Действия Советского Союза в Прибалтике

5. Оккупация Норвегии и Дании

Скандинавским вопросом в Англии и Германии занялись вскоре после начала войны, причем это не было связано с русско-финским конфликтом. Обе державы не сомневались, что территория Норвегии имела особо решающее значение для того, чтобы перерезать жизненно важные для противника морские коммуникации. В Англии, которая решила вести войну до уничтожения господства Гитлера, Черчилль в сентябре 1939 г. выразил следующую точку зрения: Скандинавию необходимо освободить только от угрозы германского вторжения, чтобы она тем самым совершенно автоматически вошла в британскую систему, если бы даже у нее не было желания принимать активное участие в войне. Гарантия нейтралитета Норвегии ему казалась несовместимой с английскими интересами уже потому, что немецкие торговые суда, несмотря на превосходящие силы английского флота, могли беспрепятственно использовать нейтральные воды для транспортирования руды из Нарвика. Черчилль и английское адмиралтейство неустанно настаивали на минировании прибрежных вод Норвегии. Меморандум от 16 декабря 1939 г. развивал эти положения и наряду с минированием ставил вопрос об оккупации Нарвика и Бергена. «Никакое формальное нарушение международного права, если мы при этом не совершаем бесчеловечных актов, не может лишить нас симпатии нейтральных стран», – говорится в меморандуме. «От имени Лиги Наций мы имеем право – и это даже наш долг – временно лишить силы как раз те законы, которым мы хотим придать особое значение и соблюдение которых хотим обеспечить. Малые нации не должны нам связывать руки, если мы боремся за их права и свободу». Не в первый раз Англия от имени человечества нарушила священные принципы международного права, мешавшие ей вести войну.

Наступление русских дало в руки Черчилля новый аргумент для решительных действий в Северной Скандинавии. Он приветствовал, по его собственным словам, повеявший теперь свежий бриз как средство использовать стратегическое преимущество, которое получит Англия, лишив Германию возможности ввозить жизненно важную для последней шведскую руду. Британский кабинет пока не поддавался влиянию своего экспансивного морского министра. Все же он поручил главнокомандующим армией, флотом и авиацией составить планы оказания поддержки Финляндии, а также разработать операции против возможного вторжения немцев в Южную Норвегию.

Между тем в Англии и Франции усиливалось стремление воспользоваться русско-финским конфликтом как предлогом для высадки десанта в Северной Норвегии. 15 января 1940 г. французский главнокомандующий генерал Гамелен указал своему премьер-министру на то, как важно было бы создать новый театр военных действий в Скандинавии. Он предлагал высадить войска союзников в Печенге и захватить порты и аэродромы на западном побережье Норвегии. В случае необходимости можно было развернуть более широкие боевые действия вплоть до захвата шведских рудников Елливаре. 27 января союзный верховный военный совет в Париже принял решение сформировать для помощи Финляндии две английские дивизии и одно французское соединение, которые из политических соображений должны были носить название добровольческих. Английский премьер-министр считал высадку десанта в Петсамо нежелательной, а высадку в Нарвике, наоборот, очень целесообразной, особенно для того, чтобы создать угрозу рудникам в Елливаре. Но когда, разработав планы и закончив организационные приготовления, уже хотели приступить к действию, война в Финляндии закончилась – раньше, чем ожидалось. Однако незадолго перед этим, в середине февраля, англичане создали инцидент с немецким пароходом «Альтмарк», чтобы иметь удобный случай проверить, в какой мере можно нарушить нейтралитет Норвегии, встречая с ее стороны лишь платоническое сопротивление. Пароход «Альтмарк» неоднократно снабжал топливом «Графа Шпее» в южной части Атлантического океана и имел на борту около 300 британских моряков с захваченных или потопленных судов. В начале февраля ему удалось прорвать английскую блокаду в районе между Исландией и Фарерскими островами. Теперь, возвращаясь в Германию, он появился в норвежских прибрежных водах. Англичане считали, что будет нарушением нейтралитета, если английские моряки будут доставлены в Германию таким путем, и поручили флотилии эсминцев захватить – даже в нейтральных водах – пароход«Альтмарк». Немецкий пароход нашел убежище в маленьком норвежском фиорде между Ставангером и Кристиансанном. Два английских эсминца последовали за ним и, несмотря на сопротивление двух норвежских канонерских лодок, проникли в фиорд. Затем они взяли немецкое судно на абордаж, освободили пленных, которые, к их удивлению, чувствовали себя превосходно, и взяли в плен часть немецкой команды; остальным немецким морякам удалось укрыться на берегу. Мнения относительно того, кто действительно нарушил нейтралитет, были противоречивы. Очевидно, воюющие стороны были склонны истолковывать инцидент так, как отвечало их интересам. Это неизбежно вело к тому, что отныне каждая сторона стала ожидать от противника всяких незаконных действий и делала отсюда вывод о необходимости предупредить такие действия. Неоднократно выражавшееся англичанами мнение, что, когда ведется война с Гитлером, всякий нейтралитет теряет моральное право на свое существование, должно было значительно облегчить Гитлеру обоснование нарушенного им нейтралитета.

Черчилль продолжал упорно добиваться своей цели. Ему удалось получить согласие Чемберлена, который считал необходимым «предпринять теперь какие-нибудь активные действия», и Рейно, нового французского премьер-министра. 28 марта на заседании союзного верховного совета в Лондоне было решено 5 апреля произвести минирование норвежских прибрежных вод и в ожидании реакции Германии погрузить на корабли английскую бригаду и французские войска, чтобы захватить Нарвик и по железной дороге продвигаться к шведской границе. Другая группа должна была высадиться в Ставангере, Бергене и Тронхейме, чтобы помешать противнику использовать эти опорные пункты. Вследствие непосредственно не связанных с норвежским предприятием разногласий с французами английский кабинет отложил минирование на 8 апреля.

