Маргарита в Эксе Комедия в пяти действиях

Так что ваш друг по-братски просит вас

О небольшой отсрочке предприятья.

Он поспешит к вам прямо с поля боя

Протянет руку, всю еще в крови,

И быстро проведет через Канал.

МАРГАРИТА

Нехорошо.

ОКСФОРД

Вам спешка не нужна.

Коль дело терпит. Но оно не терпит.

Племянник мой Рене, граф Водемон

Бургундцу объявил войну.

ОКСФОРД

А Карл

МАРГАРИТА

Рене де Водемон – клинок неслабый.

ОКСФОРД

МАРГАРИТА

Но рыцарская кровь в Рене течет,

А значит, есть сторонники и шайка.

Всех недовольных собирает он,

Ссылаясь на наследственное право.

Он угрожает, он опасен, граф.

Враг у ворот, а Карл бездумно скачет

Карать каких-то жалких дикарей.

А вдруг затянется отсрочка дела?

ОКСФОРД

Рене, могу ручаться, безобиден.

Навлечь гнев герцога, и предадут Рене.

МАРГАРИТА

Он дал обет брить только пол-лица

И только половину подбородка,

Пока в бою не одолеет Карла.

ОКСФОРД

Кто? Водемон? Мальчишка – пол-Европы?

МАРГАРИТА

Итак, еще один, последний срок.

ОКСФОРД

Окрестности Невшательского озера

Стоит здесь Водемон. Зачем он в глушь забрел?

Затем, что слишком прям, и прямо к цели шел.
Бозен.
БОЗЕН

Сам граф Рене.

ВОДЕМОН

А мы знакомы, сударь?

Граф, я жонглер. Меня зовут Бозен.

Служил у трубадура Ука в Эксе,

Пока хозяин мой не впал в немилость.

Ведь милость эфемерна…

ВОДЕМОН

БОЗЕН

ВОДЕМОН

БОЗЕН

Вас дурно встретили?

ВОДЕМОН

Да нет, жонглер.

Так хорошо?

ВОДЕМОН

Пожалуй, что неплохо.

Ведь я их сюзерен, наследный герцог.

Мне предложили место за столом,

Мне поднесли питье и угощенье,

И уложили спать с большим почетом.

Когда же я в беседе их спросил

Признают ли они права Бургундца,

Они сказали: только Лотаринг

Быть может нашим герцогом.

БОЗЕН

ВОДЕМОН

Из ножен. За меня и против Карла.

БОЗЕН

И что?

Охотно, герцог, говорят.

А сколько есть у вас наличных денег?

А денег нет.

БОЗЕН

И что?

А ничего.

БОЗЕН

Как, вовсе ничего? Совсем ни слова?

Вели себя участливо, любезно,

Но этой темы больше не касались.

А власть моя пришла со мною в крепость

И вышла, когда крепость я покинул,

И кончилась, как только за спиной

Был поднят мост. Я, сударь, понимаю

Значенье слов: предательство и верность.

Но тут: ни то, ни се. Тут я бессилен.

И о моей поездке Карл узнал.

Но от кого?

БОЗЕН

Седобородый преданный слуга,

Который ваши флаги поднимал,

В честь вашего приезда, -- ногу в стремя

И поскакал с доносом.

ВОДЕМОН

Еще вчера я счел бы это ложью.

Карл выставил всего трех верховых.

Они гнались за мной по всей стране

И, наконец, загнали в эту глушь.

Я избежал беды, сбежав от мира.

Здесь ничего со мною не случится,

Поскольку здесь вообще нет ничего.

БОЗЕН

ВОДЕМОН

Колени преклонив, творит молитву.

Другое, вчетверо сильней числом,

Ведет обстрел смиренных богомольцев.

Но ядра, пролетев над головами,

Бьют мимо цели. Вот они встают.

Одна пехота. Все вооруженье –

Двуручные мечи. Но держат строй.

И движутся на рыцарей бесстрашно.

А рыцари, доспехами звеня,

Коней пришпорив, им навстречу мчатся.

Сейчас они растопчут эту кучку…

Но что это? Ведь рыцари бегут?

БОЗЕН

ВОДЕМОН

Чтоб рыцари бежали.

СОЛДАТЫ

ВОДЕМОН

СОЛДАТЫ

ВОДЕМОН

СОЛДАТЫ

ВОДЕМОН

Остались без имен. А вот и те,

Кто их преследует.
Урс, Винкельрид, Штурмталь.
УРС

А, мсье Бозен!

