Литература Антонова К. А., Бонгард Левин Г. М., Котовский В. П. История Индии. М., 1979

1. 
   Причины восстания сипаев.
   
2. 
   Ход восстания и его завершение.
   
3. 
   Изменение политики Великобритании в Индии после восстания 1857-1859 гг.
   

1. 
   Антонова К.А., Бонгард – Левин Г.М., Котовский В.П. История Индии. М., 1979.
   
2. 
   Васильев Л.С. История Востока. Т.II. М., 2005.
   
3. 
   Гольдберг Н.М. Очерки по новой истории Индии. – М., 1965.
   
4. 
   Ерофеев Н. А. Английский колониализм в середине XIX в. – М., 1977.
   
5. 
   История Востока. Под ред. Рыбакова Р.Б. и др. Т.IV.М., 2004.
   
6. 
   Народное восстание в Индии 1857–1859 гг. М., 1957.
   
7. 
   Новая история стран Азии и Африки: XVI-XIX вв. Учебник для вузов под ред. Родригеса А.М. М., 2004. Т.II.
   
8. 
   Маркс К., Энгельс Ф. О национально-освободительном восстании 1857-1859 гг. в Индии. – М., 1959.
   
9. 
   Маркс К. Восстание в Индии - 2 изд. – Соч., т. 12.
   
10. 
    Неру Дж. Открытие Индии. – М., 1955.
    
11. 
    Неру Дж. Взгляд на всемирную историю: письма к дочери из тюрьмы, содержащие свободное изложение истории для юношества. В 3-х т. – М., 1988.
    
12. 
    Осипов А.М. Национально-освободительное восстание 1857-1859 гг. в Индии. М., 1978.
    
13. 
    Практикум по Новой истории стран Азии. М., 1990.
    
14. 
    Шаститко Н.П. Нана Сахиб. – М., 1967.
    
15. 
    Юрлова Т. Ф. Народное восстание 1857-1859 в Индии. – М., 1991.
    

Рассматривая причины восстания необходимо подробно рассмотреть влияние экономической политики метрополии на положение различных слоев индийского общества и, в первую очередь, крестьянства. Следует обратить внимание на причины роста антибританских настроений среди части индийской властной элиты, а также среди солдат сипайских частей, являвшихся на тот момента основной военной опорой английского господства в Индии. Необходимо подчеркнуть, что восстание 1857-1859 гг. в Индии, наряду со специфическими причинами имело ряд общих черт с другими крупными восстаниями, происходившими в тот период в странах Востока. Оно явилось стихийной реакцией части индийского населения на чрезвычайно болезненные процессы, вызванные английской колонизацией и начавшейся, в этой связи, трансформацией традиционных социальных структур.

В рамках второго вопроса семинара предполагается рассмотреть основные события, связанные с непосредственным ходом восстания. Необходимо определить главные его центры, выделить основные этапы и назвать причины поражения восставших. Необходимо ответить на главный вопрос: почему силы восставших оказались расколотыми, и различные центры восстания действовали абсолютно самостоятельно.

Важнейшим итогом восстания явилась окончательная ликвидация «двойной» системы управления и превращение Индии в непосредственное владение британской короны, оформленное «Актом об улучшении управления Индией» от 2 августа 1858 г. Кроме того английским властями был проведен ряд реформ, касавшихся развития образования, некоторого расширения представительства индийцев в административных органах, создания на низовом уровне законосовещательных органов, упорядочения налоговой системы. Данные мероприятия в немалой степени предопределили характер социально-экономического развития Индии в последующий период, а также оказали заметное воздействие на развитие индийской общественно-политической мысли.

В этой связи нужно ответить на следующие наиболее важные вопросы:

1. В чем заключались основные причины восстания? В данном случае необходимо сравнить ситуацию в Индии и Китае. В Китае народные восстания являлись неотъемлемой составляющей истории страны и имели четкое идеологическое обоснование в даосско-буддийской религиозно-философской традиции (в качестве примера можно обратиться к идеологии тайпинского движения). В Индии примеров столь масштабных выступлений практически не было, поскольку индийская религиозная философия ориентировала человека не на изменение общественной системы, а на совершенствование его внутреннего мира, делая мировоззрение «индийца» максимально аполитичным.

