ГЛАВА II КУБА В 1902 – 1917 гг

Для осуществления своей политики на Кубе Белый дом выбрал Т. Эстраду Пальму, справедливо названного соотечественниками кубинским отцом «поправки Платта». Став кандидатом на пост президента Кубы, он отказался от американского гражданства, но эта метаморфоза совершенно не изменила его раболепия перед Вашингтоном. Не случайно именно ему была поручена роль марионетки. Т. Эстрада Пальма иногда фрондировал, но не стал борцом против испанского колониального господства, более того, не скрывал своей иронии по вопросу о независимости Кубы. Еще до Десятилетней войны он заявлял: «Живые примеры, которые являют собой латиноамериканские республики, не оставляют сомнения всем людям доброй воли относительно того, какое зловещее будущее будет ожидать нашу любимую родину, если она… когда-либо образует независимое государство». Решение К. Мануэля де Сеспедеса начать Десятилетнюю войну он квалифицировал как «величайшее безумство», затем, как уже отмечалось, сделал все возможное, чтобы распустить Кубинскую революционную партию.

Трудно найти в истории латиноамериканских стран более жалкий фарс, чем первые президентские выборы на Кубе 3 декабря 1901 г. Только 24 февраля 1902 г. было объявлено, что президентом избран

Т. Эстрада Пальма, все еще проживавший в США. В мае того же года американские войска были выведены с Кубы.

С 20 мая 1902 г., со дня вступления на пост президента Т. Эстрады Пальмы, принято начинать историю Кубинской республики. Но эта республика не имела ничего общего с идеалами Х. Марти,

А. Масео, М. Гомеса, К. Гарсии и сотен тысяч кубинских патриотов борющихся за независимость, с многовековым стремлением к свободе всего кубинского народа. Это так называемая «псевдореспублика», или «половинчатая республика», отвечала прежде всего интересам правящих кругов США и американского монополистического капитала.

Эстрада Пальма, заняв президентское кресло (1902 – 1906), превратил Кубу в огромный аукцион, на котором могущественному северному соседу продавалось все: земли, рудники, сахарные и табачные плантации, месторождения полезных ископаемых. Это был самый настоящий бесстыдный грабеж американскими монополиями только что образовавшегося государства. Так, например, в начале века «Юнайтед фрут компани» приобрела на Кубе 80 тыс. га, заплатив за каждый гектар всего лишь по 6 сентаво. За первое десятилетие ХХ века (1900-1909) американские компании вывезли с острова почти 90 % добытого и подлежащего экспорту минерального сырья, главным образом, железа, марганца и меди. В течение первых двадцати лет ХХ в. более 911 тыс. га плодородных земель острова стали собственностью иностранных, прежде всего американских предпринимателей и компаний.

В свое время формы и методы проникновения американского капитала генеральный секретарь компартии США Гэс Холл метко назвал «вирусным методом», заключавшимся в том, что «подобно вирусу, он проникает в чужую клетку, питается за счет чужого организма, высасывает его соки, стремясь в конце концов, занять место в его экономической структуре». Наиболее отчетливо «вирусный метод» прослеживается на примере истории Кубы. Не решившись на политическую аннексию, Вашингтон в конце XIX – в начале ХХ в. сделал все возможное, чтобы добиться экономической аннексии острова. Во время военной оккупации Кубы и правления Т. Эстрады Пальмы инвестиции США в кубинскую экономику увеличились в четыре раза и достигли 200 млн. долл. Как известно, вирусы вездесущи. В полной мере этим качеством обладает и американский капитал. К 1906 г. он уже проник и в сахарную, и в табачную, и в горную промышленность страны, подчинил себе телефонную и трамвайную сеть Гаваны, начал контролировать кубинские финансы и значительную часть железных дорог, овладел крупнейшими верфями.

Еще в конце XIX в. английский капитал казался недосягаемым конкурентом, но к 1914 г. инвестиции США и Великобритании на Кубе практически сравнялись (соответственно 215 и 216 млн. долл.). Однако если британские капиталовложения приходились в основном на железные дороги и сферу обслуживания, то капитал США, сумев взять под свой контроль ключевые отрасли кубинской экономики, уже во второй половине 10-х годов значительно опередил своего основного конкурента. Кроме того, инвестиции Франции составляли 13 млн. долл., а Германии – 5 млн. долл.

В период правления Т. Эстрады Пальмы Соединенным Штатам удалось опутать Кубу паутиной кабальных договоров, определявших последующую ее тотальную зависимость вплоть до 1959 г.

11 декабря 1902 г. был подписан Договор о взаимном благоприятствовании, который давал односторонние был подписан Договор о взаимном благоприятствовании, который давал односторонние преимущества Соединенным Штатам, устанавливал их полное господство на кубинском рынке и вытеснял с него европейских конкурентов.

16-23 февраля 1903 г. было подписано соглашение об аренде США части бухты Гуантанамо и прилегающей к ней территории для создания военно-морской базы, а также территории в районе Баия-Оида для строительства угольных складов. За аренду этих территорий Вашингтон обязывался выплачивать Кубе ежегодно… - 2 тыс. песо – нищенская подачка. В 1912 г. США формально отказались Баия-Оида (Кубе эта территория была возвращена только в 1934 г.), потребовав взамен расширение военно-морской базы Гуантанамо. С тех пор и по настоящее время территория базы составляет 110 кв. км., из них 75 км. – суша и 35 кв. км. – водное пространство (реки и море).

22 мая 1903 г. был подписан Постоянный договор о кубино-американских отношениях. В него вошли все статьи «поправки Платта», из которых в дальнейшем особенно широко использовалась Белым домом статья 3, предусматривавшая право США на военную интервенцию.

Контроль, установленный иностранными монополиями, полная финансовая зависимость от американского и английского капитала (в 1914 г. истинно кубинские инвестиции в экономику острова составляли лишь 10 млн. долл.), вышеупомянутые неравноправные договоры, «поправка Платта» привела к тому, что кубинская буржуазия оказалась экономически неконкурентоспособной и, лишь формально имея политическую власть, вынуждена была играть жалкую роль посредника иностранных монополий в ограблении собственной страны.

Антинациональная политика Эстрады Пальма вызвала многочисленные протесты передовой кубинской общественности. Прогрессивные деятели Кубы М. Сангили, Энрике Хосе Варона, Х. Гуальберто Гомес и другие выступили в защиту национальных интересов. Сангили вид в продолжении такой политики «приближение критического часа кубинской истории, часа агонии и презренного, позорного угасания», 3 марта 1903 г. предложил сенату проект закона, в первой статье которого выдвигалось требование о запрещении продажи иностранцам всего того, что составляет национальное достояние. Сенат отклонил проект М. Сангили.

Характер кубино-американских отношений в период правления Т. Эстрады Пальма устраивал США, поэтому на новых президентских выборах на Кубе Белый дом вновь сделал ставку на него. Обострившаяся в 1905 г. предвыборная борьба между либералами, выставившими своим кандидатом в президенты генерала Хосе Мигеля Гомеса, и консервативными силами страны, группировавшимися вокруг Умеренной партии, в которую перешел Эстрада Пальма, предвещала победу либералам. Стремясь не допустить ее, президент Кубы пошел на самие крайние меры: были уволены многие чиновники государственного аппарата, выступавшие против его переизбрания, были пущены в ход подкуп, подлог и насилие. Либералы, понимая, что главным арбитром на предстоящих выборах будет мошенничество, решили не принимать в них участия и бороться за власть вооруженным путем.

20 мая 1906 г. начался новый четырехлетний период правления Т. Эстрады Пальмы. Лидеры либералов, генералы Х. Мигель Гомес и Хосе де Монтеагудо, а также Х. Гуальберто Гомес, Альфредо Сайас и другие, в мае 1906 г. создали так называемый революционный комитет, разработавший план захвата президентского дворца и арест президента и вице-президента.

Летом в провинциях Пинар-дель-Рио, Лас-Вильяс и Гавана прошли выступления, возглавляемые либералами. Все они были жестоко подавлены правительственными войсками, но, несмотря на неудачи, главный лозунг либералов «Долой правительство Т.Эстрады Пальмы» пользовался популярностью во всех уголках острова. Один из сотрудников американского посольства, сообщая в это время в госдепартамент о внутриполитическом положении на Кубе, писал, что причины вооруженных выступлений «кроется прежде всего в выборах», но, бесспорно, он был более близок к истине в той части своей аналитической записки, где говорилось, что эти выступления могли бы и не произойти, «если бы не было (на Кубе – Авт.) подлинной несправедливости и произвола по отношению к самым бедным и малообразованным слоям».

Действительно, «независимое» кубинское государство ни на йоту не улучшило положение народных масс. Практически не имели никаких прав бывшие рабы, процветала расовая дискриминация, абсолютное большинство кубинского народа продолжало жить в условиях крайней нищеты. Ключевые позиции в кубинской экономике, помимо американцев и англичан, по-прежнему занимали испанцы (особенно в торговле, табачной и сахарной промышленности), которых в 1907 г. проживало на Кубе 185 тыс. человек. Весь этот комплекс причин и способствовал тому, что часть народных масс стихийно, неосознанно пошла за либералами, считая их сторонниками радикальных изменений в социально-экономической жизни Кубы.

