Мальчик, рожденный для магии
жүктеу/скачать 2.57 Mb.
|
21 За пределами слов и поступков 
«Религия будет уничтожена, и церкви будут отданы на разорение. Угнетенные наконец поднимут головы и восстанут против жестокости пришельцев. Потому что Вепрь Корнуолла придет к ним на помощь и растопчет их шеи своими ногами». («Второе Пророчество Мерлина») После посещения легендарного города Каэр Идрис я продолжил свой путь на север, к острову Англси, с трудом справляясь с чувствами, которые нахлынули на меня после сделанного мной открытия — тайны моего рождения. Но что касается завершения моего второго Поиска Власти, я до сих пор чувствовал себя неуверенно. Не то чтобы я сомневался в очевидности открывшихся мне фактов —наоборот, я был признателен за них. Но их интерпретация — это другое дело. В течение всей обратной дороги на Остров Друидов меня мучил вопрос: что будет делать со всем этим Мерлин? Ему все известно... или он будет смеяться над полетами моего воображения? Как бы то ни было, приближаясь к острову и не зная, какой прием меня там ожидает, я болезненно ощущал отсутствие его советов. «И правда, — думал я, — не успеваю я ответить на один вопрос, как тут же возникают десятки других». Я даже не стал скрывать своих чувств перед Верховным Друидом, встреча с которым последовала через несколько дней после моего возвращения, но он ответил на них так же неопределенно, как это делал обычно Мерлин. — Успокой свой ум и жди ответа в отвлеченных понятиях, — сказал он. — Ответ приходит только тогда, когда твой ум спокоен... когда он в мире : с неизбежным ходом событий. Итак, я ждал, но, если быть откровенным, не так уж и спокойно: нетерпение и раздражительность были моими постоянными спутниками. Дни превращались в месяцы, и ничто больше не напоминало о моем путешествии, совершенном в День Зимнего Солнцестояния, пока наконец не начали появляться первые весенние цветы. Прошедшая зима была не богата событиями, так как Верховный Друид не предпринимал никаких попыток серьезно поговорить со мной о моем Втором Поиске и никак не нацеливал меня на следующий. По-видимому, решил я, его терпение безгранично, чего нельзя было сказать о моем. И вот наступил канун великого праздника Бел-тана — первого дня Светлой Половины Года — Властелин Зимы опять передавал землю своему брату, Властелину Лета. Утром в день Белтана я проснулся поздно — почти всю прошедшую ночь я участвовал в празднованиях. Само празднование было удивительным: Ритуал Вызова Огня в начале сумерек (который все еще выполнял сам Верховный Друид, несмотря на свой почтенный возраст), Ночь Зажигания Костров, пир, последовавший за отправлением ритуалов: весенниегрибы, пшеничный хлеб, новые сыры и свежий вересковый мед — все было особым, потому что Братья на Англси не жалели усилий для того, чтобы каждая мелочь этого Святого Дня выглядела подобающим образом. Итак, я сидел за своим столом у окна, все еще сонный, пытаясь, пока я не забыл, записать все события в свою Синюю Книгу. Но в то утро этому не суждено было сбыться... несмотря на яркий солнечный свет, мои глаза безуспешно сопротивлялись желанию закрыться, и вскоре мое перо выскользнуло из рук на пол. Помню, я проснулся от ощущения, как будто яростный ветер хлещет мне в лицо и со всех сторон меня окружают камни — мрачные серые гиганты на фоне все время меняющегося, покрытого тучами неба. Какое-то время я не Двигался, не в силах определить, сплю я или бодрствую, но потом сознание, где я нахожусь, медленно утвердилось у меня в голове: Стоунхендж... Мысленно я опять находился среди Пляски Великанов... на большой равнине Солсбери! «Это сон, это только мне снится», — вот все, что пришло мне на ум, и, как будто в ответ на мои мысли, где-то среди камней раздался мягкий глухой голос. — Это действительно тебе снится, —произнес он, — но только запомни, что сны — это настоящие толкователи наших желаний. Я обыскал глазами массивные колонны, надеясь увидеть человека, голос которого слышал, но там ничего не было — ни движения, ни звуков, только завывания ветра. — Артур из Британии! — опять донесся голос, но на этот раз совсем из другого места. —Тебя раздирают сомнения—я все это чувствую, я слышу их запах. Ты преодолел страх — боги нашли возможным открыть перед тобой права, которые принадлежат тебе по рождению, а ты все еще сомневаешься. Отбрось сомнения... подчинись себе. Уже не осталось времени быть безрассудным мальчиком... кто подчиняется, тот и властвует! Имей веру — будь уверен в себе — доверяй своим чувствам, и когда ты больше не будешь ощущать внутреннего сопротивления... возвращайся ко мне... возвращайся... Серость окутывала меня, подобно одеялу, а таинственный голос все еще продолжал отдаваться эхом от колонн. И вскоре видение исчезло, а вместе с ним исчезло и ощущение почвы у меня под ногами, и я невольно провалился в сон без сновидений. * * *
Я услышал мягкое прикосновение руки к своему плечу и мгновенно проснулся. На меня внимательно смотрел Верховный Друид Брадин, и лицо его выражало беспокойство. —Что случилось, юный Артур? — спросил он, наклоняясь надо мной. — Я проходил через сад и случайно услышал, как ты кричишь, как будто за тобой гонится сам дьявол. Что-то связанное с... подожди, дай посмотреть... да: глухой голос и туман? (При этих его словах все мои воспоминания о недавнем сне стали кристально ясными, и я вздрогнул.) — Мой Властелин, я... мне предстало поразительное видение... и я не знаю, было это пророчество или просто сон обессиленного человека. Но все было таким реальным... все казалось таким... —глубоко вздохнув, я перешагнул через порог. —Артур, —мягко сказал Друид, —ты, конечно, знаешь, что не существует четкой границы между миром нашего бодрствования и Потусторонним Миром: к обоим следует относиться серьезно. Способен ли кто-нибудь сказать, реален ли тот мир, в котором мы сейчас находимся, или настоящая реальность начинается тогда, когда мы закрываем глаза? Для Друида сказать «это только сон» — довольно большая глупость. А теперь... успокойся и расскажи мне о своем видении. Медленно, со всеми оговорками, на какие я только был способен, я во всех подробностях рассказало своем приключении. Верховный Друид слушал очень внимательно, потом поднялся. —Давай поговорим об этом в саду, — сказал он, — на свежем воздухе. — И мы вышли из дома. — Мне кажется, что пришло для тебя время опять нас покинуть. — Он с улыбкой смотрел, как на моем лице появляется выражение страха. —Мой Властелин, я не готов это понять, я... у меня нет опыта. И... у меня все меньше и меньше уверенности в том, что является реальностью, а что нет. Как я могу начинать все сначала, пока я не узнаю... пока кто-нибудь не бъяснит мне все? Я опустился на большой круглый камень, лежащий у края грядки с желтыми нарциссами, и накрыл голову руками. — Артур, мальчик мой, — сказал Друид, кладя руку мне на плечо, — ты сам себе худший враг — ты сам создаешь себе ограничения своими сомнениями и смятением. Если ты принимаешь ограничение, оно становится твоим! Давай я тебе кое-что покажу... своего рода игру. Смотри! Старик поднял с земли четыре веточки размером с палец и небольшой селудь. — Давай вообразим, что каждая из этих палочек представляет собой стихию, а все вместе они образуют кубок. С одной стороны — «огонь», с другой — «вода», «воздух» — это дно, соединяющее их, а «земля» будет служить основанием. Видишь? — И он разложил палочки на дорожке следующим образом: 
