Лбер проект атман трансперсональный взгляд на человеческое развитие Издательство аст издательство Института трансперсональной психологии Издательство К. Кравчука Москва 2004

Всплывающее бессознательное⁴⁵

В любой точке цикла развития эти еще не возникшие из фонового бессознательного глубинные структуры называются всплывающими. Для индивида на уровне «эго» или кентавра низшая и высшая тонкая, а также низшая и высшая причинная структуры будут всплывающим бессознательным. Они бессознательны, но не вытеснены (в этой жизни; я снова исключаю инволюционную и пренатальную⁴⁶ психологию, о которой говорится в последней главе данной книги).

Отметьте, что тонкое/причинное всплывающее бессознательное разделяет некоторые характеристики архаического бессознательного, а именно: и то, и другое никогда (или еще) не было сознательным в этой жизни индивида и потому не вытеснялось, а находится в бессознательном с самого начала. Разница между ними (помимо того, что одно низко и примитивно, а другое высоко и трансцендентно) заключается в том, что архаическое бессознательное — это прошлое человечества, а всплывающее — его будущее. Однако бессознательное-будущее детерминировано только в отношении глубинных структур; поверхностные же еще не зафиксированы. Бессознательное-прошлое, с другой стороны, содержит не только глубинные, но и поверхностные структуры (такие, как Тень), поскольку и те, и другие уже возникли и были определены осознанием.

Теперь предположим, что развитие не останавливается на эгоическо-кентаврической сфере, — а исторически именно здесь происходит остановка, — и что тонкая сфера сама собой начнет возникать из фонового бессознательного. В действительности нет возможности указать точные сроки для этих высших сфер и стадий, ибо коллективное человечество эволюционировало лишь до стадии «эго», так что пока существует определенность только в отношении возникновения уровней, ведущих к этой стадии. Вообще говоря, тонкая область может начинать появляться когда заканчивается отрочество, но вряд ли раньше. По всевозможным причинам ее возникновение будет сопровождаться сопротивлением и даже, в некотором смысле, вытеснением. Ведь у «эго» достаточно сил для вытеснения не только низших, но и высших сфер, — оно способно отгораживаться от сверхсознания так же прочно, как и от подсознания.

Ту часть фонового бессознательного, возникновение которой вызывает сопротивление или вытеснение, мы называем всплывающим-вытесненным бессознательным. Это та часть фонового бессознательного, которая — за исключением возможной остановки в развитии, — остается бессознательной, миновав точку, где могла бы стать сознательной. Поэтому мы вправе искать причины такого невозникновения, и мы находим из в целом наборе настоящих защит против трансценденции. Среди них рационализация («Трансценденция невозможна или патологична»), изоляция или избегание отношений («Моему сознанию надлежит оставаться в границах кожи»), ужас перед смертью («Я боюсь умереть для моего «эго», что же тогда от меня останется?»), десакрализация (термин Маслоу для обозначения отказа видеть в чем бы то ни было трансцендентные ценности), подмена (интуитивно постигаемая высшая структура подменяется низшей с претензией на то, что низшая и есть высшая), сведение (к формам низшего знания или опыта). Какие-то из них или все сразу просто становятся частью процессов трансляции «эго», так что оно спокойно продолжает транслировать, тогда как на самом деле уже должна начинаться трансформация.

