Крупко и. В., Сактаганова з. Г., Шаблей п. С

частью его гражданского сознания. 
Вместе с этим Ерлан рассказал мне несколько историй, связанных 
с особыми обрядами почитания некоторых ишанов. По его словам, не-
сколько лет назад в Каркаралинск приезжали прямые потомки Габдулга-
зиза Излярова (1830-1901), человека который был крупным религиозным 
авторитетом своего времени – родился в Туркестане, происходил из 
рода ходжей (казахское кожа). Сыновья и внуки ишана, не все из которых 
пережили сложную советскую эпоху, сохранили память о своем выда-
ющемся отце и дедушке и передали ее последующим поколениям. Не-
удивительно поэтому, что на месте захоронения Габдулгазиза ишана и в 
настоящее время совершаются особые обряды и ритуалы, фиксирующие 
значимость этой личности для мусульман. Суть одного из них сводится к 
следующему. Собравшись на месте захоронения своего предка, потомки 
ишана взяли с собой самодельные свечи – сорок штук. Воткнули их в зем-
лю. Свечи горели. Люди ладонями обводили вокруг огня и затем прово-
дили их по телу. Подобного рода обряд помогает, по мнению потомков 
ишана, очиститься от негатива, защитить себя от дурного сглаза.
С точки зрения современных исследователей, подобного рода 
ритуалы особенно среди казахов отражают стремление человека
с помощью почитания захоронений суфийских святых и предков на 
кладбищах усилить собственную связь с исламом и мусульманской 
идентичностью в целом. Идеализируя светлый путь своих предков люди 
пытаются найти духовную опору в жизни, включающую обязательное 
следование пяти столпам ислама и соблюдение других правил шариата
(Privratsky, 2001, р. 238). 
Другой ракурс репрезентации кладбища в современном обществе 
достаточно типичен для разных культурных традиций. Люди с помощью 
этого сакрального пространства пытаются вернуть себе память о Роди-
не, земле предков, реконструировать свою генеалогическую ветку. Для 
казахов это приобретает особую значимость. Так, иногда ко мне обра-
щаются люди, показывающие фото надмогильных памятников, располо-
женных в степи – на месте старых казахских зимовок, аулов и поселков. 
Как правило, заброшенных и разрушенных. Именно поэтому сознание 
современного казахстанца, идентичность которого тесно связана с по-
читанием предков, родовых традиций кладбище является исходной точ-
кой культурной памяти. 

КоллЕКТивная монография
156
Каким образом чтят память о своих предках представители других 
этнических групп мусульман, проживающих на территории Казахстана и 
за его пределами? Интересную историю в связи с этим я узнал от потом-
ков известного рода Яушевых, происходивших из Казанской губернии, но 
в силу разных причин, расселившихся по разным регионам Российской 
империи. Яушевы активно занимались торговой и просветительской де-
ятельностью. Среди представителей этой семьи были известные купцы, 
религиозные деятели, ученые. Сегодня потомки Яушевых проживают не 
только в России, США, Китае, Узбекистане, но и в разных городах Казах-
стана (Петропавловск, Астана, Караганда, Каркаралинск, Алматы и др.). 
По воспоминаниям Равиля Яушева многие из представителей его семьи 
упокоились на старом мусульманском кладбище Караоткель в Астане. 
Однако со временем места этих захоронений были утеряны. Предоста-
вим слово самому Равилю: «Тогда у мусульман не было традиции посе-
щать место захоронения предков. В результате необозначенное место 
захоронения [Асхата абзы] было утеряно. В 2019 году на старом мусуль-
манском кладбище Караоткель в правом ближнем углу при входе мы с 
родными установили мемориальный памятник Яушевым, похороненным 
на кладбище: Камиле эби, Шахингарай бабаю, Халиме тэтэ, Тимергали 
абзы, Ахметгали эти» (Яушев, 2021, с. 79-80).
Спустя некоторое время, когда Равиля уже не было в живых, я узнал 
от его сына Раиса (сейчас проживает в Казани) – известного краеведа 
и почитателя истории своих предков, что захоронения Яушевых можно 
найти и в Караганде. По словам Раиса, они часто с отцом посещали ста-
рые мусульманские кладбища, расположенные в Казахстане, для чтения 
молитв в память о предках. «На могиле своей матери Бибинур (1903-
1982), - согласно рассказу Раиса, - его отец установил, примерно в 1983 
году, памятник необычный для своего времени: эпитафия на нем была
Установка мемориального 
памятника Яушевым. 2019 г.
