Литературные истоки

Достоевский вывернул наизнанку душу человека, заставив его публично исповедоваться в своих низменных помыслах и действиях. Фрейд заглянул по ту сторону сознания личности, обнажив перед ней древний мир желаний и влечений с его сексуальной символикой, своеобразным, требующим расшифровки языком бессознательного, иносказательным смыслом, стоящим за обычными психическими актами. Оба затронули такие струны человеческой души, которые отнюдь не предназначены для извлечения приятных и благопристойных звуков, удовлетворяющих изысканному вкусу любителей классической музыки. Напротив, своим барабанным боем, заставляющим человека натягивать нервы до предела, они

226

Полагаю, что на основании всего вышеизложенного не трудно составить представление как о высоком общеобразовательном уровне Фрейда, так и о его обстоятельном знакомстве с шедеврами мировой литературы. Разумеется, я коснулся далеко не всех художественных произведений, которые были прочитаны основателем психоанализа в разные периоды его жизни, начиная с детства и кончая преклонным возрастом. В своих трудах он часто цитировал Гете, Гейне и Шиллера, посвятил специальную работу анализу «Градивы» Иенсена, наряду с разбором драм Шекспира предложил свое видение произведения Ибсена «Росмерхольм». При этом Фрейд не только опирался на художественную литературу в качестве иллюстративного материала к своей исследовательской и терапевтической деятельности, но и черпал в ней вдохновляющие его сюжеты, образы и мысли, способствующие формированию тех или иных психоаналитических идей и концепций.

Пожалуй, можно сказать, что художественная литература была для Фрейда той необходимой, важной и неотъемлемой частью его жизни, которая питала его воображение, расширяла рамки привычных представлений о драмах и треволнениях человека, давала пищу для глубоких размышлений над людскими страстями и служила мощным импульсом для осуществления исследовательской и терапевтической деятельности. По мере возникновения и развития психоанализа он неоднократно подумывал о прекращении своей обременительной работы в качестве врача и освобождении времени для освоения неисчерпаемой кладовой художественной литературы и реализации исследовательских задумок. И все же, обретя в очередной раз силу и вдохновение при чтении художественной литературы или соприкосновении с сокровищами мирового искусства, будь то посещение музеев, картинных галерей, архитектурных памятников истории, путешествия во время отпуска в Рим, Венецию или приобретение статуэток, пополнявших его коллекцию

227

7. Некоторые итоги

Выдвижение Фрейдом психоаналитических идей и концепций осуществлялось на основе осмысления и переосмысления того материала, который он черпал из различных источников, включая естественнонаучные, философские, литературные и самоаншшз. Я попытался, насколько это было возможно, раскрыть перечисленные выше истоки, дающие хотя и не полное, но все же, надеюсь, достаточное представление о становлении и развитии психоанализа. Достаточное в том смысле, чтобы, по крайней мере, понять всю сложность и неоднозначность исторического процесса, в рамках которого взаимодействие и переплетение личных качеств неординарного человека и воспринятых им из наследия прошлого многообразных знаний могут привести к таким прозрениям и открытиям, которые способны породить нечто новое, заслуживающее внимание и обогащающее наше представление о человеке, его внутреннем мире, мотивах поведения, глубинных переживаниях, психических состояниях.

Подводя итоги рассмотрению истоков возникновения психоанализа, хочу обратить внимание на следующее.

Прежде всего необходимо иметь в виду, что в интеллектуальном развитии Фрейда эти истоки не выступали в качестве самостоятельных, независимых друг от друга составляющих, предопределивших направленность его мышления и становление психоанализа. Взятые сами по себе, порознь и в отдельности друг от друга, они способны дать в руки исследователя необходимые исходные ориентиры для раскрытия истории возникновения психоанализа. Однако их абсолютизация может приводить к таким концептуальным искажениям, в результате которых одни из них считаются первостепенными, наиболее важными и существенными для возникновения психоанализа, а другие — второстепенными, не имеющими принципиального значения и служащими лишь дополнительным материа-

228

В том-то и дело, что, на мой взгляд, различные истоки возникновения психоанализа оказываются столь тесно переплетенными между собой, что порой трудно, подчас невозможно говорить о каком-либо приоритете одного из них в становлении или развитии той или иной психоаналитической идеи. В одном случае естественнонаучный задел дает толчок для осуществления самоанализа, прозрения и философского осмысления обретенного знания, которое может быть использовано при интерпретации художественной литературы. В другом — художественные образы подталкивают к философским раздумьям, те вызывают потребность в самоанализе, а его результаты используются при исследовании симптомов заболевания и лечении нервнобольных. Возможно и такое, когда философское видение таинственности и загадочности человека порождает необходимость в самоанализе, сопровождающемся поиском новых способов и путей разрешения внутриличностных конфликтов, используемых затем в клинической практике.

