Максим Калашников Глобальный Смутокризис Глава вводная вы еще не поняли, что случилось?

партии как принадлежащего старой науке и практике. Такие мысли были у Сталина

еще до войны, существуют даже избирательные бюллетени для выборов на

альтернативной основе. От них пришлось отказаться, так как партийная верхушка

запугала Сталина потерей контроля. Уже в войну стало очевидно, что партия

является пятым колесом в телеге, и она полностью была выключена из системы

принятия решений. Институт традиционных комиссаров и политинформаторов также

себя изжил, из-за чего его и отменили. Революционная агитация, реклама и

пропаганда должны были быть заменены мягким пиаром, да и сама идеология должна

была стать более глубокой, многомерной, изощренной, подходящей возросшим

требованиям масс, которые уже перестали быть массами в строгом смысле слова.

3) Своя задача стояла и перед экономистами. Выше уже было сказано о том, что

категории политэкономии в рамках старой парадигмы не понимают общество, которое

возникло и вырвалось на передовые позиции в мире. Не понимать – не значит быть в

недоумении и молчании, не понимать – гораздо чаще это значит подвергаться

иллюзии полного понимания, на самом деле коряво и внешне перетолковывать

происходящее в чуждых и неподходящих внешних терминах новое общество, не правое,

не левое, не либеральное, не социалистическое, не консервативное. Нужно было

осмыслить, категоризировать в новых понятиях, сознательно теперь уже

использовать эти понятия как в политической практике, так и в экономическом

хозяйственном менеджменте. Возможно, надо было отказаться от понятия стоимости и

прибыли в денежных формах, отказаться от налогов всех видов, как категорий и

институтов старой политэкономии, и вспомнить о категории «свободного времени»

как мерила истинного богатства и многое другое. Намеки на это также были в

последних работах и действиях Сталина.

4) Перед гуманитарной интеллигенцией стояла задача творческая: нужен был новый

стиль, новый образ жизни, новая поэзия, живопись, новая архитектура, новый театр,

новое кино, новая музыка, новый промышленный и др. дизайн. Все это должно было и

могло стать модным во всем мире. Сейчас это трудно себе представить, но в 50-х

годах США вовсе не были законодателями мод в массовой культуре. Да, работал

Голливуд, но советские картины были конкурентоспособны, был интерес к советской

и русской литературе, поэзии, искусству, вообще всему русскому и советскому. Что

касается музыки, то на мировом рынке звучали все языки и мелодии (и русская

популярная музыка – особенно часто), никому в голову не приходило, что язык

популярной музыки должен быть английским. До «Битлз», и в этом их заслуга и

феномен, рынок шоу-бизнеса был ничей! Он и вообще рынок массовой культуры,

должен быть был захвачен. С новыми инструментами, мелодиями, ритмами. Нам трудно

себе представить, что могло быть как-то иначе, чем было, но реально раскрутке

поддается все на свете. Китайцы, а их миллиард, до сих пор предпочитают русские

мелодии и русский язык в песнях – английскому. Кстати, китайский

многомиллиардный рынок поп-музыки русские могут захватить и сейчас.

которой тогда еще никто не говорил. Но постинудстриализм с его экологизмом,

энергосбережением, деурбанизацией наступал неминуемо. Европа и Америка в 70-е

годы стали переселяться в таунхаузы на природу, а у нас возникло движение

экологов-КСПэшников и деревенщиков. Можно было уже тогда, в пятидесятые, начать

отдавать долги селу. Ведь именно за счет крестьян была провернута

индустриализация и выиграна война. Удержание народа на селе, создание условий

для нормальной жизни не только бы сохранило культурную самобытность России (ведь

в селе корни народа), но и решило бы проблему демографии (в селе ребенок

помощник, а не обуза), проблему дефицита продовольствия (в селе всегда есть свое

подсобное хозяйство) и так далее.

Одним словом, СССР должен был быть локомотивом истории, он должен был ТВОРИТЬ

историю не по каким-то уже известным рецептам, а сам, поскольку все, что он

делает, делалось бы впервые! Он должен был действовать, а все остальные идти в

фарватере, подражать или реагировать. Этот вопрос о вредном подражательстве в

науке уже поставил Капица в письмах к Сталину. Сталин его услышал, и реформы в

науке действительно создали мощнейший, мирового уровня, технический задел.

Впервые не мы, а нам стали подражать в атомной энергетике, в авиации, в космосе,

в математике, в отдельных отраслях физики… Но то же самое должно было произойти

в гуманитарных науках и искусстве!