Фото из личного архива
Раиса Яушева.

сТарыЕ мУсУлЬмансКиЕ КладБища сЕвЕрного и цЕнТралЬного КазаХсТана 
157
в арабской графике, т.е., никто не мог прочитать что написано. В этом 
не было специального протеста советскому режиму, насколько я помню. 
Сослуживец по шахте практикующий мусульманин казах сказал, что так 
положено у мусульман». Такой нарратив достаточно примечателен тем, 
что отражает сразу несколько контекстов культурной памяти. Во-первых, 
мы видим, что для семьи Яушевых очень важно было сохранить связь со 
своими предками не только через рассказы и воспоминания, но и повсед-
невные религиозные ритуалы. В этом отношении регулярность посеще-
ния места захоронения и придание ему особого символического статуса 
благодаря установлению памятника способствует укреплению семейных 
традиций, формирует ценностные ориентиры для других мусульман, ко-
торые по тем или иным причинам утратили связь со своими предками. 
Во-вторых, эпитафии на арабской графике в поздний советский период 
были скорее исключением, чем нормой. Тем не менее, люди часто фор-
мировали представления о том, что является допустимым и приемлемым 
для их религиозного сообщества в условиях отсутствия мечетей и мулл 
на основе сложившейся традиции следовать мнению авторитетного и 
уважаемого человека. Таким человеком здесь предстает казах-шахтер, 
совет которого, как мы видим, становится для Равиля Яушева более зна-
чимым, чем обращение в какие-либо официальные структуры – мухтаси-
баты, Духовное управление мусульман и пр. 
Прошло уже несколько лет после смерти Равиля. Памятник, установ-
ленный в 2019 году на старом мусульманском кладбище Караоткель, стал 
своеобразной семейной реликвией, местом памяти, дань уважения кото-
рому отдают не только Яушевы, но и другие мусульмане – жители Астаны 
и гости столицы. Организация подобного рода церемониалов в первую 
очередь связана с эмоциональностью людей, глубоко переживающих 
перипетии исторических судеб и трагедию своей семьи. К тому же та-
кие коммеморативные практики носят более обширный символический 
и духовный смысл. Мы видим, как место захоронения трансформирует-
ся в мемориал – публичное пространство возле которого организуются 
мероприятия, направленные на сохранение памяти о людях и времени, в 
условиях которого они жили. Одновременно с этим мемориал является 
своеобразным банком данных, который в простой и доступной форме 
поможет внешнему наблюдателю сформировать представление о важ-
ных событиях и крупных деятелях прошлого. Именно поэтому памятник, 
установленный в Караоткеле, помещает образ региональной истории в 
широкий контекст исторических событий и трансформаций, происхо-
дивших в Российской империи (и даже ранее) и СССР. Так, на мой вопрос, 
почему другим людям важно помнить и знать, кто такие Яушевы, и чем 
они занимались в Казахстане, Раис ответил: «Яушевы — одна из немногих 
татарских семей, сохранившихся со времен Казанского ханства, которая 
всегда помнила свои корни и о которой сохранилось много историче-
ских документов. Потомки мурз Яушевых — живое доказательство того, 

КоллЕКТивная монография
158
что у татар была многовековая государственность и имеется богатая 
история. Яушевы построили мечеть в Костанае, отреставрировали мав-
золей Ходжи Ахмета Яссауи в Туркестане, возглавляли 2-ю мечеть в Пе-
тропавловске, т.е. активным образом способствовали распространению 
ислама в Казахстане».
Культурная память народа, запечатлена в книгах, музеях, названиях 
улиц, памятниках и пр. Общество живет и развивается, ориентируясь на 
опыт своих предков, пытаясь сохранить и приумножить традиции, обычаи, 
моральные и нравственные эталоны. Многие объекты историко-культур-
ного значения были возвращены казахстанцам после сложных периодов 
забвения и осквернения. С этой точки зрения, как нам представляется, 
роль и значение старых мусульманских кладбищ по-прежнему является 
недооцененной. На протяжение столетий они были своеобразными кон-
серваторами местной культуры: в условиях репрессивной политики Со-
ветского государства и ограничений, налагавшихся властями Российской 
империи, кладбища аккумулировали и транслировали культурный опыт, 
служили гарантом сохранения идентичности. Они объединяли общество 
благодаря различным коммеморативным практикам, позволяли верую-
щим найти успокоение и защиту от того что происходит вокруг: идеоло-
гические кампании, разрушение мечетей и закрытие медресе.