— А этот желудь пусть выражает «сущность духа». — И он положил его внутрь нарисованного веточками кубка. — Теперь, — продолжал он, — забудь обо всем, что тебя беспокоит, и сконцентрируй все свое внимание на этой головоломке. Твоя задача заключается в том, чтобы повторить форму этого кубка где-нибудь в другом месте, переместив только две из четырех палочек. А теперь больше никаких вопросов... приступай к работе! — С этими словами он отвернулся и начал пропалывать клумбу. Было приятно погрузиться в подобное занятие... в то, что на мгновение показалось даже еще более неразрешимым, чем все, что меня занимало. Я Делал попытку за попыткой, сменяя одну комбинацию другой — потратив, пожалуй, не меньше часа, —но решения найти не мог: все время оказывалось, нужно поменять местами не меньше трех палочек. — Это сделать невозможно, мой Властелин, — заключил я наконец, — ;ого способа не существует! Верховный Друид подошел ко мне и склонился над моей работой. —Как я и предполагал, ты ограничил свой выбор —точно так же, как ты это делаешь в жизни. А теперь смотри, и ты увидишь, насколько простым может быть решение, если человек проявит достаточно воли, чтобы отбросить все сомнения и посмотреть на вещи совсем в другом ракурсе. — И он дал следующее решение, переместив только две палочки: 
—Но это не честно] — запротестовал я. — Теперь желудь не посередине! Это не... — я запнулся. Вдруг я ухватил суть: он ни разу не сказал, что желудь не должен менять своего положения — он вообще о нем не упоминал. — Ты видишь? — сказал старец с улыбкой. — Ты потерпел поражение только потому, что ограничил свое мышление... потому что ты принял свое собственное ограничение. И я считаю — даже если это и не вполне очевидно — что ты должен научиться в своей жизни создавать свои собственные правила, потому что, как я уже сказал, когда ты принимаешь ограничение, оно становится твоим. Тебе уже удалось искоренить свои страхи перед прошлым и установить свою индивидуальность в настоящем. Что же теперь осталось? Твой третий Поиск: «будущее». Подумай, можешь ли ты применить этот новый принцип к своему следующему «Вопросу и Поиску». ------------------ Здесь непереводимая игра слов, в оригинале — Quest-ion: quest — поиск, question ¦ вопрос. — Прим. перев. — И он громко хмыкнул. Проявив перед Верховным Друидом столь полное отсутствие изобретательности, я чувствовал себя довольно растерянно и боялся при решении следующего вопроса опять запутаться. — Мой Властелин, я совсем не знаю, что ответить, — сказал я, занимая оборонительную позицию. Потом я встал и начал ходить взад-вперед. — Но мне бы очень помогло, если бы ваши учителя могли хоть когда-нибудь ответить на один-два вопроса вместо того, чтобы всегда создавать новые. Неужели для ученика никогда не должно существовать «спокойствия духа»? Если i это так, покажите мне, пожалуйста... — и тут я прикусил язык, который позволил себе столь необдуманные речи. Но вместо того, чтобы рассердиться на меня, Верховный Друид только вздохнул и знаком приказал подойти к нему и сесть рядом. — Спокойствие, Артур, —это не отсутствие конфликта, г умение справиться с ним, — твердо сказал он. — Но позволь мне рассказать тебе одну небольшую историю о молодом человеке, который чем-то напоминает тебя. Вот она, слушай: Однажды пришел ученик с охапкой свитков и спросил у иссохшего старого мудреца: «Мастер, что такое гармония на земле?» « Идем, — ответил учитель, — погреешься со мной на солнышке, окунешься со мной в лунный свет». На берегу спокойно бегущею ручья, где водяные жуки чертили круги среди ряби, он посадил его и прислонился к стволу ивы, с ветвей которой доносилась песня маленькой синей птички. Учитель закрыл глаза. Мальчик проявлял страшное нетерпение, он ходил вокруг, срывал ветки, складывал из гальки горки — свистел в стебельки трав. «Я еще раз хочу спросить у тебя, Учитель: Что такое гармония на земле?» Ученый поднялся, не произнеся ни слова, толкнул своего ученика в реку и стал спокойно наблюдать, как рогоз согласно кивает ему в ответ». Старый Друид взглянул на меня, как бы спрашивая, не хочу ли я сразу что-нибудь сказать ему, потомтяжело поднялся и медленно пошелпо садовой дорожке, вспугнув стайку белых бабочек. Наблюдая, как он исчезает среди деревьев, я пытался взвесить страх, поселившийся в моей душе. Правда ли то, что причиной моего замешательства является мое собственное сопротивление... мой собственный отказ «позволить уйти» удобным ограничениям, которые я сам установил для себя? Об этом мне говорит Верховный Друид, и мой последний сон нельзя истолковать иначе. Где-то глубоко внутри я понимал, что это действительно так и есть. * * * «Кто подчиняется, тот и властвует...» — повторял я слышанные во сне слова, шагая в этот весенний день по дороге, ведущей на юг от Острова Друидов. Искренне пытаясь применить на практике этот только что полученный совет, я «предоставил ветру свою судьбу» — решил отправиться в Страну Лета и там поискать нужное направление. В это время года путь был легким, так как дождливый сезон уже закончился. Большая часть болотистых земель, которые в темные месяцы лежат под водой, теперь выглядели сочными зелеными лугами и были усыпаны лютиками и маргаритками, среди которых, вдоль глубоких русел весенних потоков и звонко журчащих ручьев, попадались полосы бледно-желтого первоцвета и нежно колеблющегося рогоза. И ни разу за все путешествие я не почувствовал себя одиноким: на залитых солнцем склонах холмов и в узких долинах паслись многочисленные стада со своими пастухами, выгнавшими их на богатые весенние пастбища. Наконец, почти неожиданно, показались изумрудные склоны Гластонбери. И среди них, словно маяк, возвышался Холм Авалона. 
