ПОСЛАНИЕ ПРЕЗИДЕНТУ РУЗВЕЛЬТУ

2. Мы пользуемся этим случаем, чтобы послать Вам наши самые сердечные добрые пожелания и выразить наши поздравления по поводу доблести вооруженных сил Соединенных Штатов и по поводу руководства генералом Эйзенхауэром войной на Западе.

«Лично для президента. Сталин дал сегодня ленч в честь премьер-министра, продолжавшийся в общей сложности примерно 4 часа. Были восторженные речи на ленче и интересные приватные дискуссии после него. Так как я сидел рядом со Сталиным, у меня была возможность поговорить с ним и услышать его разговоры с Черчиллем. Они подтвердили мои ощущения о том, что если мы можем обратиться с вопросами, которые нас интересуют, прямо к нему, то можем достичь удовлетворительных соглашений.

Он искренне отдал должное лично Вам, а также ценности сотрудничества между нашими тремя странами и важности сцементировать наши отношения на будущее. Черчилль и Сталин вчера вечером договорились ежедневно посылать Вам совместную телеграмму о своих переговорах. Черчилль подготовил черновой вариант отчета о вчерашних переговорах, который теперь высылается Вам с некоторыми поправками Сталина. Самое главное изменение, которое внес Сталин, относится к Балканам.

У меня не было перед глазами сообщения, но после предложения, в котором говорится об их переговорах относительно балканских стран, Черчилль вставил слова «имея в соответствии нашу различную ответственность по отношению к ним».

Следствие этой фразы – явное признание сферы влияния России и Британии в нескольких странах. Сталин вычеркнул эту фразу, и Черчилль согласился.

После ланча, говоря через голову Черчилля, я сказал Сталину, что Вы очень обрадуетесь тому, что он устранил эту фразу, так как полагаете, что все вопросы должны решаться нами тремя. Сталин сказал, что очень рад слышать это, и пожал мою руку за спиной Черчилля.

Молотов признался Идену, что Тито недавно посетил Москву. Черчилль тогда выразил Сталину свое удивление визитом Тито без уведомления британской стороны и сказал, что был бы сердечно благодарен, если бы знал об этом заранее. Сталин загадочно ответил, что это была «глупость» со стороны Тито, но что это – национальная черта югославов – быть скрытными и подозрительными.

Сталин так и не дал Черчиллю объяснения, почему русские скрыли визит от британцев.

Я сегодня вечером обедаю с Черчиллем, и он попросил меня соединить по кабелю начальника штаба с Дином относительно войны на Тихом океане, чтобы подготовиться к разговору со Сталиным по этому вопросу. Я постараюсь убедить его не делать ничего, что могло бы подвергнуть опасности наше соглашение со Сталиным относительно штабных переговоров между Дином и штабом Красной Армии» (FRUS, 1944. Europe. Volume IV. P. 1006-1007. Перевод с английского).

В полученном 12 октября ответном послании Рузвельта Сталину говорилось: «Я был очень рад узнать, что Вы оба договариваетесь об общей точке зрения в отношении международных политических дел, в которых мы все заинтересованы ввиду наших нынешних и будущих общих усилий, направленных к предотвращению международных войн» (Там же. С. 524).

Получил Ваше письмо от 12 октября, в котором Вы предлагаете устроить военные переговоры 14-го, в 10 час. вечера. Я согласен с Вашим предложением и с предложенным Вами планом совещания. Местом переговоров предлагаю Кремль, кабинет Молотова.

Выступления на заседаниях по военным вопросам 14 и 15 октября 1944 года см.: Наст. том. С. … .

президенту Ф.Д. Рузвельту 12 октября 1944 года)

Что касается нынешней войны, он выразил точку зрения, что если бы Соединенные Штаты не бросили в войну всю свою мощь, промышленную и военную, очень сомнительно, что демократиям удалось бы выиграть войну. Продолжение дружбы между всеми тремя странами необходимо демократиям для того, чтобы гарантировать мир в будущем. Он говорил с теплыми чувствами по отношению к Вам и Вашему неувядающему здоровью и успеху.

«После обеда я сказал ему (Сталину. – Ред.), что знаю о том, что Вы очень высоко оценили бы его выражение личной дружбы, и то должное, которое он отдал Соединенным Штатам по части войны.

Возможно, Вы желали бы послать ему короткое послание в том же духе, поскольку его высказывания отличались такой искренностью и великодушным признанием роли США в войне» (Ibid).

