Microsoft Word Разработка и внедрение автоматизированных систем в проектировании (1). docx

При этом машинизация и автоматизация теряют свое 
самостоятельное и самодовлеющее значение, они становятся 
лишь частными (хотя, бесспорно, очень важными) средствами 
решения более обшей и более широкой задачи - развития 
деятельности, и , следовательно, должны подчиняться этой 
более обшей задаче или, во всяком случае, сообразоваться с 
ней. 
6. После такого вывода, естественно, должен последовать 
вопрос, какими же будут или должны быть установки на 
машинизацию и автоматизацию проектировочной деятельности 
после того, как их введут в контекст более широких задач по 
совершенствованию и развитию существующих систем 
проектирования. И как вопрос он будет нацелен, конечно, на 
самое существо дела. Но предполагаемое им непосредственное 
обращение к существу дела возможно лишь при условии, что 
мы 
уже 
знаем, 
во-первых, 
в 
чем 
заключается 
совершенствование 
и 
развитие 
проектирования 
(обеспечивающее, вдобавок, развитие всей совокупной 
общественной деятельности), а во-вторых, - какие именно 
социотехнические действия по изменению и реорганизации 
существующих 
систем 
проектирования 
мы 
должны 
осуществлять, чтобы обеспечить это развитие, и как эти 
действия строить. 
оно реагирует на них и какие меры принимает сегодня, зависит 
успех и процветание завтра" [31 с. 40] . 
В ближайшем будущем эффективнее будет работать не тот, 
у кого лучше организована система управления, а тот, у кого 
создана и лучше организована система по разработке и 
совершенствованию организационных систем управления, тот, 
у кого лучше развивается наука об управлении, тот, у кого 
более эффективная система подготовки кадров в области 
управления, постоянно впитывающая в себя все новое, что 
создает наука об управлении" [32, с. 99] . 
21 

Но сложность действительной ситуации ( подлинно 
действительной и подлинно "современной", а не тех давно 
отживших и ушедших в прошлое ситуаций, о которых 
"реалисты" разных мастей любят говорить как о реальности 
нашей жизни) 
14
в том-то и 
14
В этом плане очень интересна характеристика подобных 
"отживших", но, вместе с тем, совершенно реальных и 
массовых ситуаций в проектировании, которую дал несколько 
лет назад акад. В. Трапезников: "Воротами для выхода новой 
техники в народное хозяйство служат проектные и 
конструкторские организации. Именно они всей своей 
деятельностью должны обеспечить технический прогресс, быть 
проводниками новых идей, разработанных наукой, они 
призваны играть существенную роль в прогнозировании. 
Каково
же действительное положение? Быстрый рост 
промышленности вызывает перегрузку проектных организаций 
и зачастую отвлекает их от перспективных разработок. В силу 
ряда обстоятельств и жестких сроков эти организации 
ориентируются в своих проектах главным образом на серийно 
выпускаемое оборудование. Это приводит к печальному 
результату. Серийное производство нового оборудования 
можно организовать лишь после того, как будет выявлена 
достаточная потребность в нем. А чтобы выявить потребителей 
и обеспечить нужное количество заказов в
проекты надо 
закладывать повое оборудование. Получается заколдованный 
круг. Новое оборудование не выпускают, пока оно не появится 
в проектах, а в проекты можно закладывать лишь 
оборудование, 
выпускаемое 
промышленностью. 
Это 
существенно сдерживает темпы технического прогресса и 
нередко на новом предприятии уровень техники и 
производительности труда оказывается почти таким же, как на 
старом, и иногда ниже. Как видите, движение есть, только не 
вперед, а назад, и в этом немалая роль вины лежит на 
проектантах... Заколдованный круг следует разорвать" [33] . 
22 

состоит, что мы не знаем достаточно точно и с необходимой 
степенью детализации ни того, что мы могли бы назвать 
"усовершенствованными" 
и 
"развитыми" 
состояниями 
проектирования, ни основных структурных характеристик тех 
социотехнических действии, которые могли бы направить 
естественные изменения проектирования в сторону этих 
идеальных состояний. 
И поэтому, если мы всерьез принимаем установку 
включить работу по машинизации и автоматизации в общее 
дело совершенствования и развития проектирования, первой и 
насущной задачей становится обсуждение именно этих 
вопросов: что есть "усовершенствованные" и "развитые" 
состояния проектирования и каким образом можно к ним 
придти. И до тех пор, пока мы не получим хотя бы первых 
рабочих ответов на них, мы не можем переходить к деловому 
обсуждению непосредственно интересующих нас проблем 
рационального осуществления автоматизации. 
7. Но в обсуждении разных аспектов и разных 
составляющих этого нового круга проблем должен быть 
определенный порядок: в частности, мы могли бы начать с 
анализа и(нечитаемый текст) естественных исторических 
изменении самого проектирования, затем перейти к 
характеристике тех его состояний, которые мы по тем или 
иным основаниям будем считать идеальными, и, наконец, 
обратиться к анализу структуры социотехнических действий. В 
принципе, если считать все названные планы исследования 
независимыми друг от друга, то совершенно безразлично, 
какой именно порядок анализа будет выбран. Однако не нужно 
быть сверхпроницательным, чтобы понимать и осознавать, что 
все перечисленные моменты с точки зрения дела 
совершенствования и развития проектирования теснейшим 
образом связаны и взаимно определяют друг друга: нет чисто 
естественных изменений проектировочной деятельности, 
совершенно независимых от наших форм организации и 
преобра- 
23 

зования ее, и, точно так же, нельзя говорить о "совершенстве" 
пли "развитости" тех или иных форм проектирования, не 
учитывал их исторического окружения и характера тех 
социотехнических действии, которые мы должны производить, 
развивая эту деятельность, и, наконец, не может быть 
социотехнических действий, которые так или иначе не 
отражали 
бы 
естественные 
процессы 
изменения 
проектирования и характеристики выделяемых нами идеальных 
состоянии. Таким образом, все это - единая система 
деятельности, 
складывающаяся 
из 
ряда 
относительно 
независимых подсистем, и, следовательно, мы должны 
рассматривать и анализировать ее системно. А принципы 
системно-структурного анализа заставляют нас начинать 
анализ не с подсистем и их элементов, а наоборот - с систем, 
объемлющих все остальные и задающих целостность и полноту 
рассматриваемого объекта. Значит, в дан ном случае мы 
должны прежде всего решите, какой из названных выше планов 
задает объемлющую систему, конституирующую целостность 
интересующего нас объекта. 
8. Но ответ на этот вопрос, как ни странно на первый 
взгляд, зависит от того, какие цели ставим мы перед своей 
собственной деятельностью и какую стратегию поведения при 
этом, выбираем. Есть два полярных типа возможных стратегий: 
1) приспособление к среде и включение себя в естественные 
процессы ее жизни и 2) преобразование среды в соответствии с 
собственными целями и задачами. Все другие стратегии лежат 
между этими двумя и представляют собой те или иные 
комбинации их элементов. 
То же самое имеет место и в нашем отношении к 
проектированию. 
Как 
всякое 
естественно-историческое 
явление, проектирование возникает и складывается не по воле 
отдельных людей. В этом плане оно представляет собой 
"естественную силу" ,захватывающую и подчиняющую себе 
все, что в нее попадает, а том числе и людей, работающих в са- 
24 

мом проектировании. Эта сила захватывает так и настолько, что 
людям остается только подчиниться и приспособиться. 
Для человека, видящего проектирование в таком свете, все 
его изменения выступают как результат естественного 
процесса, 
независимого 
от 
деятельности 
людей 
и 
обусловленного либо внутренними факторами самого 
проектирования, 
либо 
внешними 
условиями 
его 
существования. 
Но очень часто человеку (в особенности, если он отвечает 
за судьбу организаций и коллективов) уже недостаточно только 
приспосабливаться к этому стихийному процессу развития и 
изменения систем, выбирая наиболее выгодные для себя 
траектории поведения и деятельности, ему приходится 
изменять и трансформировать существующие системы 
проектирования, добиваясь того, чтобы они развивались так, 
как это ему нужно. 
Такой человек видит и представляет себе системы 
проектирования иначе - как предмет сознательной и 
целенаправленной деятельности, а процессы их изменения и 
развития - как продукт и результат производимых им 
преобразований, как его собственное "творение". Системы 
проектирования при таком подходе подобны изделиям, которые 
мы можем проектировать и изготовлять, они выступают как 
создаваемые нами "искусственные" конструкции 
В первом случае объемлющей системой будет система 
естественно развивающегося проектирования, а человек с его 
деятельностью и действиями, - лишь незначительным 
элементом этой системы. Во втором случае объемлющей 
системой будет человеческое действие по изменению и 
преобразованию проектирования, а естественное изменение 
систем проектирования - частичной подсистемой внутри нее. 
С 
чисто 
теоретической 
точки 
зрения, 
оба 
охарактеризованных системных представления проектирования 
одинаково возможны. Однако в практическом плане мы уже 
выбрали позицию и точку зрения - это установка на 
сознательное преобразова- 
25 

ние и развитие проектировочной деятельности. Но тем самым 
мы автоматически решили и вопрос об объемлющей системе: 
ею может быть только система нашего социотехнического 
действия, 
схватывающая 
естественное 
развитие 
проектирования. Поэтому мы должны начать обсуждения всего 
этого круга вопросов с анализа содержания и структуры 
возможных социотехнических действий, направленных на 
совершенствование и развитие проектировочной деятельности. 
Совершенствование и развитие 
деятельности как социотехническая
задача 
1. Эффективность всякого действия, в особенности 
социотехнического, зависит от точности воспроизведения 
объективной 
структуры 
той 
ситуации, 
в 
которой 
осуществляется действие, и соответствия между тем, что мы 
делаем, добиваясь достижения наших целей, и тем, что вообще 
может происходить в этой ситуации. Нередко в деятельности 
такого соответствия, как мы уже говорили, не существует и 
тогда, как правило, мы достигаем поставленных нами целей 
лишь частично и, одновременно, получаем массу побочных 
результатов, затрудняющих нашу дальнейшую деятельность. 
Поэтому и установка на совершенствование и развитие 
какой-либо деятельности, в частности проектировочной, и 
обсуждение средств и мероприятий, с помощью которых это 
совершенствование и развитие могут быть достигнуты, 
требуют прежде всего анализа ситуации, и которой появляется 
и реализуется сама эта установка, причем как в плане 
объективных социальных компонентов ситуации, так и в плане 
субъективных устремлений разных групп включенных в нее 
деятелей. 
Одна из важнейших задач этого анализа состоит в 
выяснении того, в какой мере необходимые нам 
26 

изменения 
деятельности 
могут 
быть 
результатом 
происходящих в ней естественных процессов и в какой мере, 
наоборот, для их осуществления требуется наше сознательное 
целенаправленное 
вмешательство. 
Собственно 
говоря, 
соотношение и связь этих двух моментов и есть важнейшая 
характеристика того, что мы называем ситуацией деятельности. 
Поэтому, если мы будем брать, более узко ситуации 
совершенствования и развития каких-то систем деятельности, 
то прежде всего должны будем выяснить для каждой из них это 
соотношение между "естественным" и "искусственным". 
2. Существует широко распространенное убеждение, что 
"прогресс" тех или иных систем или видов деятельности 
является имманентным процессом общества, что он происходит 
независимо от наших установок, целей и действий, а люди и 
организации могут своими действиями лишь замедлять или 
ускорять его. 
Практически при таком подходе "прогресс" какой-либо 
деятельности понимается как количественный рост элементов 
этой деятельности, накопление знаний и машин, увеличение 
числа изобретателей и ученых. История ХУП-ХХ столетий 
действительно 
продемонстрировала 
подобный 
рост 
инженерных и научных видов деятельности, сделала его 
бесспорным фактом нашей современной жизни. 
Но подобная констатация еще никак не характеризует 
ситуацию деятельности и ничего не дает для обоснования 
наших установок на совершенствование и развитие тех или 
иных систем и видов деятельности. Ведь какими бы ни были 
исторические изменения деятельности, их характер еще ни в 
коей мере не определяет наших собственных действий и 
мероприятий; в частности, из такой констатации не следует, что 
мы можем обявлять то или иное историческое движение целью 
и задачей нашей собственной сознательной деятельности. Во 
всяком случае, если мы и хотим сделать это, то должны про- 
27 

нести большую аналитическую работу: воспроизвести и 
описать процессы роста разных систем и видов деятельности в 
знаниях и понятиях, выявить их условия, факторы и 
механизмы, определить, на какие факторы мы можем влиять, на 
какие нет, рассмотреть побочные эффекты наших собственных 
действий и т.д. И только после этого мы сможем выдвинуть 
цель и задачу - делать то, что до сих пор делала сама 
естественная история. 
3. Особенности человеческих действий существенным 
образом определяют способ и форму необходимой для них 
рациональной реконструкции и представления исторических 
процессов. Понятия развития и "прогресса" в применении к 
каким-либо социальным образованиям являются понятиями,
созданными для обеспечения активной и целенаправленной 
деятельности. Их содержание должно существенно отличаться 
и отличается от того представления о росте различных 
элементов какого-либо целого, которое создает здравый смысл, 
фиксирующий происходящие вокруг естественные изменения. 
Действительное содержание понятий совершенствования, 
развития и "прогресса", содержание, связанное с нашей 
активной деятельностной позицией и
линия прогресса 
Исследователь Функционирующая система процессы 
и деятель функционирования 
Рис. 1 системы 

предполагающее 
ее, 
может 
быть 
воспроизведено 
и 
представлено в схеме (см. рис 1) 
Первое и непременное (не читается) 
условие 
формирования этого содержания - выделение человека, 
исследователи и деятеля, из соответствующих систем 
деятельности (производственных, технических, научных), 
выделение, завершающееся (опять-таки в логическом плане) 
тем, что эти системы представляют в виде предметов и 
объектов человеческой деятельности и таким образом 
противопоставляют самому человеку
15
. 
_ 
15
Не 
случайно, 
что 
и 
исторически 
первые 
распространенные и устойчивые представления о прогрессе 
(искусства, техники, разума) появляются после эпохи 
Возрождения, индивидуализировавшей человека (см. [34-38] ). 
То обстоятельство, что в своем содержании они фиксировали 
как раз не эти, искусственные моменты, а наоборот, 
естественное и не зависящее от человека течение всех 
процессов, объясняется, во-первых, тем, что понятие прогресса, 
наряду с искусственной компонентой, предполагает также 
естественную - те процессы и механизмы, которые происходят 
в рассматриваемом объекте сами собой и определяют 
преемственность и непрерывность его существования, - и без 
этой компоненты немыслимо, а во-вторых, тем, - и это было 
решающим фактором, - что людям эпохи Возрождения для 
оправдания их действий нужна была необходимость, 
независимая от воли бога, и они нашли ее в процессах, 
имманентных природе. Но какой бы ни была эта теоретическая 
и идеологическая трактовка понятия прогресса, в узловых 
моментах содержания и, главное, в способах употребления эго 
понятие было неразрывно связано с деятельностью человека, 
приспосабливающегося к социально — историческим условиям 
своего существования и активно изменяющего их. 
29 

Второе непременное условие — изображение многих и 
разнонаправленных процессов, протекающих в системах 
совокупной общественной деятельности, их хаотических 
изменений и трансформаций, нередко противоречащих друг 
другу, в виде линейного изменения (возрастания или 
уменьшения) 
определенных 
характеристик, 
обязательно 
имеющего количественную меру. И только после того, как 
создано одно или несколько таких изображений, появляется 
возможность говорить о прогрессе той или иной системы 
деятельности, причем всегда - по строго определенным 
показателям, тем, которые выделены и зафиксированы в 
соответствующем "линейном" представлении общественных 
изменений. 
Понимаемый таким образом "прогресс" - а это понимание 
точно соответствует истории возникновения этого понятия и 
его современным научным употреблениям (см. [35, 36, 38, 33 ; 
с. 16-27, 251— 269] ) - не может рассматриваться как 
натуральный и имманентный процесс, осуществляющийся за 
счет естественных изменений общества. Это - определенная 
проекция всех этих естественных изменений, проекция, взятая 
по 
определенному 
показателю, 
по 
определенной 
характеристике выбранных нами систем деятельности, и 
представленная в виде "линии" - как возрастание 
ИЛИ 
уменьшение численных значений этой характеристики. 
По сути дела, именно эта "линия" задает прогресс и его 
течение, она его представляет и изображает; с этим 
представлением имеет дело человек, когда он говорит о 
"прогрессе" каких-либо явлений в обществе, и именно на этой 
линейной проекции как на модели он может ставить различные 
научные, инженерно—проектные и практические задачи. 
4. Но кроме того, остается реальность и сложность самой 
деятельности, оформленной в разнообразные социально-
производственные 
системы, 
остается 
взаимодействие, 
функционирование и изменение всех этих систем - 
многочисленные процессы, от 
30 

личающиеся от "прогресса", представленного в подобной 
линейной схеме, их организация, материальные условия, цели и 
т.п. Они явно не укладываются в схему линейного прогресса 
(см. [35, 40,41]), но вместе с тем их нельзя отбросить, ибо 
именно они образуют суть функционирования и естественной 
жизни рассматриваемых систем. Поэтому, если мы хотим 
соотнести и связать представления обо всех этих процессах с 
представлениями о прогрессе, то должны использовать какие-
то более сложные категориальные схемы. 
В частности, в качестве такой схемы может быть 
использована категориальная схема "процесс- механизм" ( см. 
приложения I, П и Ш). Опираясь на нее, мы можем истолковать 
линейное представление прогресса как представление 
"основного ( или ядерного) процесса" (здесь несущественно, 
происходит ли он на деле или же только спланирован и 
мыслится нами), а все остальные системы деятельности с 
протекающими 
в 
них 
процессами, 
рассматриваемые 
относительно этого основного процесса, будем толковать как 
"механизм", обеспечивающий течение этого процесса, быстрое 
или, наоборот, медленное в зависимости от обстоятельств. 
Но такая трактовка систем деятельности и протекающих в 
них процессов, повторяем, - продукт нашего активного, 
действенного отношения, продукт нашей практической 
установки на совершенствование и развитие этих систем 
деятельности. И как таковая она является лишь одной из 
возможных. Если же мы переменим точку зрения и будем 
рассматривать системы деятельности безотносительно к нашей 
практической задаче совершенствования и развития их, то само 
развитие, или "прогресс", этих деятельностей, трактуемое 
теперь объективно, выступит наряду со многими другими 
процессами, создающими жизнь систем деятельности, и притом 
- отнюдь не в качестве основных и ядерных. 
Более того, при таком подходе становится ясно, что
значительная часть основных процессов в дея- 
31 

тельности, 
процессов, 
определяющих 
нормальное 
функционирование, устойчивость и сохранность ее систем, не 
имеет ничего общего с развитием ( или "прогрессом"), 
противостоит ему, находится с ним в постоянной борьбе, 
разрушается им и, в свою очередь, сама разрушает его (все эти 
разнообразные процессы изображены на рис. 1 справа 
разнонаправленными векторами). 
Поэтому, 
если 
мы 
и 
можем 
рассматривать 
функционирование систем деятельности как механизм их 
развития (или "прогресса"), то в очень широком смысле, имея а 
виду, что развитие (или "прогресс") деятельности выделены 
нами в качестве предмета непосредственных интересов, 
противопоставляются системам деятельности и могут 
трактоваться как проходящие через все другие процессы в 
деятельности и осуществляющиеся за счет их. Но при этом 
одни процессы в деятельности будут обеспечивать и 
подкреплять развитие, а другие, наоборот ослаблять и 
задерживать его. 
5. Приведенная характеристика содержания понятий 
развития и прогресса деятельности будет неполной если мы не 
учтем того, что линейное представление самого "течении" 
развития (или "прогресса" ), поскольку оно уже сложилось, 
становится основанием, для выдвижения сознательных целей 
деятельности - практической, инженерной, научной и
управленческой. В этом случае увеличение каких- то 
показателей, зафиксированных в линейном изображении 
процесса, или (если исходить из подобной линейной модели, 
продолженной в "будущее") достижение определенных 
"состояний" траектории развития становится целью нашей 
деятельность, целью общественных мероприятий и при 
определенных условиях может стать устойчивой ценностью 
всего общества. 
Здесь важно отметить, что в буржуазном обществе, в том 
числе и в
США, "развитие" каких- либо систем или сфер 
деятельности до недавнего времени не было целью и задачей 
деятельности ка 
32 

ких-либо 
общественных 
организаций 
и, 
тем 
более, 
общественно фиксированной ценностью каких-либо классов 
общества или общества в целом. Развитие тех или иных систем 
и видов деятельности было подобным продуктом естественного 
экономического 
функционирования 
этого 
общества, 
стремления к наживе и необходимости удешевлять стоимость 
массовой продукции. Что не касается самой проблемы научно-
технического развития общества и научно- технических 
революции, то она обсуждалась теоретиками в связи с более 
общими проблемами социальных конфликтов, развития 
человека, изменения типа культуры и т.п. И только в СССР 
идея непрерывного совершенствования и развития систем и 
сфер деятельности может стать самостоятельной ценностью 
общественного развития, может оформляться в виде понятия и 
объективироваться, может быть сформулирована в виде цели и 
задачи деятельности организаций, учреждений и отдельных лиц 
16
. 
16
Правда, в последнее время некоторые исследователи в 
США (см., к примеру [42]) стали выдвигать на передний план 
задачу сознательного развития систем деятельности, но и они, 
как правило, хорошо понимают, что сама эта установка резко 
расходится с устоявшейся практикой естественной организации 
этих процессов и основными идеологическими принципами 
деятельности, господствующими сейчас в капиталистическом 
обществе; см также [16],
приведенную там аннотированную 
литературу и замечания редактора перевода И. А, Ушакова: 
"Само по себе возникновение таких видов деятельности, как 
прогнозирование 
и 
планирование, 
не 
свойственных 
традиционным условиям "свободной конкуренции", нельзя 
считать 
случайным. 
Развитие 
производительных 
сил 
"втаскивает ... капиталистов, вопреки их воле и сознанию в 
какой-то новый общественный порядок, переходный от полной 
свободы конкурен- 
33 

Поэтому только перед учеными нашей страны реально 
встала и стоит задача определить в общем виде, что такое 
совершенствование, развитие и "прогресс" различных систем и 
видов деятельности, каковы их показатели, в каких 
характеристиках и моделях они описываются (см. [43-54] ). 
6. Бесспорно, что анализ, проведенный в последние 20 лет, 
существенно прояснил саму постановку проблемы и дал много 
новых интересных результатов. Однако,- и это объясняется 
прежде всего сложностью самой проблемы, - понятия развития 
и "прогресса" рассматриваются до сих пор в самом абстрактном 
плане, показатели прогресса разных систем и видов 
деятельности не выделены и не иерархированы. По сути дела, 
сейчас можно выдвинуть в качестве характеристик развития и 
"про- 
ции к полному обобществлению" (В.И. Ленин, Полн. собр. соч., 
изд. 5, т. 27, Госполитиздат, стр. 320- 321)... Это неизбежно 
приводит к тому, что " технология" экономической жизни 
крупной монополии начинает приобретать черты, не 
свойственные ей ранее. И возможно, одной из основных таких 
черт является зарождение планирования. В то же время само 
существо капиталистического общества неизбежно приводит к 
ограниченности функций планирования, его локальному 
характеру, а главное - иному целевому назначению ... Основное 
различие заключается в наличии четко выраженной 
общественной цели у такой огромной системы, какой является 
социалистическое общество, и в отсутствии антагонических 
противоречий на любых и между любыми уровнями 
организационной структуры этой системы. Эти факторы 
определяют 
возможность 
построения 
стройной 
и 
непротиворечивой иерархии 
планов, 
реализация 
которых 
на 
каждом 
уровне 
организационно-экономической структуры социалистической 
системы является естественной целью" [l6, с. 5-б] . 
34 

