По вечерам холод особенно досаждал. Мейджор надеялся, что день, два... ну, может, три - и как-то к нему привыкнет. Все-таки бывал и в более холодных местах... (при этом воспоминании он улыбнулся, но улыбка вышла кривой). И спутники вроде терпят холод, страдают, но терпят...
Через неделю понял, что был неправ.
По странному совпадению, как раз в этот момент Айвен зацепился лыжей о корень, покачнулся, не удержался и рухнул лицом в сугроб, да так, что на поверхности остались только ноги и место их, так сказать, крепления к фюзеляжу. Мейджор захохотал. Из сугроба послышалось злое рычание и приглушенный мат.
Вот с матом Мейджору очень хотелось разобраться подробней. Вроде бы не вызывал он ни малейших колебаний Равновесия, не призывал силы природы и не тревожил мертвых. Не должен был он работать, никак не должен. Однако ж стоило произнести матерное заклинание - и вроде бы самая неподдающаяся проблема решалась. Конечно, были нюансы. Так, например, от частого повторения одного и того же слова толку не было. Длинные, хитро закрученные проклятия, с упоминанием предков по материнской линии срабатывали довольно сильно, но только один раз. Лучший эффект давали короткие очереди, в три-пять слов, притом выстреленные неожиданно, и не задумываясь...
Вот, например, как сейчас.
Айвен еще в полете предположил, что имел сексуальные отношения с проклятой лыжей еще с тех времен, когда была деревом. В результате лыжа здорово изогнулась - но уцелела.
Мейджор был уверен, что если бы успел обругать и корень - тот бы тихо и незаметно лопнул и не вызвал таких последствий.
Тренироваться надо! С детства, с нежного юного возраста, впитывать науку с молоком матери, продолжать в школе и не прекращать тренировок ни на сутки!
Впрочем, с тренировками проблем не было - хаоситы и так тренировались усиленно, каждый день по любому поводу, а если повода не было, то и просто так.
Действовали также ограничения - некоторые, возможно, особо сильные заклинания применять друг против друга считалось неэтичным, и, очевидно, небезопасным. Однако лезть с расспросами Мейджор не стал.
Лучше понаблюдать. Большему научишься, да и мало ли...
Если в брошенный автомобиль можно подложить мину, если можно подсунуть снаряд, который разорвется в стволе - то что говорить о заклинаниях? Воспользуешься - а он возьмет да и отпадет.
А верить новым друзьям не стоило. Впрочем, и старым тоже. Да и себя, как показала практика, тоже имело смысл периодически проверять.
Айвен выругался еще раз, и лихо вынырнул из сугроба. Отряхнул снег с моментально покрасневшего лица. Охарактеризовал сразу и мороз, и снег... Мейджор до конца не понял, но вроде бы тоже что-то завязанное на сексе - лицо высохло.
- Ну, поехали?
Поехали.
Снега было примерно до бедер. Где больше, где меньше, где тверже, где мягче и гораздо пушистей. Такие участки Айвен тоже обкладывал, и вроде как помогало.
Судя по местности, в низинах жили болота, и летом здесь пройти было бы намного сложней. Или вообще невозможно. Наверное, поэтому те люди и шли сюда - подальше, подальше, в глухие места, чтобы никакая власть, ни одна сволочь...
Он тоже споткнулся, правая лыжа поехала дальше, а левая почему-то назад. Ноги разъехались, в паху затрещало - и Мейджор очень понадеялся, что штаны, а не сухожилия. Изо рта непроизвольно вырвалось:
- .....!
И ноги моментально нашли опору.
- О, - слегка удивленно сказал Айвен. - Научился, что ли, по-нашему?
- Да где уж мне, - на всякий случай открестился Мейджор. - Так, вылетело.
- Ну-ну, - проводник кивнул - то ли насмешливо, то ли наоборот, одобрительно. - Ладно, поехали. Может, еще что-нибудь вылетит... Только желательно - по вашему, чтобы и я научился.
Мейджор усмехнулся. Айвен был шпионом и боевым магом, и, особо этого не скрывая, присматривался к временному союзнику. Именно временному - так что можно с чистой совестью что-нибудь и украсть. Вдруг пригодится. Возможно, даже против него самого. Ведь мало ли как оно повернется.
А ведь запросто. Повернуться может и так, что завтра, буквально завтра Мейджор применит мат против Айвена, а тот неожиданно ответит чем-то, колеблющим Равновесие. Хотя вряд ли. Скорее, оба начнут с чего-то родного, знакомого. Тоже с юных лет, отработанного... Мейджор вдруг понял, что прикидывает, как лучше ударить холодом - так, чтобы Айвена зацепило побочными эффектами, вроде молнии, или, наоборот, прямо в сердце, чтобы моментально высосать жизнь. А может, лучше схватить за сердце некромантским приемом, и...
Наверняка Айвен думал о том же, однако лезть к нему в голову Мейджор поостерегся. Союзники. Пока - союзники. Вот разберемся с некромантами - и посмотрим, кто, кого, как и куда.
Взбираться на холмы поначалу бывало трудно, но Мейджор быстро наловчился ставить ноги "елочкой", да и снег был сыпучий, неукатанный и лыжи не выскальзывали. Айвен предложил было прибить снизу кусочки лосиной шкуры - так чтобы вперед лыжи скользили, а назад - упирались, но Мейджор подумал - и сказал нет. Кто знает, как отреагируют на шкуру. А вдруг так же, как и на мясо? Нет, рисковать не стоит.
По той же причине заменили кожаные ремни на брезентовые, овчину - на ватники, и даже смазку для лыж соорудили на какой-то растительной основе. Воняла она горелым подсолнечным маслом, но дело делала.
А вот катиться с верхушек холмов было просто ужасно.
Прежде всего, тормозить чаще всего приходилось о кусты, а то и о дерево, и, конечно, не лыжами. В результате таких остановок Мейджор уже к середине первого дня заработал с десяток царапин и огромный синяк под глазом. Айвен управлялся чуть лучше, но тоже разодрал лоб.
А как прикажете маневрировать между деревьями? А между кустами? А прыгать через поваленную лесину, диаметром с колесо от хаоситского танка?
То-то же.
Кроме того, на холмах ужасно досаждал ветер.