Поскольку психоанализ и ортодоксальная психология никогда по-настоящему не понимали природу всплывающего бессознательного в его высших формах, то каждый раз, когда в осознании начинает всплывать тонкая или причинная область, — как пиковое переживание, или как тонкий свет и блаженство, — они спешат объяснить это прорывом какого-либо архаического материала или давно вытесненных импульсов. Не зная ничего о всплывающем бессознательном, они пытаются анализировать происходящее в терминах погруженного бессознательного. Они полагают, например, что тонкая область — это не возникающая более высокая структура, а де-дифференцирующаяся низшая; не вневременность, опускающаяся вниз, а до-временность, возвращающаяся вверх. И поэтому они прослеживают самадхи вспять, до инфантильного единства с питающей грудью, сводят надличностное единство к доличностному слиянию в плероме, низводят Бога до соска, захваченного зубами младенца, и поздравляют друг друга с разъяснением Тайны. Все эта затея начинает уже разваливаться под собственной тяжестью, ибо слишком смехотворно то обилие вещей, которое психоанализ вынужден приписывать первым четырем месяцам жизни младенца, чтобы объяснять все, что возникает впоследствии

Как бы то ни было, теперь, с пониманием этих шести типов бессознательного (фоновое, архаическое, погруженное, внедренное, всплывающее и всплывающее-вытесненное), а также процесса трансляции/трансформации и стадий развития, представленных в первой части книги, мы можем обратиться к краткому рассмотрению медитации по отношении к бессознательному.

12. МЕДИТАЦИЯ И БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ

Медитация — это, скорее, непрерывный инструментальный путь трансценденции. А поскольку, как мы видели, трансценденция выступает синонимом развития, отсюда следует, что медитация есть непрерывное развитие или внутренний рост. Она, прежде всего, представляет собой не способ обратить вспять порядок вещей, а способ продолжать и развить их. Это естественное и упорядоченное развертывание последовательных более высоких единств, пока не остается одно только высшее Единство, пока все потенциальное не станет актуальным, а все фоновое бессознательное не развернется, как Сознание. Это именно то, что следует делать индивиду на нынешней стадии человеческой эволюции, для того чтобы развиваться за пределы этой стадии и продвигаться к тому единственному Богу, который есть цель всякого творения.

Медитация, следовательно, происходит так же, как и все другие акты роста/возникновения: одна трансляция постепенно сходит на нет, утрачивая исключительную власть над сознанием, и происходит трансформация в трансляцию более высокого порядка (вспоминается глубинная структура более высокого порядка, которая затем ложится в основу и создает новые поверхностные структуры). Происходят дифференциация, разотождествление, трансценденция и интеграция. Медитация — это эволюция, это трансформация — в действительности, в ней нет ничего особенного. Она выглядит весьма таинственной для «эго», потому что представляет собой развитие за его пределы. Медитация является для «эго» тем же, чем «эго» является для тифона: большим продвижением в развитии. Однако и здесь тот же самый процесс роста и возникновения проходит всю последовательность — путь, проделываемый нами от тифона до «эго», это тот же путь, которым мы следуем от «эго» до Бога. Мы растем, а вовсе не зарываемся обратно.

В большинстве работ о медитации трансперсональные области — тонкая и причинная — относятся к погруженному или вытесненному-погруженному бессознательному, и под медитацией подразумевается снятие вытеснения. Я же полагаю, что трансперсональные сферы на самом деле являются частью всплывающего бессознательного и медитация ускоряет это всплытие и появление в сознании.

Тем не менее, когда человек приступает к медитации, начинают происходить всевозможные вещи, часть из которых лишь случайно или отдалено связана с действительным процессом роста и трансценденции, что серьезно усложняет общую картину медитации. Имея в виду эту проблему, я хотел бы обсудить сначала природу самого медитативного процесса, а затем его общий и полный курс.

Для начала отметим, что каждая трансформация в развитии обязательно требует отказа от имеющейся конкретной трансляции (или, скорее, от ее исключительности). Для среднего человека, уже эволюционировавшего от плеромы до тифона и до «эго», трансформация в тонкую или причинную области требует постепенного свертывания эгоической трансляции и отказа от нее (но не разрушения ее). Такие эгоические трансляции обычно составлены из вербальных мыслей и понятий (и эмоциональных реакций на них) [378]. Следовательно, медитация состоит в начале в способе прерывания концептуального транслирования, чтобы открыть путь трансформации тонкого уровня [59], [333], [345], [374].

По существу, это означает расстройство существующей трансляции и поощрение новой трансформации. Как я уже объяснял в книге «Никаких границ» [426], это расстройство/поощрение вызывается особыми условиями — моральными предписаниями, регулированием диеты, обетами и такими формами практики, как молитва, религиозное пение и медитация.

Ядром этих особых условий является деятельность, воплощающая в себе любую из главных характеристик желанной высшей области сознания. То есть, индивидуума учат, как ему начать транслировать свою реальность в соответствии с одной из главных характеристик той сферы, которой он стремится достичь. Поэтому он использует символы, а не знаки, и тем самым открывается навстречу трансформации, вместо простой трансляции. Возьмем, например, идам (или иштадева): человеку показывают символ божества-идама, который, именно потому, что он — символ, не соответствует ничему в наличной реальности индивида. Человек встраивает или транслирует его в свое сознание до такой степени, что тонкий идам на самом деле всплывает из фонового бессознательного и входит в сферу полного осознания. Индивид отождествляется (как мы объясняли в отношении всего развития) с этой более высокой структурой, что прерывает его низшую трансляцию в качестве «эго» и поднимает его к высшей структуре. Тогда он видит (транслирует) реальность с более высокой точки зрения Божества: в этом случае возникла высшая тонкая область, потому что он вызвал ее в качестве процесса роста и трансценденции из своего собственного фонового бессознательного.

Учитель (гуру, роши и т. п.) просто продолжает расстраивать старые трансляции, подрывать старые защиты и поощрять новую трансформацию, требуя соблюдения особых условий. Это справедливо для всех форм медитации — основывающихся на сосредоточении или на восприимчивости, сопровождающихся повторением мантры или безмолвных. В медитации сосредоточения особое условие имеет определенную форму; в медитации восприимчивости оно «бесформенно» — однако оба они представляют собой предписываемые обязательные особые условия, и ученика, прекращающего практиковать бесформенное или расфокусированное осознание, наказывают так же сурово, как и оставившего свой коан.

В принципе, это то же самое, что попросить ребенка облечь в слова что-нибудь такое, что бы он предпочел отреагировать тифонически. Мы просим «эго» сделать шаг вперед и облечь в тонкие формы то, о чем оно предпочитает думать концептуально. Внутренний рост происходит путем принятия более высоких трансляций, пока индивидуум не сможет действительно трансформироваться в саму эту высшую область. Поскольку в число главных характеристик таких сфер входят трансвременная безвременность [111], любовь [215], отсутствие избеганий и привязанностей [59], полное приятие всего [71] и субъект-объектное единство [365], то именно они чаще всего выступают особыми условиями медитации. («Всегда оставайся в Сейчас [345]; распознавай свои избегания [60]; будь только любовью во всех обстоятельствах [268]; стань одним целым со своей медитацией и своим миром [220]; принимай все, ибо все есть Будда [43]» и так далее.) Родители помогли нам пройти от первого этажа до пятого, задавая особые условия языка и эгоического самоконтроля. А Учитель помогает нам в движении от пятого этажа до десятого, налагая на нас в качестве практики особые условия десятого этажа.

И неважно, применяется ли в особых условиях медитация сосредоточения-поглощения или восприимчивости-рассредоточения. Первая прерывает низшую «эгоическую трансляцию путем ее остановки, а вторая — путем наблюдения за ней. Общим для них обоих является то, что в них самое существенное и эффективное: создавать помехи для трансляции путем сосредоточения и наблюдать трансляцию путем рассредоточения можно только со следующего, более высокого уровня. Цель одна и та же — прерывание трансляции низшего порядка. К тому же и то, и другое — в высшей степени активные процессы. Даже «пассивная восприимчивость» является, по выражению Бенуа, активностью на высшем плане [27]. (Однако это вовсе не означает, что медитативные стили восприимчивости-рассредоточения и сосредоточения-поглощения идентичны или приводят к одним и тем же вторичным результатам, что станет очевидным, когда мы обрисуем ход типичной медитации.)

