяч всадников и шести тысяч пехотинцев, отдав его под начало болгарина Ивана Херобоска Мацуката (Gioanni Cherobosco Mazucato) . Тот, вступив в бой с персами, разбил их, одержав над ними славную победу. На обратном пути домой, обремененный большой добычей, он столкнулся с врагом в опасной теснине. Доблестно сражаясь и перебив немалое число врагов, он пал на поле боя, покрыв себя бессмертной славой. Как только весть об этом достигла Болгарии, во всем царстве поднялся ропот против Святослава, которого обвиняли в гибели стольких славных мужей, которых было бы достаточно для защиты Болгарского царства от любого иноземного вторжения. Святослав, заподозрив патриарха Иоакима, приказал схватить его и сбросить с обрыва. Однако господь, всегда заботящийся о своих рабах, не позволил этому злодеянию Святослава долго оставаться безнаказанным. Болгары, испытывавшие, подобно всем остальным славянам, глубокое почтение к священнослужителям, видя вопиющее нечестие своего царя, стали открыто восставать против него. Тогда вдова Константина Мария, всегда искавшая случая, который, как говорится, есть душа человеческих поступков, возвести на престол своего сына Михаила, воспользовалась этим недовольством болгар и устроила так, что Святослав был вскоре предательски убит графом Кефалонии, который был также деспотом Этолии и Акарнании и приходился упомянутому Святославу двоюродным братом. После этого Михаил, сын Марии, с согласия болгар был провозглашен болгарским царем. Михаил, женатый на дочери сербского короля Стефана Немани по имени Неда, или Доминика, желая иметь супругой представительницу императорского рода, оставил первую жену и женился на Феодоре, вдове Святослава и сестре Андроника Палеолога Младшего, женщине очень красивой, которая жила в ту пору в Тырнове. Упомянутый Андроник, раздраженный тем, что его дядя Андроник Старший живет слишком долго (поскольку желал как можно быстрее сделаться самодержавным правителем империи) отправил посла к Михаилу, чтобы привлечь его на свою сторону и заручиться его вечной дружбой. Сделать это его побуждала также большая привязанность Стефана Немани к его дяде Андронику и неприязнь [Немани] к Михаилу, которого поддерживал Андроник Младший, на сестре которого Болгарин, как было сказано, был женат. Мать и брат Феодоры, не видевшие ее двадцать три года, попросили ее мужа прибыть с ней в какое-то место, где они могли бы свидеться. Исполняя их желание, он привез свою жену в Дидимотику, где император и его мать с царским почетом приняли их и одарили множеством богатых подарков. Там же между ними было заключено соглашение, что император придет на помощь Михаилу против сербского короля, а тот ¬ императору против его дяди Андроника. Когда же они полностью одолеют противника, Болгарину в нaгpaдy за его труды будут отданы несколько городов в Романии. Заключив упомянутое соглашение, Михаил со своей женой вернулся домой. Однако условий своего соглашения с Андроником он не выполнил. Когда Андроник вел непрерывную борьбу со своим дядей, Михаил, питавший в своей душе, по-видимому, какие-то великие надежды, тайно снесся с Андроником Старшим и предложил ему помощь в обмен на договор о дружбе. Андроник немедленно согласился, сочтя это милостью, ниспосланной ему небом. Посему упомянутые государи обменялись послами, которые приезжали, чтобы составить условия договора. Когда же Болгарин послал на помощь Андронику большое войско, неизвестно как было раскрыто, что прибывшие болгары, как только окажутся в Константинополе, попытаются овладеть городом. По этой причине никому из болгар, за исключением их военачальника, не было позволено входить внутрь [городских стен], и войско разбило лагерь в десяти милях от Константинополя. Андроник Младший, узнав об этом, немедленно отправил своего посла с богатыми дарами и еще более щедрыми обещаниями к болгарскому военачальнику, прося его снять лагерь и вернуться домой, что Болгарин без промедления и сделал. Посему, через неполные тридцать дней после того, как Андроник, свергнув дядю, сделался самодержавным властителем Римской империи, Михаил Болгарин вторгся во Фракию для разорения римских владения. Приведя с собой валахов, он намеревался как можно скорее пойти на захват Дидимотики и Адрианополя. Император, узнав об этом, прибыл в Адрианополь и отправил оттуда посла к Болгарину, прося его объяснить причину [своего вторжения]. Тот ответил, что хочет получить от императора то, что было ему некогда обещано. Если бы, по его словам, он пожелал прийти на помощь его дяде, Андроник Младший никогда бы не смог стать хозяином Римской империи. Мать императора и жены Болгарина, видя эти споры и разногласия, выступила посредником по их примирению и с помощью большой суммы денег, подаренной ей зятю, все уладила. В следующем году сербский король Стефан Немаия стал снаряжать свое войско, чтобы отомстить за оскорбление, нанесенное болгарином Михаилом его сестре, которую тот оставил, прижив с ней детей. Болгарин, узнав об этих приготовлениях, послал просить императора, чтобы тот со своим войском совершил вторжение в Сербию. Сам он со своими болгарами вторгся бы с другой стороны, и у Немани не достало бы сил бороться с ними обоими. Император, приведя в готовность свои войска и подготовив все необходимое для войны, по весне выступил в поход. Однако затем, увидев, что его войско значительно уступает войску сербского короля, стал лагерем в Пелагонии, решив дождаться действий со стороны Болгарина, располагавшего большими, чем у него, силами. Болгарин же, вторгшись в Сербию с северной стороны Гема с двенадцатью тысячами болгар и тремя тысячами валахов, прошел почти до истоков реки Струмицы. Не встретив нигде сопротивления, он в течение четырех дней предавал все огню и мечу. Однако на пятый день вместе с утренними лучами появился Немаия с большим войском, оружие которого так блестело на солнце, что ослепляло всех смотревших. Когда войска сошлись в битве, Немаия во главе эскадрона сербской конницы и отряда из тысячи трехсот немцев, отважных и опытных воинов, ринулся туда, где находилось знамя Михаила. Без труда овладев им, он двинулся в сторону отряда, где находился Михаил и, устроив неприятелю кровавую бойню, захватил его в плен. Большая часть остального болгарского войска была перебита, а те, кто сумел бежать, вернулись домой почти нагими. Михаил, получив смертельную рану, провел три дня в беспамятстве и на четвертый день, едва придя в себя, скончался. Император, получив об этом известие, вернулся домой, не оказав никому поддержки и не понеся никакого урона. В следующем году, узнав, что у болгар, желавших лишить власти жену и родственников покойного Михаила, началась смута, он без промедления собрал войско и напал на города и крепости у Гема. Почти все они достались ему без боя, поскольку местные жители сдавались императору добровольно. В числе захваченных им городов оказалась и Месемврия, находившаяся в то время под властью болгар. После ожесточенных споров и препирательств болгары по настоянию Стефана Немани, ставшего после нанесенного болгарам поражения, по сути, правителем Болгарского царства, отдали трон брату (fratello germano) Михаила Александру. Александр, собрав большое войско из болгар и валахов, вторгся в соседние римские земли и, дойдя до Адрианополя, разграбил множество городов. Захватив при этом несколько крепостей, он, радуясь успеху, с большой добычей вернулся домой. Иоанн Кантакузин, ставший императором вслед за Андроником, мстя за разорение своих земель, собрал римское войско и внезапно напал на болгарские земли, чтобы вернуть себе крепости у Гема, оказавшиеся под властью Александра. Стремительно вторгшись в Болгарию, он, предавая опустошению все вокруг, захватил множество крепостей, изгнав из них гарнизоны, оставленные Александром. Тот, узнав об этом, попытался через послов заключить симператором мир, говоря, что не подобает христианскому государю проявлять такую жестокость по отношению к своим единоверцам, когда можно обойтись и без нее и жить в мире, обратив оружие против общего врага. Император ответил, что долг требует, чтобы города, основанные предками римлян, находились под их властью, и с этим отпустил посла Александра. Тот с наибольшей поспешностью, на какую был способен, собрал войско из восьми тысяч болгар и двух тысяч валахов и, выступив из Тырнова, на пятый. день прибыл в Русокастрон (Russo Castro), где и разбил лагерь, поскольку получил донесение, что император также находится в упомянутом месте. Император, встревоженный появлением войска Болгарина, намного превосходившего его по численности, тем не менее, сохранил присутствие духа. Созвав на сходку всех своих воинов, он обратился к ним с такой речью: «Вы видите, победоносные братья мои по оружию, что нам предстоит принять бой в чужой стране вдали от родины без всякой надежды на помощь. Поэтому будем биться так, как если бы должны были немедленно умереть и померкнуть вместе с этим солнцем! Пусть эта вражеская земля, на которой нам предстоит биться за свою жизнь, останется свидетельством нашей славы, а глаза врагов, которые переживут нас, свидетелями нашей доблести. Многочисленность врага не должна пугать вас. Мы хорошо знаем, что зачастую случается большим ратям терпеть поражение от малых. На это мы должны надеяться, уповая на Божью милость, благодаря которой, помимо прочего, афинянин Фемистокл с малыми силами потопил почти весь персидский флот у Саламина, а после этого фиванец Эпаминонд с малочисленным войском нанес поражение многочисленному и мощному войску лакедемонян ¬ сначала в битве под Галиартом (Alicarto), а затем под Левктрами. В то время Спарта лишилась