гресса" деятельности любые изменения внутри производства, 
инженерии, науки, руководства и управления. Но это значит, 
что не могут быть поставлены цели и задачи на достижение 
определенных, заранее западных и описанных состояний 
систем деятельности, соответственно которым можно было бы 
организовать те или иные социотехнические действия. Поэтому 
приходится говорить об ускорении каких-то процессов, 
которые, по предположению, существуют и сами по себе 
действуют в деятельности наталкиваясь на те или иные 
препятствия и препоны, и эти препятствия и препоны надо 
устранить, чтобы дать простор этому подразумеваемому 
процессу
17
7. Но даже если были бы выработаны и сформулированы 
необходимые понятия развития и "прогресса" деятельности, то 
все равно этого было бы недостаточно для проектирования, 
планирования и организации мероприятий, направленных на 
искусственнее совершенствование и развитие каких-то систем 
и видов деятельности. На проекцию процессов в деятельности, 
представленную в виде лилейной "траектории" изменений, 
нельзя действовать. Понятия развития и "прогресса" 
деятельности, заданные в виде линейной или линейно-
иерархической модели,
определяют лишь цели нашего 
действия, но не объект и не средства его. Действовать можно 
только на реальные системы, реорганизуя к перестраивая их 
или достраивая новыми системами. Для этого нужно знать, как 
связаны показатели развития и 
17
С.р., к примеру: "Задача специалистов по управлению 
заключается в издании такой системы управления процессом 
развития коллектива людей, чтобы темп его при наличии 
ограничений в отношении количества людей (членов 
коллектива) и количества материальных ресурсов, которыми 
они располагают, был максимальный" [32, с. 100] . 
35 

"'прогресса" деятельности, представленные в нашей линейной 
модели, с реальной структурой и организацией социальных 
систем деятельности, как зависят эти показатели от реальных 
социальных систем и как будут меняться с изменением 
последних. Только имея систему подобных знаний, мы сможем 
решить, какие действия нужно осуществить и какие 
мероприятия провести, чтобы достичь тех или иных 
показателей прогресса деятельности или ускорить рост тех или 
иных ее характеристик. 
Это означает, что непременным условием и предпосылкой 
принятия 
эффективных 
решений, 
направленных 
на 
совершенствование и развитие деятельности, являются 
специальные исследования основных систем деятельности и 
конституирующих их процессов, во-первых, в плане их 
отношения к выделенным линиям и направлениям развития 
деятельности, во- вторых, в плане возможного влияния 
происходящих в них изменений на изменение показателей 
процесса развития, в-третьих, в плане возможности изменения 
их без ущерба для других важных процессов в деятельности, в-
четвертых, а плане наших возможностей воздействия на них. 
8. Не имея всех этих знаний, деятели, участвующие в 
обсуждении темы развития (или "прогресса") деятельности, по 
сути дела совершенно естественно и оправдано подменяют ее 
другой. Они обращают свое внимание на уже существующие в 
обществе 
системы 
деятельности 
- 
производственные, 
инженерные, научные и административно-управленческие, 
полагают, что все протекающие в них процессы влияют на 
развитие этих систем деятельности, принимают в качестве 
основания, что нормальное осуществление всех этих процессов 
способствует развитию и прогрессу деятельности (а не 
тормозит его,), и затем, исходя из хорошо известных им 
"болячек" этих систем, начинают обсуждать вопрос с том, как 
интенсифицировать или оптимизировать существующее 
функционирование, создав для 
36 

него лучшие условия или устранив те или иные из 
зафиксированных препятствии. При этом все вопросы о том, 
как именно связан каждый из этих процессов в системах 
деятельности 
с 
их 
развитием, 
каким 
образом 
функционирование этих систем влияет на их развитие, какое 
изменение в развитии вызовут предлагаемые изменения в 
функционировании данной системы и т.п., просто не 
обсуждаются. Причина этого, повторяем, заключается прежде 
всего в отсутствии самих понятий развития и прогресса 
деятельности, но не менее важную роль играет также 
отсутствие 
необходимых 
теоретико-деятельностных 
и 
социотехнических знаний о различных системах и сферах 
деятельности (производства, инженерии, изобретательства, 
науки, проектирования и т.п.) и их взаимодействии в рамках 
всего социального целого. 
9. В связи с этим при обсуждении системы мероприятий, 
необходимых для совершенствования и развития деятельности, 
происходит разделение двух возможных подходов к задаче - 
теоретико-методологического 
и 
профессионально—
практического. 
При теоретико-методологическом подходе прежде всего 
указывают на недостаточность теоретических знаний, 
необходимых 
для 
планирования 
и 
осуществления 
соответствующей системы социотехнических действий и 
предлагают развертывать широкий 
18
Ср. "В настоящее время не существует готовых рецептов 
для решения всех этих проблем в полном объеме. Попытки 
скороспелых решений могут причинить только вред. 
Необходимо искать научно обоснованные решения, а это 
возможно только в результате серьезной, широко поставленной 
научно-исследовательской работы" [31, с. 41] . 
"Разработка методологических вопросов науки управления - 
дело сложное и трудное. Несмотря на усилившееся за 
последние годы внимание к проблемам управления народным 
хозяйством, в области 
37 

цикл исследований, которые могут восполнить недостаток. 
Какими будут эти исследования и на что они будут 
направлены, зависит, в первую очередь, от общей стратегии 
организации деятельности 
19
, а за- 
теории управления сделано пока еще немного. Если в области 
организации, методов и, особенно, техники управления 
производством появились серьезные научные работы, то в 
области теории такие работы исчисляются единицами, а по 
проблемам методологии науки управления, к сожалению, 
нельзя назвать ни одной крупной работы. Вместе с тем, 
вопросы, относящиеся к теоретическому осмысливанию всей 
нужной системы знаний об управлении производством, 
становятся сегодня тем "узким местом" в развитии научных 
исследований, которое тормозит движение вперед на пути к 
созданию советской теории управления производством. 
Необходимость развития исследований по проблемам 
управления 
производством 
требует 
резкой 
активации 
методологических разработок в этой области " [56, с. 20] . 
"Методология пауки управления - тема наименее 
освещенная в литературе. Здесь имеется еще очень много 
"белых пятен", раскрытие которых в большой степени 
обусловливает развитие этой важней области знаний. 
Увлечение 
прикладными 
исследованиями, 
уход 
от 
теоретического 
обоснования 
проблем 
управления 
производством отрицательно влияли в последние годы на 
изучение методологических вопросов науки управления. А то, 
что методология - фундамент марксистско-ленинского подхода 
к познанию общественных явлений, нет необходимости 
доказывать" (Д. М. Гвишиани. Предисловие к работе [56]). 
"В прошлой пятилетке недостаточно велись работы по 
методологическим вопросам систем управления . ." 
[57, 
с. 
10] . 
19
Ср. "Наука, занимающаяся вопросами планирования, бурно 
развивалась в последние годы. Од- 
38 

тем - от характера намечаемых социотехнических действий; к 
примеру, если задачей будет одноактная реорганизация какой-
либо социально-производственной системы, то это потребует 
иных исследований, нежели а том случае, если задачей будет 
непрерывное и постоянное управление развитием этой же 
социально-производственной системы. 
При профессионально-практическом подходе, наоборот, 
исходят из известных уже систем деятельности, и сложившихся 
в них процессов, из практически выявленных затруднений и 
противодействующих сил, ставят во главу угла оптимизацию 
этих систем и процессов и соответственно этому намечают 
средства, методы и планы оптимизирующих воздействий. 
Теоретико-методологический подход имеет тот совершенно 
очевидный недостаток, что он требует массы специальных 
научных исследований, уводящих нас далеко в сторону от 
решения 
непосредственных 
практических 
задач 
совершенствования деятельности, и очень часто поэтому он 
просто не может быть реализован. Профессионально-
практический подход, наоборот, имеет то преимущество, 
нако даже лучшие имеющиеся образцы планирования 
являются, по крайней мере, в такой же степени творениями 
искусства, как и науки. Я заинтересован в развитии этого 
искусства так же, как и в развитии этой науки. Здесь, как 
нигде, важно их гармоническое сочетание. 
Главный вклад ученых в планирование состоит, вероятно, 
не в разработке и применении соответствующих средств и 
методов, а скорее в систематизации этих методов, организации 
процесса планирования и в более глубоком осознании этого 
процесса и его оценке" [16, с. 15 ] . Это — весьма определенная 
концепция науки и ее о(не читаемый текст) ения к 
социотехническому действию, но наряду с ней есть и много 
других (см., например, [56-62] ). 
39 

что он всегда реален (ибо строится прежде всего по признаку 
практической реализации), он не предполагает собственно 
научных исследований и удовлетворяется непосредственным 
практике-методическим анализом. Но профессионально-
практический подход - и его только обратная сторона всех его 
преимуществ - всегда вместе с тем и неизбежно подменяет 
сформулированную выше социотехническую задачу: вместо 
того, чтобы добиваться развития или "прогресса" деятельности, 
он ориентирует себя на оптимизацию функционирования уже 
существующих систем
20
. 
10. Эта констатация ставит перед нами новую, очень 
сложную и многоаспектную проблему, которая в естественно-
теоретическом плане может быть сформулирована как 
проблема взаимоотношения функционирования и развития в 
различных системах деятельности, а в искусственно-
практическом плане - как проблема целесообразности и 
эффективности разделения или наоборот, объединения задач на 
оптимизацию функционирования и задач на развитие тех или 
иных систем деятельности и форм их организации. 
20 
Ср. "Самый серьезный порок такого способа планирования 
заключается в том, что он редко приводит к углубленному 
пониманию системы, для которой ведется планирование, и 
самого процесса планирования. Удовлетворене
ц
? стремится 
использовать только уже полученные знания и уже достигнутое 
понимание системы, он редко занимается исследованиями, 
направленными на расширение этих знаний и этого понимания. 
Его планирование не носит исследовательского характера. По 
этой и по другим причинам его работа требует меньше 
времени, денег и технических навыков, чем другие способы 
планирования. В этом, конечно, одно из объяснений 
притягательной силы удовлетворенческого планирования'' [16. 
с. 24] . 
40 

11. Обсуждая эту проблему, мы сталкиваемся, среди 
прочего, с трудностями согласования и увязывания 
представлений о "включенном" и "автономном" существовании 
систем. 
Дело в том, что каждая достаточно развитая система 
деятельности (а вместе с тем и оформляющее ее учреждение, 
если таковое существует), с одной стороны, является 
самостоятельным "организмом", функционирование и развитие 
которого подчинено прежде всего принципу поддержания и 
сохранения себя (и, следовательно, все другие, окружающие 
системы выступают соответственно в качестве среды и условий 
ее существования), а с другой стороны, всякая система 
деятельности, сколь бы развитой она ни была (если только она 
не превращается в универсум деятельности), является лишь 
составной частью и "органом" всей совокупной общественной 
деятельности, и, следовательно, в своем функционировании и 
развитии она должна быть подчинена принципам и законам 
жизни целого, должна рассматриваться лишь как элемент 
целого, если и имеющий свою собственную жизнь, то только на 
уровне морфологических процессов и структур. 
Из этого, в частности, следует, что всякой системе такого 
рода нужно приписывать по крайней мере две группы целей: 
1)"собственные 
цели" 
детерминируемые 
автономным 
существованием системы и необходимостью сохранять и 
поддерживать себя (пусть, за счет других, окружающих систем) 
и 2) "несобственные цели", определяемые функционированием 
объемлющих систем и необходимостью поддерживать и 
сохранять их (пусть даже за счет подавления и частичного 
разрушения данного органа ) 
21
. 
21 
Ср. "Человек в отличие от элементов, из которых состоят 
технические объекты управления, представляет собой очень 
сложную систему, способную формировать цели и задачи, 
самоприспосаб- 
41 

Нередко при анализе функционирования и возможных 
направлений 
реорганизации 
различных 
социально-
производственных систем предполагают, что их "собственные" 
и "несобственные" цели совпадают, что любые частные 
системы деятельности и оформляющие их социально-
производственные системы не имеют и не могут иметь 
"собственных" целей, отличных от тех, которые ставят перед 
ними руководящие и управляющие органы исходя из общих 
задач функционирования и развития объемлющих систем. 
Такса представление не соответствует реальному положению 
дел и может приводить только к ошибкам 
22
. 
ливаться и обучаться, а также предугадывать стратегию 
"противника" в конфликтных ситуациях... 
Среди реальных индивидуальных целей большинства 
людей нет цели создания системы национальной обороны, но 
достижение этой цели необходимо, чтобы обеспечить 
реализацию других коллективных и индивидуальных целей, а 
также коллективных и индивидуальных потребностей. Это 
всего лишь два крайних примера, а между ними лежит целый 
спектр 
взаимоотношений 
между 
индивидуальными 
и 
коллективными целями и потребностями. Возникает иерархия 
"деревьев 
потребностей" 
от 
индивидуального 
"дерева 
потребностей" отдельного человека до обобщенного "дерева 
потребностей" всех людей, включая и "деревья потребностей" 
меньших, чем все человечество, коллективов. Аналогичные 
рассуждения можно привести и относительно иерархии 
"деревьев цепей" [32; с. 99, 101] . 
22 
Ср. "Даже самый детальный оптимизаторский план 
может быть сорван многочисленными мелкими действиями 
(или воздействием) работников, которые поодиночке или 
коллективно не стимулируются гак, чтобы их деятельность 
соответствовала 
запланированным 
целям... 
Поэтому, 
стимулирование лич- 
42 

Любая система-организм, независимо от того, какие цели 
ставит перед ней объемлющая систе ма, и независимо от того, 
ради каких целей она была создана, имеет еще всегда 
вторичную цель - сохранить себя и свое функционирование, и 
очень часто эта вторая цель становится первой , определяющей, 
если не все, то очень многое в поведении и функционировании 
этой системы
23
. И было бы неверно думать, что такая стратегия 
жизни частичных систем в общем случае является неразумной 
или вредной для целого: ведь создание всякой системы стоит 
очень дорого, требует значительного времени и в большинстве 
случаев было бы неоправданным расточительством жертвовать 
для достижения каких-либо целей целого существованием 
самих 
частичных 
систем. 
Поэтому 
различие 
между 
собственными и несобственными целями системы должно 
существовать. И если руководящие органы не учитывают его, 
то они лишаются возможности эффективно руководить и 
управлять, ибо не могут адекватно проанализировать и понять 
действительные механизмы и законы функционирования 
систем деятельности и оформляющих их социально-
производственных систем. 
Наоборот, понимание различия между "собственными" и 
"несобственными" целями систем и учет этого различия 
впервые дают возможность организовать эффективное 
управление производственными, 
ностей и групп в организации должно быть (хотя и редко 
бывает) важной составной частью процесса планирования" [16, 
с. 29] . 
23
Ср. "Как отмечалось, в каждом коллективе, а 
следовательно, и в каждой подсистеме автоматически 
формируются ее собственные коллективные цели. В результате 
подсистема будет преследовать некоторую цель, существенно 
отличающуюся от заданной" [32, с. 106] 
43 

научными и проектными учреждениями. Но для этого 
необходимо специальное соотнесение и взаимное согласование 
различных ценен, существующих и действующих в социальных 
системах на различных уровнях их функционирования
24
. 
Одной из важных задач организации социально-
производственных систем становится создание таких условий, 
при которых "несобственные" цели могут вводиться "внутрь" 
частичных систем деятельности, или же таких условий и 
организационных отношений, при которых достижение 
частичными системами их "собственных" целей обеспечивает 
достижение целей, поставленных управляющими органами в 
соответствии 
с 
потребностями 
объемлющих 
систем. 
Важнейшим моментом здесь становится такая организация 
систем деятельности и оформляющих их социально-
производственных систем, которая с самого начала 
детерминирована задачей установления определенных 
отношений между отлича- 
24 
Ср. "Система управления должна обеспечить максимально 
быстрый рост "деревьев потребностей" всех людей и 
максимальное их удовлетворение. Одновременно с этим 
процессом система управления должна воздействовать и на 
качественный состав "деревьев растущих потребностей" и 
"меняющихся целей" отдельных индивидуумов, препятствуя 
возникновению в "кроне деревьев" потребностей, а 
следовательно, и целей, выполнение которых отрицательно 
сказывается на развитии коллектива в целом. .. 
Более того, цель системы во многих случаях может 
оказаться не конкретной, отдаленной от людей, образующих 
эту систему. Поэтому, сформировав и уточнив основную цель, 
необходимо построить целую иерархию подцелей, доведя их до 
уровня конкретности, и определить важность каждой цели 
одного уровня " [32, с. 100-101, 106]. 
44 

ющимися друг от друга собственными и несобственными 
целями 
25
. 
В связи с этим можно сделать весьма общее утверждение, 
что эффективное решение комплекса проблем, связанных с 
развитием различных систем и сфер деятельности, требует, 
среди прочего, в теоретическом плане - тщательного анализа 
соотношений между общими целями развития и "прогресса" 
универсума деятельности (выступающими для всех частных 
систем деятельности и оформляющих их социально-
производственных систем в качестве "несобственных" целей) и 
"собственными" целями частичных систем, обусловленными 
необходимостью сохранять и поддерживать их наличную 
структуру и наличное функционирование, а в практическом 
плане - нормативного установления между ними таких 
25 
Ср. "При формировании целей важен выбор критериев 
эффективности 
работы 
организационных 
систем. 
Действительно, именно цели определяют направление 
процессов развития, возникающих в результате управления 
организационными системами. Цели, согласованные с 
основной, 
должны 
быть 
и 
у 
каждой 
подсистемы 
организационной системы управления. Но просто задать 
подсистеме цель невозможно. Как отмечалось, в каждом 
коллективе, а следовательно, и в этой подсистеме 
автоматически формируются ее собственные коллективные 
цели. В результате подсистема будет преследовать некоторую 
цель, существенно отличающуюся от заданной. Можно 
измерять это отклонение с помощью критериев оценки 
эффективности работы подсистемы и управлять им путем 
изменения системы стимулов (материальных и моральных). 
Стимулы 
оказывают 
очень 
сильное 
воздействие 
на 
формирование собственных целей подсистемы и при 
правильном использовании могут обеспечить совпадение 
собственных целей с желаемыми даже без того, чтобы 
желаемые цели точно задавались сверху" [32, с. 106]. 
45 

отношении, когда " несобственные' цели будут учитывать 
сохранность и поддержание частичных систем, а достижение 
"собственных" 
целей 
частичными 
системами 
будет 
обеспечивать достижение общих целей всего универсума 
деятельности
26
. 
12. Реализация указанных выше установок на соединение 
"собственных" и "несобственных" целей приводит к тому, что 
всякая достаточно развитая система деятельности, а вместе с 
гем и оформляющая ее социально-производственная система 
становится многоцелевыми организмами 
27
, в которых 
26
Ср. "Проблемы формирования целей и определения 
критериев оценки эффективности не могут быть решены без 
создания эффективных методов прогнозирования. Дело в том, 
что все основные процессы, происходящие в организационной 
системе и обеспечивающие успех ее работы, рассчитаны на 
более или менее длительное время. Но направление развития 
или эффективность работы можно оценить лишь по 
достигнутым результатам. Поэтому и для формулировки целей, 
и для оценки уже проделанной работы необходимо знать, к 
чему это приведет в будущем" .[32, с. 107]. 
27 
Ср. "Действия, приводящие к желаемому состоянию (цели) 
могут иметь последствия, которые не содержатся в 
формулировке данной цели. Люди и организации всегда 
преследуют множество целей. Поэтому, для того, чтобы узнать, 
являются ли последствия некоторого способа действия 
желательными, 
требуется 
знание 
всего 
диапазона 
соответствующих целей. Чем выше уровень, на котором 
составляются цели, тем более широкими они, скорее всего, 
являются . . . Постановка комплексных целей иногда 
происходит со слишком низкой
степенью общности. Это часто 
приводит к тому, что план частично или целиком отвергается 
без видимых причин. Однако здесь могут быть веские 
основания, и 
46 

"собственные" цели отдельных систем-органов выступают 
также в качестве целей всего организма, а цели организма, 
наоборот, 
распределяются 
между 
разными 
частными 
подсистемами и становятся их специфическими целями, 
неразрывно связанными с "собственными" целями сохранения 
и поддержания этих систем. 
В силу этого каждая достаточно сложная система 
деятельности и каждая социально-производственная система 
приобретает 
несколько 
разных 
линий 
развития, 
соответствующих разным целям системы, и все эти линии 
развертываются параллельно, иногда независимо друг от друга, 
но чаще - за счет друг друга или при взаимном обеспечении и 
поддержке. И хотя в какие-то моменты времени (например, в 
период 
войны 
или 
ударного 
строительства) 
все 
функционирование и развитие даже таких больших систем, как 
целая страна, могут быть подчинены одной основной цели, 
подобные состояния являются исключительными и не могут 
обеспечить нормального и уравновешенного развития сложных 
систем деятельности. 
Если теперь мы захотим перевернуть это знание в план 
нашего организационного действия, то должны будем сказать, 
что сложность современных систем деятельности, их 
многоцелевой характер и многообразие протекающих в них 
процессов функ- ционирования и развития требуют всегда, 
какими бы задачами ни определялось наше действие, такой 
организации этих систем, при которой они разбиваются на ряд 
относительно самостоятельных и независимо действующих 
подсистем-организмов; уже из этих подсистем (с их 
"собственными" целями и специфическими возможностями 
функционирования) собираются или конструируются затем 
более сложные системы и агломерации. При этом все 
подсистемы 
эти основания кроются в целях более общих, чем те, которые 
изучались плановиками “ [16, с. 50-51]. 
47 

организуются в "горизонтальные" ряды координации и в 
"вертикальные" ряды включения и подчинения (по типу 
''матрешки") так, чтобы существовало максимальное сближение 
и согласование между их "собственными" целями и целями, 
приписываемыми им объемлющими системами. 
13. Другое следствие, вытекающее из этого же 
представления о системах деятельности и протекающих в них 
процессах, касается организации систем руководства и 
управления. 
Несмотря на то, что всякий человек, имеющий опыт 
руководящей работы, наверное, достаточно хорошо чувствует 
разницу между руководством и управлением, в теоретическом 
осознании и в практике организационной работы это различие 
отнюдь не всегда фиксируется и учитывается 
28
. А между тем 
28 
Ср. "Управление" - многозначное понятие. Оно 
применяется везде, где нужно выразить определенное 
воздействие на объект в целях сохранения eгo устойчивости 
(организации), либо перевода системы из одного состоянии в 
другое” [56, с. 26]. 
"В экономической литературе нередко встречается 
смешение отдельных понятий, относящихся к различным 
функциям управления общественным производством. Так, в 
ряде случаев функция планирования, на наш взгляд, 
совершенно необоснованно 
идентифицируется с функцией организации производства ... 
Аналогичное смешение допускается и при рассмотрении 
категории "хозяйственное руководство" и "управление 
производством". В ряде работ эти две категории соединяются в 
одну" [56, с.212- 213] . 
"В 
организационных 
отношениях 
по 
горизонтали 
отношения управления не носят "властного характера" 
(приказание - исполнение), как в вертикальных связях, и имеют 
характер координации, согласования, гармонизации" [56, с. 
235]. 
48 

правильная 
организация 
деятельности 
и 
эффективное 
управление ее развитием возможны только при чет- 
"Различаются непосредственные и косвенные отношения 
управления 
... 
Непосредственные 
отношения 
имеют 
преимущественно характер подчинения, а косвенные - характер 
информации или координации" [56, с. 231, 253]. 
"При исследовании структуры отношений управления 
необходимо учитывать их различный характер и масштабы. 
Так, неодинаковые отношения управления существуют в 
макроструктуре экономической системы (пространственные 
отношения между людьми и коллективами) и в 
микроструктуре этой системы (отношения внутри социальных 
групп-предприятий). 
В 
микроструктурных 
отношениях 
управления их характер усложняется наличием межличностных 
отношений (отношений между людьми)" [56, с. 240] . 
"Некоторые ученые сводят отношения управления лишь к 
отношениям межличностного характера" [56, с. 243]. 
Но, с другой стороны: "Отношения управления тесно 
связаны с отношениями исполнения, более того, они 
неразрывны в рамках производственного процесса. Отношения 
исполнения не могут быть реализованы без отношений. 
управления, 
а 
управленческие 
отношения 
не 
могут 
существовать сами по себе, вне отношений исполнения" [56, с. 
220] . 
"Управление - это такое производственное отношение 
между руководителями и исполнителями, которое заключается 
как в обеспечении определенных организационно-технических 
связей между участниками кооперированного процесса труда 
(техническая сторона управления), так и в обеспечении роста 
эффективности производства для достижения цели, объективно 
обусловленной 
формой 
собственности 
на 
средства 
производства (экономическая сторона управления)' [63, с. 6] - 
цитируется по [56]. 
49 4-89 

