Материалы лекций по дисциплине «История отечественной литературы XVIII в.»

"Почта духов" Крылова

Главное внимание следует обратить на сатирические журналы Крылова, сравнить их проблематику и художественные средства с журналами Н.И. Новикова. В своем сатирическом пафосе Крылов примыкает к радищевской линии в русской литературе XVIII века, хотя и остается на позициях просветительства. "Почта духов" (1789) издавалась Крыловым ежемесячно при помощи И.Рахманинова. Крылов был не толь­ко издателем журнала, но и его автором. Название обращает нас к "Адской почте" Эмина. "Почта духов" строится по тому же композиционному" принципу: состоит из писем к волшебнику Маликульмульку подземных, воздушных и водяных духов. Издание Крылова не является журналом в современном смысле, это сборник очерков, объединенных общей идеей и формой, что дает основание исследователям определить "Почту духов" как просветительский философский роман. В литературном отношении проза Крылова тяготеет к "Хромому бесу" и "Жиль Бласу" Лесажа. К '"Хромому бесу'" восходит и сатирический жанр "Почты духов": сатирическому разо­блачению действительности дается фантастическая мотивировка. "Почту духов" исследователи сближают с "Персидскими письмами" Монтескье и сатирическими сказками Вольтера. Вместе с тем "Почта духов" опирается на лучшие традиции русской сатирической журналистики. Рисуя сатири­ческую картину действительности, Крылов прибегает к литературному приему, которым часто пользуются писатели XVIII века: человеческая жизнь дается в восприятии наблюдателей, изучающих ее, - в данном слу­чае фантастических существ, что усиливает сатирическую остроту вос­произведения действительности, к которой все давно привыкли. Крылов разоблачает представителей власти, вельмож, судей, чиновников, протес­тует против несчастной участи рабов. Создавая сатиру ''на лица", он на­правляет ее против фактов, характерных для социально-политической дей­ствительности России. Нужно рассмотреть тематику сатирико-повествовательных и морально-философских писем е "Почте духов", от­метить приемы, формы и виды сатиры, свойственные литературной манере Крылова-сатирика (сатирические стихи, сатирическая сценка, письмо, до­кумент, элементы "перелицовки" и пародии в духе бурлеска и др.).

Сатирическая проза Крылова

С 1792 года Крылов принимает участие в издании журнала '"Зри­тель", в котором блестяще развернулся его сатирический талант. Из произ­ведений Крылова, помешенных здесь, по идейной силе и художественной яркости выделяются два. "Каиб" ("Восточная повесть"') и "Похвальная речь в память моему дедушке".

В прозе Крылов часто прибегает к пародии. Удачно он пародирует строй похвальных или поминальных речей, позволяющих дать многосто­роннюю характеристику объекта сатиры, построить сатирический портрет. Крылов сохраняет основные стилевые признаки жанра - высокую торже­ственность, витийство, риторические приемы и наполняет их новым со­держанием. Недостатки и пороки объекта сатиры Крылов выдает за его достоинства, превращая похвалы в сатирические разоблачения. Так по­строена "Похвальная речь в память моему дедушке", по своей литератур­ной форме представляющая "'ложный панегирик".

"Каиб" назван в подзаголовке "восточной повестью". Перенесение действия на восток было обычным приемом авторов, желавших замаски­ровать свои намеки на отечественную жизнь. В связи с этим уместно рас­смотреть вопрос о месте "Восточной повести" в мировой и русской литературе и отметить особенности развития "Восточной повести" в русской литературе XVIII века. Произведение Крылова является острой сатирой на русскую действительность и самодержавие: изображается деспотичный правитель, бездарные вельможи, показное великолепие дворцов и нищета народа. Отвечая на вопрос, в чем художественное своеобразие повести, нужно определить характер и формы комического в ней, выяснить, как проявилось влияние поэтики сатирических журналов XVIII века на жанро­вом, сюжетно-композиционном, образном, стилевом уровнях повести, сравнить "Почту духов" и "Каиб". Особого внимания заслуживают основ­ные приемы и формы пародии в повести. В произведении Крылова паро­дированию подвергается классицизм; сентиментализм, предромантизм в литературе, причем литературная пародия сочетается у него с явными по­литическими тенденциями. Сатирик беспощадно высмеивает шаблоны хвалебной придворной оды и чувствительной идиллии - он требует не "возвышенного" и не "трогательного", а правдивого изображения действи­тельности.