Земля была настолько сухой, что не было необходимости вызывать лодку, чтобы она перевезла на остров. Осторожно — потому что трясина и топи все еще представляли опасность — я стал пробираться по тропам, ведущим к Аббатству, ориентируясь по звуку падающей воды в Священном Кровавом Источнике. Там я увидел отдыхающего Барда, который играл на семиструнной арфе старую балладу: П Следующий лунный месяц я прожил в маленькой хижине на окраине Авалона в качестве гостя Владычицы Садов. Хотя я и сказал «лунный месяц», на самом деле трудно было точно определить сколько — на этих околдованных берегах время текло каким-то странным образом. В один из дней, последовавших за Месяцем Цветения, я гулял среди садов, когда вдруг увидел впереди группу из девяти женщин. Когда они проходили через ряды яблонь, с веток слетали последние лепестки, уносимые теплым ветерком. — Артур, я рада, что встретила тебя в это утро! — донесся до меня знакомый голос, и от группы отделилась Владычица Озера. Она отпустила остальных женщин, помахав им рукой, и грациозно опустилась на низко растущую ветку. —Итак, юный Друид, расскажи мне, почему ты решил начать свой Поиск в Авалоне — довольно странном месте для того, чтобы сюда могло послать тебя твое Братство? — Они не посылали меня сюда, Владычица, ¦— ответил я. — Моя задача возникла здесь, и я надеюсь ее здесь разрешить... здесь, гдетакой покой и такая свобода. В ответ Владычица рассмеялась — это был долгий мелодичный смех, который закончился вздохом. — Ах... вот как ты думаешь! Что это место «свободы»? — И она улыбнулась. — Ну что ж, я могу себе представить, что Авалон может показаться такимместом, хотя я сомневаюсь, чтобы женщины, которые здесь живут, могли утверждать это! Видишь ли, Артур, Авалон и Англси долгое время были подобны двум рогам одного и того же козла — противоположными по своему расположению, но не по своим принципам, — так что это место долго представлялось местом «ограничений», тогда как символом Острова Друидов была «свобода», солнечное чувство. И то, что ты пришел сюда искать свободы, с этой стороны выглядит довольно смешным. Но, с другой стороны, Авалон всегда символизировал определенный урок для вашего Братства: то, что «свобода —это исключительно результат ограничений». Если отнять возможность выбора, остается истинный путь — и только с этой стороны я могу предложить тебе посмотреть на этот вопрос — получить свободу, ограничив себя, уступив собственной интуиции и внутреннему знанию. Некоторое время никто из нас не проронил ни слова — мы молча сидели и думали: все это время Владычица, казалось, не сводила с меня глаз, как будто надеясь заметить свет внезапно промелькнувшей мысли. —Конечно, существует День Летнего Солнцестояния... —добавила она, опять улыбаясь. — В июне, Месяце Цветения, который только что кончился, мы, живущие на этом острове, получаем Три Озарения Бранвена. Но для Друидов, — и тут она смотрела на меня до тех пор, пока не поймала мой взгляд, — все обстоит иначе. На рассвете после самого Длинного Дня года Друиды всегда собираются вместе, чтобы увидеть, как Солнце посылает свои Три Озарения Авена назад через моря Аннона, опять в мир... и для того, чтобы самим испытать озарение. «Белый свет», Артур, —это тайный ключ, содержащий одну систему, на которой основаны все доктрины — и ваши, и наши. Завтра состоится праздник Альбан Хеффин, может быть, сам этот день сможет тебе помочь — но пусть лучше твое собственное Видение будет твоим проводником. Сны... это место снов... место, где следует к ним прислушаться. — Праздник Солнца состоится завтра? — в ужасе спросил я, внезапно осознав, сколько недель пробежало. — Конечно, — спокойно ответила Владычица, — но Поле совсем недалеко отсюда, ты без труда сможешь туда вовремя добраться. — Добраться куда... — собрался я спросить, но в это мгновение все запутанные обрывки мыслей были поставлены на свои места одним отрезвляющим воспоминанием: мой сон! Сон, который я видел на Англси — и слышал голос! И место: Стоунхендж, где всегда происходит празднование Дня Летнего Солнцестояния. Я вздрогнул, как будто меня окатило холодной волной осознания. — Я должен вас покинуть, Владычица! — сказал я громко. — Я почему-то... по какой-то причине... должен до рассвета быть в Стоунхендже. —В этот момент я знал, что, вне всяких сомнений, часть моей судьбы лежит передо мной. — Я понимаю, —ответила Владычица, —и благословляю тебя. Запомни, Артур, что семена нашей судьбы вырастают из корней нашего прошлого. Кивком головы я выразил свою благодарность и со всех ног бросился в хижину. Когда я покидал Авалон, солнце уже садилось. К счастью, друг Мерлина, живший рядом с Аббатством, был настолько добр, что предложил мне лошадь, так что я успел за ночь преодолеть все расстояние и достигнуть Великой Известковой Равнины как раз тогда, когда небо начало светлеть. Усталый, но испытывая в то же время облегчение, я огляделся вокруг. Почему-то я рисовал в своем воображении толпы народа, которые соберутся в ожидании этих первых Трех Лучей, которые на рассвете обогнут камень Геффина. Но здесь не было никого... ни птиц, ни животных, и я почувствовал, что что-то не так. Только легкий туман стелился над покрытой росой равниной. Я медленно шел по аллее, пока не оказался среди камней. Здесь я остановился .