Магомет кучинаев
жүктеу/скачать 1.8 Mb.
|
|
Вот остались только три лучника из Аккуш-тайфы. Что будет, конечно, знают только Небесные Святые, но навряд ли кто-нибудь из них сумеет поразить все пять целей. Откуда – это ведь почти невозможно... Но нельзя нарушать правила, и состязания следует продолжать до конца. Так, ушли ни с чем еще двое из них. Вышел третий. Да и ему, бедному, вряд ли улыбнется счастье – слишком уж он невзрачен, хрупок. Что ни говори, но для того, чтобы как следует натянуть тетиву, дабы стрела хотя бы и до цели долетела, тоже ведь какая-то силенка нужна, а откуда у этого мальчишки такая сила? Но людей еще больше удивило то, что этот юноша вышел в шлеме, в то время как все остальные были с непокрытыми головами. Форсит, мальчишка! А день-то ведь жаркий!.. Народ снисходительно приутих: ладно, мол, вставай, малец, потягайся с джигитами – и то ведь дело. А юноша неспеша приладил лук, натянул тетиву и, не особенно-то долго целясь, выстрелил – дощечка упала на землю! Народ чуть оживился – смотри ты, а ведь этот мальчуган всерьез решил потягаться с остальными, ничего себе! Юноша также неторопливо положил стрелу на древко лука, приподнял руки с разряженным луком на уровень глаз, прицелился и потянул тетиву. Пуск – и вновь упала дощечка! Люди всерьез заинтересовались юным лучником, стали переговариваться, некоторые восхищенно восклицали: – Молодец, парнишка! Давай, давай! – О, Великий Танг-Эри! Помоги же ты этому мальцу! – Вы только посмотрите на этого мальчишку! А юноша тем временем взял в руку третью стрелу, вновь поднялся локоток его правой руки. И только кто-то успел сказать: «Успокойся, дружок, не торопись!» – как тот уже выпустил стрелу. Дощечка опять упала на землю! И тогда народ не выдержал: все повставали со своих мест, закричали, приветствуя юношу. А этот молодой воин, почти мальчишка, словно весь этот шум вовсе его и не касается, вновь, как и обычно, спокойно положил стрелу, и вновь, целясь, выставил свой локоток. Видно, многие еще продолжали высказывать ему в душе пожелания успеха, просили не спешить, не волноваться, а он, этот несносный мальчишка, уже выпустил стрелу. О, Великий Танг-Эри – дощечка опять упала! Можно поклясться всеми святыми – этот юноша, чьим бы он ни был сыном, наверное, вздумал догнать Кюн-Балу! До чего же это интересно! А люди, собравшиеся на Поле Радости, как будто сошли с ума – кричат, свистят, шумят кто как может, и все это значило одно – народ восторженно кричал этому юноше: «Молодец! Давай так и дальше!» А юноша положил последнюю свою стрелу на лук и впервые посмотрел на людей, на народ, который так неистово приветствовал его и желал ему удачи. Вот он поднял обе руки вверх с луком и стрелой, как бы в ответ говоря людям: «Спасибо! Спасио! Будьте здоровы!» В ответ народ зашумел еще громче. Юноша запрокинул голову и, глядя на небо, молча стоял некоторое время – он, видно, просил помощи у Великого Танг-Эри. То ли от того, что он отвлекся, то ли решил произвести последний выстрел, особо тщательно подготовившись, но на сей раз юноша не торопился. Кое-кому это не понравилось: зря он отвлекся, надо было, мол, ему сперва завершить свое дело в прежнем духе – легко и беззаботно, как бы играючи, – и тогда все было бы хорошо, он поразил бы и пятую цель. А теперь что будет – кто его знает?.. Стрела пущена! Дощечка падает на землю! Неужели все сошли с ума – почему они так кричат?! А в ханском шатре