Надо констатировать, что со всеми означенными задачами наша гуманитарная элита

не справилась и даже не осознала их как таковые. В нашей гуманитарной среде

распространено вреднейшее убеждение, что «Запад механистичен, бездуховен,

бесчеловечен…» и проч. На самом деле главное оружие Запада – гуманитарное, мы

выиграли гонку в технике, но проиграли в конце ХХ века в гуманитарных

технологиях, мы проиграли гуманитарную войну. И проиграли ее именно потому, что

не осознали вышеописанные проблемы и не решили их. Это, однако, не является

только вопросом истории, задачи никуда не делись, их невозможно обойти, их в

любом случае предстоит решать, если, конечно, Россия собирается быть…»

Нация-корпорация

По сути дела, читатель, Сталин оставил нам философию построения инновационной,

авангардной нации-корпорации. Того самого могильщика капитализма и его мрачного

Хоумленда. Именно такая суперкорпорация, в корне отличная от нынешних

приватизированных корпораций-государств, и должна выиграть битву за Будущее.

Именно ей, насыщенной нынешними прорывными инновациями и оргтехнологиями, и

суждено побороть Глобальный смутокризис. Именно в таком строительстве я лично

вижу путь к созданию Русского союза – союза РФ, Украины, Белоруссии и

Приднестровья. В нации-корпорации и нужно создавать расу сверхлюдей, расу

творцов, что трудятся не из-под палки и не ради заплаты, а ради созидания Нового

и Светлого. Сегодня у нас есть та техника, которая могла лишь сниться в 1952

году.

Нация-копорация как сообщество свободных, сильных, вооруженных людей, что живут,

поселениях-полисах. Их мало с точки зрения китайцев или американцев, но качество

их таково, что они могут свободно контролировать огромные пространства. Эти люди

хорошо рожают детей и творят. Главное – они дают миру реальную альтернативу

болоту «посткапитализма». Это и есть настоящий русский национальный социализм,

свободный от идиотского расизма немцев. Все, кто строит это будущее вместе с

нами, – русские. И чуваш Василов, и великоросс Гребнев, и малоросс Калашников, и

армянин Нагапетян с его экранопланами, и аварец Алиев с его системами

искусственного интеллекта, и калмык Болдырев с проектом «островов будущего» на

Каспии, и еврей Лускинович – энтузиаст отечественного нанотеха. Все, кто

низкопримативен (не походит по поведению на обезьян), кто пассионарен и умен,

кто готов разделить судьбу с русскими, сражаясь и умирая за наше дело, если это

понадобится. Сила русских все равно будет в том, что большинство людей новой

реальности – славяне. Наш путь – в наращивании числа творцов, низкопримативных

пассионариев, а не в размножении бритоголовых кретинов, стаей убивающих всякого,

кто покажется им нерусским.

Как говорит мой товарищ Валера Александров, бритоголовые – тоже пассионарии,

только высокопримативные, обезьяноподобные и тупые. К пассионарности нужны еще и

ум, и низкопримативность…

Нация-корпорация вместо отжившего свое, ограниченного, провинциального,

бюрократически-несмелого национального государства, вместо уродливой

ультралиберальной химеры корпорации-государства – вот единственно возможный путь.

С властью, что принадлежит прежде всего низкопримативным пассионариям, а затем –

и сверхлюдям. С широчайшим развитием образования для всех, с высочайшим

культурным строительством. Здесь мы сможем примирить прошлое (Сталина и

гениальные находки Гитлера, Перона, Муссолини) с будущим – нейросоцем. Именно

нация-корпорация, отлившаяся в Русский союз (СССР-2), с диктатурой развития и

антибюрократической системой управления (делократией) позволит нам стать

глобальной силой.

Несбыточность прекраснодушных мечтаний

Нам скажут, что на самом деле есть куда более простые альтернативы. Сталин – это,

дескать, страшно. И вообще, вон та же антиглобалистка Наоми Кляйн предлагает

свой путь: вернуться к смешанной, но в основе своей капиталистической экономике,

с сильными социальными гарантиями (как в Европе 1970-х) и с народовластием, с

честными выборами, гласностью и пр. О том же самом мечтали многие из тех, кто

голосовал за Обаму в ноябре 2008-го или за Тимошенко осенью 2007-го. Словом, это

попытка позвать назад, к государству всеобщего собеса (велфэр стейт) тридцати-сорокалетней

давности.