Не то, чтобы он был очень уж сильным. Очень уж сильный поднялся к вечеру второго дня, и пришлось устроить привал раньше времени, и спрятать костер за бруствером того же вездесущего снега. Однако даже несильный ветер раз за разом бросал в лицо горсти лезвий. Мелких и невидимых, да, но разве от этого кому легче?
Нет, в низинах определенно было полегче.
Как раз в этот момент снег у него под ногами затрещал. Громко затрещал, будто... додумать Мейджор не успел, потому что очутился в кипящем металле. По крайней мере, ощущения были именно таковы.
Лицо и руки моментально потеряло чувствительность.
- ..... ..... ........! - отчаянно заорал Айвен.
Мейджор опомнился, и тоже хотел заорать, однако не смог открыть рот. Будто липкий и ужасно холодный капкан зафиксировал его в сжатом положении. То ли удав, то ли липкая паутина схватила за руки и ноги. Одновременно десяток обжигающих щупалец ринулись под одежду. В глазах потемнело.
- Хватайся, ... .... ... !
Что-то жесткое ткнулось в лицо, затем попыталось схватить за воротник, сорвалось... где-то в глубинах сознания проскочила угасающая мысль, что это Айвен... наверное, пытается его вытащить... или утопить... да нет, рановато, он ведь еще не... разве что хаоситы опять дружат с некромантами...
И на этой мысли сознание окончательно ускользнуло.
Кажется, он таки успел зубами схватить и крепко, крепко, крепко, изо всех сил сжать болтающуюся у лица веревку.
Возвращение сознания обычно сопровождается болью. За последние несколько лет Мейджор уже привык к этому, и даже ожидал боли, но чтобы такой!..
В каждом сантиметре, да что там - в любой из клеточек тела сидел ледяной червяк и рвался на волю. Его голова была слишком тупой и большой, чтобы прорваться, но усыпанной острыми рожками - как раз для того, чтобы каждым движением ранить и причинять боль.
Что ж, если хаоситы достигли таких успехом в своих нанобиоразработках, значит, они победят.
В глаза бил яркий розовый свет.
Да. Определенно да, это была хаоситская ловушка. Не бывает в природе настолько розового света, да еще с красноватыми пятнами. Свет - это воплощение чистоты... Он бывает холодным, да, бывает ярким и ослепляющим, но никогда и никак не бывает пятнистым...
- Очнулся? - голос был знакомым, но долетал будто из-под подушки. Такая же подушка лежала на сердце, а руки-ноги вообще куда-то пропали.
- Очнулся! - уже совершенно уверенным тоном повторил Айвен. - Ты меня видишь? Слышишь?
Красные оттенки заметно ослабли, и Мейджор с трудом, но различил сначала глаза, а затем и все лицо Айвена. Фоном к нему было что-то вроде бревенчатого настила, но почему-то с висящими корешками. Будто над этим потолком был еще слой земли, и на ней росли травы.... Бункер? Блиндаж? Или, как говорят хаоситы, упаковывая длинную фразу в короткого боевого уродца - дзот?
С травой на крыше.
Хотя какие, здесь, к черту травы? Ничерта, кроме снега.
- ...! - сказал Мейджор, и Айвен захохотал.
- Очнулся! - уверенно сообщил он кому-то. - Ну, приготовься. Сейчас будет очень больно.
И пришла боль.
Началась она с кончиков пальцев - а рук или ног, Мейджор не смог бы ответить. Возможно, одновременно. Возможно, наоборот - она катилась из сердца, но концентрировалась в конечностях. А может быть, все это было иллюзией, и на самом деле боль рождалась во всем теле одновременно.
Так или иначе, она была, а потерять сознание не удавалось, и кричать тоже.
Да... некроманты - щенки по сравнению с хаоситами. Дилетанты. Никакой культуры допроса.
Время от времени рядом что-то шевелилось и боль накатывалась еще сильнее, хотя казалось бы, куда уж? А нет, оказывается бывает сильнее.
А еще никто не задавал никаких вопросов, не выпытывал тайн и не требовал выдать секреты.
Через полчаса Мейджор все же не выдержал и провалился в спасительную темноту.
И на этот раз был твердо уверен, что вынырнуть не получится.
Поэтому нельзя сказать, что был удивлен, когда получилось. Он был просто ошеломлен и не верил собственным ощущениям, несмотря на...
Да ну, глупости. Если человек потерял сознание на допросном инструменте - не важно, дыба это, кресло или что там еще придумали хаоситские палачи! - то вряд ли он проснется от присутствия рядом теплого, горячего, обжигающего женского тела.
И даже не только присутствия, скажем прямо.
Шевелиться не хотелось, да и не было смысла - женщина делала все сама. Делала не так, чтобы очень уж изощренно, никакого сравнения с Магдой (у Мейджора вырвался легкий вздох) - но качественно и самозабвенно. Так, чтобы мужчине понравилось, а со своим удовольствием можно и подождать.
Открывать глаза тоже не хотелось, и Мейджор пустил в ход руки. Женщина оказалась небольшой, но пухленькой, и на прикосновения отреагировала.
Дело пошло еще качественнее, и через минуту стало жарко, еще жарче, совсем горячо... Мейджор скрипнул зубами и хрипло зарычал, потому что губы все еще не разжимались. Женщина поняла - и Мейджор ощутил горячий (буквально), согревающий поцелуй.
А затем открылись и глаза.
Розовый оттенок исчез, и потолок стал обычным бревенчатым потолком. Да, с корнями. Ну и что, бывает же и здесь лето, в конце концов.
Потолок закрыло круглое узкоглазое личико - экзотическое, но определенно женское. И симпатичное. Губы ее раскрылись и что-то произнесли.
Мейджор шевельнул плечом. Было немного больно, но в разумных пределах.
- Она спрашивает, не хочешь ли пожрать? - подсказал Айвен откуда-то из-за левого уха.
- Не хо... - Мейджор хотел сказать, что сейчас разнесет этот дзот, и эту девку, и все вокруг ледяными молниями, а самого Айвена подвесит за что-нибудь на дереве... но вдруг понял, что все это подождет - а вот пожрать надо прямо сейчас! И много! И мяса! И водки! Непременно следует выпить!
Женщина выскользнула из-под шкуры, которой, оказывается, были оба укрыты, поежилась, нацепила что-то мохнатое и завозилась у очага. Да-да. У самого настоящего очага. Не печи - а круга из камней, с дыркой в потолке над всем этом сооружением. Дым, конечно, шел не только в дыру - наверное, поэтому в прошлый раз Мейджору и показалось, что в воздухе плавают какие-то бесформенные клочки. А розовые...
Он поднял ладонь и глянул на тыльную сторону. Кожа была покрыта красными прожилками, как от легкого обморожения. Глаза, наверное, тоже подмерзли, и лопнуло немало мелких сосудиков. Вот почему все и показалось окрашенным в розовый цвет.
А боль?
Мейджор шевельнулся. Боль никуда не делась. Ничего удивительного - после такого обморожения-то.
В дзоте пахло жаренным мясом, луком, потом, гнилым деревом, мокрой псиной, хвоей и, разумеется, дымом. Причем не только из очага, но и табачным. Мейджор повернул голову - у противоположной стены присел на корточки невысокий старичок с удивительно морщинистым, будто из мятой бумаги слепленным, лицом и курил длинную трубку.
Подошла женщина, села рядом, и, ни слова не говоря, и ни о чем не спрашивая, сунула ему в рот ложку с горячим варевом.
Ну что можно было сказать? Конечно, не ресторан. Но сейчас Мейджор послал бы к черту любого эстета, который предложил бы заказать что-нибудь поизысканее, а пока раздразнить аппетит салатиком.
А может даже и морду набил бы.
Суп был густой и обжигающе горячий, будто на основе растопленного жира. Скорее всего, жира в нем и в самом деле было немало, а еще не пожалели соли - но Мейджор сожрал не менее котелка этого варева.
- Цяй, - сказала женщина и протянула кружку - размером с пивную.
Чай мало отличался от супа разве что количеством жира и чуть меньшей концентрацией соли. Мейджор выпил его в несколько глотков.
- Хоросё, - сказала женщина, сбросила одежду, поежилась и на удивление быстро скользнула опять в постель.
И все повторилось, а когда закончилось, Мейджор с некоторым удивлением обнаружил, что тело перестало ломить, а розового цвета в глазах поубавилось.
Правда, неудержимо потянуло в сон, но это уже, скорее всего, по другой причине. Не от обморожения.
Проснулся он через пару часов - от того, что бок холодило. Женщина из-под него куда-то девалась, и под шкуру вкрадчиво и незаметно заползал холод. Мейджора передернуло, и пришлось открывать глаза.
Никто никуда не делся.
Женщина возилась у очага, старичок с картонным лицом так же потягивал трубочку у одной стены, а чуть дальше, наполовину прикрытый шкурой, похрапывал Айвен.
Вроде бы ничем, кроме век, Мейджор не шевелил, однако хозяйка вдруг оглянулась, поцокала языком и поднесла ему еще одну кружку "цяя".
Пришлось выпить. Варево оказалось еще более мерзким, явно с какими-то травами, но Мейджор решил, что бросить его в трясине было бы легче, чем пытаться отравить сейчас. Следовательно, травы - лекарственные.
Он усмехнулся. Во всем остальном мире подкатывался к середине жизненного пути двадцатый век, раны стерилизовали хаоситстким огнем, ожоги и обморожения - тонким нарушением равновесия в коже, болезни - некромантским воздействием на саму жизнь... а здесь вот - лечили травами. Будто тысячу лет назад. Интересно, знают ли эти дикари, что в мире - война?
По телу словно прокатилась волна тепла, притащила за собой ощущение силы и здоровья, захотелось то ли пробежать, то ли врага убить, то ли вырвать дерево с корнем. Женщина вздохнула и опять забралась в постель.
Оказалось, что для прилива сил есть и более мирное применение.
- Ай-ай, - процокал из-под стены старик с трубкой. - Шибко много любишь.
И еще что-то - но уже не на хаоситском.
- Он говорит, что так много любить нельзя, силу растратишь, - сонно проворчал Айвен. - А я добавлю, что нам еще кой-куда идти, и, между прочим, на лыжах.
Мейджор поморщился - очень уж не хотелось вылезать из постели. К тому же накопилось немало вопросов.
Он вздохнул и начал издалека:
- Что со мной произошло?
- О! - Айвен, похоже, здорово удивился. - А ты и не понял? В болото ты провалился. В трясину.
Вот оно что! Если бы не боль и усталось, Мейджор хлопнул бы себя по лбу.
- А где это мы?
Айвен хохотнул.
- Это смотря кто! Я, например, у стены, а некоторые из нас - с девкой в постели!
"Девка", вероятно, было грубым словом, но женщина не отреагировала. То ли не поняла, то ли привыкла.
- К черту подробности, - буркнул Мейджор. - Что это за место?
- А черт его знает, - охотно, но весьма неопределенно пояснил Айвен. - То есть, как-то местные эту землянку называют, да разве нормальному человеку это выговорить?
Он хохотнул.
- Эй, дед! Как это село называется, а?
Дед пыхнул трубкой и выдал. Действительно, повторить ряд цокающих и шипящих звуков было непросто. Конечно, если бы услышать это несколько раз, да повторить... но зачем?
- А что, здесь тоже линия обороны?
- Тоже? - Айвен, кажется, насторожился. - А где еще?
"Да у вас они везде!" - хотел отмахнуться Мейджор, но решил союзника не дразнить.
- А с чего ты решил, что линия обороны? - не унимался, однако, тот.
- Ну, бункер... - неохотно проворчал Мейджор. - Или как там по-вашему - дзот?
Айвен захохотал и ощутимо расслабился.
- Попал! Попал, говорю, точнехонько попал! Пальцев в небо! Этому дзоту уже лет полсотни, не меньше! Да, старый? Когда землянку-то выкопали?
- Отец мой копал, - неспешно уточнил хозяин. - Давно копал, молодой еще был.
- Во! Понял!
Мейджор понял. Конечно, был устыжен. Принять жилище за дзот... все у них, хаоситов, не как у людей.
- Потом землянка бросай, домик живи. Хорошо живи, две жены покупай. А потом партия приходи, дом забирай, олени забирай, жены забирай. Винтовка давай. Хороший винтовка давай. Говори - иди, человека стреляй! Я показывай, который надо стреляй. Не - дед говори. Не ходи я человека стреляй. Я лучше обратно в лес ходи, зверя стреляй. И ходи. Сам ходи и меня забирай. Потому жена украсть. Новый жена, молодой, а потом сам умирай, а мне жену отдавай. Правда, хороший жена? Эй, холодный, хороший жена?
Женщина чуть напряглась. Мейджор усмехнулся и кивнул. Потом опомнился и громко сказал:
- Хороший жена. Очень хороший!
Женщина благодарно вздохнула и прижалась к его плечу.
- Только детей не рожай. Моя ее...
Старик обозначил действие каким-то термином, причем не ругнулся - а просто сказал, будто о еде или ином будничном действии. Кажется, еще и руками изобразил - было слышно что-то вроде хлопка.
- ...а она все равно не рожай. То ли мой старый, то ли жена плохой. А путник в наших краях редко бывай. Я смотри - если после тебя детей не бывай, то я жена выгоняй, новую кради.
Женщина опять напряглась и тревожно посмотрела Мейджору прямо в глаза. С ожиданием посмотрела.
Мысль о том, что здесь, в диком лесном краю может вдруг родиться его, Мейджора, ребенок поразила его настолько, что часть дальнейшего рассказа он пропустил.
Здесь, в землянке? Здесь, в стране хаоситов? Чтобы его сын вырос в грязи, в болоте, в землянке, где отец запросто сам помирай, сыну жену отдавай, где партия приходи, винтовку давай, говори - иди, в человека стреляй, я покажу, в который? А еще говорят, рабам оружие не дают.
А если родится дочь? Ее что, тоже кому-то отдавай? Или вдруг партия приходи и приказывай - вот под этого человека ложись?
Хотя, с другой стороны... так ли уж это отличается от явно подложенной ему Магды?
А винтовка давай, иди в человека стреляй... Мейджор вдруг почувствовал себя неуютно. В некотором смысле ему тоже "винтовка давай". Вот только у старика хватило свободы уйти в лес, да еще винтовку с собой прихватить, и сына, а Мейджор послушно винтовку взял, и стрелял в того, кого "партия показывай".
И кто после этого раб, а кто свободен?
От таких мыслей сделалось вдруг очень неуютно и Мейджор поспешил разогнать их подальше.
Встал.
Если честно, стоять пришлось хорошенько согнувшись, да и то голову то и дело задевали то висящие корешки, то всякая ерунда вроде связки лука.
- Как себя чувствуешь? - поинтересовался Айвен.
Оказывается, он не терял времени даром. Его винтовка, явно тщательно вычищенная, красовалась у стены. Маслянисто поблескивал затвор, а вот мушка, наоборот, притворялась капелькой темноты. "Закоптил, наверное" - подумал Мейджор.
Рядом лежал его револьвер - тоже блестящий, а собственный фраузер Айвен как раз пытался собрать. Надо сказать, занятие это было не из простых, и похоже, что и попытка была не первой.
- ....! - вдруг сказал Айвен, и непослушная пружина вдруг стала на место.
- Ай-ай, - укоризненно проворчал старичок, выпуская очередное колечко дыма. - Нельзя так сильно ругайся!
Разумеется, никто его не услышал.
"Хороший жена" тоже встала, и тут же принялась возиться у очага - вероятно, опять разогревать "цяй". Что ж, неплохая идея.
- А как ты меня сюда дотащил? - вдруг спросил Мейджор.
Айвен щелкнул обоймой и только после этого поднял глаза.
- Да так и дотащил, - грубовато сказал он. - Сначала сам тащил, потому с чьей-то матерью, а потом старичок наш услышал и тоже... помог.
"Спасибо!" - хотел сказать Мейджор, но успел только подумать, да и то не до конца.
- Тут другая проблема, - Айвен снова внимательно глянул прямо в глаза. - Кое-кто из нас без лыж остался. А свои дед не отдает.
- Лыжи не дай, - потвердил старичок. - Весь мясо твой съедай, без мяса мы погибай. Новый лыжи делай надо. Я дерево показывай, котел давай, шнурки. Твоя дня три новый лыжи делай, жена ...
Он снова употребил термин, и снова это не было ругательством. Процесс как процесс, что лыжи строгай, что ребенка делай.
- А потом ходи дальше свой кладбище, погибай.
На слове "погибай" Мейджор насторожился, но Айвен его отвлек.
- Нету у нас трех дней, - грустно произнес он. - Сам понимаешь.
Он снова вздохнул и поднял только что вычищенный фраузер Много раз потом Мейджор сам у себя спрашивал - можно ли было угадать, что Айвен задумал?
Вот дед - тот до самого конца и не понял. Так и сидел, ни пальцем не шевельнул.
Сухо треснули выстрелы. Два - будто короткая очередь.
Старик охнул и молча завалился на спину.
Еще два - в таком же молниеносном темпе. Женщина успела поднять руки, будто надеялась защититься от пули.
Айвен вздохнул еще раз, и огорченно сказал:
- Эх, зря чистил. Ладно. Давай, собирайся. И так много времени потеряли.
Только через пару часов, уже продираясь на грубых самодельных лыжах сквозь бурелом, Мейджор спросил:
- Обязательно ли было старика убивать? Забрали лыжи бы, да ушли. Пару банок тушенки оставили. Может и успел бы дед себе новые сделать.
- Угу, - скептически буркнул Айвен. - Мы бы еще на полсотни метров не отошли, как он бы каждому дырку проделал. В затылок, чтобы куртки не портить.
- Ружье забрать...
- А вдруг у него еще одно где-то заныкано?
Против такой логики Мейджор не нашел возражений. Подумал, чуть не свалился на припорошенной снегом коряге, еще спросил:
- А девку-то за что? То есть, зачем?
На этот раз Айвен удивился так, что остановился и даже оглянулся.
- Ну ты зверюга бесжалостная! Она ж в одиночку сдохнет от голодухи! Лучше уж так.
Хмыкнул, двинул плечами и поехал дальше. И только метров через триста, когда Мейджор уже почти забыл, о чем разговаривали, добавил:
- Да и вообще... слышал, что дед сказал? "Ехай, говорит, на свое кладбище, погибай". Хрен с ним, с погибаем... думаю, разберемся, что там за погибай, но дело это секретное...
Дальше ехали молча, и даже ночевку обустраивали молча - наломали сушняк, сложили костерок-нодью, сварили чай. Сначала Мейджор думал, что Айвена тоже мучает совесть, но уже засыпая, вдруг понял - дело вовсе не какой-то там совести. Просто они уже сошлись, сработались так, что слова были не нужны.
