Кузнецов А. Г., 2004. Все права защищены

Но вернемся в Нью-Йорк 2002 года. Валерий пригласил меня к себе в гости – он жил на Манхэттене, в районе музея «Клойстерс».

«Садись в поезд линии ‘А’, доезжай до станции ‘181-я улица’ и оттуда позвони мне. Я живу в нескольких минутах ходьбы до станции метро и выйду тебе навстречу», – напутствовал меня Валерий.

«Скажи проще: ‘Take the A train’», – ответил я шуткой, имея в виду знаменитую пьесу из репертуара Дюка Эллингтона, от звуков которой сильнее забьется сердце всякого любителя джаза.

В назначенное время мы встретились, и вскоре я сидел в уютной гостиной на шестом этаже семиэтажного жилого дома, в котором все эти годы живут Сандлеры – Валерий и его супруга Зарема.

Четыре часа в расспросах и воспоминаниях пролетели быстро. Валерий рассказывал о своей работе, показал несколько своих очерков, опубликованных в «Новом русском слове». Мы разговаривали, пили кофе с тортом, слушали музыку из большой коллекции компакт-дисков, собранных хозяином квартиры – давним и верным поклонником джаза и классики.

Потом настало время прощания. Надолго или навсегда? Этого никто из нас не знал…

До отъезда в Америку Друкер играл на рояле в одном из городских ресторанов. Музыку он любил с детства, учился в музыкальной школе, хорошо играл на слух, отдавая явные симпатии джазу. Перед тем как поступить в музыкальное училище, он окончил Политехнический институт и получил диплом инженера, но вся его дальнейшая жизнь была связана с музыкой, и, лишь приехав в Америку, он вспомнил свою основную специальность. Александр наладил небольшое производство очистителей воздуха, и бизнес пошел: росло число клиентов, агрегаты пользовались спросом, производство расширялось. Друкер оказался талантливым инженером – он разработал и внедрил в производство принципиально новый тип очистителей воздуха; вместо традиционной механической очистки в них использовался электрический метод, благодаря которому неприятные запахи уничтожались на молекулярном уровне. Такие очистители оказались незаменимыми в предприятиях общественного питания – ресторанах, кафе, барах. Сейчас мой друг владеет мини-заводом, оснащенным всевозможными станками и оборудованием. Все это умещается в одном цехе. Кроме Саши и его супруги Лии (она ведет бухгалтерию и работает с клиентами), здесь трудятся несколько рабочих

. Осмотрев мини-завод, который находился в соседнем городе Элизабет, мы поехали в Ист-Брунсвик, где вот уже много лет проживает мой бывший студент. Двадцать миль по прекрасному шоссе, и мы уже на месте. Дом с мезонином, в котором живет Саша с женой, сыном и младшей дочерью (старшая дочь проживает отдельно), расположен в очень живописном месте, на берегу озера. Дом – большой, рационально спланированный и удобный. В нем пять или шесть комнат и большая гостиная, несомненным украшением которой является рояль «Бехштейн».

Наступил вечер. Еще вчера по телефону Саша преложил мне два варианта ужина – мясной или рыбный. Я выбрал второй, и, похоже, он остался довольным моим выбором. Пока Лия с мужем занималась приготовлением ужина, я познакомился с их девятилетней дочерью Таей. Интересно, что девочка говорит только по-английски, но русскую речь понимает. Как и отец, она очень музыкальна, берет частные уроки игры на фортепиано. Тая сыграла пьесу Моцарта, а я спел ей под аккомпанемент на рояле несколько детских песенок. Одна из них – «Про Жучку» очень понравилась девочке; она тут же попросила меня научить ее этой забавной песенке. Через двадцать минут Тая села за рояль и самостоятельно исполнила «Жучку», старательно выводя мелодию на трудном для нее русском языке: «Вот сабачка Жючка…».

Пока мы музицировали, подоспел ужин. Мы сели за стол, уставленный всевозможными салатами и рыбными деликатесами – креветками, икрой, отварной осетриной. Посреди этого великолепия красовались громадные морские раки – омары. Застолье продолжалось до полуночи…
15 декабря, воскресенье
Утром я проснулся в хорошем настроении, подошел к окну и увидел очаровательный пейзаж: в двадцати метрах от дома было озеро, а за ним виднелась роща. По озерной глади чинно плавали утки. Стояла удивительная тишина.

Перед завтраком мы с Сашей совершили небольшую прогулку по Ист-Брансвику. Большинство его обитателей, по-видимому, еще спали, отдыхая после трудовой недели. От других городков Нью-Джерси Ист-Брансвик отличался кривизной своих улиц, повторявших неровный рельеф местности, что придавало ему какую-то нестандартность. Однако было довольно прохладно, поэтому, погуляв минут двадцать, мы вернулись домой.

В прихожей, рядом с входной дверью стоял рыцарь в серебристых латах. Вчера я не обратил на него особого внимания – сегодня же, при ярком дневном свете он был великолепен. Оказывается, Саша купил его в Толедо, когда он вместе женой отдыхал в Испании. Испанский сувенир обошелся Саше в две с половиной тысячи долларов; он был доставлен в разобранном виде, а затем уже собран и занял «почетное» место у входа в дом.

После завтрака мы поехали в соседний город Нью-Брунсвик – самый большой из четырех Брансвиков (есть еще западный и южный Брансвики). В этом городе находится один из известных университетов Америки и самый крупный вуз штата Нью-Джерси – Университет имени Ратгерса.

Вначале Саша решил показать мне старый порт на реке Раритен. Когда-то эта река была полноводной и судоходной, и здесь, около Нью-Брансвика, находился крупный речной порт со шлюзами, причалами, складами и прочими сооружениями, необходимыми для нормальной жизнедеятельности транспортного узла. Порт был не только грузовым, но и пассажирским: отсюда в Нью-Йорк и Филадельфию регулярно ходили небольшие пароходы. Сейчас здесь находится своеобразный музей под открытым небом. Сохранились некоторые портовые постройки, а об остальном рассказывают красочные щиты, установленные около причала.

Мы побродили вдоль берега реки, сфотографировались. Отсюда хорошо были видны высокие дома Нью-Брансвика – небольшого, но довольно респектабельного города. Саша где-то слышал, что в одном городском музее открыта интересная выставка, посвященная советскому диссидентскому искусству – Nonconformist Art from The Soviet Union, 1956-1986. Мы сели в машину и вскоре уже были около университетского кампуса. Здесь, в одном из корпусов находится Художественный музей им. Дж. В. Циммерли, в залах которого разместилась интересующая нас выставка.

Вход в музей был свободным. Узнав, где находится экспозиция, мы прошли в нужный зал и, словно, окунулись в советское прошлое. С картин и плакатов на нас смотрели знакомые лица, знакомые лозунги: «Наша цель – коммунизм», «В будущее – с Лениным!» и т.п. Но таких экспонатов было мало – они как бы передавали официальный лик эпохи. Большинство же экспонатов были совсем иного характера. Они представляли советский «ундеграуд», то, что в те времена увидеть было невозможно. Среди авторов диссидентского искусства попадались знакомые имена – Эрнст Неизвестный, Дмитрий Плавинский, Леонид Ламм. Однако остальные имена мне были не известны, хотя в их работах присутствовал яркий талант и большое гражданское мужество, как, например, в «Проекте очков для каждого советского гражданина» Леонида Сокова, представлявшем собой массивные очки с красными стеклами с прорезанными в них отверстиями в форме пятиконечных звезд. И таких экспонатов было много. Кроме русских художников, на выставке были представлены работы живописцев и скульпторов из Украины, Молдовы, бывших республик Прибалтики и Закавказья. Удивительно было видеть эту необычную выставку в небольшом музее маленького американского города, находящегося на другом конце света.

Осмотрев экспонаты, мы прошлись по другим залам музея, а затем спустились в концертный зал, где проходило выступление детского хора и юных инструменталистов.