"Подщипа, или Трумф"

Литературная форма "Подщипы" представляет остроумную пародию на жанр классической трагедии. Все элементы этого жанра: героический сюжет, аристократические персонажи, торжественный язык — решительно снижены и наполнены несвойственным им содержанием. Шутотрагедия имеет и политический подтекст: это сатира на идею "просвещенного абсо­лютизма", а которой осмеяны реальные аспекты политической, социаль­ной и военной жизни России периода правлении Павла I. Характерными стилевыми приемами "Трумфа" стали снижение высокого и поэтизация низкого. Сам Крылов представил ее в цензуру как "святошную трагедию", подчеркивая близость фольклору. В пьесе сочетаются приемы народного и профессионального театров. Поставленная на любительской сиене, шутот­рагедия Крылова имела большой успех и распространилась во многих спи­сках. Впервые опубликована в России она была в 1871 году, а на сцене появилась в 1905 году.

Литературная деятельность молодого Крылова тесно связана с его басенным творчеством: следует обратить внимание на реалистические тенденции его сатиры и формирование "механизма" басенной аллегории (люди-животные, люди-куклы).

В русской литературе последней трети века развивается новое лите­ратурное направление - сентиментализм. Если писатели-классицисты стремились познать действительность с помощью абстрагирую шей мысли, то у сентименталистов ее сменяет чувство. "Трезвости" ума они противо­полагают чуткость сердца, общей норме - индивидуальное своеобразие, правилу - требование "вкуса", ориентации на античность - интерес к со­временности и национальной старине. Изображение действительности в творчестве писателей-сентименталистов неотделимо от индивидуального восприятия автора, от авторской личности. Следует четко представлять то новое, что внес сентиментализм в художественное познание русской дей­ствительности: появление "обыкновенного"' человека в качестве героя произведения, интерес к внутреннему миру изображаемого персонажа, т.е. так называемый "психологизм", построение сюжета на основе ситуаций будничной жизни частных людей, внимание к нравственному миру пред­ставителей крестьянства, обогащение новыми жанрами (повесть, "путеше­ствие", "'камерная лирика"), дальнейшее сближение литературного языка с живой разговорной речью, в результате' чего стало возможным создание особого поэтического стиля в лирических жанрах.

Особо стоит вопрос о периодизации русского сентиментализма. Вос­пользуемся периодизацией, предложенной П.А.Орловым в книге "Русский сентиментализм"'. Первый этап - 1760 — 1775 годы - период зарождения русскою сентиментализма, представленного в творчестве молодых поэтов во главе с Херасковым, сплотившихся вокруг журнала "Полезное увеселе­ние". Прозаические произведения этого периода представлены в творчест­ве Эмина, Радищева, Левшина, драматургические - "слезливыми" пьесами Хераскова. Лукина. Второй этап - 1776 - 1789 годы - представлен в твор­честве Н.П.Новикова, Муравьева, и раннем творчестве Карамзина. Третий этап - 1789 - 1796 годы - наиболее яркий и плодотворный в истории рус­ского сентиментализма. Характеризуется преобладанием прозаических произведений - Карамзина, Эмина. Львова, Муравьева. Четвертый этап 1796 - 1811 годы - время упадка и разложения сентиментализма. Не­давнюю его славу поддерживает только Карамзин до 1803 года. Для твор­чества большинства сентименталистов характерно эпигонство и утрата просветительских идеалов.

Творческий путь Н.М. Карамзина. Общественно-литературная позиция. Карамзин-издатель журналов, литературный и театральный критик.

