ОТПУЩЕНИЕ ГРЕХОВ ПО ПРЕЙСКУРАНТУ

ОТПУЩЕНИЕ ГРЕХОВ ПО ПРЕЙСКУРАНТУ

«Клирик, виновный в плотском грехе с монахинями, племянницами или крестными дочерьми, получает отпущение за сумму в 67 ливров 12 су». «Клирик, желающий получить отпущение за противоестественное распутство, платит 219 ливров 15 су».

«Священник, лишивший девственности девушку, уплачивает 2 ливра 8 су». «Монахиня, неоднократно грешившая в своем монастыре, а также за пределами его и пожелавшая стать аббатисой, уплачивает штраф в размере 131 ливра 15 су».

«Священник, желающий получить разрешение на сожительство с родственницей, уплачивает 76 ливров 1 су».

Как видим, прощение предлагалось по таксе как за грехи совершенные, так и за те, которые еще предстояло совершить!

«Отпущение за прелюбодеяние, совершенное мирянами, стоит 27 ливров. За кровосмешение прибавить 4 ливра».

«Женщина, желающая приобрести отпущение и в то же время продолжать греховные сношения, уплачивает 87 ливров 3 су. Если в подобном преступлении повинен муж, то и на него распространяется сия такса».

Перейдем к другим преступлениям.

«Отпущение и гарантия против преследования за такие преступления, как грабеж, кража, поджог, обходятся виновникам в 15 ливров 4 су».

«За нанесенное жене увечье муж вносит в канцелярию 3 ливра 4 су. В случае, если муж убил жену, он уплачивает 17 ливров 15 су. Если же убийство совершено с целью вступить в брак вторично, — 32 ливра 9 су».

«За убийство брата, сестры, отца или матери — 17 ливров 4 су».

«За убийство епископа или прелата — 131 ливр 14 су». Как тут не умилиться: епископ оценивается в восемь раз дороже отца и матери!

«Если убийца убил несколько священников в разное время, то он уплачивает 137 ливров 6 су за первого и половину цены за каждого последующего».

«Еретик, обратившийся снова в католическую веру, уплачивает за отпущение 269 ливров. Сын сожженного или казненного еретика получает отпущение, уплатив 218 ливров 16 су».

«Клирик, который не в состоянии уплатить свои долги и хочет избежать преследования кредиторов, должен заплатить в канцелярию 17 ливров 3 су, и долг его будет прощен».

Любопытно узнать, удовлетворила бы такая комбинация кредиторов?

«Тому, кто нарушил права влиятельной особы, а также за контрабанду платить штраф в размере 87 ливров и 3 су».

Все равно виновника повесят, если он попадется в руки агентов влиятельной особы, но зато у преступника останется клочок пергамента, а у святого отца — 87 ливров и 3 гроша, что весьма существенно!

«Если монастырь намерен изменить дисциплину, дабы установить более строгий режим, он вносит в казну 146 ливров и 5 су».

Разве это не гениально? Глава церкви стирает всякую грань между понятиями «порок» и «добродетель»: на все есть такса, она же все превращает в источник дохода.

На редкость одаренным папой оказался этот Иоанн двадцать второй!

Выработанный им кодекс — своего рода шедевр. Все предусмотрено — глаза стервятника не упустили ни одной мелочи.

Сделаем оговорку. Предшественники Иоанна двадцать второго тоже продавали отпущения грехов и тоже торговали церковными должностями и званиями. По существу, Иоанн двадцать второй не внес ничего нового, а лишь необычайно расширил этот промысел. Но в этой таксе Иоанна — вся подлинная мораль церкви.

После Иоанна двадцать второго, умершего в возрасте девяноста лет, члены священной коллегии остановили свой выбор на сыне умершего папы и его сестры, которую он любил не совсем по-братски. Как ни был туп этот наследник, он все же отлично понимал, что в папы не годится. Убедившись, что кардиналы твердо решили увенчать его тиарой, он произнес историческую фразу: «Братья мои, вы собираетесь выбрать осла для управления вами». Следует признать, что за семь лет понтификата Бенедикта двенадцатого кардиналы ни разу не раскаялись в своем выборе.

БАНДИТЫ В ТИАРЕ

После смерти Бенедикта двенадцатого кардиналы лихо поделили папскую казну и приступили к избранию нового папы. Им стал Климент шестой, великий распутник того времени. Как и его предшественники, он старался собрать побольше доходов с трудолюбивой паствы.

Вечный город представлял в ту пору крайне печальное зрелище.

Могущественные сеньоры старались завладеть городом по примеру северо-итальянских тиранов. Народ изнемогал от насилия и безрассудных выходок влиятельных князей и вельмож. Пламенный республиканец Кола ди Риенцо призывал народ сбросить иго двойного деспотизма — аристократии и духовенства. В Риме утвердили республиканский строй, и Риенцо был с триумфом принесен в Капитолий, где ему присвоили титул трибуна и освободителя Рима.

Сын трактирщика, Кола ди Риенцо не позволил опьянить себя успехом; несмотря на простое происхождение, он был очень развитым человеком и притом самоотверженным патриотом. Отдавая себе отчет в том, что нельзя сразу преодолеть предрассудки, коренящиеся в вековом невежестве, Риенцо призвал папского легата и водворил его в Ватикане. Этой уступкой он рассчитывал парализовать интриги папы, ибо отлично понимал, какую ненависть питают император, князья и святой престол к республиканскому строю в Риме.

Климент шестой был слишком хитер, чтобы открыто напасть на Риенцо, и только исподволь, через своих агентов, готовил в Риме контрреволюционный переворот. Как только, наступил благоприятный момент, он обрушился на трибуна с анафемой, объявил его еретиком, отменил все соглашения с ним и приказал верующим бороться с Риенцо, угрожая отлучением тому, кто осмелится поддерживать трибуна. В Риме вспыхнул мятеж, организованный папским легатом. Когда Риенцо распорядился ударить в набат, призывая народ к оружию, все церкви были уже захвачены восставшими. В одежде монаха Риенцо удалось бежать. Император Карл Люксембургский принял Риенцо и тут же выдал его папе. Доставленный в Авиньон, Риенцо был брошен в подземелье в ожидании судебного процесса, исход которого был предопределен. Но тут на помощь Риенцо явилась чума. Черная смерть унесла в те годы сотни тысяч по всей Европе. В самом Авиньоне ее опустошительное действие оказалось столь страшным, что папа с перепугу забыл о пленнике. Риенцо удалось вырваться на свободу, лишив папу возможности совершить еще одно преступление.

Впрочем, у Климента шестого было достаточно злодеяний, и он с честью мог носить тиару наместника Христа.

Еще в начале своего понтификата Климент шестой объявил святым 1350 год, сократив, таким образом, промежуток между юбилейными годами до пятидесяти лет.

Фанатичных паломников в Риме оказалось даже больше, чем во время первого юбилея.

Все дома в городе превратились в гостиницы, самые жалкие клетушки сдавались за бешеные цены; население охватила золотая лихорадка.

По окончании празднеств легат Климента шестого выехал из Рима в Авиньон во главе огромного каравана в пятьдесят возов, нагруженных золотом и серебром.

После смерти Климента шестого первосвященником был избран Иннокентий шестой, глубокий старик, но закоренелый негодяй. Вот что писал Петрарка об Авиньоне и его владыке: «В этом городе не существует ни жалости, ни милосердия, в нем нет ничего святого, ничего человеческого… Воздух, земля, дворцы, дома, улицы, рынки, храмы, суды, папский престол и алтари, посвященные богу, — все осквернено ложью, все запятнало себя мошенничеством'. В адском лабиринте его каменных подземелий властвует хищный Минос… Одно лишь золото способно обуздать это чудовище, вызвать у него улыбку… Золото дает право в этом городе растлевать собственных сестер, убивать родителей; за золото покупают ангелов, святых и самого Христа. Папа продаст вам все, все за исключением своей тиары…» После смерти Иннокентия шестого священная коллегия избрала первосвященником Урбана пятого, а его преемником стал племянник Климента шестого Григорий одиннадцатого.

жүктеу/скачать 2.09 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: