Конспект по Истории Римо-Католической Церкви для 3-го курса
жүктеу/скачать 1.7 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- 3.3.Предопределение в позднем кальвинизме
- 3.4.Доктрина благодати и Реформация
- 4.ВОЗВРАЩЕНИЕ К ПИСАНИЮ
- 4.1.Писание в Средние века.Концепция "Предания"
- 4.2 Перевод Библии Вульгата
- 4.3Гуманисты и Библия
- 4.4.Библия и Реформация
- 4.5.Канон Писания
- 4.6. Авторитет Писания
В конце Кальвин утверждает, что предопределение должно быть признано основанным на непостижимых суждениях Божиих. Нам не дано знать, почему Он избирает одних и осуждает других. Некоторые исследователи утверждают, что эта позиция может отражать влияние позднесредневековых дискуссий об "абсолютной власти Божией (potentia Dei absolute) ", согласно которой Прихотливый или Произвольно Действующий Бог свободен делать все, что Он пожелает, без необходимости оправдывать Свои действия. Это предположение, однако, основано на непонимании роли диалектических взаимоотношений между двумя властями Божиими абсолютной и предопределенной в позднесредневековой богословской мысли. Бог свободен выбирать кого Он пожелает, иначе Его свобода станет подвержена внешним соображениям и Создатель будет подчиняться Своему созданию. Тем не менее. Божественные решения отражают Его мудрость и справедливость, которые поддерживаются предопределением, а не вступают с ним в противоре чие .Будучи далеко не центральным аспектом богословской системы Кальвина (если вообще можно употребить это слово), предопределение является, таким образом, вспомогательной доктриной, объясняющей загадочный аспект последствий провозглашения Евангелия благодати. 3.3.Предопределение в позднем кальвинизме За кого умер Христос? Традиционным ответом на этот вопрос является то, что Христос умер для всех. Однако, хотя Его смерть может искупить всех, она оказывает реальное воздействие лишь на тех, на кого она может оказать это воздействие по воле Бога Этот вопрос был очень остро поставлен во время великого предестинарного спора девятого века, в ходе которого бенедектинский монах Годескалк Орбайсский (известный также как Готтсчок) выработал доктрину двойного предопределения, похожую на позднейшие построения Кальвина и его после дователей. С беспощадной логикой исследуя последствия своего утверждения, что Бог предопределил некоторым людям вечное осуждение, Годескалк указывал, что в связи с этим неверно говорить о том, что Христос умер для таких людей, ибо если это так, то Его смерть оказалась тщетной, ибо не оказала влияния на их судьбу Колеблясь над следствиями своих утверждений, Годескалк высказал мысль, что Христос умер лишь для избранных. Сфера Его искупительных дел ограничивается лишь теми, кому предопределено извлечь пользу из Его смерти. Большинство авторов девятого века отнеслись к этому утверждению с недоверием. Однако ему суждено было возродиться в позднем кальвинизме . Связанным с этим новым акцентом на предопределение оказался и интерес к идее об избрании. Исследуя характерные идеи "via moderna" , мы отмечали идею завета между Богом и верующими, похожего на завет, заключенный между Богом и Израилем в Ветхом Завете. Эта идея стала приобретать все большее значение в стремительно разрастающейся Реформатской Церкви. Реформатские общины рассматривали себя как новый Израиль, новый народ Божий, который находился в новых заветных отношениях с Богом "Завет милости" провозглашал обязанности Бога по отношению к Своему народу и обязанности народа (религиозные, социальные и политические) по отношению к Нему. Он определял рамки, внутри которых функционировало об щество и отдельные люди. Форма, которую приняло это богословие в Англии, Пуританство представляет особый интерес. Чувство "богоизбранности" усиливалось по мере того, как новый народ Божий входил в новую "землю обетованную" Америку. Международное реформатское социальное мировоззрение основано на концепции богоизбранности и "завета благодати" В отличие от этого, позднее лютеранство оставило в стороне взгляды Лютера на Божественное предопределение, изложенные им в 1525 г., и предпочло развиваться в рамках свободного человеческого отклика Богу, а не суверенного Божественного избрания конкретных людей. Для лютеранства конца шестнадцатого века "избрание" означало человеческое решение возлюбить Бога, а не Божественное решение избрать определенных людей Действительно, несогласие по поводу доктрины предопределения было одним из двух основных спорных пунктов, которые занимали полемических авторов в течение последующих веков (второй спорный пункт касался таинств). Лютеране никогда не имели того чувства "богоизбранности" и, соответственно, были скромнее в своих попытках расширить сферу своего влияния. Замечательный успех "международного кальвинизма" напоминает нам о силе, с какой идея может преобразовывать отдельных лиц и целые группы людей реформатская доктрина об избранности и предопределении, несомненно, была ведущей силой великой экспансии Реформатской Церкви в семнадцатом веке 3.4.