Литературная деятельность Карамзина началась в середине 80-х годов XVIII в. и завершилась в 1826 г., т. е. в общей сложности продолжалась свыше сорока лет и претерпела ряд существенных изменений. Ранний период творчества писателя относится ко второй половине 80-х годов XVIII в., когда юный Карамзин стал одним из членов масонской ложи розенкрейцеров, возглавляемой Н. И. Новиковым. Близость к масонам Карамзин рассматривает как счастливый дар судьбы. По поручению своих наставников он занимается переводами нравоучительно-религиозных произведений. Одним из них была книга швейцарского поэта Галлера «О происхождении зла». Вместе со своим другом, также масоном, А. А. Петровым он редактирует первый в России детский журнал «Детское чтение для сердца и разума» (1785-1789), где была помещена его повесть «Евгений и Юлия». Влияние масонов ощущается в повышенном интересе Карамзина к религиозно-моралистическим проблемам. Однако в отличие от правоверных масонов, Карамзин испытывает в это время сильное влияние со стороны сентиментальной и предромантической литературы, о чем прежде всего свидетельствуют переведенные им произведения: «Времена года» Томсона, идиллия Геснера «Деревянная нога», драма Лессинга «Эмилия Галотти». Ему хорошо знакомы и произведения Руссо, Клопштока, Юнга, Виланда, Ричардсона и Стерна.

Новый, сентиментально-просветительский период начинается в 1789 г. и продолжается до лета 1793 г. В 1789 г. Карамзин порывает с масонами. Сам писатель объяснял впоследствии свое решение тем, что его раздражали «нелепые обряды» и таинственность масонских собраний. Но причина оказывалась более глубокой. Еще до поездки за границу Карамзин твердо решил начать издание собственного журнала, который бы полностью соответствовал его новым литературным вкусам. В 1789-1790 годах писатель совершает путешествие по Западной Европе. Вернувшись в Россию, он издает ежемесячный «Московский журнал» (1791-1792), в котором публикует «Письма русского путешественника», повести «Бедная Лиза», «Наталья, боярская дочь», а также переводы произведений западноевропейских авторов. В критическом отделе помещались рецензии на вновь выходящие книги как русских, так и зарубежных писателей. Сотрудниками журнала были И. И. Дмитриев, Г. Р. Державин, М. М. Херасков. Большая часть произведений принадлежала самому издателю. Просветительские взгляды Карамзина наиболее ярко были представлены в «Письмах русского путешественника». Автор осуждает в них деспотизм немецких правителей, религиозную нетерпимость и фанатизм церковников, восхищается республиканскими порядками в Швейцарии, подвигом Вильгельма Телля. Идея внесословной ценности человеческой личности нашла свое отражение в таких произведениях, как «Фрол Силин, благодетельный человек» (1791) и «Бедная Лиза» (1792).

Следующий этап начинается с лета 1793 г. и завершается в 1802 г. Удручающее впечатление произвело на Карамзина резкое обострение революционных событий во Франции. Если начало революции, отличавшееся сравнительно мирным характером, он встретил вполне сочувственно, то якобинский террор и казнь Людовика XVI буквально потрясли его. Ярким свидетельством этого стали письма Мелодора и Филалета, повести «Остров Борнгольм», «Сиерра-Морена», помещенные во второй книжке альманаха «Аглая» (1795). В своем новом журнале «Вестник Европы» (1801-1802) писатель подводил итоги минувшему десятилетию. В его высказываниях чувствуется страх перед резкими и тем более насильственными изменениями. Если раньше в «Письмах русского путешественника» общечеловеческое и национальное начала гармонично дополняли друг друга, то теперь национальное становится главенствующим. Отсюда — недоброжелательное отношение к Петру I, якобы унизившему патриотическую гордость русских.

И все-таки перемены, происшедшие во взглядах писателя под влиянием революционных потрясений, не привели к полному отказу от прежней, просветительской программы. В «Вестнике Европы» он указывает на ряд явлений, нуждающихся в коренном улучшении, прежде всего на законодательство. В отличие от реакционеров, стремившихся забросать грязью имена великих французских философов XVIII в. — Вольтера. Дидро, Руссо, Карамзин продолжает отзываться о них с прежним уважением. Осуждая революционные действия, писатель не отказался от своих симпатий к республиканским порядкам.

