Методические рекомендации по организации работы с одаренными детьми
жүктеу/скачать 5.53 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Г. Спенсер-Джонс "Жизнь на других мирах" (H. Spencer Jones "Life on other worlds", London, 1940)
- И.Ф. Полак "Планета Марс и вопрос о жизни на ней" Из-ние третье, дополненное, М.: ГОНТИ, 1939 (Из главы "Теории Марса")
Ловелл П. "Марс и жизнь на нём" Пер. с англ. под ред. А.Р.Орбинского, Одесса: Матезис, 1912 (Из главы V, "Каналы и оазисы на Марсе") Тридцать лет тому назад те области на Марсе, которыя принимались за материки, казались гладкими пятнами; да и странно было бы ожидать чего-либо другого, рассматривая материки на таком далеком расстоянии. Но в 1877 году замечательный наблюдатель сделал еще более замечательное открытие. В этом году Скиапарелли, всматриваясь в материки Марса, открыл на них длинныя узкия полосы, который с тех пор получили очень большую известность под названием каналов Марса. Уже при первом поверхностном знакомстве они произвели поразительное впечатление, но чем больше их изучали, тем чудеснее они оказывались. Не будет преувеличением сказать, что эти каналы являются самыми поразительными объектами, какие небо когда-либо показывало нам. Бывают на небе зрелища более ослепительныя, картины, внушающия больше благоговейнаго ужаса; но на мыслящаго наблюдателя, которому посчастливилось видеть их, ничто на небе не производит такого глубокаго впечатления, как эти каналы Марса. Это всего лишь тонкия линии, ничтожныя паутинныя нити, опутывающия своей сетью лик Марсова диска. Но и за миллионы километров пустого пространства, отделяющаго нас от планеты, эти нити неудержимо влекут к себе нашу мысль. Что касается их ширины, то было бы ближе всего к истине сказать, что они вовсе не имеют ширины. В самом деле, чем благоприятнее были условия наблюдения каналов, тем они оказывались все уже и уже. Тщательныя наблюдения Флагстаффской обсерватории показали, что самые уэкие из них должны иметь, повидимому, не более двух километров ширины. Что столь тонкая линия все еще видима для глаз, обусловливается ея длиной и объясняется это, вероятно, многочисленностью конусов ретины глаза, на которые она действует. Если бы воздействию подвергался один только конус ретины, как это было бы в случае точки, то глаз, конечно, не мог бы открыть этих линий. При сравнительном разнообразии каналов тем более поразительным является тот факт, что каждый из них на всем своем протяжении имеет совершенно одинаковую ширину. Насколько лишь возможно различить, в ширине вполне развитого канала нет сколько-нибудь заметных различий по всей длине его от одного конца до другого. Лишь вычерченная на бумаге по линейке прямая линия может сравниться с каналом по правильности и равномерности. Как ни поразителен вид одного отдельнаго канала, но это ничто в сравнении с тем впечатлением, которое производит на наблюдателя количество их и еще более их расчлененность. Когда Скиапарелли закончил работу, которой он посвятил свою жизнь, им было открыто всего 113 каналов; в настоящее время число это возросло до 437 благодаря новым каналам, открытым во Флагстаффе. Так же, как и с открытием астероидов, позже найденные каналы вообще меньше и потому хуже видны, чем открытые раньше. Но это правило не без исключений; и – здесь лежит отличие от охоты за астероидами – исключение в данном случае объясняется не тем, что в безбрежных небесах можно легко пропустить объект: причина кроется в самом канале. Эти многочисленныя линии образуют сочлененное целое. Каждая соединена с ближайшей (и даже с несколькими ближайшими) самым непосредственным и простым образом: они встречаются своими концами. Но так как каждая из них имеет свою особую длину и свое особое направление, то в результате получается, так сказать, неправильная правильность. Получается такая картина, как будто весь диск оплетен кружевом сложнаго и изящнаго рисунка, покрывающим лик планеты. Таким образом поверхность планеты разделяется на большое число многоугольников, клеточек Марса. Одной из самых замечательных особенностей этих линий является их расположение. Они соединяют друг с другом все выдающееся пункты поверхности. Если мы возьмем карту планеты и все