ком различении и организационном разделении деятельности 
руководства и деятельности управления
29
. 
"Отношения управления находят свое выражение в 
планировании производственного процесса во времени и 
пространстве, организации всего производственного комплекса 
(средства труда, предметы труда, совместный труд), 
координации ( гармонизации) производственного тела, учете и 
контроле производства" [56, с. 227] . 
"Хозяйственное руководство и управление производством 
охватываются одним видом отношений - отношениями 
управления. Однако хозяйственное руководство более тесно 
взаимодействует с рядом других общественных отношений; в 
частности политическими, национальными, экономическими ... 
С другой стороны, управление производством более тесно 
соприкасается 
с 
правовыми, 
социальными, 
морально-
этическими, семейно-бытовыми отношениями" [56, с. 215]. 
И 
наконец: 
"Сущность 
отношений 
управления 
производством. Этому вопросу в нашей философской и 
экономической литературе не уделено пока должного 
внимания. Высказывания отдельных специалистов о характере 
отношений управления без методологического анализа их 
сущности и природы не могут, по нашему мнению, внести 
ясность в раскрытие этой базовой категории науки управления 
производством. Такого рода опережение этапов научного 
исследования, рассмотрение внешних свойств предмета ранее 
их внутренних свойств не могут быть, на наш взгляд, верным 
подходом к методологии исследования отношений управления" 
[56, с. 218] . 
29 
Различие "управления" а "руководства" стало осознаваться 
впервые после того, как в некоторых крупных американских 
корпорациях сложились так называемые "административные 
службы". В тече- 
50 

Деятельность руководства может осуществляться только в 
рамках и посредством административ- 
ние поколений "высшее американское руководство постоянно 
требовало 
повышения 
эффективности 
промышленного 
производства ... Недавно высшее руководство начало смотреть 
на административные службы с тем же пристальным 
вниманием, с которым оно рассматривало производственные 
процессы 
и 
планирование, 
поточность 
производства, 
размещение предприятий и измерение труда. Именно такова 
точка зрения современного администратора - нового лидера в 
новой эре ... Он появился как специалист по административным 
вопросам, отвечающий за комплексную структурную единицу 
по 
обслуживанию, 
руководству 
и 
планированию, 
функционирующую в тесном контакте с руководителями 
исполнительных подразделений для выполнения задач 
компаний. Его задача - обеспечить эффективное управление 
при наименьших затратах" [64,. с. 12].Возникновение 
административных 
служб 
с 
их 
специфическим 
функционированием привело к реальному разделению 
"администрирования", осуществляемого ими, и общего 
руководства или управления, оставшегося за президентом и 
вице-президентами компаний ( см. рис. 1 и 2 в работе [64, с. 14-
15]), и это потребовало специального анализа и уточнения 
целей, средств и техника того и другого. Естественно, что 
разные авторы пытались сделать это, исходя из разных, 
оснований и с помощью разных средств, что породило целый 
ряд различающихся между собой проектных предложений. 
Вдобавок к этому, часто то, что одни называли руководством 
(или администрированием) , другие называли управлением и 
наоборот. Поэтому возникла крайняя разноголосица как в 
употреблении этих терминов, так и в определении существа 
различаемых процессов(см. [64,с, 13; 65,66]), Но как бы мы не 
обозначали различие того и другого, необходимость такого 
различия и практичес- 
51 

ных структур. В чистом виде она возможна толь— ко в тех 
случаях ( и в тех границах), когда подчиненные системы не 
имеют собственного независимого функционирования, не 
ставят перед собой самостоятельных целей и задач, а наоборот, 
цели 
ком и полностью принимают цели и задачи руководящих 
органов. Руководство, предполагает, что вся руководимая 
система выступает как одно сложное средство в достижении 
целей, поставленных руководством. Соответственно этому 
создаются и организуются административные структуры, 
позволяющие непосредственно передавать цели и задачи от 
руководителя к руководимым. 
Деятельность управления, напротив, осуществляется в тех 
случаях (и в тех границах), когда подчиненные системы 
обладают собственным функционированием (или даже 
развитием) и управляющий орган не связан с ними 
непосредственными административными связями; управляемые 
объекты 
всегда 
имеют 
собственное 
"естественное" 
функционирование, свои собственные "внутренние" цели и не 
могут отказаться от достижения их, не разрушив при этом сами 
себя. Таким образом, управляемая 
кого учета его признается сейчас многими специалистами. Во 
введении к докладу Американской ассоциации по управлению 
"О создании новой концепции административного управления" 
вице-президент отдела административных служб этой 
ассоциации С. Л. Ши писал: "Не признавать административное 
управление как функциональную специальность сегодня для 
коммерческого предприятия означает такую же катастрофу, как 
и отказ от новой технологии. Быстрые и полные изменения 
являются наиболее важным продуктом нашего поколения, и 
управление должно приспосабливаться к ним со всем 
необходимым рвением, поскольку альтернативой является 
гибель" [64, с. 16]. 
52 

система всегда является относительно независимой от 
управляющей, и управляющая система должна достигать своих 
целей в отношении управляемой системы, несмотря на эту 
независимость и с учетом ее. 
Отсутствие четкого методологического и теоретического 
осознания различий между руководством и управлением 
приводит ко многим смешениям, отрицательно сказывающимся 
на практике организации и управления. Нередко прямое 
руководство распространяется па те области, где оно ужо не 
может действовать, а средства и методы управления, которые 
были бы эффективными в подобных условиях и быстро 
привели 
к 
достижению 
поставленных 
целей, 
не 
разрабатываются, и, соответственно этому
в тех областях, где 
нужны организационные структуры управления, создаются 
организационные структуры руководства, порождающие 
излишний бюрократизм и тормозящие естественные и 
прогрессивные процессы развития деятельности. 
14. Одним из важных следствий этого смешения 
руководства и управления (во всяком случае, важным для 
практики) является то, что при постановке задач на 
оптимизацию не различаются: 1) процессы функционирования 
социально—производственных систем, существующие в 
неразрывном единстве с обслуживающим их руководством, и 
2) действия управляющих систем, а частности принятие 
управляющих решений. Задачи оптимизации и развития могут 
и должны ставиться как в отношении первого, так и в 
отношении второго, но разрешаться они будут в этих двух 
случаях принципиально по-разному. 
В частности, это касается использования ставшей очень 
популярной в последнее время схемы "цель-средства". 
15. Схема "цель-средства" является эффективной и 
необходимой лишь при анализе и организации управляющих 
действий, но она не может быть использована в анализе 
функций и функционирования систем деятельности и 
оформляющих их социально- 
53 

производственных систем или при принятии решений, 
касающихся их организации и реорганизации. 
Анализ функций и функционирования систем деятельности или 
социально-производственных систем предполагает иные схемы 
и модели, нежели схема "цель-средства". 
Сказанное не означает, что
сама схема "цель- средства" 
вообще неэффективна и не должна использоваться: она 
является очень важным и полезным средством при управлении 
системами разного рода. 
У американских практиков и методологов менеджмента эта 
схема действует достаточно эффективно именно потому, что 
они применяют ее только при планировании и осуществлении 
управляющих воздействий. Другие задачи в методологии 
управления по сути дела перед ними не стоят, поскольку 
основным 
принципом 
организации 
американского 
производства, науки и проектных разработок является 
естественная замкнутость производственных, научных и 
проектных систем и независимость их от системы 
государственного управления. В США служба управления, как. 
правило, не должна создавать и поддерживать нормальное 
функционирование всех этих систем: они создаются 
независимо от управляющей системы и столь же независимо 
функционируют в дальнейшем: службы управления и 
регулирования складываются на этой основе, в предположении, 
что управляющие воздействия могут изменять способ 
функционирования системы, но никак не создавать его
30
. 
30 
Ср. "В условиях американской экономической системы нет 
концепции внедрения в том смысле, в каком мы понимаем 
внедрение у нас. Например, если вопрос ставится о внедрении 
нового метода производства в рамках взаимоотношений между 
начальником и его подчиненными, то никакой амери- 
54 

В Советском Союзе, наоборот, производственные, научные 
и проектные системы не только управляются и регулируются 
государственными органами, но также организуются и 
реорганизуются 
и 
их 
функционирование 
постоянно 
поддерживается Государством, зависит от его текущих 
решений и руководства. Поэтому функции руководящих 
органов в нашей стране никогда не сводятся к одному лишь 
управлению (или принятию управляющих решений), которое 
может анализироваться в схемах "цель- средства", а постоянно 
требуют более сложных и разносторонних, комплексных 
решений, касающихся организации этих систем, поддержания 
их нормального функционирования путем руководства, 
обеспечения их ресурсами, требуют планирования и 
обеспечения связей между предприятиями и отраслями, 
реорганизации предприятий и т.д. 
Поэтому эффективное решение всего комплекса проблем и 
задач, связанных с развитием систем деятельности и 
оформляющих 
их 
социально-производственных 
систем, 
требует, с одной стороны четкого различения мер, 
направленных на оптимизацию 
канский начальник не будет заниматься "втискиванием" и 
"вдавливанием" ( а именно так наше понятие "внедрение" 
звучит для американцев) нового метода производства, а просто 
прикажет его применять. Если же речь идет о свободном 
предпринимателе, то никто в США не может заставить его 
принять этот новый метод и никто, по существу, даже не будет 
заинтересован в условиях конкуренции в применении этого 
нового метода своим конкурентом; в лучшем случае 
правительственные 
органы, 
органы 
пропаганды 
или 
просветительные организации могут информировать о новом 
методе; успеть же вовремя поймать и использовать такую 
информацию будет уже делом самого предпринимателя, 
который знает, что если он своевременно этого не сделает, то 
обанкротится" [64, с. 9].
55 

управляющей деятельности, и мер, направленных на 
оптимизацию структуры и процессов функционирования 
социально-производственных систем разного масштаба и 
уровня, а с другой стороны - правильного соединения тех и 
других. 
18. По сути дела, все системы деятельности и 
оформляющие их социально-производственные системы 
представляют собой неоднородные и как бы многослойные 
образования: ядро и сердцевину их составляет машинообразно 
организованное функционирование деятельности, затем идет 
слой руководства, обеспечивающий это функционирование и 
подкрепляющий его, а еще дальше - слой социотехнических 
действий, производимых внутренней системой управления. И 
именно такого рода неоднородные и многослойные системы 
необходимо, во-первых, оптимизировать, а во-вторых - 
развивать с помощью специальных социотехнических 
действий. И вопрос заключается в том, какими могут быть эти 
социотехнические действия. 
Ответ на него определяется, с одной стороны, нашими 
целями и задачами, а с другой стороны - характером объекта, на 
который направлены действия. Но первое, по сути деда, уже 
определено - это оптимизация функционирования и развитие, 
причем соотнесенные так, чтобы они друг друга взаимно 
подкрепляли. 
Следовательно, 
для 
определения 
типа 
социотехнического действия нужна еще также общая 
категориальная характеристика объекта. 
То обстоятельство, что в данном случае такими объектами 
являются системы деятельности, создает известные трудности: 
этот объект может быть как "естественным", так и 
"искусственным" (см. Приложение I и приведенную гам 
литературу). Однако изложенные выше соображения, по сути 
дела, уже разрешают эту проблему, Сколь бы сложными ни 
были системы, на которые мы направляем социотехнические 
действия, и сколько бы разнородных слоев деятельности они не 
содержали, 
во 
всех 
случаях 
по 
отношению 
к 
социотехническому действию они будут 
56 

выступать, если и не в качестве автономных организмов, 
обладающих своими собственными естественными процессами 
(своим 
функционированием 
и 
своим 
историческим 
изменением), то, во всяком случае, в качестве объектов, 
обладающих весьма мощной естественной компонентой, 
независимой от социотехнического действия, причем эта 
компонента, 
вероятнее 
всего, 
будет 
включать 
как 
функционирование, так и развитие. 
В силу этого социотехническое действие, осуществляемое в 
отношении этих систем, не может быть простым 
преобразованием (или простой реорганизацией ), не может 
быть простым изготовлением или конструированием и, точно 
так же, не может быть простым проектированием с 
последующей 
реализацией 
проекта 
(подобным 
тому 
проектированию, которое мы осуществляем в отношении 
технических систем): это должно быть значительно более 
сложное социотехническое действие - управление развитием 
деятельности 
31
. 
31 
Ср. "В начальной стадии, когда развивающийся объект 
достаточно мал и прост, структура его не содержит 
специального звена. - организационной системы управления. 
Затем, по мере его увеличения и усложнения связей между 
отдельными элементами, темп развития начинает замедляться. 
Если не принять мер, то процесс развития может остановиться 
или перейти из развивающегося в затухающий. Чтобы этого не 
произошло, нужно решение о создании специального звена - 
организационной системы управления. 
В свою очередь, чтобы не замедлить темп роста процесса 
развития, организационная система управления также должна 
быть 
развивающейся. 
В 
начальной 
стадии, 
когда 
организационная система управления мала и проста, она не 
требует внешнего вмешательства для совершенствования своей 
структуры (т.е. управления ее развитием.). Затем, по ме— 
57 

17. Управление развитием деятельности ( наряду с тем, что 
приняло называть "научно-техниеской практикой") является 
современной 
формой 
осуществления 
социотехнических 
действий. Оно призвано связать и согласовать производимые 
нами действия по реорганизации и искусственному 
развертыванию систем деятельности со всеми протекающими в 
этих системах естественными процессами, в том числе с 
процессами их функционирования и исторического изменения. 
Поэтому управление неизбежно является многоцелевой. и 
по внутреннему строению очень сложной деятельностью, 
включающей ряд относительно независимых компонентов. 
17.1 .Управление должно предусмотреть возможные 
естественные изменения управляемой системы и предсказать ее 
будущие состояния. Поэтому оно включает в себя 
прогнозирование [67 - 72] . 
17.2. Управление должно выработать и описать в 
необходимых деталях желаемые состояния системы. Поэтому 
оно включает службу проектирования идеалов [16, 37, 69, 70, 
72] . 
17.3. Управление должно учесть все существенные 
последствия наших воздействий на систему, устранить 
разрушающие влияния искусственных и естественных 
процессов 
друг 
на 
друга, 
объединить 
естественные 
превращения и искусственные преобразования в едином плане 
развития, учитывающем течение времени. Поэтому оно 
включает планирование [18, 73-75]. 
17.4. Управление должно сделать плакируемое развитие 
органическим аспектом и моментом функ- 
ре ее усложнения, качество управления объектом ухудшается, 
что приводит к замедлению темпов процесса развития системы 
в целом. Возникает необходимость в специальной системе, 
совершенствующей структуру организационной системы" [32 , 
с. 101-102] . 
58 

ционирования систем деятельности, а для этого специфическим 
образом организовать эти системы. Поэтому управление 
включает в себя организацию и подчиняет ее своим 
специфическим целям, в которых функционирование и 
развитие объединены [15 , 16, 77-80] . 
Из этого, в частности, следует, что системы управления 
ассимилируют и подчиняют себе технологические системы 
производства (включая системы науки и проектирования), 
которые в системах управления строятся и функционируют 
иначе, чем вне этих систем. 
17.5. 
Управление 
должно 
подчинить 
процессы 
естественного 
изменения 
управляемых 
систем 
своим
специфическим целям и сделать их условиями и 
средствами достижения своих целей. Это моменты, 
специфические для управления. В случаях, когда управление 
имеет дело с человеческими системами, в свою очередь 
претендующими на управление всеми другими системами, оно 
превращается в политику [81] . 
17.6. Управление должно соединить проектирование с 
реализацией проектов и достигает этого путем дальнейшего 
развития 
и, 
совершенствования 
проектирования, 
учитывающего теперь стадии внедрения и эксплуатации [12, 
24] . 
17.7. На всех этапах и стадиях своего развертывания 
управление включает научные исследования, которые в его 
контексте приобретают иной характер и содержание. 
Управление развивает науку, создавая новые области и новые 
методы исследований [82-84, 12, 27]. 
18. Таким образом, развиваясь и оформляясь в качестве 
социотехнического действия и социотехнической деятельности, 
управление вступает в двойную систему связей с 
проектированием. 
С одной стороны, управление, как это уже было 
отмечено, включает в себя проектирование в качестве элемента 
и составной части и благодаря этому 
59 

делает возможным применение проектирования к системам 
деятельности; при этом происходит весьма своеобразная 
трансформация самого проектирования и ассимиляция его 
компонентов деятельностью управления. 
С другой стороны, управление как бы захватывает и 
объемлет системы проектировочной деятельности, но при этом 
не перерабатывает и не ассимилирует их, а оставляет 
относительно автономными и независимыми и, более того, 
начинает выполнять по отношению к ним служебные функции, 
обеспечивая оптимизацию их функционирования и их 
дальнейшее развитие. При этом управление, соответственно его 
специфическим целям и задачам, как бы приспосабливается к 
естественным процессам функционирования и развития 
проектирования, сообразуется с ними и лишь вносит в этот 
процесс искусственные коррективы исходя из интересов всего 
универсума деятельности. В этом случае нельзя говорить, что 
проектирование зависит от управления ; скорее управление, 
оставаясь особым и специфическим типом деятельности, 
зависит как в своих целях и задачах, так и в своих
непосредственных проявлениях от проектирования, хотя оно и 
"поворачивает" последнее в ту или другую "сторону"; наверное, 
самым правильным было бы утверждение, что управление и 
проектирование вступают здесь в сложное взаимодействие и 
взаимозависимость друг от друга, причем управление, реализуя 
свою специфику, прежде всего "отражает" и познает" 
проектирование в его "естественных" и автономных процессах, 
а затем уже действует на проектирование, но обязательно - 
соответственно этому отражению и знанию
32
. 
32 
Ср. "Каждая система управления, совершенствующая 
структуру управления предыдущего уровня, не должна быть 
сложной, но должна обладать 
60 

Резюме, переходящее в план дальнейших
Обсуждений 
Выводы, к которым мы пришли в результате всего 
проделанного движения, в новом свете представляют ту 
ситуацию, в которой мы реально находимся и должны 
действовать, когда говорим об автоматизации проектирования. 
Мы начали с самого простого и поверхностного 
представления об автоматизации, выдвинув на передний план 
внедрение в деятельность машинных и автоматизированных 
средств. Анализируя последствия такого внедрения, мы 
выяснили, что они намного превосходят исходные цели и 
установки, зафиксированные в существующих концепциях 
автоматизации. 
И 
это 
заставило 
нас 
обобщать 
и 
трансформировать формулировки целей, чтобы привести их в 
соответствие с реальными последствиями проводимой работы. 
Автоматизация 
проектирования 
предстала перед нами как сложное социотехническое действие, 
вызывающее (или осуществляющее) широкие преобразования 
проектировочной деятельности, и мы стали рассматривать и 
оценивать ее именно с этой стороны, в контексте других 
преобразований и с точки зрения возможных целей и задач 
подобной работы. Но это означало, что предметом анализа 
стала (или должна была стать) вся совокупная деятельность 
совершенствования и развития проектирования, а работа по 
автоматизации выступила как один из ее частных моментов, 
смысл, значение и ценность которого определяются прежде 
всего его местом в системе целого. 
Такой результат, как легко понять, сдвинул и существенно 
преобразовал рабочую ситуацию: мы оказались вынужденными 
анализировать и обсуждать большими полномочиями для 
изучения существующей структуры и внесения предложений ее 
совершенствования" [32, с. 102]. 
61 

саму задачу совершенствования и развития проектировочной 
деятельности, ее смысл, а также структуру и условия 
осуществления 
социотехнического 
действия, 
детерминированного подобной задачей. 
Проведя обсуждение этой темы в нескольких планах 
(достаточно известных и уже не раз рассматривавшихся в 
литературе), мы пришли к выводу (опять-таки, отнюдь не 
новому, но имеющему для нас принципиальное и 
первостепенное значение), что в современных условиях 
социотехническое действие, детерминированное подобной 
задачей, может быть только управлением развитием 
проектировочной деятельности. Таким образом мы определили 
характер и форму нужного нам социотехнического действия. И 
это была новая сдвижка и трансформация пашей рабочей 
ситуации: теперь, естественно, мы должны обратиться к 
понятию управления, рассмотреть его логическую структуру и 
содержание, а затем проанализировать структуру ситуаций 
управления развитием деятельности. 
Главное внимание при этом будет обращено на описание 
основных типов знаний, обслуживающих де- ятельность 
управления. Этому будет посвящена следующая, вторая часть 
нашей работы. 
Но то, что мы уже знаем в отношении самой управляющей: 
деятельности и ее взаимоотношений с управляемыми 
системами 
деятельности, 
позволяет 
нам, 
опережая 
систематическое изложение материала второй части, наметить 
содержание и порядок последующих частей работы. 
Какими бы ни были наши выводы в отношении деталей 
структуры и технологии управления, нам во всех случаях 
придется затем, соответственно исходному представлению об 
управлении, 
рассматривать 
структуру 
проектировочной 
деятельности и основные процессы и механизмы ее 
исторического изменения: иначе говоря, мы должны будем 
затем построить общее онтологическое представление 
проектирования как развивающейся деятельности. Этому будет 
посвящена третья часть работы. 
62 

Соотнесение 
онтологического 
представления 
проектирования 
с 
типологическим 
перечнем 
знании, 
обслуживающих деятельность управления, позволит нам затем 
наметить основные направления научно-теоретических и 
инженерных исследований проектировочной деятельности. 
Характеристика 
этих 
направлении 
составит 
основное 
содержание четвертой части работы. 
Следующая, пятая часть работы будет посвящена анализу и 
обсуждению возможных идеалов развития проектировочной 
деятельности и условиям
Ф
ормирования на базе этих идеалов 
определенных целей и задач социотехнического действия. В 
нее войдет также анализ некоторых условий планирования и 
осуществления социотехнических действий, направленных на 
достижение этих целей. 
Наконец, в шестой части работы - мы надеемся, что она 
будет завершающей, - вводятся основные задания на 
машинизацию и автоматизацию проектирования исходя из 
намеченных в предшествующей части целей и задач 
совершенствования и развития проектировочной деятельности. 
К сожалению, в этой работе мы не сможем в достаточной 
мере обсудить проблемы социально- производственной и 
культурной организации проектирования, ибо эта тема не 
может быть вложена в рамки какого-либо одного исследования, 
пусть даже самого широкого, но мы надеемся, что этот пробел 
будет восполнен другими статьями в намечаемых нами к 
публикации сборниках. 
Литература 
1. Автоматизация в проектировании. Под редакцией Д. 
Калахана, К. Фрейтага и С. Миттера. Пер.с англ. М., "Мир", 
1972. 
2. Моисеев Н. Н., Компьютер ставит эксперимент. 
"Литературная газета", № 1, 
1 января 
1973, с. 12-13. 
. 
63 