Доктрина благодати и Реформация "Реформация при внутреннем рассмотрении была всего лишь окончательной победой августинской доктрины благодати над августинской доктриной Церкви". Это знаменитое замечание Бенджамина Б. Варфилда великолепно суммирует важность доктрины благодати для развития Реформации. Реформаторы считали, что они освободили августинскую доктрину благодати он искажений и ложных толкований средневековой Церкви. Для Лютера августинская доктрина благодати, как это выражено в доктрине оправдания одной верой, была "статьей, на которой стоит или падает Церковь". Если и были мелкие и не очень мелкие различия между Августином и реформаторами по поводу доктрины благодати, то последние объясняли их более превосходными текстуальными и филологическими методами, которыми, к сожалению, не располагал Августин. Для реформаторов и особенно для Лютера, доктрина благодати составляла христианскую Церковь любой компромисс или отступление по данному вопросу, допущенное церковной группой, вели к утрате этой группой статуса христианской Церкви. Средневековая Церковь лишилась "христианского" статуса, что оправдывало разрыв с ней реформаторов, осуществленный, чтобы вновь утвердить Евангелие Августин, однако, разработал экклезиологию, или доктрину Церкви, которая отрицала любые подобные действия. В начале пятого века во время донатистского спора Августин подчеркивал единство Церкви, горячо споря с искушением образовывать раскольничьи группы, когда основная линия Церкви представлялась ошибочной. В этом вопрос реформаторы чувствовали себя вправе пренебречь мнением Августина, полагая, что его взгляды на благодать значительно важнее его взглядов на Церковь. Церковь, утверждали они, являлась продуктом благодати Божией и поэтому последняя имела первичное значение. Противники Реформации не согласились с этим, утверж дая, что Церковь сама являлась гарантом христианской веры. Таким образом, была подготовлена почва для спора о природе церкви, . Сейчас мы обращаем наше внимание на вторую великую тему реформационной мысли: необходимости возврата к Писанию
В сердце большинства религиозных систем лежит ядро письменных текстов, которые считаются "авторитетными" иными словами, имеющими постоянное значение для определения "формы" данной религии. У христиан, эти письменные тексты собраны вместе в Библии и часто называются просто "Писанием".Как хорошо известно, Библия является центральным документом западной цивилизации, источником христианских идей, оказывающим влияние также на образование и культуру. Реформация стала свидетелем процесса придания Писанию нового значения или, возможно, воссоздания древнего взгляда на важность Библии. Принцип "Sciptura sola" ("одним Писанием") стал одним из основных лозунгов реформаторов в их попытке привести обряды и верования Церкви в соответствие с практикой золотого века христианства. Если доктрина оправда ния одной верой была материальным принципом Реформации, то принцип "Scriptura sola" был ее формальным принципом. Реформаторы низвергали папу и возводили на его место Писание. Каждое течение Реформации рассматривало Писание как источник, из которого оно черпало свои идеи и обряды Однако, как нам предстоит увидеть, пользоваться Писанием таким образом оказалось гораздо сложнее, чем можно было ожидать. 4.1.Писание в Средние века.Концепция "Предания" Для большинства средневековых богословов Писание было материально достаточным источником христианской доктрины. Иными словами, все, что имели существенное значение для христианской веры, содержалось в Писании. Не было необходимости искать материалы по христианскому богословию в каком-либо другом месте. Были, конечно, вопросы, по которым Писание хранило молчание, например, кто написал Апостольский Символ Веры, в какой точно момент совершения Евхаристии хлеб и вино превращаются в Тело и Кровь Христа, предназначен ли обряд крещения только для взрослых верующих. Церковь чувствовала себя вправе самостоятельно разобраться в этих вопросах, хотя эти суждения считались подчиненными по отношению к самому Писанию Однако к концу Средних веков концепция "Предания" приобрела большое значение в связи с толкованием и авторитетом Писания. Хейко А. Оберман указал на то, что в период позднего средневековья были распространены две достаточно различные концепции Предания, которые он обозначает "Предание 1" и "Предание 2". Ввиду важности этих концепций для Реформации мы кратко на них остановимся. К Писанию за поддержкой обращались не только ортодоксы, но и еретики В ответ на различные споры внутри ранней Церкви и особенно угрозу гностицизма стал вырабатываться "традиционный" метод понимания определенных фрагментов Писания. Патристические богословы второго века, такие, как Ириней Лионский, начали разрабатывать идею авторитетного толкования определенных текстов Писания, которое, по их утверждениям, восходило ко времени самих апостолов. Писание нельзя было интерпретировать произвольно: его следовало толковать в контексте исторической преемственности христианской Церкви. Параметры его толкования были исторически закреплены и "даны". Оберман называет это понимание "Преданием I". "Предание" здесь означает лишь "традиционный способ толкования Писания в сообществе верующих". Однако в четырнадцатом и пятнадцатом веках выработалось несколько другое понимание предания. "Предание" теперь понималось как отдельный и самостоятельный источник откровения, данный в дополнение к Писанию. Утверждалось, что Писание хранило молчание по ряду вопросов, однако для устранения этого недостатка Бог промыслительно позаботился о втором источнике откровения: устном Предании, восходящем к самим апостолам. Это Предание передавалось в Церкви из поколения в поколение. Оберман называ ет это предание "Преданием 2" Подводя итоги, следует сказать, что "Предание 1" является доктринальной теорией одного источника: доктрина основана на Писании, а "Предание" относится к "традиционному способу толкования Писания". "Предание 2" является доктринальной теорией двух источников: доктрина основана на двух различных источниках Писании и устном Предании. Верование, которое отсутствует в Писании, может, на основании теории двух источников, быть оправдано как восходящее к устному Преданию. Как мы увидим, именно против доктринальной теории двух источников была, в первую очередь, направлена критика реформаторов. 4.2 Перевод Библии Вульгата Когда средневековый богослов говорил о "Писании", он почти неизменно имел в виду textus vulgatus, "общий текст", составленный великим библеистом Блаженным Иеронимом в конце четвертого начале пятого веков. Хотя термин "Вульгата" не вошел еще в общее употребление в шестнадцатом веке, мы воспользуемся этим термином для обозначения конкретного латинского перевода Библии, подготовленного Иеронимом в конце четвертого и начале пятого веков. Этот текст дошел до средних веков в нескольких вариантах, между которыми были значительные расхождения. Например, два известных ученых Темных веков Теодульф и Алкуин пользовались совершенно разными версиями текста Бульгаты. Новый период интеллектуальной деятельности начался в одиннадцатом веке, после окончания Темных веков. Стало ясно, что нужна была стандартная версия этого текста, для удовлетворения нового интереса к богословию, явившегося частью этого интеллектуального возрождения. Если бы богословы стали основывать свое бо гословие на различных версиях Вульгаты, то это неизбежно привело бы к таким же, если не большим, расхождениям в их выводах. В 1226 г. нужда в стандартизации была удовлетворена совместными интеллектуальными усилиями нескольких парижских богословов и книготорговцев, создавших "парижскую версию" текста Вульгаты. К тому времени Париж был уже признанным центром богословия в Европе, что привело к тому, что, несмотря на попытки исправить явные неточности, "парижская версия" текста Вульгаты стала нормативной. Следует подчеркнуть, что эта версия была создана без каких либо полномочий или покровительства церковного лица: это было чисто коммерческое предприятие. История, однако, полна случайностей, и необходимо отметить, что средневековые богословы, стремясь основывать свое богословие на Писании, вынуждены были пользоваться плохим коммерческим изданием латинского перевода Библии, имеющим ряд недостатков. Возникновение текстуальных и филологических методов выявило ужасающие расхождения между Вульгатой и текстами, которые лежали в ее основе, открывая, таким образом, путь к доктринальной реформации. 4.3Гуманисты и Библия 1.Огромное значение, придаваемое гуманистами необходимости возвраще ния "ad fontes" установило приоритет Писания над его комментаторами, особенно средневековыми. К тексту Писания подходили непосредственно, а не через сложную систему толкований и комментариев 2. Писание следовало читать на языках оригинала, а не в латинском пе реводе. Так, Ветхий Завет следовало изучать на древнееврейском (кроме разделов, написанных на арамейском), а Новый Завет нужно было читать на греческом. Растущий интерес гуманистов к греческому языку (который мно гие гуманисты считали непревзойденным по способности передавать фило софские концепции) еще больше усиливал важность, придаваемую новозавет ным документам. Ученый идеал позднего Ренессанса предполагал "trium linguarum gnarus" "владение тремя языками" (древнееврейским, греческим и латинским). Трехязычные колледжи были основаны в Алкале (Испания), Париже и Виттенберге. Новый интерес к Писанию на языке оригинала и его доступность вскоре выявили ряд серьезных переводческих ошибок в Вульгате, некоторые из которых имели большое значение. 3. Гуманистическое движение открыло доступ к двум существенным орудиям, необходимым для нового метода исследования Библии. Во первых, открылся доступ к напечатанным текстам Писания на языках оригинала. Например, "Novum Instrumentum omne", изданный Эразмом в 1516 г. открыл ученым доступ к напечатанному тексту греческого Нового Завета, а в 1509 Лефевр д'Этапл издал еврейский текст некоторых Псалмов. Во вторых, стали доступны учебники по классическим языкам, что позволяло ученым изучить эти ранее недоступные языки. Отличным примером такого рода материалов явля ется учебник древнееврейского языка "De rudimentis hebraica", изданный Раухлином в 1506 г. Более распространены были греческие учебники: в 1495 г. алдинская типография выпустила издание греческой грамматики Ласкариса; перевод греческой грамматики Феодора Газского, сделанный Эразмом, появился в 1516 г., а в 1518 г. Меланхтон написал мастерский учебник греческого языка.
Эти взгляды, получившие широкое распространение среди светской интеллигенции Европы, несомненно подготовили путь для библейской реформационной программы Лютера и Цвингли в период 1519- 1525 гг. Несмотря на то, что Лютер придерживался богословского подхода к Писанию, который контрастировал с недоктринальным отношением Эразма, его считали твердо стоящим на эразмианском основании. 4.4.Библия и Реформация "Библия, писал Уильям Чиллингворт, я говорю: только Библия является религией протестантов". Эти знаменитые слова английского протестанта семнадцатого века суммируют отношение Реформации к Писанию. Кальвин утверждал то же самое в менее запоминающейся, но более полной фразе: "Пусть это будет аксиомой: ничто не должно в Церкви признаваться Словом Божиим, что бы не содержалось, во - первых, в законе и пророках, во- вторых, в писаниях апостолов; не существует иного метода учения в Церкви, кроме как в соответствии с предписанием и законом Его Слова". Для Кальвина институты и установления как Церкви, так и общества, должны были основываться на Писании: "Я одобряю лишь те человеческие институты, которые основаны на авторитете Божием и взяты из Писания". В 1522 г. Цвингли озаглавил свой трактат о Писании "О ясности и определенности Слова Божиего", утверждая, что "основанием нашей религии является письменное слово, Писание Божие". Такие взгляды указывают на чрезвычайно высокий авторитет Писание, принятый реформаторами Этот взгляд, как мы уже видели, не является чем-то новым: он является преемственным по отношению к средневековому богословию, которое, за исключением некоторых позднейших францисканских авторов, считало Писание важнейшим источником христианской доктрины. Различие между реформаторами и средневековыми богословами в этом вопросе касается не статуса Писания, а того, как оно определялось и толковалось. 4.5.Канон Писания Центральное место в любой программе, рассматривающей Писание как нормативный документ, является определение Писания. Иными словами, что является Писанием? Термин "канон" (греческое слово, означающее "правило" или "норма") стало употребляться для обозначения тех писаний, которые Церковь признала подлинными. Для средневековых богословов термин "Писа ние" означало "Книги, включенные в Вульгату". Однако реформаторы посчитали себя вправе поставить такое суждение под сомнение. В то время как все новозаветные произведения были приняты как канонические опасения Лютера касательно четырех из них не получили поддержки возникли сомнения относительно нескольких ветхозаветных Книг. Сравнение содержания Ветхого Завета еврейской Библии, с одной стороны, и греческих и латинских версий (таких как Вульгата), с другой, показывает, что последние содержат ряд Книг, отсутствующих в первой. Реформаторы утверждали, что к канону Писания могли принадлежать лишь те ветхозаветные Книги, которые были первоначально включены в еврейскую Библию. Таким образом было проведено различие между "Ветхим Заветом" и "Апокрифом": к первому при надлежали Книги, содержащиеся в еврейской Библии, в то время как ко второму те, которые находились лишь в греческой и латинских Библиях (например, в Вульгате), но не в еврейской Библии. Хотя реформаторы признава ли, что апокрифические