легкая растерянность – кому же теперь вручать подарок победителя? – Надо подарки дать этому джигиту, – сказал Темир-Зан-хан. – Да будете вы в почете у Небесных Святых, а нашему негоднику потом сделаем другой подарок. Этот юноша был из Аккуш-тайфы, хан этой тайфы Танг-Берди, а потому счел для себя неудобным безропотно принять это благородное, но неправильное предложение Великого хана. – Так нельзя поступать, Темир-Зан, – сказал он. – Первым все пять целей поразил Кюн-Бала. А раз так, то и подарок по праву должен достаться ему. – Эти подарки делаются от имени Великого хана, и будет неудобно, если Темир-Зан даст подарок своему сыну, а этот славный юноша останется ни с чем – неужели ты это не понимаешь, Танг-Берди? – сказал Сабыр-Зан – Кюн-Бале я потом сделаю соответствующий подарок. А приготовленный на сегодняшний день подарок пусть Темир-Зан даст этому джигиту. Так будет лучше. Все тайфные ханы поддержали предложение Сабыр-Зана. Условились также сообщить народу, что в состязаниях в стрельбе из лука победителей оказалось двое и чтобы при вручении подарков молодому воину из Аккуш-тайфы тут же находился и Кюн-Бала, потом они, сев на своих коней, вместе проедут по Дороге Славы. На этот раз на поляну перед шатром вместе с Великим ханом вышел и Сабыр-Зан. За ними с подарками в руках шли опять те же двое джигитов. Сабыр-Зан сообщил народу, что победителями стали двое и что подарки сейчас получит джигит из Аккуш-тайфы, а сыну Великого хана Кюн-Бале подарок вручат тоже. Народ, довольный этим решением, одобрительно загудел. Джигита из Аккуш-тайфы пригласили подойти к Великому хану. – Молодец, джигит! – поздравил Темир-Зан-хан юношу, пожимая ему руку, и, как и обычно, намериваясь обнять его, не отпуская его руку, слегка потянул его к себе. Но юноша, словно не одобряя такие сентиментальности, отстранился. – Спасибо, Великий хан! – лишь довольно сдержанно поблагодарил он хана. – Чей ты сын, из какого ты рода и как тебя звать, джигит? – вежливо, как и подобает, спросил Великий хан, хотя и не очень-то был доволен чрезмерной чопорностью молодого воина. – Я из рода Будаевых, Великий хан. Отца моего зовут Зашакку, но я не сын ему. И Великий хан, и Сабыр-Зан, и Кюн-Бала, и джигиты, что держали подарки, так и застыли на своих местах, словно пораженные громом: – до того они были ошеломлены дикой невоспитанностью юноши, во всеуслышание заявившего о том, что он не сын своему родному отцу – ведь это такой позор не только его роду и элю, но и всей его тайфе, о котором до сих пор никто и не слышал! И в этот миг юноша снял шлем и обычным девичьим взмахом головы откинул на плечи густые и черные, как воронье крыло, волосы на плечи. – О, Святая Сат-Анай – да она же из твоей тайфы! И вправду, перед Великим ханом стоял не джигит, а стояла девушка! – Я не сын, а дочь Зашакку из рода Будаевых, а звать меня Кюн-Тыяк, – сказала девушка. Довольно долгое время и Великий хан, и люди, что были рядом с ним, да и все все никак не могли прийти в себя. Лишь неистовый шум на всем Поле Радости заставил очнуться Великого хана. – Отныне имя тебе будет Зигит Кюн-Тыяк! – громко, чтобы слышали многие, сказал Великий хан и, обернувшись к народу, спросил: – Вы согласны, аланы? Народ ответил гулом одобрения. – Кюн-Тыяк-батыр – так скажи Темир-Зан! – даже крикнул кто-то. Великий хан с удовольствием вручил Зигит Кюн-Тыяк ее подарки и – медный шлем, лук со стрелами и меч. И все это