Анализ причин восстания необходимо начать с общей ситуации в Индии к середине XIX в. В результате целой серии войн и захватов, продолжавшихся почти сто лет, практически весь индийский субконтинент находился под контролем английской Ост-Индской компании. Последними собственно индийскими территориями аннексированными англичанами стали гос-во сикхов Пенджаб (1849 г.) и княжество Ауд (1856 г.). Однако власть Ост-Индской компании в Индии к середине XIX в. была существенно ограничена британским государством. Законодательные акты и хартии 1784, 1813 и 1833 гг. ликвидировали торговую монополию компании и ввели т.н. систему «двойственного» управления, когда наряду с Советом Директоров, ключевую роль в управлении индийскими владениями стал играть располагавшийся в Лондоне Контрольный Совет, в котором решающую роль играли чиновники, назначавшиеся с санкции парламента правительством Великобритании.

Высшим должностным лицом на территории Индии являлся английский генерал-губернатор, подчинявшийся в большей степени Контрольному Совету, а не Совету Директоров, сосредоточившемуся в основном на коммерческой деятельности. В этот период все терри­тории, находившиеся в орбите влияния англичан, делились на две категории — зависимые княжества и непосредствен­ные владения Компании. Последние были разделены коло­ниальными властями на три президентства — Бенгальское, Мадрасское и Бомбейское, в каждом из которых имелось свое правительство, сипайская армия и штат чиновников. Назначение на все должности в колониально-административном аппарате осу­ществлялись под непосредственным контролем Совета Дирек­торов Ост-Индской компании, заседавшем в Лондоне.

Столицей Британской Индии являлась Калькутта, там же располагалась и резиденция генерал-губернатора. Система управления индийскими территориями долгое время не име­ла четкой централизованной структуры, и губернаторы Бом­бея и Мадраса обладали известной долей самостоятельности принятии решений. Только в 1833 г. они были окончательно подчинены генерал-губернатору. До реформ 30-х гг. XIX в. штат гражданских чиновников целиком состоял из европейцев. В вооруженных силах Компании до 4/5 составляли представители местного населения. Англичане занимали лишь офицерские должности. В состав сипайских частей принимали лишь высококастовых индусов и, в меньшей степени, индийцев-мусульман.

Генерал-губернатор Уильям Бентинк (1828—1835) провел ряд реформ, одним из главных итогов которых стало активное привлечение местных жителей к работе на низших должностях в англо-индийской администрации. В результате образовательной реформы 1835 г. началась подготовка необ­ходимых для этой цели кадров. Англичане в подавляющем большинстве, типичным представителем которого был и ав­тор проекта указанной реформы известный британский историк Маколей, с пренебрежением относились к современ­ным обычаям Индии и к ее самобытной культуре. Лишь еди­ницы всерьез занимались изучением древнейшей индийской истории и культуры. Желание либеральных реформаторов дать молодежи Индии европейское образование было про­диктовано не только рационализмом, но и высокомерным стремлением продемонстрировать ей превосходство западной цивилизации над восточной, сделать из нее опору колониаль­ного режима. В период правления Бентинка англичане запре­тили старинный обычай самосожжения вдов (сати) и факти­чески уничтожили секту тхагов (душителей), поклонявшихся богине Кали и совершавших ритуальные убийства по религи­озным мотивам. Важным экономическим мероприятием этого времени являлась отмена внутренних таможен на террито­рии Индии. Определенные изменения претерпела также су­дебная система и организация колониальной полиции. Все эти меры способствовали укреплению стабильности британского колониального правления и сокращению средств на содержа­ние англо-индийского административного аппарата.

Уже в данный период Индия превращается в ключевое звено британской колониальной системы. К середине XIX в. сложился весьма сложный механизм экономической эксплуатации Индии, ставший благодаря, в том числе и работам К. Маркса, неким «эталоном» западного колониализма. Данный механизм обеспечивал стабильную и масштабную выкачку из Индии материальных ресурсов, в немалой степени обеспечивших успехи промышленного развития метрополии. С другой стороны экономическая политика Великобритании в немалой степени способствовала развитию капиталистических отношений в Индии, формированию новых форм экономических отношений и возникновению новых отраслей хозяйства. Данный процесс происходил, однако весьма болезненно и противоречиво.

Английской колониальной администрацией был создан своеобразный фискальный механизм, основой которого являлся земельный налог. В отдельных регионах Индии сформировались четыре налоговых системы основанных на различных формах землепользования: «заминдари», «временное заминдари», «райятвари», «маузавар». в годы правления генерал губернатора Дальхузи были проведены некоторые экономические мероприятия (сооружение Гангского ирригационного канала, строительство первой железной дороги, почта и: телеграф и пр.). Эти крохоборческие, минимальные нововведения были необходимы английской буржуазии для облегчения и удешевления вывоза индийского сырья и ввоза в Индию английских фабрикатов. Трудящиеся массы Индии не извлекли выгод из этих ничтожных «благ цивилизации», рассчитанных лишь на самих англичан да еще на туземную эксплоататорскую верхушку. Более того, положение индийских крестьян, ремесленников и рабочих ухудшилось, так как именно эти классы несли основное бремя непрерывно возраставших налогов, податей и повинностей, за счет которых содержались бюрократический аппарат британской администрации и англо-индийская армия.

Указанные мероприятия стимулировали рост товарного производства на селе. Увеличение срока взимания налогов по­зволило части крестьянства несколько интенсифицировать способы ведения хозяйства — использовать более качествен­ный посевной материал, обустраивать системы орошения, под­нимать целину. В результате экспорт сельскохозяйственной продукции из Индии с середины 30-х до середины 50-х годов XIX в. вырос в два раза.

Однако в целом производительность труда на селе была низ­кой в сравнении с XVII в. Производство сельскохозяйственного сырья на экспорт подрывало натуральную замкнутость индий­ской сельской общины, что нашло отражение прежде всего в социальной сфере. Ускорился процесс имущественной диффе­ренциации крестьянства, зачастую отдававшего свою землю либо налоговым органам за долги, либо закладывавшего ее местным ростовщикам под большие проценты, что, в конце концов, вело к ее потере. В Индии появился новый слой мелких арендаторов, получавших землю на условиях издольщины у колониальных властей. Крестьянство стремительно разорялось. Это приводи­ло к голоду и гибели миллионов людей и делало фактически невозможным сбор налогов в размерах, установленных анг­личанами. Чтобы обеспечить процесс поступлений средств в каз­ну, сборщики налогов применяли жесточайшие пытки, не щадя даже женщин: райятов били палками, оставляли связанных без воды и пищи умирать под лучами палящего солнца и т. п. Одна­ко и это не приносило необходимых результатов. Тогда власти вынуждены были пойти на введение новых налогов, в частно­сти, с инамов

Существенные изменения претерпела в этот период индий­ская торговля. В первой половине XIX столетия местные купцы фактически были вытеснены из крупной торговли. Одна­ко мелкая торговля в Южной Индии даже в 40-х годах XIX в. еще сохранялась в руках индийцев. Шло также закабаление ткачей, им запрещалось работать на частного купца или на рынок. Происходил общий упадок ремесла. Родина хлопка фактически перестала экспортировать готовые ткани из этого сырья. Снизился вывоз и других высококачественных тканей ручной выделки. Сырье постепенно становилось основной статьей экспорта из Индии. Кроме этого английские торгов­цы стремились наполнить внутрииндийский рынок готовой продукций ланкаширских фабрик, хотя она по-прежнему мало покупалась местным населением. Можно сказать, что индийский рынок был открыт, но англичанам многое еще предстояло сделать для его окончательного освоения.

Постепенное превращение Индии из поставщика тканей для Европы в их покупателя объяснялось не только техническим превосходством фабричной системы, но и таможенной полити­кой британского правительства, установившего грабительские 75% пошлины на ввозимые в Англию индийские ткани. В пери­од 1836—1844 гг. пошлины на хлопок были отменены, и его стали ввозить в Англию в более значительных размерах, но (что немаловажно) преимущественно в качестве сырца или пряжи. Администрация Ост-Индской компании тоже внесла свою леп­ту в таможенную дискриминацию индийских ремесленников. В 30-е годы XIX в. был введен 5% налог на потребляемое сырье, 7,5% — на пряжу, по 2,5% — на ткани и на их окраску вне мастерской. Все это удорожало стоимость индийских ручных тканей на 15—17% и, в конечном итоге, приводило к их про­игрышу на рынке при конкуренции с дешевой английскойпродукцией. В 50-е годы XIX в. хлопчатобумажные ткани со­ставили 2/3 английского экспорта в Индию и свыше 1/4 всего экспорта товаров из Великобритании. Дискриминационная по­литика в отношении ткачей вела к упадку городов. Значительно снизилась численность населения таких известных в прошлом традиционных центров ремесла и торговли, как Масулипатам, Муршидабад, Дакка.

Денежная система Индии также постепенно оказалась в руках англичан. В 1805 г. был создан Мадрасский прави­тельственный банк (объединивший несколько более мелких банков), который выдавал кредиты и выпускал банкноты. Раз­витию национально-банковской системы Индии препятство­вало господство торгово-ростовщического капитала, который по существу превратился в агентуру британского капитала. Местные ростовщики нередко кредитовали торговые фирмы англичан, активно участвуя в вывозе сырья и сбыте англий­ской продукции.

Становление капиталистических отношений шло в Индии крайне медленно и неравномерно. Ведущими регионами ста­ли подвластные англичанам провинции. Особую роль в этом процессе играло развитие здесь текстильной промышлен­ности, преимущественно в области производства пряжи. Первую хлопчатобумажную фабрику в 1854 г. построил в Бом­бее гуджаратец Давар. Это была, пожалуй, единственная от­расль, в которой превалировал индийский капитал, в то же время ряд других отраслей, в частности, чайная и джутовая промышленность, возникли и развивались как монополии английского капитала.

Как и в других странах мира, генезис капитализма в Ин­дии был невозможен без создания транспортной системы и других средств коммуникации. В этом английская инициа­тива сыграла безусловно прогрессивную роль для Индии несмотря на то, что упомянутые нововведения имели своей целью удовлетворение прежде всего колониальных нужд. Из­начально строительство железных дорог осуществлялось част­ными британскими компаниями, наживавшими на этом боль­шие капиталы. Первая железнодорожная линия была пущена на территории Бомбея в 1853 г., а к 1856 г. было построено уже более 600 км железных дорог. В 1855 г. первая телеграф­ная линия связала столицы президентств, а также Калькутту с Агрой и Аттоком. Более быстрыми темпами пошло развитие коммуникационных систем на территории Индии уже во второй половине XIX в.

В целом экономическая политика англичан в Индии не только нарушила равновесие традиционных укладов, но и уничтожила зачатки тех рыночных отношений, которые стали складываться здесь до вмешательства Запада. Колонизаторы стремились приспособить индийскую экономику к нуждам индустриального общества метрополии. После разрушения сельской общины при их непосредственном участии в Индии началось развитие капиталистических отношений, но уже на новой основе.Некоторая часть индийской аристократии также пострадала от британской политики. В результате проведения земельно-налоговой реформы в Бенгалии многие местные старинные аристократические роды разорились и были вытеснены новым слоем помещиков, вышедших из среды городского купечества, ростовщиков, спекулянтов, чиновников. Политика Дальхузи, бесцеремонно ликвидировавшая целый ряд индийских княжеств, лишившая многих туземных принцев их тронов, титулов, субсидий, нанесла немалый ущерб различным феодальным династиям. Наконец, после аннексии Ауда британская администрация значительно урезала права и владения местных крупных феодалов — «талукдаров».

К. Маркс писал в 1853 г.: «Гражданские войны, вторжения, завоевания, голод, — все эти сменяющие друг друга бедствия, какими бы сложными, бурными и разрушительными ни казались они для Индостана, затрагивали только его поверхность. Англия же подорвала самое основание индусского общества, не обнаружив до сих пор никаких попыток к его преобразованию. Потеря старого мира без приобретения нового сообщает современным бедствиям Индии трагический оттенок и отрезает Индостан, управляемый Британией, от всех традиций и от всей прошлой истории»

Англо-индийская армия была главной опорой англичан в самой Индии, основным инструментом английской агрессивной политики в сопредельных с ней странах. Эта армия, как уже указывалось выше, состояла из европейских и индийских войск, общей численностью в 280 тыс. чел., из них 45 тыс. было англичан. Индийские части комплектовались по-прежнему наемными солдатами — «сипаями». Костяк индийских войск составляла пехота. Так, например, на 155 батальонов индийской регулярной пехоты (по всем трем армиям) приходился лишь 21 полк регулярной кавалерии. Впрочем, кроме регулярной конницы, существовали еще иррегулярные конные части, комплектовавшиеся преимущественно из жителей Ауда и северо-западных областей Индии, а после присоединения Пенджаба, — из сикхов, отличных, прирожденных кавалеристов. Сипаи получали сравнительно приличное жалование деньгами и сверх того казенный паек и обмундирование. По словам Эдуарда Варенна, французского офицера, служившего в англо-индийской армии в начале 40-х гг. XIX в., сипай получал, находясь в гарнизоне, 17 франков, а во время похода 21 франк; из этой суммы он имел возможность систематически откладывать половину, а этого было достаточно, чтобы прокормить семью из пяти-шести человек. Понятно, что разоренные, постоянно голодавшие, индийские крестьяне и городские бедняки, прельстившись столь высокой по тогдашним понятиям платой, охотно нанимались на военную службу. «Легкость рекрутирования здесь поразительна, она безгранична, — писал тот же Варенн. — Если бы понадобился миллион человек, его можно было бы набрать в шесть месяцев, без принудительной вербовки; достаточно было бы кликнуть клич на базарах. На каждом перекрестке, в каждом караван-сарае, в каждой лачуге, где приютилась беднота, найдется изрядное количество «омидваров» («людей надежды», как их с горькой иронией здесь именуют) — бедняков, потерявших все, что они имели, вплоть до орудий труда. Земледельцы, ткачи, безработные ремесленники сидят на корточках вдоль улиц, ожидая случая заработать на дневное пропитание для себя и своих семей. Вот вам волонтеры, которые на коленях будут умолять взять их на службу». Командные должности — не только в европейских, но и в индийских частях — замещались преимущественно англичанами. Были в армии офицерами и индусы и мусульмане, но они занимали подчиненное положение и были ограничены в правах. Дух жестокой расовой дискриминации господствовал в англо-индийской армии. Офицеры-индийцы не допускались к командованию в частях, где находились солдаты англичане, да и в сипайских регулярных полках и батальонах высшие командные должности занимали англичане. В каждой роте сипаев обязательно был один английский офицер, наблюдавший за командирами-индийцами. Пределом продвижения по службе для индийского офицера был чин «субадара» (соответствующий английскому майору); ни полковником, ни генералом он стать не мог.

Естественно, что подобное обращение с индийскими командными кадрами не способствовало симпатиям офицеров-индийцев к англичанам. Тем не менее, сипайские войска, находившиеся в более привилегированном положении, чем народ, лояльно служили британскому правительству. Но с течением времени брожение проникло и в их среду. И характерно, что именно сипаи бенгальской армии, эта главная опора правительства, явились застрельщиками антибританского восстания. «Восстание в Индии, — указывал К. Маркс, — начали не измученные англичанами, униженные, ограбленные до нитки райоты, а одетые, сытые, выхоленные, избалованные англичанами сипаи». Сипаи были все же тесно связаны с городским и сельским населением, подвергавшимся угнетению и эксплуатации, и находились под сильным влиянием мусульманского и брахманистского духовенства. Немало повлияло на сипаев и поражение, понесенное англичанами в англо-афганской войне 1838–1842 гг., а также отдельные неудачи и тяготы сикхских войн.

Эти настроения еще больше усилились во время Крымской войны. Вопреки стараниям властей и прессы, тенденциозно освещавших ход военных действий, в Индии узнавали об обороне русскими войсками Севастополя, о затруднениях англо-французской армии в Крыму. Французский консул в Калькутте де-Вальбезен сообщал, что вести «о неудачах англичан в Крыму не замедлили усилить брожение умов, разжечь страсти, ненависть, надежды низложенных династий. Дворцовые архивы Дели свидетельствуют о том, что Мохаммед-шах Богадур во время осады Севастополя отправил секретную миссию к персидскому шаху с просьбой о помощи против англичан». Британский чиновник Эдвардс в своих «Воспоминаниях» писал: «Не только армия, но и население, наблюдая за чрезмерным уменьшением контингентов королевских войск в Индии, пришли к убеждению, что военные ресурсы маленького, далекого острова (т. е, Великобритании.) истощены в результате тяжелой Крымской войны».

В конце 1856 г. и начале 1857 г. английское командование констатировало участившиеся случаи «нарушения дисциплины» в различных гарнизонах Бенгалии, Ауда, в районе Дели и Агары. Среди сипаев существовало крепкое единство и спайка; отчасти это объяснялось тем, что значительное количество их было навербовано из одной области — Ауда, а также тем, что большинство солдат-индусов принадлежало к двум высшим кастам (брамины, кшатрии). До англичан доходили сведения о существовании в Ауде тайного комитета заговорщиков, однако раскрыть этот заговор не удалось. Лишь один из наиболее активных его деятелей стал известен английским властям. Это был некий Ахмедулла, известный под прозвищем Моулеви, родом из Файзабада, человек незаурядных способностей, мужественный и предприимчивый. Вскоре после аннексии Ауда Моулеви отправился странствовать по северным областям Индии, побывал в Агре, Дели, Мируте, Патне, Калькутте, где установил связи с различными общественными кругами. По возвращении в Ауд в апреле 1857 г. он начал распространять среди местных войск и населения листовки с призывами к восстанию. Через некоторое время Моулеви был арестован в Лукноу. Военный суд приговорил его к смертной казни, но, прежде чем приговор был приведен в исполнение, вспыхнуло восстание сипаев. Воспользовавшись замешательством английских властей, Моулеви бежал из тюрьмы и присоединился к повстанцам.

Несомненно, этот комитет не был единственным. Во многих городах долины Ганга действовали тайные мусульманские и индусские организации. Между ними, повидимому, существовали связи, но вряд ли эти связи носили организованный и систематический характер. Единого же центра, руководящего всей подпольной работой, не было, да в условиях Индии того времени и быть не могло.