ИЗ БЕСЕДЫ С У. ЧЕРЧИЛЛЕМ

12 октября 1944 года
(изложение, по тексту письма посла США в СССР А. Гарримана

президенту Ф.Д. Рузвельту 12 октября 1944 года)

1. Польша. Сталин объяснил, почему нельзя было взять Варшаву. Сперва он надеялся, что Красная Армия может осадить Варшаву за счет инерции своего быстрого продвижения. Это сделать не удалось, потому что немцы выставили сильный заслон, а Красная Армия естественным образом продвинулась далеко вперед собственных коммуникаций. Варшава находится на возвышенности по сравнению с Прагой (пригород Варшавы на противоположном, правом берегу Вислы. – Ред.), что делает фронтальную атаку через Вислу невозможной или с неоправданными потерями. Чтобы зайти городу в тыл, потребуется 50 дивизий, и, таким образом, становится необходимым очистить от немцев Прибалтику, чтобы обезопасить правый фланг и высвободить необходимые силы. Он выразил негодование по поводу «писак» в Англии и США, которые поставили под сомнение добрые намерения России. После нескольких замечаний премьер-министра относительно помощи Варшаве с воздуха обсудили вопрос визита Миколайчика. Договорились, что британцы и русские окажут как можно большее давление как на Миколайчика, так и на лидеров Польского Комитета, чтобы те пришли к соглашению. Если в результате переговоров между поляками соглашение все-таки не будет достигнуто, русские и британцы должны договориться между собой, выработав справедливое решение. Обе стороны затем приложат усилия, чтобы принудить поляков согласиться с этим решением.

2. Была долгая дискуссия по балканским странам, в особенности по Югославии. Премьер-министр озадачил Сталина по вопросу того, что он принял Тито, не проинформировав Черчилля. Единственное объяснение, которое дал Сталин, – то, что Тито попросил его держать визит в секрете. Сталин объяснил, что никогда раньше не видел Тито, хотя тот жил в России в течение 1917 и 1918 годов. По просьбе Тито, он пообещал дать ему оружие, преимущественно трофейное немецкое, но также и некоторое русское. Сталин и Черчилль договорились, что должны соединить усилия для того, чтобы воссоединить народы Югославии, восстановить сильную федерацию, но что если окажется, что такая федерация не получится без продолжающейся внутренней борьбы, Сербия должна стать независимой страной. Оба согласились, что первое гораздо более желательно, а ко второму стоит прибегнуть только в крайнем случае. Это привело Сталина к интересному высказыванию по вопросу панславизма, который, по его словам, он считает нереальной концепцией. Чего хотят различные славянские народы, так это независимости. Преследование цели панславизма означает доминирование России среди славянских народов. Это против интересов России и никогда не удовлетворит малые славянские народы. Он сказал, что, по его ощущениям, ему придется когда-нибудь сделать публичное заявление, чтобы прояснить это. В отношении Югославии Черчилль заявил, что Англия не имеет «корыстных интересов», но желает увидеть свои моральные обязательства югославам выполненными. Сталин отмахнулся от этого, сказав, что не считает британские [интересы] в Югославии корыстными. Они вполне реальные интересы, выражающиеся в сырьевых концессиях и, в особенности, потому что Югославия имеет протяженную береговую линию в Средиземном море. Защита Средиземноморья жизненно важна для британских международных коммуникаций. Сталин признает и одобряет эти интересы. Это повело дискуссию в сторону Италии и ее будущего. Оба согласились, что итальянцев надо заставить выработать концепцию своего собственного существования в пределах полуострова.

3. Тема битвы за Италию перевела внимание на войну вообще. Сталин в существенных деталях развернул концепцию того, что попытки пробить немецкую оборону в Италии и на линии Зигфрида (система укреплений, возведенная немцами на западном фронте. – Ред.) приведут к неоправданным потерям. Должен быть принят план окружения. 15 из 25 союзнических дивизий в Италии могут удерживать текущую линию, а 10 можно послать через Австрию, чтобы выйти в тыл к немцам и содействовать продвижению Красной Армии через Венгрию в Австрию. Левый фланг линии Зигфрида упирается в Швейцарию. Швейцарию надо заставить позволить союзническим войскам пройти через свою территорию, чтобы выйти во фланг укрепленным линиям немцев. Когда Черчилль возразил, Сталин сказал, что Швейцария сыграла плохую роль в войне и ее надо заставить сотрудничать. Он сказал, что Ваше вмешательство относительно Швейцарии приведет к ее согласию. Договорились обсудить военные вопросы на следующей встрече. Черчилль сказал, что не только он с Бруком хотят обменяться информацией и взглядами по поводу Европейской войны с маршалом Сталиным и его штабом, но и генерал [Антонов] выступит на этой же встрече по ситуации на Тихом океане.

«4. Это, конечно, краткий отчет о многочасовых переговорах. Чтобы дать точную картину, я должен сказать, что часто оба говорили одновременно и не всегда на одну и ту же тему. Если Вы также представите себе, что два переводчика в то же самое время пытались перевести сказанное, то поймете, что не по каждому пункту удалось прийти к заключению. В общем, я должен добавить, что Сталин ясно дает понять, что искренне рад видеть премьер-министра в Москве и пользуется случаем, чтобы попытаться прийти к единому мнению с Черчиллем по как можно большему числу вопросов.

5. В течение вечера Иден имел хороший разговор с Молотовым о поляках, во время которого у меня была возможность объяснить, как важно в наших отношениях с Россией понимание американской нацией того, что русские были щедры и терпеливы по отношению к полякам в их трудностях и что в США польский вопрос рассматривается как первый настоящий экзамен по сотрудничеству в разрешении мировых проблем. У Идена и у меня осталось впечатление, что Молотов впервые был по-настоящему заинтересован в понимании реакции общественности в Англии и Соединенных Штатах по поводу польского вопроса» (Ibid).

Имеется еще один источник, содержащий сведения об этой встрече Сталина и Черчилля. Вот что по этому поводу писал в Лондон министр иностранных дел Великобритании Иден: «Во время общения после обеда в посольстве прошлой ночью маршал Сталин изо всех сил уверял премьер-министра, что провал в освобождении Варшавы произошел не из-за недостаточного количества попыток Красной Армии. Неудача объясняется силой противника и сложностями ландшафта. Маршал Сталин не мог признать поражения публично. Точно такая же ситуация возникла в Киеве, который был в итоге освобожден только благодаря фланговому маневру. Премьер-министр заявил, что полностью принимает данную точку зрения, и заверил маршала Сталина в том, ни один серьезный человек в Соединенном Королевстве не считает поражение умышленным. Критика касается только несомненного нежелания Советского правительства послать авиацию. Присутствовавший мистер Гарриман подтвердил, что подобное отношение разделяют и американцы» (Перевод с английского. Фотокопия документа – телеграммаы в Лондон за подписью «Толстого» (Идена) – доступна на сайте Форин Офис: http://collections.europarchive.org/tna/20080205132101/http://www.fco.gov.uk/servlet/Front?pagename=OpenMarket/Xcelerate/ShowPage&c=Page&cid=1036517945657).

Более подробно Сталин остановился на этом вопросе 15 ноября 1944 года на встрече с польской делегацией во главе с генералом М. Спыхальским: «Нас не спросили… не посоветовались с нами. Если бы нас спросили, мы бы не дали совета восставать. Красная Армия, которая овладела не одним крупным городом в ходе наступления, никогда не брала больших городов, подобных Варшаве, лобовым ударом. И мы никогда не призывали население наших больших городов к восстанию. Варшаву в лоб нельзя было взять, т.к. она находится на высоком левом берегу Вислы. Брать Варшаву в лоб – значит разрушить город артиллерией и понести при этом ненужные жертвы. Здесь создалось положение, аналогичное с Киевом… Мы Киева в лоб не брали. Мы взяли его обходом. Мы и Варшаву хотели взять обходным маневром, но к такой операции нам нужна была серьезная подготовка. Нужно было подтянуть минимум 40 дивизий, много боеприпасов и продовольствия… Нужно было время. Вот почему Красная Армия временно задержалась у стен Варшавы» (АП РФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 354. Л. 106–107; цит. по: Советский фактор в Восточной Европе. Т. 1. С. 88).

Обвинения, выдвигаемые в адрес СССР в связи с якобы его нежеланием по-настоящему поддержать восставших и ведением двойной игры, противоречат фактам. В донесении командования 1-го Белорусского фронта Верховному Главнокомандующему о советской помощи повстанцам Варшавы за период с 13 сентября по 1 октября 1944 года за подписью К.К.Рокоссовского указывалось: «В целях оказания помощи повстанцам Варшавы в период с 13.09 по 1.10.44 авиация фронта произвела 4821 самолето-вылет, в том числе: на сбрасывание грузов – 2435, на подавление средств ПВО противника в городе Варшава в районе сбрасывания грузов – 100, на бомбардировку и штурмовку войск противника в городе Варшава по заявкам повстанцев – 1361, на прикрытие районов, занимаемых повстанцами, и на разведку противника в интересах повстанцев – 925.