Прежде всего, нам надо осознать, что кладбища являются такими 
же важными памятниками истории и культуры как документы, которые 
хранятся в архивах, археологические артефакты, места жизни известных 
людей и пр. Необходима координация усилий властей центрального и 
регионального уровней, которые смогли бы разработать программы по 
реконструкции и комплексному изучению старых мусульманских клад-
бищ. Это позволит не только укрепить имидж Казахстана на международ-
ной арене, привлечь туристов, но и формировать гражданское сознание 
общества, закладывая в его основу необходимость бережного отноше-
ния к родной земле, почитание традиций предков, гуманизм, чувство 
коллективной ответственности за будущее нации и пр. Изучение и выяв-
ление ряда личностей, имена которых были преданы забвению, поможет 
властям проводить объективную политику по переименованию некото-
рых населенных пунктов. Особенно тех, которые утратили свои искон-
ные названия благодаря коллективизации, массовому освоению целин-
ных и залежных земель. 
К тому же я бы предложил издать своеобразные книги памяти, содер-
жащие краткую информацию о каждом старом мусульманском кладбище 
и биографии известных личностей, упокоившихся на нем. Так как такая 
работа не может проводиться стихийно, хорошо было бы представите-
лям центральным органов власти разработать концепцию по обоснова-
нию важности изучения кладбищ и их роли в качестве памятников исто-
рико-культурного значения. 

сТарыЕ мУсУлЬмансКиЕ КладБища сЕвЕрного и цЕнТралЬного КазаХсТана 
159
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ 
Krupko I.V. et al. (2020). Archaeological 
Researches in the Territory of Kazakhstan in 
Russia during the Empire (1733-1917) // Bylye 
Gody. Russian historical journal, №. 56. 474-485.
Абылхожин А., Акулов М., Цай А. (2019). Живая 
память. Сталинизм в Казахстане. Прошлое. 
Память. Преодоление // Open Mind. Алматы, 
332. 
Абылхожин Ж.Б. (1991). Традиционная струк-
тура Казахстана. Социально-экономические 
аспекты функционирования и трансформа-
ции (1920-1930 гг.) // Ғылым. Алма-Ата, 240. 
Акишев К., Агеева Е. (1958). Древние памятни-
ки Казахстана // Казахское государственное 
издательство. Алма-Ата, 60.
Александер Дж., Куракин Д. Ю. (2012) Культур-
ная травма и коллективная идентичность // 
Социологический журнал. №3. 4-6 
Асфендиаров С.А. (2014). Шығармалары. Төрт-
томдық шығармалар жинағы. / Ел-шежіре. Ал-
маты, 375.
Ауэзов М. (2011). Дневники: уйти, чтобы вер-
нуться // Жибек жолы. Алматы, 292.
Байпаков К.М. (2014). Из истории изучения 
археологического и культурного наследия 
Отрара, Отрарского оазиса и Казахстана // 
Материалы международной научно-практи-
ческой конференции, посвященной 40-ле-
тию работ Южно-Казахстанской комплекс-
ной археологической экспедиции. Шаульдер. 
Алматы, 306. 
Бемен Э.К. (1958). Речь на XIII съезде ВЛКСМ 
// Комсомольская правда. 18 апреля. № 92. 
Москва.
Бисенова А., Медеуова К. (2016). Давление 
метрополий и тихий национализм академи-
ческих практик //Ab Imperio, Т. 2016. – №. 4., 
207-255. 
Концепция (1996). Концепция становления 
исторического сознания в Республике Казах-
стан и задачи отечественной археологии // 
Известия Национальной академии наук Ре-
спублики Казахстан. Серия общественных и 
гуманитарных наук №2(207). Алматы, 3-14.
Крадин Н.Н., Бондаренко Д.М. (2002). Кочевая 
альтернатива социальной эволюции. – М.: Ин-
ститут Африки РАН. Москва, 201.
Лаумулин М.Т. (2000). Рецензия на книгу: «Le 
Kazakhstan» by Catherine Poujol. - Paris: Presse 
Universitaire, 2000» // Казахстан-Спектр. № 
3-4. 35-39. 
Левшин А.И. (2005). Описание киргиз-кайсац-
ких или киргиз-казачьих орд и степей / МОН 
РК. ПГУ им. Торайгырова, НПФ «ЭКО», Павло-
дар. 212.
Маргулан А.Х. (1950). Из истории городов и 
строительного искусства древнего Казахста-
на. Алма-Ата.
Марков Г.Е. (2011). Кочевники Азии (хозяй-
ственная и общественная структура ско-
товодческих народов Азии в эпохи возник-
новения, расцвета и заката кочевничества). 