работы лучших асских мастеров. – Этот меч слишком тяжел для меня, Великий хан, – сказала, озорно сверкнув черными раскосыми глазами Зигит Кюн-Тыяк. – Если позволишь, я вручу его одному из молодых воинов. – Поступай как хочешь, Зигит Кюн-Тыяк, – меч твой! – ответил Темир-Зан-хан. – Мне кажется, что ханский меч должен находиться в руках ханского сына, – сказала Зигит Кюн-Тыяк, обеими руками протягивая меч Кюн-Бале. Кюн-Бала взял в руки меч и сказал: – Спасибо, Зигит Кюн-Тыяк! Я постараюсь быть достойным чести, оказанной тобою мне! «Клянусь Великим Танг-Эри, эта девчонка, если будет так продолжать, может победить и Кюн-Балу!» – подумалось Темир-Зан-хану, и он вдруг понял, что в глубине души желает ей успеха. Когда Кюн-Бала и Зигит Кюн-Тыяк, сев на коней, выехали на Дорогу Славы, народ вновь зашумел, выражая свое восхищение ими. Великий хан и Сабыр-Зан вернулись на свои места. А через некоторое время на почетный караул рядом с Зигитом из рода Таукель встали Зигит Кюн-Тыяк из рода Будай и Кюе-Бала из рода Абай. Воинские игры закончились состязаниями в бросании копья и в мастерстве владения мечом. В бросании копья не было равных Танг-Улану – сыну Ас-Батыра из рода Сабыр из Тулфар-тайфы, а в играх с мечом – Мурату – сыну Конака из рода Зангораз из Айдабол-тайфы. И эти двое тоже были причислены к ханским джигитам и стали в почетный караул за спиной Великого хана. Состязания юношей – это лишь часть торжеств, посвященных проводам воинов-джигитов на войну с иноземными врагами. В дальнейшем предстоят еще более интересные, торжественные зрелища. А самое интересное начнется сейчас, и народ с нетерпением ждал. Вот вышли из шатра и Великий хан Алан-Ас-Уи Темир-Зан из рода Абай, и Святой слуга Великого Танг-Эри в Алан-Ас-Уе Сабыр-Зан из рода Коркмаз, и все тайфные ханы вышли на площадку поля перед шатром и сели на поставленную длинную тахту. Сейчас Великий хан, как и положено по обычаю, будет исполнять первые пожелания своих новых названых сыновей. А о чем еще может мечтать юноша, как не о любви, о любви девушки, с которой он будет счастлив, если даже будет жить в жаркой пустыне в одном шалаше? Конечно же – больше ни о чем! Потому-то после каждых таких торжеств по всей Алан-Ас-Уе, бывает, рыскают ханские посланцы – они сватают девушек-красавиц для новых названых ханских сыновей. А какая девушка не мечтает выйти замуж за ханского сына, пусть даже и названого? И каким матерям и отцам под силу отказаться от богатого ханского калыма? Но дело было в том, что до сих пор победителями на таких состязаниях никогда не бывали девушки. А о том, что озорные черные глаза Зигит Кюн-Тыяк не на шутку взяли под постоянный прицел Кюн-Балу, заметил не один только Темир-Зан-хан, а видели все – не просто так ведь они отдала свой меч Кюн-Бале! Очень интересно – чем же все это закончится? Вот это-то и хотел поскорее узнать народ... Вот стали выходить на поле и герои сегодняшнего дня – из Абай-тайфы Кюн-Бала из рода Абай, из тулфар-тайфы Танг-Улан из рода Сабыр, из Айдабол-тайфы Мурат из рода Зангораз, из Берю-тайфы Зигит из рода Таукел и Зигит Кюн-Тыяк из рода Будай из Аккуш-тайфы. Кюн-Бала прямиком прошел за спину Великого хана и стал там – ему ведь не надо было проходить церемонию усыновления ханом. Остальные выстроились перед Великим ханом и его негерами. Сабыр-зан встал с места. – Танг-Улан из рода Сабыр из Тулфар-тайфы! – крикнул он красивым сильным голосом, стараясь, чтобы