Оппозиция Т. Эстраде Пальме особенно широкий размах после того, как Максимо Гомес, выступая на совещании ее лидеров, призвал «покончить с олигархией, представленной правительством». По некоторым, очевидно, завышенным, данным, либералам удалось сформировать 15-тысячную армию. Возглавляемое ими движение могло бы стать еще более грозной политической силой, если бы не непоследовательность его руководства, обратившегося за помощью к США, что дезориентировало и заставило покинуть ряды оппозиции многих сторонников либералов. Тем не менее, обстановка продолжала оставаться напряженной. После так называемой «августовской войны», когда вооруженные столкновения имели место в столице республики, Т. Эстрада Пальма 8 сентября 1906 г. обратился к президенту США Т. Рузвельту с просьбой об интервенции американских войск на Кубу. 28 сентября того же года Эстрада Пальма снял с себя полномочия президента и передал власть американским генералам.

Военный министр США У. Тафт, прибывший на остров во главе морских пехотинцев, действовал там как в своей вотчине. Прежде всего он распустил правительственные войска и вооруженные отряды либералов и провозгласил себя временным военным губернатором на Кубе. «Наведя порядок», У. Тафт передал «скипетр» военного губернатора американскому генералу Ч. Мэгуну.

В то же время пресса США затрубила о «беспомощности» кубинцев и о цивилизаторской миссии «великой демократии Севера». 13 мая 1908 г. посол Кубы в Вашингтоне Гонсало де Кесада писал лидеру либералов Х. Мигелю Гомесу: «В настоящее время в США раздувается наша неспособность к существованию без помощи иностранцев. Делается упор на наших ошибках, и высмеиваются наши люди… Сотни миллионов песо, вложенных на Кубе, в их глазах большая ценность, чем наше культурное и моральное будущее. Золото требует стабильности, спокойствия и… мира, хотя бы даже и кладбищенского».

Однако кубинский народ был против подобной стабильности и подобного мира. В 1907-1908 гг. по всему острову прошла невиданная ранее на Кубе волна забастовок. Среди бастующих были рабочие сахарных плантаций, принадлежавших американским владельцам, каменщики, портовики, железнодорожники. Главными требованиями рабочих были вывод оккупационных сил США и предоставление Кубе немедленной и полной независимости. Даже сам Ч. Мэгун в одном из своих отчетов вынужден был признать крайнюю непопулярность среди кубинцев американского оккупационного режима. «Несомненно, - подчеркивал он, - желание оказаться под юрисдикцией и управлением правительства Соединенных Штатов продолжает жить среди большого количества иностранных граждан (согласно переписи 1907 г., их на Кубе проживало 229 тыс. – Авт.) и немногих состоятельных кубинцев, боящихся повторения беспорядков. Абсолютное же большинство кубинцев не желает отказываться от независимости и суверенитета».

Рост антиамериканских настроений и усиление антиимпериалистической борьбы кубинского народа заставили Вашингтон прекратить оккупацию острова. 14 октября 1908 г. на Кубе состоялись президентские выборы, на которых борьба шла между Либеральной партией во главе с Хосе Мигелем Гомесом и образовавшейся в марте 1907 г. Консервативной партией (на основе самораспустившейся Умеренной партии). Либералы праздновали безоговорочную победу. 28 января 1909 г. Х. Мигель Гомес вступил на пост президента, а Ч. Мэгун вместе с американскими войсками покинул остров. «Североамериканский губернатор, - писал кубинский историк Оскар Пино-Сантос, - оставил «неизгладимый» след в памяти кубинцев. Во-первых, потому, что он ввел в стране административную коррупцию, бесстыдное разворовывание общественных фондов и политический подкуп как систему управления. Во-вторых, потому, что он оставил стране долг более 16 млн. долл. одной из ростовщических контор янки.

Безграничное хозяйничанье Ч. Мэгуна было использовано американскими компаниями для дальнейшего захвата важнейших отраслей кубинской экономики. Не отставали от бизнесменов и американские официальные лица, например, генеральный консул США в Гаване Ф. Штейнгарт сумел прибрать к своим рукам трамвайную сеть и электроосвещение столицы, а также две большие судоверфи в гаванском порту.

«На свете нет ничего больше похожего, чем консерватор на либерала, и наоборот», - гласит кубинская пословица. Правительство либералов (1909-1913) во главе с Х. Мигелем Гомесом, так же как и правительство Т. Эстрады Пальмы, не сумело разрешить не сумело разрешить ни одной стоявших перед молодым государством проблем. Продолжали процветать кумовство и коррупция. После 30-летней борьбы за независимость ключевые посты в правительстве и в администрации провинций заняли представители буржуазно-латифундистских кругов, находившиеся ранее на стороне Испании, а затем активно сотрудничавшие с оккупационными властями США. Ветераны кубинского национально-освободительного движения потребовали от Х. Мигеля Гомеса удаления их из государственного аппарата. Длительные переговоры между правительством и Ассоциацией ветеранов зашли в тупик. Политическая обстановка в стране все более обострялась.