3. Глушков В. М. Построение автоматизированных систем 
управления. - В кн.: "Актуальные проблемы управления". 
М., "Знание", 1972. 
4. Минский М. На пути к созданию искусственного разума. - 
В кн.: "Вычислительные машины и мышление". М., "Мир", 
1967. 
5. Нейман Дж. Теория самовоспроизводящихся автоматов. М., 
"Мир", 1971. 
6. Тьюринг А. Может ли машина мыслить? М. , Физматгиз, 
I960. 
7. Таубе М. Вычислительные машины и здравый смысл. Mиф 
о думающих машинах. М., "Прогресс", 196- 
8. Телегина Э. Д. Взаимодействие человека и ЭВМ (обзор 
современных зарубежных работ). - В кн.: "Человек и 
компьютер". Вып. 1. Из-во МГУ, 1972. 
9. Проблема распределения функций в системах "человек-
машина". Инженерно-психологическое проектирование. 
Вып. 1. Из-во МГУ, 1970. 
10. Щедровицкий Г. П., Дубровский В.Я. Проблема объекта в 
системном проектировании. - В кн.: "Методология 
исследований проектнойдеятельности. Всесоюзная научная 
конференция 
"Автоматизация 
проектирования 
как 
комплексная проблема совершенствования проектного дела 
в стране", 22-24 мая 1973". Со. 2. М..ЦНИПИАСС Госстроя 
СССР, 1973. 
11. Дубровский 
В.Я., 
Щедровиикий 
Л.П. 
Проблема 
распределения функции в системах "человек-машина". - В 
кн.: "Инженерно-психологическое проектирование". Вып. 
1. Из-во МГУ, 1970. 
12. Дубровский В. Я., Щедровиикий Л.П. Проблемы 
системного инженерно-психологического проектирования. 
Из-во МГУ, 1971. 
13. Гвишиани Д. М. Организация и управление. М., "Наука, 
1972. 
14. Simon Н.A. Administrative behavior; A study of decision-
making 
64

processes in administrative organization. N.Y., Macmillan, 1947. 
15.March J.G. and Simon H.A. Organizations. N.Y. etc., Wiley, 
1965. 
16.Акофф P. Л. Планирование в больших экономических 
системах. М., "Советское радио", 1972. Ломов Б. Ф. Человек 
и техника. М., "Советское радио", 1966. 
17.Леонтьев А. Н. О некоторых перспективных проблемах 
советской психологии. "Вопросы психологии", 1967, № 6. 
18.Леонтьев А. Н. Автоматизация и человек.- В кн.: 
"Психологические исследования". Вып. 2 . Из-во МГУ, 1970. 
19.Щедровицкий Г. П. Человек и деятельность в инженерно-
психологических исследованиях. - В кн.: "Проблемы 
инженерной психологии". Вып. 1, М., 1971. 
20.Дубровский В. Я., Щедровицкий Л.П. Концепция 
машинизации проектирования как вида мыслительной 
деятельности. - В кн.:"Методология исследования проектной 
деятельности.
21.Всесоюзная 
научная 
конференция 
"Автоматизация 
проектирования как комплексная проблема совершенствования 
проектного дела в стране". 22-24 мая 1973". Сб. 2, М., 
ЦНИПИАСС Госстроя СССР, 1973. 
22.Licklinder J. Problems in man- computer communication. In 
"Communication processes. Proceedings of a symposium held in 
Washington", 1963. Ed. by F.A. Gelgard. N.Y., Macmillan, 1965. 
23.Licklinder J. Man-machine communication. "Annual review of 
information science and technology", vol.3, Chicago, Encyclopedia 
britannica (Benton), 1968. 
65 
- 89 

24. Дубровский В.Я., Щедровицкий Л.П. Инженерная 
психология и развитие системного проектирования. - В кн.: 
"Инженерно—психологическое проектирование', выл. 2, 
Из-во МГУ , 1970. 
25. Гущин Ю.Ф., Дубровский В. Я., Щедро - вицкий Л.П. О 
методических принципах Инженерно-психологического 
проектирования. - В кн: "Проблемы инженерной 
психологии". Вып. 1,М. ,1971. 
26. Дубровский В Я. Об одной модели деятельности 
проектирования. - В кн.: "Проблемы инженерной 
психологии". Вып. 1. М., 1971. 
27. Дубровский В. Я. Проблема знаний а инженерно-
психологическом проектировании. -В кн.: "Проблемы 
инженерной психологии". Вып. 1,М., 1971. 
28. Дубровский 
В.Я., 
Щедровицкий 
Л.П. 
Социальное 
назначение инженерной психологии.- В кн.: "Проблемы 
инженерной психологии". Вып. 1. М., 1971. 
29. Пископель А. А. Экспериментальный метод и системное 
инженерно-психологическое проектирование. - В кн.: 
"Проблемы инженерной психологии", Вып. 1, М., 1971. 
30. Папуш М. П. К анализу концепции индикационного поля 
панели пульта управления как информационной модели. - В 
кн.: "Проблемы инженерной психологии". Вып. 1, М., 1971. 
31. Емельянов С. В. Современные проблемы научного 
управления. - В кн.: "Цикл лекций о современных методах 
планирования и управления народным хозяйством". М. 
"Советское радио", 1970. 
32. Емельянов С. В. Организационные системы управления: 
принципы построения структурных схем. - В кн.: "Актуальные 
проблемы управления" М., "Знание", 1972. 
66 

33. Трапезников В. Предприятие будущего. Известия", 1967, 18 
мая. 
34. Вико Дж. Основания новой науки об обшей природе нации. 
Л., Гослитиздат, 1940. 
35. Viсо G. Vom Wesen und Weg der Geistigen Bildung. 
Gödasberg, Küpper, 1947. 
36. Кондорсэ Ж. А. Эскиз исторической картины прогресса 
человеческого разума. М., Государственное социально-
экономическое издательство, 1936. 
37. Тюрго А. Р. Последовательные успехи человеческого 
разума. "Избранные философские произведения". М., 
Государственное социально-экономическое издательство, 
1937. 
38. Bury J.B. The idea of progress. London, Macmillan, 19 24, 
39. Энгельс Ф. Антидюринг. M., Госполитиздат, 1957.
40. Toynbee A.J. A study of history. v. 1-12, L., N.Y., Oxford univ, 
press, 1934-1961 . 
41. Friedmann G, La crise du pro- gres. Paris, Gallimard, 1936. 
42. Studer R.G. Human systems design and the management of 
change, "General systems", Ann Arbor, 1971, voi. XV1 
43. Федосеев П. Общественный прогресс на базе социализма. 
"Коммунист", 1957, № 15. 
44. Кон И. С. О понятии исторического прогресса. — В кн.: 
"Проблемы развития в природе и обществе". М.-Л., Из-во 
Академии наук СССР, 1958. 
45. Осипов Г. В. Техника и общественный прогресс. М. Из-во 
Академии наук СССР, 1959. 
46. Руткевич М. Н. Развитие, прогресс и законы диалектики. 
'Вопросы философии", 1965, № 8. 
67 

47. Семенов Ю. И. Общественный прогресс и социальна л 
философия современной буржуазии. М., "Наука", 1965. 
48. Епископосов Г. Л. Техника и социологии. М., "Высшая 
школа", 1967. 
40. Волков Г. Н. Социология науки. Социологические очерки 
научно-технической деятельности, М., Политиздат, 1968. 
50. Meлещенко Ю.С., Шухардин С.В. Ленин и научно-
технический прогресс. Л., "Наука", 1969. 
51. Гудожник Г.С. Научно-технический прогресс: сущность, 
основные тенденции. М.,"Наука", 1970. 
52. Кутта Ф. Человек. Труд. Техника. М., "Прогресс", 1970. 
53. Современная 
научно-техническая 
революция. 
Историческое исследование . М., "Наука", 1967. 
54. Марков Н.В. Научно-техническая революция: анализ, 
перспективы, последствия, М., Политиздат, 1971. 
55. Моисеев Н. Н. Имитационные модели. - В кн.: "Наука и 
человечество. Международный ежегодник", 1973. М., 
"Знание", 1972. 
58 Дейнеко О.А. Методологические проблемы науки 
управления производством. М.,"Наука", 1971. 
57. Жимерин Д. Г. Проблемы автоматизации управления. - В 
кн.: "Автоматизированные системы управления". М., 
"Экономика", 1972. 
58. Афанасьев В. Г. Научное руководство социальными 
процессами. "Коммунист", 1965, № 2. 
59. Гвишиани Д. М. Управление - прежде всего наука. 
"Известия", 1963, № 118. 
60. Гвишиани Д. М., Каменицер С. Е. Научно организовать 
труд по управлению производством. "Социалистический 
труд", 1965, № 2. 
61. Лисицин В.Н., Попов Г. X. О науке управления. "Плановое 
хозяйство", 1968, N° 3. 
62. Румянцев А.М., Еремин А.М. К вопросу о науке 
управления социалистической экономикой. "Вопросы 
экономики", 1967, № 1. 
68 

64.Афанасьев В.Г. Научное руководство социальными 
процессами. "Коммунист", 1965, № 12. Курс для высшего 
управленческого 
персонала. 
Сокращенный 
перевод 
с 
английского. М., "Экономика", 1970. 
65.Сазонов Б. В. К определению понятия "проектирование". - В 
кн.: "Методология исследования проектной деятельности. 
Всесоюзная научная конференция " Автоматизация 
проектирования как комплексная проблема совершенствования 
проектного дела в стране". 22-24 мая 1973. Сб. 2. М., 
ЦНИПИАСС Госстроя СССР 1973. 
66.Щедровицкий Г. П., Надежина Р. Г. О двух типах отношений 
руководства в групповой деятельности детей. "Вопросы 
психологии", 1973, № 5. 
67.Янч Э. Прогнозирование научно-технического прогресса, 
М., "Прогресс", 1970. 
68.Гвишиани Д. М., Лисичкин В. А. Системы прогнозирования 
в планировании и управлении научными исследованиями и 
разработками. М. , Институт электронных управляющих 
машин, 1969. 
69.Розин В.М. Смысл прогностической деятельности в 
проектировании.' - В кн.: "Проблемы прогнозирования 
материально-предметной среды. Техническая эстетика", 2. 
Труды ВНИИТЭ. М., 1972. 
70.Сидоренко В. Ф. Прогнозирование как процедура 
проектирования. - В кн. : "Проблемы прогнозирования 
материально-предметной 
среды. 
Техническая эстетика", 2. М., Труды ВНИИТЭ, 1972. 
71. Раппапорт А. Г. Методологический 
анализ 
трансформации функций прогнозирования. -В кн: "Проблемы 
прогнозирования материально-предметной среды. Техническая 
эстетика". 2. М. , Труды ВНИИТЭ. 1972. 
69 

72. Григорьев Э. П. Проектный метод прогнозирования и его 
использование при формировании бытовой предметной среды. 
- В кн.: "Проблемы прогнозирования материально-предметной 
среды. Техническая эстетика". 2, М., Труды ВНИИТЭ, 1972. 
73. Ansoff H.J. A quasi-analytic method for long range planning. 
In: Management sciences: models and techniques. In "Proceedings 
of the Sixth international meeting of the institute of management 
sciences". Ed.by C.M. Churchman, M. Verhulst. vol. 2, N.Y., 
Pergamon press, 1960. 
74. Ansоf f H. J. Corporate strategy. An analytical approach to 
business policy for growth and expansion. N.Y. etc., McGrow Hill, 
1965. 
75. Branch M.C. Planning aspects and applies(не читается)
Y., Willey, 1966. 
76. Dale E. Long range planning. A British inst. of management 
publication, 1967. 
77. Янг С. Системное управление организацией.M., "Советское 
радио", 1972. 
78. New perspectives in organisation research. Ed. by W.W, 
Cooper a.o. N.Y., Wiley, 19 64. 
79. Афанасьев 
В. 
Г. 
Об 
интенсификации 
развития 
социалистического общества (проблемы взаимодействия 
науки, техники и управления). М. , "Мысль", 1969. 
80. Организация и управление (вопросы теории и практики). 
М., "Наука", 1968. 
81. Лефевр В.А. Конфликтующие структуры. 2-е издание. М., 
"Советское радио", 1973. 
82. Сазонов Б.В. Научное исследование, прогнозирование и 
конструирование в градостроитель- 
70 

ном проектировании (история и состояние проблемы). - В кн.: 
"Проблемы прогнозирования материально—предметной среды.
Техническая 
эстетика", 2. М., Труды ВНИИТЭ, 1972. 
83. Ansoff 
H.J., Brandenburg R. С. A. program of research 
in business planning. "Management science", Baltimore, 1967, vol. 
13, N 6. 
84. Emery F.E. (Ed.). Systems thinking. Hamondsworth, (Mx), 
Penguin books, 1969. 
71

Приложения 
I.ИСХОДНЫЕ 
ПРЕДСТАВЛЕНИЯ И
КАТЕГОРИАЛЬНЫЕ 
СРЕДСТВА 
ТЕОРИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ 
1. Первые подходы а изучении деятельности 
Если оставить в стороне отдельные постановки вопросов и 
ориентироваться только на достаточно систематические 
разработки, то, наверное, можно сказать, что в философии 
изучение деятельности как таковой началось примерно 350 лет 
назад, хотя общие основания и определенная традиция в этой 
области шли уже от Аристотеля. Главной причиной, 
заставившей создавать понятие деятельности и конструировать 
соответствующий идеальный объект, была необходимость 
оправдать (сначала в объектно- онтологическом, а потом в 
естественно-начном, эмпирическом плане) соотнесение и связь 
в мысли таких разнородных предметов, как знания, операции, 
вещи, смыслы, значения, цели, мотивы. сознание, знаки и т.п. - 
а к началу ХУП в. такого рода соотнесения, как мы хорошо 
знаем, стали постоянным и массовым явлением. Наиболее 
значительный вклад в выделение деятельности в качестве 
особой действительности и особого предмета изучения был 
сделан представителями немецкой классической философии - 
И.Т. Фихте, Ф. В. Шеллингом и Г. 3. Гегелем. Однако осе их 
разработки оставались все же по преимуществу в сфере 
философии и очень медленно проникали в положительные 
науки, даже в те , где деятельность была совершенно 
очевидным объектом изучения. Объясняется это 
72 

в первую очередь тем, что никак не удавалось выработать 
средства и методы научного исследования, адекватные 
специфическим особенностям деятельности как объекта. 
Характерный пример этого дает история языковедения, и 
мы очень кратко остановимся на некоторых ее моментах, чтобы 
пояснить и связать с эмпирией сделанное выше утверждение. 
Сам принцип, что "речь-язык" есть не что иное, как 
деятельность, намечал уже Аристотель и очень резко 
формулировали В. Гумбольдт и его последователи. Они 
построили много рассуждений для доказательства того, что 
"язык" есть именно деятельность, а не что-либо другое, но при 
этом не показали и не могли показать, что же именно следует 
из этого в отношении самих методов исследования языка, в чем 
специфика изображения его как деятельности и какими должны 
быть 
процедуры 
анализа. 
Фактически 
как 
предмет 
исследования, так и процедуры анализа оставались одними и 
теми же независимо от того, принимали исследователи эту 
характеристику или отвергали ее. А поэтому обесценивался и 
сам принцип, он терял смысл, и многие языковеды отбрасывали 
его, как совершенно лишнюю, чисто словесную добавку, не 
вносившую ничего нового в методы исследования. 
Так 
как 
исходным 
эмпирическим 
материалом 
языковедческого анализа всегда в конечном счете являются 
знаковые цепочки текстов, остающиеся после актов речевой 
коммуникации и мышления, то принцип "язык есть 
деятельность" требовал от его сторонников либо того, чтобы 
они "нашли" деятельность в самих текстах, либо же - смены 
эмпирического 
материала 
исследований. 
В 
истории 
языковедения наметились обе эти линии. 
При этом попытки увидеть и выделить деятельность в 
текстах особым образом повлияли на само понятие 
деятельности: его начали сводить к представлению о 
"движении" или "процессе". Тогда моментом, специфическим 
для деятельности, ока- 
73 

лись связи между знаковыми элементами текста; представление 
текста как деятельности стало равнозначно представлению его 
как структуры, и в результате потеряло всю свою новизну и 
специфику. 
Психологические концепций в языковедении, сложившиеся 
во второй половине XIX в., расширили представление о 
деятельности, они перестали ориентироваться на одни лишь 
тексты и создали ряд более сложных схем актов речевой 
деятельности. Соссюровская схема была высшей точкой в 
развитии 
этих 
представлений; 
от 
Нее 
пошли 
две 
принципиально разные линии исследований: одна слилась или 
сливается с современной психолингвистикой (см. [1, 2, 3] ), 
другая вернулась назад к текстам ( для этого было много 
оснований) и дала, в частности, современные "структурные" 
представления (см. [4]). 
Сопоставляя психологистическую схему акта речевой 
деятельности, созданную Ф. Соссюром [5], с современными 
схемами состава акта деятельности
1
мы видим, что в ней 
были выделены по сути дела "средства" деятельности и вместе 
с тем схвачена очень важная связь между средствами и 
продуктами. Решающим было также отнесение системы языка 
к средствам деятельности. Но, вместе с тем, сами средства 
были сведены, по сути дела, к элементам продуктов-текстов 
(что особенно отчетливо выступило позднее у Н. С. Трубецкого 
[7]). Кроме того, соединяя новую схему акта речевой 
деятельности с традиционными представлениями и понятиями, 
исследователи либо приходили к неразрешимым проблемам, 
либо двигались по кругу. Действительно, реальные акты речи 
объяснялись наличием соответствующих средств языка у 
индивидов, появление этих средств можно было объяснить 
только усвоением их, а это в свою очередь влекло за собой 
вопрос: где же и в чем существуют эти 
1 
См. следующие разделы этого приложения, а также [6] . 
74 

средства как содержания усвоения. Если отвечали, что они 
существуют в речевых текстах, т.е. в продуктах деятельности, 
то круг замыкался; а если признавали существование системы 
языка помимо и вне продуктов речевой деятельности, то 
вставала проблема объяснить ее объективное существование, а 
это не удавалось сделать из-за отсутствия правильной 
социологической (или культурно-исторической) точки зрения 
(см. [8, 9] ). 
Таким образом, введение акта речевой деятельности 
привело языковедение к индивиду, а учет индивида - к 
психолингвистике. Но все это из-за отсутствия средств и 
методов синтеза индивидуально-психологических и логико-
социологических планов исследования, в свою очередь, 
привело к отрицанию исторической точки зрения. Лингвисты 
первой четверти XX в. заново повторяли ход рассуждений И. 
Канта.
Л. Ельмолев сменил психологистическую точку зрения на 
эпистемологическую. Объектом языковедческого анализа вновь 
был объявлен не акт речи, а знаковый текст. При таком подходе 
система языка выступала как конструкт
[4] . Таким образом к 
решению проблемы зашли с другой стороны. Это было 
своевременным и важным. Но в этом повороте было утеряно 
многое из того, чего достигло языкознание ко времени 
Соссюра, и а частности - взгляд на язык как на деятельность. 
Это сделало позицию структурализма крайне односторонней, а 
многие важные проблемы изучения языка неразрешимыми. 
Одна из таких проблем - двойное существование "языка". В 
одном плане он выступает как средство построения 
деятельности, как психическое достояние индивидов, как их 
готовность к действиям. В другом плаке язык выступает как 
знание 
о 
речевых 
текстах, 
как 
эпистемологический
конструкт. Основной вопрос, возникающий здесь: как 
возможно совмещение этих двух определений языка? Но во 
всех дискуссиях, которые уже давно ведутся вокруг 
75 

этого 
вопроса 
лингвистами, 
не 
намечается 
никаких 
удовлетворительных решений (см., в частности, [10]). И мы бы 
сказали, что такие решения и не могут быть найдены, пока мы 
не обратимся к исследованию речи-языка как деятельности. На 
наш взгляд, именно идея деятельности и логико-
социологический анализ механизмов развития деятельности в 
человеческом 
обществе, 
с 
одной 
стороны, 
логико-
психологический анализ структуры осуществления ее 
индивидами, с другой, дают возможность совместить эти 
определения и объяснить правильность каждого. Вместе с тем, 
эта линия исследований дает разрешение многим из тех 
парадоксов, которые накопились к настоящему времени в 
языкознании и близких к нему науках; в частности, парадоксам 
взаимоотношения языка и мышления, парадоксам развития 
речи-языка и др. [11, 12, 9]. 
Но 
исследование 
речи-языка 
как 
деятельности 
предполагает полную переориентацию и перестройку самих 
лингвистических исследований ( их онтологических и 
категориальных оснований, логики рассуждений и процедур 
эмпирических измерений) - дело, на которое лингвистам не так-
то легко решиться. 
Злоключения лингвистики вокруг понятия деятельности - 
история, типичная для всех "академических" гуманитарных и 
социальных наук, так или иначе сталкивающихся с этой 
проблемой
2
. И это дает нам право утверждать, что 
деятельность не изучалась совсем или изучалась крайне мало и 
неудачно в гуманитарных и социальных науках прежде всего 
потому, что этим наукам не удавалось вы- 
2
Сходную историю попыток ввести понятие деятельности 
в психологии описали С.Г. Якобсон и Е. Ф. Прокина [13] ; то 
же самое демонстрирует нам история логики тех периодов, 
когда ее пытались трактовать я развивать в качестве теории 
мышления (см., в частности, [14] ). 
76 

работать средств и методов исследования, соответствующих 
природе и строению деятельности. 
Новая линия поисков и попыток в этой области была 
привнесена техническими и математическими дисциплинами в 
последние 
30 
лет, 
когда 
в 
области 
инженерного 
проектирования возникла по-настоящему острая потребность 
иметь представление о деятельности. Первые систематические 
разработки 
в 
этой 
области 
были 
стимулированы 
экономическими и военными потребностями в период Второй 
мировой войны. Чтобы обеспечить организацию перевозок 
военных грузов через Атлантику были созданы и 
систематизированы методы "исследований операций" [ 15, 16] . 
Для 
наилучшей 
и 
более 
эффективной 
организации 
промышленного производства разрабатывались различные 
методические варианты этой дисциплины - системы "Перт", 
"Паттерн", "Форкаст" и др. [17], в дальнейшем они вылились в 
ряд относительно самостоятельных дисциплин, называемых 
"анализом 
решений", 
"анализом 
систем", 
"системным 
планированием" и т.д. [18-21]. При проектировании больших 
информационных 
и 
управляющих 
систем 
сложилась 
"системотехника" [22-27] , которая в дальнейшем переросла в 
методологию 
и 
теорию 
системного 
и 
инженерно-
психологического проектирований [28-35]. 
Можно было бы назвать и ряд других дисциплин, 
объединяемых общей ориентацией на изучение деятельности. 
Но все они берут деятельность с каких- то частных, не самых 
важных и не самых существенных сторон. Поэтому 
естественно, что параллельно всем собственно научным, 
инженерным и математическим разработкам такого рода 
возникло и сейчас все более усиливается движение за 
разработку Общей Теории Деятельности. 
Еще в конце 20-х гг. нашего столетия польский философ и 
социолог Т. Котарбиньский изложил исходные идеи или даже 
основы специальной науки о деятельности - "праксеологии". С 
тех пор она не- 

прерывно развивается, нашла многих преследователей, а в 
последнее время нередко используется в Польше в качестве 
методологического основания гуманитарных и социальных 
наук [36—39]. 
Другая линия обобщенных исследований деятельности 
развернулась в это время в рамках социологии. 
В самом начале столетия. М. Вебер, пытаясь определить 
предмет социологии, ввел понятие о социальном действии, 
которое он отделял от действия, направленного па 
неодушевленные объекты [40,41], а Дж. Мид в своих лекциях в 
Гарвардском университете разработал понятие об акте 
деятельности и рассматривал в свете него все познавательные, 
психические и социальные феномены [42 ] . 
Объединяя эти две традиции, Т. Парсонс в 30-е гг. построил 
аналитическую теорию социального действия [43] . И хотя как 
у М. Вебера и Дж. Мида, так и у самого Т. Парсонса понятие 
действия или акта учитывало в первую очередь явления и 
особенности поведения отдельных людей (и в этом плане 
недалеко 
ушло 
от 
традиционных 
представлении 
психологистического бихевиоризма), тем не менее в нем 
содержались уже отчетливые методологические установки и 
фиксировались такие элементы человеческого действия - 
нормы культуры, ценности, институциональные ориентации и 
т.п., которые разрывали не только узкие рамки бихевиоризма, 
но и рамки всех наук, ограничивающих себя изучением людей 
как таковых и их объединений [43, гл. XIX; 44] . 
Уже в этот ранний период Т. Парсонс говорил не только о 
структуре социального действия, но и об Общей Теории 
Действия, которая, по его мысли, должна была стать 
методологическим 
и 
теоретическим 
основанием 
всех 
гуманитарных и социальных наук [43 (гл. XIX, параграфы 
''Общий статус теории действия" и "Классификация наук о 
действии"); 45, 46] . 
78 