бросающаяся в глаза места на ней соединим прямыми линиями, то мы найдем, к нашему изумлению, что получилось воспроизведение действительности. То обстоятельство, что эти линии с одной стороны находятся в такой зависимости от топографии, а с другой стороны совершенно не зависят от того, какия области они пересекают, весьма красноречиво говорит нам о характере этих образований: оно показывает, что эти линии более поздняго происхождения, чем сами главныя особенности поверхности. В самом деле, об этом наши линии свидетельствуют независимо от того, что они представляют собой. Коротко говоря, характерныя свойства и расположение этих линий показывают, что уже после того, как поверхность планеты сформировалась в главных чертах, линии были наложены на эти последния. Долгое время пионеры, которые открывали этот новый мир, не разглашали своих открытий, так как неумеющие смотреть в телескоп раскритиковывали все это, какъ пустыя мнения и иллюзии: так легко люди поддаются обманчивому голосу предубеждения. Но в 1901 году на Флагстаффской обсерватории были начаты попытки заставить эти открытия самим поведать о себе миру путем собственной записи на фотографической пластинке. Прошло однако много времени прежде, чем удалось заставить их сделать это. Первая попытка не дала никакого результата, вторая, два года спустя, была более удачна: посвященные, но только одни они, могли уже видеть слабые намеки; но спустя еще два года долгия усилия увенчались успехом. Наконец-то удалось запечатлеть эту странную геометричность на снимке. Фотографический подвиг, заключавшийся в том, чтобы заставить эти линии держаться неподвижными относительно камеры достаточно долгое время, т. е. уловить воздушныя волны такой длины, чтобы изображеше каналов успело закрепиться на фотографической пластинке, – этот подвиг совершил Лампланд. Тщательное изучение, терпение и искусство помогли ему добиться успеха в этом необыкновенном деле, о котором Скиапарелли с удивлением писал автору этой книги: "я никогда не поверил бы, что это возможно". Как ни удивителен вид каналов, но изучение раскрыло в них нечто еще более удивительное: их вид изменяется в зависимости от времени. Каналы постоянны по своему положению и непостоянны по своему характеру. В одну эпоху они являются объектами, которые бросаются в глаза, так что их почти невозможно не заметить, в другую, спустя немного месяцев, приходится напрягать всю остроту зрения, чтобы только найти их. Но и это еще не все; некоторые показываются, когда другие остаются скрытыми, а эти другие появляются, когда первые становятся невидимыми. Целыя области бывают охвачены таким самопроизвольным исчезновением и самопроизвольным появлением, тогда как в соседних областях одновременно происходит противоположное. Наше изучение приводит, по-видимому, к заключению, что ростом и убылью этих странных образований управляет определенный закон. Вода, освобожденная таянием полярных покровов, оживляет каналы, они быстро становятся явственными, остаются такими в течение нескольких месяцев и затем медленно замирают. Каждый в свою очередь совершает предначертанный круг и процесс оживления медленно, но уверенно шествует от широты к широте вниз по диску. Мы заключаем, что явления, обнаруживаемыя каналами, объясняются вегетацией. Не просто перенос воды, но следующее за переносом превращение дает нам ключ к пониманию. Не самое вещество воды, но животворящий дух, пробуждаемый ею, порождает те явления, которыя мы видим. Накопленная в виде снега вода, сбросив ледяныя оковы и освободившись из зимних вместилищ, начинает течь и на своем пути вызывает к жизни растительность. Последняя является действительной причиной того, что мы видим каналы с постепенно возростающей ясностью. Ничто не может задержать этого размереннаго движения, никакия препятствия не отклоняют его пути. По порядку достигается и проходится один пояс за другим, пересекается даже экватор и волна заливает территорию другого полушария. Издали по ея следам идет более медленный процесс убыли. Но тем временем с покрова другого полюса уже дан импульс такого же характера; он передается таким же образом, но в обратную сторону, шествуя к северу, как первый импульс шел к югу. Каждый Марсов