Кузнецов А. Г., 2004. Все права защищены

Здания центра находятся в окружении великолепных фонтанов, которые сейчас не действуют. Около самого большого из них укреплена металлическая табличка, на которой написано, что фонтаны временно не работают из-за нехватки воды на Манхэттене, за что дирекция центра приносит посетителям свои извинения.

Рядом с Линкольн-центром находится один из самых больших музыкальных магазинов Нью-Йорка – Тауэр-Рекордс и еще один из «тауэров» Трампа, в котором располагаются офисы и отель. Коричневые стены и черные стекла небоскреба придают ему строгий, и в то же время импозантный вид.

Осмотрев эти достопримечательности, я возвращаюсь к Сентрал-парку и иду вдоль его южной оконечности по 59-й улице. Здесь мое внимание привлекают великолепные конные скульптуры известных конквистадоров и борцов за независимость – Франсиско Писсаро, Симона Боливара и др., подаренные Нью-Йорку правительствами Аргентины и ряда других стран Южной Америки.

Здесь же, у обочины мостовой, выстроилась целая шеренга довольно живописных конных экипажей. Высокие элегантные фиакры, запряженные породистыми лошадями, начищены до блеска. Около экипажей сбились в кучку возницы. Они тоже одеты в яркие кучерские наряды и, ожидая клиентов, оживленно беседуют друг с другом.

Через парапет, отделяющий улицу от парка, я любуюсь залитыми лучами солнца лужайками этого зеленого уголка Манхэттена. На одной из них, несмотря на поздний час, преспокойно спит молодой чернокожий горожанин. Чуть подальше я замечаю другого мужчину, но тот уже пробудился ото сна и, собрав свой нехитрый скарб, неторопливо движется к выходу из парка. В Нью-Йорке много бездомных – мне не раз приходилось видеть их в парках, скверах, метро. В теплое время года они не испытывают особых неудобств от своей бродячей жизни, а вот с наступлением холодов им приходится несладко. Самое интересно, что многих из них вполне устраивает такой образ жизни – беспечный, свободный, независимый.

На пересечении с Пятой авеню, у отеля «Плаза», я сворачиваю влево и иду вдоль восточной стороны парка. Теперь мой путь проходит через Верхний Ист-Сайд – фешенебельный район Манхэттена, где проживают самые состоятельные ньюйоркцы. Здесь нет высотных домов, нет шума и суеты. Здесь царят покой и благополучие, а цены на жилье самые высокие в городе. Плата за ночь в роскошных апартаментах, занимающих порой целый этаж дома, составляет несколько тысяч долларов, а сами апартаменты могут стоить сотни тысяч, а то и один-два миллиона долларов. Особенно ценятся квартиры на верхних этажах, так называемые «пентхаузы», где помимо многочисленных комнат есть обширные террасы с бассейнами и садами. Такие дома оснащены телекамерами, а у их подъездов стоят одетые в парадную униформу швейцары. Цепкими взглядами они всматриваются в лица прохожих, ревниво охраняя вверенные им посты. От подъездов домов к проезжей части улицы ведут крытые навесы. Вот к одному из подъездов подкатил шикарный черный лимузин, швейцар бросился к машине и предупредительно открыл дверцу. Из лимузина вышел элегантно одетый господин, он приветливо кивнул швейцару, степенно пересек тротуар и скрылся в подъезде дома.

Я приближаюсь к знаменитой «музейной миле» – где на небольшом отрезке Пятой авеню и прилегающих к ней улиц находятся несколько самых знаменитых музеев Манхэттена: Метрополитен-музеум, музей Соломона Гуггенхейма, музей американского искусства Уитни, коллекция Фрика, музей города Нью-Йорк и другие. Однако сегодня понедельник, и большинство музеев не работает: закрыта коллекция Фрика, закрыт и Метрополитен-музеум. Что ж, придется ограничиться внешним осмотром зданий, а потом уж продолжить прогулку.

Художественный музей Метрополитен находится на территории Центрального парка, а его фасад выходит на Пятую авеню и занимает отрезок от 82-й до 86-й улицы. Говорят, что это единственное здание Манхэттена, которому парк некогда «уступил» часть своей территории. Строительство первого здания музея было закончено в 1880 году; оно представляло собой двухэтажное сооружение из кирпича с невысокими стрельчатыми арками. Сейчас это здание сохранилось, но оно скрыто за многочисленными поздними пристройками.