Через минуту мне почудилось како е-то едва уловимое движение между стоящими впереди камнями — слабое шуршание. Я с напряжением всматривался в серый предрассветный сумрак, но ничего не смог увидеть; и тем не менее что-то определенно ощущалось. Там стояли массивные камни, которые казались живыми, — в них пульсировала жизнь, они напоминали солдат, напрягшихся в ожидании приказа... в ожидании момента. Сам воздух над каменным кругом, казалось, застыл в напряженном ожидании. Я только собрался расслабиться и объяснить все это разыгравшейся фантазией, как вдруг заметил какое-то движение: между двумя отдаленными синими камнями появилась четко очерченная высокая черная фигура, которая передвигалась очень быстро — и почти грациозно. А потом она исчезла. Не зная, как поступить, я, следуя тому, что мне подсказывал инстинкт, медленно заполз за один из стоящих рядом камней и притаился. Прошло около часа, мои глаза и нервы устали от внимательного наблюдения и напряженного ожидания, и я, нисколько не расслабившись, погрузился в полудрему. Во сне я видел камни, которые стояли неподвижно... подобно вечным часам, столетие за столетием ведущим счет восходам солнца. Внутри каменного круга было много людей: люди в разных одеждах и принадлежащие к разным культурам, священнослужители и светские, но всех собрал здесь таинственный зов Камней и времени года. Над кругом развевались знамена, и люди перед Гигантами извивались в каком-то странном танце — Танце Сол-нир. в вихре желтых и золотых шелков — танце в честь давно забытых богов. И все ждали прихода Солнца в День Летнего Солнцестояния, как будто связь времен определялась одним этим событием... событием, вокруг которого когда-то, в незапамятные времена, расположился весь этот Круг. — Артос... —донеслось из тьмы что-то вроде шепота, —... Артос! Я проснулся, как от удара, и быстро вскочил на ноги. Мое сердце готово было выскочить из груди. Я опять ничего не увидел, но горизонт уже начал етлеть — рассвет был не за горами. И еще раз за время этих мистических событий, в минуты ожидания, моему воображению предстала пара оленьих рогов, которые в полной тишине показались на фоне светлеющего горизонта и тут же исчезли. —Так это был просто олень! — сказал я сам себе, как будто стыдя глупого ребенка, и беззаботно зашагал вперед. Но когда я проходил через наружное каменное кольцо, по моей коже прошел озноб: за камнями двигалась высокая тень, увенчанная оленьими рогами. — Слушай меня... слушай! — донесся до меня голос, низкий и глухой. —-Вход в твою душу лежит среди древних лесов ... ищи там... в древних лесах... —он все удалялся и наконец исчез. Мои глаза заметались по всему периметру в поисках источника звука, тогда как я сам по необъяснимой причине направился к алтарю. Там я и стоял, когда внезапно первые кроваво-красные лучи летнего солнца, как острия копий, показались из-за горизонта. — Боги! — выдохнул я. — Кто же, как не они, мог говорить здесь со мной... в это время, о входах и лесах? — Я посмотрел вниз на поверхность алтаря и увидел, как там вспыхнуло единственное сверкающее копье белого света. И вид его тут же вызвал в памяти мой разговор с Владычицей Авалона... Что она сказала мне? Что свет — белый свет — это таинственный ключ, стоящий за всеми таинствами Друидизма... и что Три Озарения в День Летнего Солнцестояния содержат таинственную сущность самого света. И в тот же момент алтарь, Священные Лучи — все привело меня к удивительной мысли. {Потом я никогда не был до конца уверен, было ли это прозрение моим собственным или оно было навеяно моментом... или, быть может, самими богами; но что бы ни служило его источником, результат остается одним из самых, необычных переживаний, которое оказало самое большое влияние на мою жизнь, — жизнь, в которой никогда не было недостатка в запоминающихся переживаниях) Протянув руку к поясу, я отвязал висевший там голубой кожаный мешочек и осторожно извлек оттуда стеклянный кораблик — свой подарок богов, который я получил от них на этом самом месте ровно год назад. Почему-то мое внутреннее я суверенностью заявило, что этот памятный подарок —этот одинокий символ — в какое-то мгновение объединит все аспекты моей будущей судьбы — и это мгновение наступило! Сосредоточившись, как только мог, я сделал глубокий вдох и положил хрустальный кораблик в самом центре алтаря — в самое сердце светового луча. И тут же отступил назад, открыв рот от изумления. Цвета были ослепительны! Стеклянный кораблик в какое-то мгновение превратил белый луч в спектр сверкающих цветов, который тут же принял форму Радуги —изогнутые разноцветные лучи перекинулись над вершинами самых высоких голубых камней и дугой поднялись в небо. И опять подчиняясь инстинкту, я поднял голову вверх и закрыл глаза — но роскошная радуга не исчезала! «Настоящий Магический знак... он существует в обоих мирах сразу!» — подумал я и протянул руку, пытаясь прикоснуться к мечте. Но вместо того, чтобы встретиться с чем-то твердым, я почувствовал, как меня поднимает в воздух, как будто мою руку держит высшая рука. Я вдруг ощутил ветер, дующий мне в лицо, и земля стала уходить у меня из-под ног. Тогда я услышал крик: «Открой глаза!» * * *
Все вокруг меня было бархатно-синего цвета —цвета весенних фиалок, который таял и становился более темным и глубоким по мере того, как я поднимался все выше и выше в облака. Описать словами это почти невозможно, я чувствовал себя так, как будто я сам был утесом —на земле или под водой — невидимым, древним, стремящимся подняться к поверхности. «Я — камень на дне моря...» — думал я, ощущая свой собственный вес под застывшим морем света. Вокруг меня плавали, следя за мной, древние глаза Богини — ее кудахтающий голос доносился из земных глубин. Фиолетовый цвет сменился глубоким синим, почти черным цветом, напоминающим цвет дикого винограда — цвет глубокого озера в пасмурный день... холодный, как вода, которая никогда не видела солнца. 