Обедали мы дома, на лужайке перед озером, где радушный хозяин жарил аппетитные ребрышки на замысловатом приспособлении под названием «барбекю». Расстались мы поздно вечером – приятный уик-энд в Ист-Брансвике завершился.
16 декабря, понедельник
День сегодня солнечный, но уже по-зимнему холодный, хотя снега все еще нет. После обеда я предложил Марине прогуляться в Кренфорд. В этом городке есть магазин, где можно купить кляссер для монет. Случилось так, что я обратил внимание, что на американских монетах достоинством в четверть доллара – «квартерах» имелись изображения, символизирующие различные штаты: Делавэр, Пенсильвания, Нью-Джерси, Джорджия и т.д. Проконсультировавшись с Мариной, я узнал, что монеты выпускаются уже четвертый год (по пять штатов в год), а за десять лет будут отчеканены монеты с изображениями всех пятидесяти штатов. Я собрал почти все выпущенные «квартеры», и теперь возникла необходимость в приобретении специального альбома для их хранения.

В центре Кренфорда мы нашли нужный нам магазин: он назывался Hobby Heaven («Мир увлечений»). Этот магазин – настоящий рай для коллекционеров и любителей мастерить: нет, кажется, такого увлечения, которое было бы не учтено владельцем магазина. Взглянув на многочисленные стеллажи, мы поняли, что без посторонней помощи нам не обойтись и обратились к стоявшему за прилавком мужчине. Искомый кляссер тут же был найден и вручен нам.

Он был выпущен в форме книги со специальными отверстиями для хранения монет и таблицей, содержащей краткие сведения обо всех штатах: официальное название, год создания, столица, цветок – символ штата, песня и, наконец, неофициальное или поэтическое его название. Ознакомившись с ней, я узнал, что штат Нью-Йорк был образован в 1788 году, его столица – город Олбани, цветок – роза, песня – «Я люблю Нью-Йорк» (I Love New York), а неофициальное название «Имперский штат» (Empire State). Кроме того, каждый штат имеет еще девиз на английском или на латинском языках. К примеру, девизом штата Нью-Йорк является «Excelsior» («Все выше»), а штата Нью-Джерси «Liberty and Prosperity» («Свобода и процветание»). Есть девиз и всей страны – «In God We Trust» (На Бога мы уповаем); он воспроизводится на всех бумажных банкнотах. Часть этих сведений, наряду с символическими изображениями, характеризующими тот или иной штат, оттиснута на памятных «квартерах». Так на монете, посвященной Нью-Йорку, изображена статуя Свободы, на монете штата Нью-Джерси – лодки с бойцами революции, а самый маленький штат Род-Айленд предстал на «квартере» в виде парусника на фоне стального моста.

17 декабря, вторник
Через три дня уезжаю домой – пора подумать о подарках и сувенирах, а значит нужно ехать в Нью-Йорк. Я вышел из метро в Гринвич-Виллидже и, минуя Вашингтон-сквер, направился в музыкальный магазин «Тауэр-рекордс». Поднявшись на второй этаж, где находится отдел классической музыке, я обратился к продавцу с просьбой помочь мне подобрать недорогие компакт-диски с записями произведений американских композиторов. Обычная цена одного диска 15 долларов, однако, есть записи, которые стоят гораздо дешевле – 7-9 долларов. Цена зависит от ряда факторов: года выпуска, автора музыки, исполнителей и т.д. Естественно, если диски залеживаются на полках, они продаются со скидкой. Тогда появляется заветная табличка со словом «Sale», на которой указывается старая и новая цена.

Продавец подвел меня к длинному стеллажу, полностью уставленному дисками с записями сочинений композиторов США. Они были разложены в алфавитном порядке по фамилиям авторов – от Адамса до Уилсона. Цены здесь были умеренные. Ознакомившись с содержимым стеллажа, я выбрал диски с записями симфонических и камерных произведений Гершвина («Рапсодия в голубых тонах», Концерт для фортепиано с оркестром и др.), «Вестсайдскую историю» Бернстайна и избранные сочинения Копленда.

После этого я вышел на Бродвей и пошел в сторону Нижнего Манхэттена. Шел уверенно, никого ни о чем не спрашивая, поскольку дорогу знал хорошо. Я миновал Сохо, Чайна-Таун, зашел в итальянский квартал и, наконец, оказался у Сити-холла. По дороге заходил в магазины, но ничего подходящего не находил. Заглядывал я и китайские лавки, но разложенный там дешевый ширпотреб, не вызывал у меня положительных эмоций – такое «добро» можно купить и у нас. Но вот по соседству с Вулворт-билдингом я случайно зашел в сувенирный магазин, где были не дорогие, но качественные товары – часы, ручки, кожаные портмоне, портативные радиоприемники, брелки, игральные карты и многое другое. Купив сувениры и уложив их в сумку, я медленно двинул в обратный путь. На пересечении Бродвея с Канал-стрит зашел в магазин мужской одежды, где купил добротный кожаный ремень. Когда продавец давал мне сдачи, я сказал ему, что собираю «квартеры» с американскими штатами, и он тут же высыпал на прилавок целую горсть монет: выбирайте, пожалуйста! Мне повезло – я нашел то, что было нужно. Поблагодарив любезного продавца, я продолжил путь и через полчаса был у станции метро «Кристофер-стрит».

Вечером позвонил мой давний товарищ Ян Складман, которого я, наконец, разыскал с помощью друзей. Ян давно живет в Чикаго и зовет меня к себе в гости, но я через три дня уезжаю – надеюсь, что встретимся в другой раз.

Несмотря на утренний час, в сквере было многолюдно. Около одной из театральных касс образовалась большая очередь. Здесь же установили свои барабаны чернокожие парни и, сменяя друг друга, неистово лупили в них. Очередь продвигалась медленно, но люди терпеливо ждали – желание посмотреть бродвейский спектакль было сильнее холода. Город жил своей обычной жизнью – мимо проносились сотни машин, сверкали всеми цветами радуги рекламные щиты, полицейские зорко следили за порядком.

Обойдя сквер по периметру, я зашел в магазин «Мегасторе», купил диск с записями Лучано Паваротти и поехал в Даунтаун, где у меня была назначена встреча с Виталием. Здесь, около Сити-холла, находится еще один музыкальный магазин «Джей энд Ар», в котором, судя по обнаруженному мной в почтовом ящике рекламному буклету, можно купить симфонические поэмы Джорджа Чедвика, причем со скидкой. Чедвика мне рекомендовал мой друг маэстро Щесюк. Этот американский композитор, живший во второй половине XIX – начале XX века, у нас совсем не известен. Я купил диск, а вечером прослушал его: музыка мне понравилась.

Встреча у нас была назначена у Вулворт-билдинга. Виталий немного запаздывал, но вот я заметил его, переходящего дорогу. Приятно встретиться с родным сыном где-то в далеком заморском городе. Я вспомнил другую встречу, состоявшуюся летом 1997 года во Флоренции. Тогда я работал в одной итальянской фирме и колесил по стране с туристами из России, а Виталий отдыхал на Адриатике, откуда приехал во Флоренцию с группой экскурсантов. Мы созвонились, уточнили время, и получалось, что примерно в одно время мы оба будем находиться в центре города, в районе галереи Уффици. В условленное время встреча состоялась, и вот, спустя пять лет, мы снова встречаемся теперь уже в Америке.

Мы пообедали в русской блинной, которая находилась неподалеку от Манхэттен-чейз-банка (борщ, котлета по-киевски), а затем поехали в магазин «Мэйси» покупать подарки для друзей Виталия. В огромном магазине царило необычное оживление – все спешили купить подарки к Рождеству. Хождение по многочисленным отделам заняло много времени – Виталий придирчиво выбирал подарки. Наконец, все подарки были куплены, и мы спустились в кафе, где выпили кофе и съели мороженное. Домой вернулись около шести.
20 декабря, пятница
Последний день на американской земле. Все вещи уложены, осталось лишь купить гостинцы для мамы. Виталий сегодня работает дома – это очень хорошо: он сможет спокойно отвезти меня в аэропорт. Днем поехали в «наш» супермаркет. Виталий хочет послать маме ее любимые конфеты, кофе, сыр и кое-что из деликатесов. Конечно, нечто подобное можно купить и у нас в городе, хотя и не все, но гостинцы из Америки, тем более, посланные сыном, будут маме вдвойне приятны.

Но вот все куплено, уложено, и чемодан с сумкой стоят у порога квартиры. По традиции присаживаемся перед дорогой. Вспоминаем, все ли сложено, не забыли ли что-нибудь? Вроде все в порядке. Беспокоит только незакрытый на кодовый замок чемодан: код забыли, а подобрать его не смогли. Все, пора в путь!

В аэропорт Ньюарка приехали вовремя. Нашли нужную секцию, встали в очередь. Меня все еще беспокоит незакрытый чемодан – в нем много всякой оргтехники, которую легко теперь похитить (такое нередко случалось у нас в аэропортах). Неожиданно Виталий говорит мне: «Жди меня тут и никуда не уходи». Через пять минут он появляется с двумя миниатюрными замочками, которые мы тут же надеваем на чемодан. Я смотрю на сына и думаю: увижусь ли я с ним когда-нибудь – слишком велико расстояние, которое разделяет нас. Неожиданно стало тоскливо на душе. Последние слова, последние объятия, и я ухожу на регистрацию. Оборачиваюсь: сын машет мне рукой.

Пройдет еще немного времени, и я покину эту чудесную страну. Три месяца, проведенные на американской земле, оставили в моей душе неизгладимый след. Здесь я чувствовал себя удивительно спокойно, комфортно, уверенно. Исчезло чувство какой-то внутренней тревоги, которое, начиная с конца перестройки, постоянно жило во мне. Конечно, и у американцев есть свои проблемы, но, все равно, жить здесь как-то спокойней. Наверное, потому, что люди здесь более защищены, и они с уверенностью смотрят в свое будущее. Американцы много трудятся – это точно. Но они и умеют отдыхать, радоваться жизни, причем, сейчас, а не в каком-то туманном будущем. В одном фильме петербургского таксиста спросили, как он узнает американцев, на что тот ответил: «Издалека – по одежде, а ближе – по глазам». Это правда: американца легко узнать по глазам, по выражению лица – открытого, доброжелательного, доверчивого, часто – улыбающегося. Особенно, если вы обратились к нему…

Но вот я уже в самолете. Еще немного, и мощный «Боинг» устремляется вверх, делает разворот и берет курс на Лондон. До свидания, сын! До свидания, Америка!
Вместо послесловия
Минуло почти пять месяцев после моего возвращения из Америки. Было время поразмыслить и оценить все увиденное во время поездки. Я стал смотреть на Соединенные Штаты Америки совсем иными глазами – этому способствовали события недавнего времени и, прежде всего, война в Ираке. Мир стал иным – хрупким и уязвимым, и нет, кажется, точки на планете, где можно было бы жить спокойно. Войны, природные катаклизмы, эпидемии преследуют человечество повсюду. Страшную, непредсказуемую опасность представляет международный терроризм: Америка – сильная, богатая и процветающая страна – первая испытала на себе последствия этой угрозы. Но кто сможет противостоять террористам, кто сумеет обуздать их? Наверное, только все мировое сообщество во главе с Соединенными Штатами Америки.

Хочется верить в миссию Америки, как в свое время в нее верил президент Рональд Рейган: «Мы верим, что в мире истерзанном ненавистью и кризисами, именно с Америкой связывает человечество самые светлые надежды. Взор истории обращен на нас. История ожидает, что мы сможем отстоять мир, добиться нового процветания, обеспечить лучшее будущее. Соединенные Штаты остаются последней, самой реальной надеждой человечества».

God bless America – Боже, храни Америку!

Литература:

1. 
   Америка. Энциклопедия повседневной жизни. – М., 1998.
   
2. 
   Горький М. В Америке // Соч. – Т. 7. – М., 1950.
   
3. 
   Горький М. Письма 1889 – 1906 // Соч. – Т. 28. – М., 1954.
   
4. 
   Ильф. И., Петров Е. Одноэтажная Америка. – М., 1961.
   
5. 
   Довлатов С. Марш одиноких // Собр. соч. в 4-х т. – Т. 2. – СПб, 2002.
   
6. 
   Короленко В. Письма // Соч. – Т. 10. – М., 1956.
   
7. 
   Лауринчюкас А. Невидимые небоскребы. – М., 1988.
   
8. 
   Маяковский В. Мое открытие Америки // Соч. – Т. 6. – М., 1978.
   
9. 
   Метцгер К. Нью-Йорк. Путеводитель. – Мюнхен: Polyglott, 2000.
   
10. 
    Михайлов Н., Косенко З. Американцы. – М., 1960.
    
11. 
    Панас К. Художественный музей Метрополитен. – М., 1982.
    
12. 
    Песков В., Стрельников Б. Земля за океаном. – М., 1977.
    
13. 
    Русаков Е. Америка без стереотипов. – М., 1989.
    
14. 
    Страны и народы мира. Америка. Северная Америка. – М., 1980.
    
15. 
    Стрельников Б. Всем сердцем верю… – М., 1982.
    
16. 
    Стреляный А. Две корки каравая (В американской глубинке) // Знамя. – 1990. – № 11-12.
    
17. 
    Чайковский П. Дневники. – М., 1923.
    
18. 
    Чегодаев А. Д. Искусство Соединенных Штатов Америки. – М., 1976.
    
19. 
    Шолом-Алейхем. Мальчик Мотл // Соч. – Т. 4. – М., 1973.
    
20. 
    Adams Henry. Handbook of American Paintings. The Nelson-Atkins Museum of Art Kansas City, Missouri, 1991.
    
21. 
    USA. Completely Updated. Where to Stay, Eat and Explore. Smart Travel Tips from A to Z. – Fodor’s, 2001.
    
22. 
    Wayne Craven. American Art: history and culture. – Brown & Benchmark, 1994.
    

Хотя вещи были собраны и уложены еще вечером, я проснулся рано – волновала предстоящая встреча с другом и его супругой Эллой, моей бывшей ученицей, с которой я собственно и познакомил Яна. Это случилось в 1971 году, год спустя Ян и Элла стали мужем и женой, а еще через год родилась их дочь Вика – ей сейчас тридцать лет… Интересно было увидеть и Чикаго – третий по величине город Соединенных Штатов. Ян уверял меня, что это самый красивый город Америки. Вначале я отнесся к этому утверждению несколько скептически (мол, всяк кулик свое болото хвалит!), но друг выслал мне два великолепных альбома с видами города, которые красноречиво говорили о его красоте и величии. Но одно дело фотографии, другое – увидеть все своими глазами.

В девять часов утра мы с сыном сели в его «Кэмри-Солару» и через двадцать минут были уже в аэропорту Ньюарка. Этот аэропорт мне хорошо знаком по прошлой поездке – сюда я прилетел из Лондона, отсюда улетал в Канзас-Сити и Детройт. И вот – полет в Чикаго, теперь уже с третьего по счету терминала. Сын шутит: « Ну, папан, ты даешь: побывал уже во всех терминалах нашего аэропорта!».

Попрощавшись с Виталием, я быстро прошел досмотр, где впервые мне предложили снять обувь, и, минуя длинную галерею, оказался в круглом зале терминала «А». Он точно такой же, как и другие – «В» и «С», только почему-то здесь довольно прохладно: кондиционеры работают на совесть, пришлось даже поверх футболки одеть рубашку. Сегодня я лечу рейсом компании «United» – все их самолеты окрашены в характерный синий цвет. Из окна терминала я наблюдаю за тем, как идет загрузка багажа – рабочие аккуратно кладут вещи на ленту транспортера (а не кидают, как у нас), который плавно отправляет их во вместительный багажный отсек «Боинга-757». Наконец, объявили посадку – она прошла быстро, но вылета пришлось ждать довольно долго, чуть ли не час: перед взлетной полосой выстроилась длиннющая очередь самолетов, и наш лайнер оказался в самом ее конце. Каждые пять-десять минут самолет медленно продвигался вперед и снова замирал в ожидании. Казалось, конца этому не будет. Командир корабля время от времени выходил на связь с салоном и извинялся за задержку. А двигатели все время работали – сколько же лишнего топлива они сожгли! Однако всему бывает конец: наконец, мы на полосе, стремительный разбег, и самолет под крутым углом устремляется ввысь.