В борьбе патриотических сил Кубы против антинациональных элементов Вашингтон усмотрел ущемление прав собственных интересов. В ноте от 16 января 1912 г. правительство США предупредило

Х. Мигеля Гомеса, что внутриполитическое положение на острове вызывает беспокойство Белого дома.

В последовавшем затем послании президента США У. Тафта Гомесу бывший военный губернатор Кубы недвусмысленно предупредил: «Постарайтесь ликвидировать столь угрожающую ситуацию, которая может заставить правительство Соединенных Штатов вопреки его воле, рассматривать меры, которые оно должно принять в соответствии с обязательствами, вытекающими из отношений между США и Кубой».

Вскоре Х. Мигель Гомес и Ассоциация ветеранов пришли к соглашению, в последней статье которого отмечалось, что «нет никакого оправдания вмешательству США в наши внутренние дела». Однако это заявление было проигнорировано американскими правящими кругами. Использовав в качестве предлога начавшееся на Кубе движение негров и мулатов против расовой дискриминации, Вашингтон, объявив, что интересы американских граждан находятся под угрозой, в мае-июне 1912 г. вновь направил на Кубу свои канонерки и морских пехотинцев. У. Тафт поспешил заверить всех и вся, что это не интервенция, а «предосторожность». В июне очаги выступления на Кубе были ликвидированы, и американские войска покинули остров. Столь поспешный вывод американской морской пехоты был в немалой степени связан с обострением отношений между империалистическими странами накануне Первой мировой войны и озабоченностью Белого дома ходом Мексиканской революции (1910-1917).

США перешли на Кубе к так называемой «превентивной политике», суть которой, по мнению кубинского историка Х. Ле Риверенда, заключалась в том, чтобы «вмешиваться ежедневно, но объявить миру о том, что это делается во избежание военных десантов и оккупации». Для проведения подобной политики в жизнь на Кубе создалась весьма благоприятная ситуация: на очередных президентских выборах победили консерваторы, которые по отношению к США не позволяли себе даже невинной фронды либералов.

Новый президент Кубы Марио Гарсия Менокаль прошел выучку у американского генерала Л. Вуда, занимая пост начальника полиции в период его правления на острове. Затем Менокаль был управляющим имуществом американской компании «Кьюбэн-Америкэн компани» и, будучи тесно связанным с монополистическим капиталом США, не скрывал своих аннексионистских взглядов.

Политическая рептильность правительства Менокаля позволило США еще более укрепить позиции своего капитала на Кубе, особенно в сахарной промышленности. На острове фактически стали образовываться американские «сверхкорпорации», пользовавшиеся финансовой поддержкой банков и влиятельных промышленных кругов США.

Большой спрос и высокие цены на сахар в годы Первой мировой войны могли дать молодому государству огромные доходы, но значительная часть валютных поступлений от продажи кубинского сахара оседала в сейфах США. О том, сколь высоки были прибыли американских сахарных магнатов на Кубе, свидетельствует следующий пример. В 1916 г. была создана американская компания «Кьюбэн кэйн шугар», купившая на острове сразу шесть сахарных заводов и в последующие два года вернувшая вложенный капитал.

Естественно, что на очередных президентских выборах на Кубе (ноябрь 1916 г.) Вашингтон был заинтересован в избрании Менокаля на новый срок, но открытая проамериканская политика последнего оттолкнула от консерваторов кубинских избирателей. Результаты выборов свидетельствуют о бесспорной победе кандидата либералов А. Сайаса, но находившиеся у власти консерваторы пошли на всевозможные подлоги и махинации. Через шесть недель было объявлено, что президентом Кубы избран М. Гарсия Менокаль. Либералы заявили протест в Верховный суд республики, который удовлетворил его. Правительство, ссылаясь на то, что в провинциях Лас-Вильяс и Ориенте избирательные бюллетени… таинственным образом исчезли, предложило провести там дополнительные выборы. Но либералы отказались участвовать в еще одном избирательном фарсе и, как и в 1906 г., взялись за оружие.

Вашингтон вновь использовал эту междоусобицу для бесцеремонного вмешательства во внутренние дела Кубы. Когда вооруженные отряды либералов захватили несколько городов и среди них Сантьяго, посол США на Кубе Вильям Е. Гонсалес обратился к ним с ультиматумом, угрожая от имени американского правительства всевозможными карами, если мятежники не сложат оружие. Он напомнил либералам исповедуемую президентом США В. Вильсоном доктрину, согласно которой ни одно правительство, пришедшее к власти революционным путем, не будет признано Соединенными Штатами Америки. Грозный окрик американского посла стал прелюдией новой военной интервенции США на Кубу.