год большая часть планеты дважды является ареной этих сменяющихся противоположных волн, вызывающих к жизни растительность, неуклонно несущихся вперед, не взирая ни на какия препятствия. Марс имеет поэтому два периода произрастания; один приходит из арктическаго пояса планеты, а другой из антарктическаго и экватор ея – любопытно заметить – пополугодно связан то с одним, то с другим полюсом. Есть что-то возбуждающее в представлении об этой согласованности движения, соразмереннаго с течением года. Глаз, кажется, почти схватывает шаг этого безмолвнаго движения в униссон с постепенным потемнением каналов. И то, что оно несет жизнь, а не смерть, ни на йоту не уменьшает вызываемаго им возбуждения. При всей мирности цели, ритмическое величие явления вызывает в нас мысль о чемъ-то могучем. Это впечатление вполне подходит к имени планеты, оправдывая его в хорошем, не зловещем смысле. Планета, названная по имени бога брани, остается верной его характеру по размеренной правильности происходящих на ней величественных изменений. Г. Спенсер-Джонс "Жизнь на других мирах" (H. Spencer Jones "Life on other worlds", London, 1940) Пер. с англ. А.К.Фёдоровой-Грот под ред. проф. Н.И.Идельсона М.-Л.: ОГИЗ, 1946 (Из главы VIII, "Марс - планета угасшей жизни") Многие считают, что Марс наиболее интересный небесный объект, так как это единственный мир, для которого у нас, по-видимому, имеются прямые доказательства жизни и так как, по мнению некоторых астрономов, изучение Марса приводит к убеждению о существовании на нём разумных существ. Наши возможности для удовлетворительных наблюдений Марса в известной мере ограничены. Его видимый диаметр изменяется от 3,5 секунды дуги, когда Марс находится в наибольшем удалении, до 25 секунд в наиболее благоприятных противостояниях. В этих случаях диаметр его изображения, видимый в телескоп, приблизительно в 7 раз больше, а поверхность изображения примерно в 50 раз больше, чем когда планета находится в наибольшем удалении от Земли. Для изучения тонких деталей на поверхности планеты условия более или менее благоприятны в течение только немногих месяцев до и после противостояния, иными словами, примерно несколько месяцев в течение каждых двух лет. Предположим, что в нашем распоряжении имеется большой телескоп с фокусным расстоянием в 7,5 м. При наиболее благоприятных противостояниях диаметр изображения Марса в фокальной плоскости такого инструмента несколько менее 1 мм, при наименее благоприятных - приблизительно в два раза меньше; при наибольшем удалении планеты он равен примерно 0,1 мм. При столь малом размере изображения даже в большой телескоп оказывается невозможным изучить тонкие детали строения поверхности Марса с помощью фотографии. Эти детали настолько сложны в своей структуре, что многие из них мельче зёрен фотографической пластинки; к тому же планета никогда не бывает достаточно ярка, чтобы её можно было фотографировать моментально. Необходимы снимки с выдержкой; но тогда лёгкие токи атмосферы, которые всегда имеются в большей или меньшей степени, совершенно затушёвывают наиболее тонкие детали изображения. Если мы попытаемся обойти затруднение с зернистостью пластинки, применяя мелкозернистые пластинки малой чувствительности, то приходится значительно увеличивать выдержку; но вместе с этим возрастает и вредное влияние неспокойствия атмосферы. Таким образом, в обоих случаях имеется предел для деталей, которые могут быть обнаружены фотографически. В этом причина того обстоятельства, что на фотографиях Марса видно меньше деталей, чем на рисунках, выполненных опытными наблюдателями. При визуальных наблюдениях всегда есть возможность выждать момент, когда атмосфера на короткое время успокоится и все детали будут резко очерчены. Почти в каждую ясную ночь можно отметить несколько коротких интервалов, во время которых условия видимости становятся гораздо лучше, чем они бывают в среднем. Первое, действительно детальное и тщательное изучение поверхности Марса было выполнено итальянским астрономом Скиапарелли при весьма благоприятном противостоянии Марса в 1877 г. Скиапарелли был весьма искусным наблюдателем; он имел в своём распоряжении отличный телескоп; условия наблюдений были хороши, и