Привет и добрый вечер! Это кто?

Вы сцапали какого-то бандита?

БОЗЕН

О нет, начальник. Это мой знакомый

УРС

ВОДЕМОН

БОЗЕН

Бальтазар Урс, глава кантона Ури,

Зюсс Винкельрид – почтеннейшего рода

И Берхтольд Штурмталь – знаменосец Берна.

ШТУРМТАЛЬ

Полубородый Рыцарь, олово покупаете?

ВОДЕМОН

Благодарю, сударь. Будь у меня деньги, я мог бы купить герцогство.

Мы дешево отдаем, дешево. Мы все тут по части сельского хозяйства и знаем, какое несчастье – хороший урожай. Возьмите пару тарелок или кувшинов, по два вайслинга штука.

ВОДЕМОН

Тарелки, сударь?

Или супницы.

ВОДЕМОН

По два вайслинга?

Дюжина за двадцать, скидка по случаю победы.

ВОДЕМОН

Вряд ли это правильная цена, сударь. То, что вы считаете оловом, – чистое серебро.

Надо же, серебро.

ШТУРМТАЛЬ

Если это серебро, значит, у герцога, в налобнике его коня, больше серебра, чем у меня во всем доме. А в кухне у герцога больше серебра, чем во всей Швейцарии.

ВОДЕМОН

Какого герцога?

Рыцарь ничего не купит. На кой черт нам этот хлам? У моей жены все, что нужно, висит над печкой. Чем тащить награбленное барахло вверх через перевал Гримзельпас, швырну-ка я его куда подальше.

ВИНКЕЛЬРИД
Твоя правда, начальник. (Выбрасывают трофеи).

ВОДЕМОН

Вы веру в человека мне вернули.

Вы не желаете принадлежать тому,

Что вам принадлежит. Вы победили

Не только вражью силу, но врага,

Что изнутри коварно нападает.

Я вас считал народом без князей,

А вы – народ князей.

УРС

Святая правда.

А заодно и их шикарным штукам:

Дурацким поединкам на турнирах,

Дурацким буквам в греческих словах,

Дурацким песням, бряцанью на струнах,

Дурацким привилегиям охоты,

Дурацким голым мраморным богам,

Налоговым инспекторам, поборам,

Грамматике и прочему разврату.

Швейцарцу это все не по душе.

ВОДЕМОН

О, римляне лесных селений,

Аркадские аскеты-патриархи,

Вы смерть презрели, бросили добро,

Вам родина нужна – не серебро.

ШТУРМТАЛЬ

Рыцарь, вы второй раз упомянули серебро, шутки шутите, или как?

ВОДЕМОН

Это тяжелое серебро, с первого взгляда видно.

Ладно, может, с первого взгляда и видно, но у меня в голове не укладывается, что один-единственный человек может иметь такую прорву серебра.

ВОДЕМОН

Какой человек?

Неужто и впрямь серебро? Черт возьми. (Поднимает чашу с земли).

ВИНКЕЛЬРИД

Эй, товарищ, это моя чаша.

ШТУРМТАЛЬ

Не смейте трогать мою серебряную чашу.

УРС

Лапы прочь, знаменосец.

Эй, начальник, я тебе шею сломаю, я ведь дровосек.

ВИНКЕЛЬРИД

Рвань убогая.

Да, знанье человека -- вещь в себе.

Не раз о людях брался я судить,

Но каждый раз, увы, судил поспешно.

Жонглер, я все-таки не понял, кто

Был их противник?

БОЗЕН

Тсс! Несут кого-то.

Израненный красивый юный рыцарь,

В мечтательных глазах застыла смерть,

Капризный рот и твердый подбородок

Искажены гримасой смертной муки.

Жонглер, его встречали вы?

БОЗЕН

Встречал.

Семнадцать графств в числе его владений.

Считался смелым. Карл его зовут.

ВОДЕМОН

Ссадите здесь меня. Не уносите.

Считают победителем того,

Кто ночь на поле битвы проведет.

Моя ночевка будет самой долгой.

Всему виной мое высокомерье.

Я племя горцев презирал настолько,

Что с шахматной доской как со щитом

В бой ринулся. И вот исход позорный:

Издевкой воздалось мне за издевку.

Не так ужасна смерть, как этот стыд.