13 февраля 1917 г., американское правительство, заявив о своих обязательствах, по «наведению порядка» на Кубе, вытекающих якобы из «поправки Платта», направило на остров несколько военных судов, а через пять дней квалифицировало движение либералов как «незаконный, антиконституционный акт». Дело дошло до того, что государственный секретарь США Лансинг фактически объявил кубинских либералов врагами Соединенных Штатов. «Так как союзники и США должны в большой степени зависеть от кубинского сахара, - отмечал он 15 мая 1917 г., - то беспорядки, наносящие ущерб его производству, должны объявляться враждебными актами. Правительство США вынуждено предупредить, что все, кто выступает против правительства с оружием в руках, должны немедленно сложить его, в противном случае Соединенные Штаты будут рассматривать их как своих собственных врагов и действовать со всеми вытекающими отсюда последствиями».

Белый дом не только угрожал, но и действовал. На Кубу было послано свыше 2 тыс. морских пехотинцев. Слабо вооруженные, неподготовленные в военном отношении отряды либералов оказались лицом к лицу с частями американской регулярной армии. После ряда неравных схваток интервенты вынудили либералов, возглавляемых экс-президентом Х. Мигелем Гомесом, оставить Сантьяго и другие контролировавшиеся ими населенные пункты. Так американский штык обеспечил «переизбрание

Г. Менокаля президентом Кубы, но на сей раз Вашингтон не торопился с выводом своих войск; они покинули остров только в 1922 г.

Таким образом, США, не решившись в конце XIX в. на аннексию острова, сумели фактически поставить под свой контроль как экономику, так и общественно-политическую жизнь молодой республики. Это стало возможным благодаря целому комплексу причин: 1) расколу национально-патриотических сил, участвовавших в борьбе против испанского колониального господства; 2) всесторонней зависимости кубинской буржуазии от иностранного, прежде всего, американского капитала; 3) наличию среди буржуазии острова двух диаметрально противоположных по своим интересам и политической ориентации группировок: в то время как буржуазия восточных провинций в колониальную эпоху традиционного антииспанского центра, выступала за развитие капитализма на национальной основе, в защиту национальных интересов, буржуазия западных провинций, и особенно Гаваны, превратилась в союзника и пособника иностранных монополий в ограблении своей страны; 4) своеобразию складывавшегося на тот период на Кубе олигархического блока, важнейшей составной частью которого стали владельцы американских компаний и филиалов крупнейших американских банков, оттеснивших на второстепенные роли представителей крупной кубинской буржуазии и во многом определявшие внутри- и внешнеполитический курс первых кубинских правительств; 5) идейной и организационной слабости кубинского пролетариата в конце XIX – в начале ХХ в.; 6) разорению войнами и особенно экономическим проникновением американского империализма в среду кубинской мелкой буржуазии. Приток на остров товаров из США после 1898 г. привел к банкротству многих мелких предприятий на Кубе. Их владельцы пополняли ряды пролетариата, а мелкая буржуазия в целом оказалась нейтрализованной как политическая сила.

«Псевдореспублика», образованная в 1902 г., не только не отвечала, но и противоречила интересам абсолютного большинства Кубинского народа. Это понимали многие видные общественно-политические деятели Кубы. Известный философ Энрике Хосе Варона, критикуя консерваторов за их преклонение перед США писал: «Они просят действенного лекарства у других, я же думаю, что разумно было бы искать его в жизненных силах нашего общественного организма. Если нет таких сил или они так незначительны, что не в состоянии заставить нас выздороветь, то никакая политическая микстура не спасет нас». Конечно, народ, в течение нескольких веков боровшийся за свое национальное освобождение, имелись такие силы. Среди них прежде всего необходимо назвать рабочий класс, борьба которого по своему объективно-историческому содержанию совпадала с общенациональными и несмотря на отмеченную выше идейную и организационную слабость влияла на политическую жизнь.

В конце XIX – в начале ХХ в. на формирование классового сознания кубинского пролетариата оказывали влияние анархизм, реформизм и марксизм. Реформистские тенденции были присущи прежде всего образованной 29 марта 1899 г. Социалистической партии Кубы.

Первые партии на острове, как правило, не представляли собой сложившиеся политические организации какого-либо одного класса; они стремились привлечь на свою сторону самые разнообразные слои общества, что делало их аморфными, и недолговечными, а программные документы – расплывчатыми и противоречивыми.

Такого рода организацией была и Социалистическая партия. В манифесте «К народу Кубы» основатель партии Диего Висенте Техера и его соратники призывали бороться за облегчение тяжелого положения трудящихся, и обращала внимание законодателей на «чудовищные отношения между трудом и капиталом». Однако элементы либеральной буржуазии, оказавшиеся в руководстве партией, не разделяли подобный радикализм. Техера и некоторые другие руководители Социалистической партии не видели конкретных путей освобождения от капиталистической эксплуатации. Просуществовав несколько месяцев, партия распалась.