«Я — морская глубина...» — подумал я и тут же увидел глаза Матери, которые внимательно смотрели на меня — мудрые, немного грустные, полные чувств. Когда я поднялся выше и вошел в третий слой радуги, синий свет уступил место голубому, легкому и чистому, который перекатывался подобно морским волнам, подставляя свои гребни звездному небу. «Я — синий гребень волны под луной...» — сказал я себе и увидел девушку, которая танцующей походкой скользила по морской поверхности, разбрасывая цветы на своем пути. Цветы эти росли, пуская корни в поверхность, и становились большими деревьями — зелеными и древними, пока вся поверхность земли не покрылась изумрудными лесами. Потом, раныдечем я обрел способность говорить, из самых глубин этого зеленого мира донесся голос — знакомый голос, который говорил: «Вход в твою душу лежит здесь, в этом древнем лесу», — и я увидел Кернунноса, великого Бога Лесной страны с оленьими рогами. Я уже видел его однажды, в тот день, когда мы с Мерлином были в Стоунхендже и я получил свой стеклянный кораблик. И я слышал его голос сегодня на рассвете. Бог поднял руку. — Слушай меня, Артур, потому что я — Херн, тот, кто является одновременно охотником и его жертвой. Именно меня Властелины Жизни выбрали твоим опекуном — тем, кто отвечает за твою судьбу... Я и Деревья — твои союзники, которые служат мостом между Небом и Землей. Так что слушай, что я тебеговорю: «Ты —Изумрудное Дерево в лесу...» — И зеленые глубины растаяли в золотой дымке — я поднялся в облака. Желтый свет посыпался на мою голову, подобно золотому дождю, и впереди повис солнечный шар, огромный и могучий, который сразу затмил все вокруг. Когда я проходил сквозь этот свет, другой знакомый образ появился передо мной —Ллеу, одетый в золотые доспехи Бог-Солнце и соратник Херна, ветер развевал его сверкающие желтые волосы — или это были солнечные лучи? Я не смог бы сказать, но мне казалось, будто они раскачивают меня. «Я — желтая слеза Солнца!» — выкрикнул я, но золотая полоса уже осталась позади, сменившись более глубоким и насыщенным цветом. Оранжевый! Я плыл через бурлящее море насыщенного оранжевого цвета — цвета спелых персиков, висящих на деревьях, или огня свечи, горящей в ночном окне... или цвета осенней тыквы, которая далеко видна на фоне спутавшихся побегов. Но больше всего он напомнил мне время сбора урожая, когда я мальчиком жил в Тинтагиле, и, поддавшись ностальгии, я страстно захотел еще раз увидеть дом своего детства. «Я — оранжевая тыква в поле», — сказал я сам себе, взгрустнув от воспоминаний, и вошел в следующее сверкающее царство — где, в отличие от других, мое движение сразу прекратилось. Все вокруг было полно сияющего великолепия — по красному морю перекатывались опаляющие жаркие волны, которые, казалось, закручивали саму материю, из которой состояло это пространство. Далеко впереди — на расстоянии, которое невозможно было измерить, находилась дверь —широко открытая Пылающая Дверь, за которой виделась такая чернота и такая бесконечность, что я почему-то точно знал, что это Вход в Аннон. Я заметил, что я медленно передвигаюсь вперед — может быть, движимый своим собственным любопытством, смешанным с благоговейным страхом, а может, какой-то внешней силой —но скоро я оказался у самой двери. Потом, откуда-то из глубины донеслось неслышимое эхо другого голоса — «неслышимое» потому, что на самом деле не было никакого звука и нельзя было предположить, кто мог его производить. Это был голос за пределами каких бы то ни было слов или описаний. Хотя не было произнесено никаких фраз, мысли и чувства водопадом хлынули в мой мозг из единственной точки чисто-белого цвета среди полной тьмы... из точки, которая лежала в Запределье. Картины, места — сцены из прошлого и те, которые еще только ждут меня впереди, вспыхивали перед моими глазами: «время» не может быть непрерывным в Пылающей Двери, где все сливается в лишенном протяженности мгновении всевозможных совпадений. Все начала и все концы в этом месте обнажены — «раскрыты». Запределье, «Великий барьер»... «Пылающая Дверь, которая перекрывает Море Потерянной Лионесс... — как будто само собой пронеслось в моем сознании, — слушай нас, потому что пришло время тебе узнать! Слушай, Артур... потому что все ответы на все вопросы находятся здесь, в источнике Света, на самой границе человеческой мысли. За пределами этой Пылающей Двери все сущее объединяется в Белом Манреде... в Океане Авена, где не может находиться ничто, кроме Бесконечности. Но когда Озаренная душа приходит сюда, чтобы предстать перед могущественной дверью... она может найти «Третью Дверь» — получить озарение, с которым она вернется в мир людей, чтобы сделать его лучше. Отказ от власти — последнее испытание для духовного воина, а ты, Артур, им родился. Как Друид, ты получаешь свое вдохновение от этого места — места Белого Единства, поэтому ты одеваешь белую мантию! Но как король несовершенного мира людей, ты должен будешь носить одежды, окрашенные в самые разнообразные цвета. И поэтому мы говорим тебе: Не забывай, что источник твоей силы — в объединении и только с его помощью ты сможешь достичь своей цели: объединить человеческий род... служить отражением именно этого места, где сливается все мироздание. И пока твой ум ищет силу и вдохновение, подумай об этом свете, об этой «белизне», в которой все сливается. Внизу, в мире Абреда, «цвет» — это просто мера несовершенства — отбитые куски все озаряющего целого. Только на нижних планах существуют такие разбитые вещи, но даже в этом есть божественный замысел: «Лестница Света» — это путь, который должен вывести того, кто мудр, на дорогу Истины». «В этом великая тайна Друидов... всех истинных мудрецов, так было и так будет всегда. Поэтому вот твое будущее, Артур из Британии: ты должен посвятить свою жизнь делу достижения единства... веста людей за собой, как солнце, освещая их путь... мчаться по земле, подобно очищающему пламени, которое очистит и преобразует сердца твоих современников и тех поколений, что придут вслед за ними. Для того чтобы это осуществить, ты должен поднять знамя своего отца — знамя Дракона, но в то же время продолжать искать свое собственное оружие. Твоим проводником на этом пути будет Херн, а также Мерлин, сын Херна. Три твоих Поиска Власти — в прошлом, в настоящем и в будущем должны теперь слиться в твоей душе в один... в единое ощущение цели: знать себя, быть вместе с законом. Возьми на себя эту задачу — и все следующие поколения будут благословлять тебя. А теперь иди. Возвращайся в мир, который нуждается в тебе, неся в себе наш свет, и никогда не забывай урока единства, через которое ты прошел и через которое ты должен теперь спуститься. Арадах Фионн —Лестница Света — ждет тебя!» * * *
Мои глаза были настолько обожжены светом Пылающей Двери, что мне пришлось их закрыть; и тем не менее я каким-то образом чувствовал, как я должен поступить. У меня не возникало никаких сомнений, что сейчас я окружен красным морем, лишенным чьего бы то ни было присутствия. Несколько мгновений мой мозг был занят вопросом, что делать дальше... как мне опять вернуться на зеленый дерн под голубым небом? Воспользовавшись тем, чему я успел научиться, я сделал глубокий вдох и остановил поток сознательных мыслей — и сразу же ко мне пришел правильный ответ. Лестница! Цветные ступеньки радужного света... мои собственные слова перенесут меня вниз. И я громко прокричал, обращаясь в пространство: Я—Пылающая Дверь! Я — Оранжевая Тыква в Поле! Я — Желтая Слеза Солнца! Я — Древний Изумрудный Лес! Я — Синий Гребень Волны под Луной! Я — фиолетовая Глубина Моря! Я — Камень, Спрятанный на Дне Моря! И с каждой произнесенной мною фразой ярко вспыхивали вокруг меня цвета и образы —проводя меня вниз через свои океаны энергии, пока я опять не почувствовал под ногами твердые камни. Я улыбнулся и сделал глубокий вдох, уверенный в том, что я опять нахожусь в безопасности в знакомом мне мире... потом открыл глаза. Когда я посмотрел вниз с вершины алтаря, на котором я теперь стоял, все еще было раннее утро — быть может, успело пройти несколько мгновений; радуга исчезла, и Стеклянный Кораблик лежал у моих ног, утратив все свои цвета. На больших Синих Камнях еще лежала тень, только несколько тонких лучей света огибали камень Геффина. Вдруг у меня над головой пронеслась стая воронов, которые с недовольным карканьем покидали место своего ночлега. Я обернулся, чтобы посмотреть, что согнало их с места, — и онемел от удивления. 