Наглядным примером взаимообусловленности истоков возникновения психоаналитических идей может служить совместная с Брейером и Фрейдом публикация работы «Исследования истерии». Вышедшая в свет в 1895 году, она вызвала противоречивые отклики — враждебно-критические, неодобрительные, с одной стороны, и благожелательные, даже восторженные, с другой стороны. Несомненно, заслуживающим внимания был отзыв профессора истории литературы, директора Венского Императорского театра Альфреда фон Бергнера. Его статья под весьма примечательным названием «Хирургия души» была опубликована 2 декабря 1895 года в газете «Новая свободная пресса». Официальный биограф Фрейда Э. Джонс, обративший внимание на статью известного в то время венского поэта и критика, привел следующую выдержку из нее: «Мы смутно постигаем идею того, что однажды может стать возможным приблизиться к самому глубокому секрету человеческой личности... Сама эта теория наделе является ничем иным, как разновидностью психологии, используемой поэтами» [33. С. 144].

Думается, что столь благожелательный по содержанию и красочный по форме отзыв профессора истории

229

литературы и директора Венского Императорского театра был бальзамом для Фрейда, не встретившего такого же приема книги «Исследования истерии» в медицинских кругах. Но в интересующем меня ракурсе более важно другое. А именно то, что описанное Брейером и Фрейдом исследование этиологии неврозов было сравнено с той искусной работой, которая средствами художественного изображения осуществлялась гениальными поэтами, как, например, Шекспиром. В своей статье Альфред фон Бергнер как раз не только сослался на Шекспира, но привел отрывки из его произведений и показал, как величайший английский поэт описал расстройства леди Макбет. При этом он соотнес ее расстройства с «неврозом защиты», рассмотренным в «Исследованиях истерии».

Не менее наглядным является другой, по исходным своим посылкам противоположный, пример, свидетельствующий о круговороте мыслительной деятельности Фрейда. Напомню, что при выборе им профессии врача определенную роль сыграл гимн о Природе Гете, услышанный молодым Фрейдом на одной из лекций профессора Карла Брюля, которую он прослушал незадолго до выпускного экзамена в гимназии. Став врачом, он предпринял поиск новых методов исследования и лечения истерии, приведший его к возникновению психоанализа. Затем на протяжении нескольких десятилетий Фрейд не только лечил нервнобольных, но и занимался исследованием истоков возникновения религии, нравственности, ку-

230

льтуры, а также осуществлял анализ художественных произведений.

Что касается Фрейда, то в приветственной речи во франкфуртском Доме Гете, речи, прочитанной его дочерью Анной Фрейд, он подчеркнул, что великий немецкий поэт «сам в некоторых случаях приближался к психоанализу, а в его представлениях было много такого, что мы с той поры сумели подтвердить, а некоторые взгляды, из-за которых нас подвергли критике и насмешкам, казались ему само собой разумеющими» [35. С. 296]. Так Фрейдом был очерчен путь от поэзии через психоанализ снова к вершинам художественного творчества, тайна которого, по его собственному признанию, не поддавалась психоаналитическому объяснению.

Наконец, необходимо иметь в виду, что выявление истоков возникновения психоанализа, сопровождающееся проведением параллелей между уходящими в глубь истории естественнонаучными, философскими знаниями, поэтическими зарисовками, самопрозрениями и зарождающимися психоаналитическими идеями Фрейда, совершенно не связано со стремлением во что бы то ни стало подорвать авторитет основателя психоанализа, обвинить его в сознательных или бессознательных заимствованиях, умалить значимость его учения о человеке, основные идеи которого в той или иной степени содержались в работах его предшественников. Ведь дело не только в том, кто первый в истории науки, философии и культуры ввел какое-либо новое понятие, выдвинул оригинальную идею,

231

Думается, что после осуществленного выше рассмотрения истоков возникновения психоаналитических идей можно теперь перейти к непосредственному раскрытию специфики психоаналитического учения о человеке и культуре, теории и практики психоанализа. Собственно говоря, этому и посвящена данная работа, где история, теория и практика психоанализа воспринимаются как неразрывные и сопронизывающие друг друга части единого целого. Другое дело, что внутри этого целого таятся такие противоречия и конфликтующие между собой тенденции, которые в истории психоаналитического движения привели к образованию ряда новых школ, направлений, течений. Но это уже касается содержательного рассмотрения психоанализа, к чему я и перехожу.