его услышали как можно больше людей. Танг-Улан подошел к Великому хану, опустился перед ним и положил свою голову на колени хану, Темир-Зан-хан положил свою левую руку на спину юноши, а правой рукой погладил его по голове. Потом Великий хан встал, приподнял юношу и крепко его обнял. После этого Танг-Улан встал рядом с Кюн-Балой. – Знайте, аланы! – вскрикнул вновь зычным голосом Сабыр-Зан. – Отныне сын Ас-Батыра из рода Сабыр Танг-Улан также является сыном и Великого хана Алан-Ас-Ую – Темир-Зан-хана! И если гле-нибудь вы встретитесь с ним – окажите ему подабающую честь! Таким же образом все джигиты перешли на другую сторону и стали рядом с Кюн-Балой, и настал черед Зигит Кюн-Тыяк. Народ затаил дыхание – что же, интересно, сейчас произойдет? Неужели же этот светлый, праздничный день станет и черным днем в судьбе этой удивительной девушки, днем, когда навсегда погаснет ее надежда? Да и что поделать, если такова воля самого Великого Танг-Эри – ведь сейчас она станет названой дочерью Великого хана! И тогда Кюн-Бала станет ее братом! До чего же иногда бывает жестокой эта штучка, которая называется судьбой: в один и тот же день она может наполнить твое сердце радостью и надеждой, а потом безжалостно все это сжечь, превратив в пепел... – Зигит Кюн-Тыяк, дочь Зашакку из рода Будай из Аккуш-тайфы! – опять громко назвал имя следующего героя Сабыр-Зан, обращаясь к народу. А в это самое время, когда назывались ее имя, имя ее отца, рода откуда она сама, девушка должна была подойти к Великому хану и преклонить перед ним колени, и только Сабыр-Зан повернулся в сторону Великого хана, чтобы посмотреть на нее, как тут же оказался... в объятиях Зигит Кюн-Тыяк! Довольно долгое время, словно здесь была пустыня, стояла мертвая тишина. Но вот наконец люди поняли смысл происшедшего, и грянул оглушительный гром всеобщего восхищения и радости, и казалось, что этот гром, эти крики приподняли небеса! Вот в это время и послышался чей-то возбужденный крик: «Кюн-Бала – Кюн-Тыяк!», и через мгновение уже все Поле Радости с упоением дружно кричало: – Кюн-Бала – Кюн-Тыяк! Кюн-Бала – Кюн-Тыяк!» И тогда встал Великий хан поднял руку – люди затихли. Темир-Зан-хан посадил Сабыр-Зана и, обратившись к людям, крикнул: – Зигит Кюн-Тыяк, дочь Зашакку из рода Будай из Аккуш-тайфы! В ответ народ одобрительно загудел. Зигит Кюн-Тыяк подошла к Сабыр-Зану и, опустившись, полижила голову ему на колени. Сабыр-Зан погладил ее по голове, приподнял и поцеловал ее в лоб. – Иди, дочь моя, теперь на свое место, – сказал Сабыр-Зан растроганно. Зигит Кюн-Тыяк перешла на ту сторону тахты, и джигиты, расступившись, уступили ей место рядом с Кюн-Балой. а в это время Поле Радости вновь стало кричать: – Кюн-Бала – Кюн-Тыяк! Кюн-Бала – Кюн-Тыяк! Великий хан, улыбаясь, постоял некоторое время, потом, вновь подняв правую руку, попросил внимания. – Отныне Зигит Кюн-Тыяк дочь Зашакку из рода Будай, проживающая в Аккуш-тайфе, также считается дочерью и Сабыр-Зана из рода Коркмаз, который является Святым слугой Великого Танг-Эри в Алан-Ас-Уе! – сообщил Великий хан. – Если с нею встретитесь где-нибудь – окажите ей подобающую честь и уважение и тогда, я думаю, не оставят вас без благосклонного внимания и Небесные Святые! Народ, выражая удовольствие, радостно загудел, а Великий хан сел на свое место. Вот теперь-то и настает самое интересное время – Великий хан должен позвать к себе доверенных