Увы, все это – несбыточные прекраснодушные мечтания. В основе своей они

предлагают оставить капиталистический строй, только отодвинутый назад во времени.

Господа, это уже порождает неразрешимый конфликт: социальные программы и welfare

state в корне противоречат сути капитализма – извлечению максимальной прибыли.

Капиталист всегда спит и видит, как бы снизить налоги и затраты на работников.

Наплевать ему на процветание нации, ему своя рубашка ближе к телу. Существование

«капитализма с человеческим лицом» на Западе в 1945–1975 годах (до

ульралиберальных монетаристских реформ) было вынужденным компромиссом.

Капиталисты вынужденно делились с народом, поскольку существовал СССР – высшая

ступень развития «велфэр стейт». Вынужденные конкурировать с Советским Союзом в

борьбе за собственных граждан и боясь победы коммунистов, западные элиты пошли

на создание высокозатратного для капиталистов общества всеобщего благосостояния.

Но как только СССР погиб – они моментально лишились «человеческого лица»,

вернувшись к погоне за максимальной прибылью и максимальной властью.

Вернуться в 1970-е уже невозможно. Прежде всего потому, что капиталисты по-прежнему

останутся правящей элитой – и в любой момент могут свернуть всю «социальщину».

Ибо их интерес – в создании именно нового рабовладения. Они будут манипулировать

избирателями – ибо в их руках находятся СМИ и мультимедиа.

Существование стран «капитализма с человеческим лицом» все равно требует

ограбления других, менее развитых народов. И такому гуманно-полусоциалистическому

капитализму нужна некапиталистическая, неосвоенная еще периферия, куда можно

экстенсивно расширяться. А такой периферии на Земле больше нет. И потому

капитализм коллапсирует, норовя стать жестоким Хоумлендом. Потому и не получится

уже вернуться к «золотым семидесятым».

В-третьих, тот самые «гуманный капитализм» с его собесом и высокими пенсиями

убил рождаемость белой расы. Заводить троих детей на семью оказалось невыгодным.

Потребительство, расслабленность и гедонизм уничтожили белых. А решать проблему

рождаемости надо. И тут, как ни крути, есть только один успешный пример

увеличения рождаемости белых без опрокидывания общества в патриархальную архаику,

в дикость. Только одна нация показала пример того, как можно поднять престиж

материнства и многодетности, сохраняя при этом высокое развитие образования,

науки и промышленности, – гитлеровская Германия. Даже бэби-бум в 1946–1964 годах,

когда американцы рожали по 5–6 детей на белую семью, не столь впечатляющ и

последователен.

Возврат «в семидесяые» невозможен по чисто демографическим причинам. Здесь нужно

нечто большее, чем социал-демократические модели времен канцлера Вилли Брандта.

В-четвертых, прорывные инновации, которые одни и могут выручить нас, порождают

совершенно новые общественные отношения. Эти инновации так же отрицают

капитализм, как отрицали и убивали феодализм, скажем, паровые машины и железные

дороги. Они могут привести либо к коммунизму (нейросоцу), либо стать основой

нового рабовладения. Но мое убеждение: нормальное будущее людей больше напомнит

именно советский строй. Прорывные технологии завтрашнего дня потребуют планового

хозяйства и величайшего развития науки с образованием – сфер весьма

некапиталистических.

В-пятых, новое общество должно планомерно порождать сверхлюдей. А это требует

силовой ломки обывательских настроений и страхов. На какое-то время придется

ввести неравенство голосов граждан, давая власть тем самым самураям развития –

высокоинтеллектуальным и низкопримативным, ненавидящим потребительство и

пошлость.

Прочь от ложного выбора!

Вот почему автор сих строк с усмешкой глядит на «велфэр-стейтовские» мечтания

многих антиглобалистов и левых. Ребятки, не выйдет уже! Нужно совершенно иное,

хотя это «иное» будет, безусловно, весьма социальным.

Не так давно тонкий и проницательный мыслитель Сергей Кургинян высказался в том

духе, что миру позарез нужен проект, соединяющий здоровый национализм в политике

с левизной в экономике. Мол, странное нынче наблюдается в нынешнем мире дело:

умелое и бесплодное разделение общественных сил. Так, если ты левый (социалист),

то должен как черт от ладана шарахаться от национализма. Левый непременно должен

целовать задницу всех нелегальных мигрантов из Азии и Африки, кормить их за счет

коренного населения. Выступая за смешанную экономику и за вмешательство в нее

государства, современный левый обязан до самозабвения сражаться за права

педерастов и лесбиянок, маньяков-убийц и прочей нечисти. Он непременно должен

протестовать против сильных армии и спецслужб. Мысль о том, что можно

использовать государственное планирование экономики и сильные административные

рычаги ради того, чтобы укрепить жизнеспособность собственной нации. Чтобы

создать целую экономику вложений не в арабских мигрантов, а в свою, белую

молодежь, для современного левака – страшное табу. Ни-зя так думать! Не положено!