произведения были поучительным чтением, существовало общее согласие о том, что эти Книги нельзя использовать как основа ние для доктрин. Однако средневековые богословы, за которыми последовал Тридентский собор 1546 г., определяли "Ветхий Завет", как "те ветхоза ветные Книги, которые содержатся в греческой и латинских Библиях", устраняя, таким образом, различия между "Ветхим Заветом" и "Апокрифом" Таким образом, существовало фундаментальное различие между римско- католическим и протестантским пониманием термина "Писание". Это различие сохранилось до наших дней. Сравнение протестантских версий Библии двумя наиважнейшими из них являются Revised Standard Version (RSV) и New International Version (NIV) с римско- католическими Библиями (например, Иерусалимской Библией) выявляет эти различия. Вероятно, можно сказать, что в наши дни Библия чаще издается без Апокрифа, чем с ним. Таким образом, "Scripture sola" означала для реформаторов не одно, а два отличия от их римско- католических оппонентов: они не только признавали различный статус Писания, но и не соглашались в том, что же является собственно Писанием. В чем же суть этого спора? Одним католическим обрядом, против которого особенно возражали реформаторы, была молитва за умерших. С точки зрения реформаторов, этот обряд покоился на небиблейском основании (доктрине чистилища) и способствовал распространению народных суеверий и их церковной эксплуатации. Их католические оппоненты, однако, возражали, указывая, что такая практика четко показана в Писании, в 2 Макк. 12. 40 46. Реформаторы же, объявив эту Книгу апокрифичной (и, следовательно, не являющейся частью Библии), мог ли возразить, что, по крайней мере на их взгляд, этот обряд был небиблейским. На это следовал вполне очевидный ответ католиков о том, что реформаторы основывали свое богословие на Писания, но лишь после того, как они исключили из канона все, что противоречило их богословию! Одним из следствий этого спора был выпуск и распространение авторизованных списков Книг, которые считались библейскими. На четвертом заседании Тридентского собора (1546 г.) был выработан подробный список, который рассматривал апокрифические Книги как подлинно библейские, в то время как протестантские конгрегации в Швейцарии, Франции и других местах издавали списки, в которых эти книги были сознательно пропущены, или указывалось, что они не играли никакой роли в вопросах доктрины 4.6. Авторитет Писания Реформаторы основывали авторитет Писания на его связи со Словом Божиим. Для некоторых эта связь была абсолютной: по их мнению, само Писание и было Словом Божиим. Для других эта связь была несколько более опосредованной: по их мнению, Писание содержало Слово Божие. Тем не менее существовал консенсус по поводу того, что Писание следовало воспринимать как слова Самого Бога. Для Кальвина авторитет Писания основывался на том, что библейские писатели были "секретарями Святого Духа" ("notaires authentiques" во французской версии "Наставлений). Как указал Генрих Буллингер, авторитет Писания был абсолютным и автономным: "В связи с тем, что это Слово Божие, святое библейское Писание само по себе обладает достаточным положением и надежностью". Само Евангелие могло говорить за себя, указывать на свое неадекватное восприятие и неточное истолкование в шестнадцатом веке и исправлять их. Писание могло как осудить позднесредневеновую Церковь, так и показать пример для новой зарождающейся реформированной Церкви Ряд вопросов поможет продемонстрировать важность принципа "sola Scriptura". Во- первых, реформаторы настаивали на том, что авторитет пап, соборов и богословов является второстепенным по отношению к авторитету Писания. Это не означает, что они не имели никакого авторитета: как мы впоследствии увидим, в вопросах доктрины реформаторы признавали авторитет определенных соборов и богословов патристической эры. Это означает, что их авторитет основан на Писании и поэтому является вторичным по отношению к нему. Библия как Слово Божие должна стоять выше отцов Церкви и соборов. Кальвин писал об этом следующим образом: "Хотя мы утверждаем, что Слово Божие одно лежит вне сферы нашего суждения и что авторитет Отцов Церкви и соборов простирается до тех пор, пока они согласуются с законом Слова, мы готовы отдать им должное по их положению при Христе" . Лютер был склонен отстаивать принцип "sola Scriptura" указанием на путаницу и непоследовательность средневекового богословия, в то время как Кальвин и Меланхтон утверждали, что лучшее католическое богословие (например, богословие Августина) поддерживало их взгляды на приоритет Писания жүктеу/скачать 1.7 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|