На западе, вдоль всей линии горизонта тянулась процессия колышущихся факелов — длинная желтая линия на фоне темного неба, которая уже сворачивала в Аллею, ведущую к Хенджу! Первым моим порывом было спрятаться, но интуиция, более глубокая и сильная, подсказывала мне оставаться там, где я стоял. От факельного шествия не доносилось никаких голо сов —все шли молча, и, казалось, был какой-то глубокий смысл в их размеренной походке, и это говорило само за себя. Я долго не мог разобрать никаких фигур... ничего, кроме огней, которых можно было насчитать не меньше сотни. Когда они приблизились, я заметил, что сами факелы говорят своими собственными голосами —тихо потрескивая в холодном воздухе. Не доходя до стоячих Камней, шествие остановилось, и от него отделился человек, который один вошел в каменное кольцо. Сначала я не мог рассмотреть его лица, потому что как раз за ним всходило солнце. Потом он поднял свой факел. — Мерлин! — пронзительно закричал я, и не подумав сдержаться. — Мерлин! — И я собрался спрыгнуть с камня. — Нет! Подожди... немедленно остановись! — сказал он громким шепотом и слегка поднял руку, так чтобы это не было видно тем, кто стоял за ним. — Приветствую тебя, Артур из Британии! — нарочито громко произнес он и подошел ко мне. — Мы — те немногие, кто был'избран Херном, чтобы хранить тайну твоего рождения до тех пор, пока не придет нужное время. Мы пришли сюда для того, чтобы принести торжественную клятву в своей преданности тебе, Артуру из Британии — Принцу Королевского Дома Пендраго-на, для того чтобы ты знал, на кого можно положиться и кто окажет тебе поддержку в последующие годы. Прими же от нас знаки нашей преданности — от тех, кто дал клятву служить тебе верой и правдой! С этими словами Мерлин три раза ударил по земле своим посохом, подавая сигнал прибывшей с ним делегации. Сначала выступил вперед Верховный Друид с острова Англси, он простер свои руки в благословляющем жесте, потом произнес: — Я пришел к тебе от имени наших Трех Священных Островов, чтобы вручить тебе эти символы нашей общей поддержки. — И три ученика вынес ли большой рулон ткани и развернули его передо мной. На нем золотыми шелковыми нитками был вышит Красный Дракон Британии, а под ним две буквы — «AR», что, как я решил, должно было означать «Artos-Rex»(Артур-Король (лат.).). Потом это знамя расстелили на самом высоком трилите, и отблески факелов, весело заплясав на знамени, казалось, оживили его. — Здесь, — продолжал Верховный Друид, — выражен в таинственном виде Огонь, с помощью которого ты должен преобразовать землю. А что касается Артура-человека, то я хочу подарить тебе эти мысли, которые были запечатлены когда-то очень давно среди зеленых холмов и долин Острова Друидов: Поднимись за пределы иллюзий! Неосторожная душа, потерпевшая неудачу в схватке с Насмехающимся Демоном Иллюзий, вернется на Землю рабом иллюзий. Чтобы, стать истинным хозяином судьбы, Ты должен сначала «познать самого себя». Когда ты сможешь спокойно отдыхать между крыльями своего Дракона, Который не рождается и не умирает за годы вечности, тени навсегда исчезнут, Оставив то, что ты знаешь внутри... ибо это Знание не быстротечной жизни иллюзий, А настоящею человека, который был, который есть И который будет опять — Которому время никогда не нанесет yдapa! Медленно, поддерживаемый двумя другими, старый Друид вернулся на свое место под Камнем Летнего Солнцестояния. Вслед за ним вышла вперед другая фигура — полный контраст старому Друиду. Легкая походка и улыбка этого человека отбросили меня сразу на много лет назад — мне захотелось побежать ему навстречу, кинуться ему на шею и отправиться вместе бродить по местам не столь торжественным. — Приветствую тебя, Артур, друг мой! —произнес мой старый товарищ Морфин. — ...Или я должен сказать «мой сеньор и принц»? — и он весело улыбнулся. — Я пришел с острова Айона от имени своего учителя, Лорда Анейрина. Он сейчас слишком слаб для такого путешествия, хотя в груди его продолжает ярко гореть священное пламя. Мне поручено передать тебе вот это! Морфин протянул мне искусно свернутый пергамент, и когда я его развернул, то увидел надпись «Песня лесных деревьев». Это была редкая легендарная песня, способная пробуждать деревья от сна, которая вверялась только самым совершенным Бардам. Мой друг продолжал: — Вместе с этим мне поручено также передать тебе слова, которые заключают в себе одну из священных триад Инис Дервидд: Три умения, за которые люди любят своих правителей: Сознательно учить своим примером, Хранить доброе имя, Красиво петь. Еще раз помахав мне рукой и весело улыбнувшись, Морфин вернулся назад и слился с толпой. Его место занял невысокий человек в строгих одеждах: на нем была черная мантия, сшей свисал тускло мерцающий серебряный крест. Его лицо смутно кого-то напоминало — как будто это было привидение, или сон, или давно забытое воспоминание, — пока он не сделал шаг вперед и перекрестился... тогда я вспомнил — сомнения быть не могло, это был Иллтуд! * * * Это был друг моего детства, который пришел из Тинтагиля! Лицо его было замкнутым и серьезным и очень мало напоминало лицо того мальчика, с которым я когда-то носился по залитым солнцем лугам, отправляясь на воскресную мессу. — Пусть любовь Христа всегда будет с тобой, Артур, — произнес он, и в голосе его прозвучала одновременно сдержанность и предупредительность, — Будучи связан обетом, аббат Тинтагиля послал меня, чтобы я от его имени и от имени нашего Ордена — Братства св. Брикана, — выразил тебе нашу преданность. И чтобы я вручил тебе этот подарок. С этими словами Иллтуд протянул мне кожаный мешочек, в котором лежал золотой крест удивительной работы — изначальный крест старинного образца: с концами одинаковой длины, увенчанный солнечным кругом! — Передай аббату, что его прекрасный подарок займет почетное место в моем доме, — ответил я, тоже соблюдая формальности. Кивнув головой, мой старый друг поднял крест в воздух и произнес: Да защитит тебя Бог, И в этой защите — сила, А в силе — понимание, В понимании — знание, В знании — справедливость, В справедливости — любовь, И в этой любви — любовь всего живущего, А в любви всего живущего — Любовь Бога и вся божественность. — И я хочу добавить от себя, Артур: запомни, что для того, чтобы в мире восторжествовало зло, достаточно, чтобы хорошие люди ничего не делали.