За этот же период повстанцам в городе Варшава авиацией фронта сброшено: орудий 45-мм – 1, автоматов – 1478, минометов 50-мм – 156, противотанковых ружей – 505, винтовок русских – 170, винтовок немецких – 350, карабинов – 669, снарядов 45-мм – 300, мин 50-мм – 37216, патронов виновочных – 1312600, патронов ТТ – 1360984, патронов ПТР – 57 640, патронов 7,7-мм – 75000, патронов маузер – 260600, патронов парабеллум – 312760, ручных гранат – 18428, ручных гранат немецких – 18270, медикаментов – 515 кг, телефонных аппаратов – 10, коммутаторов телефонных –1, элементов телефонных – 10, батарей «Бас-80» – 22, телефонного кабеля 9600 м, продовольствия разного – 131221 килограмм.

Помимо этого артиллерия 1-й польской армии вела огонь на подавление огневых средств и живой силы противника в интересах повстанцев, а зенитная артиллерия 1-й ПА и 24-й зенитной артиллерийской дивизии РГК своим огнем прикрывала повстанческие районы от налетов вражеской авиации.

Для оказания помощи повстанцам Жолибожского района в их эвакуации на восточный берег р. Висла 1.10.44 к западному берегу р. Висла было подано до 100 лодок и подготовлено соответствующее огневое обеспечение эвакуации. Ввиду того, что в назначенный район прибыло небольшое количество повстанцев, на восточный берег перевезено всего 27 человек…» (Русский архив: Великая Отечественная.Т. 14 (3–1). СССР и Польша. С. 291-292).

В то же время благодаря донесениям разведки советское руководство было хорошо осведомлено о подлинной подоплеке восстания. Еще за год до варшавской авантюры лондонская резидентура сообщала: «Польский генеральный штаб с согласия правительства и президента дал инструкции уполномоченному польского правительства в Польше готовиться к оказанию сопротивления Красной Армии при вступлении ее на территорию Польши. Польские вооруженные силы должны в силу этих инструкций вести беспощадную борьбу с просоветским партизанским движением в Западной Украине и Западной Белоруссии и готовить всобщее восстание в этих областях при вступлении туда Красной Армии… Англичане знают об этих инструкциях уполномоченному польского правительства и молчаливо одобряют их. Инструкции предусматривают использование польской полиции, ныне находящейся официально на службе у немцев, для борьбы с партизанским движением и Красной Армией.

В Польшу послано указание скрывать от населения эти инструкции, но всячески возбуждать население против СССР путем пропаганды, что СССР хочет захватить всю Польшу, закрыть католические костелы, обратить поляков в православных, выслать всех несогласных в Сибирь» (Очерки истории российской внешней разведки. Том 4. 1941-1945 годы. С.609-610).

Не удивительно, что 15 сентября 1944 года, после форсирования подразделениями Войска Польского и частями Красной Армии Вислы в пределах города и захвата нескольких плацдармов, командование Армии Крайовой отвело своих бойцов, предав тем самым и вынужденных стать их союзниками красноармейцев, и соотечественников из Войска Польского, и ополченцев из числа горожан.

А уже 4 октября 1944 года, еще в ходе боев под Варшавой, разведка сообщала в Москву: «польские реакционные круги в Англии, потеряв надежду на возвращение в Польшу после окончания войны, усиленно занимаются теперь подготовкой нелегального аппарата для подрывной работы против СССР и просоветски настроенных поляков. Они собирают секретные совещания, где обсуждают планы нелегальной работы в будущем, готовят прикрытие для своих подпольных организаций, взыскивают и переводят в различные страны средства для финансирования своей нелегальной деятельности, подготавливают кадры и т.д. Наиболее активное участие принимают известные Вам БЕЛЕЦКИЙ, НОВАКОВСКИЙ, АРЦИШЕВСКИЙ и др.» (Секреты польской политики. Сборник документов (1935-1945). М., 2009. С.346-347).

ВЫСТУПЛЕНИЯ НА ЗАСЕДАНИИ С ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ

ПОЛЬСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА В ЛОНДОНЕ

13 октября 1944 года
17 часов

(В особняке НКИД, Спиридоновка, 17)

Присутствуют: тт. Сталин, Молотов, Павлов В. – с советской стороны;

Черчилль, Керр, Иден, Бирс – с английской стороны;

Гарриман, Стивенс – с американской стороны;

Миколайчик, Грабский, Ромер, Мнишек – с польской стороны.

Миколайчик заявляет, что, как он говорил в 1939 году в Париже (в тот момент – заместитель председателя созданного во Франции Польского национального совета. – Ред.), в Польше будут проведены в возможно скором времени выборы на демократической основе. Вновь избранный парламент сейчас же разработает новую конституцию и изберет нового президента на основе новой конституции.