Мое место 21-F, у окна, но часть обзора закрывает крыло. Видимость отличная. Подо мной проплывают многочисленные городки штата Нью-Джерси, по сути, пригороды Нью-Йорка. Наш «Боинг» быстро набрал высоту и взял курс на запад. Подали завтрак – напитки и пирожные. Пассажиры в самолете преимущественно белые. Моими соседями оказалась супружеская пара среднего возраста – они всю дорогу увлеченно играли в карты.

В Чикаго прилетели чуть раньше расписания. Самолет, по-видимому, приземлился на дальней полосе, поскольку до здания аэровокзала ехали довольно долго, даже пересекли оживленную автостраду. Аэропорт в Чикаго огромный; позже Ян сказал, что он занимает третье место в мире по величине после аэропортов в Осаке и в Нью-Йорке (JFK). К выходу из здания добирался по движущимся дорожкам. В конце концов, вышел к автобусной остановке, но Яна там не было – пришлось вернуться и обратиться к персоналу. Любезная чернокожая служащая аэропорта позвонила моему другу на «сотку», и буквально через минуту мы встретились: оказывается он ждал меня на втором этаже, а я раньше времени спустился на первый. Я сразу узнал Яна – он почти не изменился, только немного располнел. Вместе с ним была его дочь Вика – симпатичная молодая женщина. Приятно было встретить старого друга после стольких лет разлуки. Встреча была радостной, сердечной – мы обнялись, расцеловались, а затем прошли на стоянку и сели в новенький джип «Нисан-Мурано», который Ян только что взял в лизинг. После трех лет эксплуатации, заплатив остаточную стоимость, он может оставить его себе, либо сдать фирме-владельцу. По словам Яна, это гораздо выгодней, чем просто покупать машину.

По прекрасной дороге (а других в США не бывает) мы через тридцать минут были в уже городке Дирфилд, в котором живет мой друг. Дирфилд (Deerfield) означает «оленье поле». Возможно, здесь когда-то и водились олени, но сейчас здесь сплошные виллы – красивые, добротные, преимущественно двухэтажные. Вот и у Яна с Эллой такой же дом – они построили его два года назад. В окружении зеленых насаждений он выглядит довольно эффектно, чувствуется рука отличного архитектора: нарядный парадный подъезд, кирпичная облицовка, зеркальные стекла с монограммой «S»… В Дирфилде живут состоятельные люди – здесь очень дорогие участки. К примеру, участок Яна стоит сейчас примерно 400 тысяч долларов, а вместе с домом – около миллиона. Дом большой, двухэтажный, рационально спланированный, плюс обширный цокольный этаж, так называемый basement, в котором размещаются установки для отопления и кондиционирования воздуха, прачечная, различные служебные помещения и еще огромная комната, в которой Элла планирует сделать зал для приемов гостей – традиционных party (это сейчас модно).

Нас встречает Элла. В 1978 году ей было двадцать пять, а недавно исполнилось пятьдесят: бегут года… Но, несмотря на возраст и на перенесенную несколько лет назад серьезную операцию, выглядит она очень хорошо. «От былой красоты не осталось и следа» – это не про Эллу: она по-прежнему обаятельна, энергична и радушна.

Мы входит в дом. Внутри он столь же красив и элегантен, как и снаружи – просторный двусветный холл, дубовый паркет, изящная, ведущая на второй этаж, деревянная лестница. А справа и слева от центрального входа два рояля – черный и белый: один обычный, акустический, фирмы «Ямаха», а второй – электрический, тоже японский. Через просторную гостиную и прилегающую к ней кухню Ян проводит меня в комнату, в которой буду жить я.

Сегодня 1 июля – знаменательная дата в жизни моих друзей: 31 год их совместной жизни. В честь этой даты, а также по случаю моего приезда накрывается праздничный стол. Обед приготовлен Яном – не зря же он когда-то овладевал поварским искусством в одном из ресторанов Чикаго. На стол, накрытый в гостиной, были поданы украинский борщ, индейка, овощи, фрукты и, конечно же, вино – грузинское «Киндзмариули» (правда, чикагского разлива, но хорошее). Выпили за встречу, за Эллу с Яном и их семью.

Ян с Эллой ознакомили меня со своим домом и многочисленными его помещениями. Вечер посвятили просмотру видеофильма, который я снял в Бишкеке для своего друга.
2 июля, среда
Сегодня Ян с Эллой работают, и я практически весь день оставался дома. А дом у моих друзей достоин особого разговора – он удобен, комфортен, практичен. Ян говорит, что Элла очень серьезно поработала с архитектором, который выполнял все ее требования и пожелания. На первом этаже находятся не только жилые и подсобные помещения, но и гараж, вмещающий три машины. Кроме центрального двусветного холла с двумя роялями, здесь есть большая гостиная, две спальни, две ванные и кухня. Гостиная, столовая и кухня составляют как бы единое пространство: кухня и столовая являются продолжением гостиной – достаточно лишь подняться на несколько ступенек. Украшением гостиной комнаты является роскошная мягкая мебель – диваны и кресла – и установленный у торцовой стены огромный телевизор с экраном примерно метр на полтора. Гостиную и кухню разделяет столовая, где красуется большой обеденный стол из массивного стекла и нержавеющей стали и такие же изящные стулья. Стол стоит около широкой стеклянной двери, ведущей на террасу и внутренний дворик с зеленой лужайкой.

О кухне следует сказать особо: она не только элегантна, но и практична; к тому же снащена самой современной бытовой техникой. Все рабочие поверхности кухонной мебели облицованы черным гранитом. Таким же цельным куском гранита покрыт огромный овальный стол, вокруг которого собственно и размещены все кухонные агрегаты – холодильник, газовая плита, двухкамерная духовка, микроволновая печь и т.д. Рядом с мойкой установлен особый кран (внешне он несколько напоминает краны, из которых в барах разливают пиво): достаточно повернуть ручку и через пять-шесть секунд из него течет кипяток. Это питьевая вода, которую можно, например, использовать для приготовления чая.

Ян с Эллой провели меня на второй этаж, где расположены их «апартаменты» – кабинеты, спальные и ванные комнаты. На второй этаж ведет изящная полукруглая лестница из светлого дерева со стойками для перил из нержавеющей стали. Кабинеты оформлены просто, но со вкусом. Ничего лишнего: стол, кресло, шкаф, компьютер, факс... На стенах – картины, некоторые из них написаны Эллой. Зато спальни роскошны – на больших двуспальных кроватях, в случае надобности, спокойно поместятся три-четыре человека. Под стать спальням и ванные комнаты с окнами, врезанными в потолок; главным украшением этих комнат являются глубокие и просторные «джакузи» – ванны, в которых можно принимать гидромассаж; нужно лишь повернуть специальную ручку, установить желаемый режим, и вода в ванной придет в движение, забурлит, запенится. Лежи и наслаждайся!