Минирование произвели в назначенный день между 4 час. 30 мин. и 5 час. в трех местах, но только в 5 час. 30 мин. было сообщено об этом нотой норвежскому правительству. В указанной ноте английское и французское правительства упрекали германское правительство в том, что оно своим характером ведения войны на море и в воздухе явно нарушает права нейтральных стран, чтобы этим нанести удар союзным державам, и одновременно настаивает на строжайшем соблюдении нейтралитета во всех тех случаях, когда ему это выгодно. Поэтому союзные правительства пришли к убеждению, что при этих условиях даже незаконные средства становятся законными. Они не могут больше терпеть такого положения, когда Германия получает средства для продолжения войны и когда преимущества, которые дает рейху торговля с Норвегией, наносят союзникам ущерб.

Тем временем германское верховное командование осуществило операцию против Норвегии и Дании под названием «Везер-юбунг». Она уже давно была разработана с учетом всех «за» и «против» и затем тщательно подготовлена.

10 октября 1939 г. главнокомандующий военно-морскими силами генерал-адмирал Редер впервые указал Гитлеру на значение Норвегии в войне на море против Англии. Оккупация норвежских баз Англией, говорил он, представляет серьезную опасность для Германии. Она означала бы овладение входами в Балтийское море, угрозу с фланга действиям германского флота на Северном море и германской авиации, совершающей налеты на Англию, а также дала бы Англии возможность оказывать сильное давление на Швецию. Оккупация этих баз Германией, наоборот, открыла бы ворота в северную часть Атлантического океана и сделала бы невозможным постановку английских минных заграждений, которые в 1917-1918 г. так сильно мешали действиям подводных лодок6. В докладной записке, представленной в это же время адмиралом Деницем, отмечалось, как благоприятно отразилось бы на действиях подводных лодок в Атлантике сокращение расстояний от их баз до районов боевых действий в результате захвата подходящего порта на западном побережье Норвегии, например, Тронхейма. Редер, в свою очередь, выступал за захват Нарвика.

«Таким образом, – пишет Черчилль в своих мемуарах, – оба морских штаба на основании стратегических соображений пришли к одинаковым решениям».

У Редера сложилось впечатление, что Гитлер сразу понял значение Норвегии и теперь займется этим вопросом.

Однако более актуальное значение этот вопрос приобрел только в декабре. Потому ли, что Гитлер в октябре твердо решил как можно скорее перейти в наступление на Западе, для которого ему тогда срочно потребовались бы все силы; или потому, что он в те время еще боялся всякого расширения войны, не представлявшегося ему настоятельно необходимым; или, наконец, по той причине, что он хотел теоретически разработать и основательно проверить возможность практического осуществления этой операции, – но в Германии пока не спешили. Это время использовалось для того, чтобы в штабе оперативного руководства вооруженными силами закончить разработку подготовляемой операции. Вопрос о Норвегии был снова поднят лишь во время визита Квислинга, который еще до войны находился в контакте с Розенбергом и в декабре прибыл в Берлин. Квислинг убеждал Розенберга «что-нибудь предпринять, чтобы соединить судьбу Норвегии с судьбой Великой Германии», просил денег для подпольного движения, с помощью которого он хотел свергнуть существующее норвежское правительство; он утверждал, что связан с влиятельными норвежскими офицерами, и заверял, что после того, как возглавит правительство, будет призывать Германию защищать Норвегию, чтобы опередить англичан. Редер, который также познакомился с Квислингом, считал, что некоторые его сообщения заслуживают внимания, и посоветовал Гитлеру принять Квислинга. 14 декабря состоялась беседа Квислинга с Гитлером. Гитлер подчеркнул, что с политической точки зрения для него было бы наиболее желательной совершенно нейтральная позиция Норвегии, как и всей Скандинавии. Он не намеревался расширять театры военных действий, чтобы втянуть в войну и другие страны. Если же противник будет готовиться к расширению войны с целью еще больше изолировать германское государство и создать для него еще большую угрозу, он, Гитлер, естественно, будет вынужден предпринять оборонительные меры. Такие высказывания Гитлера следует оценивать с максимальной осторожностью. Он всегда стремился маскировать свои истинные намерения и сообщать своему собеседнику только то, что ему казалось необходимым для достижения определенного, хорошо продуманного впечатления. При подготовке Норвежской операции он считал особенно важным соблюдение во всем строжайшей секретности. Поэтому лучше всего было высказываться весьма неопределенно. Возможно, в то время он хотел быть только готовым ко всяким случайностям и не стремился брать на себя инициативу. Как бы то ни было, в день переговоров с Квислингом, 14 декабря, был дан приказ о подготовке к операции. Месяц спустя Кейтель по поручению Гитлера отдал еще один приказ, содержащий следующие основные положения:

«Фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами желает, чтобы разработка плана проводилась дальше под его личным и непосредственным руководством и в теснейшей связи с общим планом войны.

Из этих соображений фюрер поручил мне принять руководство дальнейшими подготовительными работами.

Для этого при верховном командовании вооруженных сил создается рабочий штаб, который одновременно представляет собой ядро будущего штаба по руководству операцией.

Вся дальнейшая разработка проводится под кодовым наименованием «Везер-юбунг».