Марс находился тогда на исключительно близком расстоянии от Земли. Существование тёмных областей на поверхности планеты, выделяющихся на её общем красно-коричневом фоне, было уже известно, и предполагалось, что эти пятна представляют собой моря, а самый фон планеты - области суши на её поверхности. Но в 1877 г. Скиапарелли открыл, что на Марсе имеются не наблюдавшиеся до тех пор темноватые полосы; они пересекают области суши (или "континенты") и соединяют друг с другом различные "моря". Скиапарелли ввёл для этих полос название canali, что в переводе означает проливы или каналы. Однако, сходство итальянского слова с английским словом "канал" было причиной того, что термин, введённый Скиапарелли, стали понимать в несколько более узком смысле, чем сам он имел в виду; отсюда произошло довольно много неясностей и неверных толкований. [Прим.: В его более общем смысле, итальянское слово canali обозначает всякий узкий проток воды, но не обязательно искусственно сооружённый. - Ред.книги.] Заключение, к которому пришёл Скиапарелли после длительного изучения планеты, состояло в том, что эти "каналы" были постоянными образованиями на её поверхности. Их длина и расположение оставались неизменными или колебались только в небольших пределах. Но вид их и самая степень видимости изменялись значительно от одного противостояния Марса к другому, или даже в течение нескольких недель. К тому же эти изменения вида "каналов" не были одновременны; они появлялись неожиданным образом, так что один "канал" мог сделаться неотчётливым или даже невидимым, в то время как "канал" по близости становился очень заметным. "Каналы" пересекали друг друга под всевозможными углами, но обычно они встречались у небольших тёмных пятен, которые Скиапарелли истолковал, как озёра. Каждый "канал" оканчивался либо у озера, либо у другого "канала", либо у моря. Но ни один из них не был срезан посреди континента, оставаясь как бы без начала или конца. Заключение Скиапарелли (1893 г.), весьма продуманное, состояло в том, что "каналы" в действительности представляют собой борозды или углубления на поверхности планеты, предназначенные для протока воды. Изменения внешнего вида "каналов" Скиапарелли приписывал наводнениям, вызванным таянием снегов, за которым следовало всасывание воды в почву, и в отдельных случаях её высыхание. Скиапарелли добавлял, что вся паутина "каналов" представляет собой, вероятно, геологическое образование, так что нет необходимости предположить в них результат созидательного труда разумных существ. Крупным поборником теории искусственного происхождения каналов был американский астроном Парсиваль Лоуэлл. В 1894 г. Лоуэлл основал обсерваторию в Флагстаффе в штате Аризона специально для изучения планет и в особенности Марса. Местоположение этой обсерватории на большой высоте в сухой Аризоне было выбрано из-за превосходных атмосферных условий. Здесь в течение долгих лет Лоуэлл и его сотрудники упорно изучали Марс, когда только его положение было удобным для наблюдений, и собрали значительный фактический материал, относящийся к изменениям на его поверхности. Лоуэлл утверждал, что и он также наблюдал раздвоение или спаривание некоторых каналов, о чём, как мы уже говорили, ещё ранее сообщал Скиапарелли. По описаниям Лоуэлла значительная часть каналов оставалась постоянно и неизменно одиночной, но некоторая часть их по временам казалась таинственным образом раздвоенной; при этом второй канал был как бы точной копией первого, т. е. он проходил по всей его длине рядом с ним и на постоянном от него расстоянии подобно (как мы уже говорили) двум путям железнодорожного полотна. Расстояние между двумя каналами в одной паре изменялось по Лоуэллу от 120 до 600 км. Лоуэлл заключал, что "каналы" являются искусственными протоками, созданными разумными существами для переноса тающих вод от полюсов на всю поверхность планеты и проведёнными от точки к точке по кратчайшему пути. По мере того как вода распространяется по каналам, орошение вызывает появление растительности вдоль их берегов; в оазисах, где встречаются каналы, находятся плодородные области, где и живут марсианские существа. В чём же причина необходимости проведения этих гигантских ирригационных сетей? Указать её отнюдь нетрудно. Они вызываются инстинктом самосохранения обитателей планеты; постепенно превращающейся в безводные пустыни. В усиливающемся недостатке воды марсиане получили предупреждение об ожидающей их судьбе. Все остальные вопросы отошли для них на второй план по сравнению о жидненной необходимостью добывать воду. Единственным местом, где имеются запасы воды и откуда её можно получить, являются полярные шапки; отсюда весь строй жизни на Марсе должен иметь как бы своим центром задачу приспособить эти запасы воды к запросам жизни. Но раз добывание её стало их главной задачей и заботой, то что удивительного в том, что именно плоды этих работ раскрыли их существование перед взором людей. Только при наличии разумного населения и никаким другим образом можно было предупредить неизбежное и всё усиливающееся высыхание планеты. Очевидно, недостаток воды не мог сказаться внезапно; для этого необходим медленный и постепенный процесс. Местные нужды заставляли обращаться к более отдалённым запасам, как это делается и на Земле, чтобы обеспечить надлежащую подачу воды в крупных центрах и городах. Так постепенно на Марсе переходили к запасам воды на всё больших расстояниях, пока, в конечном счёте, вся планета не покрылась обширной сетью каналов, обеспечивающих воду и возможность развития растительного мира на планете. Такова была в её основе теория Лоуэлла; привлекательная, остроумная и логичная - если только та, доставленная наблюдениями база, на которой она покоится, может быть принята. Но именно здесь и возникает затруднение; хотя некоторые наблюдатели Марса, имевшие в своём распоряжении инструменты средних размеров, и подтверждали наблюдения Лоуэлла, но были и такие наблюдатели, которым не удавалось констатировать основные явления, составлявшие базу его теории; некоторые из них обладали больтой остротой зрения, пользовались заслуженной репутацией и работали на мощных инструментах и в превосходных условиях. Вопрос о природе деталей, наблюдаемых на Марсе, сделался предметом жестокой полемики. Но время шло; полемика замерла; теперь мы достигли некоторого согласия в отношении того, что собственно мы в состоянии увидеть на Марсе. Попробуем осмотреться во всём положении вещей и выяснить, что можно теперь считать установленным вне всяких сомнений. Климат Марса можно сравнить с климатом высокогорных областей на Земле в ясные дни. Днём на Марсе солнечное излучение очень редко поглощается облаками или туманами. В течение ночи тепло быстро отдаётся поверхностью в пространство, и наступает резкий холод. Это - климат крайностей. Колебания температуры от дня к ночи и от одного времени года к другому очень значительны, К тому же времена года здесь продолжительнее, чем на Земле, и их длина усиливает разницу между летними и зимними условиями. Сезонные колебания выражены более резко в южном полушарии, чем в северном. Расстояние между Марсом и Солнцем в течение его обращения по орбите иаменяется на 40 млн. км. Марс ближе всего к Солнцу, когда на его северном полушарии зима, а на южном - лето, и он дальше всего от Солнца, когда лето на северном полушарии, зима - на южном. Поэтому на южном полушарии лето теплее, а зима холоднее, чем на северном. Мы были вынуждены отвергнуть те соображения, на которых Лоуэлл основывал свою теорию о жизни на Марсе разумных существ. Однако, не имеется ли достаточных доказательств существования на нём каких-либо форм жизни вообще, хотя бы и не обязательно жизни разумной? Температура здесь не настолько высока и не настолько низка, чтобы мы могли совершенно исключить возможность жизни, хотя значительное суточное колебание температуры и быстрота её изменений могли бы оказаться очень тягостными для любой формы жизни, с которой мы знакомы на Земле. Водяные пары, несомненно, имеются в его атмосфере, и есть доказательства наличия кислорода, хотя запасы его, быть может, и приближаются к истощению. Не существует причин, по которым жизнь на Марсе не могла бы приспособиться к таким условиям. О том, что на поверхности Марса время от времени происходят изменения, мы уже говорили. Некоторые из них носят чисто сезонный характер, другие же совершенно нерегулярны. Лоуэлл утверждал, что ему удалось установить волну потемнения, распространяющуюся в направлении экватора планеты по мере таяний ледяной шапки в летнем полушарии. Эти указания его не были полностью подтверждены другими наблюдателями, которые находили, что эти изменения и не так просты и не так ярко выражены. Однако, все, по-видимому, сходятся в том, что имеются большие изменения как внешнего вида, так и окраски различных деталей, совпадающие со сменой времён года. Эти изменения было бы трудно объяснить иначе, как допустив сезонный рост растительного покрова. Растительность покрывает тёмные участки планеты, остальная её часть представляет собой пустыню. По мере того, как ледяная шапка тает, влага достигает более низких широт, возможно в виде потоков и рек, но более вероятно - в дождях или в росе. С появлением влаги растительный мир оживает, и окраска площадей, покрытых растительностью, переходит в зелёные тона. Когда же возвращается зима, зелёный цвет постепенно уступает место серому и коричневому. Как мы уже говорили, цвет поверхности Марса служит определённым доказательством присутствия на нём свободного кислорода, во всяком случае - в прошлом. Но наличие свободного кислорода почти несомненно требует существования растительности. Сопоставляя это заключение с теми доказательствами, которые мы получаем, изучая изменения, происходящие на поверхности Марса, мы можем прийти к выводу, что та или иная форма растительной жизни на Марсе почти несомненно существует. Мы видели на примере Венеры планетный мир, на котором условия, вероятно, не очень сильно отличаются от тех, которые существовали на Земле много миллионов лет тому назад. Напротив, на Марсе существующие теперь условия таковы, как те, которые, можно думать, установятся на Земле через много миллионов лет, когда Земля утратит значительную часть той атмосферы, которой она обладает теперь. И.Ф. Полак "Планета Марс и вопрос о жизни на ней" Из-ние третье, дополненное, М.: ГОНТИ, 1939 (Из главы "Теории Марса") Теория Ловелла Для объяснения явлений, которые Ловелл видел на поверхности Марса, он придумал свою известную теорию обитаемости планеты. Впрочем, весьма вероятно, что не теория явилась выводом из наблюдаемых фактов, а, наоборот, самые явления, открытые на Флагстаффской обсерватории, были следствием заранее предвзятой идеи. Твердое убеждение, что Марс населен высоко организованными разумными существами, заставило Ловелла и большую часть его сотрудников создать из бледных, мимолетных теней на диске планеты ту картину, которую они желали видеть и которая, к сожалению, очень далека от действительности. По мнению Ловелла, Марс, благодаря своим меньшим размерам, развивался быстрее Земли и в настоящее время находится в той стадии эволюции, через которую Земле тоже суждено пройти, но в очень отдаленном будущем. В этом отношении Марс "играет для Земли роль пророка", и притом пророка зловещего. Какова же та печальная участь, которая уже постигла нашего небесного соседа и когда-нибудь постигнет и Землю? Это - высыхание, отвечает Ловелл. Марс по своей величине занимает среднее место между Землей и Луной; такое же промежуточное положение между этими мировыми телами занимает он и по количеству влаги. На Земле еще почти 3/4 поверхности покрыты водой, на Луне же вся поверхность превратилась в сплошную пустыню. На Марсе безводная, безжизненная пустыня захватила уже почти столько, сколько на Земле занимает океан, именно - все красновато-желтые пространства или "материки" планеты. Только на одной трети с небольшим на поверхности Марса, в области так называемых "морей", еще держится влага в таком количестве, что там возможна растительность. Итак, по Ловеллу, моря Марса - это места, покрытые растительностью. Это доказывается изменением их вида в разные времена года; они бледнеют зимой и становятся особенно темными к середине лета. Подобные же изменения окраски мы видели бы на материках Земли, если бы могли наблюдать ее с другой планеты. Где же и в каком виде находится на Марсе вода, питающая эту растительность? Главным, даже, вероятно, единственным источником воды, поддерживающим растительность на всей планете, являются полярные снега, которые летом тают и вода которых могла бы в это время