А совесть... оно-то конечно. Но каждый час на фронте перемалываются в прах тысячи жизней. Сутки задержки - и счет может перевалить за десятки тысяч; три дня - и может выскочить за полсотни. Полсотни тысяч рабочих, инженеров, артистов, художников и писателей. Ученых и музыкантов. Крестьян и боевых магов. А тут - всего две жизни, да еще и бесполезных отшельников. Ну, может не две, а три, да и то вряд ли.
Да ну ее к чертям, эту совесть!
Наутро проблема казалась далекой и нереальной. Чисто теоретической. Словно бы все события произошли черт-знает-когда, а сейчас надо о другом подумать.
Например, о том, как переправиться через реку.
Река случилась не так чтобы совсем неожиданно - и на карте была, и последний час все больше под горку ехать пришлось, а все равно как-то... сюрпризно.
Вот только что деревья были, да бурелом, да кусты, и вдруг - на тебе! Под ногами - обрыв, у обрыва - нагромождение льда, а за льдом - вода.
Серая, тусклая, тяжелая. Мокрая!
- Как это? - глазам не поверил Мейджор. - Почему не замерзла?
Айвен хохотнул.
- Вот такое у нас бывает! - с какой-то даже гордостью пояснил он.
Понятней, однако, не стало.
Обрыв пришлось обходить. К счастью, недалеко обнаружился более-менее пологий спуск. А вот у берега Мейджор замешкался. По всему получалось, что река была нормальной, и вода была нормальной... А, вот в чем дело!
Лед был слоистым. Будто замерз - а река вдруг поднялась на полметра. Замерз еще раз - а река снова распухла, как ожог под грязной повязкой. Лед терпеливо нарастил еще одну корку, причем с запасом... а хитрая река взяла да и отступила, метра на полтора.
Естественно, кто же такое выдержит? Разгневанный лед наворотил торосов у берегов и отступил. Временно.
Торосы, впрочем, не выглядели непроходимыми, но форсировать их просто так смысла не было.
- Что делать будем? - спросил Мейджор проводника.
Тот выругался, но река не замерзла.
- Может, заморозишь? - отфутболил Айвен вопрос обратно.
Мейджор замотал головой.
- Нет, конечно. Если бы я мог столько воды заморозить...
И прикусил язык.
"...без вас бы справились!" - проскочила мысль. - "И с вами бы справились! Не в смысле - вместе с вами, а в смысле..."
На всякий случай он задушил и мысль - а то мало ли.
- Ясно, - Айвен вздохнул. - Тогда давай пройдем с километр вниз, может там замерзло.
Оказалось, что не замерзло.
- Тогда будем строить плот, - Айвен опять вздохнул и, не оглядываясь, двинулся к лесу.
Лес хитрил и сопротивлялся. Весьма удобная с виду поваленная сосна оказалась примерзшей. Совместными усилиями ее перерубили у корня - а она не сдвинулась с места. Айвен залез под нее, и с матом принялся крушить тонкие ветви. Сначала вроде бы помогло, но что-то все равно держало лесину. Теперь у вершины - будто для разнообразия.
- ..... ! - сказал Мейджор. Дерево крутнулось, вырвалось из рук... из-под него сразу же донеслось продолжение - в гораздо более профессиональном исполнении. Из ветвей появилась оцарапанная морда Айвена и одна рука - как раз чтобы пальцем у виска покрутить.
- Убить меня хочешь?
- Нет, нет, - отмахнулся Мейджор.
"Пока нет".
Кое-как удалось подтащить комель к обрыву, повиснуть на нем вдвоем, покачаться... на словах "... мать твоей матери!" снег отпустил, и с обрыва летели втроем.
Разумеется, тяжелый ствол оказался сверху, и выбираться из-под него пришлось то ползком, то вообще перекатом.
Вторым бревном Айвен назначил стройную сосну на самом краю обрыва. Когда-то, наверное, лес продолжался и дальше, подступал к самой реке - но вот начались колебания уровня, и...
Мейджор прикинул - получалось, что лет тридцать-сорок назад река вела себя поприличней.
То ли сосна тоже оказалась с характером, то ли им не хватило умения - но дерево рухнуло наискось, зацепилось вершиной, и отрубать ветви пришлось на весу. Освобожденное бревно прокатилось метров десять, и снова застряло. Мейджор ругнулся - не помогло, Айвен добавил - сосна закачалась, но с места не сдвинулась. Никакой возможности выдернуть дерево не было. Айвен плюнул - и молча начал рубить еще одно дерево.
Это оказалось послушней.
Стволы прикрепили друг к другу веревкой. Мейджор вспомнил, что на подобных судах детишки устраивали заплывы в пруду. Айвен помялся, и сказал, что плавает настолько плохо, что можно считать, будто совсем не умеет.
Мейджор несколько минут разбивал эту фразу на части, но вроде бы понял.
Умеет, но плохо.
- Сойдет, ...! - махнул рукой Айвен и первым осторожно взошел на борт, сам назначив себя капитаном.
Мейджор осторожно передал ему вещмешки, затем лыжи, и совсем уж тихонько оттолкнулся от берега.
Плот немедленно подхватило течением и вынесло на средину. Наверное, это было и к лучшему - потому что скорость оказалась немалой, а зацепись хоть одна недорубленная ветка за дно или льдину... Мейджор глянул в серую, холодную даже с виду, реку и постановил поменьше думать о льдах и корягах.
Гребли лыжами. Получалось хреново. Какие-то особенности местной гидродинамики все время норовили вернуть неуклюжую конструкцию в центр, на стремнину, или, как выразился Айвен - на стрежень. Слово показалось Мейджору острым и небезопасным.
При взгляде на лес движение едва ощущалось, зато переведя глаза на ближний торос Мейджор вздрогнул. Обломки неслись мимо с приличной скоростью, плот на веревках тащили. За лодкой, например, или даже за шустрым катером.
- Давай-давай! - заорал вдруг Айвен. - Греби сильней, поворот!
Сначала Мейджор не понял, за что его обозвали, потом глянул вперед. Загадка решилась мгновенно - река и в самом деле сворачивала направо, а прямо...
Прямо были обледенелые камни. Много. Черные, скользкие, острые. Он вздрогнул и активнее заработал лыжей.
Плот тряхнуло - видно, река здесь не только поворачивала, но и мелела. Мейджор попробовал не грести, а сунуть лыжу поглубже и оттолкнуться от дна, как шестом. С первого разу вышло отлично, со вторым чуть похуже, а третий раз лыжа ушла в глубину до самого изгиба, и Мейджор чуть не слетел.