Однако, прежде чем перейти к обсуждению того, что же обнаруживается в медитации, важно понять, что не все медитативные школы нацелены на одну и ту же общую область сознания. Как мы уже предполагали в предыдущих главах, трансперсональные и сверхсознательные сферы в действительности распадаются на несколько различных уровней (низкий и высокий тонкий, низкий и высокий причинный и так далее). Очень немногие из религий осведомлены обо всех таких различиях, потому многие из них более или менее «специализированы» на том или ином уровне. Отсюда и сама медитативная практика обычно подразделяется на три основных класса (см. у Бабы Фри Джона) [59].

Первый из них — класс Нирманакайи, который имеет дело с телесными или тифоническими энергиями и с их трансмутацией в энергии низшей тонкой области с кульминацией в сахасраре. Сюда относятся хатха-йога, кундалини-йога, крийя-йога, пранаяма и особенно все формы тантрической йоги. Целью медитации этого класса, как я сказал, является сахасрара, высшая чакра, а примеры такой медитации приведены у Патанджали [270], [329], [370].

Второй класс — это класс Самбхогакайи, работающий с высшими тонкими областями и нацеленный на семь (или десять) внутренних сфер блаженства и слышимой реализации в сахасраре и за ее пределами. Сюда входят нада-йога и шабда-йога [подробнее см. Кирпал Сингх [348], [349], [350]].

Третий — класс Дхармакайи, имеющий дело с причинными областями. Данная практика работает не за счет манипуляции тантрическими энергиями или поглощения тонкого света и звука, но скорее путем исследования самого причинного поля сознания. Это познающее проникновение в Я-состояние или ощущение отдельной самости, и даже в Трансцендентное Свидетельствование причинной области и дальше через нее, пока не будут вырваны с корнем все формы субъект-объектного дуализма. Примеры такой практики даны у Шри Рамана Махарши [308], Бабы Фри Джона [60], в дзен-буддизме [364] и в индуизме веданты [94]. В конечной точке любого пути можно достичь первичной Таковости всех областей, Свабхавикакайя, хотя это тем легче и вероятнее, чем выше первоначально избранный путь.

Давайте предположим, что некий молодой человек занимается практикой Дзен, будь то в форме сосредоточения с коаном или же в воспринимающей форме шикан-таца. И то и другое при правильном применении являются практиками Дхармакайи, так что мы ожидаем увидеть все виды проявлений более низкого уровня на промежуточных стадиях.

Прежде всего, медитативная практика начинается с прерывания существующей этической трансляции через ее остановку (с помощью коана), либо через наблюдение за ней (шикан). Уошберн прекрасно описал некоторые специфические детали этого процесса («понижение порога интенсивности» и «приостановка психических операций» служат у него двумя способами описания свертки трансляций данного уровня, которая является необходимым условием как для подавления низшего уровня, так и для восходящей трансформации) [388]. Как только наличная эгоическая трансляция начинает ослабевать, перед индивидом впервые предстает подсознательно-погруженное бессознательное (не вытесненное погруженное бессознательное в целом), включающее в себя, среди всего прочего, «бесчисленные незамеченные аспекты опыта, аспекты, которые были оставлены без внимания в силу привычки, обусловливания или непредвиденных особенностей ситуации» [388]. При этом всплывают всевозможные странные, скрытые и незначительные воспоминания, которые не вытеснялись, а были просто забыты или предсознательны. Можно потратить месяцы, наблюдая за подсознательно-погруженным материалом, всплывающем в осознании и танцующим перед внутренним взором.

