ЛЕКЦИЯ 11. ОСНОВЫ РУССКОЙ ФОНОЛОГИИ

ЛЕКЦИЯ 11. ОСНОВЫ РУССКОЙ ФОНОЛОГИИ

ПЛАН.

1. 
   Понятие фонемы. Функции фонемы.
   

1. 
   Основные термины и понятие фонологии.
   

1. 
   Фонология в разных фонологический школах.
   

1

В нашем сознании звук «живет» в двух ипостасях. С одной стороны, мы отождествляем в качестве одинаковых единиц одни и те же звуки, произнесенные по-разному – Р «картавое» и обычное, А – открытое, протяжное, и закрытое и пр. Дело в том, что в нашем сознании каждый звук представлен не точкой, а зоной рассеивания, и все видоизменения, находящиеся в пределах этой зоны, воспринимаются как один звук. Но это – работа по распознаванию артикуляционно-акустических свойств (реальности звучащей речи), которую можно назвать перцептивностью (восприимчивость). [Я просто «узнал» звук, отделив его от другого]. Это – уровень фонетики, собственно звука. Но наше сознание действует и на другом этаже (второй уровень отождествления). Оно отождествляет как одинаковые сущности и звуки, разные в артикуляционно-акустическом плане, если их различия поддерживаются единством словоформы, где они употребляются, в нашем сознании, и если их различия связаны с повторяющимися для нас, ожидаемыми (типовыми) условиями произнесения. Почему наше сознание воспринимает как одну сущность О и /\ в ДОМ//ДОМА? 1) Они встречаются в одном смысловом комплексе (корне), и мы это «узнаем». 2) Наше сознание «знает», что ударный О закономерно меняется в первом предударном слоге на /\ и считает это изменение не существенным для восприятия слова. Значит, это – варианты одной фонемы. Это «знание» и есть проявление в психике объективной реальности живого фонетического закона. Скажем, для случая РУКА/РУЧКА справедливо первое, но не выполняется второе условие: наше сознание не знает закона, по которому К переходит в Ч и не ждет его – распознает сущности как разные. И наоборот, РОД/РОТ – Т в обоих случаях распознается как разные сущности, так как при выполнении 2 условии не выполняется первое – РОДА/РТА. Это более высокий уровень распознавания – где участвует смысл. Его можно назвать сигнификативностью (significare – лат. значить, иметь смысл). Сигнификативность как бы поглощает перцептивность, обобщает ее. Поскольку это зависит от функции звука в потоке речи – его называют еще функциональным. Именно на функциональном уровне проявляется единство «более высшего плана» – единство фонемы.

Итак, фонема – функциональная единица речевого потока, представленная комплексом позиционно чередующихся звуков, объединенных единством функции (перцептивной и сигнификативной). Важно, что с точки зрения функций объединение звуков в фонему не определяется их сходством (артикуляционно-акустической, перцептивной сущностью, но особенностями «позиционного поведения» в системе. В латыни facio//infect//inficio – А, Е, I звуки перцептивно разные, но функционально тождественные. Одна и та же звуковая реальность в разной системе может иметь разный фонемный статус. И в русском и в древнерусском есть Ъ, но в русском – это только вариант (не способен различать словоформы), а в древнерусском – самостоятельная фонема СЫН –СЪНЪ. Важно понять, что фонема – это абстрактная единица, она отвлечена от конкретных звуковых реализаций, и нет такой субстанции в языке, которая, ткнув пальцем, может быть названа фонемой (не линейная единица). Она – то общее, что есть в конкретных звуках (СУЩНОСТЬ И ЯВЛЕНИЕ).

Отсюда две основных функции фонемы. Отождествляющая (перцептивная): ЛЕЗ/ЗАЛЕЗ/ЗАЛЕЗАТЬ – разные звуки ментально объединены в одну фонему. Стол с 4 ножками, с тремя, с двумя, с одной – сохраяет свойства стола и не переходит в стул (функция та же). Смыслоразличительная, дифференцирующая (сигнификативная): ЛЕЗ//ЛЕС – одинаковые звуки ментально различаются как представители разных фонем. Отождествление и смыслоразличение идет нелинейно, не в звуковом потоке, а в системе языка (парадигматически). Скажем, в потоке речи дифференцируются ОТЕЦ//ОТЕЦ БЫ, а в системе они отождествляются: напротив, РОГ//РОК – отождествляются в речевом потоке, но дифференцируются в системе. Отождествление и дифференциация в потоке речи – звуки, в системе языка – фонемы.

Уровень языка, распознающий фонемы – системный, функциональный – называется фонологией. [ЛИ^эСА]// ‹ЛЕСА›. Т.е. у нас есть две разных системы – фонетическая и фонологическая. Это связано с двойственной природой звукового потока: с одной стороны, работа органов (материя), а с другой –«чисто» системные отношения – абстракция (работа сознания). Причем, у них разные задачи: фонологическая система стремится все максимально противопоставить, очистить, идеализировать, четко отграничить, а фонетическая система, напротив, руководствуется принципом экономии, т.е. ослаблением артикуляции где только можно, что ведет к ослаблению противопоставленности, к нечеткости (жизнь как всегда не хочет подчиняться идеалу). В этой сложной диалектике и складывается фонема как единство противоречивых тенденций.

Фонема характеризуется набором системных признаков, которые выявляются в оппозиции – центральном понятии для любой системы, особенно для фонологической. Если словоформы различаются только одним звуком [Б’ИЛ]//[ПИЛ], мы говорим о том, что это две противопоставленные в тождественной фонетической позиции единицы. Это и есть оппозиция – минимально значимое для данной системе противопоставление. В оппозициях выявляются дифференциальные признаки звука: последовательно выявленный в оппозициях набор ДП и составляет фонему. БИЛ-БЫЛ-ПЫЛ-ВИЛ и пр. Набор ДП и составляет фонему. В сильной позиции у фонемы актуальны все ее ДП – и максимально выполняется функция смыслоразличения. Совпадение в оппозиции (утрата противопоставления по одному или всем признакам) – нейтрализация ДП. В крайних случаях фонема просто исчезает до нуля (значимый ноль в системе: отсутствующий в списке; различие незамужней и вдовы).

Набор ДП также зависит от системы и исторически изменчив (в разных системах по-разному). Но главное – что не всякое реально (перцептивно) существующее различие значимо системно, то есть составляет ДП. В фонологии между соотносимыми единицами возможно два типа отношений. 1) Признаки, которые противопоставляют одну фонему другой, в любой позиции, свободно, необусловленно: МАЛ – МЯЛ – нет закономерности, по которой М и М’ меняют друг друга. Отношения свободного выбора, свободного варьирования (только такие отношения и образуют дифференциальные признаки). 2) Признаки, возникающие по необходимости, обусловленные другими признаками. МАЛ// М’ÿАЛ– А и ÿА не принимают участия в противопоставлении, поскольку вынужденно появились вслед за М и М’ и позиционно обусловлены. Такое отношение называется комплементарностью, облигаторностью, или дополнительной дистрибуцией. Эти признаки, хоть и перцептивно значимы, в противопоставлении не участвуют, и наше сознание их как бы «не замечает» – то есть сигнификативно они «безмолвны» для нас. Причем, это не потому, что трудно различить А и ÿА (а А и О?), а потому что оно для русских не значимо: для немцев наоборот – У и ÿ – реально звучат по-разному, поскольку фонематически значимы, а вот М и М’ – наоборот, одна фонема, потому что мягкий М позиционно обусловлен – появляется лишь перед И и Э (а значит, эту мягкость можно «не замечать», она не важна, не принимает участие в смыслоразличении). В чем же разница между русским БУ–Б’У и немецким? В том, что русский случай – возможна мягкость в самотоятельной позиции, противопоставляющая по смыслу и не зависимая от фонетических законов и позиций (РЯБ–РЯБЬ), в немецком невозможная (а в немецком, напротив, возможно ÿ (ÿбер). Вот почему мы не противопоставляем А и /\, хотя артикуляционно-акустически это разные вещи. Ведь они в тождественной позиции не замещают свободно друг друга – А только под ударением, а /\ – только в первой предударной позиции. Поэтому редуцированность и ударность, хоть и являются перцептивно различаемыми признаками, не являются ДП.