Когда Ян с Эллой уехали на работу, я совершил небольшую прогулку по близлежащим улицам. Дирфилд – это не Розелл-Парк: дома здесь добротные, капитальные и, конечно же, дорогие. Каждый дом построен с учетом требований владельца, поэтому ни один из них не похож на другой, но все они вместе более или менее выдержаны в одном стиле. Городок молод, и зелени еще мало – она еще не успела разрастись. Кроме традиционных зеленых лужаек есть деревья разнообразных пород, декоративные кустарники. Декоративное озеленение здесь доверено профессионалам. Ян, например, заплатил 25 тысяч долларов одной специализирующейся в этом деле компании, и она произвела посадку растений вокруг его дома. Деревья и кустарники были подобраны с учетом окружающего ландшафта и их дальнейшего роста. В случае если какое-либо из растений не принимается, фирма заменяет его другим. В Розелл-Парке за участками ухаживают преимущественно сами хозяева домов. В Дирфилде не принято самим возиться на лужайках, хотя это, возможно, и было бы приятно некоторым владельцам. Однако нельзя: соседи могут вас не правильно понять. Очень интересна система полива. Весь участок разделен на восемь секций. К ним проведены трубы, вода в которые подается в определенное время суток по команде, поступающей от компьютера. В соответствии с заложенной программой, один растения поливаются еще до рассвета, другие на рассвете и т.д. Вечером автоматически включается освещение на дорожках вокруг дома. За участком следит наемный садовник – мексиканец. Он приходит четыре раза в месяц, за что Ян ему платит 120 долларов.

Сегодня вечером Ян выступает в отеле, в котором богатые старики и старушки доживают свой век. У нас такое заведение называлось бы «Дом престарелых», здесь же – это Resort (досл.: пристанище, курорт). Жить в таком «пристанище» могут лишь очень богатые люди. Ян сказал, что содержание одного человека стоит примерно пять тысяч долларов в месяц. Старички живут здесь полноценной (насколько им позволяет здоровье) и весьма комфортабельной жизнью. У каждого – отдельный номер со всеми удобствами, персональная медсестра и т.д. За здоровьем подопечных следит высококвалифицированный врачебный персонал, в распоряжении которого имеются кабинеты, оснащенные самой современным медицинским оборудованием. В штате отеля есть также работник, ответственный за культурный досуг своих клиентов. Это молодая женщина, которая уже не раз приглашала Яна играть в этом заведении.

К семи часам вечера мы подъехали к зданию «Ресорта». Если бы я не знал, что это за заведение, я бы подумал, что это четырехзвездочный отель. Добротное девятиэтажное здание выглядело довольно солидно. Оставив машину на расположенной рядом стоянке, мы вошли в здание и оказались в просторном круглом холле, в центре которого красовался большой концертный рояль. Яна уже ждали: все места вокруг рояля были уже заняты. Слушатели – старички и старушки, примерно от шестидесяти до восьмидесяти лет – расположились в удобных креслах и диванах; многие сидели в креслах-колясках. Устроительница «клавирабенда» объявила о начале концерта. Ян поклонился слушателям, дружно поприветствовавших его аплодисментами, и сел за рояль.

Я осмотрелся. Холл находился в самом центре здания; в сущности – это был крытый внутренний дворик, поскольку его высота равнялась высоте здания, и внутренние окна всех девяти этажей хорошо просматривались отсюда. Во всей обстановке дома ощущалось благополучие и комфорт: все было новое, дорогое, удобное и красивое. Ян играл популярные пьесы, среди которых было немало старых мелодий, включая знаменитую «Розамунду». Эти старые пьесы напоминали слушателям об их былой молодости, и они с явным удовольствием слушали предложенную им программу. Мой друг рассказал, что его конкурентом здесь был прекрасный джазовый пианист, но его музыка не вызывала особенного отклика у слушателей, и они предпочли выступления Яна. Если музыка не нравилась, старички просто покидали свои места, и случалось так, что к концу выступления, а то и раньше, зал оставался пустым. Ян играл целый час, практически без перерыва, исполнив примерно двадцать мелодий. После каждой пьесы звучали одобрительные аплодисменты, и все слушатели оставались на своих местах до самого конца концерта.

Мы вышли на улицу. Дневная жара уже спала. Постояльцы отеля тоже вышли подышать свежим воздухом. Было тихо и безветренно, тишину лишь нарушали заходящие на посадку самолеты: неподалеку находился аэропорт.

Мы поехали к Элле на работу в городок Глэнвью. Она является директором курсов, где обучают массажу, английскому языку и некоторым другим предметам. Элла арендует здание в живописном уголке городка, примыкающего к естественному природном парку. Случается, сюда приходят косули и олени. Осмотрев классы (в некоторых из них еще шли занятия), мы поехали ужинать в греческий ресторан «Омега».
3 июля, четверг
Неожиданно возникшие проблемы со здоровьем омрачили мое пребывание в Америке: потребовалась врачебная помощь. А, как известно, лечение в Соединенных Штатах – дорогое удовольствие: только оказание первой медицинской помощи (emergency) стоит здесь около 600 долларов. Конечно, в Америке есть и больницы для бедных, но их мало и попасть туда не так-то просто. Хорошо, что мой друг оказался предусмотрительным и вовремя застраховал меня. Дорожная страховка сроком на два месяца стоила около 200 долларов. Она предусматривала оплату экстренной медицинской помощи, денежную компенсацию при утере багажа и даже возвращение домой в случае болезни или (не дай Бог!) смерти. На такой случай предусматривалась сумма до пяти тысяч долларов.

Итак, утром мы поехали в клинику небольшого городка Эванстон, находящегося на берегу озера Мичиган, чуть севернее Чикаго. Путь по оживленной автостраде занял примерно полчаса. Клиника располагалась в двух больших корпусах, расположенных по обеим сторонам улицы и соединенных меж собой крытой галереей-переходом, проходящей над дорогой. Оставив машину в подземном гараже, мы поднялись на лифте и оказались в большом многосветном зале. Он был похож на что угодно, но только не на больничный вестибюль. Таким мог быть холл солидного отеля, бизнес-центра или казино. По высокой мраморной стене бесшумно стекала вода, а в центре зала стоял большой черный рояль и… звучала музыка. Но за роялем никого не было – он оказался механическим: видно лишь было, как сами по себе опускались и поднимались клавиши…

Нужное нам отделение находилось в соседнем корпусе. Пройдя по галерее, мы поднялись на седьмой этаж и оказались в небольшом, уютном холле. Поразила сама атмосфера клиники – тихо, никакой толчеи и никаких, типичных для наших больниц, запахов. Ждать пришлось недолго: меня провели в процедурный кабинет, который был оборудован по последнему слову техники: где было все необходимое, включая портативную установку для УЗИ. Появилась медсестра, филиппинка по национальности, по имени Лорна. Она выполнила нужные процедуры и передала материалы на анализ в лабораторию, результаты которых были вскоре готовы. Через некоторое время меня принял высокий, холеного вида врач Томас Килер (хотя его фамилия пишется несколько иначе, чем английское слово killer – убийца, но звучит она точно также). Он внимательно осмотрел меня, оказал нужную помощь, дал лекарства. Вся это заняло не более получаса. Примерно столько же времени ушло на ожидание и заполнение специального вопросника, данные которого затем были введены в компьютер.

Мы вышли на улицу – ярко светило солнце, день обещал быть жарким. Однако у Яны в джипе было довольно прохладно: кондиционер работал на совесть – я даже попросил друга чуть уменьшить температуру. Странные люди американцы – они любят крайности. Если это напитки, то обязательно ледяные (рекомендуемая температура «Кока-колы», кажется, 6 градусов), если работает кондиционер, то в доме нужно ходить в костюме и т.д.

Эванстон - довольно симпатичный городок. Здесь много зелени и парков, а дома преимущественно двух-трехэтажные, своеобразные по архитектуре. Многие из них построены в английском стиле. Их некоторое сходство с постройками в Принстоне, в частности, вьющийся по стенам плющ, говорит о том, что им не менее 150-200 лет. В одном месте улица подошла близко к озеру. Я попросил Яна остановиться и сквозь зеленые насаждения прошел к берегу. Передо мной отрылся замечательный пейзаж: лазурная гладь озера, деревья, песок… Однако на песчаном пляже было немноголюдно: кто-то купался в озере, кто-то загорал. Ян объяснил, что вода в Мичигане довольно холодная даже в летние месяцы, поэтому и желающих освежиться не так уж много.

Завтра – национальный праздник США, День независимости, и жители Эванстона готовятся у его встрече: городок прихорашивается, на улицах устанавливают ограждения и расставляют стулья. Мы возвращаемся к Яну домой. Пока мы ездили в клинику, Элла съездила в аэропорт и встретила нашего земляка и коллегу – Сашу Друкера, который, узнав, что я гощу у Яна, тоже решил побывать в Чикаго.

Мы встретились у Яна дома, пообедали, а потом за Сашей заехал его знакомый из Ташкента по имени Зиновий, который тоже эмигрировал в США, живет неподалеку от Дирфилда, и они вместе поехали в Чикаго. А я, еще не привыкнув к разнице во времени, которая составляет 11 часов, прилег и проспал до 9 часов вечера. Разбудил меня телефонный звонок – звонил Виталик, справлялся о моем здоровье. Вскоре приехал Саша – он рассказал, что они побывали в храме Бахаи (есть такая религия). Храм ему понравился: это большое круглое здание с девятью дверями по периметру, открытыми для представителей всех вероисповеданий – от буддистов – до огнепоклонников. После ужина мы долго беседовали, вспоминали прошлое. Легли спать после полуночи.
4 июля, пятница
Сегодня – День независимости и, соответственно, будет праздничный уик-энд. Приехал Михаил Петрович, отец Эллы, в прошлом – известный в Киргизии фотокорреспондент. Он и сейчас не расстается с фотокамерой, принимает участие в фотовыставках и даже получает какие-то дипломы. Ему уже семьдесят пять, но держится он молодцом – бодр, энергичен. Специально для него я побывал в агентстве «Кабар» (бывшее КирТАГ») и заснял на видеопленку беседу с одним из его бывших коллег. Поэтому первую половину дня посветили просмотру видеофильма о городе Бишкек и памятных для Эллы и Яна местах и только после обеда поехали в Чикаго.

О Чикаго мне было известно гораздо меньше, чем о Нью-Йорке: город первых небоскребов, боен и разгула преступности во времена «сухого» закона. Поэтому перед поездкой я кое-что прочитал о Чикаго и узнал, что он третий по величине (после Нью-Йорка и Лос-Анджелеса) и второй по значению город Соединенных Штатов Америки. Это крупнейший промышленный, торгово-финансовый, транспортный и культурный центр страны (чикагский симфонический оркестр – один из лучших в Америке). Город находится в штате Иллинойс на берегу озера Мичиган. В 1803 году на месте впадения реки Чикаго в озеро был построен форт, а тридцать лет спустя он уже получил статус города. Чикаго интенсивно рос, и в 1893 году здесь была открыта Всемирная выставка, которую посетил русский писатель В. Короленко. Позже в Чикаго побывали С. Прокофьев, С. Есенин и другие представители русской творческой интеллигенции. В декабре 1921 года на сцене Чикагского оперного театра была поставлена опера Прокофьева «Любовь к трем апельсинам».

Именно в Чикаго началось высотное строительство в Америке. Впервые стальной каркас был использован архитектором Уильямом Дженеем в 1885 году при строительстве небоскреба для страховой компании. В конце девятнадцатого века здесь сформировалась школа архитектуры, в которую вошли такие известные зодчие, как Л. Салливен, Дж. Рут, У. Холаберд, Д. Бёрнхем. Эти архитекторы создали первые высотные здания с несущими стенами. Они впервые появились в Чикаго, а затем уже в других городах Соединенных Штатов (по проекту Бёрнхама в 1902 году был построен знаменитый «дом-утюг» в Нью-Йорке – Флэтайрон-билдинг).

В истории Чикаго было немало трагических страниц. В 1871 году сильнейший пожар почти полностью опустошил город – сгорело семнадцать тысяч домов. После пожара центр города представлял сплошное пепелище. Однако город вскоре был отстроен и, спустя несколько десятилетий, стал одним из красивейших городов Северной Америки.

Проехав около двадцати миль, мы как-то незаметно въехали в город, а через четверть часа уже были в его деловом районе – так называемом Лупе (Loop). Здесь движение заметно замедлилось. Центральная улица оказалась сплошь забитой машинами: жители окрестных городов спешили в Чикаго на праздник. Ярко светило солнце, но жара была вполне терпима. Великолепные здания, многие их которых были шедеврами современной архитектуры, окружали нас со всех сторон. Вот 109-этажный небоскреб Сирз-билдинг – его высота 442 метра. Выше него только «Петронас Тауэрз» в Малайзии (452 м.). А это не менее известный 102-этажный «Джон Хэнкок-сентер» (1971) или, как его обычно зовут жители Чикаго, «Биг-Джон».

Мы выехали на центральную улицу города, Мичиган-авеню, и здесь повернули направо. Машину вела Элла – легко и уверенно. Теперь мы уже ехали в южном направлении: по правую сторону улицы сплошной вереницей шли нарядные здания, а слева, сквозь зелень парковой зоны, можно было увидеть озеро. Это, пожалуй, самая красивая часть города. В этом районе города расположены несколько известных театров, концертные залы, Чикагский культурный центр и множество отелей – «Хилтон», «Плаза», «Кроун» и др. Неожиданно с правой стороны перед нами открылось строгое, величественное здание – Художественный институт Чикаго (Art Institute of Chicago). Проехав около километра по Мигичан-авеню, мы повернули на восток, в сторону озера. Найдя место для парковки, мы совершили небольшую прогулку по парку. По случаю праздника здесь было многолюдно. Сотни американцев отдыхали целыми семьями – гуляли, фотографировались, покупали какие-то лакомства, катались на аттракционах. Из парка хорошо просматривались знакомые по фотографиям здания – Амоко-билдинг, Трибюн-тауэр, Ригли-билдинг (административный корпус производителя известной жевательной резинки). Каждое из них имело свой неповторимый облик и отличалось от других формой и архитектурным решением. Особенно необычно выглядел 42-этажный небоскреб, как бы со срезанной под углом в сорок пять градусов верхней частью – Пруденшл-билдинг. После прогулки мы поехали по скоростной трассе вдоль озера (Lake Shore Drive). На его лазурной глади виднелись парусники, а поближе к берегу выстроилась целая флотилия катеров и яхт. Элла сказала, что можно совершить прогулку по озеру на теплоходе – впечатление останется незабываемое. Но вот круг замкнулся, мы снова выехали на элегантную Мигичан-авеню и припарковались у отеля «Ритц-Карлтон», где когда-то начинал свою трудовую карьеру Ян.

Жизнь в эмиграции не сладка, особенно в первый период. Ян начинал ее с ученика повара на кухне гостиничного ресторана. Вставали в четыре утра, затем Элла отвозила мужа к зданию отеля – здесь нужно было быть к пяти часам – и только после этого ехала к себе на работу. И так – каждый день. Ян мужественно чистил горы картошки и морковки, медленно постигая непростое поварское искусство: он собирался открыть свой небольшой ресторан, а для этого нужен был диплом специалиста. Ян уже был близок к поставленной цели, но неожиданно судьба резко изменила его планы. Однажды в ресторане заболел пианист, и директор, не найдя замены, обратился к Яну: «Послушай, парень, ты, кажется, играешь на рояле – не смог бы ты сегодня заменить нашего музыканта?» Ян согласился. Игра ученика повара так понравилась и директору, и посетителям ресторана, что на следующий день Яну была предложена работа пианиста и оклад, превышающий заработок кухонного работника в пять-шесть раз. Ян согласился – ведь не зря же он когда-то заканчивал престижную Львовскую консерваторию. Позже, проходя мимо черного входа отеля, Ян показал мне место, куда он приезжал ежедневно к пяти часам утра…

Теперь это все в прошлом. Мы вошли в один из самых роскошных отелей города через парадный холл, прошлись по его многочисленным холлам, перешли в прилегающий к нему торговый центр, бегло осмотрели его, а затем на оригинальном эскалаторе спустились вниз. Особенность эскалатора заключалась в том, что по его краям каскадами стекала вода. Специальное устройство периодически включало и выключало подачу воды, что создавало дополнительные эффекты.

На вышли на Мичиган-авеню. Этот участок улицы обычно называют «Великолепной милей» (The Magnificent Mile) – это своеобразная визитная карточка города и место паломничества туристов. Здесь расположены самые фешенебельные магазины, рестораны и отели города («Мариотт», «Хайятт», «Фор Сизонс» и др.). В этом месте, как бы сливаются воедино пять великих озер – Мичиган-авеню пересекается с улицами, носящими их названия: Верхнее, Гурон, Эри, Онтарио. Здесь же находится музей «Терра» и единственная постройка центральной части города, чудом уцелевшая после пожара 1871 года, – водонапорная башня (Historic Water Tower).

Рядом с отелем «Ритц-Карлтон» расположен небоскреб «Биг Джон». На его крыше оборудована смотровая площадка, а на 96-ом этаже – ресторан и кафе, откуда тоже открывается неповторимая панорама города. Внешне здание небоскреба имеет довольно странный вид – оно постепенно сужается кверху и по всей своей высоте стянуто крест-накрест мощными стальными балками. Каждая стяжка захватывает примерно восемнадцать этажей, а всего их – пять с половиной. Я слышал, что ураганные чикагские ветры сильно раскачивали небоскреб, и возникло опасение, что здание обрушится. Вот тогда и было принято решение установить стальные стяжки. Вообще, это здание является самым высоким многоквартирным домом в мире: этажи с 44-го по 92-й – жилые.

Мы вошли в просторный холл небоскреба и на скоростном лифте поднялись на 96-й этаж. Я засек время на часах: на высоту почти четырехсот метров мы поднялись за 50 секунд. Все места около больших окон были заняты – пришлось сесть за стол во втором ряду. Однако минут через пять освободился столик у окна, и мы не замедлили пересесть за него. Отсюда открывался чудесный вид на Даунтаун: центральная часть города была как на ладони, а окрестности терялись в дымке. Прямо перед нами где-то внизу виднелась крыша 80-этажного «Ритц-Карлтона». Оно и понятно – мы же находились на шестнадцать этажей выше. А прямо за стеклом, рядом с мощной стальной балкой примостился паук; он сплел паутину и спокойно поджидал очередную залетную жертву.

Молоденькая официантка принесла заказанные нами коктейли с экзотическим названием «Пинья Колада». Попивая ароматный напиток, я рассматривал окружающие нас небоскребы. На крышах многих отелей были устроены бассейны – они выделялись своим ярко-синим или голубым цветом. Можно было даже разглядеть купающихся людей. Вдали виднелись две круглые 60-этажные башни «Марина-Сити». Эти дома были построены в 1964 году – я когда-то читал о них в журнале «Америка»: нижние 20 этажей занимают гаражи, а в остальных обустроены квартиры. Хорошо зная город, можно отыскать и полюбоваться практически любым высотным зданием. Я перешел к западной стороне небоскреба – отсюда открывался изумительный вид на озеро Мичиган. Хорошо был виден порт, катера и яхты, скользящие на парусах по голубой глади озера.

Мы обошли весь этаж по периметру, а затем на том же скоростном лифте спустились вниз. Спуск был столь стремительным, что у меня даже заложило уши. И вот мы снова на Мичиган-авеню. Неподалеку от «Биг Джона» находится отель «Четыре времени года» (Four Seasons) – его огромное здание венчают четыре башенки. Ян, хорошо знакомый с местными достопримечательностями, предложил осмотреть этот отель. Мы поднялись на двенадцатый этаж и оказались в большом холле с фонтаном и дорогими картинами на стенах. Вернее, это был не один холл, а несколько прилегающих друг к другу залов. Где-то вдали слышна была мелодичная музыка – кто-то играл на рояле. Мы пошли «на звук», и вскоре вышли к ресторану, слева от которого находился уютный бар с черным концертным роялем. За ним сидел чернокожий музыкант и несколько меланхолично наигрывал какую-то джазовую тему. Ян предложил выпить кофе и послушать музыку, что мы и сделали. При виде слушателей пианист оживился, и его игра стала более прочувствованной, эмоциональной. Ян с Сашей вступили с ним в профессиональный разговор. Узнав, что мы тоже музыканты, пианист сыграл для нас несколько классических джазовых пьес, показав при этом тонкий вкус и хорошую фортепианную технику. Потом по нашей просьбе он исполнил известную тему «Осенние листья». Минут сорок спустя, получив щедрые чаевые, музыкант попрощался с нами и ушел – его ждала другая работа.

В приподнятом настроении мы решили совершить пешую прогулку по Мичиган-авеню и прилегающим у ней улицам. Уже вечерело. Мы прошли мимо знаменитого «Уотер-тауэра», больше похожего на причудливый замок с минаретом или, на худой конец, на маяк, чем на простую водонапорную башню, заглянули в книжный магазин, проследовали мимо музея «Терра» и свернули направо. Пойдя один квартал, вышли на смежную Раш-стрит, известную своими многочисленными кафе и ресторанами. Пора было подумать и об ужине, но, несмотря на обилие злачных заведений, найти свободный столик в праздничный вечер было не так-то просто. Мы обошли, наверное, с десяток заведений, когда, наконец, нашли ресторан, в котором нас согласились принять. Однако и здесь пришлось немного подождать, пока освободился столик. И вот мы уже за столом в шумном и до отказа заполненном зале ресторана под многообещающим названием «Стейк-хауз». Стейки, действительно, оказались отменными – в отличие от других ресторанов, здесь их жарили на углях, а, не как обычно, в электропечах. Ян сказал, что в Чикаго в целях противопожарной безопасности запрещено пользоваться печами, и каким образом владельцу ресторана удалось обойти этот запрет, можно только предполагать. Плотно поужинав, поскольку на каждый стейк шло, наверное, не менее полкилограмма мяса, мы покинули сие гостеприимное заведение.

Время приближалось к полуночи; дневная жара сменилась вечерней прохладой. Вся залитая огнями Мичиган-авеню представляла роскошное зрелище. Правда, на улицах было уже немноголюдно – большинство горожан, наверное, сидели за праздничным столом или находились в различных увеселительных заведениях. Пора возвращаться домой – завтра утром мы едем в соседний штат Висконсин.
5 июля, суббота
Подъем – в 7 утра, и уже через час мы были в дороге - ехали в соседний городок, где жили друзья Яна и Эллы – Володя и Марина Мельцер (они приехали в Америку из Минска). Вскоре мы оказались в тихом, безлюдным в столь ранний час городке, своим видом очень напоминавшем «спальные» предместья Нью-Йорка. Здесь уже собралась большая компания – не менее десяти человек, состоящая исключительно из бывших граждан некогда великой державы, средний возраст которых составлял примерно 50 лет. Около часа ушло на сборы. Наконец, все расселись по машинам (джип и микроавтобус) и тронулись в путь.

Целью нашей поездки было живописное Женевское озеро, находящее в 60 милях на север от Чикаго, в Висконсине. Удивляться названию не стоит – вполне возможно, что кому-то из иммигрантов это небольшое озеро чем-то напомнило Женевское, вот и получило оно такое название. Висконсин – штат фермеров, и славится он своими молочными продуктами: поит молоком весь район Великих озер, а сыры, произведенные здесь, можно встретить чуть ли не в каждом супермаркете Соединенных Штатов.