Лисандра и с великим позором приняла прославленного Агесилая, спасшегося бегством». Римляне, воодушевленные этой речью, отважно устремились на болгар. В этой битве среди прочих проявил доблесть великий доместик Кантакузин, сын кесаря и племянник порфирородного. Однако и болгары не уступали им в доблести, и римляне, дрогнув, отступили в Русокастрон. Осажденные [в упомянутой крепости], они стали испытывать недостаток припасов и, в частности, фуража для коней, множество которых пало от голода. Император, попав в пучину бедствий, не видя никакого средства от них избавиться, стал возносить молитвы Богу, прося его о помощи. Тем временем, узнав о поражении римлян, Месемврия со многими другими городами и крепостями примкнула к болгарам. С этим у императора пропала последняя надежда на помощь. Предлагать мир Александру он не решался, помня о том, сколько горя и несчастья причинил его державе. Итак, когда император был подавлен этими мыслями, Александр, сострадая его несчастьям, предложил ему мир и позволил беспрепятственно вернуться домой, увещевая быть впредь более сдержанным в своих поступках и помнить о том, что подобно четырем временам года любое положение может в один миг перемениться. По возвращении домой император постарался закрепить этот мир, породнившись с болгарином. Через послов было предложено выдать дочь императора за сына Александра. Когда обе стороны дали свое согласие, император со своей девятилетней дочерью прибыл в Адрианополь и выдал ее за сына Александра, которому было пятнадцать лет. После этого Александр, вернувшись домой, занялся упрочением своей власти. Первым делом он изгнал из Болгарии Феодору Палеолог, вдову прежнего болгарского царя Михаила, вместе с ее трехлетним сыном по имени Шишман. Та, видя бессмысленность сопротивления, отправилась со своим сыном по суше в Рагузу. Прожив там некоторое время, она уехала в Апулию, а оттуда перебралась в Константинополь, где и прожила остаток своих дней вместе со своим сыном, носившим (по мнению некоторых) прозвище Цапина (Zapina). Александр, освободившись от забот о Феодоре и ее сыне, правил своим царством с величайшей рассудительностью и спокойствием, верша правосудие над своими подданными к полному их довольству. От первой жены у него было два сына: Срацимир (Strascimir) и еще один, однако из-за того, что мать упомянутых сыновей была женщиной неблагоразумной и не ладила со своим мужем, Александр женился на другой, которая была еврейкой. Представ перед ним однажды по случаю одной тяжбы, она так приглянулась Болгарину, что он непременно захотел на ней жениться. Посему, окрестив, он ввел ее в свой дворец. Свою первую жену он отослал подальше от себя, и держал ее там под надежной охраной. Женившись на упомянутой второй жене, он имел от нее двух сыновей: Шишмана и Асеня (Assegno), или Ясеня (Iasen). Их мать, чтобы обеспечить своим сыновьям болгарский трон, с большой ловкостью отравила одного из своих пасынков. Его отец Александр, не имея прямых доказательств ее вины в его гибели, чтобы обезопасить его брата, отправил Срацимира с его матерью в Видин (Vidino), дав ему упомянутый город в управление. Срацимир, став правителем Видина, стал проявлять неповиновение своему отцу. Однако Александр, нежно его любя, ни разу не предпринял против него никаких враждебных действий, прощая ему все, даже то, что он присвоил себе титул царя. Тем временем, а именно в 1351 году, венгерский король Лайош, желая покарать некоторых мятежников, послал в Боснию с большим войском палатинского графа Николу и Миклоша (Nicolo), архиепископа Эстергома (Strigonia). Вторгшись в Боснию, они хотели взять приступом крепость Сребреник (Srebarnik), но, не сумев ей овладеть, ушли, понеся большой урон. Там же ночью была украдена печать эстергомского архиепископа, бывшего канцлером короля Лайоша, и позднее продана неким золотых дел мастерам. По прошествии некоторого времени король Лайош, оскорбленный Срацимиром, собрал против него большое войско и флот и, без труда одержав над ним победу, захватил в плен и увел с собой в Венгрию. В течение некоторого времени он держал его в темнице в крепости под названием Хумнек (Gomneck) [на территории] Загребского архиепископства, поставив управлять Видином одного из своих магнатов и оставив там небольшой венгерский гарнизон. Валашский воевода Влайко (Vulaico), либо потому, что солдаты из венгерского гарнизона грабили его владения, либо по какой-то иной причине, подступил с большим войском к Видину и, захватив его (так как венгры укрылись в соседних крепостях), предал огню. Отослав всех захваченных в Видине на поселение в свои земли, лежащие за Дунаем, он пошел на приступ двух крепостей, где засели венгры. Не сумев взять их приступом, так как упомянутые крепости эти были хорошо защищены от природы и располагали четырьмя сотнями