В дальнейшем эта тема получила существенное развитий и 
стала чуть ли не главной для самого Т. Парсонса и некоторых 
его последователей. В 1951 г, группа исследователей разных 
специальностей, объединенных Парсонсом, выпустила книгу с 
весьма характерным названием — "В направлении к общей 
теории 
действия" 
[47] 
, 
где 
пыталась 
раскрыть 
методологические функции теории действия по отношению к 
психологии, культурантропологии, аксиологии и другим 
социально-духовным 
дисциплинам. 
Эта 
работа 
была 
продолжена позднее в целой серии исследований, выполненных 
самим Т. Парсонсом и связанными с ним коллективами ученых 
[48—54]. 
Параллельно этому движению в социологии и, может быть, 
под известным его влиянием в конце 40-х гг. специальный 
Исследовательский 
комитет 
Фонда 
Форда 
разработал 
программу развития "бихевиоральных наук " (сам термин 
"бихевиоральные науки" противоставлялся при этом как " 
социальным наукам", так и традиционному "бихевиоризму") 
[55- 57]. Программа рассматривалась как 1) исследовательская. 
а не практическая, 2) научная, а не философская, 3) 
междисциплинарная. 4) рассчитанная на весьма длительное 
время. В 1952 г. был создан Центр исследований по 
бихевиоральным наукам [58-59]. Несколько позднее ( частично 
вокруг этого Центра, а также независимо) возникли 
специальные междисциплинарные журналы [60-64]. В 1957 г. 
Центр опубликовал окончательный вариант Программы 
исследований [57, 58, 65-67]. Главной целью было объявлено 
объединение всех дисциплин и направлений, связанных с 
анализом деятельности, в единую систему бихевиоральных 
наук. В конечном счете эта система наук должна связать между 
собой 
инженерные 
разработки 
такого 
типа, 
как 
"системотехника" (один полюс), математические разработки 
такого типа, как "исследование операций" (второй полюс), и 
такие традиционно-гуманитарные и социальные науки, как 
этнопсихология, этнолин- 
79 

гвистика, 
антропология, 
теория 
культуры 
и 
теория 
человеческих взаимоотношении (третий полюс). 
Таким образом, речь идет о создании принципиально новых 
обобщений, о перестройке и трансформации многих 
традиционных и недавно сложившихся наук, об установлении 
новых "мостов" между естественными науками, математикой, 
инженерией и социологией, о дополнении многих областей 
"технического искусства" соответствующими областями науки. 
В Советском Союзе Общая Теория Деятельности 
разрабатывается исследователями, объединившимися в 1958 г. 
вокруг Комиссии по психологии мышления и логике 
Всесоюзного общества психологов, а с 1962 г, - вокруг 
Семинара "Структуры и системы в науке и технике," 
Философской секции Совета по кибернетике АН СССР [68, 
Предисловие; 69]. 
Работая в разных философских и научных традициях. 
используя разные онтологические картины и категории, все эти 
исследователи стремятся в общем а целом к одному - к тому, 
чтобы " схватить " и изобразить в моделях специфические 
свойства и признаки деятельности, найти конструктивные и 
проектные методы развертывания ее структур. Но пока 
важнейшие результаты и выводы касаются но столько самого 
объекта, сколько наших средств методов исследования. 
Сейчас уже стало ясно, что все. отмеченные выше 
затруднения языковедения в анализе природы "речи-языка" 
(как и затруднения других наук в анализе иных, но тоже 
связанных с деятельностью предметов) были лишь отражением 
более общих трудностей, с которыми столкнулось человеческое 
мышление, когда оно попыталось проникнуть в тайны 
деятельности. точно так же, мы уже понимаем сейчас, что все 
многочисленные попытки выявить и описать специфику 
деятельности заканчивались до сих пор неудачно в первую 
очередь из-за того, что к ней подходили с неправильными 
мерками (ср. [70,71] ). 
80 

Предшествующее развитие естественных наук дало нам 
несколько хорошо разработанных категорий. Среди них 
самыми привычными и распространенными были категории 
’'вещи", "свойства" и "процессы". Когда начали изучать 
деятельность, то прежде всего - и это было совершенно 
естественно - постарались применить именно эти категории. Но 
результатом было лишь множество парадоксов и затруднений 
разного рода. 
Например, "вещь" всегда локализована в определенном 
месте. А где локализована деятельность? До сих пор все 
попытки найти ей место где-то вокруг человека или в человеке 
заканчивались неудачами. В конце концов они заставили 
поставить вопрос: а имеет ли вообще деятельность 
локализацию в таком же смысле, как ее имеют "вещи"? 
"Вещь" состоит из частей и в каждый момент времени 
представлена всеми своими частями; с этой точки зрения она 
совершенно однородна. А из каких частей состоит 
деятельность, и можно ли эти части пространственно 
суммировать в одно целое? До сих пер ответ получался только 
отрицательным и это привело к утверждениям, что 
деятельность есть "процесс". 
Но такое решение оказалось неудовлетворительным. Мы 
говорим о "процессе", когда рассматриваем изменение какого-
либо объекта и можем выразить его в последовательности 
"состояний" объекта. Это значит, что каждая характеристика в 
этой последовательности относится к объекту в целом, а между 
собой они еще кроме того связаны особым отношением "во 
времени" (рис. 1). Это означает также, что в каждом состоянии 
объект представлен одновременно и в целом, и как бы одной 
своей частью, эти части могут особым образом собираться в 
целое, что в свою очередь, дает основание для того, чтобы по 
определенной, уже отработанной человечеством логике 
связывать между собой характеристики различных состояний 
объекта, находить 
6-89 81

Рис. 1
"законы изменения" его и выражать их в функциональных 
зависимостях разного рода
3
. 
Эта логика оказалась неприменимой к деятельности. 
Постоянное превращение "сукцессивного" т.е. развернутого и 
протекающего во времени процесса, в "симмультанное", т.е. 
происходящее в полной своей структуре одномоментно, - факт, 
давно зафиксированный в самых разных исследованиях 
психической деятельности человека. Он привел исследователей 
к мысли, что в так называемом сукцессивном процессе в 
каждый момент времени осуществляется не вся структура 
изучаемого целого, а только часть ее, причем, в различные 
моменты времени - функционально разные части. Деятель- 
ность, взятая в своей минимальной объективной целостности, 
выступила как "размытая" во времени: разные ее части и 
элементы реализуются в разное время и, вместе с тем, между 
ними существуют такие связи и зависимости, которые 
(благодаря каким-то специфическим механизмам) действуют 
все это время и объединяют все элементы в одну це- 
3
Более подробно объектно-онтологическая структура 
категории процесса разобрана в работе [70 , с. 141-150]. 
82

Рис. 2.
лостную структуру чего не было в процессах изменения 
элементарных объектов. В самом абстрактном виде это 
представление изображено на рис.2. (Ниже штрихпунктирной 
черты на нем представлена та картина, которая получается, 
когда мы рассматриваем реализацию изучаемого объекта как 
''процесса", 
не 
учитывая 
функциональных 
связей 
и 
зависимостей между нумерованными элементами. Выше 
штрихпунктирной черты изображен сам объект с теми 
функциональными связями и зависимостями (двойные 
черточки), которые существуют между его элементами.) 
Сравнение этих двух изображений помогает понять, почему 
на основе категории "процесс" никогда не удавалось объяснить, 
каким образом человек действует, как он использует свои 
прошлые продукты в качестве средств новой деятельности, как 
он объединяет в одной актуальной структуре "прошлое", 
"настоящее" и "будущее"
4
. 
4
Мы не рассматриваем здесь тех механизмов, которые 
делают возможной постепенную реализацию одной структуры 
в последовательном процессе, в частности - сознание и его 
собственные внутренние механизмы. 
83 

Все эти, а также многие другие парадоксы и затруднения, 
которые мы здесь не можем обсуждать, привели постепенно к 
пониманию того, что деятельность является объектом 
совершенно особого категориального типа, объектом, к 
которому нельзя применять ни логику "вещи-свойства", ни 
логику "процесса". В какой-то момент человечество оказалось в 
положении, описанном Ст. Лемом в "Солярисе": оно не только 
не знало, что такое деятельность, но и не знало, какими 
средствами это можно узнать. 
2. Исходное фундаментальное представление:
деятельность — система 
Решение указанной выше методологической проблемы, как 
это и бывает обычно, выкристаллизовывалось постепенно, 
приходя с разных сторон и накапливаясь маленькими 
"кусочками". 
Обсуждение 
проблемы 
локализации 
деятельности 
заострилось на более узком вопросе: как относится 
"деятельность" к отдельному человеку? 
По традиции, поскольку само понятие деятельности 
формировалось из понятия "поведения", деятельность как 
таковую в большинстве случаев рассматривали как атрибут 
отдельного человека, как то, что им производится, создается и 
осуществляется, а сам человек в соответствии с этим выступал 
как "деятель". И до сих пор большинство исследователей - 
психологов, логиков и даже социологов, не говоря уже о 
физиках, химиках и биологах, - думают точно так; само 
предположение, что вопрос может ставиться как-то иначе, 
например, что деятельность носит безличный характер, кажется 
им диким и несуразным. 
Но есть совершенно иная точка зрения. Работы Гегеля и 
Маркса утвердили рядом с традиционным пониманием 
деятельности другое, значительно более глубокое: согласно 
ему, человеческая социаль- 

ная деятельность должна рассматриваться не как атрибут 
отдельного человека, а как исходная универсальная 
целостность значительно более широкая, чем сами 'люди'. Не 
отдельные индивиды тогда создают и производят деятельность, 
а наоборот: она сама "захватывает" их и заставляет "вести" себя 
определенным образом. Но отношению к частной форме 
деятельности - речи-языку, В. Гумбольдт выразил сходную 
мысль так: не люди овладевают языком, а язык овладевает 
людьми. 
Каждый человек, когда он рождается, сталкивается с уже 
сложившейся и непрерывно осуществляющейся вокруг него и 
рядом с ним деятельностью. Можно сказать, что универсум 
социальной человеческой деятельности сначала противостоит 
каждому ребенку: чтобы стать действительным человеком, 
ребенок должен "прикрепиться" к системе человеческой 
деятельности, это значит - овладеть определенными видами 
деятельности, научиться осуществлять их з кооперации с 
другими людьми. И только в меру овладения частями 
человеческой социальной деятельности ребенок становится 
человеком и личностью [72, 70, 68]. 
При таком подходе, очевидно, универсум социальной 
деятельности 
не 
может 
уже 
рассматриваться 
как 
принадлежащий людям в качестве их атрибута или достояния, 
даже если мы берем людей в больших массах и организациях. 
Наоборот, сами люди оказываются принадлежащими к 
деятельности, включенными в нее либо в качестве материала, 
либо в качестве элементов наряду с машинами, вещами, 
знаками, социальными организациями и т.п. Деятельность, 
рассматриваемая таким образом, оказывается системой с 
многочисленными и весьма разнообразными функциональными 
и материальными компонентами и связями между ними. 
Каждый из этих компонентов имеет свое относительно 
самостоятельное "движение" и связан с другими компонентами 
того же типа: люди с людь- 

ми, машины — с машинами, знаки - со знаками. Вместе с тем 
каждый компонент связан с компонентами других типов и в 
связи друг с другом они образуют множество структур разного 
вида и сорта. 
Таким образом, система человеческой социальной 
деятельности оказывается полиструктурой т.е. состоит из 
многих как бы наложенных друг на друга структур; а каждая из 
них, в свою очередь , состоит из многих частных структур, 
находящихся в иерархических отношениях друг с другом. 
Компоненты разного типа, связанные в единство системой 
деятельности, подчиняются равным группам законов и живут 
каждый в своем особом процессе. Вместе с тем эти компоненты 
и процессы их изменения связаны в единство обшей системой 
целостной деятельности. Поэтому можно сказать, что 
деятельность есть неоднородная полиструктура объединяющая 
много разных и разнонаправленных процессов, протекающих с 
разным темпом и, по сути дела, в разное время (графически это 
можно представить, развертывая дальше структурную схему, 
введенную выше, и фиксируя различные виды связей и 
зависимостей между элементами разными линиями). 
Введенные таким образом категории системы и 
полиструктуры определяют методы изучения как деятельности 
вообще, так и любых конкретных видов деятельности. 
В частности, в зависимости от целей и задач 
исследования мы можем выделять в деятельности в качестве 
относительно целостных и самостоятельных объектов изучения 
разные структуры, представлять их в виде самостоятельных 
систем и тогда будут получаться качественно равные 
представления деятельности. Это значит, что Теория 
Деятельности будет объединять целый ряд различных научных 
предметов и каждый из них будет характери- 
86 

зоваться своими особыми "единицами" деятельности 
5
. 
Например, можно взять в качестве единицы деятельности 
весь социальный организм в целом и представить его в виде 
довольно простых структур, соответствующих основным 
механизмам 
его 
жизни 
(в 
частности, 
механизму 
воспроизводства), и считать объект, заданный этой структурой, 
полной и самодостаточной системой. Для многих задач такое 
представление деятельности будет исходным и основным в 
теоретическом развертывании моделей деятельности; объекты, 
заданные такими моделями, мы называем "массовой 
деятельностью" [72, 70, 68, 8, 73]. 
В рамках массовой деятельности можно выделить другие, 
более 
частные 
системы 
деятельности, 
изображающие 
различные фрагменты, или части социального организма, 
например, 
сферы
производства, 
обучения, 
науки, 
проектирования и т.п. [70, 68 , 8, 73, 74, 75, 72, 6]. 
Но точно так же можно взять в качестве единицы и 
системы ту деятельность, посредством которой решаются 
отдельные частные задачи. Это будет представление 
деятельности, взятое как бы в другом "повороте" и на другом 
уровне структурности; мы называем такие представления 
"актами деятельности". 
Среди этих "частных" изображений деятельности есть 
такие, в которых деятельность или ее отдельные элементы и 
подсистемы рассматриваются как зафиксированные, с одной 
стороны, в виде ве- 
5
Это положение противостоит многим подходам в изучении 
деятельности и, в частности, тому подходу, который развивает 
в своей "Обшей 
теории 
действий". Т. Парсонс [43, 47] . Но чтобы пояснить подлинный 
методологический 
смысл 
этого 
различия, 
нужно 
продемонстрировать особую логическую природу категории 
деятельности. 
87 

жертвенных и знаковых средств, которые нужно усвоить, а с 
другой стороны - в виде норм тех процедур, которые нужно 
выполнить, чтобы получить определенные продукты, и в этом 
плане - как противопоставленное или противостоящие каждому 
отдельному индивиду. Подобные изображения того, что 
каждый человек должен делать, чтобы быть членом социальной 
системы, 
мы 
называем 
обычно 
"нормативными" 
изображениями деятельности [76-84]. 
Наконец, 
есть 
совсем 
абстрактные, 
собственно 
методические представления деятельности в виде набора 
блоков. Самое простое из них имеет вид, представленный на 
рис. 3, но чаще употребляются более сложные схемы с 
большим числом различных блоков. Все они выступают в роли 
"разборных ящиков", помогающих выделять основные 
элементы как в своей собственной деятельности, так и в 
деятельности других людей. 
Каждый из этих способов изображения деятельности имеет 
свою область практических и методо- 
Рис.3.
88 

логических приложений, каждый задает особую группу 
моделей и схем, которые ложатся в основание тех или иных 
описательных или оперативных систем знания. 
Конечно, ответ на вопрос о том, какие схемы и модели 
деятельности вообще возможны и какие из них дают 
адекватное представление о деятельности как действительности 
совсем особого рода, будет получен лишь в ходе будущего 
многолетнего развития Теории Деятельности и всех 
опирающихся на нее дисциплин. Но уже сейчас можно 
отметить два существенных момента, характеризующих эти 
схемы. Один из них состоит в том, что схемы деятельности 
благодаря 
неоднородности 
своих 
элементов 
и 
полиструктурному характеру обладают значительно большими 
оперативными возможностями, чем любые другие схемы и 
модели из уже существующих естественно-научных теорий. В 
принципе они таковы - и это соответствует реальному 
положению человеческой деятельности, - что позволяют 
описывать и объяснять с определенной стороны все, что 
встречается и может встретиться в нашем опыте. При этом то, 
что мы называем "деятельностью", выступает, с одной стороны, 
как предельно широкая, по сути дела универсальная, 
конструктивная или оперативная система, из единиц которой 
можно строить модели любых социальных явлений и 
процессов, а с другой стороны (при соответствующей 
интерпретации) 
- 
как 
"субстанция" 
особого 
типа, 
подчиняющаяся 
специфическим 
естественным 
законам 
функционирования и развития. 
Благодаря этому схемы деятельности, когда они 
соотносятся с другими схемами, изображающими какие-либо 
социальные процессы, отношения и связи, могут трактоваться 
как изображения механизмов этих процессов и связей (при 
этом всякая единица деятельности имеет, конечно, свою 
собственную систему, включающую разнообразные элементы и 
связи между ними). Тогда утверждение, 
89 

что та или иная единица деятельности выступает как механизм, 
осуществляющий или производящий какую-то другую 
структуру, означает, что мы каким-то образом соотносим эти 
две структуры и устанавливаем между ними определенное 
отношение соответствия (заметим, забегая несколько вперед, 
что это методологическое положение играет решающую роль в 
анализе основного социального отношения "норма-реализация" 
). . 
Второй важный момент состоит в том, что уже 
существующие схемы и модели деятельности позволяют 
рационально и сравнительно просто объяснять такие 
соотношения между разными элементами нашего мира, 
которые до самого последнего времени вызывали одно лишь 
удивление и казались до крайности парадоксальными ( эти 
моменты мы будем обсуждать в следующих разделах этого 
приложения) . 
3.Категории и научный предмет 
Называя деятельность системой и полиструктурой, мы 
стремимся задать "категориальное лицо" научных предметов, в 
которых она, по предположению, может быть схвачена и 
адекватно описана. Это определение, следовательно, нельзя 
понимать непосредственно объектно: говоря, что деятельность 
есть система, мы характеризуем в первую очередь наши 
собственные способы анализа и из. сражения деятельности, но 
при этом хотим, чтобы они соответствовали изучаемому 
объекту; таким образом, категориальное определение все же 
относится к объекту, но опосредованно - через научный 
предмет
6
. 
Поэтому 
подлинное 
содержание 
всякого 
категориального определения раскрывается по основным 
характеристикам научного предмета; эти же характеристики 
задают "шаблон", по кото- 
6
О понятиях "предмет" или "научный предмет" см. [85, с. 
5-19, 22-29, 32-45; 86-88]. 
90 

рому мы можем сравнивать друг с другом разные 
категориальные определения. 
Современные исследования по методологии показали, что 
наука в целом и любые ее относительно самостоятельные 
подсистемы не могут быть сведены к одной единственной 
эпистемологической единице, которую раньше было принято 
называть "знанием". Сегодня мы знаем по крайней мере восемь 
типов эпистемологических единиц и еще несколько сложных 
инфра- или суперединиц, объединяющих исходные единицы* 
В число эпистемологических единиц 
первого 
уровня входят: 1) "факты", называемые также единицами 
эмпирического материала; 2) "средства выражения" (весьма 
условное название, используемое за отсутствием другого, более 
подходящего), среди которых окажутся "языки" разного типа ( 
описываемые в методологии и логике), оперативные систе мы 
математики, системы понятий, заимствованные из других наук 
или созданные специально в качестве средств в рамках этой же 
науки, представления и понятия из обшей методологии и т.п.; 
3) методические предписания или системы методик, 
фиксирующие процедуры научно-исследовательской работы; 4) 
онтологические 
схемы, 
изображающие 
идеальную 
действительность изучения; 5) модели, репрезентирующие 
частные объекты исследования; 6) знания, объединяемые в 
систему теории; 7) проблемы и 8) задачи научного 
исследования. 
Сейчас принято, изображая эти единицы в рамках одной 
эпистемологической системы, более точно - того, что 
называется "научным предметом", зарисовывать их в виде 
блок-схемы, особым образом изображающей состав, а иногда и 
функциональную структуру
этого целого
7
. В одном из воз- 
7
Более подробно строение научных предметов и функции 
разных эпистемологических единиц рассматриваются в книге 
[89]. 
91

4 
можных вариантов состав научного предмета представлен на 
рис. 4 
8
. 
Любая достаточно развитая наука может быть представлена 
в таком наборе блоков. Если эта наука уже сложилась, то блок-
схема будет служить изображением существующих в ней 
предметов, а если она, подобно теории деятельности, еще 
только складывается, то - выражением конструктивных
требовании к ее будущим предметам, или их проектом. 
В зависимости от задач исследования и, естественно, 
способов употребления самой схемы на нее будут 
накладываться "сети" из различных связей и отношений, а 
параллельно этому в плоскости теоре- 
8  
В этой схеме пока никак не различаются функциональные 
структуры и организованности материала; принципиальное 
различие этих двух планов представления систем будет 
обсуждаться ниже. 
92 

тического описания пауки будет строиться фиксированная 
иерархия разных системных представлений 
9
Основная 
трудность, возникающая при решении этой задачи, связана с 
тем, что между всеми блоками, входящими в систему научного 
предмета, существуют отношения и связи рефлексивного 
отображения . 
Средства для распутывания этих отношений и связей дает 
анализ процедур и механизмов научно- исследовательской 
деятельности, отображаемых на этой блок-схеме в виде 
процессов функционирования и развитии научного предмета. В 
зависимости от того, какой процесс мы выделяем, блок-схема и 
стоящий за ней предмет выступают либо в виде ис 
кусственно преобразуемого объекта, либо в виде 
естественно меняющегося целого, либо в виде "машины", 
перерабатывающей некоторый материал. Например, если мы 
выделим из системы научного предмета блоки "эмпирический 
материал" и "теоретические знания", и будем считать, что цель 
и назначение науки состоит в переводе "фактов" в форму 
"теоретического знания", то вся система научного предметa 
выступит в виде "машины", осуществляющей эту переработку 
[91-94]. Но точно таким же образом мы сможем выделить 
задачи конструирования или преобразования в соответствии с 
"фактами", поступающими в блок эмпирического материала, 
блоков 
"модели", 
"методики", 
"онтология", 
"средства 
выражения". Тогда внутри системы научного предмета мы 
должны будем выделить еще несколько "машин", 
осуществляющих эти конструирования и преобразования. 
9 
О различии системных представлений и их иерархии мы 
будем говорить ниже; см. также [28, 29]. 
10
  
Об отношениях рефлексии см. дальше в этом приложении, 
а также [74, 90]. 
93 

Особое место в системе научного предмета занимают 
"проблемы" 
и 
"задачи"; 
они 
фиксируют 
отношения 
несоответствия между наполнениями других блоков системы 
науки и определяют общий характер и направление процессов 
научно-исследовательской деятельности, перестраивающих эти 
наполнения. 
Кроме того, каждый научный предмет существует и 
изменяется в широком окружении других научных предметов, 
математики, обшей методологии и философии [92, 95. 96] . Из 
этого окружения он может получать эмпирический материал, 
онтологические представления и схемы, а также средства 
выражения для содержаний, образующих наполнение всех 
блоков. Некоторые из элементов этого окружения, например, 
философия и методология ( но не математика!), управляют 
функционированием и развитием научных предметов
11
; в 
частности, определяющим для всех научных предметов 
является изменение и развитие категорий мышления, 
осуществляемое в рамках и средствами философии и 
методологии. 
Системы, образующие наполнения всех блоков научного 
предмета, построены в соответствии с определенными 
категориями; можно сказать, что категории задают строение 
систем наполнения, а также управляют всеми мыслительными 
движениями внутри них и переходами от одних систем к 
другим в рамках общей структуры научного предмета. Поэтому 
всякое принципиальнее изменение в способах фиксации и 
описания какого-либо объекта средст- 
11 
В общем виде отношение управления, существующее 
между 
философией 
и 
специальными 
дисциплинами, 
рассматривается в работах [91, 92, 95]. Состав методологии и ее 
управляющие 
воздействия 
на 
научные 
предметы 
рассматривались более подробно в работах [74, 6]. 
94 