быть использована для орошения... если бы на Марсе кто-нибудь устроил подходящую оросительную систему. И вот, по глубокому убеждению Ловелла, на Марсе такая гигантская оросительная сеть существует; она является созданием живых существ, которые по разуму и технической мощи настолько же превосходят людей, насколько гигантская "канализация" Марса превосходит наши земные каналы. Обитатели этого мира, погибающего от высыхания, приняли все меры к тому, чтобы сохранить и использовать скудный запас воды, еще сохранившийся на планете, главным образом в ее атмосфере (в виде водяного пара). Зимой эти пары осаждаются около полюса и образуют снежный покров. С наступлением весны, когда снег превратился в воду, а вода еще не успела превратиться в пар, начинают действовать какие-то колоссальные механические приспособления, перекачивающие воду от полюса к экватору по системе труб или сравнительно узких каналов, благодаря которым вода проникает в самые отдаленные уголки планеты. Но самые каналы с Земли не видны. Те линии и полоски, которые мы называли этим словом, в действительности так широки, что даже Ловелл не решается допустить, чтобы обитатели Марса могли прорыть проливы в десятки километров шириной, тянущиеся на тысячи километров. То, что мы видим с Земли, - это полоса орошенной и покрытой растительностью почвы; посредине ее проходит узкий настоящий канал, поддерживающий жизнь на более или менее широком пространстве, а дальше, по обе стороны зеленеющей полосы, простирается мертвая, выжженная пустыня. Таким образом волна потемнения и появления каналов, распространяющаяся на Марсе каждую весну от полюса к экватору, означает оживление растительности, "весенний румянец, который разливается по лицу планеты, пробуждающейся от зимнего сна". На Земле волна пробуждения природы распространяется в противоположном направлении, от экватора к полюсам; у нас растительность оживает с усилением солнечного нагревания, на Марсе - с появлением воды, которая орошает раньше полярные области, чем экваториальные. Вот в кратком изложении эта увлекательная теория, которая получила широкую известность благодаря остроумию и литературному таланту Ловелла. Теория Маундера и Черулли Самым горячим противником ловелловой картины поверхности Марса является английский астроном Маундер. Он собрал все факты и соображения, говорящие против геометрической сети каналов, и проделал с той же целью ряд любопытных опытов. При наблюдениях планет замечались несомненные темные линии правильной формы. Это - деления кольца Сатурна, так называемые линии Кассини и Энке, темные "щели", которыми отделяются друг от друга концентрические кольца, расположенные вокруг этой замечательной планеты. Как и следовало ожидать, эти щели видны тем лучше, чем сильнее инструмент; например, главное деление, "линия Кассини", с трудом заметно в трех- или четырехдюймовую трубу в виде очень тонкой слабой линии и представляется широкой черной полосой в самые мощные инструменты нашего времени. Совсем не то происходит, как мы видели, с каналами Марса. В более сильные трубы они сплошь и рядом видны не лучше, а хуже, чем в слабые. Сам Ловелл отмечает, что они как бы "вовсе не имеют ширины" и кажутся тем уже, чем условия наблюдения благоприятнее. Они не подчиняются, таким образом, законам оптики и, следовательно, субъективны. Почти одновременно с Маундером и совершенно независимо от него к тем же самым выводам пришел итальянский астроном Черулли. Во время противостояния 1896 г. ему удалось рассмотреть, что некоторые из каналов Скиапарелли представляют сложную систему отдельных мелких пятнышек. Это заключение он распространил и на остальные каналы. Больше всего заинтересовало астрономический мир его открытие каналов на... Луне. Черулли показал, что если рассматривать Луну в слабый бинокль, то без труда можно заметить на поверхности нашего спутника прямые темные линии, которые при наблюдении в телескоп совершенно исчезают. Такие же каналы можно открыть и на фотографиях Луны, только не на больших фотографиях с помощью громадных инструментов, а на фотографиях с горошину величиной, если их рассматривать простым глазом! жүктеу/скачать 5.53 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|