Однако дальнейшая медитация медленно подрывает и разрушает исключительность более сопротивляющихся аспектов эгоической трансляции. То есть, внедренное бессознательное как бы «вытряхивается» из своего неосознаваемого отождествления с самостью и потому имеет тенденцию либо возникать в качестве актуального объекта осознания, либо, по крайней мере, ослаблять свое влияние на осознание. Уошберн утверждает, что приостановка психической деятельности (остановка эгоической трансляции) «вводит бессознательные психические операции в осознание, препятствуя их нормальному функционированию», так что «можно начать смотреть на них, вместо того, чтобы по-прежнему смотреть через них» [388]. По-моему, это звучит убедительно, но мне хотелось бы только добавить, что это приложимо, в основном, к внедренному бессознательному; мы не вводим в осознание, например, причинное-всплывающее бессознательное, «вмешиваясь в него», а скорее позволяем ему просто всплыть, так же, как не вводим в осознание математику, вмешиваясь в нее, а сперва изучаем ее.

В любом случае, когда «вмешиваются» во внедренное бессознательное, его привычное влияние начинает расшатываться. Стоит вспомнить, что трансляции внедренного бессознательного являются не вытесненными, но вытесняющими аспектами системы самости на данном уровне. Естественно, что как только действие вытеснителя ослабевает, вытесненное обретает тенденцию к возвращению. Это значит, что вытесненное погруженное бессознательное теперь будет всплывать, а иногда и прорываться в осознание. Индивид сталкивается со своей Тенью (а при случае, — и с примитивными фантазиями из архаического бессознательного). Он может потратить месяцы или даже годы на единоборство с собственной Тенью, и как раз здесь традиционная психотерапия, безусловно, может послужить дополнением к медитации. (Кстати, обратите внимание, что здесь высвобождается вытесненное-погруженное бессознательное, а вовсе не обязательно тонкое или причинное всплывающее бессознательное, если только они не являются частью всплывающего-вытесненного бессознательного, экранируемого теми же самыми защитами, которые выставлены против Тени. Подобное действительно возможно и даже до некоторой степени вероятно, но в целом защиты против вытесненной Тени и против возникающего Бога — это защиты разного порядка.)

До этой стадии в медитации происходило следующее: индивид — благодаря ослаблению эгоической трансляции и внедренного бессознательного — «пережил заново» свою жизнь вплоть до настоящего момента. Он открылся всем травмам, фиксациям, комплексам, образам и теням всех предыдущих уровней сознания, которые до сих пор возникали в его жизни, — плеромного, уроборического, тифонического, вербального и ментально-эгоического. Все это в каком-то смысле подлежит пересмотру, в котором особенно нуждаются «воспаленные места» — фиксации и вытеснения, происходившие на первых пяти этажах его бытия. Вплоть до этого момента медитации он видел свое прошлое и, возможно, прошлое человечества. С этого момента он видит свое будущее — равно как и будущее человечества.

Между прочим, Уошберн предположил, что только медитация восприимчивости ведет прямо и непосредственно к бессознательному, а медитация сосредоточения «настолько погружена в свой объект, что все остальное, включая послания из бессознательного, недоступно осознанию; поэтому конфронтация с бессознательным может происходить только после того, как отброшен объект концентрации или завершена практика» [388]. Опять же, я полагаю, что это вполне верно, но лишь по отношению к некоторым аспектам бессознательного в развитии, в частности, к архаическому, погруженному и внедренному бессознательному. Пока практика сосредоточения полностью активна, ни один из этих аспектов бессознательного не сможет «просочиться». Однако это не применимо, например, к тонкому всплывающему бессознательному, ибо в состоянии тонкой поглощенности в идам, мантру или в звук нада человек находится в прямом контакте с этим, прежде бессознательным, состоянием. Даже если человек познает его, как объект, чего он не делает, все равно он остается интуитивно чувствующим тонкое как тонкое. Путь сосредоточения раскрывает эту тонкую сферу — этот аспект всплывающего бессознательного — совершенно прямым и непосредственным образом в течение самой практики.