Этот приказ имел большое принципиальное значение, далеко выходящее за рамки запланированной операции и связанное с разногласиями, начало которых относилось еще к тому времени, когда Бломберг был военным министром, а барон фон Фрич – главнокомандующим сухопутной армией. Учитывая исключительно важную роль, которую, по их мнению, призвана сыграть сухопутная армия в любой будущей войне, как Фрич, так и его преемник Браухич и начальник генерального штаба Бек, а позднее Гальдер надеялись, что сухопутная армия окажет решающее влияние на ход войны. Они полагали, что верховное командование вооруженных сил (ОКВ) должно представлять собой как можно более узкий круг лиц, осуществляющих руководство операциями. ОКВ как орган военного министра, сначала Бломберга, а позднее Гитлера, должно было только в общих чертах разрабатывать планы стратегического развертывания и будущих операций. Поэтому боролись решительно против всякого расширения верховного командования вооруженных сил, намеренно расширяли генеральный штаб сухопутных сил как оперативный и организационный орган по мере роста сухопутной армии и стремились не допустить появления в сухопутных силах каких-либо органов управления войсками по линии ОКВ.

Действительная нехватка офицеров генерального штаба была желательным аргументом против подобных планов верховного командования вооруженных сил. Конечно, против такого мнения в век войн в трех измерениях можно было привести веские возражения. Но командование сухопутной армией имело в виду ограниченную оборонительную войну на континенте, и не случайно мнения, выраженные его представителями, исходили из того, чтобы не дать военным советникам Гитлера целиком попасть в руки таких людей, как Бломберг, от которых можно было ожидать опасных уступок по отношению к планам Гитлера. Практически спор тогда затих. Верховное командование вооруженных сил осталось небольшим, главным образом координирующим оперативным органом, который ограничивался тем, что замыслы Гитлера формулировал в директивах и перепроверял, отвечают ли оперативные планы армии, флота и авиации основной мысли директив.

Во время Польской кампании Браухич командовал без существенного вмешательства Гитлера; почти то же самое можно было сказать до сих пор и относительно руководства войной на Западе, с той только разницей, что Гитлер принял более активное участие в подготовительных мероприятиях. Теперь приказ, касающийся Норвегии, опять возбудил старый спор, и он был решен в пользу верховного командования вооруженных сил. Следствием этого стало опасное дублирование высших органов управления. В дальнейшем возникли так называемые театры военных действий верховного командования вооруженных сил, где главное командование сухопутных сил (ОКХ) было совершенно отстранено даже от руководства операциями на суше, и театры военных действий главного командования сухопутных сил, на которых руководство такими операциями сохранялось за главнокомандующим сухопутными силами. Правда, общее руководство осуществлял Гитлер, особенно после того, как в декабре 1941 г. после отставки Браухича он занял пост главнокомандующего сухопутными силами. Однако неясность в организации высших органов управления фактически еще продолжала существовать, вызывала бесконечные разногласия и передалась даже нижестоящим инстанциям. В связи с приказом от 27 января 1940 г. главное командование сухопутных сил с большим беспокойством следило за дальнейшим развитием событий: оно видело, что играет все более скромную роль в общем руководстве войной, ограничено своими театрами военных действий как исполнительный орган и должно выделять из состава сухопутных сил войска для других театров, а это все больше противоречило его понятиям экономии сил и их сосредоточения на решающем направлении ив решающем месте. Каким бы естественным этот приказ ни казался теоретически, практически он был решающим шагом к беспрепятственному «полководчеству» Гитлера.

Новый рабочий штаб собрался 5 февраля. К 1 марта его подготовительные мероприятия приняли такой размах, что стало возможным издание специальной директивы. Тем временем произошел инцидент с кораблем «Альтмарк», усиливший в Гитлере подозрение относительно возможности новых нарушений норвежского нейтралитета со стороны Англии. Пункт 1-й директивы очень хорошо резюмирует стратегические соображения немцев и англичан

«Развитие событий в Скандинавии требует осуществить все приготовления к тому, чтобы частью вооруженных сил оккупировать Данию и Норвегию. Это должно воспрепятствовать англичанам утвердиться в Скандинавии и на Балтийском море, обеспечить нашу базу руды в Швеции и расширить для военно-морского флота и авиации исходные позиции против Англии».

Эта директива выражает также надежду придать этому предприятию характер мирной оккупации. Соответствующие меры будут приняты в начале операции, и если это потребуется, им будет придана необходимая сила посредством демонстрации мощи германских военно-морских и военно-воздушных сил. Несмотря на это, возникающее сопротивление должно быть сломлено с применением всех средств вооруженной борьбы.

Руководство этой операцией было поручено генералу пехоты фон Фалькенхорсту, который как командующий «группой 21» был подчинен в оперативном отношении непосредственно Гитлеру.

Директива содержала следующие основные положения относительно подготовки к намеченным действиям:

«Переход границы в Дании и высадка десанта в Норвегии должны происходить одновременно. Операция должна готовиться как можно скорее и как можно большими силами. В случае если противник завладеет инициативой в Норвегии, должны быть немедленно предприняты контрмеры. Наибольшую важность имеет то, чтобы наши мероприятия были неожиданными для северных государств и для западных противников. Это следует учитывать при всех подготовительных мероприятиях, особенно при подготовке судов для транспортировки войск, инструктировании и погрузке. Если приготовления к погрузке уже не могут быть сохранены в тайне, командирам и войскам следует указать ложные места назначения. Войскам могут быть указаны истинные цели только после выхода кораблей в море».

О самом проведении операции в директиве говорилось следующее:

«В Дании важно быстро захватить материковую часть и остров Зеландию и овладеть подходами к Балтийскому морю. В Норвегии необходимо действиями флота и авиации внезапно захватить важнейшие участки побережья».