В воду. В серую, холодную, мокрую воду.
Воспоминание о болоте передернуло.
- Греби, ....! - отчаянно заорал Айвен и плот снова тряхнуло.
Торосы ускорились, и теперь проносились совсем рядом - буквально в десятке метров.
Откуда-то появились силы и движения заметно ускорились. Однако и камни стали значительно ближе.
За пару метров от берега плот начало трясти, как поезда на стрелках, и чей-то рюкзак плюхнулся в воду. Айвен немедленно зацепил его лыжей, поймал, выбросил обратно - но метров тридцать на этой операции они потеряли.
Камни приближались. Уже видно было, как бьется о них вода, пенится, плюется замерзающими на лету струями, и камни покрыты уродливыми наростами белого льда.
Не схватишься! Если уж попадешь - так и будет швырять течением, пока не размелет в щепки!
Лыжа уперлась в что-то твердое, соскользнула, чуть не вырвалась из рук; Мейджор чуть не рухнул, пытаясь ее удержать, и тут плот рассыпался.
Просто взял - и разошелся на две половинки. Рюкзаки остались на левой - той, которая в прошлой жизни была сосной на обрыве, а мертвая ее подруга, вращаясь и размахивая обрубками веток, полетела на камни.
Вода обжигала. Сквозь обувь, сквозь штаны, да еще и плевала раскаленными брызгами прямо в лицо.
Мейджор выпрямился. Глубина была до колен, но течение приличное, и под ногами шевелились неустойчиво лежащие камни. Рядом вставал из воды мокрый до пояса Айвен и отчаянно ругал уплывшее дерево.
Помогло - сосну швырнуло о камни, брызнули щепки; отбросило, небрежно сломало о выступающий обледенелый порог, утащило под воду...
Мейджор опомнился, схватил рюкзаки, и, оскальзываясь на каждом шагу, бросился к берегу.
Костер разожгли большой - так, чтобы можно было и самим погреться, и подсушить обувь. С одеждой проблем не было - а вот мысль о том, чтобы совать ногу в обледенелые сапоги заставляла дернуть плечами.
Молчали - а что тут скажешь? Выбрались, и хорошо. Выбрались-то на правильном берегу - вообще отлично.
Задача выполнена.
Правда, снесло их прилично, и Мейджор подозревал, что полдня они будут только добираться до прежнего курса. Или махнуть напрямик?
Он развернул карту и немедленно услышал над ухом сопение Айвена - наверное, оба думали сейчас в одном направлении.
Неудивительно.
Странно - но получалось, что река оказала им услугу - прежним маршрутом все равно пришлось бы поворачивать севернее.
- Надо же, - сказал Айвен. - С ветерком проехались.
Он придвинулся ближе к огню и покачал головой.
- Повезло!
Трудно было сказать, имеет ли в виду он сокращение пути или спасение? Возможно, и то, и другое?
Спрашивать Мейджор не стал - зачем? - свернул карту, и отодвинув сапоги подальше от пламени, чтобы не сгорели, залег отдыхать.
Утром обувь была жесткой, негнущейся, и Айвен минут пять колотил ее о ближайшее дерево. С матом.
Помогло.
Через пару часов езды Мейджор заметил признаки жизни. То лес вдруг прорезала узкая, как раз на одну машину или телегу просека - заснеженная, конечно, и молодые деревца торчали посередине. То из-под дерева торчал пень, а ствола рядом не было - значит, уволокли. Они свернули - но уже через сотню метров просека кончилась.
Да и внутри, в сердце и в голове что-то зашевелилось. Будто они приближался.... ну да, к захоронению. Большому такому кладбищу.
Однако были и странности. Судя по накалу смертных эмоций, Мейджор находился уже на кладбище, в самом его центре... однако тоска накатывалась не со всех сторон, а только с одной - с севера. И постепенно усиливалась с каждым шагом.
Если сравнивать ощущения с шумом, то сейчас он подходил к источнику ужасного грохота - скажем, к воротам кузнечного цеха, и начинал понимать, что силу грохота он значительно недооценил. Что шум намного, намного, намного громче.
Собственно, так и планировалось.
Но Мейджор не был готов к тому, что оно окажется настолько большим!
Внешне, однако, никаких признаков не указывали на это. Все так же поскрипывал снег под лыжами, мерно, при каждом выдохе, вспыхивало и тут же рассеивалось облачко пара изо рта, иногда чуть покашливал Айвен, ну и матерился, конечно, время от времени - если заезжал в бурелом или спотыкался.
Встретилась еще одна просека - уже посолидней, шире и основательней. Молодых деревьев то ли не было, то ли они были слишком мелкими, чтобы торчать из-под снега. Айвен сверился с картой, хмыкнул и повернул. Судя по ощущениям Мейджора, просека вела чуть западнее цели, но спорить не было смысла.
Неожиданно выглянуло солнце, раскрасило сугробы в ласковые желто-розовые цвета - хоть сейчас на картинку. Лес был сосновый, прозрачный, с видимостью метров на триста в каждую сторону, а разогревшись от непрерывного движения, Мейджор перестал ощущать холод, и...
Он поймал себя на том, что ему здесь нравится.
Тишина и спокойствие. Солнце. Яркие, сверкающие сугробы.
На пути случился небольшой холм с лысой вершиной. Мейджор с размаху выскочил на поляну и задержался. Вроде бы чтобы осмотреться, но... он постеснялся даже себе самому признаться - на самом деле залюбовался.
Очень уж красиво смотрелось бело-зеленое море до самого горизонта. Не идеальное гладкое - нет, с волнами-холмами и пеной-снегом. С ослепительным голубым небом. С просекой - как следом от шустрого катера.
Просека опять покатилась вниз, с пологим углоном, и стало вообще легко - знай, удерживай себе равновесие да чуть притормаживай. Солнце мелькало промеж деревьев и усыпляло, как зеркальце у гипнотизера Свет-тень, свет-тень. Убаюкивающее поскрипывание снега под лыжами. Свет-тень, свет-тень. Крик мертвецов где-то вдалеке. Свет-тень, свет-тень. Где-то сзади остался Айвен, да и черт с ним. Свет-тень, свет-тень. Где-то сзади осталась война - и вот с ней-то уж точно черт. Свет-тень, свет-тень. Сзади осталось воспоминания - хорошие и плохие; знания - нужные и бесполезные; Родина - такая далекая, да сушествует ли она вообще? Свет-тень, свет-тень, и сама жизнь осталась где-то сзади, и нет в мире ничего, кроме света и тени, света и тени...