Когда мы втиснулись меж озером и склоном,

Народ с повадкой горного козла, Длиннобородый и в меха одетый,

На наши шлемы в форме канюка

Обрушил град камней и толстых палок.

А я подумал: что это такое?

Не то война, не то в харчевне драка.

Когда мы на равнину перешли,

И дикари колени преклонили,

Подумал я, что молятся они,

Смиренно у меня прося пощады.

Они же крючьями на длинных пиках,

Цвет рыцарского войска Хеннегау

Стащили, заарканив, с лошадей.

Так семгу с серебристой чешуей

Выуживают из ее стихии.

Святой Георгий! Я-то полагал,

Что дикость одолеть совсем легко,

А ведь меня лишь дикость одолела.

ВОДЕМОН

Господь не захотел моей победы,

Но мне свою победу даровал.

КАРЛ

Привык я не снимать их даже ночью

Во время войн. Пусть труп не ощутит,

Что наконец-то кончилась война.

БОЗЕН

И, положив на грудь Андреев крест,

Его на поля боя схороните.

ШВЕЙЦАРЦЫ

Исполним все. И всем другим накажем.

БОЗЕН

Кто, стоя, счастья ждет. Снимаю шляпу.

ВОДЕМОН (срывает с глаза повязку)

Ура. Теперь я герцогом зовусь.

Я еду в Экс. Но прежде подстригусь.
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
Тронный зал
Рене. Входит Ауриана.
АУРИАНА

Читает. Пребывает в мире духа.

А я должна его извлечь оттуда.

И чувствую себя убийцей.

(К Рене).

Сир.

На башне возвратилась королева.

РЕНЕ

Ну, значит, договор вступает в силу.

О, сир. Не закрывайте книгу песен.

РЕНЕ

Закрыта книга лучшая – Прованс.

И петь не сможет под рукой бургундской?

РЕНЕ

Читатель глух – и книга умолкает.

Бургундия – не Франция, а лучше.

РЕНЕ

Гнилое яблоко – зеленого вкусней?

Бургундия славна хорошим вкусом.

РЕНЕ

Голубка, вкус хороший – смерть искусства.

В Дижоне – поэтическая школа.

РЕНЕ

Пустая, глупая игра в слова.

Бургундия умеет жить красиво.

РЕНЕ

А Франция живет.

Но мне известно,

Что мало в чем равно искусство -- жизни.

РЕНЕ

Искусство существует в неком царстве,

Которого, увы, не существует.

На крыльях золотых, в одеждах дивных,

Оно над нами щедро рассыпает

Из рога изобилья наших грез

В начертанный эфир цветы надежды.

Но опускаясь ниже, ближе к почве,

Оно в туман воздушный попадает,

И одеяния его тускнеют,

И плоть его становится оберткой

И разбухает от конкретных фактов

Земной материи. И обаянье гаснет.

И, наконец, совсем спустившись вниз,

Оно становится едва заметным.

Не всем, конечно. Только тем, кто мыслит.

Искусство и Людовик так похожи…

АУРИАНА

Вас это огорчает, государь?

РЕНЕ

Ну, я… О, Господи. Я бодрый старец.

Записывать слова старинных песен,

И с барышнями шуточки шутить,

Хотя они во внучки мне годятся,

Иль внучками приходятся, быть может.

Но бодрость смешана из двух вещей:

Из нашей радости и внешней жизни.

Теперь к любой из радостей моих

Примешиваться будет горечь мира.
Фанфара.
АУРИАНА

Случилось что-то?

РЕНЕ

Да. Мне тоже страшно.

И никакой надежды нет?

РЕНЕ

Дитя,

И все, что движется, меня пугает.

КРИКИ

Герцог Лотарингский! Герцог Лотарингский!

Что? Кто? Смотри, да это же Рене!

Мой государь, я к вам с хорошей вестью.

Ваш враг и мой, затеявший войну

С швейцарцами, погиб на поле боя.

Он пораженье потерпел. Он мертв.

АУРИАНА

РЕНЕ

Напрасно столько времени терять!

Зато сегодня мы устроим праздник.

Успеть бы только к вечеру все сделать,

Чтоб весело расстаться с серым днем.

Откройте бочки красного вина,

Пускай заполнит весь дворец любовь.

Пускай, зайдя в любой покой, Венера

Об острове своем с улыбкой вспомнит.

