Ларисе Григорьевне, толкнувшей меня на грешный путь графомана

Перемены

Большая перемена...

Солнце на партах. Смех. "Великолепная шестерка" сдувала сахарную пудру со столовских булочек. Друг на друга: на темно-синие форменные пиджаки, на волосы... Даже Сказочник не отставал от веселья.

На столе перед Павлом Петровичем стояли шесть граненых стаканов с чаем и пластмассовыми ложечками и одна аккуратная, на блюдце, чашка капучино. Кто о нем позаботился, Паша не видел, однако догадаться было несложно.

Учитель вздохнул. Никогда еще зимние каникулы не тянулись так долго. Он бродил по квартире, перебирая по секундам сладкие воспоминания. Боялся, что начнутся уроки и снова вернется неловкость, неуверенность... Но стоило им с Валерой встретиться взглядами, все вдруг встало на свои места.

Бывший постоянный любовник, гарантия надежности, был безжалостно вычеркнут из жизни. С Лукасом было хорошо, Паша не отрицал: заботливый, обаятельный, хорош в постели... Но Валерка заставлял сердце биться, с ним учитель чувствовал себя живым. Никакой ясности, куча запретов, дерзость, юность и непостоянство – все это кружило голову. Паша впервые ощущал ту влюбленность, от которой делают глупости и которая остается в уголке памяти на всю жизнь, даже когда проходит.

...Хохотала Ирма, стряхивая пудру с синей юбки. Смеялся Никиш, порываясь слизать сладкое с ее подбородка. Эдик возбужденно жевал булочку, размахивал руками и что-то рассказывал с набитым ртом. Валера, с белой полоской на щеке, втихаря утянул со стола пашин мобильный. Набрал номер – зазвенело и умолкло где-то в куче рюкзаков под партами – и вернул на место, ответив невозмутимой улыбкой на пашин взгляд.

Мокрой пирамидкой на блюдце выстроились чайные пакетики. Сказочник и Ирма опять спорили о судьбе, предопределенности и контроле. Пришел Диня, начал рассказывать про какую-то цыпочку из девятого, с которой вчера куда-то ходил.

- Все наши шаги, все наши слова предопределены свыше, - говорила Ирма.

Скромно пискнуло на столе. Паша взял телефон, тронул кнопки... Незнакомый номер. “Ja po tebe ochen skuchal”

Спокойные валеркины глаза напротив. Улыбка в уголке губ.

Мир сузился. Голоса Ирмы и парней остались за его гранью.

“Ja tozhe”

Вызывающе громкий сигнал – из-под валеркиной ладони. Никакой конспирации, вот что значит молодой и неопытный... Голоса вокруг. Никому нет дела до мобильных сигналов. Валера смеется вместе с друзьями, и только Паше заметно, что он не особенно слушает. Палец быстро двигается по клавиатуре, мимолетно касаясь кнопок, чуть замирает...

“Hochesh ja pridu segodnia?”

Пульс - сто.

- ...на которую мы либо реагируем, либо нет.

- Отсутствие реакции – это тоже реакция.

- Согласен. Но это наш выбор, наше решение, судьба здесь при чем?

- А как вообще происходит принятие решения? Ты можешь поймать тот момент, когда из всех возможных вариантов реакции, заметь, равнозначных, ты выбираешь какой-то один? Тебе кажется, что твой выбор мотивирован и зависит от ситуации, но ты даже не знаешь его механизма, так что с таким же успехом он может быть и не твой...

- Ирма, неужели тебе никогда не хотелось пойти наперекор судьбе?..

На экранчике набран ответ, но пальцы еще долго не осмеливаются его послать. Успевает погаснуть подсветка, Паша медлит, ощущает на себе взгляд... Гори оно все синим пламенем!

“Da.”

Рев звонка.

***

За окном темно. Значит – скоро...

Выйдя из душа, Паша оделся, присел на диван. Не включал свет, настороженно вслушивался в тишину. Несколько раз вздрагивал, когда оживал лифт, но все обманывался; потом был звонок в дверь.

Потом были объятия и быстрые поцелуи. Дыхание в шею, почти невинные ласки – от которых хотелось мурлыкать и прижиматься ближе. Дыбом вставали волоски на загривке, твердели соски, теплая тяжесть очерчивалась в брюках. Руки перестали слушаться рассудка.

Может, это судьба. Кто мы такие, чтобы противиться ей?

Возмущенно скрипнул шкаф – Валерка прижал всем весом. Целовал учителя в губы, долго и дразняще, потом отпустил, заглянул в глаза.

- Постелить? – тихо спросил Паша. Валера кивнул.

В кухне на столике остывал забытый чайник.

***

Я вам сыграю реквием в тональности а-моль,

Как удивительно устроен мир. Можно прожить в нем восемнадцать лет, считая, что все вокруг... ну, просто живет. А потом вдруг обнаружить, что случайностей не бывает – только закономерные цепи событий, перебрасывающие мосты между людьми.

Я рыцарь сателиток, я странник тихих крыш,

Я музыкант на трубах, на экстази навек,

Как удивительно и жутко ощутить себя пешкой на чьей-то доске. Понять, что жизнь твоя – лишь часть чьего-то сценария... Равномерно приближающего тебя к одному богу известной цели... Для чего?

Я слеп своею волей, но мне не все равно -

Контейнеры для мусора и кодовый замок...

И главное – кто? Бог, Дьявол, Судьба, Ангел-хранитель – кто год за годом сводит все ближе свои игрушки, сталкивает друг с другом будто бы случайно...

Приставив к горлу скрипку, велит судьба: играй!

В меду пахучем дегтя не ложка, а стакан.

Я нитевидным пульсом на коже шью пароль –

Случайности бывают только тщательно спланированные. Но боже, какими окольными путями пробирается неминуемая Судьба... Закрыть школу, перевести именно теперь, именно сюда, именно этих людей... Чтобы давно знакомый взгляд вдруг показался Сказочнику самым родным?..