Поскольку подготовительные мероприятия в этом направлении проводились уже в течение нескольких месяцев, необходимые распоряжения были сделаны в короткий срок. 7 марта Гитлер одобрил окончательный план операции. До этого он еще некоторое время не мог решить, является ли эта операция вообще правильной в политическом и необходимой в военном отношении. а также нельзя ли ее предпринять после предполагаемого наступления на Западе. Это было невозможно, так как начиналась весна. Редер еще несколькими неделями раньше указывал на то, что необходимо начать операцию как можно скорее: 7 апреля наступит новолуние, а после 15 апреля ночи станут слишком короткими. При дальнейшей отсрочке оперативные возможности флота окажутся очень ограниченными. Эти соображения наряду с новыми сообщениями о намерениях англичан и французов имели решающее значение.

С точки зрения моряков высадка и, в случае ее успеха, закрепление десантов в многочисленных пунктах западного побережья Норвегии вплоть до самого Нарвика, да еще на виду у многократно превосходящих сил английского флота, были невероятно дерзким предприятием. Непременным условием являлось использование всех без исключения боевых кораблей. Тем более необходимо было проводить операцию при максимально благоприятных условиях. Несмотря на это, моряки справедливо спрашивали, сколько из участвующих в операции кораблей будет потеряно.

При проведении этой операции было важно следующее: силы, переброшенные по морю неожиданно для противника, должны были иметь достаточно большую численность, чтобы преодолеть сопротивление норвежских войск и сдерживать атаки англичан до тех пор, пока в захваченные порты по суше или по воздуху не будут подброшены подкрепления. Дело в том, что морским путем через Скагеррак можно было пользоваться только до тех пор, пока вблизи не было английского флота. Кроме того, было важно впоследствии захватить все крупные порты на западном побережье Норвегии, тем самым затруднив англичанам высадку десанта в будущем.

Движение транспортов, которые должны были доставлять тяжелую боевую технику и первые грузы для снабжения войск, организовывалось точно по намеченному графику. Суда должны были выходить из портов погрузки небольшими группами с такой разницей во времени, чтобы высадка десанта, несмотря на различные расстояния до портов, расположенных между Осло и Нарвиком, произошла везде одновременно, то есть чтобы везде немецкие войска могли использовать момент внезапности.

Но наибольший шанс на успех заключался в том, что Англия при ее подавляющем превосходстве на море считала осуществление операции такого масштаба невозможным для Германии. Насколько благоприятно оценивали тогда в Англии создавшуюся обстановку, свидетельствует весьма оптимистическая речь Чемберлена, произнесенная им 4 апреля. Обращаясь к членам консервативной партии, он иронически отмечал, что Гитлер вследствие своей бездеятельности за последние полгода упустил возможность осуществить новый аншлюсе. Однако несколько дней спустя английскому премьер-министру было уже не до насмешек.

В соответствии с разработанным графиком еще за несколько дней до 9 апреля – даты операции «Везер-юбунг», которая должна была начаться ровно в 5 часов, – транспорты с артиллерией и другими тяжелыми грузами, замаскировавшись под торговые суда, вышли из портов, держа курс на Нарвик. За ними, за один или за два дня до начала [83 – Схема 3] операции и каждый раз с наступлением темноты, была отправлена основная масса транспортов, с интервалами в зависимости от расстояния до портов выгрузки. Таким же образом действовал» корабли военно-морского флота, которые имели на борту войска, предназначенные для высадки, и одновременно должны были обеспечивать и поддерживать действия десантников.

7 и 8 апреля были днями наивысшего напряжения. Удастся ли добиться внезапности? Немцы даже не догадывались, что собирались предпринять англичане 8 апреля в норвежских водах. К какому бы решению они пришли, если бы знали, что, учитывая возможную реакцию немцев на запланированную постановку мин в норвежских водах, весь английский флот стоял в английских военных гаванях под парами и в полной боевой готовности?

При том тщательном наблюдении, которое вели англичане перед своей операцией, было неудивительно, что одна английская подводная лодка еще вечером 7 апреля сообщила о замеченной ею в проливе Скагеррак немецкой эскадры, в составе которой находился один тяжелый крейсер; эскадра держала курс на мыс Линнеснес на южном побережье Норвегии. Это были корабли, шедшие в Нарвик, которые слишком рано вышли в море. Немедленно была объявлена боевая тревога на всех кораблях английского флота. В 20 час. 30 мин. флот метрополии (три старых линкора, два крейсера и десять эскадренных миноносцев) покинул Скапа-Флоу, а несколько позже 2-я эскадра крейсеров вышла из порта Розайт. 1-й эскадре крейсеров было приказано выгрузить уже находившиеся на борту войска и как можно скорее следовать за другими соединениями. Не было никакой возможности получить истинную картину того, что замышляли немцы. Англичане предполагали, что немцы лишь неожиданно сумели предпринять энергичные контрмеры против еще не начавшегося минирования и что, возможно, придется выдержать бой с немецкими линейными кораблями. Дальше этого англичане в своих предположениях не шли. Именно поэтому уже погруженные войска были опять выгружены. И все же Лондон мог бы иметь основания для подозрений. 3 апреля в Лондоне были получены сообщения о большом скоплении немецких войск в порту Росток, а вскоре после этого из Стокгольма сообщили, что, по сведениям шведского посла в Берлине, в Штеттине и Свинемюнде сосредоточены войсковые транспорты общим тоннажем 200 тыс. т. Затем 8 апреля стало известно о том, что накануне ночью у побережья Норвегии был потоплен транспорт с войсками. Многим из находившихся на борту удалось добраться до берега; они были в военной форме и сообщили, что направлялись в Норвегию, чтобы помочь норвежцам защитить свою страну от нападения Англии и Франции. Даже это известие, которое в самой Норвегии привело к мобилизации, не заставило Лондон принять никаких новых контрмер. Там хотели сначала дождаться результатов столкновений на море и, очевидно, были полностью поглощены мыслями о своих собственных действиях, которые начались в то же утро. 8 апреля была довольно значительная облачность. Авианосцев в распоряжении не имелось. Таким образом, за день удалось получить лишь очень скудные разведывательные данные. Английский эскадренный миноносец, который, сбившись с курса, оторвался от своего соединения, занятого постановкой мин, сообщал в 8 час. о том, что в районе севернее Тронхейма он натолкнулся на эскадренный миноносец противника, а позднее – на превосходящие силы противника; в 9 час. 45 мин. связь с ним прекратилась. Как было впоследствии выяснено, в условиях плохой видимости он вдруг увидел прямо перед собой германский тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» и, поскольку ему не оставалось другого выхода, таранил его и затонул. Все другие немецкие военные корабли и транспорты, устремившиеся к местам высадки десантов, нигде не встретили английских военных кораблей. Так прошло два критических дня.