- ...висел, как шашлык на вертеле! - хохотал Айвен. - Лыжи дальше поехали, а ты остался! Нет, серьезно, заснул? Вот это да, никогда бы не подумал, что можно заснуть на ходу. Чуть дерево не снес, надо же!
Мейджор смущенно почесывал разбитый лоб и улыбался. Действительно, трудно поверить. Устал, наверное.
Он говорил, запинаясь, и отвечал как-то невпопад, потому что в это же время жесткий самоконтроль тестировал все тело. Особенно мозг. Особенно память. Особенно ту ее часть, которая сохранила что-то вроде последнего кадра - огромную сосну в конце просеки. Толстую. Без сучьев, но с зеленой вершиной. Словно бы специально поставленную у поворота.
Сосна надвигается, растет, верхушка уходит из поля зрения, уже легко можно различить кору, несколько капель живицы... и тьма.
Ну, тьма-то понятно откуда. После такого удара-то.
Нет ли в этом ловушки? Не специально ли Айвен навел его на эту просеку? Нет ли в мозгу следов ковыряния в те несколько минут, пока он был без памяти?
И вообще, подозрительная сосна какая-то, будто специально оставлена на повороте.
- ...хорошо сделали, что оставили! - смеялся тем временем Айвен. - У нас часто так делают, а то привык народ без тормозов ездить, хоть на лыжах, хоть на машинах. Любят у нас быструю езду, оказывается, и у вас тоже.
Мейджор остановил тестирование и злобно плюнул в костер. Загадка объяснялась просто. Да, оставили специально. Да, для любителей... еще раз тьфу! быстрой езды.
Слюна оказалась красной - оказывается, губы он тоже разбил.
Как ни странно, но лыжи уцелели. Видно, проскочили по обе стороны дерева, как торпеды по обе стороны корабля, да так и скользили, пока не запутались в буреломе. Повезло, надо же. Правда, для того, чтобы их найти и достать, пришлось возиться с полдня.
А темнело здесь рано. Некоторые знакомые Мейджора из прошлой, островной жизни, в такое время только начинали просыпаться. Пили кофе в постели, принимали утреннюю - если можно так выразиться - ванну, собирались нанести пару визитов, а потом съездить в клуб...
Он тряхнул головой - все это выглядело гораздо бредовее просеки и сосны-тормоза на повороте.
Так же неожиданно, как и солнце, выкатилась полная, ярчайшая, почти ослепительная луна - и Мейджор понял, что небо здесь не всегда облачное. Бывают и вот такие дни. И ночи тоже.
Сверкало и снизу, и сверху - мельчайшие кристаллики льда, казалось, завидовали луне и звездом и хотели их посрамить.
Мейджору не раз приходилось бывать в полной тьме. Особенно мрачными были погружения ночью - когда тьма окружала со всех сторон, невесомым и непрозрачным покровом, и луч фонарика только отодвигал его.
Это было страшно.
Теперь он узнал, как можно побывать в окружении чистого света. Яркого, сверкающего, окружающего со всех сторон.
Ощущение было такое же, как и от тьмы.
Только свет почему-то начал ассоциироваться с холодом. И со смертью.
Смерть, кстати, приближалась. Кузнечный цех приближался, и шум нарастал. Да сколько ж их там?
- Слушай, - Айвен посмотрел на него оценивающе. - Светло-то как. Сможешь ночью ехать? Надо спешить. А то задержались...
Действительно, задержались. Новостей с фронта не было, но сомнений в том, что дела там плохи - тоже как-то не наблюдалось. Надо спешить.
Оказалось, что ехать ночью не только возможно, но даже приятнее, чем днем.
А еще ночью лес оживал. Несмотря на ужасный холод, крохотная жизнь все же крутилась у корней, шевелилась под снегом и даже более крупными островками прыгала где-то неподалеку. Большие островки жизни ели маленьких, те питались еще меньшими, самые мелкие грызли сухую траву и деревья, а также норовили схарчить и кого-то побольше, если вдруг удавалось.
Короче, все как положено. Как у людей.
Ближе к полуночи ветер опять натащил облаков, укутал небо - чтобы не замерзло, наверное, и Айвен, разочарованно выругавшись, принялся разводить костер.
Утро выдалось пасмурным. Тучи казались черными аэростатами. Они цеплялись за верхушки деревьев, и с трудом удерживали внутри снег-балласт. Будто ждали команды, и чуть рассвело - дождались. Балласт не удержался, и все вокруг стало белым.
И воздух тоже. Видно было шагов на десять вперед - хуже, чем ночью.
Айвен матерился не менее получаса, однако эффекта не было. Пришлось ехать так.
Езда, конечно, превратилась в мучение.
Во-первых, лыжи стали проваливаться в только что выпавший, рыхлый снег. Упирались в наст на глубине десяти-двадцати сантиментров, но разве от этого легче? Попробуйте брести по колено в воде. Мейджор брел, сцепив зубы, но от этого легче не было.
Во-вторых, ограниченная видимость не давала выбрать дорогу полегче, и было очень обидно продираться сквозь бурелом напрямик, зная, что где-то рядом - может, в десяти шагах слева или справа он кончается.
Айвен матерился почти непрерывно.
А безмолвный крик мертвецов все усиливался.
"Да сколько ж их там?" - Мейджор уже свыкся с этим вопросом, и думал исключительно о техническом его моменте.
Удастся ли справится с эдакой-то оравой?
По всем прикидкам выходило, что справиться можно. Особенно если начинать процесс медленно, постепенно...
- ...!
Лес кончился, и в лицо ударил очень колючий ветер.
Рядом остановился Айвен, и немедленно закутал лицо в воротник.
- Ну, вот и пришли. ... ... ...!
Длинная фраза на миг разорвала белую пелену снега и перед глазами мелькнула довольно большая лощина. Несколько полуразрушенных бараков теснились у северного ее края, чуть поодаль высилась башенка-вышка, а вот из южного конца доносился такой...
Мейджор не смог подобрать слово. Но там, под тонким слоем мерзлой земли лежали трупы.