Я медленно иду вдоль музея, любуясь его строгими, классическими формами. Сегодня здесь немноголюдно: кто-то фотографирует здание, кто-то просто отдыхает, сидя на ступеньках его широкой многоступенчатой лестницы. Центральный вход в музей украшает высокий портик с шестью стройными колоннами и богатым декором антаблемента. Большие полукруглые окна второго этажа, расположенные прямо над дверями парадного входа, гармонично сливаются с ними, придавая внешнему облику здания особое величие и красоту. Пройдя вдоль фасада музея, я поворачиваю налево и вхожу на территорию Центрального парка. Здесь пред моим взором предстает древнеегипетский обелиск фараона Тутмоса III, установленный на этом месте в 1881 году.

Немного углубившись в парк, я оказываюсь в райском уголке Нью-Йорка. Ничто не говорит здесь о присутствии большого и шумного города. Удивительно разнообразный ландшафт создает атмосферу безмятежного покоя. Освещенные солнцем поляны чередуются с зелеными массивами, скалистыми пригорками и водоемами – прудами, озерами, протоками. На аллеях парка много отдыхающих. Подростки катаются на роликовых коньках и велосипедах, молодые мамы и семейные пары прогуливаются вместе со своими чадами, на скамейках отдыхают люди постарше.

Я прохожу мимо большой спортивной площадки, на которой группа мужчин азартно играет в бейсбол – любимую игру американцев (по популярности это второй вид спорта после американского футбола), и вскоре оказываюсь в красивейшем месте парка. Здесь, рядом с живописным озером, находится средневековый замок Бельведер-кастл и открытая сцена театра «Делакорт». На верхней площадке замка идет видеосъемка: молодые люди, на вид корейцы или японцы, запечатлевают на пленку торжественное событие, происходящее в жизни их соплеменников – свадьбу. Нарядные жених и невеста охотно позируют перед камерой, с готовностью выполняя все требования оператора. Но вот, наконец, площадка освобождается, и я могу спокойно полюбоваться открывающимся отсюда видом на парк и окружающие его здания, многие из которых действительно очень красивы.

По лестнице и извилистым дорожкам спускаюсь вниз и выхожу на небольшую полянку перед озером. Здесь тоже очень красиво, и я устраиваюсь на одной из скамеек, чтобы перекусить. Вижу, что многие посетители парка поступают так же, как и я: достают из сумок пластиковые контейнеры с едой, бутылки с напитками, раскладывают все это на скамейках и, не спеша, принимаются за трапезу. Свежий воздух и окружающий ландшафт делают это занятие еще более приятным.

Пообедав, я направляюсь на юг, в сторону 59-й улицы. По пути я не раз встречаю скульптурные изображения, установленные вдоль аллей парка. Одно из них привлекает мое внимание – это памятник в честь польского короля из династии Ягеллонов, воздвигнутый здесь его соотечественниками. Некоторые из прохожих приветливо здороваются со мной. Вначале я был удивлен, но потом понял, что такова, видимо, традиция и также вежливо стал отвечать на приветствия. Вообще, американцы очень вежливы, тактичны и доброжелательны. В этом я убеждался постоянно – на улицах, в скверах, в метро. Не было случая, чтобы кто-нибудь не ответил на мой вопрос или не помог мне в затруднительной ситуации. Более того, многие люди сами предлагали мне свою помощь. Никогда не забуду одного американца, к которому я обратился в метро с вопросом, как мне доехать до музея Метрополитен. Поняв, что я иностранец и плохо еще ориентируюсь в Нью-Йорке, мужчина вышел со мной из метро и показал, как дойти до другой станции, откуда поезда идут в сторону музея. Затем он достал блокнот, вырвал страничку, записал номера поездов и название станции, где я должен выйти, предупредив, чтобы я не сел по ошибке на поезд, идущий в противоположную сторону, в Даунтаун. Только убедившись в том, что я его хорошо понял, он отпустил меня, пожелав при этом удачного дня.

О радушии и доброжелательности американцев писал еще Петр Ильич Чайковский, посетивший Соединенные штаты Америки весной 1891 года. «Удивительные люди эти американцы! – писал он в своем дневнике. – Под впечатлением Парижа, где во всяком авансе, во всякой любезности чужого человека чувствуется попытка эксплуатации, здешняя прямота, искренность, щедрость, радушие без задней мысли, готовность услужить и приласкать – просто поразительны и трогательны».