Идем, Ауриана, нынче ты наденешь

Тончайшие чулочные подвязки

К лиловым бальным туфлям из парчи.

Сегодня запрещается грустить.

Ах, Маргарита бедная моя!

Ведь музыка счастливой этой вести

Ее расстроит больше, чем обычно.

Но выслушать ее она должна

Не от меня. Ступай к ней ты, Рене,

И с чистой совестью, или нечистой

(Ты причинишь ей боль), скажи ей все.

И постарайся очень осторожно

Ее надежды пагубной лишить.

ВОДЕМОН

Мой государь. Я весь к услугам вашим.

РЕНЕ

Как древний римлянин явлюсь на праздник.

Надену тогу, в руку жезл возьму

И бороду себе позолочу. Понятно?

С тех пор, как этот расточитель слов, этот хвастун и фокусник Ук де Кальсон за свои пороки подвергся изгнанию со двора, я стал единственным трубадуром в Эксе, единственным и величайшим. Но преследующая меня враждебность фортуны сделала благоприятное для меня время самым неблагоприятным для муз, а короля, каковой мог бы нуждаться только во мне, королем, которому ни до чего нет дела. Наконец, сегодня положение мое, трагичное для артиста, обернулось радостью. Приказано устроить праздник. Я дам полную волю своей ловкости и осуществлю такую прорву чудес, что Ауриана обратит на нее свой восхищенный взор; а я как бы ненароком подойду и как бы невзначай замечу: Мадам, вы разглядываете мою душу. Прибейте эти две кулисы и следуйте за мной. (Уходит).

ПАПИОЛЬ

Как поживает твой хозяин Ук?

Хреново. Хочет жить в лесу, но у него не получается. Не нравится ему щелкать орехи. Два месяца без жалованья, а из одежды – один летний плащ в пятнах от моха. А как живется твоему хозяину Жану?

ПАПИОЛЬ

Роскошно. Жрет каплунов и страусиную печенку, то и дело покупает себе очередной алый камзол и два месяца не платит мне жалованья.

Ничего, сегодня ночью у нас будет работа, веселье и еды до отвала. Не хватает только нашего старого друга Бозена, а все остальное – как в старые добрые времена.

БОЗЕН

ПАПИОЛЬ

БОЗЕН

ЖАН (входит)

Ну, где вы там? (Все уходят).
Водемон,
ВОДЕМОН

Вы, все святые, помогите мне.

Вы, ангелы-хранители, спуститесь

И дайте посмотреть на вас, прелестных,

Чтоб убедить израненную душу

В том, что приличья нужно соблюдать.

Я заглянул в такую бездну злобы,

Что сам от гнева чуть не озверел.

О, праведное небо, если я

Испытывал и стыд, и угрызенья,

Что трон без подвига достался мне,

То больше не стыжусь, поскольку подвиг

Поистине великий совершил.

Едва успел открыть я глупый рот,

Чтоб королеве вести сообщить,

Как дьявольская жуткая гримаса

Ее черты перекосила вдруг.

Точь-в-точь таким изображают черта

Ваятели и резчики по камню.

Взглянув в туннель ее застывших глаз,

Я ад увидел. Ох, она идет…

(Уходит).

Они ликуют. Празднуют удачу

Эдуарда Йорка. О, святая мать,

Разбита жизни цель и с нею жизнь.

Они ликуют, смерть мою встречая.

Все влажные и все сухие части,

Что составляют тела естество,

Во мне распались, потеряв скрещенье,

Их не скрепляет высший жизни смысл.

Должна я умереть. Хочу я смерти.

И даже знай я, как воскресший Лазарь,

Что значит умереть и мертвой быть,

Я все равно хотела б умереть.

И если в жизни цели больше нет,

То цель у гибели моей осталась.

И я умру не где-то, не когда-то

И не в своей постели. Я умру

Вот в этом тронном зале, на виду

У всех, кто скотской похоти предался.

Хочу я им испортить настроенье,

Остановить их дикие прыжки,

Их сладострастное совокупленье,

Стать ужасом для них, кошмаром, жутью.

Пусть это оголтелое бабье,

Что выставляет грудь на обозренье

Любому мужику, и даже Богу,

Крахмальные чепцы с себя сорвет,

Сдерет накладки с тощих ягодиц

И платья непристойные попрячет

И зеркала завесит черной тканью

И каяться начнет в своих грехах.