8 сентября 1899 г. анархистами Энрике Месоньером и Энрике Краччи была образована Всеобщая лига кубинских трудящихся, руководствовавшаяся в своей деятельности следующими принципами:

1) все кубинские рабочие должны пользоваться теми же преимуществами гарантиями, что и иностранные, на различных предприятиях страны;

2) всемерно способствовать привлечению к работе в мастерских кубинских эмигрантов, возвращение на родину которых становится все более необходимым;

3) начать кампанию в защиту моральных прав и материальных интересов кубинских женщин-работниц;

4) сделать все возможное, чтобы дать работу всем сиротам, бродяжничающим на наших улицах, независимо от того, являются ли они детьми борцов за независимость или нет;

5) быть готовым борьбе против любых подрывных элементов, стремящихся каким либо способом затормозить успешное развитие Кубинской республики.

Несмотря на откровенный экономизм основных требований Лиги, ее деятельность имела целый ряд позитивных моментов, и важнейший из них – пробуждение к борьбе за улучшение своего положения широких пролетарских масс острова. В то же время анархо-синдикалистские тенденции в деятельности этой организации существенно тормозили развитие рабочего движения, пагубно влияя на его организационную сплоченность и дисциплину, обрекая рабочих на забвение политических требований. Отрицание же анархо-синдикалистами роли крестьянства в революционном движении значительно сужало социальную базу борьбы в общенациональном масштабе.

Известная доля дезориентации, внесенная анархистами в рабочее движение, не помешала кубинскому пролетариату в период первой американской оккупации острова проявить свою классовую солидарность. Бастовали строители, табачники, кочегары железной дороги, рабочие хлебопекарен, типографы и др. В ряде случаев требования бастовавших – повышение зарплаты и сокращение продолжительности рабочего дня – были удовлетворены.

Надежды рабочих на то, что с провозглашением республики их положение улучшится,

не оправдались. В результате не прошло и двух месяцев после вступления Т. Эстрады Пальмы на пост президента, как в различных районах страны начались волнения. Особый размах они приняли в ноябре

1902 г., когда произошла первая в истории Кубы всеобщая забастовка. Гавана, Сьенфуэгос и Крусес стали центрами забастовочного движения. На некоторых улицах страны появились баррикады. Бастовавшие требовали: установить 8-часовой рабочий день, повысить заработную плату, предоставить кубинским подросткам равные права с испанскими при приеме на работу. Армия и полиция жестоко подавили это общенациональное выступление пролетариата, а Всеобщая лига кубинских трудящихся заявила о своем самороспуске.

Известно, что рабочее движение, развивающееся самостоятельно, без руководства со стороны пролетарской партии, неминуемо ведет к тред-юнионизму, к борьбе чисто экономической.

На Кубе много сил и энергии делу создания такой партии отдал Карлос Балиньо (1848 – 1926) – первый кубинский марксист, видный деятель кубинского коммунистического и рабочего движения на Кубе. Возвратившись в 1902 г. из США, он в следующем году основал в Гаване Клуб социалистической пропаганды – первый марксистский кружок на острове, в 1905 г. издал брошюру «Правда о социализме», в которой изложил важнейшие положения марксизма.

В 1904 г. образовалась Кубинская рабочая партия, носившая реформистский характер. К. Балиньо вступил в ее ряды, чтобы опираясь на пролетарское ядро, вести борьбу за новую партию. В 1905 г. эта цель, казалось, была достигнута. В принятых программных документах, основанных на принципах марксизма, впервые в истории рабочего движения острова был поставлен вопрос о захвате пролетариатом власти в стране и уничтожение частной собственности на средства производства, а сама партия стала называться Рабочей социалистической партией острова Кубы.

Партия была объявлена вне закона. К трудностям нелегальной борьбы вскоре добавились острые противоречия между К. Балиньо и руководством примкнувшего к партии в 1906 г. Социалистического союза Интернационала – организаций, состоявших из испанцев-социалистов, проживающих на Кубе и придерживавшихся анархо-синдикалистских взглядов.

Безусловно, при общей слабости в начале ХХ в. политического движения пролетариата на Кубе идеи научного социализма были близки и понятны лишь незначительному числу рабочих. Это обстоятельство наряду с непримиримой идейно-политической борьбой между сторонниками марксизма и анархизма, а также шовинизм, привнесенный испанцами из Социалистического союза Интернационала, явились главными причинами того, что Рабочая социалистическая партия острова Кубы не смогла стать объединяющим и руководящим центром, выражающим классовые интересы всего пролетариата.