Последний период начинается с 1803 г. и продолжается до смерти писателя. Огромным подвигом была его работа над «Историей государства Российского». Карамзин получил звание историографа и соответствующую этому положению пенсию, которая позволила ему полностью посвятить себя научным изысканиям. Первые восемь томов вышли в 1818 г. Это стало событием величайшей важности. Русские читатели впервые могли узнать о прошлом своей страны из достоверного, увлекательно написанного труда. Смерть застала Карамзина в 1826 г. в работе над двадцатым томом, посвященным истории «Смутного времени».

Поэтика сентименталистских повестей Н.М. Карамзина «Бедная Лиза», «Наталья-боярская дочь» (сюжетно-композиционная организация, образ героя, героини, роль пейзажа).

Лучшей повестью Карамзина справедливо признана «Бедная Лиза» (1792), в основу которой положена просветительская мысль о внесословной ценности человеческой личности. Проблематика повести носит социально-нравственный характер: крестьянке Лизе противопоставлен дворянин Эраст. Характеры раскрыты в отношении героев к любви. Чувства Лизы отличаются глубиной, постоянством, бескорыстием: она прекрасно понимает, что ей не суждено быть женою Эраста. Дважды на протяжении повести она говорит об этом. Лиза любит Эраста самозабвенно, не задумываясь о последствиях своей страсти. Этому чувству не могут помешать никакие корыстные расчеты. Во время одного из свиданий Лиза сообщает Эрасту, что к ней сватается сын богатого крестьянина из соседней деревни и что ее мать очень хочет этого брака.

Эраст изображен в повести не вероломным обманщиком-соблазнителем. Такое решение социальной проблемы было бы слишком грубым и прямолинейным. Это был, по словам Карамзина, «довольно богатый дворянин» с «добрым от природы» сердцем, «но слабым и ветреным... Он вел рассеянную жизнь, думал только о своем удовольствии...». Таким образом, цельному, самоотверженному характеру крестьянки противопоставлен характер доброго, но избалованного праздной жизнью барина, не способного думать о последствиях своих поступков. Намерение обольстить доверчивую девушку не входило в его планы. Вначале он думал о «чистых радостях», намеревался «жить с Лизою как брат с сестрою». Но Эраст плохо знал свой характер и слишком переоценил свои нравственные силы. Вскоре, по словам Карамзина, он «не мог уже доволен быть... одними чистыми объятиями. Он желал больше, больше и, наконец, ничего желать не мог». Наступает пресыщение и желание освободиться от наскучившей связи.

Следует заметить, что образу Эраста сопутствует весьма прозаический лейтмотив — деньги, которые в сентиментальной литературе всегда вызывали к себе осудительное отношение. Настоящая искренняя помощь выражается у писателей-сентименталистов в самоотверженных поступках. Вспомним, как решительно отвергает радищевская Анюта предложенные ей сто рублей. Точно так же ведет себя слепой певец в главе «Клин», отказываясь от «рублевика» и принимая от путешественника лишь шейный платок.

Эраст при первой же встрече с Лизой стремится поразить ее воображение своей щедростью, предлагая за ландыши вместо пяти копеек целый рубль. Лиза решительно отказывается от этих денег, что вызывает полное одобрение и ее матери. Эраст, желая расположить к себе мать девушки, просит только ему продавать ее изделия и всегда стремится платить в десять раз дороже, но «старушка никогда не брала лишнего». Лиза, любя Эраста, отказывает посватавшемуся к ней зажиточному крестьянину. Эраст же ради денег женится на богатой пожилой вдове. При последней встрече с Лизой Эраст пытается откупиться от нее «десятью империалами». Эта сцена воспринимается как кощунство, как надругательство над любовью Лизы: на одной чаше весов — вся жизнь, помыслы, надежды, на другой — «десять империалов». Сто лет спустя ее повторит Лев Толстой в романе «Воскресение».

Для Лизы потеря Эраста равнозначна утрате жизни. Дальнейшее существование становится бессмысленным, и она накладывает на себя руки. Трагический финал повести свидетельствовал о творческой смелости Карамзина, не пожелавшего снизить значительность выдвинутой им социально-этической проблемы благополучной развязкой. Там, где большое, сильное чувство вступало в противоречие с устоями крепостнического мира, идиллии быть не могло.

В целях максимального правдоподобия Карамзин связал сюжет своей повести с конкретными местами тогдашнего Подмосковья. Домик Лизы расположен на берегу Москвы-реки, неподалеку от Симонова монастыря. Свидания Лизы и Эраста происходят возле Симонова пруда, который после выхода повести получил название «Лизина пруда». Все эти реалии произвели на читателей ошеломляющее впечатление. Окрестности Симонова монастыря стали местом паломничества многочисленных поклонников писателя.

В повести «Бедная Лиза» Карамзин показал себя большим психологом. Он сумел мастерски раскрыть внутренний мир своих героев, в первую очередь их любовных переживаний. До Карамзина переживания героев декларировались в монологах героев. Последнее относится прежде всего к эпистолярным произведениям. Карамзин нашел более тонкие, более сложные художественные средства, помогающие читателю как бы угадывать, какие чувства испытывают его герои, через внешние их проявления. Лирическое содержание повести отражается и в ее стиле. В ряде случаев проза Карамзина становится ритмичной, приближается к стихотворной речи. Именно так звучат любовные признания Лизы Эрасту: «Без глаз твоих темен светлый месяц, // без твоего голоса скучен соловей поющий; // без твоего дыхания ветерок мне не приятен».

Кроме «Бедной Лизы» в «Московском журнале» была опубликована историческая повесть Карамзина «Наталья, боярская дочь» (1792). Своеобразие первой исторической повести Карамзина состоит в том, что в ней прошлое показано не с парадной, официальной стороны, а в его домашнем облике. Героиня повести Наталья — единственная дочь престарелого вдовца боярина Матвея Андреева. Изображается уединенная теремная жизнь молодой девушки, ее скромные забавы вместе с соседками-подругами. Главное содержание повести — любовные переживания героини, начиная с непонятных ей самой тревожных томлений и кончая всепоглощающей страстью, овладевшей ею при встрече с избранником ее сердца. Наталье разрешалось появляться за пределами дома только в церкви и то под присмотром мамки. Здесь-то и происходит ее знакомство с Алексеем Любославским, сыном опального боярина, вынужденным скрываться в подмосковных лесах. По убедительной догадке А. Старчевского, отправной точкой при создании повести послужил «брак царя Алексей Михайловича с Натальей Кирилловной Нарышкиной, воспитанницей боярина Матвеева». Но от этой исторической основы в повести, кроме имен, ничего не осталось. Историзм произведения носит пока еще поверхностный характер и ограничивается предметами быта, одежды, оружия XVII в.

Допетровская старина прославляется как время, когда русское дворянство еще не было затронуто иноземным влиянием, принимавшим в XVIII в. зачастую самые уродливые формы. Эта идеализация распространяется и на нравы XVII в. Наряду с образцовым монархом выведен столь же справедливый боярин, правая рука государя — отец Натальи Матвей Андреев. Прототипом его был один из сподвижников царя Алексея Михайловича, воспитатель матери Петра I боярин Артамон Сергеевич Матвеев, воспетый Рылеевым в одной из его дум. Этот дипломат и военачальник был отправлен в ссылку при царе Федоре Алексеевиче и трагически погиб в 1682 г. во время первого стрелецкого бунта.

В повести Карамзина факты биографии А. С. Матвеева поделены между двумя героями. Первая, благополучная часть его жизни послужила материалом для образа отца Натальи — боярина Матвея Андреева. История опалы и ссылки А. С. Матвеева вместе с малолетним сыном Андреем отразилась в судьбе боярина Любославского и его сына Алексея. Карамзинский боярин Матвей представлен мудрым и нелицеприятным наставником царя, защитником всех обиженных. Он выступает как посредник между народом и верховной властью. Не боясь опалы, говорит царю все, что думает, справедливо разрешает судебные споры, всегда стоит только за правду. Особое место отведено хлебосольству и нищелюбию отца Натальи; филантропия всегда была одним из краеугольных камней общественной программы Карамзина. Семейные, домашние добродетели служат у Карамзина надежной опорой для общественных. Боярин Матвей — идеальный отец и столь же идеальный гражданин. Алексей Любославский — нежный сын, образцовый супруг и вместе с тем отважный воин. Даже в Наталье любовь к мужу пробуждает воинский пыл, и вместе с Алексеем она выходит на ратное поле. Разумеется, не следует видеть в этом произведении верное отражение социальных и семейных отношений XVII в. Перед нами типичная утопия дворянского просветителя конца XVIII в., перенесшего на прошлое свое представление об идеальном сословно-монархическом государстве и противопоставившего этот идеал общественным отношениям своего времени.