Вам праздник подавай? Я вам устрою.

И не один, а бесконечный ряд

Печальных похоронных церемоний.

Мой катафалк накроет длинной тенью,

Как черной тканью, все цвета и краски.

Хочу, чтоб в траур погрузился Экс.

Пускай народ на рынке зарыдает.

Пусть свой аллюр умерят жеребцы

И чинно станут шагом выступать.

Пусть слуги подстригутся покороче,

А бороды отпустят подлинней.

И, наконец, пускай всем лошадям

Хвосты укоротят, обрежут уши

И крупы черной лентой обовьют.

И пусть соборный колокол звонит,

О прошлом каждый миг напоминая.

А вы, благочестивая душа,

Вы позаботьтесь, чтобы все прошло

С достоинством и точно по обряду.

В последний раз прошу вас об услуге.

Я чувствую, как из меня душа

Уже наполовину испарилась.

И то, чего отцу я не смогла

При жизни причинить как королева,

Ему устроит королевский труп.

Похабник старый, ты не рассчитал,

Что я умру и вам испорчу праздник.

(Умирает).

МОНАХИНЯ

Что вот уж исполняют наказанье,

И душу вопрошает Судия,

А труп, души лишенный, всем назло

Постыдные поступки совершает.

Но больше ты меня не будешь мучить.

Я в Англию вернусь. На корабле.

(Уходит).
Папиоль.
ПАПИОЛЬ

Что такое Папиоль, когда он держит язык за зубами? Чурбан. Что такое Папиоль, когда он поет? Ангел. Значит, будем петь. Что это тут валяется? Мертвый труп. О горе, это же Маргарита, родная дочь нашего короля. И что прикажете с ней делать? Папиоль знает. Он уберет труп с глаз долой, и праздник будет спасен. (Ставит труп стоймя, труп переламывается посередине. Оба валятся наземь. Он хочет уложить на землю верхнюю часть мертвого тела, при этом ноги Маргариты взлетают вверх и ударяют его по заду. Чтобы выпрямить ноги, он одновременно колотит ее по лицу и животу. Потом затаскивает труп в левую нишу и прячет его там. Чтобы задернуть кулису, ему приходится отпустить труп, Маргарита падает. Он придерживает ее ногой, задергивает кулису, Маргарита падает. Он пинает ее и тащит за кулису). Изволь слушаться, ведьма. Тебе не все равно? Завтра утром будешь такая же мертвая.

ЖАН (входит)

Ты почему колотишь кулису?

ПАПИОЛЬ

Эта стерва качается.

Кончай, сюда идет король.

Мои верные вассалы, обращаюсь к вам в костюме мудрости и от ее имени. Давайте радоваться, старые и молодые. Пусть молодые пьют и целуются от души, пусть отведают обычного вина и белого мяса. А старые пусть пьют осмотрительно и целуются бережно, но вино должно быть выдержанным, а поцелуи по любви.

ЖАН

Советы его величества – чистое золото.

Так оно и есть, а кто не хочет, пусть их не слушает.

Можешь обнять меня, Колен. Как? Не хочешь? Тогда ты должен. (Целует его).

КОЛЕН

Мы должны соблюдать осторожность.

Ты не был у меня вот уже два дня. Но даже с таким опозданием ты способен покончить с моей тоской. Почему ты так быстро прерываешь наш поцелуй?

КОЛЕН

В замке полно народу, люди могут нас заметить.

Моя плоть полна такой нежности, что я людей не замечаю.

КОЛЕН

Не горячись.

Я, как хорек-альбинос, могу помереть от любовного жара и неутоленной страсти.

КОЛЕН

Меня снедает не меньшая страсть, но немного здравого рассудка пошло бы на пользу нашей любви.

Если мужчина говорит о рассудке, мы, женщины, считаем его трусом, а того, кто от любви сходит с ума, называем мудрецом.

КОЛЕН

Твой муж приказал следить за нами.

Ненавижу тебя, ты напоминаешь мне мужа.

КОЛЕН

Лучше смерть, чем твоя ненависть. (Целует ее).

Осторожно. Давай спрячемся за этой кулисой.

КОЛЕН

Там кто-то есть. Шпион.

Беги. Беги, друг мой.

КОЛЕН

Выходи, негодяй. (Выхватывает труп Маргариты, швыряет на середину сцены).

АУРИАНА

КОЛЕН

АУРИАНА

КОЛЕН