С началом Первой мировой войны европейские социалистические партии II Интернационала оказались в глубоком кризисе, который охватил и социалистические партии Латинской Америки, в основном созданные по образу и подобию германской социал-демократии и использовавшие в качестве образца для своих программных документов Эрфуртскую программу. Не избежала этой участи и и оказалась на грани распада и Рабочая социалистическая партия острова Куба. В то же время отдельные отряды этой партии, например в г. Мансанильо, пользовалась значительным влиянием и авторитетом в рабочей среде. Годы борьбы с анархизмом обогатили К. Балиньо и его соратников опытом работы с массами, способствовали распространению марксизма. В свою очередь некоторые лидеры анархистов, в частности,

А. Лопес, в горниле классовых битв преодолели свои классовые заблуждения и перешли на позиции научного социализма.

В 1907 г. на Кубе проживали 2 048 980 человек. 43,9 % составляло городское население, причем в 20 городах число жителей превышало 8 тыс.; 355 тыс. человек проживали в Гаване и ее окрестностях. Характерным явлением первых шести лет существования республики был высокий уровень иммиграции. Ежегодно на остров прибывали в среднем 35 тыс. человек, из них 82 % - испанцы и 5 % - выходцы из США. По переписи 1907 г., отряд фабрично-заводских рабочих насчитывал 126 тыс., в торговле и на транспорте были заняты 135 тыс., в сельском хозяйстве, на рыболовецких промыслах и в горнорудной промышленности – 375 тыс.

В 1906-1908 гг. значительным шагом в развитии рабочего движения стало создание крупных профессиональных союзов, таких, как Союз рабочих табачной промышленности, Союз каменщиков и подмастерьев, Кубинская лига железнодорожных рабочих и служащих (в Камагуэе), Объединение рабочих железных дорог (в Гаване).

Важным звеном в развитии сознания кубинского пролетариата стало движение солидарности с русскими братьями по классу в годы революции 1905-1907 гг. Большую работу по разъяснению целей и задач борьбы русских рабочих проводил К. Балиньо, опубликовавший в газете «Ла вос обрера» ряд статей о событиях в России. «Сердца миллионов социалистов всех частей света, - писал он в 1905 г., - находятся сегодня в небольших городах России, где набирает силу грандиозное рабочее движение революционного характера.

Наряду с революционными событиями в России в этот период на страницах кубинской прессы много внимания уделялось требованиям мировой прогрессивной интеллигенции об освобождении из царской тюрьмы великого пролетарского писателя А.М. Горького. Видные деятели кубинской культуры обратились с аналогичным требованием к русскому консулу в Гаване, а руководство Ассоциации кубинских журналистов направило письмо царскому правительству, в котором выразило протест против ареста писателя. В одном из влиятельных гаванских журналов «Эль Фигаро» была помещена статья о жизни и творчестве А.М. Горького, отмечавшая прежде всего «величие его души и редкую красоту его таланта».

Героический пример русских рабочих придал новый импульс забастовочному движению на Кубе. Многие рабочие, как уже отмечалось выше, выступали против оккупации Кубы американскими войсками. Кроме того, бастовали табачники, железнодорожники, грузчики, возчики, работники питания, выдвигая в основном экономические требования.

Характерно, что американские оккупационные власти, стремясь сбить забастовочную волну, неоднократно привлекали штрейкбрехеров, привезенных из США, для работы в некоторых отраслях кубинской экономики, например на железнодорожном транспорте. Иммиграция же дешевой рабочей силы из Китая, Гаити, Ямайки, всячески стимулировавшаяся хозяевами иностранных компаний, помогали им поддерживать низкий уровень заработной платы и в случае необходимости прибегать к локаутам. В таких условиях разрозненные действия кубинских рабочих редко приводили даже к частичному успеху.

Как уже отмечалось, с образованием республики не была уничтожена расовая дискриминация. Больше того, контроль, установленный США над Кубой, привел к усилению гонений на цветное население. Это вызвало массовый протест негров и мулатов. В 1908 г. образовался Независимый союз цветного населения, в дальнейшем получивший название Независимая партия цветного населения. Разумеется, ее нельзя считать политической партией, так как она базировалась на принципе расовой принадлежности.

Эта организация, в которое входила большое число рабочих, располагала значительными силами вследствие того, что в нее вошли вчерашние бойцы Национально-освободительной армии во главе с генералом Эваристо Эстеносом. «Партию цветных» поддерживали еще 12 генералов, 30 полковников и сотни младших офицеров, а число ее членов составляло около 60 тыс. человек. Цели борьбы «партии» носили довольно прогрессивный характер: уничтожение всех форм расовой дискриминации, отмена смертной казни, бесплатное университетское образование, представление больших льгот кубинцам по сравнению с иностранцами при приеме на работу, распределение государственных земель между крестьянами, 8-часовой рабочий день, создание рабочих трибуналов, которые стали бы главными арбитрами в разрешении возникавших проблем между капиталистами и рабочими.