людей своих названных сыновей и спросить у них, каковы их первые пожелания, что они у него просят. Великий хан и Святой слуга Великого Танг-Эри в Алан-Ас-Уе стоя беседуют с близкими людьми каждого из новых названных сыновей хана отдельно. когда пришел черед Зигит Кюн-Тыяк, к Темир-Зан-хану и Сабыр-Зану подошел один джигит из рода Будай – близкий родственник девушки. – Когда речь идет о юноше – дело простое, – сказал этот джигит. – Юноша может, как и делается в основном, послать сватов в журт любимой девушки, может украсть ее и даже вопреки ее желанию – и все это дело обычное. А девушка не может ни украсть своего любимого, ни добыть его силой, она даже не может сказать: «Я люблю вот этого джигита – выдайте меня за него замуж!» – даже это считается неприличным. Так что, Сабыр-Зан, судьбу девушки теперь должен решить ты сам – поступай как считаешь нужным! – Хорошо, джигит, – сказал Сабыр-Зан. – Я над этим подумаю, а ты можешь идти. После этого Сабыр-зан поговорил с Темир-Зан-ханом, и, видно, они о чем-то договорились. Великий хан сел на свое место, а Сабыр-Зан вновь обратился к народу. – Великий хан Алан-Ас-Уи Темир-Зан-хан из рода Абай уже сегодня отправляет в разные места своих людей в качестве сватов, дабы женить в скором времени своих новых сыновей, – сообщил Сабыр-Зан. – Для своего названого сына Зигита из рода Таукель, проживающих в Берю-тайфе, он сватает красавицу Ариу-Зан, дочьТокалай-бия. Для своего названого сына Мурата из рода Зангораз из Айдабол-тайфы он сватает красавицу Ас-Уят – дочь Занбермез-бия из рода Тангберди! Когда сваты, успешно выполнив свои дела, вернутся обратно, то мы все, как только прогоним этих проклятых иноземных, сыграем свадьбы и как следует отпразднуем радость рождения новых семей в нашем народе! Народ одобрительным гулом выразил свое согласие с решением Великого хана. Но все-таки через некоторое время криками «Кюн-Бала – Кюн-Тыяк! Кюн-Бала – Кюн-Тыяк!» – люди стали просить и Великого хана, и Сабыр-Зана также что-то решить и по поводу судьбы и этих героев сегодняшнего дня. И тогда встал Темир-Зан-хан, и люди притихли. – Послушайте, аланы! – сказал он. – Сабыр-Зан поручил мне одно дело – так давайте же, ради всех святых, мне возможность исполнить его просьбу! Слушайте и не говорите, что не слышали! – улыбаясь, крикнул Великий хан. – Святой слуга Великого Танг-Эри в Алан-Ас-Уе Сабыр-Зан из рода Коркмаз долго думал над судьбой своей дочери Зигит Кюн-Тыяк и пришел к такому решению. – Великий хан остановился, переводя дыхание, люди с нетерпением ждали, что он дальше скажет. – Дабы не обидеть никого из претендентов на руку и сердце его дочери, он объявляет о новых состязаниях среди молодых воинов-джигитов – Зигит Кюн-Тыяк достанется тому, кто сравняется с ней в стрельбе из лука! В состязаниях могут участвовать все неженатые джигиты, которым девушка пришлась по душе. Состязания начинаются сейчас же, желающие участвовать – выходите сюда! – После такого объявления Великий хан сел на свое место, а над Полем Радости поднялся веселый шум: джигиты кричали, подзадоривая друг друга, но почему-то на поле никто не выходил. Но вот, кажется, один начал продираться сквозь толпу, но люди не пустили его, не дали ему пройти, и с веселым гвалтом насильно усадили на место. Так, видимо, произошло еще кое-где, потому что Великий хан встал и заявил: – Аланы! Во всяком деле должна быть справедливость и одинаковая возможность для всех – не делайте так! О решении Сабыр-Зана я вам сообщил, и девушка сама согласна с этим. Так позвольте же посостязаться джигитам – дайте возможность определить того джигита, кто удостоится чести назваться женихом Зигит Кюн-Тыяк! А если вы все-таки хотите знать мое мнение, скажу сразу: если победит наш негодник, что стоит перед вами, то сегодня же я посылаю сватов к ее родителям! А все остальное уже будет так, как того захотят сама Зигит Кюе-Тыяк и ее родители! После этого народ не стал никому чинить препятствий, и на поле вышли еще шестеро юношей. Поговорив между собой, они решили, что первым будет стрелять Кюн-Бала. Поле Радости притихло. Стрелы Кюн-Балы пролетели над шестами одна за другой, роняя дощечки. Но вот пролетела уже четвертая стрела, а дощечка так и не упала! Над Полем Радости пронесся тревожный шумок, и в нем явно слышались горькие слова сожаления : «Бедная твоя мать!» Кюн-Бала даже и сам растерялся – теперь его может победить любой из джигитов, если хорошенько постараться. «Это ты так стараешься быть достойным оказанной тебе чести? – с укоризной спросил сам себя Кюн-Бала и грустно ответил : – Эх ты!..» Пятая стрела Кюн-Балы не дала окончательно оборваться надежде Кюн-Балы и многих-многих людей, которые желали ему успеха и счастья – она тоже скинула на землю дощечку. Кюн-Бала с опущенной головой направился к группе юношей, дожидавшихся своей очереди. Один из них, проходя мимо Кюн-Бала к стрельбищу, хлопнул его по плечу, негромко, но как-то весело, и в то же время твердо сказал: – Не грусти! Вот он дошел до места, взял в руки свой лук, положил на него стрелу и стал целиться. Народ затаил дыхание – что же будет, если один из этих джигитов победит Кюе-Балу? Вот бедная Зигит Кюн-Тыяк заметается: мечтала выйти замуж за ханского сына, и вдруг придется ей стать невесткой в семье какого-нибудь нищего жалчы или вольноотпущенного кула! А ведь и так может случиться – в Алан-Ас-Уе, пусть не полным-полно, но и те так уж и мало тех, что когда-то попали в плен, были кулами, а потом, много лет спустя, обретя свободу, оставались здесь и обзаводились семьями. И сейчас потомки многих таких кулов вместе с сыновьями бывавших своих хозяев отправлялись на войну за новую родину своих неудачливых предков, а для них уже ставшей единственной и любимой – за гордую, красивую и вольную Алан-Ас-Ую. Но джигит, вышедший стрелять вслед за Кюн-Балой, если даже он и был потомком кула, совершил поступок, достойный узденя – самого что ни на есть благородного аса: он вдруг поднял свой лук прямо вверх и пустил все пять стрел в голубое небо, кончив стрелять, улыбаясь, вернулся на свое место. Народ, горячо одобряя его поступок, неистово зашумел. И все пятеро дружных джигитов поступили точно так же! Казалось, что на Поле Радости не осталось ни одного человека в здравом уме: все беспрерывно кричали: – Кюн-Бала – Кюн-Тыяк! Кюн-Бала – Кюн-Тыяк! Кюн-бала – Кюн-Тыяк! – и ничего более не хотели ни знать, ни слышать. Вот опять встал Великий хан, но даже ему пришлось молча, улыбаясь, простоять некоторое время, пока люди вновь не вернулись в разумное состояние и не угомонились. – Аланы! – сказал Великий хан. – Если вы признаете справедливым то, что произошло у вас на глазах, я согласен хоть сегодня же послать сватов к Святому слуге Великого Танг-Эри в Алан-Ас-Уе Сабыр-Зану из рода Коркмазовых и к Зашакку из рода Будаевых, живущих в Аккуш-тайфе, просить их дочь в жены