Автореферат дисс. д.и.н. М., 1976 // цит. по 
Масанов Н.Э. Кочевая цивилизация казахов: 
основы жизнедеятельности номадного об-
щества. Изд. 2-е, дополненное / Сост. Л.Е.Ма-
санова, И.В.Ерофеева. Print-S, Алматы. 740. 
Мартин Т. (2002). Империя позитивного дей-
ствия: Советский Союз как высшая форма им-
периализма? // Ab Imperio, № 2. 55-87. 
Масанов Н.Э. (2011). Кочевая цивилизация ка-
захов: основы жизнедеятельности номадного 
общества. Изд. 2-е, дополненное / Сост. Л.Е.
Масанова, И.В.Ерофеева // Print-S, Алматы. 
740. 
Масанов Н.Э., Абылхожин Ж.Б., Ерофеева И.В. 
(2007). Научное знание и мифотворчество в 
современной историографии Казахстана // 
Дайк-Пресс, Алматы. 296. 
Бисенова А.Ж. и др. (2023) Qazaqstan. Казах-
стан, قازاقستان: лабиринты современного пост-
колониального дискурса // Центр современ-
ной культуры «Целинный», Алматы. 467.
Нурмаханбетов Б. (2005). Телевизионная пере-
дача «Времен связующая нить» // https://www.
youtube.com/watch?v=MEd9ffXXmFw&t=16s 
(20.08.23)
Нурпеисов М.М. (2020). Судьба средневеко-
вых городов Жетысу на трассе Великого Шел-
кового пути // Вестник КазНПУ. Серия «Исто-
рические и социально-политические науки», 
Алматы. 180-189.
Пужоль К. (2015). «Видимая и невидимая 
реманентная память нoмадной культуры 
простpанства постсоветских городов» // Мир 
Большого Алтая. 260-265. 
Радлов В. В. (1989). Из Сибири. Страницы 
дневника. Наука, Москва. 749.
Ремнев 
А. 
(2011). 
Колониальность, 
постколониальность и «историческая поли-
тика» в современном Казахстане //Ab Imperio, 
№. 1. 169-205. 

КоллЕКТивная монография
160
Ренан Э. (1902). Что такое нация? // Ренан Э. 
Собрание сочинений: в 12 тт. / перев. с фр. под 
ред. В.Н. Михайловского Т.6., Киев. 87-103. 
Сагадиев А. (2011). Бездарные всегда к ковар-
ству склонны.. Казахстанский минкульт лик-
видирует уникальный Институт номадизма / 
Новостной ресурс CentrAsia, 26 июля. (дата 
обращения 20.08.23)
Сулейменов О. (2023). Выступление перед 
исполсоветом партии Народный Конгресс 
Казахстана 
// 
https://www.youtube.com/
watch?v=ES80ZiCPvUo 
(дата 
обращения 
15.08.23)
Сулейменов О.О. (2004). Ты – мой герой // Со-
брание сочинений в 7 томах. Т.6. Публицисти-
ка. Атамұра, Алматы. 16.
Сулейменов О.О. (2023) От знаков – к знани-
ям // Новая газета Казахстан, 20 июня 2023 
г. 
// 
https://www.novgaz.com/index.php/2-
news/3452 (дата обращения 15.09.23)
Тлостанова М.В. (2020). Деколониальность 
бытия, знания и ощущения // Центр совре-
менной культуры «Целинный», Алматы. 192. 
Шаблей П.С. (2009). Символические формы 
репрезентации истории Казахстана и совре-
менность // История и современность. Вып. 
№ 2 (10). 170-193.
Швецов С.П. (1926). Природа и быт Казахста-
на: Казахское хозяйство в его естественно-и-
сторических и бытовых условиях. – Ленин-
град. 93–94. / Цит. по Абылхожин А., Акулов 
М., Цай А. (2019). Живая память. Сталинизм в 
Казахстане. Прошлое. Память. Преодоление 
// Open Mind. Алматы, 332. 
Шеварднадзе Э.А. (1958). Речь на XIII съезде 
ВЛКСМ // Комсомольская правда,18 апреля. 
№ 92.
Шелепин А.Н. (1958). Доклад секретаря ЦК 
ВЛКСМ тов. А.Н. Шелепина // Комсомольская 
правда. 16 апреля. № 90.
Шнирельман В. (2009). Символическое про-
шлое. Борьба за предков в Центральной 
Азии // Неприкосновенный запас № 4(66). 
Санкт-Петербург. 70-86.