Много трупов. Очень много трупов. Мейджор не был уверен, что видел столько за всю свою жизнь. Не меньше десяти тысяч трупов одновременно лежали в промерзшей яме. Мужчины и женщины. Сгнившие до скелетов и почти целые. Застреленные и просто замерзшие.
И они все кричали. Они хотели вырваться и отомстить тем, кто их сюда уложил.
Это было ужасно.
- Нет, - прошептал он. - Нет, столько сразу... я не справлюсь.
Сила крика бросила его на колени. Мейджор затряс головой, попытался зажать уши руками, но крик шел мимо ушей, крик проникал в голову, в мозг, и слышать его было невыносимо!
- ...! ... !.........! - рыкнул ему в лицо Айвен, и стало чуть легче. - Соберись! ..., мы же за этим шли! Ну же! Это просто люди, понимаешь! Пусть мертвые, но люди! Они нас послушаются! Ну, .... .... ....!
Мейджор покачнулся, и попробовал встать. Не с первого раза, но удалось.
- Вот и отлично, - Айвен изменил тон. - Так-то лучше. Давай, давай, соберись. Много, я понимаю, но это же хорошо. Потренируешься на этих, а там съездим и туда, где их действительно много...
Наиболее сохранившимся выглядел крайний от леса барак, и Айвен уверенным пинком распахнул дверь. Вовнутрь - умные проектировщики догадывались, что снаружи бывает снег; и, бывает, он засыпает двери. Сейчас, ворвавшись внутрь, он засыпал половину довольно большого тамбура.
Именно на такой случай у самой двери стояла лопата.
Внутри оказалось темно - снегом засыпало окна, однако на удивление спокойно. В жилой половине рядами стояли нары - пустые. На столах кое-где остались миски и кружки - но чистые. Похоже было, что уходили спокойно, и именно уходили - никого не оставили.
Айвен покачал головой и быстро осмотрел все нары, заглянул под них, прошелся по углам - словно вынюхивая что-то.
- Что не так? - спросил Мейджор, но тот отмахнулся.
Скорее всего, он и сам не знал, что не так.
У печки лежала приличная горка дров, хорошо высохшая за несколько лет. Загорелись сразу, как зажигательные бутылки, и вскоре печь загудела, будто небольшой судовой двигатель.
Сразу вдруг стало как-то уютней.
Айвен вышел наружу, той же лопатой отгреб снег с пары окон - внутри стало светлее. Пока его не было, Мейджор заглянул в крохотное помещение у выхода. Там были стол, стул, кровать и большое металлический ящик.
На замке.
Ключа, разумеется, не было.
Мейджор представил, как заключенные организованно собрались, построились; начальник барака - как он там у них называется? - вытащил из сейфа документацию, по-хозяйски сделал два оборота ключом.
Наверное, выходя - оглянулся и вздохнул. А может, и нет.
Неважно.
Вернулся Айвен и нетерпеливо спросил:
- Ну, когда приступаем?
"Завтра!" - хотел было ответить Мейджор. - "Когда отосплюсь в тепле, отдохну..."
Но вдруг понял, что не заснет. Что должен, просто обязан попробовать сделать дело прямо сейчас.
- Ну, сейчас - так сейчас.
Айвен сказал это безразличным тоном, и еще несколько дней назад Мейджор не заметил бы крохотной предательской дрожи в голосе.
Страшно? Конечно, страшно. Мейджор и сам боялся.
Основная масса орала из одной большой ямы. Трупы в ней были разделены слоям земли - будто умерла одна партия, приехала новая, засыпала их, а потом и сама легла сверху - и так раз пять. Или шесть - в дальнем конце слои были нарушены, перемешаны - будто кто-то захотел, наконец, посчитать - сколько же было таких... поколений. Докопался до середины - да так и бросил это занятие. Видно, что-то отвлекло. Или не до того стало.
Ну да ладно.
Рядом, однако, было несколько ям поменьше. В одной было сотни три женщин - странно, они-то как здесь оказались?; а другая Мейджора удивила. Трупы были выложены рядами... с промежутками... вот черт, да их же хоронили в отдельных могилах!
- Охрана, наверное, - предположил Айвен. - Они-то тоже мерли.
- Отлично, - резюмировал Мейджор. - Вот с них-то мы и начнем. По одному, наверное...
- Давай всех сразу, - твердо сказал Айвен. - Если вдруг что - я помогу.
Мейджор хмыкнул - мол, чем же ты мне поможешь? Затем подумал, что один раз показать выйдет нагляднее, чем полчаса объяснений. Что ж, помогай... если в штаны не наложишь.
Он ухмыльнулся, стал поодаль, оглянулся - Айвен стоял шагах в десяти и явно собирался запомнить все, до последнего слова, до малейшего жеста, до самого крохотного нюанса предстоящего действа.
Мейджор усмехнулся и осторожно тронул одновременно полсотни трупов.
Не всех, конечно. Конечно, не всех. Разорвут! А полсотни - это всего лишь полсотни. Справится.
Со стороны это выглядело, как самый настоящий взрыв.
Громыхнуло. Облако снега поднялось до уровня третьего этажа. Черные обломки земли перечеркнули его крест-накрест в разные стороны.
Могучий рев освобожденной плоти ударил так, что Мейджора оглушило и качнуло назад. Он приготовился - вот сейчас Айвен кое-что поймет, и больше не будет лезть с ламерскими советами....
- В две шеренги... становись! - зычно раздалось у него из-за спины - и толпа разъяренных зомби вдруг замерла. Остановилась! Поколебалась секунду - и вдруг образовала более-менее ровный строй.
- Равняйсь! Ааааатставить... Распустились, ... ! Ану равняйсь, ...! Смирно, ...! Первая шеренга, ... - по порядку расчитайсь! Первый - командир роты, второй, шестнадцатый и тридцать второй - командиры взводов, ....! Командирам взводом - назначить командиров отделений, проверить наличие личного состава и внешний вид! Командир роты - с докладом ко мне, ... ... ...!
Мысль о том, что учиться придется ему, а не Айвену, вдруг показалась Мейджору настолько смешной, что он хохотал полчаса - пока Айвен пинком не снарядил его в барак - приходить в себя.
"Да..." - потрясенно подумал он. - "Кажется, задача и в самом деле реальна. Десять тысяч - дивизия. Нормально, как для тренировки. А затем поедем туда, где их действительно много".
|