для своего негодного сына, что стоит сейчас перед вами! И вновь народ неистовым гулом выразил свое одобрение. – Итак, как только пройдет вот это тревожное время, я приглашаю всех вас на той – на свадебные торжества всех трех моих сыновей! – сообщил хан, когда народ немного поутих. – Да будут довольны вами Небесные Святые! Будьте здоровы! Сказав это, хан направился к шатру и сел на свое место, а народ еще долгое время одобрительно шумел. И вышел тогда на поле джигит с сильным голосом и объявил: – Аланы! Состязания на этом закончились. Во время этих состязаний вы познакомились с лучшими джигитами нашего народа, подросшими в последнее время. А сейчас – и солнце слишком стало припекать, да и многие из вас, наверное, проголодались и хотят пить – ступайте или в ближайшие журты, или на стоянки ваших родов и элей, отдохните немного, поешьте, попейте и, когда жара немного спадет, вновь приходите сюда. Сами, конечно, знаете – воины-джигиты, отправляющиеся на войну, будут давать клятву. А после, вечером – и здесь, на Поле Радости, и в ближайших журтах и элях – торжественный ужин, игры и танцы. Мы не боимся врага, пусть идет: с играми, песнями и танцами мы отправимся на встречу с ним, и точно так же, победив его, вернемся с песнями и танцами, и вновь устроим здесь игры и большой той! Да сохранит нас всех до этого живыми и здоровыми Великий Танг-Эри! Сказав так, джигит протянул обе руки в Небу – к Святому Солнцу, постоянно шепча слова молитвы, потом, словно Великий Танг-Эри дал ему в ладони свое благословение, сложенными ладонями рук тщательно погладил свое лицо, провел ими по глазам. И все собравшиеся на Поле Радости вместе с тем джигитом, протянув руки к Солнцу, просили у Великого Танг-Эри силу и ловкость сынам асского народа, которым в скором времени предстоит сразиться с сильным иноземным врагом... X
Взоры всех устремлены на дорогу, что выходит из ханского журта: оттуда и должен появиться тот, которого ждут все – Святой Слуга Великого Танг-Эри в Алан-Ас-Уе Сабыр-Зан. Вот наконец-то послышались крики: – Едут! Едут! – Уже выехали из журта! Как только люди увидели, что запряженная четырьмя лошадьми огненной масти, крытая белым кийизом повозка переехала речку возле журта, так сразу же встали все: и сам Великий хан, степенно сидевший до этого; и мальчишки, что бегали по приволью Поля Радости; и те, что сидели кучками, болтая; и те, что валялись на травке, давая телу расслабиться – стали отряхиваться и приводить себя в порядок. Покончив с этим, все чинно стали дожидаться прибытия повозки. Так, почтительно, встречали все и всегда в Алан-Ас-Уе самого Великого Танг-Эри-Тая – Большого Небесного Отца алано-асского народа. Хранитель меча, Святой слуга Великого Танг-Эри в Алан-Ас-Уе Сабыр-Зан и вез сейчас меч Великого Танг-Эри-Тая в повозке, запряженной огненными копьями, перед которым и будут давать торжественную клятву уходящие на войну с иноземными врагами воины-джигиты. Гремят барабаны, поют свирели. Сопровождаемая почетными караульными, повозка подъехала к Холму Клятвы и остановилась напротив ханского шатра. Трое джигитов, имена которых прославились во время сегодняшних состязаний – Танг-Улан из рода Уллубаш, Зигит из рода Таукель и Мурат из рода Занкиша, с ног до головы одетые в красное, подбежали к повозке и отогнули в стороны края кийизов, прикрывавшие выход из повозк. жүктеу/скачать 1.8 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|