вами науки означает вместе с тем изменение аппарата 
категорий, характеризующих наше мышление; и наоборот - 
смена основных категорий, определяющих уровень и способы 
нашего мышления, должна привести и приводит к перестройке 
наполнений всех блоков научного предмета. 
Соответственно этому, переход к новым категориям, 
адекватным такому объекту, каким является деятельность (в 
частности, к категориям системного подхода), должен привести 
к изменениями перестройке всех традиционных типов структур 
и организованностей во всех блоках научного предмета - задать 
иную логическую структуру знаниям, моделям, онтологии, 
методикам (или методам) и даже проблемам и задачам. 
Проследить эти изменения по всем блокам научного 
предмета, описывающего, пусть даже какой-то один, 
обобщенный объект, - очень сложная и трудоемкая работа, 
никак не укладывающаяся в рамки одного исследования, каким 
бы объемным оно ни было. Поэтому обычно, когда проводят 
анализ какого-то определенного научного предмета или строят 
методологическую 
план-карту 
предстоящих 
научных 
исследований, ограничиваются наполнением одного лишь 
блока - блока онтологии, задающего общее представление той 
действительности, которая создается данной наукой и 
изучается в ней 
12
. 
Такое ограничение вполне допустимо, так как блок 
онтологии занимает в системе научного предмета, с одной 
стороны, центральное, а с другой стороны, весьма 
обособленное место. Все другие блоки, во-первых, отображают 
свое содержание на онтологической картине, а во-вторых, 
зависят от онтологии и часто строятся на ее основе или во 
всяком случае обосновываются ею. Поэтому онтологические 
картины науки можно рассматривать во 
12 
Именно это мы и сделали выше при обсуждении проблем 
анализа и описания деятельности. 
95 

 многом независимо от всех других блоков, и вместе с тем 
считать, что все другие блоки нами при этом как-то 
схватываются и учитываются, поскольку они уже отразили 
свое содержание в блоке онтологии. 
Такое ограничение показательных характеристик научного 
предмета сказывается и на анализе предметного содержания 
категориальных определений: он тоже центрируется на 
онтологической картине, а все остальные компоненты 
содержания, в том чис ле операционно-методические, 
формальные и проблемно-вопросные, организуются вокруг нее 
и рассматриваются преимущественно в той мере, в какой они 
влияют на онтологическую компоненту содержания или уже 
отображены в ней. Именно а таком плане мы и должны сейчас 
рассмотреть основные категории, применяемые в системном 
анализе деятельности
13
. 
4. Основные категории системного подхода 
Когда сейчас характеризуют "систему" ( будь то 
содержание понятия или объект), то говорят обычно, что это 
сложное единство, в котором могут быть выделены составные 
части - элементы, а также схема связей или отношений между 
элементами - структура
14
. За этим определением мы как бы не- 
13 
Представление о современном состоянии системно-
структурных исследований можно получить по работам [85, 97 
- 102]. 
14 
В этом плане очень интересны тексты авторов, работающих 
в различных областях науки и техники и стремящихся там 
прикладывать 
общие 
понятия 
системно-структурной 
методологии, например [103- 106]. Но точно такие же 
определения можно найти и во многих работах, специально 
посвященных системной проблематике, например [107- 114]. 
96 

посредственно видим объект, составленный из элементов и 
связей между ними; то, что мы видим, и есть онтологическая
картина системного подхода. Но сама онтологическая 
картина, как мы уже говорили выше, снимает, "свертывает в 
себе" все те процедуры и способы оперирования, которые мы 
применяем к различным знаковым элементам научных 
предметов, воспроизводящих объекты в виде систем. И именно 
они должны быть раскрыты, если мы хотим определить 
категории системного подхода. 
За 
онтологической 
картиной, 
представленной 
в 
приведенном выше определении, стоят, по меньшей мере три 
группы процедур. 
Первая из них включает две процедуры: разложение 
объекта на части и объединение частей в целое (рис. 5,а). 
Обычно объединение производится с помощью дополнительно 
вводимых связей. Благодаря связям части, выступавшие после 
разложения в роли простых тел, становятся элементами. С 
определенной точки зрения объединение частей в целое 
выступает как обратная процедура по отношению к 
разложению целого на части; однако то, что получается в 
результате, не есть возвращение к исходному состоянию 
целого. 
Вторая группа процедур - измерение эмпирически 
заданного объекта и фиксация его "сторон" или свойств в 
различных по своему формальному строению характеристиках. 
После того, как объект разложен на части, к полученным 
'простым телам' тоже могут применяться процедуры измерения 
и таким образом мы будем получать, с одной стороны, 
характеристики исходного объекта, целого, а с другой стороны 
- характеристики его частей (рис 5,б). Операцией, обратной 
измерению, 
будет 
восстановление 
объекта 
по 
его 
характеристике. 
Третья 
группа 
процедур 
включает, 
во-первых, 
"погружение" элементов и объединяющей их структуры как бы 
внутрь целого (рис. 5,в) и, во-вторых, 
7-89 97

Рис. 5. 
обратную операцию "извлечения", "вынимания" элементов или 
структуры из этого целого. 
Перечисленные группы процедур теснейшим образом 
связаны и взаимно дополняют друг друга. Объединение частей 
в единство с помощью связен пре- 
98

следует цель вернуться назад к исходному целому. Но само это 
возвращение может быть определено и оценено лишь с точки 
зрения характеристик, выявленных с помощью второй группы 
процедур. По сути дела, отождествление исходного целого и 
вновь созданной структурной целостности происходит по 
характеристикам свойств (рис. 5,г): свойства структурной 
целостности должны быть точно такими же, какими были 
характеристики исходного целого, - именно для этого мы 
производим объединение частей. Но этому отождествлению 
характеристик должно соответствовать в другом слое предмета 
погружение структурной целостности в исходное целое. Таким 
образом, объединение частей с помощью связей и 
отождествление 
характеристик 
выступают 
как 
форма 
логического движения, благодаря которому осуществляется 
погружение
15
. 
Исключительно важным здесь является вопрос о значении 
связей и структуры. В принципе на этом этапе связи выступают 
в качестве дополнительных средств, привносимых извне 
именно для того, чтобы скрепить, связать, стянуть части, 
полученные при разложении. Их не было в исходном целом, 
когда мы расчленяли и разлагали его на части. Но так как 
совокупность частей не есть целое, мы вводим эти 
дополнительные 
составляющие, 
чтобы 
получить 
из 
совокупности частей некоторое единство. Вся эта работа очень 
напоминает склеивание разбитого зеркала: чтобы собрать его 
из осколков, мы вводим либо дополнительную основу и клей в 
качестве того, что соединит эти осколки в единство, либо же 
набор стерженьков, на которые насаживаем эти осколки. Ни 
клей, ни стерженьки не являются составляющими зеркала как 
такового, во всяком слу- 
15
Весьма интересной для характеристики того, как все эти 
моменты понимаются в современной теории систем, является 
работа [115]. 
99 

чае - в исходном состоянии; но и в новом состоянии, несмотря 
на то, что они уже стали частями зеркала, их существование не 
влияет и не должно влиять па работу самого зеркала. Обобщая 
этот простои пример, можно сказать, что связи, вводимый для 
объединения частей, имеют иной статуе относительно целого, 
нежели сами эти части: они не определяют свойств целого; 
поэтому можно сказать, что относительно полого они 
существуют на другом уровне иерархии 
Но связи и структура рассматривались в качестве внешних 
добавок, не влияющих на свойства и работу целого, только на 
первых этапах системного анализа. В молекулярно-
кинетической теории вещества их стали учитывать фактически 
уже с Д. Бернулли, но долгое время связи выступали там только 
в своем конкретном физическом воплощении, а не по их 
обобщенной логической сущности. Поэтому действительный 
переворот в трактовке отношения между связями элементен и 
свойствами целого произошел лишь во второй половине XIX в., 
когда структурная химия показала, что один -к тот же набор 
элементов может давать несколько разных целостностей, 
характеризующихся разными свойствами, и причина этого 
заложена в способах связи этих элементов в целое, 
следовательно - в структуре. Структура наряду с элементами 
стала тем, что определяет свойства целого. 
Но такой вывод создал массу специфических затруднений в 
исследовании и привел к многочисленным парадоксам. 
Одним из самых характерных среди них является парадокс 
"материальности-нематериальности" связей и структуры. Пока 
элементы и связи располагались на разных уровнял иерархии 
предмета, вопрос о материальности связей просто не вставал; 
16
О логической структуре понятия связи [см. 85, с. 32-45] . 
100 

а как только связи оказались на одном уровне - или даже в 
одной "плоскости" с элементами, так сразу же он приоорел 
первостепенное значение 
17
. 
17 
Прекрасное по своей непосредственности изложение этой 
проблемы дает Г. П. Мельников: 
"Элементы конкретной системы, как правило, физически 
так или иначе ощутимы, во что-то воплощены. Это могут быть 
и металлические 
детали 
станка, и живые люди, между которыми установилась 
определенная схема отношений, и фразы, так или иначе 
зависящие друг от друга. Поэтому введем еще одно понятие - 
субстанция, подразумевая под этим термином все то 
конкретное физическое, во что воплощены элементы сложного 
объекта. Следовательно, субстанцией может быть и 
строительный материал, и живой организм, и цепочка букв на 
бумаге, и любые другие формы внешнего проявления 
материальности элементов системы. 
Конечно, связи между элементами также могут быть 
представлены вполне ощутимой субстанцией, например, клей, 
гвозди или шарниры между составными частями механической 
системы. Однако даже в этом случае общее количество 
субстанции, содержащейся в связях, образующих структуру 
механического объекта, несравненно меньше количества 
субстанций содержащейся в элементах объекта: поэтому 
нередко с достаточным основанием субстанцией связей можно 
пренебрегать и анализировать структуру как "чистую схему 
отношений" ... 
Как это ни парадоксально на первый взгляд, отвлечение от 
субстантных свойств элементов и связей системы и описание 
этой системы исключительно в структурных терминах совсем 
не означает, что мы полностью лишаемся возможности иметь 
информацию и о субстанции системы. Дело в том, что каждый 
элемент системы, в свою очередь, может рассматриваться как 
самостоятельный сложный объект; а поскольку многие его 
свойства также за- 
101 

Большая группа парадоксов связана с проблемами 
эмпирического обоснования связен и структур. Если части 
получаются путем реального ( или мыслимого реальным) 
разложения целого и благодаря этому, как можно предполагать, 
доступны эмпирическому анализу, то связи и структура, как мы 
уже 
говорили, 
привносятся 
извне 
и 
носят 
чисто 
конструктивный и гипотетико—дедуктивный характер. 
То, что их объявили определяющими свойства целого, не 
изменило их характера. Появилась лишь новая задача - 
объяснять свойства целого с помощью моделей структур - и 
появились соответствующие этой задаче процедуры. По сути 
дела, структура всегда была фикцией, которая вводилась для 
связи и объяснения внешне выявляемых свойств целого и 
зависимостей между ними. Поэтому структуры всегда 
подбирались так и такими, чтобы они могли объяснить уже 
выявленные свойства и зависимости свойств. Но, что тогда 
могло подтвердить и обосновать истинность введенной 
исследователем структуры? В попытках ответить на этот 
вопрос 
висят от присущих ему структурных особенностей, то это 
значит, что чисто индивидуальные особенности элемента как 
субстантной самостоятельной единицы также могут быть 
сформулированы в терминах своеобразно его структуры. 
Следовательно, методика анализа а описания структур, 
методика выявления тех свойств системы, которые связаны 
только с особенностями ее структуры, оказывается применимой 
и к описанию особенностей субстанции элементов. 
Поэтому при структурном анализе системы открывается 
возможность 
избежать 
полного 
"обескровливания" 
индивидуальных субстантных свойств элементов, поскольку и 
эти свойства при необходимости удается понять как 
структурные, усложнив исходную структуру с(не читается)
жением 
"микроструктурных" свойств элементов" [105, с. 6-7, 8-9]. 
102 

логики перебрали массу вариантов решений, начиная от 
"наивного подтверждения" и кончая "эволюционистской 
фальсификацией" 
[116-119]. 
Общий 
результат 
был 
малоутешительным: оказалось, что всякое подтверждение 
носит весьма условный и временный характер, а смысл 
познания состоит в том, чтобы как можно быстрее опровергать 
все гипотетически вводимые структуры [120, 121]. 
Однако столь радикальный критицистский вывод не мог, 
конечно, 
остановить 
онтологического 
конструирования 
объектов из связей и структур. Те и другие стали, по сути дела, 
всеобщими строительными элементами, из которых сейчас 
создаются картины самых разных объектов. Кроме того, 
оказалось, что нужно еще ввести зависимости между связями, 
образующие как бы действительность третьего уровня, 
лежащую над связями и элементами; и именно эти зависимости 
характеризуют структуру как целое, ибо они объединяют связи 
и собирают их в единство. Вместе с тем такая конструкция 
внутреннего строения объекта дает совершенно новое 
представление его как целостного образования [85, с. 25-32]. 
Но самым главным возражением против этого способа 
представлять и анализировать системы были все же не эти 
затруднения и парадоксы, а то, что при таком подходе не 
решалась и не могла быть решена главная задача системного 
анализа - установление формальных соответствий между 
процессом в целостном объекте и процессами в его частях, 
соответствий, дающих возможность искать материальную 
реализацию для определенных процессов или же (обратная 
процедура) предсказывать процессы в целом, если известна 
материальная организация частей. 
В тех группах процедур, которые мы описали выше в 
качестве 
стоящих 
за 
принятыми 
и 
шире 
всего 
распространенными онтологическими картинами систем и 
определениями их, совершенно отсутст- 
103 

вовало выявление и описание процессов. Отсутствует оно и во 
многих новейших подходах к анализу систем
18
. 
Это не значит, что о процессах вообще не говорят. Нет, они 
всегда упоминаются - как "функционирование системы" 
(обратите внимание: не как "система функционирования", а так, 
будто "функционирование" есть атрибут системы, которая 
существует независимо от самого функционирования и может 
либо функционировать, либо не функционировать), как 
"способы функционирования", "динамика" системы и т.п. , но 
затем подавляющее большинство исследователей сводят 
процессы либо к структурным, либо к параметрическим 
характеристикам 
19
. 
Эти обстоятельства заставляют нас сделать вывод, что 
современный системный подход, т.е. подход, соответствующий 
современным инженерным и научным задачам, не может уже 
основываться только на указанных выше процедурах измерения 
свойств, разложения объекта на части и погружения частей 
внутрь целого, что ему, следовательно, недостаточно той 
плоской онтологической картины, которая выражала эти 
процедуры, и обслуживающих ее категорий элемента и 
структуры. Современный 
18
Примечательно, что уже Аристотель выдвигал именно 
эту проблему в качестве важнейшей: "Трудно также по 
отношению к частям, определить, какие части по своей(не 
читается) 
е 
отличаются 
от 
других и нужно ли первоначально исследовать части или же их 
деятельность, - например, мышление или ум, ощущения или 
ощущающую способность. Так же обстоит дело с прочими" 
[122; 402в 10] . 
19 
Подобно тому, как это сделал Г. П. Мельников, сведя 
процессы к "доминантам" и "детерминантам" (см. [123, 106]). 
104 

системный подход предполагает совсем иную процедурную 
базу (включающую движения по всем замещающим друг друга 
плоскостям научного предмета, в том числе по плоскостям 
конструирования 
и 
псевдогенетического 
развертывания 
системных моделей), а следовательно, также и иную 
онтологическую картину системы, в которой фиксируются 
иные стороны ее как предмета и объекта и в иных 
соотношениях. Соответственно этому будут другими основные 
категории системного подхода и исследовательские проблемы, 
которые встанут перед нами. 
Огромное влияние на онтологию и категории системного 
подхода, как мы уже не раз отмечали, оказывает 
проектирование технических и смешанных систем. Наверное, 
можно даже сказать, что именно оно задает основу в 
современных системных представлениях, во многом определяя 
развивающиеся сейчас естественно-научные представления. 
В основании нового представления о системе лежат не 
структура и не материальные элементы, а процесс, 
определяющий лицо объекта и задающий его целостность; в 
одних случаях это будет процесс функционирования, в других - 
процесс развития, в третьих - их единство. 
Вместе с тем "процесс" выступает как первая, исходная 
категория системного анализа; она определяет первый слой 
системного представления какого-либо объекта [23, 29]. В этом 
слое процесс предстает независимо от материала, на котором 
он может реализоваться, безотносительно к каким-либо 
структурам. Если речь идет о функционировании, то око само 
предстает как система; и эта система "чистого", если можно так 
сказать, функционирования на этом этапе и есть объект 
изучения, он тождествен ему и совпадает с рассматриваемым 
объектом
20
. 
20 
Здесь возникает ряд сложных вопросов, касающихся 
средств и способов изображения процес- 
105 

Являясь первым и основополагающим в системном 
подходе, представление объекта в виде чистого процесса или 
процессуальной системы недостаточно для полного и 
практически значимого описания системного объекта. Оно 
недостаточно прежде всего потому, что в реальности нет чисто 
процессуальных 
систем. 
Непременным 
условием 
существования какой-либо системы является материал. Именно 
процесс и материал создают то исходное противопоставление, 
на основе которого и вокруг которого строится затем 
системный анализ и создаются его основные категории. 
Подавляющее большинство авторов говорит об этом 
отношении между прочим и скороговоркой - и от этого 
складывается впечатление, что само это отношение является 
чем- то само собой разумеющимся и устанавливается легко, без 
всяких затруднений. Но в реальной практике научного и 
технического системного анализа именно это составляет 
главную проблему, ибо вызывает больше всего затруднений, и 
именно 
на 
разработку 
методов 
установления 
этого 
соответствия направлены сейчас основные усилия: как 
соотнести процессуальные системы с материалом - так прежде 
всего ставится задача в проектировании, и как отделить 
процессы от материала и представить их в виде 
самостоятельной, независимой системы- так в первую очередь 
Ставятся задачи в естественнонаучных исследованиях. 
Процессы или процессуальная система должны быть 
отделены от материала, чтобы мы могли выявлять и 
фиксировать законы и механизмы этих процессов. Но если 
процессы или процессуальная система уже отделены от 
материала и противопоставлены ему, то затем, чтобы получить 
достаточно полное описание объекта, нужно опять собрать, 
сов; но мы их не обсуждаем, поскольку логически они следуют 
много 
спустя 
за 
всеми 
теми 
вопросами, 
которые 
рассматриваются в этой работе. 
106

Рис. 6. 
соединить их вместе, наложить процессы на материал. 
Именно при решении этой задачи создаются и 
оформляются остальные категории системного подхода, среди 
которых мы хотим в первую очередь выделить, с одной 
стороны, структуру и организованность, с другой - форму, с 
третьей - механизм и конструкцию
21
. Их оппозиции 
представлены на рис. 6. 
Перечисленные 
категории 
образуют 
несколько 
относительно независимых друг от друга "полей", которые 
используются совместно при описании конкретных объектов и 
при этом между ними устанавливается еще один ряд 
категориальных отношений. 
21 
Конечно, этот перечень не исчерпывает всех категорий 
системно-структурного мышления; кроме того, в связи с 
системно-структурной методологией и отчасти в ее контексте 
нужно рассматривать еще ряд неспецифических для нее 
категорий, которые претерпевают из-за нее существенные 
изменения, например такие, как категории субстанции и закона. 
107 

О категориях "процесс - структура организованность" мы 
будем более подробно говорить в следующем разделе этого 
приложения, а здесь сделаем несколько замечаний о категориях 
"форма - материал", образующих особое поле. 
Свое начало эта категориальная оппозиция ведет по 
крайней мере от Аристотеля. Общепринятая и весьма 
эффективная з его время и затем на протяжении еще 
нескольких 
веков, 
она 
была 
затем 
существенно 
трансформирована средневековыми схоластами, получила 
совершенно новый смысл в дискуссиях рационализма и 
эмпиризма ХУП и ХУШ вв., выделила из себя ряд новых 
категорий и категориальных оппозиций, оформленных в ХУШ 
и XIX вв. (см. [124] ), а сейчас вновь все больше возвращается к 
своему прежнему исходному смыслу благодаря исследованиям 
деятельности и ее специфических структур (см., например, 
[125] ). 
Аристотелевы категории формы и материала были 
теснейшим образом связаны с анализом деятельности; именно 
это определило их характер и отличие от всех последующих 
употреблений и смысловых наполнений. Вводя эти категории, 
Аристотель, как правило, обращался к примерам деятельности, 
а перенос самих категорий на чисто природные явления (если 
такое представление было возможно во время Аристотеля; был 
уже вторичным актом. Рассматривая происхождение статуи, 
Аристотель называл медь, из которой она изготовляется, 
материалом. само образование статуи трактовал как наложение 
на материал формы.
Еще более ярким является пример с воском 
и печатью на перстне: перстень вдавливается в воск и создает в 
нем свой отпечаток, при этом форма переносится с перстня на 
воск. 
Сейчас мы пользуемся категорией формы и материала для 
того, чтобы объяснить такие явления, как например, движение 
букв сообщения на свето- 
108 

ром табло над зданием "Известий" 22. Лампочки, которые 
составляют табло, то зажигаются, то гаснут в определенном 
порядке; они являются материалом, а само сообщение, 
живущее на этом материале (можно сказать для образности 
"паразитирующее на нем", ибо оно подчиняется совсем другим 
законам, нежели законы электрического тока), образует форму 
[126]. 
Этот пример хорошо поясняет, почему мы связываем друг с 
другом названные выше поля категорий: без труда можно 
заметить, что форма в этом беге светящихся букв представляет 
собой определенную структуру, объединяющую отдельные 
элементы - лампочки табло; и то, что они загораются и гаснут, 
определяется законом развертывания и движения этой 
структуры. 
5. Схема анализа полиструктурной системы 
Пока мы рассматриваем категории сами по себе, в качестве 
некоторых предметов мысли (будь то в рамках "нормативной 
логики," гносеологии или так называемого "учения о 
категориях"), 
они 
выступают 
как 
независимые 
и 
противопоставленные 
друг 
другу: 
каждой 
категории 
соответствует свое особое содержание и даже свой особый 
абстрактный объект. Но если мы выделим какой-либо сложный 
системный объект и начнем анализировать его, используя при 
этом разные категории, то между ними благодаря движению 
самого анализа устанавливаются связи и отношения 
совершенно иного типа - соответствующие логике анализа 
объекта. При этом сами категории особым образом 
организуются. Если мы ори- 
22 
Эта иллюстрация специфического отношения наложения 
формы на материал, прозрачная и очень убедительная, 
принадлежит В.А.Лефевру. 
109 

ентируемся на метод "восхождения" (см. Приложение П) и 
наши представления объекта должны разматываться в 
последовательности от абстрактного к конкретному, до и 
последовательность 
введения 
самих 
категорий 
будет 
обслуживать эту основную линию, по сути дела будет 
определена ею. Если же у нас будет какой-либо другой 
принцип анализа объекта, то он, соответственно, породит иную 
последовательность 
включения 
категорий. 
Но 
число 
возможных процедур анализа, во всяком случае, весьма 
ограничено, и каждая процедура задает строго определенную 
схему движения в категориях. 
Рассмотрим одну из этих схем, именно ту, которая, по 
предположению, является логическим и онтологическим 
основанием системного анализа деятельности. При этом будем 
иметь в виду, что на первой фазе (которой мы здесь и 
ограничиваемся), порядок анализа предстает в виде 
последовательности его этапов; эта последовательность будет 
трактоваться нами как логически необходимая. 
1. Хотя в предыдущих разделах Приложения мы все время 
подчеркивали, что деятельность не может быть представлена 
как процесс и требует системно-структурного представления, 
тем не менее начинать всю работу по анализу систем надо, как 
уже отмечалось выше, с определения и изображения тех 
процессов, которые задают специфику деятельности. 
Если деятельность характеризуется не одним, а рядом 
различных процессов - а именно к этому выводу нас подводит 
весь опыт проведенных исследований, - то мы должны каким-
то путем, пусть даже гипотетически, выделить из их 
совокупности или системы тот процесс который может 
считаться основным и определяющим, подчиняющим себе все 
остальные процессы Именно с него мы должны начинать 
характеристику деятельности и временно оставить все 
остальные процессы в стороне. 
110 