Но верно и то, что пока человек находится в тонкой области в состоянии сосредоточенной поглощенности, никакие другие объекты не будут иметь тенденции всплывать в осознание, не исключая, в том числе, и Тени. Однако тонкая медитация действительно помогает прервать эгоическую трансляцию, так что когда человек прекращает тонкую поглощенность, он на самом деле является открытым для вторжения Тени, как это описывает Уошберн. Разумеется, в медитации восприимчивости человек открыт всему, что возникает, когда бы это ни произошло, и поэтому он «видит» Тень сразу, как только прекращается ее вытеснение. Таким образом, мне кажется, что утверждение Уошберна вполне приложимо к Тени, но не подходит для всплывающего бессознательного.

Когда тонкая область всплывает из фонового бессознательного в осознание, случаются разнообразные высокие архетипические видения, звуки и озарения. Я уже описывал тонкую область ранее, и потому здесь нет нужды повторяться. Главное заключается в том, что возникают все более и более тонкие трансляции, затем рано или поздно они подрываются, и происходит трансформация к новым и еще более тонким трансляциям. Это не что иное, как развитие в тонкой области. По одной из версий при этом происходит вот что:

Первыми подвергаются воздействию именно самые сильные импульсы, и когда они тускнеют, медитирующий начинает различать более тонкие, — как заход солнца дает возможность увидеть звезды. Но и сами эти более тонкие импульсы убывают, что позволяет различать еще более тонкие. Интересно, что это не абсолютно непрерывный процесс, так как во время сидячей медитации случаются промежутки фактического безмолвия, в течение которых как бы проходишь через своего рода психическую «мембрану», отделяющую наличный уровень от следующего, более тонкого. Как только эта область раздела пройдена, психоментальная активность возобновляется...; но ее характер теперь намного более возвышен и разрежен [358].

Эти «мембраны» являются просто трансляционными процессами на каждом из уровней, экранирующими другие уровни и отделяющими данный уровень от остальных; а «прохождение этой области раздела» представляет собой просто трансформацию в более высокую, тонкую и «более разреженную» трансляцию. «Новый порог [новая трансляция], который устанавливается таким путем, тоже может быть понижен [трансформирован] при продолжении медитации, затем трансформируется следующий за ним, и так далее. В каждом случае внутреннему взору медитирующего становится доступным новый спектр более тонких объектов» [388].

Хотя такие тонкие звучания и озарения составляют цель медитации Самбхогакайи, в Дхармакайе все они рассматриваются, как макайо (побочные продукты). Так, если медитация продолжается в причинной области, все предшествующие объекты, тонкие и грубые, сводятся к жестам Сознания как Такового, пока даже трансцендентное Свидетельствование или Я-йность причинной области не разрушится в Смерти Великой Пустоты и не воскреснет как не имеющее никаких параллелей, но единственное Очевидное состояние сахаджа. Это называется аннутара самьяк самбодхи. В такой финальной трансформации нет больше никаких трансляций где бы то ни было, поскольку транслятор умер. Зеркало и отражения в нем теперь становятся одним и тем же.

Так осуществляется медитация, являющаяся просто более высоким развитием, просто более высокой эволюцией — трансформацией из единства в единство, пока не остается только простое Единство, где сам Брахман в незамеченном потрясении узнавания и окончательного вспоминания безмолвно улыбается себе самому, закрывает глаза, глубоко вздыхает и выбрасывает себя вовне на миллионы лет, утрачивая себя в своих проявлениях ради спортивного интереса и игры со всем этим. Тогда эволюция продолжается снова, трансформация за трансформацией, пока всякая и каждая душа не вспомнит Будду, как Будда, пребывающий в Будде, после чего не будет ни Будды, ни души. И это окончательная трансформация. Когда Учитель дзен Фацзан умирал, на крыше подала голос белка. «Это оно», — произнес он, — и ничего больше.⁴⁷