Рано утром 9 апреля германские послы в Осло и Копенгагене вручили правительствам Норвегии и Дании одинаковые по содержанию ноты, в которых вооруженное выступление Германии было обосновано вынужденной необходимостью защитить обе нейтральные страны от якобы предстоящего в самое ближайшее время нападения англичан и французов и предупредить замышляемое ими распространение войны на территорию Скандинавии. Целью германского правительства, говорилось в ноте, является мирная оккупация обеих стран. Всякое сопротивление, однако, будет беспощадно подавлено и приведет лишь к напрасному кровопролитию. Протест, немедленно выраженный англо-французской стороной против германского обвинения, кажется довольно странным теперь, когда стало ясно, что западные державы, если бы они не перенесли начало своих действий с 5 на 8 апреля, оккупировали бы Норвегию раньше немцев. Но если во время войны такие мероприятия были возможны, то остается непонятным, как могли обе западные державы на Нюрнбергском процессе обвинять руководителей Германии в планировании и проведении агрессии против Норвегии и заставить своих членов трибунала включить это обвинение в приговор.

Дания подчинилась требованию Германии почти без сопротивления. Предназначенные для оккупации силы – одна ландверная и одна полицейская дивизии – перешли датско-германскую границу и быстро достигли линии Фредерисия, Эсбьерг, Миддельфарт, Нюборг на острове Фюн. Воздушно-десантные войска заняли аэродром Ольборг, который имел исключительно важное значение для последующих действий немецкой авиации в Норвегии. Корсёр на западном побережье Зеландии был оккупирован силами, переброшенными по морю. Таким образом, важнейшие входы в Балтийское море – проливы Малый и Большой Бельт – оказались в руках немцев. На железнодорожном пароме из Варнемюнде в Гессер (южное побережье острова Фальстер) был переправлен бронепоезд, который сразу прошел до Вордингборга. Другие силы, доставленные морским путем, овладели Копенгагеном. Три небольших транспорта с войсками под охраной нескольких самолетов подошли к Копенгагену и ошвартовались у набережной. Прибывшие на них два батальона немецких войск быстро разоружили слабый гарнизон датской столицы.

С оккупацией Дании была ликвидирована всякая опасность для коммуникаций находящихся в Норвегии немецких войск, если, конечно, эти коммуникации не проходили через Северное море. Именно по этой причине и было необходимо оккупировать Данию.

Что же касается норвежского правительства, то оно хотя вначале и оказывало сопротивление, однако не относилось совершенно отрицательно к намерениям немцев занять страну. Только после того как Гитлер, оккупировав Осло, стал упорно настаивать на назначении премьер-министром Квислинга, о котором в Норвегии существовали самые спорные мнения, переговоры, вначале развивавшиеся успешно, потерпели крах. Шесть небольших по численности норвежских дивизий, к тому же рассредоточенных по всей стране, имели мало шансов на то, чтобы отразить внезапные атаки немецких десантов. Однако они все же надеялись продержаться до тех пор, пока в полной мере не проявится превосходство господствующих на море западных держав.

В течение всего дня 9 апреля английский флот стремился выяснить обстановку и вступить в бой с немцами. На Крайнем Севере погода снова благоприятствовала немцам. Яростные порывы ветра поднимали огромные волны, снежный буран резко ограничивал видимость, сильная качка снижала скорость хода. Ранним утром линкор «Ринаун» заметил корабли «Шарнгорст» и «Гнейзенау», но оба они тут же исчезли за плотной пеленой снега и тумана. Англичане даже не надеялись, что смогут выполнить приказ атаковать силы немецкого флота у Бергена, так как искать фиорд было опасно: корабли могли подорваться на минах или подвергнуться налетам авиации противника. Действительно, немецкая авиация атаковала английские корабли в открытом море, потопила один эскадренный миноносец, повредила линкор «Родней» и два крейсера. Только одной английской подводной лодке удалось потопить близ Кристиансанна легкий немецкий крейсер «Карлсруэ». Кроме того, легкий крейсер «Кенигсберг» был потоплен в Бергене английскими самолетами.

Итак, англичанам нигде не удалось воспрепятствовать действиям немцев.

Самое сильное сопротивление немцы встретили в районе Осло. Когда крейсер «Блюхер» рано утром шел по Осло-Фиорду, имеющему длину 110 км, он был обстрелян норвежскими береговыми батареями и затонул. Командир «Блюхера» и находившийся на нем командир дивизии оставались на корабле до последнего момента и подобно большинству членов команды и солдат, которые транспортировались на «Блюхере», вплавь добрались до берега. С введением в бой авиации и воздушно-десантных войск завязались ожесточенные бои за береговые укрепления, которые удалось захватить только к исходу дня. Между тем в результате смелой и внезапной атаки воздушно-десантных войск, высаженных на аэродроме Форнебу, был захвачен город Осло. Чтобы овладеть укреплениями в Кристиансанне, пришлось высадить десант силою до одного батальона.