Минуя детские площадки, еще одно озерко и небольшой зоопарк, я выхожу к гостинице «Плаза», где сажусь на поезд метро и с пересадкой добираюсь до станции «Ньюпорт» в Джерси-Сити. Здесь я встречаюсь с сыном, и мы едем в супермаркет «Эй энд Пи» за продуктами.

Поздно вечером раздается телефонный звонок. Это Эмиль – он зовет меня к себе в гости в Канзас-Сити.

Подъехав к комплексу, мы поставили машину на стоянку, где уже было припарковано не менее двухсот или трехсот машин, и направились в «Мол» – громадное здание, напоминающее снаружи ангар для самолетов. В Америке любят все большое: если это кинотеатр, то в нем 10 или 25 залов, если это магазин хозтоваров, то он размером со стадион. Вот и «Мол» таких же габаритов – на его двух этажах разместилась масса магазинов: «Гэп», «Дафис», «Рибок», «Олд Нэйви», «Груп Ю-Эс-Эй», « Томми Хилфигер», «Бед, Бат энд Бейонд» и другие.

Внутри «Мол» оказался совсем иным, чем снаружи – отличный дизайн, широкие лестницы, нарядные магазины. Покупателей здесь, кажется, не так уж много: люди, приехавшие сюда на 200-300 автомобилях, словно растворились в этом огромном комплексе. Походив по магазинам, мы купили две пары брюк и одну рубашку, заплатив за все 65 долларов.

Что касается одежды, то в Америке ее громадное изобилие – на все вкусы и на все кошельки. Однако не так-то уж просто найти, скажем, свитер или рубашку, на этикетке которой было бы написано “Made in USA”: большинство одежды шьется в Китае или в других странах, где ручной труд ценится очень дешево. В общем, в американских магазинах можно приобрести одежду и обувь, изготовленные в большинстве стран мира, в том числе, и в России. Однако при таком обилии одежды, одеваются американцы просто, скромно и довольно однообразно: джинсы, футболка, кроссовки, а в холодное время года – еще свитер и куртка. Похоже, что жители одной из самых процветающих стран мира не придают своему внешнему виду никакого значения. Здесь много полных людей. Ну, как ни одеждой, казалось, можно было бы скрыть изъяны фигуры – ан нет: никто не спешит это сделать. Мне не раз приходилось видеть полных женщин с необъятными бедрами, которые без всяких комплексов обтягивали свои телеса готовыми вот-вот лопнуть джинсами.

В джинсах и куртках ходят повсюду, в том числе, и в театры. Правда, здесь есть некоторая дифференциация: зрители партера и лож, как и положено в театрах, одеваются элегантно – костюмы, смокинги, дорогие вечерние платья. Ну, а верхние ярусы и галерка остаются верны своим привычкам. Безусловно, главным критерием в выборе одежды является ее удобство и практичность. Конечно, есть в Америке и модницы, и дорогие магазины, торгующими одеждой от самых известных кутюрье мира – но это товары для избранного круга людей, да и по улицам в такой одежде ходят редко. Но и футболка футболке рознь – есть массовый ширпотреб по два-три доллара за штуку, а есть и образцы по пятьдесят долларов и выше.

2 октября, среда
Каждую среду в Розелл-Парк приезжают несколько фермеров, и в сквере у муниципалитета организуется мини-рынок – Farmers market. Поскольку овощи и фрукты у нас на исходе, я решил посетить сию торговую точку. Проводив сына на работу, немного позанимался английским языком и без четверти десять отправился на рынок.

Дорога мне уже знакома, поэтому я стараюсь немного изменить маршрут, чтобы ознакомиться и с другими улицами городка. Однако смежные улицы оказываются точно такими же, как и те, по которым я проходил раньше – те же лужайки, те же деревянные дома и гаражи. Прохожих в Розелл-Парке, как обычно, очень мало. На Честнат-стрит я встречаю пожилую женщину с собачкой и решаю уточнить, где находится фермерский базар. Женщина, похоже, рада представившейся возможности с кем-то пообщаться: она останавливается и охотно объясняет, что базар находится в сквере неподалеку отсюда, но сейчас он еще закрыт – фермеры подъедут только к часу дня. «А вообще, – добавляет она, – продукты у фермеров хорошие, и стоят они дешевле, чем в магазинах».

Это мне известно: продукты у фермеров стоят на 15-20 процентов дешевле, да и химических удобрений в них, наверное, поменьше. Поблагодарив хозяйку собачки, я все же дошел до сквера и увидел, что здесь все уже готово к приезду фермеров: расчищена и украшена площадка, развешаны объявления, извещающие об этом событии и т.д.

К часу дня фермеры были уже на месте. Они прибыли на легковых автомобилях с прицепными фургонами, установили столы и прилавки, разложили свою продукцию. Всего приехало три или четыре фермера, но продуктов они навезли предостаточно. Кроме всевозможных овощей и фруктов, на прилавках лежали различные пироги, мед, домашнее вино, соки. Все продукты отменного качества и в разнообразном ассортименте – одних только помидоров было, кажется, пять-шесть сортов. Америка – южная страна, и земля ее необыкновенно щедра, плодородна. Когда Генри Гудзон в 1609 году побывал в этих краях, он дал о ней восторженный отзыв: «Земля эта приятнейшая из всех, где только ступала нога человека, и удивительно хороша для возделывания».

Доступ ко всем продуктам свободный: подходи к прилавкам, выбирай, что понравилось, укладывай в пакеты и иди к весам. А там уже ждет молодая фермерша, она взвешивает овощи-фрукты на электронных весах, говорит, сколько с тебя причитается, помогает уложить товар и с любезной улыбкой благодарит за покупку. При этом тебя никто не обвесит, не обсчитает.

Понаблюдав за торговлей, я тоже подхожу к прилавкам и начинаю придирчиво выбирать щедрые дары американских полей: картофель, лук, свеклу, цветную капусту, стручковую фасоль, баклажаны, патиссоны, яблоки. Прибавляю к этому еще баночку янтарно-золотистого меда. В итоге получается что-то около 20 долларов. У нас в Киргизии я бы на эти деньги купил несколько ящиков овощей и фруктов, здесь же все уместилось в две сумки. Но нечего не поделаешь – в Америке не только другие цены, но и другие зарплаты! Для американцев это вполне приемлемые цены, хотя на Брайтоне можно купить и дешевле…

Вечером я совершил пешую прогулку в соседний город Юнион, к площади, где сходятся пять дорог – Файф Поинтс. Поскольку Розелл-Парк граничит с Юнионом, идти пришлось недолго. Пройдя по нашей авеню до «улицы цикад», я повернул налево и, минуя школу, церковь и небольшой парк, вышел на площадь; обойдя ее по периметру и не обнаружив ничего достопримечательного (обычная шумная транспортная развязка), вернулся к школе. Здесь мое внимание привлекла игра в бейсбол, которая развернулась на спортивной площадке. Играли подростки, а за их действиями ревниво следили расположившиеся на небольшой трибуне родители.


3 октября, четверг
Как обычно, сел в поезд метро и с пересадкой доехал до гостиницы «Плаза». Дойдя до 60-й улицы, а пошел на запад в сторону Ист-Ривера. На пересечении с Лексингтон-авеню мое внимание привлек оригинальный небоскреб из голубого стекла со шпилем, несколько напоминающим толстый карандаш, а кварталом дальше я увидел большой семиэтажный универмаг – это один из самых известных магазинов Нью-Йорка «Блумингдейлс». Возможно, здание чем-то интересно внутри, но его внешний вид не вызвал у меня каких-либо эмоций, поэтому, не желая терять время, я вернулся на Парк-авеню и повернул по ней направо. О Парк-авеню следует сказать особо: во-первых, это одна из самых фешенебельных улиц города, а, во-вторых, она просто красива. Улица начинается около Юнион-сквера, ненадолго прерывается у Центрального вокзала, затем проходит через Верхний Ист-Сайд и, наконец, заканчивается в Гарлеме. Посреди улицы проходит широкая полоса зеленых насаждений, что придает ей еще более нарядный вид. В этом районе на Парк-авеню располагаются самые респектабельные жилые дома с дорогими апартаментами, посольства, особняки, церкви. Где-то здесь живут Лайза Минелли, Дайана Росс, Вуди Аллен и прочие знаменитости.

На 70-й улице я поворачиваю налево и вскоре оказываюсь у высокого особняка, в котором находится один из многочисленных музеев Нью-Йорка – «Коллекция Фрика». Этот музей уникален тем, что его великолепная экспозиция располагается в доме, принадлежавшему ранее богатому промышленнику и коллекционеру произведений искусства Генри Клею Фрику. Громадный особняк был построен в 1914 году по заказу самого коллекционера. И сейчас, по истечении многих лет, роскошный интерьер дома с многочисленными произведениями искусства предстает в таком же виде, каким он был и при жизни владельца. А коллекция музея просто бесценна – здесь находятся полотна Рембрандта, Тициана, Веронезе, Эль Греко, Веласкеса, Ван Дейка, Хальса, Брейгеля, Вермеера, Гойи, Ренуара, Мане. Кроме живописных работ в музее много скульптур, произведений прикладного искусства. Несомненную художественную ценность представляет антикварная мебель и предметы интерьера, подобранные с большим вкусом.

Экспозиция музея впечатляет. Осмотрев ее, я заметил, что в ней почти отсутствуют картины американских художников. Исключение составляют лишь четыре картины Джеймса Уистлера – блестящего портретиста, прожившего большую часть своей жизни во Франции и Англии, и еще портрет Джорджа Вашингтона, выполненный Гилбертом Стюартом (1796). Из работ Уистлера мне запомнились портреты мисс Розы Кордер и графа Роберта де Монтескье-Фезенсака, выполненные в темных тонах. Интересно, что свои полотна художник называл «аранжировками», например, портрет Розы Кордер именовался «аранжировкой в черном и коричневом».

Из картин европейских художников наибольшее впечатление на меня произвели работы Эль Греко («Изгнание из храма», «Святой Джироламо») и Гойи («Кузница»), великолепные женские портреты Ван Дейка («Графиня ди Клэнбрассил»), Гейнсборо («Леди Френсис Данкомб»), Лоуренса («Леди Пил»), Энгра («Графиня Оссонвиль»). В залах музея меня не покидало ощущение, что я нахожусь не в галерее, а в гостях у мецената, коллекционера произведений искусств – до того здесь было уютно и комфортно. Единственно, чего не хватало – это радушного хозяина, который бы сопровождал гостей и рассказывал бы им о своих картинах и скульптурах.

Пробыв в музее около трех часов, я вышел на Пятую авеню и не спеша двинулся в сторону Метрополитен-музеума. Подошло время обеда – пора выбрать место для трапезы. Конечно, лучше всего это сделать в «Сентрал-парке», особенно в такой погожий день, как сегодня. Не долго думая, я спустился в парк и вскоре нашел открытую площадку с водоемом, окруженную со всех сторон скамейками. Неожиданно мой взор упал на табличку, прикрепленную к спинке скамейки. На ней было написано, что это место постоянно закреплено за миссис N – этой чести она удостоена за ее многолетнюю благотворительную деятельность. Осмотревшись вокруг, я заметил еще несколько табличек с аналогичными текстами. Выходит, что в Нью-Йорке немало людей, которые заботятся о своем замечательном парке, и администрация парка отвечает им тем же. Позже я не раз замечал сидящих на этих местах симпатичных старичков и старушек.

В своем путеводителе я прочел, что рядом с парком, в Верхнем Вест-Сайде находится многоквартирный дом-люкс «Дакота», в котором жил легендарный участник рок-группы «Битлз» Джон Леннон. Для этого мне только нужно пересечь парк с востока на запад, что я и сделал. По аллее, обставленной бюстами великих людей, я прошел к фонтану «Бетесда», а затем вышел к утопающей в зелени «Земляничной поляне», на которой в память о Дж. Ленноне посажены растения, привезенные сюда из 123 стран мира. Поляна находится прямо напротив «Дакоты» – высокого, несколько помпезного дома с балконами и целым рядом остроконечных мансард. У подъезда этого дома в 1980 году был убит Дж. Леннон. Многочисленные поклонники творчества музыканта приходят сюда, чтобы почтить его память – они приносят цветы, зажигают свечи. Молодой мужчина просит меня сфотографировать его у этого места.

Улица, идущая вдоль западной стороны парка, называется Сентрал-парк-авеню – это одна из тихих респектабельных улиц Нью-Йорка. Любуясь, расположенными на ней домами, я медленно иду к площади Колумба. А здания здесь действительно достопримечательные: Музей естественной истории, Нью-йоркское историческое общество, несколько красивых церквей, «Отель артистов», роскошные жилые дома «Чейнинс Сэнчури», «Кенилворт» и др.

Не доходя до площади Колумба, я поворачиваю к Линкольн-центру, напротив которого находится Музей народного творчества. Времени у меня предостаточно, поэтому я решаю зайти в музей и осмотреть его. Этот музей не имеет своей постоянной экспозиции. Сегодня здесь, например, выставлены лоскутные одеяла и расписанные народными умельцами старые пилы, которые отслужили свой век и ни на что другое уже не годны. Среди одеял выделяется одно – оно столь велико, что занимает целую стену. Я сразу не понял, что на нем изображено: одеяло, как одеяло, только уж очень большое и пестрое, но потом, присмотревшись, обнаружил, что это вид Манхэттена со всеми его небоскребами, Сентрал-парком и прочими достопримечательностями. Сколько же труда вложено в это одеяло – одних только лоскутов, наверное, несколько тысяч!

Не менее интересны и пилы – ножовки, лучковые, циркулярные. Их лезвия украшены разнообразными пейзажами, изображающими то реки или косогоры, то степи или лесные чащи. И хотя эти пейзажи написаны художниками-самоучками, они привлекают своей искренностью, теплотой. И хорошо, что нашлись энтузиасты, которые проехались по американским городкам, собрали эти замечательные экспонаты и сделали их достоянием посетителей скромного нью-йоркского музея, плата за вход в который составляет всего 3 доллара.

После осмотра музея я иду в «Тауэр Рекордс», самый большой магазин Нью-Йорка, специализирующийся на продаже музыкальных произведений, записанных на различные носители звука – от грампластинок до видеокассет и DVD. Магазин поражает меня обилием и разнообразием продукции. На его трех этажах можно купить музыку любого жанра: кантри, рок, поп, джаз, классику, музыку для детей и т.д. Каждый отдел занимает десятки, а то и сотни квадратных метров торговой площади. Доступ к товарам свободный – тысячи дисков, кассет разложены в алфавитном порядке на многочисленных стеллажах: подходи и выбирай. Конечно, небольшие по габаритам компакт-диски легко похитить, особенно зимой, когда все ходят в куртках и пальто. Однако владельцы магазинов тоже не дремлют и предпринимают меры предосторожности – все залы просматриваются через телекамеры, либо в каждый компакт-диск вкладывается миниатюрная металлическая пластина, на которую реагирует специальное устройство, установленное у выхода из магазина. Если же компакт-диск куплен, то это пластина дезактивируется продавцом и устройство на него уже не реагирует.

Я прохожу на второй этаж, где находится отдел классической музыки. Здесь можно купить что угодно – от музыки Средневековья до современных сочинений. Отдельный зал занимает оперная музыка. На полке с операми Верди, записанными на CD, я вижу практически все его оперы (их у него 26), причем такие популярные сочинения, как «Риголетто», «Аида», «Травиата», «Отелло» и другие, имеются в нескольких исполнениях. Немало здесь и опер Россини (около 20). Есть даже такие редкие произведения, как «Аврелиан в Пальмире», «Шелковая лестница», «Армида», «Сигизмондо» и другие. Это настоящий рай для любителя музыки! Однако компакт-диски и прочие виды продукции не дешевы: в среднем компакт-диск стоит 15 долларов, а видеокассеты еще дороже (около 30-ти долларов). Записи опер на видеокассетах и DVD не столь разнообразны, правда, «Кармен» Бизе имеется в пяти вариантах. Некоторые записи продаются со скидкой, чаще всего в 20 процентов – об этом покупателей извещают яркие таблички с надписью «Sale».

Оставив магазин, я еще раз прошелся по Линкольн-центру, а затем через площадь Колумба вышел на 59-ю улицу и направился к гостинице «Плаза». На этот раз я зашел внутрь отеля и внимательно осмотрел его великолепные холлы. Лепные потолки, дубовые панели, бронза, зеркала, дорогие ковры – во всем убранстве «Плазы» ощущается атмосфера богатства и роскоши. В уютном ресторане посетители ужинают под звуки арфы, на которой играет молодая красивая женщина. На витринах элитных магазинов типа «Тиффани», «Гуччи» или «Валентино» разложены модные вещи и драгоценности. Здесь же можно купить предметы антиквариата, дорогие сувениры. Похожие на лордов швейцары терпеливо стоят у массивных дверей отеля, ожидая клиентов и чаевых. В этом отеле часто останавливаются коронованные особы, президенты, голливудские звезды и прочие знаменитости. Сейчас «Плаза» принадлежит Дональду Трампу, который приобрел ее в 1988 году, заплатив около полмиллиарда долларов.