Отсюда вытекает проблема состава и количества фонем. Например, в русском языке есть двойные согласные – ВАННА: две фонемы или одна двойная? Похоже, что одна – долгая, противопоставленная краткой – ВАННЕ//ВАНЕ (другой вариант – чередование Н с нулем звука менее предпочтителен, поскольку нет случаев для этой словоформы, где НН разрывается гласным, как СТРАННА//СТРАНЕН. Но, с другой стороны, эти случаи – только в особой группе заимствований, к тому же есть тенденция их сокращать – ПРОФЕ[С]ОР , тогда мы можем говорить о том, что НН есть вариант Н. Но вместе с тем мы говорим, что в русском есть долгий мягкий Ш, а не два обычных Ш’Ш’. Ведь оно не противопоставлено краткому Ш’ в независимой позиции (ш’ есть лишь в позиционно обусловленных случаях типа [ш’ч’от]. Проблема – есть ли Ж’Ж’? (ДОЖЖИК, ВОЖЖИ). Поскольку возможно и произношение ЖД и ЖЖ, значит фонема – умирающая. Значит, долгота есть перцептивно, но не фонематически, и не является ДП. Точно так же, имея звуки ДЗ и ДЖ’, мы не имеем аналогичных фонем. В английском есть дифтонг ОЙ (одна фонема). А в русском сочетание ОЙ – две фонемы: почему? Потому что возможно чередование с нулем – СЕМЬЯ//СЕМЕЙНЫЙ и переразложение в слоге – ВОЙ-НА, но ВОЕВАТЬ.
3

Фонема – это сложная и абстрактная единица, отражающая реальную сложность устройства нашего языка. Как и всякое системное явление, она обладает рядом сложно определяемых и «вычисляемых» свойств, поэтому не всегда легко определить ,что является самостоятельной фонемой, а что – всего лишь вариантом. Вопрос можно постаивть и так: какое свойство принципиально для фонемы, а какое – вторично, несущественно. Отсюда будет вытекать конкретное количество фонем в языке. Два коренных вопроса: а) Сколько фонем; б) Что считать вариантами одной фонемы, а что – разными фонемами 9 правила обобщения вариантов фонем в одну фонему). Различие в понимании природы и сущности того, какую реалию называть «фонемой», зависит от подхода ученых. Сегодня есть две противоборствующие фонологические школы – ЛФШ и МФШ.

В основу ЛФШ легли идеи академика Л.В. Щербы (с 1912), ученика И.А. Бодуэна-де-Куртене (сегодня М.И. Матусевич, Л.Л. Буланин, Л.Р. Зиндер, А.Н. Гвоздев). Ее основа – перцептивный подход, опора на реальность звучания, на сознание говорящего. Фонема – то, что звучит реально и по артикуляционно-акустическим признакам выделяется в сознании говорящего. Набор фонем определяется по числу звуков в сильной независимой (перцептивно) позиции. Поэтому [э] и [ê] варианты одной фонемы ‹э›, а [и] и [ы] две разные фонемы. Ведь [ê] не произносится самостоятельно, а [ы] произносится. Поэтому в ЛФШ говорят, что в случае ДУБЫ//ДУБ происходит именно чередование фонем‹б› и ‹п›, поскольку говорящий перцептивно осознает эту мену, а в системе есть эта закономерность. /\ есть всегда вариант ‹а›, поскольку акустически ближе к А, а [и^э] – вариант И, а не Э (ЛЕС// ЛЕСА – мена И//Э).

Достоинства этой теории – в ее наглядности и опоре на реальность звукового потока. Не случайно в школе негласно опираются именно на ЛФШ, поскольку хотят большей очевидности в анализе звукового потока. Но эта теория не учитывает системных отношений между звуковыми единицами, законов русского языка, при котором звуки подвергаются редукции и разнообразным позиционным изменениям. Она провоцирует разрыв между смыслоразличительной и отождествляющей функцией, а иногда и разрыв единства словоформы – у ВОДА и В’ОДЫ разный фонемный состав в одном корне. Непонятно также, как квалифицировать вариант Ъ, который артикуляционно-акустически «похож» и на А, и на О. Дело в том, что Щерба строил свою теорию на материале французского языка, где нет ассимиляций, позиционных оглушений и редукции (т.е. нейтрализации ДП), там действительно ЗВУК=ФОНЕМА, поскольку, как правило, всегда звучит в сильной позиции (то же – в древних языках типа греческого, старославянского или латыни: и то в латыни ИННОВАЦИЯ, но ИММИГРАНТ – полная ассимиляция, обусловленная позиционно). В новых языках она более-менее годится для немецкого, менее – для английского, совсем не подходит для славянских, тюркских, угро-финских. Также теория разрывает фонологию и орфографию, «забывая» о том, чт ов нашей орфографии – морфологический принцип.

МФШ была создана в 20е г. нашего века Р.И. Аванесовым, П.С. Кузнецовым и А.А. Реформатским, блестяще развита М.В. Пановым. Ее идеи развивались в русле Пражского лингвистического кружка (Карцевский, Трубецкой), от которых в МФШ господствует функциональный подход, взяты понятия нейтрализации, оппозиции, позиции, ДП и др. Основные положения МФШ уже звучали в этой лекции, поэтому мы остановимся только на проблемных, узловых вопросах о количестве фонем. Прежде всего, это связано со статусом фонемы Ы, которая, согласно МФШ, находится в таком же отношении дополнительной дистрибуции с И, как, к примеру, А и ä, а самостоятельно в тождественной позиции не противопоставлена И (Ы только после твердых, а И – после мягких: поскольку в независимой позиции выступает И, он и будет основным, сильным вариантом, а Ы – лишь слабый позиционный вариант ‹И›). Аналогично в классическом варианте МФШ рассматривается несамостоятельный статус мягких заднеязычных Г’, К’, Х’, не употребляющихся в абсолютивной позиции (нет слов, кончающихся на КЬ, а слоги типа КЮ, ГЮ – только в заимствованных словах). Но современный, «мягкий» вариант МФШ считает, что наличие случаев типа ТКЁТ, КЮРИ//КУРИ позволяет говорить о фонематичности, самостоятельном участии их в сигнификативной функции.

Отсюда и следующее положении МФШ – о наборе ДП. В частности, если быть последовательными, мы не должны у гласных включать ряд в число ДП. Во-первых, признак ряда – дополнительно дистрибутивный, он всегда позиционно обусловлен, следует за другими признаками (мягкость//твердость согласного), который является основным, абсолютивным. Во-вторых, он не участвует самостоятельно в оппозиции: по ряду у нас противопоставлены И, Ы, У – и Э,О. Но И и Ы – одна фонема ‹И›. Значит, остается И–У, Э–О (А - одна заднего ряда, нет противопоставления). Но эти фонемы последовательно противопоставляются по ДП ‘лабиализация/нелабиализация’, который здесь – самостоятелен. Почему же мы выделяем ряд? Потому что в фонетике мы учитываем релевантные, конститутивные признаки (по которым реально звучащие звуки отличаются друг от друга: Ъ и Э противопоставлены по ряду, И^Э и Ы^Э тоже). Значит, ряд релевантный, но не ДП, а ИП, а ударение – и не ИП, и не ДП (как и редуцированность, т.к. у звуков редуцированных и нередуцированных разное качество, а количественно редукция не влияет на перцепцию У долгий и У краткий не различаются и конститутивно, «на слух»). Точно так же, нужно различать ДП в системе, и ДП для отдельных звуков. Так интегральным выступает признак мягкости//твердости для Ц и Ч, нерелевантным вообще он будет для j. То же и звонкость//глухость для Х.