Вначале дорога шла по равнине, но постепенно рельеф изменился – местность стала холмистой, появились небольшие рощицы, лески. С каждой пройденной милей ландшафт становился все более красочным. Поехав примерно половину пути, мы остановились у отеля Timber Ridge Lodge, главной достопримечательностью которого, как нам сказали, был крытый аквапарк. Оказывается, один из членов нашей большой компании был совладельцем этого отеля и забронировал для нас билеты на посещение аквапарка. Отель находился на зеленой лужайке, окруженной со всех сторон деревьями и кустарниками. Невысокое трехэтажное здание было сложено из красного кирпича и хорошо вписывалось в окружающий ландшафт. Его центральную часть занимал огромный, крытый стеклом зал, где, собственно, и располагался аквапарк. Здесь было несколько сообщающихся между собой бассейнов, кафе, а в центре зала, почти под самым его куполом, находилась площадка (это примерно уровень четвертого этажа), к которой вела широкая деревянная лестница. Спуститься оттуда можно было гораздо быстрее, чем пониматься: для этого следовало войти в одну из двух широких пластиковых труб и вместе с потоком воды устремиться вниз – 20-30 секунд, и вы будете уже внизу. Одна из труб, более широкая, примерно метр в диаметре, была прозрачной. Путешествие в ней казалось не столь «страшным» – на это отваживались даже малые дети. Зато вторая труба – более узкая и непрозрачная – отпугивала и взрослых: жутко было представить себя в абсолютной темноте, да еще несущимся вниз в бурном потоке воды…

Желающих прокатиться в первой трубе было предостаточно, а вот у второй почти никого не было. Но Ян отважился – он смело вступил в поток и полминуты спустя, словно торпеда, вылетел из чрева трубы прямо в находящийся уже за пределами зала бассейн. После купания Ян угостил нас мороженым; мы вышли на свежий воздух и здесь, у небольшого бассейна для детей, продегустировали молочную продукцию, производимую штатом Висконсин – мороженное оказалось вкусным.

Осмотрев один из гостиничных номеров, мы тронулись в путь. Мы ехали меж зеленых холмов по прекрасному шоссе и любовались окружающей нас природой. Но вот холмы неожиданно отступили, и перед нами открылось синяя чаша озера. Не знаю, как выглядит Женевское озеро в Швейцарии, но его «тезка» в Висконсине очарователен. Озеро было небольшим, но живописным, с пологими берегами и многочисленными бухточками и заливами. Около него раскинулся небольшой городок – мы хотели остановиться в нем, но не нашли места для парковки. Тогда мы отправились на противоположный берег озера. Ехали через лес долгим окружным путем, но игра стоила свеч: место для пикника оказалось просто идеальным. Прямо у берега озера, на зеленой лужайке под могучим вековым дубом имелось все необходимое для такого рода мероприятий – деревянные столы, скамейки и, главное… никого вокруг. Было также место для стоянки машин, небольшое кафе (оно находилось несколько в отдалении) и все прочие элементы «инфраструктуры», включая туалеты.

Как и положено на пикниках, каждый взял с собой выпивку и закуску – кто красную рыбу и икру, кто мясо и домашние грибочки и т.д. Были и благородные напитки, и десерт, и фрукты: всего не перечесть – длинный стол был буквально уставлен всевозможными яствами. Завязалась обычная застольная беседа. В какой-то миг мне показалось, что я нахожусь не в Америке, а где в бывшем Советском Союзе – так все это выглядело «по-нашему». Вот только в речах новых американцев, порой, проскальзывали слова, отражавшие далеко не русские реалии: «иншуэренс», вместо «страховка», «мортгидж», вместо «ссуда» или «бейзмент», вместо «подвал» и т.п.

После застолья погуляли немного вдоль берега озера, а затем сели в машины и отправились в обратный путь. Часы показывали три пополудни, а в пяти часам мы были приглашены на ужин к Володе с Мариной.

Немного отдохнув, поехали в гости. По сравнению с Яном и Эллой их друзья живут скромно, но не бедно: одноэтажный дом старой постройки, четыре комнаты, самая обычная мебель. Но стол был хороший, и самое удивительное, что ужин был приготовлен к нашему приходу, т.е. за какие-то полтора-два часа. Украшением стола были спиртные напитки – дорогие марочные вина, французские коньяки и т.п. Вначале сидели в одной из комнат – было тесновато, но не скучно, а потом переместились на открытую террасу, выходящую во внутренний дворик с традиционной лужайкой. Чтобы уберечься от комаров, Володя зажег специальные факелы на бамбуковых ножках – их дым отпугивал насекомых. Кроме того, был включен какой-то хитроумный прибор, в шутку прозванный «Освенцим»: он был похож на клетку для птиц, но когда в него залетал комар, то тут же сгорал от действия тока высокого напряжения, издавая при этом характерный треск. Позже в одном из соседних домой устроили настоящий фейерверк.

За столом присутствовали все те же лица, что и на пикнике. Судя по разговорам, на жизнь в Америке никто не жаловался – каждый нашел свое место в новой жизни и был им доволен. Разошлись, вернее, разъехались, поздно, ближе к полуночи.

6 июля, воскресенье
Сегодня Ян с Эллой ждут гостей. Всю первую половину дня заняла подготовка к приему: закупка продуктов, приготовление блюд и т.д. С утра стояла хорошая погода, и где-то в полдень мы с Сашей совершили небольшую прогулку по окрестностям городка. Мы обнаружили миниатюрное озерко, окруженное кольцом деревьев. Место располагало к отдыху, поэтому мы устроились на траве и провели за беседой около получаса. Вспомнили прошлое, общих друзей: многих из них судьба раскидала по разным странам – кто уехал в Россию, кто в Израиль, кто в Европу. А кто-то просто ушел из жизни…

Только мы вернулись домой, как погода резко изменилась: набежали тучи, небо потемнело, а затем хлынул ливень, да такой, что улица перед домом превратилась в бурный поток. И тут пошел град – частый и крупный. Зеленая лужайка сразу побелела. Такой ливень с градом, тем более в разгар жаркого лета, мне довелось видеть впервые. Но град вскоре прекратился, а лежавшие на земле градинки растаяли, но дождь, правда, уже заметно ослабевший, еще какое-то время шел.

Как раз в это время Ян разжег угли в замысловатом устройстве по названием «барбекю» и готовился жарить замаринованные куски мяса – стейки. Все это происходило на открытой площадке перед газоном с обратной стороны дома. Огорченный хозяин решил загасить огонь и жарить стейки в электрической духовке. Но положение спас Саша – вооружившись зонтом, он мужественно ступил под струи уже стихавшего дождя, и не только оживил угасавший огонь, но и приступил к жарке мяса. Тут стали прибывать гости – в основном эта были участники вчерашнего пикника. Володя – друг Яна – приехал на машине с множеством вмятин от града. Он рассказал, что он слышал по радио о последствиях стихии: пострадало более 60 тысяч машин, у некоторых даже были выбиты стекла. Вот так град! Но вечеринка прошла весело. Было двенадцать человек: каждый принес с собой бутылку спиртного или какой-нибудь деликатес, да и хозяева постарались на славу – на столе почте не оставалось свободного места. После застолья гости перешли в уютный холл с двумя роялями – пели песни, по очереди играли на роялях – Ян, Саша и я. Потом еще Элла прочувствованно спела старинный романс. Вечеринка – по-американски «party» – удалась.
8 июля, вторник
В девять часов утра Ян отвез меня в аэропорт «О’Хара». Вылет задержали на полтора часа, а потом еще столько же времени я просидел в самолете, который, «став в очередь», стал медленно продвигаться к взлетной полосе. Наконец, в половине второго наш лайнер вырулил на полосу. Стремительный разбег, и мы уже в воздухе. Однако полюбоваться Чикаго не удалось – самолет вошел в облака и, быстро набирая высоту, все дальше удалялся от земли. Мощные двигатели «Боинга» позволяли осуществлять набор высоты под довольно крутым углом. Казалось, что двигатели вот-вот не выдержат нагрузки, и самолет рухнет вниз. Но ничего страшного не случилось: через четверть часа лайнер набрал нужную высоту и взял курс на Нью-Йорк.

Прояснилось. Хорошо было видно озеро Мичиган – прямо, как море! Потом снова набежали облака, и земля между озерами Мичиган и Эри просматривалась с трудом. Однако после Детройта снова стало ясно. Над Эри мы летели около получаса. Еще полчаса, и наш лайнер стал заходить на посадку в аэропорте «Ньюарк». В иллюминаторе были видны знакомые мне по прошлым полетам места – мосты, эстакады, масса воды. Сели рядом с магазином «Икеа» – он был виден через ограду аэропорта.

Я снова на земле штата Нью-Джерси. Полет окончен.

Оглавление

От автора

кандидат философских наук,

доцент Кыргызско-Российского Славянского университета,

заслуженный деятель культуры Кыргызской Республики