Вопрос о том, как изображаются и могут изображаться 
процессы такого типа, которые мы находим в деятельности, 
требует специального обсуждения. Вполне допустимо, что при 
первом подходе процесс будет охарактеризован чисто 
словесно, например, как "воспроизводство"
некоторых систем 
деятельности [8, 72, 70, 68]. 
2. Изображение процесса в принятых сейчас канонических 
формах имеет ряд существенных недостатков; в частности, 
неизбежно возникающее представление процесса как объекта 
оставляет в стороне сам изучаемый объект (особенно, если 
процесс изображается в форме меняющихся характеристик). 
Поэтому, чтобы иметь возможность соотносить изображения 
процессов с объектами, к которым они относятся, прибегают к 
специальным структурным изображениями. 
Изображение объекта в виде структуры, таким образом, 
должно соответствовать, с одной стороны, изображениям и 
описаниям процессов, а с другой стороны, изображениям и 
описаниям объектов как "вещей", или, в более общих терминах, 
- объектов как материальных образований. 
Учитывая данную выше функциональную характеристику 
структурного изображения, можно сказать, что сама структура 
выступает во всяком случае с какой-то одной стороны, как 
остановленное изображение процессов; говоря еще проще, 
структура - это статическое представление процесса 
23
. 
23 
Конкретной иллюстрацией этих положений могут служить 
рассуждения из многих работ, посвященных системному 
исследованию и проектированию. В один из них переход от 
процессов к структурам происходит помимо какой-либо 
сознательной 
фиксации 
этого; 
говоря 
о 
процессах 
(преобразования, передачи информации, изменения и т.п.) 
исследователь параллельно рисует статические струк- 
111 

3. В приваленных выше определениях структуры уже была 
ладана ориентировка на переход к материалу: структура 
выступала как промежуточное из 
ображение, 
связывающее 
изображение 
процессов 
с 
изображением объектов как "сгустков" материала. Структурное 
изображение должно соответствовать изображению объекта 
изучения как материального образования, но само по себе око 
не содержит никаких материальных характеристик и вообще 
лежит как бы совсем в другой плоскости. По сути дела, 
структура - это особый "знаниевый конструкт, которому мы не 
приписываем и не можем приписывать материального 
существования. Поэтому на следующем шаге анализа мы 
должны перейти к материалу системы, соответствующему 
выделенной структуре, и охарактеризовать его строение. 
Здесь действует очень сложный и отнюдь не очевидный 
методологический принцип: на первых этапах анализа 
материал должен рассматриваться как бесформенный, как 
чистая возможность любой организации. На деле это, конечно, 
не так; любой материал, который мы выделяем в каком-либо 
объекте при "’нисхождении", всегда структурирован, все- 
турные изображения и в виде отношений и связей между 
элементами или блоками системы [26, 27]. В таких случаях 
структурное изображение непосредственно отождествляется с 
изображением процессов. В других работах процессы 
изображаются в виде структур с четким пониманием 
категориального различия изображаемого и изображения и 
тогда переход от процессов к структурам носит сложный и 
опосредованный 
характер 
как 
правило, 
предполагает 
апелляцию к методу построения изображений (см., в частности, 
наши рассуждения, посвященные структурному изображению 
процессов воспроизводства деятельности в работе [8; с. 30-42] 
и структурному изображению процессов понимания в работе 
[127]). 
112 

гда имеет определенное строение
24
, но чтобы иметь 
возможность 
построить 
систематическое 
и 
логически 
оправданное рассуждение в процессе "восхождения", мы 
должны полагать первоначально, что материал никак не 
структурирован. 
Противопоставив материал структуре и представив его тем 
самым как чистую возможность организации, мы производим 
затем 
структурирование 
материала 
посредством 
уже 
зафиксированной нами на втором этапе структуры. Мы как бы 
отпечатываем структуру на материале, получаем ее отпечаток, 
и таким образом превращаем материал в определенную 
организованность. Сама структура благодаря этой процедуре 
выступает уже как форма. 
Перечисленные выше три этапа исследования образуют 
один цикл. В результате него мы получаем три 
последовательных изображения объекта, связанных друг с 
другом процедурой их создания и положенными в ней 
соответствиями: 
структура 
соответствует 
процессу, 
организованность соответствует структуре. Благодаря этим 
соответствиям все три последовательно полученных нами 
изображения могут быть собраны вместе, как бы сплющены в 
одно изображение и таким образом задают троякое 
(трехспектное), но вместе с тем целостное изображение 
объекта. Рассматривая их вместе как одно изображение, мы 
можем говорить об организованной структуре или об 
организованном процессе. 
4. Вводя первую процессуальную характеристику объекта, 
мы предположили, что выделенный нами процесс не является 
единственным, что в изучаемом нами объекте существуют и 
должны описываться еще другие процессы. И теперь задача 
состоит в том, чтобы привлечь к рассмотрению и их. 
24 
Схема 
разложения 
объекта 
на 
функцию 
и 
структурированный материал описана в нашей работе [11, с. 
63-64]. 
8-89 113 

В решении этого вопроса многое зависит от того, какие 
отношения, связи и зависимости мы будем устанавливать 
между 
процессами, 
выделенными 
нами 
первыми 
и 
следующими.
В принципе возможно несколько разных отношении, и в 
зависимости от того, каковы они, нам придётся пользоваться 
разными дополнительными категориями. 
В одном случае вторил процесс может лежать как бы 
"’внутри" первого, быть частью его, в другом случае второй 
процесс будет независим от первого и тогда между ними 
возможно отношение взаимодействия, в третьем случае второй 
процесс может образовывать механизм осуществления первого 
и т.д. В наиболее известных реализациях метода восхождения 
от абстрактного к конкретному рассматривают обычно такое 
отношение между первым и вторым процессом, когда первый 
является общим процессом, как бы задающим рамку для 
второго, и одновременно специфическим, лежащим как бы 
наряду со вторым
[128-130]. 
Во всяком случае, на четвертом этапе построения 
изображения объекта нужно выделить и каким- то образом 
представить второй процесс, характеризующий изучаемый 
объект. Это представление, как мы уже говорили, может быть 
задано в разных языках, и от выбора их будут, конечно, 
зависеть те отношения, которые мы сможем установить между 
ним и представлениями первого процесса. 
5. На основе изображения второго процесса строится 
изображение соответствующей ему структуры. В результате мы 
получаем два структурных изображения, по предположению 
относимых к одному и тому же объекту. 
Если мы имеем какие-то основания предположить, что 
второй процесс является более развитой формой первого, то 
вторая структура может быть получена не просто из общего 
интуитивного или эмпирического представления о втором 
114 

процессе, а путем специальной процедуры развертывания 
первого структурного представления. В этом случае вторая 
структура с самого начала связана с первой - первая выступает 
как ее элемент или подструктура. Но наряду с этим могут 
встретиться и такие случаи, когда второй процесс и, 
соответственно, вторая структура должны рассматриваться как 
независимые от первых, как существующие отдельно и 
самостоятельно от них. В таком случае мы должны найти 
какие-то формы связи структур друг с другом. 
Но сама идея связи (или ее частный вариант - 
взаимодействия) структур друг с другом, противоречит 
понятию структуры. Ведь структура, по определению, это - 
целостность, не допускающая включения элементов и связей 
[85, с. 21-22]. Поэтому утверждение, что две структуры 
взаимодействуют или связаны друг с другом - противоречие в 
самом принципе. Но тем не менее структуры действительно 
взаимодействуют и могут быть связаны друг с другом: 
эмпирические примеры этого мы находим постоянно. Поэтому 
важно найти логическую форму изображения и фиксации этого 
факта, совместимую с понятием структуры. 
6. Такую логическую форму мы находим в анализе и 
изображении отношения между структурой, соответствующей 
второму процессу, и организованностью материала, созданной 
первым процессом. С эмпирической точки зрения возможность 
такого отношения достаточно очевидна. Процесс действует на 
материал, меняя и перестраивая его организованность, и 
одновременно материал действует на процесс, ограничивая его 
определенными рамками и таким путем как бы направляя его 
"течение"'. Даже если речь идет о процессе изменения какой-
либо организованности материала, то все равно мы чаще всего 
выделяем 
и 
рассматриваем 
определенные 
параметры, 
характеризующие устойчивость и инерционность этой 
организованности, которые как бы про- 
115 

тиводействуют и сопротивляются изменению. Таким образом и 
тут 
устанавливается 
определенное 
отношение 
между 
факторами, характеризующими динамичность и относимыми 
нами непосредственно к процессу, и другими факторами, 
характеризующими устойчивость и относимыми нами к чему-
то, лежащему вне процесса. Это что-то и есть материал, как бы 
зажатый определенной формой организованности. Но чтобы 
устанавливать 
отношения 
между 
процессом 
и 
организованностью материала, надо сам процесс остановить, 
представить его в какой- то статической форме. Именно этой 
цели служат понятие структуры и изображение процессов в 
виде структур. В общем и целом вся эта процедура выступает 
как "наложение" на уже существующую организованность 
новой структуры. 
7. Взаимодействие между структурой и организованностью 
приводит, с одной стороны, к изменению и перестройке 
организованности, а с другой стороны, к изменению структуры. 
Однако первоначально мы не можем относить эти изменения 
ни к структуре, ни к организованности, ибо единственным 
подлинным результатом этого взаимодействия является новая 
организованная структура, или, что то же, по-новому 
структурированная организованность. 
Весьма существенным здесь оказываются временные 
отношения между рассматриваемыми нами процессами. Если 
они совершенно не совпадают во времени и лишь следуют друг 
за другом , то говорить о каком-либо взаимодействии самих 
процессов, как таковых, не имеет смысла. В этом случае 
первый процесс через созданную им организованность влияет 
на второй
- особым образом организует его; второй процесс 
никак не влияет на первый. Если мы то же самое отношение 
рассматриваем с точки зрения организованностей, то дело 
выглядит иначе; второй процесс влияет на организованность, 
созданную первым процессом, ломая 
116 

и перестраивая ее. Если процессы хоть в какой- то мере 
совпадают друг с другом во времени, то мы можем и должны 
ставить вопрос о возможности слияния или суперпозиции 
процессов. В самом общем случае между процессами должно 
существовать какое-то отношение, например, отношение 
регулирования или управления. Здесь могут складываться 
самые причудливые комбинации: например, два процесса могут 
происходить на разном материале, но при этом одновременно и 
параллельно отображаться на один и тот же, третий материал и 
таким образом соединяться или связываться в нем
25
. 
Результаты наложения структуры на уже существующую 
организованность 
могут 
фиксироваться 
нами 
путем 
сопоставления двух организованностей - исходной и новой. 
Тогда второй процесс и, соответственно, вторая структура 
будут выступать как то, что меняет и перестраивает исходную 
организованность, как механизм происходящих в ней 
изменений. В таком случае мы, естественно, не можем говорить 
об изменении самого процесса или фиксирующей его 
структуры; мы представляем их как реконструированные нами 
причины
или
источник 
зафиксированных 
изменений 
организованности. Чтобы реконструировать этот процесс или 
соответствующую ему структуру с учетом возможных 
изменений 
их, 
происходящих 
под 
влиянием 
той 
организованности материала, на которую они накладываются, 
нужны какие-то дополнительные представления, в частности, 
представление о реализации рассматриваемого процесса на 
других организованностях материала или же - идеально 
мыслимый случай - вне всяких организованностей. 
Реконструировав второй процесс и соответствующую ему 
структуру, мы можем сопоставить их с представлениями 
первого процесса и первой струк- 
25
Характерные примеры таких связей дают нам механизмы 
сознания [90, 13l] . 
117 

туры. Тогда на формальном уровне мы сможем обсуждать 
возможные связи и отношения между разными процессами и, 
соответственно, разными структурами, которые, как мы знаем, 
накладываются или могут
накладываться на один материал. 
8. Получив таким образом три ряда соответствующих друг 
другу изображений (в первом ряду - два процесса с формально 
установленными связями и отношениями между ними, во 
втором ряду - две структуры с формальными связями и 
отношениями, в третьем ряду - последовательно сменяющие 
друг друга организованности материала), мы можем обратиться 
к третьему процессу, характеризующему исследуемый нами 
объект, и повторить все описанные выше процедуры по новому 
кругу. 
Нужно специально отмстить, что второй ряд является здесь 
самым сложным, так как именно он представляет уровень 
оперативных единиц. Он сам раскладывается как бы на два 
подслоя: в одном лежат структуры, фиксирующие характер и 
строение независимых друг от друга процессов, в другом 
структуры, соответствующие организованностям и полученные 
из сопоставления организованностей друг с другом. 
Рассматривая второй подслой в сопоставлении с первым, 
мы получаем обоснование метода восхождения от абстрактного 
к конкретному. По сути дела, этот метод выступает тогда как 
средство перевести анализ взаимодействий процессов в анализ 
изменений и развития соответствующих им структур; причем 
представление о развитии мы получаем на основе 
сопоставлений следующих друг за другом организованностей 
материала этого объекта
26
. 
Существенным моментом здесь является также то, что 
структуры, представленные во втором ряду, 
26 
Применение этой схемы анализа к различному материалу 
описано в работах [130, 132-134]. 
118 

не только соотносятся нами в сопоставлениях, но кроме того 
еще реально отнесены к организованностям и связаны друг с 
другом через них ( именно эти связи часто, хотя и 
неосновательно, 
называют 
связями 
"регулирования", 
"управления" и т.д.). Наличие этих связей объединяет 
несколько разных структур в одну систему, а эту систему 
делает полиструктурной. 
После этой обшей методологической схемы мы можем 
обратиться уже непосредственно к деятельности и поставить 
вопрос, какие именно процессы, структуры и организованности 
задают и определяют ее существование. 
6. Воспроизводство — основной процесс,
задающий целостность деятельности 
Принцип воспроизводства не раз уже формулировался нами 
в различных работах [8, 73, 72, 70 , 68] . Общие характеристики 
процессов воспроизводства деятельности и фиксирующие их 
структурные схемы описаны довольно подробно, и здесь не 
имеет смысла повторять все это. Поэтому мы ограничимся 
лишь констатацией того, что анализ и описание всех этих 
процессов достаточно точно соответствуют общей схеме 
системно-структурного 
анализа 
сложного 
объекта, 
приведенной выше. В дополнение к тому, что уже описано в 
этих 
работах, 
нужно 
отметить 
лишь 
несколько 
методологических моментов, важных для дальнейшего: 1) 
исходные 
структуры 
там 
носили 
преимущественно 
функциональный характер и почти не учитывали возможных 
материальных реализаций; 2) основными категориями, в 
соответствии с которыми развертывались схемы, была пара 
категорий "процесс-механизм" ; 3) обращение к категориям 
процесса и механизма заставляло все время пользоваться 
принципом "незамкнутости системы". 
119 

Последнее положение нуждается в пояснениях. Как 
правило, при создании процессуальных или структурно—
функциональных моделей объекта мы выделяем два или 
большее число "состояний", характеризующих объект в 
процессе, и изображаем их в виде двух или большего числа 
функциональных блоков системы. Блоки связаны друг с другом 
через процессы и организуются относительно них в пары 
"исходное 
- 
результирующее"; 
в 
модальности 
целенаправленной деятельности эти состояния трактуются как 
"исходный материал - продукт". Изобразив объект в виде 
процесса, последовательно порождающего состояния, или в 
виде функциональной системы блоков, через которую процесс 
"течет" мы тем самым замыкаем схему с точки зрения 
представления о процессе. Но в такой схеме, естественно, не 
изображен механизм, осуществляющий этот процесс и 
порождающий последовательные состояния объекта. Поэтому 
схема, полная и замкнутая относительно процесса, оказывается 
вместе с тем неполной и незамкнутой относительно механизма. 
Это заставляет нас, выделив и схематически изобразив 
исходный процесс, ограничив схему с этой стороны, ставить 
затем вопрос о тех механизмах, которые обеспечивают 
осуществление этого процесса, и, чтобы ответить на него, 
выходить за рамки уже очерченной схемы и дополнять ее 
новыми элементами и связями. В этом плане очень 
показательно 
последовательное 
развертывание 
схем 
воспроизводства; для наглядности мы собрали их вместе и 
представили в одном ряду (рис. 7). 
Относительно дополнений, вводимых на каждом новом 
шаге, предыдущая схема может рассматриваться двояко: 1) как 
изображение всей целостности объекта, взятого с одной 
стороны, а именно, со стороны первоначально определенного 
процесса; в таком случае все дополнения должны 
рассматриваться как лежащие как бы внутри исходной схемы и 
уже охваченные ею; 2) как изобра- 
120

Рис. 7, a-e 
121 

Рис. 7, ж-з 
жение лишь одной части объекта, именно той, которая 
трактуется нами как превращение или преобразование 
исходного материала в конечный результат; в таком случае все 
дополнения рассматриваются как лежащие вне исходной схемы 
и фиксирующие другую часть объекта. 
Однако развертывание схемы в соответствии с категорией 
"процесс - механизм" не сводится к одному лишь дополнению 
исходной схемы новыми элементами и связями. Такое 
развертывание обязательно предполагает и включает в себя 
перестройку пехотной схемы и принципиальное изменение ее 
смысла 
и 
содержания. 
Действительно, 
предположив 
существование процесса, переводящего некоторый объект из 
состояния А в состояние В , а затем поставив вопрос о том, как, 
посредством какого механизма, т.е. за счет каких других 
процессов он осуществляется, мы как бы лишаем 
122

Рис. 7, и-к 
123

Рис. 8. 
исходный процесс объективного существования, представляем 
его как наше ограниченное знание об объекте как чистую 
форму, а объективность приписываем уже другим процессам 
тем, которые включаются нами в механизм. Наглядно эти 
этапы 
переосмысления 
схем 
можно 
представить 
в 
последовательности трех изображений (рис. 8). Переход от 
изображения процесса к изображению осуществляющего его 
механизма весьма сложно связан также с переходом от чисто 
функциональных схем к схемам, фиксирующим материал и 
организованности материала (но этот вопрос нуждается в 
специальном и притом весьма детальном обсуждении). 
7. Кооперация и оформляющие ее организованности 
Анализ механизмов воспроизводства деятельности очень 
скоро приводит нас к необходимости рассматривать акты 
индивидуальной деятельности (рис. 7, в, г, д, е) и 
разнообразные формы кооперации их в сложные системы (рис. 
7, ж, з, и, к,) 
27
. 
27 
"Живые" процедуры деятельности индивидов (а вместе с 
тем умение осуществлять эти процедуры) являются 
необходимым условием воспроизводства , ибо без них сейчас 
невозможно производство объектов по заданным эталонам, как 
образцам [72, с. 92-94] (заметим мимоходом, что так 
происходило до сих пор и так происходит сейчас, но это не 
значит,
что такое необходимо и будет происходить всегда). 
Если ж(не читается) ив(не читается)не может про- 
124 

Рис. 9 .
При этом (в соответствии с общими принципами анализа 
полиструктурной системы) структуры кооперации выступают 
как механизм, обеспечивающий процесс- воспроизводства 
деятельности, потом – как самостоятельные структуры
и
процессы функционирования деятельности, которые должны 
быть воспроизведены. 
Чтобы 
изобразить 
и 
проанализировать 
структуры 
кооперации, приходится вводить особое представление акта 
деятельности (рис. 9), отличное от введенного выше 
представления его в виде "разборного 
извести необходимые процедуры (либо потому, что у него нет 
соответствующих средств, либо потому, что он просто не умеет 
осуществлять адекватные действия), а процесс воспроизводства 
тем не менее должен осуществляться, то основной путь и 
средство, к которому он может прибегнуть, - обращение за 
помощью к другим и создание с ними систем кооперации. В 
зависимости от того, в чем была причина и источник 
затруднений у первого индивида, назначение и функция 
деятельности других индивидов, привлекаемых в кооперацию, 
будут состоять либо в том, чтобы дать первому необходимые 
для деятельности средства, либо в том, чтобы научить его 
соответствующей деятельности. И соответственно этому будут 
развертываться одни или другие структуры социальной 
кооперации [72,с. 94- 102; 73, с. 51-53; 68]. 
125 

ящика" (см. рис. 3). Это новое представление деятельности 
содержит как бы два "узла". В правой нижней части 
изображена "объектная" часть деятельности: Пр - продукт, 
получающийся в результате процедуры и производимых ею 
преобразований; ИсМ - исходный материал, из которого этот 
продукт производят ;(не читается) 
а 
действия, 
приложенные к материалу; Ор - орудия и вообще любые 
внешне выраженные средства, используемые в этих действиях; 
из числа средств мы особо выделяем знания, фиксируемые в 
специальных знаковых фopмах. В левой верхней части схемы 
изображена "субъектная" часть деятельности: сам индивид, 
"табло" его сознания, внутренние ( интериоризованные) 
средства и способности, необходимые для оперирования всеми 
средствами и осуществления дейвий (два связанных друг с 
другом прямоугольника); особое место занимает цель 
деятельности, которая может рассматриваться и как 
"объектный", и как "субъектный" элемент деятельности. 
Подобные схемы aктов деятельности, включающие 
достаточно много разнородных элементов (а в принципе 
каждая из них может быть еще усложнена и расширена), 
выступают в роли конструктивных единиц ("молекулы" , из 
которых 
мы 
затем 
собираем 
сложные 
системы 
кооперированной 
деятельности; 
при 
этом 
различным 
элементам приведенной схемы придаются разнообразные 
спецификации, благодаря чему она дает множество 
изображений актов деятельности разного вида и типа. 
Принципы сборки схем-единиц в сложные системы весьма 
разнообразны (одна из исследовательских задач теории 
деятельности состоит в том, чтобы описать их возможно 
полнее), они соответствуют типам и ви (не читается) ивных 
связей, которые реально существуют (или существовали) в 
человеческой деятельности. По сути дела, каждый внешне 
выраженный, или "объектный", элемент акта 
126 

деятельности или даже вся его система в целом могут стать 
том, что поступает в другие или из других единиц деятельности 
и, таким образом, конституирует ту или иную связь 
кооперации. Но могут быть и принципиально иные способы 
связи единиц деятельности, не предполагающие переноса 
материальных элементов. 
Чем более сложными становятся акты деятельности, чем 
большее число разнообразных элементов включают они з свой 
состав, тем более разнообразными становятся связи кооперации 
и, 
соответственно, 
возможные 
линии 
и 
способы 
конструирования сложных систем кооперации. Чтобы как-то 
организовать эту работу конструктивного развертывания и, 
вместе с тем, обеспечить наибольшее правдоподобие или даже 
истинность создаваемых таким образом схем вводят 
определенные формальные правила и содержательные 
принципы. группирующие таги развертывания как бы в 
"направления"; 
для 
этих 
направлений 
(вместе 
с 
определяющими их принципами) находят те или иные 
естественные генетические основания [8, с. 36—37]. 
Разумеется, эти отношения между формальными правилами и 
естественными основаниями обратимы: если существующие 
(достаточно 
обоснованные) 
исторические 
и 
логико- 
генетические знания подсказывают иные группировки "шагов 
развертывания" в направления или иные формальные правила, 
то они вводятся. 
В ряде специальных работ, как уже упоминалось, были 
намечены и достаточно подробно проанализированы несколько 
направлений естественного развития форм кооперации и 
создаваемые ими типы кооперативных связей 
28
. 
Важно, что во всех проанализированных случаях системы 
кооперации развертывались не только и 
28 
Кроме литературы, перечисленной в Примечании 27, см. 
также [74, 6, 13]. 
127 