В следующем параграфе меморандума, заявляет Миколайчик, речь идет о союзе между Польшей и Советским Союзом на время войны и на послевоенный период. Союз направлен на политическое и экономическое сотрудничество обеих стран и построен на основе суверенности обеих стран и невмешательства во внутренние дела. Самое главное состоит в том, чтобы исключить германское вмешательство в дела Центральной Европы и предотвратить возможность германской агрессии в будущем. Само собой разумеется, что Польша будет опираться на союз с Великобританией, предпримет попытки заключить союз с Чехословакией и будет поддерживать тесные дружественные отношения с Соединенными Штатами. Конечно, Польша будет сотрудничать в восстановлении мира и в оккупации Германии. Следующий пункт меморандума говорит о границе между Советским Союзом и Польшей.

Мы, заявляет Миколайчик, хотим, чтобы Польша не уменьшилась в своей территории после нынешней войны. Польское правительство хочет, чтобы главные центры польской культурной жизни на востоке и главные сырьевые районы принадлежали Польше. Польше не хватает нефти и сырья. Вопрос о границе должен быть решен в подробностях на мирной конференции и утвержден польским правительством. Что касается германских территорий, то польское правительство желает их очистить от немцев, ибо с немцами невозможно жить вместе. Далее в меморандуме выражается желание обсудить вопрос о гражданстве населения и о всем польском населении, вывезенном в Советский Союз, включая арестованных. Когда будет заключен договор о границе на востоке, польское правительство хотело бы произвести обмен украинского, белорусского и польского населения. Последний параграф меморандума касается военных дел. Польское правительство не желает создания военного правительства в Польше, и поэтому в меморандуме не идет речь о главнокомандующем с его особыми правами. Вместо этого предлагают, что армия должна быть подчинена правительству. Польское правительство хочет, чтобы часть Военного Кабинета занималась военными вопросами. Первая задача – это продолжение войны. Следующая – сотрудничество между Красной Армией и польским войском. В последнем, очень важном пункте меморандума речь идет о том, чтобы все польские войска могли слиться и вместе бороться с немцами. Он, Миколайчик, хотел бы подчеркнуть, что изложенный им меморандум послан в Польшу и был одобрен существующими в Польше партиями.

Касаясь меморандума, тов. Сталин заявляет, что, по его мнению, меморандум страдает двумя большими дефектами. Первый дефект меморандума состоит в том, что он игнорирует существование Польского комитета национального освобождения. Но как можно игнорировать такой факт? Миколайчику известна та большая работа, которую проделал Польский комитет. Недавно в Польше был созван съезд социалистической партии и партии Строництве Людове (крестьянская партия. – Ред.), на котором обсуждались практические вопросы и линия Польского комитета была одобрена. У Комитета имеется армия. Миколайчик должен об этом знать. Если анализировать положение в Польше и если анализировать руководящие польские органы, то можно прийти к выводу, что либо в Польше нет правительства, либо в Польше существуют два правительства, что равносильно отсутствию правительства. Он, тов. Сталин, повторяет, что главный дефект меморандума заключается в том, что он игнорирует существование Польского комитета национального освобождения. Второй недостаток меморандума заключается в том, что он не дает ответа на вопрос о линии Керзона. Если поляки хотят иметь отношения с Советским Союзом, то без признания линии Керзона они этих отношений не установят. Что хорошего в меморандуме, так это схема отношений между Советским Союзом и Польшей после освобождения Польши. Но эта схема представляет собой лишь часть общего вопроса, в котором основное значение имеет вопрос о границе между Советским Союзом и Польшей.

Он, Черчилль, не знает, какое из следующих предложений будет приемлемо: Миколайчик мог бы сделать какое-либо заявление, которое было бы приемлемо Советскому Союзу, но он был бы отвергнут своими сторонниками. В ином случае он мог бы сказать, что польское правительство принимает решение в отношении границы для практических целей и что оно будет иметь право апеллировать при мирном урегулировании.

Черчилль говорит, что он апеллирует к Миколайчику и просит предпринять попытку помочь в настоящем деле британскому правительству. Британия вступила в войну из-за Польши, несмотря на то, что она не была подготовлена. Британское правительство будет считать свое обязательство выполненным, если в конце войны будет существовать сильная независимая Польша. Это повлечет за собой линию Керзона и улучшение границы на севере и на юге. На данной стадии было бы неблагоразумно для польского правительства отделяться от британского правительства. Поэтому он, Черчилль, просит Миколайчика сделать храбрый жест, чтобы обеспечить мир во всей Европе.

Записал (Павлов)