То же самое, но навыворот, наблюдается в стане современных правых. На словах

ратуя за крепость собственной нации, за приоритет национальных устремлений, они

при этом с пеной у рта проповедуют неолиберализм в экономике. Никакого плана,

никакого государственного вмешательства, поменьше социальных расходов! Налоги –

снизить, протекционизм – отменить, дать полную свободу корпорациям. То есть эти

«защитники нации» на деле предлагают то, что ее безжалостно раскалывает и

разрушает. То, что ведет к торжеству «Архипелага ГЛОБАГ», к удушению рождаемости,

к дебилизации сограждан.

Современные левые и правые подобны мулам. Вроде бы они есть, но страдают полным

бесплодием. Ни те, ни другие не в силах предложить реального решения терзающих

нас проблем. Как будто есть загадочный Создатель Матриц, который запрещает

политикам выходить за рамки предписанных клише и запретов. Любой, кто попытается

соединить инновационную экономику, планы развития и национализм, тотчас попадает

под убийственный огонь из всех «медиастволов», вытесняется на обочину. Устарело

все это убогое деление на левых-правых. Вожди будущего – за пределами этих схем.

А между тем соединение национализма и социализма – оружие невиданной силы.

Именно эти проекты дали примеры невиданного экономического роста, совмещенного с

народным возрождением. О Пероне мы уже сказали. Но он – только ослабленная

версия успехов Гитлера, который сумел в 1934–1939 годах учетверить ВВП Германии,

параллельно добившись всплеска рождаемости, создав мощную сферу инвестиций в

человеческий капитал, наладив грандиозное жилищное строительство для простых

немцев. До сих здесь есть чему учиться. А Муссолини? Придя к власти в Италии в

1923-м, он за неполных двадцать лет сумел на 50 % увеличить численность нации.

При нем страна совершает рывок в авиа-и кораблестроении, в развитии радио-и

электротехники, в продуктивности сельского хозяйства. А тот период правления

Сталина, что можно назвать «национал-большевистским»? Это же триумф русских,

экономическое чудо. Именно при скрещении национализма с социализмом быстрее

всего рос средний класс. Когда в Ираке был период самой обеспеченной жизни

народа, расцвета науки и промышленности? Да в семидесятые, когда власть

совмещала национализм баасистского толка со смешанной, практически

социалистической экономикой. Нынешний «освобожденный Ирак» по уровню и качеству

жизни в разы уступает Ираку тридцатилетней давности. Исторический опыт

показывает, что соединение национализма и социализма невиданно сплачивает и

воодушевляет народ. Он и дерется за свою страну как лев – и вдохновенно трудится,

добиваясь потрясающих прорывов во всех областях. Спаянная, работающая во имя

общей цели нация становится сильнейшим конкурентом для крупных корпораций, для

глобальных финансистов.

Думаю, в этом и кроется объяснение нынешней нелепице левых и правых. Финансовой

«аристократии» страшно появление национально-социалистических конкурентов –

могильщиков Хоумленда и «Архипелага ГЛОБАГ». Она до колик в животе боится

появления новых гитлеров и сталиных. Да вы что! Если возникнут сплоченные и

динамичные нации-корпорации, то они опрокинут всякие там ТНК и расколотые

изнутри корпорации-государства. Они в порошок разотрут фридманизм. Они же, чего

доброго, породят такие прорывы в науке и технике, в социальной жизни и в

культуре, что свергнут с трона всяких ротшильдов-рокфеллеров! Покончат с

гегемонией банкиров и медиакратов! Начнут превращать свои народы в нации умных и

сильных людей, а не в скопища «постиндустриальных дебилов» и «хомо экономикус».

Поэтому финансово-медийная камарилья изо всех сил поддерживает нынешнюю «лево-правую»

шизофрению, оберегая свое существование и раскалывая активных людей из низов.

Тем самым Глобальный смутокризис только углубляется, но разве это волнует

финансовую закулису? Ей главное – самосохранение.