Историческая повесть Н.М. Карамзина «Марфа-посадница». Идеи, образы, стиль.

О политических взглядах Карамзина в начале XIX в. лучше всего свидетельствует новая историческая повесть «Марфа Посадница» (1803), в основу которой положены события XV в. — борьба Новгородской республики с московским самодержавием за свою самостоятельность. Эта тема в конце XVIII — начале XIX в. имела не только исторический интерес. Старый феодальный монархический строй распадался буквально на глазах, и на его обломках то в одной, то в другой стране возникали молодые республики. Так, в 1775-1783 гг. разразилась революция в Америке, и бывшие колонии монархической Англии объявили себя самостоятельным государством. Несколькими годами позже революционный пожар охватил Францию, и многовековой монархический порядок уступил место республиканскому. Но если Америка сохранила свою политическую систему, то Французская республика очень скоро переродилась в наполеоновскую империю. Все это создавало впечатление шаткости, зыбкости не только старых, но и новых политических отношений и, естественно, заставляло современников задумываться о путях, по которым европейский мир пойдет дальше.

Было бы глубоко ошибочным считать, что политические симпатии Карамзина в начале XIX в. принадлежали только монархическому строю. Многочисленные статьи, помещенные в «Вестнике Европы», свидетельствуют о том, что и после кризиса, пережитого писателем в 1793 г., республиканский тип правления в глазах Карамзина не утратил своей привлекательности. Своеобразие политической позиции Карамзина в «Марфе Посаднице» состоит в том, что в ней в одинаковой степени возвеличены и прославлены и республиканские и монархические принципы, что полностью соответствует мировоззрению Карамзина, сумевшего в своих взглядах соединить оба эти начала. Эту же двойственность он переносит и на взгляды новгородского «летописца» — вымышленного автора «Марфы Посадницы».

Поэтизация республиканских доблестей древнего Новгорода в «Марфе Посаднице» особенно очевидна в случаях, когда Карамзин умышленно отходит от фактов, хорошо известных ему как историку. Различна прежде всего трактовка общественной жизни Новгорода в последние годы его вольности. В «Истории государства Российского» показана борьба между двумя партиями, из которых одна вполне открыто симпатизировала Москве, другая — поддерживала сепаратистские планы Борецких. В «Марфе Посаднице» все выглядит иначе. Новгородцы показаны как дружный воинский стан, сплотившийся вокруг Марфы. В «Истории...» Карамзин неоднократно пишет о тайных переговорах Марфы с Литвой, с целью окончательного разрыва с Москвой. Текст этого соглашения приводится в примечаниях к VI тому. В повести Борецкая гордо отвергает льстивые предложения литовского посла, предпочитая остаться без помощи, нежели запятнать свою совесть изменой. В «Истории...» дважды приводятся примеры вероломства новгородцев в войне с Москвой, когда они, направляя к Иоанну послов для мирных переговоров, внезапно нападали на его войска. В повести военные действия Новгорода отличаются рыцарским благородством и прямотой. В «Истории...» пятитысячная московская рать одержала победу над сорокатысячным новгородским войском. В повести — совершенно иное соотношение: войско Иоанна значительно превышает силы новгородцев. Карамзин знал о том, что Иван III не казнил Марфу, а заточил ее в монастырь. В «Истории...» указаны и место ее заключения, и год ее вполне мирной кончины. В повести Борецкая погибает на плахе, обнаруживая при этом большое самообладание. Описание казни насыщено эффектными подробностями. Последние слова Марфы звучит укором растерявшим республиканские доблести новгородцам.