Подобный радикализм цветного населения всерьез обеспокоил кубинскую буржуазию. Сенат объявил «партию цветных» вне закона. В ответ на это 20 мая 1912 г. она выступила с оружием в руках против правительства. Восстание, охватившее в основном провинцию Ориенте и часть провинции

Лас-Вильяс, было жестоко подавлено.

Борьба между трудом и капиталом постепенно углублялась и обострялась. Важной вехой ее истории мог бы стать, но не стал первый в годы республики рабочий конгресс, проходивший в Гаване в августе

1914 г. Его своеобразие состояло в том, что фактически он был подготовлен и организован правительством Менокаля, пытавшегося таким образом поставить под свой контроль пролетарское движение в стране.

Дорожные расходы и затраты на пребывание в Гаване более 1300 делегатов взяло на себя правительство, а открывший конгресс министр юстиции Кристобаль-де-ла-Гуардия призвал рабочих Кубы стремиться к уровню жизни, достигнутому большинством цивилизованных наций, но «при этом не наносить слишком большой ущерб буржуазному классу».

Работа этого «странного» (по определению кубинского историка С. Агирре) конгресса проходила в русле буржуазного реформизма; правительство Менокаля предприняло попытку подкупить лидеров наиболее крупных профессиональных союзов и создать «желтые» профсоюзы. На заседаниях конгресса выступления почти всех ораторов (за редким исключением) носили соглашательский характер, на что повлияла прежде всего система отбора делегатов, многие из которых не имели никакого отношения к рабочему классу.

В то же время рабочие, попавшие на конгресс, не стали соблюдать предусмотренный правительственными чиновниками «сценарий» и выступили с критикой дороговизны и против забвения идеалов Х. Марти, говорили о том, что на Кубе сохранились колониальные порядки и что, несмотря на конституцию 1901 г., «все осталось, как было раньше. Конгресс не принял никаких решений по рабочему вопросу и ограничился лишь резолюцией против войны и германского милитаризма.

Первая мировая война способствовала повышению спроса на кубинский сахар. Однако значительный приток валюты в страну не улучшило положение трудящихся. Цены на продукты питания (в основном импортируемые из-за границы) в годы войны резко возросли, а заработная плата оказалась «замороженной», что привело к обострению классовой борьбы в этот период.

Поднялась новая волна забастовок. В авангарде борьбы были рабочие-сахарники. Особо следует выделить забастовку в районах Гуантанамо и Крусес. Их мужество и решимость бороться до победного конца (они выдвигали требования экономического характера) вынудили правительство послать в восточные провинции 1500 солдат для устрашения рабочих и наведения порядка во время сафры 1915 г. Но штыки карателей не поколебали рабочих, волнения в этих зонах продолжались в течение всего 1915 г.

Буквально весь остров облетели слова из манифеста рабочих Крусеса: «Мы, рабочие, производим все самое необходимое для жизни, и против нас совершаются все преступления. Наша жизнь – вечный ад, который никогда не кончается и никуда не исчезает. С момента рождения до самой смерти мы влачим жалкое существование. Почему мы обречены на эти страдания и на эту нищету в то время в то время, как рядом с нами в оргиях прожигают то, что нам крайне необходимо? Почему те, кто ничего не производит, имеют горы всего, а мы, трудящиеся, не располагаем самым насущным? Почему мы терпим такую несправедливость и переносим эту боль?».

В манифесте прозвучал призыв к единству всех рабочих острова. Таким образом, суровая школа жизни и неумолимые законы классовой борьбы раскрыли рабочим глаза на возможность освобождения от пут капитала посредством объединения усилий пролетариата в общенациональном масштабе. Но на пути к этому единству рабочему классу Кубы еще предстояло пройти через множество испытаний.

Слабостью рабочего движения в этот период была и недооценка борьбы крестьян за свои права. Борьба крестьян велась прежде всего против сгона с занимаемых земель. Лишение гуахиро основы его существования – земельного надела – стала неотъемлемой частью «аграрной политики» кубинского правительства с момента рождения «псевдореспублики». По мере того как на Кубе возникали все новые латифундии, принадлежащие иностранным компаниям, все большее число кубинских крестьян разорялось и пытались отстаивать свои права. Но протесты гуахирос носили еще более разрозненный и стихийный характер, чем движение рабочих.

Классовые бои первых 15 лет существования республики не принесли ощутимых успехов революционно-демократическим силам кубинского общества. Тем не менее они имели огромное историческое значение, так как положили начало борьбе кубинского народа за разрешение главного противоречия «независимой» Кубы, противоречия между интересами кубинской нации, с одной стороны, и американским империализмом и его союзниками на острове – латифундистами, сахарозаводчиками и представителями торговой буржуазии, связанными с импортными и экспортными операциями, - с другой. Борьба за разрушение этого противоречия стало доминантой кубинской истории вплоть до победы революции в 1959 г.