__ И со странно хмурым выражением лица, в котором можно было уловить лишь намек на улыбку, он повернулся и ушел. Его место заняла маленькая фигурка в белой мантии с закрытым капюшоном лицом, которая величественно, с чувством собственного достоинства прошествовала по вымощенной камнем дороге. Человек остановился перед алтарем, протянул зеленую дубовую ветку, на которой росла омела, после чего поднял капюшон. Передо мной стоял улыбающийся Ганимед — мальчик-друид, которого я встретил несколько лет назад в Нью-Форест! — Итак, теперь они называют тебя «Артур из Британии»! — беспечно сказал он. — Это нисколько не удивляет меня, мой друг... Я всегда знал, что тебя ждет исключительное будущее. Что касается меня, я теперь признан Воплощением Верховного Друида в Малой Британии, которая лежит за морем. Я надеюсь, что наши вновь обретенные посты никогда не бросят тень на ту мудрость, которую мы однажды познали с тобой в лесах, — что наши два мира будут как помела на дубе»: объединившись в таинственном союзе, давать силы друг другу, делая друг друга крепче. Прими на память эту Золотую Ветвь и помни, что каждый день твоей жизни должен служить исключительным примером — для некоторых людей ты можешь стать единственной библией, которую они прочтут в своей жизни! — И Ганимед отвесил нарочито глубокий поклон. — Я кланяюсь богу, который живет в каждом из нас: каким бы именем ты его ни назвал, под этим именем он и придет. Запомни это! Едва успел мальчик-друид отступить в сторону, к алтарю, тяжело ступая, подошел Экториус — с огромной совой Ноас, которая взгромоздилась на его плечо. — Артур, мой друг и Король! — проревел он. — Мы принесли тебе подарок от Короля и Королевы Каэр Идриса, правителей Стеклянных Земель! —И он протянул мне книгу, изысканно переплетенную в голубую кожу, на которой была выдавлена Синяя Роза Идриса. «Книга Фериллт» — было вытиснено на ней золотыми буквами. — Они сказали, —продолжал Экториус, —что это дар редкой мудрости, который, став собственностью такого Короля-Друида, как ты, принесет ему несомненную пользу. И все волшебники таинственных племен, которые по традиции признают только власть Хрустальной Башни, — они просили тебе передать, что они безоговорочно будут поддерживать твою Королевскую Власть. Вот какие новости я принес! И как моему бывшему ученику, которого учил ловкости и искусству управления государством, я тебе настоятельно советую: будь справедлив ко всем людям, выноси приговор проступку, а не , кто его совершил. Будь скромен в обращении со всеми людьми, потому что только тот, кто умеет повиноваться, знает, как надо приказывать. Потом, у всех на глазах, Экториус широким жестом вытащил из ножен свой меч и, положив его на камень у моих ног, поклонился и отошел в сторону. Когда следующая фигура вышла на свет, шепот прошел по толпе собравшихся. (Я так и не смог бы суверенностью сказать, был этот благоговейный трепет вызван жестом Эктора или появлением царственной особы, которая вышла после него.) — Артур, как приятно видеть тебя опять — здесь, когда прошло так немного времени! — и Владычица Озера подняла со своего лица голубую шелковую вуаль. Она улыбнулась, и в то же мгновение показалось, что на землю спустилось таинственное очарование луны. — Я предлагаю тебе преданность Авалона, — сказала Владычица, — и хочу тебе передать, что на наших берегах ждет тебя меч, Калибурн. Я могла бы сама принести его сюда, но священный закон это запрещает — он может быть унесен с Авалона только тем, кто является Помазанником обоих миров. Кроме того, Та, кто является нашей попечительницей, поручила мне быть Ее глашатаем и передать тебе, что «Воды уносят нас в свои глубины не для того, чтобы утопить, а для того, чтобы очистить». И мы ждем того дня, когда ты придешь к нам как Жрец-Король. Не откладывай этого надолго, Артур, потому что земля истекает кровью — и Авалон постепенно исчезает в крови. Несколько сопровождающих ее жриц бросились к Владычице, чтобы опустить вуаль на ее лицо, и делегация Авалона, грациозно шурша мантиями, исчезла в толпе. * * *
После этого некоторое время никто не приближался к камню, и я начал думать, что все, что должно быть сказано, уже сказано. И тем не менее все оставались на местах —полные ожидания и внимания. Когда я уже собрался сделать шаг вниз, из толпы появился Мерлин, а над его головой медленно парил старый Соломон. Ворон устроился на небольшом голубом камне на расстоянии нескольких длин от того места, где я стоял, тогда как Друид повернулся лицом к собравшимся и, подняв вверх руки, провозгласил: Артур:
и Игрейны из Королевского Арма Кинедда! Артур: Брат Амброса Младшего, которого называют «Аврелиан», и Мор-Тейн из Сестринской Общины!. Артур: Племянник Ршотамоса, которого называют «Пендрагон», и Мойны из самого благородного дома Аумнонии! Артур: Внук Констанса, которого называют «Благочестивый», и Аврелии из Императорского Арма Максима! Артур: Правнук Константина III, которого называют «Притворщиком», и Магнуса Клеменса Максима, Императора Западного Мира! — Артур Максим Константин Пендрагон, потомок благородных кровей, слушай меня! Я, Мерлин из Британии, пользуясь своими правами и данной мне властью, даю тебе здесь и сейчас Три Торжественные Клятвы Друида: Знать, Сметь и Хранить Молчание. (Я склонил на Высоком Алтаре колени, и Мерлин начертил Три Пуча на моих плечах и на лбу. Затем он опять повернулся к народу) — И вот теперь перед вами — перед теми, кто обитает на этом Острове Могущества, я еще раз утверждаю: Артур, полноправный принц и наследник Альбиона, должен обладать Тремя Почетными Достоинствами помазанного Жреца-Короля: Придерживаться своего пути; всегда предпочитать свой Совет всем остальным; никогда не допускать, чтобы обнаженное оружие было принесено в его присутствии. А теперь провозгласи Закон! Среди собравшихся медленно начало проявляться нетерпение. Люди один за другим выходили вперед {полководцы и вожди, о чем можно было судить по их воинским доспехам и внешним атрибутам) и клали свои мечи на камень у моих ног, как это сделал Экториус. Наконец, когда собралась уже большая куча клинков, Мерлин, энергично стукнув своей палкой о землю, закричал: «Да здравствует Arturus, Rex Futurus... Rexque Futurus!» ------------------ Артур, будущий Король (лат.). И сразу же все, кто это слышал, стали громко повторять эту фразу, выражая свое одобрение, пока все крики не слились в оглушительный беспорядочный шум, заполнивший всю равнину. Но прошло несколько минут, и все восторженные крики сменились выжидательным молчанием, и глаза всех присутствующих повернулись ко мне. — Произнеси речь! — шепнул мне Мерлин через плечо. Кровь бешено застучала у меня в висках, я резко выпрямился, каким-то образом точно зная, чего от меня ждут. Сделав глубокий вдох, я прочистил свое сознание, потом горло... и, удивительно, слова сами полились из моих уст. —Любезный народ Британии! Я стою здесь перед вами не как Король перед своим народом, а как один из вас. В тяжелые времена я призван подняться на трон, но тем яснее для меня: мы не одни. С нами сами боги! С их помощью мы победим тьму, которая, как чума, распространяется по нашим берегам, — но для того, чтобы сделать это, мы все должны стать единой силой: одна земля, один народ — и, Божьей милостью, один Король! Толпа опять зашумела. Я бросил взгляд на Мерлина, лицо которого выражало удовлетворение и гордость одновременно, но он сделал мне знак рукой, чтобы я продолжал. «Продолжай! — шепотом добавил он. — Сделай первое официальное заявление — этого требует традиция!» — Для того чтобы навсегда запомнился этот чудесный момент, — продолжал я, —мы должны собираться здесь —я и те из вас, кто готов принести клятву стать опорой моего дела, — каждый год, в канун самого длинного дня, чтобы встретить рассвет новой эпохи — Эпохи Артура! — (Опять раздались возгласы одобрения.) — И чтобы еще больше прославить нас и это древнее место наших встреч, я отдаю распоряжение называть нас «Люди Круглых Камней» — всех защитников Британии, тех, кто обладает благородством и достоинством. Благодаря нашим усилиям Британия выстоит! После этого последовало пышное празднование, было много разговоров и просто шума — вера бросила друг к другу много новых людей, многих старых друзей объединила надежда. Каждому, казалось, страстно хотелось назвать меня по имени и услышать несколько слов, которые он сможет передать своему народу. Но кроме всех этих людей были двое, которых Мерлин сам подвел ко мне: мужчина и молодая женщина, которые низко поклонились мне, выражая свое почтение. 
— Прими мою преданность, Король Артур! — сказал мужчина, который был представлен мне как Король Кадор из Келливика. — И разреши мне представить тебе мою приемную дочь, леди Гвенуйфар. Теперь, когда твое ученичество окончено, мы сочтем за честь, если ты вернешься вместе с нами в Келливик, пока не наступило время, когда ты будешь нужен где-нибудь еще. У меня есть также сын твоего возраста, который будет искренне рад твоему обществу... и кроме того, этот мой план вполне одобряет Лорд Мерлин! — На том мы и порешили. Когда все было обсуждено и согласовано, многие из собравшихся стали готовиться в обратный путь. Я же, в сопровождении короля-воина с одной стороны и прекрасной леди Гвенуйфар с другой, направился на главную дорогу, испытывая какую-то неловкость и странную пустоту внутри. Оглянувшись назад, я увидел Мерлина, который казался маленьким и одиноким среди огромных камней, устремленных в небо, — я не мог больше этого вынести. Пробормотав какие-то извинения, я быстро развернулся и побежал назад, пока не оказался рядом с ним. Друид смотрел на меня и улыбался — грустной улыбкой, которая выражала смирение и гордость, — потом обвил рукой мои плечи и показал пальцем на верхушки древних камней. Над ними, четко выделяясь на фоне серого горизонта, возвышались пять царственных фигур — их мантии нежно шевелили астральные ветры. Я вспомнил имена каждого из них: трех Богинь Земли и Моря и двух Богов Света и Тьмы... величественные силуэты из другого мира, другого времени. Потом бог, которого я знал под именем Кернунноса, великий бог, увенчанный оленьими рогами, выступил вперед, и его фигура стала расти, пока не закрыла почти все небо. — Слушай меня, Принц Артур, потому что я — Херн, которого Пятеро выбрали для того, чтобы передать тебе это послание: Мы, боги, даем тебе землю: но поскольку она. создана нашими руками, мы никогда полностью не покинем ее. Мы будем в белом тумане, который цепляется за горные вершины; мы будем в безмолвии, которое нависает над озерной гладью; мы будем в радостных возгласах рек; мы будем в тайной мудрости лесов. Потом, когда твои дети забудут нас, они будут слышать нашу музыку на восходе солнца и видеть наших больших белых коней, поднимающих свои головы над горными озерами и стряхивающих ночную росу со своих развевающихся грив. И в конце концов они поймут, что вся красота мира возвращается к нам и что их битвы — только эхо наших... И боги растворились в лучах рассвета. Мерлин опять посмотрел на меня и улыбнулся. — Пора тебе уходить, Медвежонок, — нежно сказал он, — потому что пришел конец дням странствий и неведения... и время движется дальше. — Но что будет с тобой, Мерлин? — спросил я, боясь услышать то, что мне не хотелось бы слышать. — Куда пойдешь ты? — Я? — переспросил он с усмешкой. — Ну что ж, я всегда буду с тобой — в этом или в другом мире, не беспокойся об этом. Но теперь тебя ждет новый мир, и ты не должен заставлять его ждать слишком долго. 
Итак, мы повернулись спиной к востоку и пошли по дороге, чтобы присоединиться к остальным. В этот момент во мне боролось множество чувств: чувство огромной радости и ощущение больших потерь, бесчисленные неразрешенные вопросы атаковали мой мозг. (И Мерлин прекрасно все это знал — в этом я был уверен.) «Всему свое время, — сказал бы он, в этом я тоже был уверен, — всегда всему свое время!» Кроме того, я знал, что я не один. Я долго шел молча, обдумывая все, что произошло... бросая время от времени взгляд назад, как будто прощаясь с умершим другом, пока Стоун-хендж не исчез из поля зрения — растворился вместе с моими детскими мечтами в том мире, который существует за пределами слов и поступков.
жүктеу/скачать 2.57 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|
рибрежная линия, окаймленная яблонями,
агает вместе со мной, как мой проводник,