В общем, день 9 апреля принес полный успех. При поддержке и под прикрытием крупных сил авиации, а также 7 крейсеров, 14 эскадренных миноносцев и других судов в Осло, Кристиансанне, Ставангере, Бергене, Тронхейме и Нарвике было высажено в общей сложности до 10 тыс. человек, составлявших первый эшелон трех дивизий. Единственный пригодный аэродром на западном побережье – Сола, близ Ставангера – тоже находился в руках немцев. Он должен был играть важную роль в боях, которые предстояло теперь вести с англичанами.

Масштаб и смелость этого предприятия были для англичан весьма неожиданными. Может быть, только решительные действия англичан могли бы еще изменить положение, если бы им удалось быстро определить и немедленно использовать слабые стороны немецкого плана оккупации Норвегии. Если бы англичане сумели выбить немцев из Тронхейма, это имело бы решающее значение. В таком случае немецкие войска не смогли бы долго держаться и в Нарвике. Подобные действия западных держав, возможно, еще позволили бы им добиться своей главной цели, которую преследовала планируемая на 8 апреля операция: помешать немцам использовать порты западного побережья Норвегии для перевозки руды. Однако в результате всех нерешительных и замедленных действий последние возможности, которыми еще располагали западные державы для достижения своей цели, были, по-видимому, упущены.

Французы вначале совсем не были обеспокоены событиями в Норвегии. Они тешили себя надеждой, что на севере может возникнуть более крупный театр военных действий, который постепенно будет требовать все больших сил обеих сторон, так что активизации боевых действий на франко-германском фронте или совсем не будет, или она начнется не так скоро. Поэтому они были готовы принять участие в действиях на новом театре в такой степени, которая определялась количеством сил, отведенных немцами с франко-германского фронта.

К счастью, в это же самое время сомнения возникли и у англичан. В течение нескольких дней они не могли прийти ни к какому решению. Лондон предостерегал от чрезмерно поспешных действий и требовал от всех сил, сосредоточенных перед Нарвиком, самой тщательной подготовки десантной операции. Вскоре после этого английская бригада была выгружена в Харстаде. Командующий морскими силами в районе Нарвика адмирал лорд Корк тщетно пытался убедить генерала, командовавшего сухопутными войсками, высадить десант, обещая ему полнейшую поддержку флота. Генерал указал на наличие у противника большого количества пулеметов и заявил, что высадка с кораблей хотя и возможна, так как противник пока не предпринимает никаких действий, однако не на виду у немецких войск. 17 апреля Лондон оказал сильный нажим на обоих командующих. Генерал продолжал упорствовать и выставил еще один довод: прежде чем думать о высадке и о ведении боев на берегу, необходимо переждать распутицу.

Гитлер в этот день опять потерял спокойствие. Он намеревался или приказать соединению, находящемуся в Нарвике, отойти на юг, или эвакуировать его из Нарвика на самолетах. Йодль объяснил ему, что отход на юг невозможен, а переброска соединения по воздуху может производиться лишь очень небольшими группами, принесет большие потери в самолетах и будет большим моральным ударом для генерала Дитля. Лондон терял терпение по значительно большим причинам. 20 апреля лорд Корк принял командование всеми английскими силами, то есть также и сухопутными войсками. Он предпринял разведывательный полет над районом Нарвика – и его охватили сомнения. Трудности ведения боевых действий в условиях почти полного бездорожья при глубине снежного покрова 1,5 м были гораздо большими, чем он это себе представлял. К этому прибавлялось и то, что ни одно из соединений, предназначенных для действий в Норвегии, не было оснащено для ведения боев на местности с глубоким снежным покровом, не говоря уже о том, что войска не обладали достаточной боевой выучкой. Колебания англичан были на руку немцам: они в это время энергично занимались подготовкой к обороне.

Так же медленно, как и на севере, велась англичанами и подготовка к захвату Тронхейма, который было решено осуществить 9 апреля. Прошла почти целая неделя, прежде чем стало ясно, как нужно действовать. Вначале казалось, что пройдет предложение Черчилля высадить морской десант в районе Тронхейма. Однако при тщательном анализе операции представители армии и флота высказали такие глубокие сомнения в возможности преодолеть узкий фиорд длиной 40 км, да еще учитывая превосходство противника в воздухе, что этот план, к горькому разочарованию Черчилля, 18 апреля был отменен. Решили предпринять наступление на суше с целью окружить Тронхейм ударами с севера и с юга. Силы, которые должны были выполнить эту задачу, высадились еще 14 апреля в Намсусе, в 160 км севернее Тронхейма, и 13 апреля в районе Ондальснеса, в 250 км к югу от порта. 17 апреля английский корабль «Саффолк» безуспешно пытался вывести из строя особенно мешавший англичанам аэродром Сола близ СТавангера. На обратном пути его в течение семи часов непрерывно атаковали немецкие самолеты, и «Саффолк» с поврежденной кормовой частью с большим трудом достиг спасительной гавани Скапа-Флоу.

Каким бы многообещающим ни казался теоретически план овладения Тронхеймом путем его охвата с севера и с юга, на практике его было очень трудно осуществить. Те два маленьких порта, которые, к счастью, оказались еще не занятыми, имели очень незначительные возможности для разгрузки. Войска были сформированы наспех и, не говоря уже о танках, почти не имели артиллерии. Они должны были ограничиваться лишь самыми примитивными транспортными средствами, так как выгрузка мощных моторизованных средств передвижения не предполагалась.

Здесь англичанам впервые стало ясно, как мало значит в век авиации господство на море без одновременного господства в воздухе. В портах можно было производить выгрузку только ночью. Боевые корабли и специально прибывшие вспомогательные суда, вооруженные зенитными пушками, тщетно старались в течение дня отбить воздушные налеты на порты. Английских самолетов, базирующихся на авианосцы, было гораздо меньше, чем немецких; к тому же последние угрожали и самим авианосцам. Единственный пригодный аэродром находился в руках немцев. Попытка устроить посадочную площадку для нескольких истребителей на замерзшем море южнее Ондальснеса полностью провалилась, так как все находившиеся на ней самолеты были немедленно уничтожены.

Вскоре после этого слабость в воздухе отразилась и на действиях сухопутных войск.

С тактической точки зрения казалось сравнительно просто использовать высадившиеся в Намсусе войска для наступления в южном направлении. Правда, из-за непроходимого скалистого берега они должны были идти обходным путем, но зато их флангу не угрожали немецкие войска. Значительно в более трудном положении находились войска в районе Ондальснеса: наступая на Тронхейм через Домбос, они должны были учитывать наличие немецких войск в своем тылу, а кроме того, и угрозу с фланга. Дело в том, что сразу после захвата норвежской столицы и разоружения норвежских дивизий, формировавшихся в районе Осло, 196-я немецкая дивизия, усиленная моторизованными разведывательными подразделениями и небольшими танковыми частями, начала продвижение вдоль шоссейной и железной дорог на Тронхейм, чтобы установить сообщение с портом по суше. Немецкие войска, усиленные впоследствии горными стрелками, должны были преодолевать сопротивление норвежцев и прокладывать себе путь через узкие долины. Во многих местах противник устроил большие завалы из деревьев, разрушил мосты. Но они все же продвигались вперед достаточно быстро, чтобы создать угрозу с фланга наступавшим через Домбос на Тронхейм английским войскам. Последним не оставалось ничего другого, как прийти на помощь отступавшим из Домбоса норвежцам. Высаженная раньше других английских частей 148-я пехотная. бригада была брошена без артиллерии и тяжелого оружия на Лиллехаммер. 23 апреля она понесла очень большие потери в боях против немцев, которые имели превосходство в технике и применяли более умелую тактику, и вместе с норвежцами в полном беспорядке откатилась назад на северо-запад. Тогда командующий английскими войсками вынужден был направить на выручку разбитым войскам 15-ю пехотную бригаду, для того чтобы замедлить продвижение немцев.

Однако Гитлер и в этом случае оказался едва ли не самым лучшим союзником англичан. Он боялся, что силам, наступавшим из Осло, не удастся своевременно достигнуть Тронхейма. Разрушенные мосты, как казалось нетерпеливому Гитлеру, восстанавливались слишком медленно, хотя сами войска даже по оценке их противников обладали высоким наступательным духом и проявляли невиданную храбрость и находчивость. Он требовал, чтобы в этом районе больше ни одно моторизованное соединение не вводилось в бой. Лишь после того как 23 апреля у пленного командира 148-й английской пехотной бригады были захвачены важные документы, значение которых далеко выходило за рамки чисто местных событий, настроение в ставке немецкого командования стало опять «оптимистическим».

Еще 22 апреля на заседании союзного верховного военного совета занимались обсуждением фантастических планов, считали очень успокоительным тот факт, что уже 13 тыс. человек высадились в Намсусе и Ондальснесе. Была запланирована высадка еще нескольких французских дивизий и одной танковой бригады, а также одной английской территориальной дивизии, и еще раз решили захватить Тронхейм и Нарвик. Однако дальнейший ход событий безжалостно перечеркнул эти запоздалые планы.

Правда, англичане продвинулись от Намсуса к Тронхейму на 80 км. Но затем они были охвачены с фланга немецкими войсками, многократно усиленными с воздуха и давно создавшими вокруг Тронхейма большой плацдарм, и были вынуждены повернуть обратно. Измотанные, полузамерзшие и разочарованные, они возвратились в Намсус, где тем временем высадился французский полк альпийских стрелков. Но это подкрепление не внесло никаких изменений в общую обстановку. Превосходство немецкой авиации в воздухе сделало невозможным всякое длительное пребывание союзных войск в Намсусе, так как не было никаких шансов ликвидировать это превосходство. 28 апреля был отдан приказ об эвакуации Намсуса, и к вечеру 2 мая войска оставили порт. Немецкая авиация потопила один английский и один французский корабль из числа эскадренных миноносцев, обеспечивавших погрузку на суда.

Не лучше было и положение англичан в районе Ондальснеса. Они также вынуждены были эвакуироваться, потому что значительно уступали противнику в технике, не имели опыта ведения боевых действий в труднопроходимой горной местности, не располагали никакой авиационной поддержкой. Кроме того, немецкие войска, которые начали продвижение из Тронхейма, угрожали зайти им в тыл и отрезать пути отхода. В ночь с 30 апреля на 1 мая английские войска, в том числе и жалкие остатки 148-й бригады, погрузились на суда в Ондальснесе. В это же время было сломлено и последнее сопротивление норвежских войск в районе Тронхейма.