солдат, среди которых было шестьдесят генуэзских арбалетчиков, он обложил их осадой. Тем временем сам король Лайош пришел из Венгрии, чтобы напасть на Валаха с тыла. Видя, что его сил недостаточно, Влайко вернулся в свои владения. Однако позднее между ними был заключен мир, и Влайко вернул в Видин всех тех, кого оттуда увел. В то же время Лайош освободил из темницы Срацимира и вернул ему Видин, принудив его, однако, принести клятву верности и оставив у себя в залог ее соблюдения двух его дочерей. Одна из них вскоре умерла, а другая по имени Доротея вышла замуж за Твртко, который был тогда баном Боснии, а позднее, как было сказано, присвоил себе также титул короля Рашки. Итак, когда после двенадцатилетнего плена в Венгрии Срацимир вернулся в Видин, не прошло и пяти лет, как город этот стал таким же населенным, как и прежде. Управляя своим государством с большой рассудительностью, он обращался с рагузинцами, оказывавшимися в его краях, с непременной благосклонностью. Вскоре, а именно в 1363 году, скончался его отец Александр. От брака с женой-еврейкой (Braide) у него родилась дочь-красавица, которая, как пишет Лаоник (11), была отдана в жены турку Мураду (Aturate). От той же жены-еврейки (Hebrea) он оставил после себя трех сыновей: Шишмана, Асеня и еще одного, с которыми их брат Срацимир вел войну. В то время в Болгарию вторглись и турки. Шишман с братьями вступил с ними в битву, в которой пал Асень. После упомянутой битвы Шишман заключил с турками мир, воздав им почести и выплатив дань. Посему турки не раз совершали набеги вплоть до Видина, грабя и разрушая все вокруг, но сам город захватить так и не смогли. Позднее они, переправившись через Дунай, проникли в Валахию. Тогда валашский воевода, захватив лодки, на которых они переправлялись через реку, ударил им в тыл и разбил. Те, кто избежал гибели в бою, в надежде на спасение устремились к лодкам. Не найдя их, они стали бросаться в воду, чтобы не попасть в руки врагу, и там нашли свою погибель. Как уже было сказано, между сыновьями Александра Срацимиром и Шишманом шли споры за отчее наследство, и младший не желал уступить старшему. Шишман, видя, что не может соперничать со своим братом на равных, обратился за помощью к турецкому султану Мураду, предлагая ему большую сумму денег. Тот незамедлительно прибыл в Грецию с двенадцатитысячным войском и стал намеренно затягивать войну. Когда же он увидел, что силы обоих братьев истощены, отчие сокровища растрачены и страна разорена, а посему они не располагают больше источниками доходов, он в один миг обратил оружие против них обоих и в скором времени овладел городом Галлиполи, который выгодно расположен на берегу Пропонтиды близ устья пролива Геллеспонт. Замыслив овладеть всей Грецией, он стал изматывать ее силы, не видя противника, который мог бы ему противостоять. За короткий срок, с 1363 по 1364 год, он овладел и Адрианополем с большей частью Романии. Эта провинция является частью Фракии. Фракия вплоть до 48 года от Рождества господня имела собственного царя, но затем была покорена римлянами и обращена в провинцию. У древних она имела весьма обширные пределы: на востоке ее граница проходила по Евксинскому понту и Пропонтиде, на юге ¬ по Эгейскому морю и реке Стримон, на севере ¬ по Истру, а на западе ¬ по Пеонийским горам с областью, называемой ныне Вен¬рией, и реке Саве. Считается, что Фракия включает в себя обе Мезии, которые ныне суть Сербия и Болгарское царство. Турки, как было сказано, совершая набеги вплоть до Видина, сам город захватить не могли, но уводили большой полон. Когда же, в конце концов, Мурад лишил царя Шишмана и власти и жизни, Болгарское царство окончательно пресеклось и перешло во власть Мурада. Укрепившись в Адрианополе, он стал совершать оттуда многочисленные набеги на соседние земли. Здесь воистину можно увидеть прекрасный пример того, к чему приводят раздоры и междоусобицы. Болгары, по свидетельству Бьондо, Сабеллико и Платины, были самым могущественным народом из тех, что мог ли бы сокрушить силы Турка. Пока они жили в мире, не только один враг, но и все враги, вместе взятые, не могли одолеть их. Когда же из-за споров между своими государями они разделились, царство их, некогда так процветавшее, рухнуло. Мурад же, овладев Болгарией, в 1370 году захватил город Перитеорион (Pritur) в Романии, убив его воеводу, или, как его называли, деспота, Момчило Дена (Momcillo Dепо). Момчило был прежде военачальником у императора Стефана Немани, а после его смерти захватил несколько городов в Романии. Во всех своих поступках он проявлял благоразумие и воинскую доблесть. Придя на помощь болгарам, он был, в конце концов, ими предан и убит Мурадом, который не раз восхищался им и восхвалял его доблесть. 
 жүктеу/скачать 2.26 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|