Люблю смотреть западные фильмы о тридцатых годах. Вот, например, американцы

рассказывают о Муссолини. Ну гад, ну тиран! Повысил благосостояние народа, но

ведь свободу-то давил. Сразу хочется спросить: чью свободу? Финансистов и

корпораций? И кому нужна такая «свобода», что несет вымирание и дебилизацию

нации?

А ведь эти примеры относятся ко временам паровозов и громоздкой ламповой

общество, располагая нынешними технологическими возможностями. Интернетом,

генной инженерией, авиакосмическими чудесами, обучающей виртуальной реальностью

для применения ее в школах и вузах. Да такому обществу преград не будет!

Нам нужно освободиться от нынешнего ложного выбора «правые – левые». К черту

напускаемый врагом морок! Надо смело ломать дурацкие, навязанные извне табу,

внимательно изучая опыт и СССР, и Третьего рейха, и Перона с Муссолини. К черту

идеологические запреты! Брать надо все, что годится для борьбы с врагом и с

Мегакризисом. А главное – надо творить, сбросив с глаз идеологические шоры. Есть

две величайшие идеи: коммунистическая и национальная. Если мы хотим уцелеть и

победить, их надо соединять. Давайте перестанем как дураки повторять, будто суть

коммунизма – отнять и поделить. Хрена с два! Это – стержневая идея как раз

неолиберализма, проповедующего ограбление всех ради кучки богатеев наверху. Суть

истинного коммунизма – в невиданном созидании нового, в росте инновационных

производительных сил, в порождении новой расы светлых и сильных людей, в порыве

к звездам. Коммунизм есть постоянный инновационный взрыв. Так соединим же его с

идеей сохранения и возвеличивания нации. Отбросим прочь все идиотское, что было

у Гитлера, отправим на свалку бред «расовой чистоты», но возьмем идеи целой «индустрии»

по производству сильной молодежи, основы которой заложили молодой комсомол и

гитлерюгенд. Добьемся силы русской нации, но не объявляя все прочие народы «неполноценными»

с помощью законов государства, а воспитывая новую нацию львов в аналоге

национально-политических школ! В нацполах, а не в селигерских балаганах всяких «наших»,

«мгеров» и прочих триколорно-ублюдочных движений. И вовлекая в процесс русского

национального созидания лучших представителей всех прочих народов. Самых

пассионарных и низкопримативных.

Это – моя мечта, читатель. И ее, как оказалось, лелеял Сталин еще в 1952 году.

Он встал над условностями, над старой «лево-правой» схемой.

Не надо воображать себе, что строй будущего – казарма, где все одеваются в одно

и то же, где выстраиваются очереди за получением еды и товаров по карточкам, а

жизненные блага доступны лишь высшим – через спецраспределители. Нет! Реалии

успешного проекта Будущего скорее напомнят реалии Германии 1938 года:

государственное и частное сосуществуют, приватный бизнес держит свою торговлю,

сферу услуг и даже производство, все в магазинах есть. Только капиталисты при

этом не могут тратить на свое личное потребление больше 5 % прибыли. И не имеют

никакого права уводить деньги в какие-то офшоры. Прибыли они обязаны вкладывать

в научно-технические инновации и в своих работников. Вот путь нации-корпорации.

Да, путь этот нелегок. И нет ничего более далекого от такой мечты, нежели

нынешняя Эрэфия. И глобальный Кризис кризисов наступает, оставляя все меньше

времени и возможностей для того, чтобы уцелеть.

Футуроспектива вторая

К НАЦИИ-КОРПОРАЦИИ!
Задача для титанов

Что противопоставить этой губительной тенденции творения «Архипелага ГЛОБАГ» и

сонмища неолиберальных корпораций-государств? Только создание действенной

альтернативы и умирающему «национальному государству», и «корпоратократическим

мутантам».

Почему нельзя просто вернуться к нации-государству? На взгляд автора этих строк,

классическое нацгосударство устарело и не справляется с задачами нынешнего дня.

Оно слишком бюрократизировано, а бюрократия неразворотлива, косна, оказывает

огромное сопротивление столь нужным сегодня инновациям: и сугубо технологическим,

и общественным, и политическим, и культурным. Бюрократия заинтересована в

стабильности, в сохранении «статус кво», тогда как развитие требует динамизма,

подчас – с ломкой старого и отжившего свое.

Государственная бюрократия пасует, когда сталкивается с противником решительным,

быстрым, сетевым. С тем, кто смело нарушает общепризнанные нормы и правила. Она

теряется: небюрократический противник быстрее принимает решения, он успевает