Итак, попытка западных держав оказать быструю помощь норвежцам и закрепиться в Центральной Норвегии не удалась. Теперь англичане со свойственным им упорством стремились осуществить еще одно предприятие – захват Нарвика. «Если нам не удастся захватить Нарвик, – заявил Черчилль 20 апреля, – то это будет означать большую катастрофу, так как Германия тогда будет иметь в своих руках железорудные месторождения». Шансы на успех в Нарвике казались благоприятными. Английский флот господствовал на море, необходимые сухопутные силы могли быть подброшены в любом количестве. И в воздухе положение для англичан было намного лучше. Немцы в Нарвике вынуждены были рассчитывать только на имевшиеся у них силы. Подкрепления можно было подбросить лишь по воздуху, да и то очень незначительные. Снабжение воздушным путем было ограничено. Временами недостающую артиллерию приходилось заменять авиацией. Правда, сразу после эвакуации Намсуса из Тронхейма на север был направлен один армейский корпус в составе одной горной и одной пехотной дивизий. Но прошло несколько недель, прежде чем корпус, продвижение которого тормозили сопротивление норвежцев и беспокоящие действия английских десантов, преодолел по плохим дорогам 650 км. Несмотря на все усилия и страстное желание оказать помощь товарищам, находившимся в трудном положении, он не смог изменить их судьбу.

К 12 мая силы западных держав перед Нарвиком сильно возросли. Надоевшая всем весенняя распутица тоже окончилась, и условия для передвижения по суше стали более благоприятными. Поэтому союзники решили нанести немецким войскам сокрушительный удар. Они имели в распоряжении английскую бригаду, три батальона французских альпийских стрелков, два батальона иностранного легиона, четыре польских батальона и норвежские войска численностью 3500 человек. Бьерквик, расположенный севернее Нарвика в боковом фиорде, был взят одновременным ударом сухопутных войск с севера и морского десанта с юга. У северной оконечности фиорда Ромбак немцы отошли на восток и одновременно отбили попытки противника высадить десант в районе Нарвика. В следующие дни союзники усилили свой натиск севернее фиорда Ромбак. Английские военные корабли продвинулись до восточной оконечности фиорда и обстреляли Хуннален.

Тем временем произошла уже давно назревавшая катастрофа западных держав в Бельгии и Северной Франции, которая сказалась и на событиях в Нарвике. Нельзя было распылять силы, посылая большее количество войск для проведения операции на таком удаленном театре, как норвежский, нельзя было выделить достаточно крупные силы флота для поддержки и материально-технического обеспечения подобной операции, учитывая, что смертельная опасность угрожала самому существованию английского экспедиционного корпуса во Франции. Поэтому 24 мая высший союзный совет решил сконцентрировать все силы на французском театре военных действий и отказаться от действий в районе Нарвика. Предполагалось только захватить порт Нарвик и немедленно его разрушить, после чего союзные войска должны были оставить захваченный район. Немецкие войска, которые отчаянно сопротивлялись превосходящим силам противника, даже не подозревали, как быстро придет конец их бедственному положению. 28 мая Нарвик пришлось сдать союзникам, в первые дни июня они еще сильно потеснили немецкие войска у железной дороги восточнее Хуннален. Им казалось, что скоро сопротивление немецких войск будет окончательно сломлено.

Чтобы облегчить положение своих войск, германское командование решило направить к Нарвику свои линкоры «Шарнгорст» и «Гнейзенау». 4 июня оба корабля покинули Киль и сразу же натолкнулись на транспорты союзников. День 8 июня был для них очень успешным. Во второй половине дня им удалось потопить вспомогательный крейсер тоннажем 19 840 брт и большой танкер грузовместимостью 5666 брт. В 16 час. они встретили гораздо более важную цель – авианосец «Глориес» водоизмещением 22 500 т, шедший в сопровождении двух эскадренных миноносцев. Напрасно английские самолеты-торпедоносцы пытались подняться с палубы авианосца. Прежде чем они смогли это сделать, немецкие корабли открыли огонь и пламя сразу же охватило носовую часть авианосца. Безуспешными оказались и попытки обоих эсминцев под прикрытием дымовой завесы вывести пострадавший авианосец из зоны воздействия более мощной артиллерии немецких линкоров. Тяжело поврежденный «Глориес» затонул в 17 час. 40 мин. Эскадренные миноносцы постигла такая же участь, однако затонувший последним эсминец «Акоста» еще успел торпедировать линкор «Шарнгорст», причинив ему тяжелое повреждение. Оба немецких линкора вынуждены были прекратить так успешно начатый поход и вошли в порт Тронхейм.

В тот же день была закончена эвакуация района Нарвика. 24 тыс. англичан, французов и поляков были погружены на суда и четырьмя конвоями возвращались в Англию и Францию. С этой же целью на борт английского крейсера в Тромсё поднялись король Норвегии и члены его правительства.

Вся Норвегия была в руках немцев. О том, как могло это произойти, Черчилль делает следующие откровенные признания: «Превосходство немцев в планировании, командовании и энергичности было очевидным. Они неуклонно осуществляли свой план операции. Они умели мастерски использовать все возможности, которые давало им применение крупных сил авиации. К тому же превосходство немецкого солдата, особенно в мелких стычках, было очевидным. В Нарвике пестрый по составу наспех сформированный отряд в 6 тыс. человек на протяжении шести недель держал под угрозой союзные войска, насчитывавшие более 20 тыс. человек. В этой Норвежской операции действия наших лучших войск, шотландской и ирландской гвардии, были парализованы энергичными, находчивыми и хорошо обученными молодыми солдатами Гитлера». Решающее значение для победы немцев в Норвегии имело господство в воздухе. Значение последнего англичане почувствовали лишь в ходе операции. Потребовалось еще много горьких уроков, пока, наконец, это поняли англичане, а позднее – американцы и сделали из этого практические выводы. Но впоследствии хорошо организованное взаимодействие обоих видов вооруженных сил обеспечило им то превосходство, благодаря которому они могли идти от победы к победе.