даже не столько "горизонтально", сколько "по вертикалям", 
создавая 
многослойные 
структуры: 
"вертикальное" 
структуирование было условием и предпосылкой расширения 
систем кооперации "по горизонтали"
29
(более подробно этот 
момент мы будем разбирать в следующем разделе 
Приложения). Среди прочего, опыт этих исследований привел 
нас к убеждению, что вертикальное и горизонтальное 
развертывание структур кооперации лежит в основа – 
29 
Ср. "Под техникой понимают последовательное 
применение научных и иных видов систематизированных 
знаний для решения практических задач. Наиболее важное 
следствие применения современной техники, по крайней мере с 
точки зрения экономической науки, заключается в том, что она 
заставляет разделить любую такую задачу на ее составные 
части. Таким и только таким образом можно добиться 
воздействия систематизированных знаний на производство. 
Если говорить конкретнее, не существует никакого 
способа, с помощью которого систематизированные знания 
могли бы оказать воздействие на производство автомобиля в 
целом или даже изготовление его корпуса или шасси. Они 
могут быть применены только тогда, когда задача разделена 
таким образом, что каждая ее часть укладывается в рамки 
определенной области научных или инженерных знаний ... 
... Почти все следствия применения современной техники и 
в значительной мере характер функционирования современной 
промышленности 
определяются 
прежде 
всего 
этой 
потребностью расчленения возникающих производственных 
задач. 
Они 
определяются, 
далее, 
необходимостью 
использования знаний для решения этих частных задач и, 
наконец, необходимостью свести воедино элементы задачи в 
виде законченного цельного продукта'[135, с. 47,48]. 
128 

нии всех других процессов развития деятельности, о последние 
ни в коем случае не могут быть применены к одному лишь 
развертыванию кооперативных структур. 
Дело в том, что процессы кооперирования очень скоро 
делают системы деятельности слишком громоздкими и с обшей 
точки 
зрения 
малоэффективными. 
Любая 
система 
деятельности, 
имевшая 
достаточно 
времени, 
чтобы 
развернуться, включает "инженерию", создающую программы 
деятельности, обучение этой деятельности и конструирование 
соответствующих 
учебных 
предметов, 
методологию, 
обслуживающую обучение и инженерную деятельность, 
точные 
исследования, 
возникающие 
внутри 
каждого 
направления методологических разработок, и , конец, разные 
направления 
методологии 
научного 
исследования 
и 
обслуживающие их логические теории. По сути дела каждая 
разрывная ситуация дает свой особый "пакет" деятельностей, 
в который входят и своя особая инженерия, и своя особая 
методология, и своя, непохожая на другие научная система. Но 
такое членение деятельности по "пакетам", каждый из которых 
соответствует 
каким-тo 
определенным 
практическим 
затруднениям. Создает массу дополнительных затруднений 
социального порядка, приводит к дублированию одних и тех же 
по сути разработок, мешает использованию результатов одной 
деятельности для построения другой и т.п. 
Для преодоления неурядиц такого рода внутри всей этой 
системы расчлененных на "пакеты" деятельностей вводятся 
(или возникают сами собой) "неорганизованности" разного 
типа. Они могут строиться по самым различным основаниям и 
объединять в одну систему однородные или разнородные 
элементы из разных "пакетов" деятельности. В данном случае 
таким основанием может стать случайно возникший обмен 
продуктами деятельности, который потом оформляется в 
постоянно действующую производственную связь. В другом 
случае ос- 
129 (не читается)-89 

нованием будет единство специально созданного пога? из 
объектов, преобразуемых а одноименных деятельностях из 
разных "пакетов"; например, так объединяются ученые-
исследователи, создавая себе общий идеальный объект 
изучения. В третьем случае основанием дли организации будет 
служить искусственно созданное единство системы средств, 
используемых в деятельности, и т.д. Но но всех случаях суть 
организации деятельности заключается в том, что на уже 
существующую 
систему 
кооперации деятельности как бы "накладываются" новые, 
дополнительные отношения и связи, объединяющие уже не 
акты, не единицы деятельности, а те или иные материальные 
элементы, входящие а их состав; таким образом создаются 
материальные условия для изменения и дальнейшего 
развертывания самой деятельности. 
Кроме того, большую роль в появлении и оформлении этих 
организованностей играет то обстоятельство, что почти всегда 
в лице одного реального ученого соединяются специалисты 
разного рода, и, следовательно, происходит объединение 
разных средств, чаще всего синкретическое, но организованное 
в рамках одной субъективной системы "видения" мира и 
частных предметов изучения. В плане наших структурных схем 
это означает объединение (и организацию в рамках единой 
системы) средств, характерных для разных позиций и слоев 
деятельности. 
Ко всему этому надо еще добавить, что введение 
обобщенных идеальных объектов или общих полой средств 
дает возможность перестраивать системы кооперированной 
деятельности и значительно упрощать их. При этом очень часто 
происходит как бы сплющивание расположенных "друг над 
другом" слоев сложно организованной деятельности, при
котором системы знаний из второго или даже третьего слоя как 
бы накладываются на системы первого слоя деятельности. В 
дальнейшем уже на этой 
130 

основе происходит новое развертывание систем кооперации, 
опить появляются слои второго и третьего порядка, которые 
затем организуются по такой же схеме и снова сплющиваются в 
одну систему на базе новых идеальных объектов и общих
полей 
средств. 
Мы не будем здесь перечислять различные виды 
организованностей, которые могут возникать в подобных 
системах деятельности, так как это заняло бы непомерно много 
места, и обсудим дальше только одну группу проблем из этого 
круга, связанную с так называемой рефлексией и 
рефлективными отношениями, 
8. Рефлексии и ее проблемы 
Рефлексия - один из самых интересных, сложный и а какой-
то степени даже мистический процесс в деятельности; 
одновременно рефлексия является важнейшим моментом в 
механизмах развития деятельности. 
В современных энциклопедиях рефлексия определяется как 
"форма теоретической деятельности общественно-развитого 
человека, направленная на осмысление всех своих собственных 
действий и их законов; деятельность самопознания, 
раскрывающая специфику духовного мира человека" [136], или 
как "осмысление чего-либо при помощи изучения и сравнения; 
в узком смысле - новый поворот духа после совершения 
познавательного акта к "я" (как центру акта) и его микрокосму, 
благодаря 
чему 
становится 
возможным 
присвоение 
познанного" [137]. 
Хотя уже у Аристотеля, Плотина и др. можно найти много 
глубоких рассуждений, касающихся разных сторон того, что 
мы сейчас относим к рефлексии, все же основной и 
специфический круг проблем, связываемых сегодня с этим 
понятием, зарождается лишь в новое время, а именно - 
благодаря полемике Локка и Лейбница [138; 139, с. 99- 
131 

108, 115-116] , или , еще более точно, 
благодаря тому, 
что эта полемика стимулировала размышления Канта. У Канта 
понятие рефлексия приобретает ту гносеологическую (и вместе 
с тем методологическую) форму, в которой оно сейчас обычно 
и репрезентируется
30
. У Фихте в дополнение к этому 
30
"Рефлексия" ( reflexio ) не имеет дела с самими 
предметами и не получает понятий прямо от них; она есть 
таков состояние души, в котором мы приспособляемся к тому, 
чтобы найти субъективные условия, при которых мы можем 
образовать понятия. Рефлексия есть сознание отношения 
данных представлений к различным нашим способностям 
познания и только при ее помощи отношение их друг к другу 
может быть правильно определено. Раньше всякой дальнейшей 
обработки своих представлений мы должны решить вопрос, в 
какой способности познания они связаны друг с другом... Ни 
все суждения нуждаются в исследовании, т.е, во внимании к 
основаниям их истинности ... Но все суждении и даже все 
сравнения требуют рефлексии , т.е. различения той 
способности познания, которой принадлежат данные понятия... 
Да будет позволено мне называть место, уделяемое нами 
понятию или в чувствительности, или в чистом рассудке, 
трансцендентальным местом. Соответственно этому оценку 
места, принадлежащего всякому понятию согласно различиям в 
его применении, и руководство для определения места, всякого 
понятия, согласно правилам, следовало бы называть 
трансцендентальною топикою; эта наука основательно 
предохраняла бы от всяких подтасовок чистого рассудка и 
возникающей отсюда шумихи, так как она всегда различала бы, 
какой познавательной способности принадлежат понятия.,.' 
[140. с. 185, 189]. 
132 

оно получает эпистемологический оттенок ( рефлексия знании 
есть "наукоучение")
31
и ставится в 
31 
"Рефлексия, которая должна происходить в том же 
сознании, есть состояние совершенно отличное от внешнего 
восприятии, отчасти даже противоположное ему , . . Знание в 
своей внутренней форме и сущности есть бытие свободы ... Об 
этой свободе и утверждаю, что оно существует сама по себе... И 
я утверждаю, что это самостоятельное, особое бытие свободы 
есть знание... В знании действительного объекта вне меня как 
относится объект ко мне, к знанию? Без сомнении, так: его 
бытие и его качества не прикреплены ко мне, я свободен от 
того и другого, парю над ними, вполне к ним равнодушен
Свободу, необходимую для того, чтобы сознание 
носило хотя бы форму знания, оно получает от 
объективирующего мышления, благодаря которому сознание, 
хотя и снизанное с этим определенным построением образов, 
подымается по крайней мере над бытием и становится 
свободным от него. Таким образом, в этом сознании 
соединяются связанная и освобожденная свобода: сознание 
связано в построении, свободно от бытия, которое поэтому 
переносится мышлением на внешний предмет ... Рефлексия 
должна поднять знание над этой определенной связанностью, 
имеющей место во внешнем восприятии. Оно было связано в 
построении, следовательно, оно должно стать свободным и 
безразличным именно до отношению к этому построению, 
подобно тому как раньше оно стало свободным и безразличным 
по отношению к бытию ... В рефлексии есть свобода 
относительно построения, и поэтому к этому первому сознанию 
бытия присоединяется сознание построения. В восприятии 
сознание заменило: вещь есть, и больше ничего. Здесь новое 
возникшее сознание говорит: есть также образ, представление 
вещи. Далее, так как 
133 

контекст процесса развертывания или развития "жизни"
32
. 
Гегель сделал попытку дать рефлексии имманентное 
определение в рамках общей картины функционирования 
развития духа [142, с. 466-481]. После Гегеля понятие 
рефлексия стало и остается до сих пор одним из важнейших в 
обосновании философского анализа знания
33
. 
Вместе с тем, до сих пор почти не было попыток описать 
рефлексию или тем более построить ее модель в рамках 
собственно научного, а не философского анализа деятельности 
и мышления. Во многом это объясняется тем, что не ставилась 
сама задача создании собственно научных теорий деятельности 
и мышления. Но если мы ставим и всячески подчеркиваем эту 
задачу, то непосредственно сталкиваемся с проблемами 
системно-структурного 
моделирования, 
теоретического 
описания и эмпирического анализа рефлексии в рамках 
соответствующих научных предметов. Эта задача определяет 
как гот ракурс, а котором мы должны рассматривать 
рефлексию, так и средства, с помощью которых мы будем ее 
изображать. 
это сознание есть реализованная свобода построения, то знание 
высказывает о себе самом: я могу создать образ этой вещи, 
представить ее, могу также и не создавать" [141, с. 8-10]. 
32 
"Я описал внешнее восприятие, как такое состояние сознания, 
причина которого лежит просто в самом существовании 
сознания, а то новое состояние, которое вызывается 
рефлексией, 
как 
такое, 
которое 
задерживает 
поток 
причинности, и тогда жизнь становится принципом благодаря 
возможности свободного акта [141, с.15] см. также [141, с. 
138- 140] 
33
 
Ср. например: рефлексия - "название для актов, в которых 
поток переживания со всеми его разнообразными событиями... 
становится ясно достигаемым и анализируемым [143, с. 181]. 
134 

Естественно (и это должно было вытекать из всего 
изложенного выше, что рефлексия интересует нас прежде всего 
с точки зрения метода развертывания схем деятельности, т.е. 
формальных правил, управляющих конструированием, или, при 
другой интерпретаций, - изображением механизмов
и 
закономерностей естественного развития деятельности [8, с. 36-
37]. Однако в этом плане она оказывается слишком сложной. 
Представления, накопленные в предшествующем развитии 
философии, связывают рефлексию, во-первых, с процессами 
производства новых смыслов, во-вторых, с процессами 
объективации смыслов в виде знаний, предметов и объектов 
деятельности, 
в-третьих, 
со 
специфическим 
функционированием а) знании, б) предметов и в) объектов в 
практической деятельности. И, наверное, это еще не все. Но 
лаже 
этого 
уже 
слишком 
много, 
чтобы 
пытаться 
непосредственно представить все в виде механизма или 
формального правила для конструирования и развертывания 
схем. Поэтому мы должны попытаться каким-то образом свести 
все эти моменты к более простым отношениям и механизмам, 
чтобы затем вывести их из последних и таким образом 
организовать все в единую систему. 
Таким более простым конструктивнымпринципом служат 
связи кооперации. Уже из них или на их основе мы выводим 
потом специфические характеристики функционирования 
сознания, смыслов, знаний, предметов и объектов. Значит, 
должна быть создана схема такой кооперативной связи,которая 
могла бы рассматриваться как специфическая для рефлексии. 
В этой роли у нас выступает схема так называемого 
"рефлексного выхода". Она была получена в связи с другими 
задачами
34
, но затем бы 
34 
Решающую роль сыграли два момента: 1) необходимость 
объяснить специфику и происхождение методологических 
знаний [74] и 2) полемика с 
135 

ла использована для введения и объяснения peфлексии как 
таковой. И хотя, наверное, рефлексия может вводиться в 
контекст деятельности исходя из многих различающихся между 
собой эмпирических ситуаций, мы повторим здесь вкратце тот 
способ введения ее, который мы давали в исходных работах. 
Представим себе, что какой-то индивид производит 
деятельность заданную его целями (или задачей), средствами, 
знаниями, и предположим, что по тем или иным причинам она 
ему не удается: либо он получает не тот продукт, который 
хотел, либо не может найти нужный материал, либо вообще не 
может осуществить необходимые действия. В каждом из этих 
случаев он ставит перед собой (и перед другими) вопрос: 
почему у него не получилось и что нужно сделать, чтобы все-
таки получилось то, что он хочет. 
Hо откуда и как можно получить ответ на такой вопрос? 
Самым простым будет случай, когда он сам (или кто-то 
другой) уже осуществлял деятельность, направленную на 
достижение подобной цели в сходных условиях и, 
следовательно, уже есть образцы такой деятельности. Тогда 
ответ будет простым описанием соответствующих элементов, 
отношений и связей этой деятельности, лишь переведенным в 
форму указания или предписания к построению ее копии. 
Более сложным будет случай, когда деятельность, которую 
нужно осуществить в связи с поставленными целями и 
данными условиями, еще никогда никем не строилась и, 
следовательно, кет образцов ее, которые могли бы быть 
описаны в методологических положениях. Но ответ все разно 
должен быть выдан, и он создается теперь уже не просто как 
описания ранее совершенной деятель- 
В.А. Лефевром по поводу предложенных им схем и 
формальных описаний рефлексии [144]. 
136 

ности, а как проект или план предстоящей деятельности 
35
.
Но сколь бы новой и отличной от всех прежних ни была 
проектируемая деятельность, сам проект или план ее может 
быть выработан только на основе анализа и осознания уже 
выполненных раньше деятельностей и полученных в них 
продуктов. 
Каким должен быть этот анализ к фиксирующие его 
описания к каким образом проект новой деятельности будет 
опираться на подобные описания - все это вопросы, которые 
должны обсуждаться особо (и частично они будут затронуты 
дальше). А нам важно подчеркнуть, что во всех случаях, чтобы 
получить 
подобное 
описание 
уже 
произведенных 
деятельностей, рассматриваемый нами индивид, если 
35
Ср. "Чтобы схематизировать себя как таковой, для 
созерцания ей (способности - Г. Щ.) необходимо раньше своей 
деятельности увидеть возможность этого действия, и ей должно 
казаться, что она может его совершить, а может и не совершать. 
Это возможное действие она не может увидеть в
абсолютном 
долженствовании, которое на этой ступени еще невидимо, 
поэтому ока его видит в также слепо схематизированной 
причинности, которая, однако, не есть непосредственно, 
причинность, а кажется, что она становится таковой вследствие 
видимого выполнения способности. А такая причинность есть 
влечение. Способность должна чувствовать влечение к тому 
или иному действию, ко это не определяет непосредственно ее 
деятельности, так как такая непосредственность заслонила бы 
от нее проявление ее свободы, а в ной то весь вопрос .. Если 
способность должна видеть себя как долженствующую, то 
необходимо, чтобы раньше этого определенного видения себя 
как принцип, она видела бы вообще, а так как она видит только 
через посредство собственного саморазвития, то необходимо, 
чтобы она развивалась ... " [141, с. 139-140, 138]. 
137

Рис. 10. 
мы берем это в качестве изолированного и "всеобщего 
индивида"
36
, должен выйти из своей прежней позиции деятеля 
и перейти в новую позицию, внешнюю как по отношению к 
прежним, уже выполненным деятельностям, так и по 
отношению к будущей, проектируемой деятельности (рис. 10). 
Это и будет то, что мы называем рефлексивным выходом: 
новая позиция деятеля, характеризуемая относительно его 
прежней позиции, будет называться рефлексивной позицией, а 
знания, вырабатываемые в ней, будут рефлексивными 
знаниями, поскольку они берутся относительно знаний, 
выработанных в первой позиции. Приведенная схема 
рефлексивного выхода будет служить первой абстрактной 
модельной характеристикой рефлексии в целом . 
36 
Объяснение гносеологического принципа "изолированного 
индивида" и детальную критику его см. в книге [145]. 
138

Рассматривая отношения между прежними деятельностями 
(или вновь проектируемой деятельностью) и деятельностью 
индивида в рефлексивной позиции, мы можем заметить, что 
последняя как бы поглощает первые (в том числе и ту, которая 
еще только должна быть произведена); прежние деятельности 
выступают для нее в качестве материала анализа, а будущая 
деятельность - в качестве проектируемого объекта. Это 
отношение поглощения через знание выступает как вторая, 
хотя (как мы увидим чуть дальше) неспецифическая 
характеристика рефлексии в целом
37
. 
Отношение рефлексивного поглощения, выступающее как 
статический эквивалент рефлексивного выхода, позволяет нам 
отказаться от принципа "изолированного всеобщего индивида" 
и рассматривать рефлексивное отношение непосредственно как 
вид кооперации между разными индивидами и, соответственно, 
как вид кооперации между разными деятельностями. Теперь 
суть рефлексивного отношения уже не в том, что тот или иной 
индивид выходит 
37
Последняя характеристика получает свой смысл и значение 
рефлексии только через первую, сама по себе она не содержит 
ничего специфически рефлективного. Если мы правильно 
понимаем Гегеля, то именно это он имел в виду, когда ввел 
понятие о внешней рефлексии и характеризовал ее как чисто 
формальное действие: "И мыслительная рефлексия, поскольку 
она ведет себя как внешняя, равным образом безоговорочно 
исходит из некоторого данного, чуждого ей непосредственного 
и рассматривает себя как лишь формальное действие, которое 
получает содержание и материю извне, а само по себе есть 
лишь обусловленное последней снижение" [142, с. 474]. 
Вообще, интересно и поучительно, хотя бы в плане анализа 
языка диалектики, рассмотреть гегелевские определения 
рефлексии с точки зрения (не читается) мых нами схем и 
моделей. 
139 

"из себя" и ’'за себя", а в том, что развивается деятельность, 
создавая все более сложные кооперативные структуры, 
основанные на принципе рефлексивного поглощения. Вместе с 
тем мы получаем возможность даже собственно рефлексивный 
выход отдельного изолированного индивида рассматривать 
единообразным способом как образование рефлексивной 
кооперации между двумя "деятельностными позициями" или 
"местами". 
Но для того чтобы две деятельности - рефлектируемая и 
рефлектирующая - могли выступить в кооперации друг с 
другом как равноправные и лежащие как бы наряду, нужно, 
чтобы между ними установились те или иные собственно 
кооперативные связи деятельности и были выработаны 
соответствующие им организованности материала. Это могут 
быть собственно "практические" или инженерно-методические 
производственные 
связи 
передачи 
продуктов 
одной 
деятельности в качестве исходного материала или средств в 
другую 
деятельность; 
это 
могут 
быть 
собственно 
теоретические, идеальные связи объединения и интеграции 
средств деятельности, объектов, знаний и т.п. при 
обслуживании какой-либо третьей деятельности. Те или другие, 
но какие-то собственно кооперативные связи должны выть. И 
это требование сразу создает массу затруднении и парадокс. 
Дело в том, что рефлексивный выход, или, что то же самое,
отношение рефлексивного поглощения, превращает 
исходную деятельность даже не в объект, а просто в материал 
для рефлектирующей деятельности. Рефлектируемая и 
рефлектирующая деятельности не равноправны, они лежат на 
разных уровнях иерархии, у них разные объекты, разные 
средства деятельности, они обслуживаются разными по своему 
типу знаниями, и чтобы теперь, преодолевая все эти различия, 
их можно было соединить в рамках единой кооперации 
практического, теоретического или инженерно-методического 
типа, нужны весьма сложные и изощренные организованности. 
140 

Если говорить о науке и научных знаниях, то главными 
здесь становятся проблемы организации таких научных 
предметов, 
которые 
могли 
бы 
постоянно 
снижать, 
‘'сплющивать* 
рефлексию, 
т.е. 
объединять 
знания, 
онтологические картины, модели, средства и т.п., полученные в 
рефлектируемой и рефлектирующей позициях. И именно это 
породило специфический круг логических и методологических 
проблем, определявших развитие теоретической логики в ХУШ 
и нерпой половине XIX вв. 
Такая постановка вопроса заставляет нас углубляться в 
более детальный анализ самой рефлексивной связи и 
объединяемых ею деятельностей. Не 
 
имея возможности 
проводить этот анализ систематически. мы отметим лишь 
несколько наиболее важных моментов. 
Объединение рефлектируемой и рефлектирующей позиции 
может проводиться либо на уровне сознания - случай, 
который более всего обсуждался в 
философии, - либо на уровне логически нормированного 
знания. В обоих случаях объединение может производиться 
либо на основе средства рефлектируемой позиции (в этих 
случаях говорят о заимствовании и "заимствованной позиции"
[90. с. 14-16]
38
) 
либо же на основе специфических средств рефлектируещей 
позиции (тогда мы говорим о рефлективном подъеме 
рефлектируемой позиции). 
38
"Хотя сознание освободилось от
первого состояния, оно 
все может свободно в негo возвращаться. Оно может себя 
делать таким сознанием, причинность которого заключается 
только в его бытии. Это возвращение известно всякому под 
именем внимания. К первому бытию, которое продолжает 
существовать, не поглощая всецело бытия сознания, 
прибавилось второе, зластвующее над первым. Это второе, раз 
появившись, не может быть уничтожено, но оно свободно 
может снова отдаваться первому ..." [141, с. 14]. 
141 

Когда рефлектирующая позиция вырабатывает свои 
специфически(не читается) при этом не имеет еще своих 
специфических к внешне выраженных средств и методов, то мы 
говорим о смысловой (или допредметной) рефлексии. 
Если же рефлектирующая позиция выработала и зафиксировала 
свои особые средства и методы, нашла им подходящую 
онтологию и, следовательно, организовала их в особый 
научный предмет, то мы говорим о "предметной рефлексии 
39
. 
Каждое из этих направлений связи и организации знаний 
характеризуется своей особой логикой и методами анализа. 
Причем одни способы и формы связи сохраняют специфику 
рефлексивного отношения, т.е. отнесенность знаний к 
определенным способностям познания (в терминологии Канта), 
к определенным видам деятельности и предметам ( в нашей 
собственной терминологии), а другие, напротив, совершенно 
стирают и уничтожают всякие следы рефлексивного 
отношения
40
. Но это все вопросы, которые нужно обсуждать в 
специальных работах. 
39 
Точнее, нужно было бы говорить о рефлексии, 
успокоившейся в предмете, ибо здесь стираются все следы его 
рефлексивного происхождения и дальнейшее развитие 
предмета может происходить без помощи и поср (не читается)
ий, 
получаемых 
в 
заимствованной 
позиции, 
сама 
рефлектируемая деятельность превращается при этом в 
"чистую практику", оторванную от каких-либо процедур 
получения знаний. 
40 
Хорошим 
примером 
принципов, 
сохраняющих 
рефлексивные отношения в знаниях, могут служить, во-первых, 
принцип двойного значения [85, с. 25-29 ; 86], а во-вторых, 
принцип и схемы конфигурирования [87; 90, с. 4-11; 88] . 
142 

Хотя 
все 
изложенное 
в 
этом 

жүктеу/скачать 1.16 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: