БОЛЕЗНЬ, НИСПОСЛАННАЯ ПРОВИДЕНИЕМ

БОЛЕЗНЬ, НИСПОСЛАННАЯ ПРОВИДЕНИЕМ

К несчастью, граждане отдали руководство движением в руки аристократов.

Сановники и князья немедленно воспользовались мятежом и захватили власть в свои руки. В результате борьбы двух партий — партии дома герцога Урбино и Колонна — Рим превратился в арену жестокой гражданской войны. Кровь потекла потоком, трупы загромождали улицы, множество замечательных дворцов погибло в пламени. Но вскоре воодушевление сменилось тревогой: восставшие поняли, что они лишь орудие в руках честолюбивых сеньоров, которые ведут истребительную войну во имя своих корыстных целей. Тщетно сеньоры пытались зажечь их сердца — народ остался глух к их призывам, ибо понимал: надо быть безумцем, чтобы верить обещаниям знати и духовенства. Когда спокойствие было восстановлено, кардиналы вышли из своих крепостей и собрались на конклав.

Энергичнее всех оказался кардинал Джованни Медичи, сын Лоренцо Великолепного.

Хотя шансов у него было меньше, чем у остальных, глупейший случай (который верующие, вероятно, сочли божественным знаком) изменил настроение коллегии и дал возможность Медичи получить большинство голосов.

Вот что сообщает историк Варилас о случившемся:

«Не прошло и трех месяцев после того, как кардинал Медичи обосновался в своем дворце во Флоренции, когда пришла весть о внезапной кончине Юлия второго.

Кардинал тотчас принял решение бороться за тиару и отправился в путь. В ту пору его очень мучила дурная болезнь, которую он получил от папы, чьим фаворитом он был. Нарывы мешали ему ходить, ездить верхом, и ему пришлось совершить путешествие в носилках, которые были прикреплены к двум мулам, передвигавшимся шагом. Таким образом он попал в святой город, когда останки Юлия были погребены и конклав уже приступил к выборам. Джованни Медичи приказал открыть ворота Ватикана и занял место среди других кардиналов.

Члены святой коллегии, молодые и старые, энергично отстаивали своих кандидатов.

Все понимали, что борьба будет ожесточенной и выборы затянутся надолго.

Неожиданный инцидент изменил направление умов и положил конец разногласиям.

Несмотря на жестокие страдания, которые испытывал измученный недугом Медичи, он развил бурную деятельность, добывая себе голоса. От резких движений нарывы его прорвались, и невероятное зловоние распространилось в помещении, сделав пребывание в конклаве невыносимым.

Старые кардиналы, испугавшись, что воздух пагубно отразится на их здоровье, обратились за советом к врачам. Врачи ответили, что кардинал проживет не больше месяца, конец его близок, так что-де потерпите!

Приговор врачей потряс весь конклав; раздоры тотчас прекратились, и кардиналы единодушно возложили тиару на тридцатисемилетнего Джованни Медичи, провозгласив его первосвященником под именем Льва десятого». Прошло немного времени, и прелаты, уверенные, что они голосовали за умирающего, убедились, что врачи столь же непогрешимы, как и папы. С каждым днем состояние больного заметно улучшалось, и святой отец, предвкушая будущее, мог только радоваться болезни, благодаря которой он взошел на престол апостолов. Разочарованные кардиналы считали выздоровевшего папу предателем, но понемногу досада их улеглась, ибо они отлично знали, что жизнь первосвященника зависит от многих случайностей, нередко имевших место в истории святого престола.

ЛЕВ ДЕСЯТЫЙ НА ПРОДЫРЯВЛЕННОМ КРЕСЛЕ

Как только силы Льва десятого окрепли, он с роскошью и великолепием отпраздновал церемонию своего избрания. 11 апреля святой отец, облаченный в одежды, усыпанные бриллиантами и рубинами, увенчанный ослепительной тиарой из драгоценных камней, направился в Латеранский храм.

Его сопровождала многочисленная пышная свита; по мнению современных историков, коронация даже самых могущественных императоров никогда не сопровождалась такими почестями.

Римское духовенство, знать, магистры, монашество всех орденов, отряды ремесленников, войска в полном блеске своих доспехов составляли официальный кортеж, окруженный огромной жадной до зрелищ толпой.

На всем пути молодые девушки и дети, одетые в белое, осыпали кортеж цветами и лаврами.

Лев десятый восседал на чистокровном арабском скакуне, покрытом богатой попоной, окруженный кардиналами и ближайшими родственниками, среди которых особенно выделялся командор Медичи в золоченом шлеме, закованный в латы.

Не успел кортеж подъехать к базилике, как пришло известие о кончине архиепископа Флоренции. Папа, прочитав депешу, обратился с довольным видом к командору.

«Милый кузен, рад сообщить вам, — сказал он, специально повысив голос, чтобы его слова услыхала вся свита, — завтра вы покинете ваш пост командора и займете место только что скончавшегося прелата».

Возгласы удивления прошли по рядам папской свиты.

Солдафон, которому папа собирался подарить (и подарил через несколько дней) сан архиепископа, ни разу не совал своего носа в требник, а всю жизнь занимался грабежами, насилием, убийством. Это, конечно, дало ему опыт, чтобы успешно проявить себя на новом поприще.

Посвящение папы совершалось по установленному обычаем церемониалу, но когда наступил момент проверки перед народом — coram populo — мужского пола папы, произошел непредвиденный инцидент.

Его святейшество, полураздетый, восседал на продырявленном стуле, повернувшись спиной к присутствующим; молодой священнослужитель, на которого возложили процедуру исследования, торжественными, медленными шагами направился к папе. Этот неопытный отрок не представлял себе, как жестоко расправляется Венера со своими неосторожными служителями. Взволнованный важностью возложенной на него миссии, сложив руки на груди и благоговейно склонив голову, юноша смиренно приблизился к священной особе. Затем, подняв взор, он застыл на месте, подобно Моисею, когда пред ним предстал господь бог. Но не священный страх сковал юношу. Крик ужаса вырвался из его груди, и он, насколько позволяла ему сутана, ринулся в конец зала, повторяя с омерзением: «Нет, не могу, не могу!» Между тем Лев десятый, восседавший в кресле, очутился в крайне глупом положении.

Наконец он не выдержал и поднялся. Инцидент удалось замять: другой диакон облачил папу в священные ризы, кардинал возложил на его чело тиару, и святой отец, благословив народ, вернулся в Ватикан, где его ждал лукуллов пир, обошедшийся в сумму свыше ста тысяч экю золотом. В нем также принимали участие римские женщины, славившиеся красотой и не очень большой строгостью поведения.

На следующий день первосвященник, вспомнив об унижении, которому он подвергся на продырявленном стуле, и не желая, вероятно, подвергать своего преемника подобному испытанию, аннулировал декретом эту церемонию исследования. Собственно говоря, эта церемония была бесполезна: почти все, кто занимал апостольский трон, дали неопровержимые доказательства своего пола.

жүктеу/скачать 2.09 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: