Мухамеджан (Махаш) Бекмухамедов – прогрессивный деятель в формировании мировоззрения казахов

Особо следует отметить роль Мухамеджана (Махаша) Бекмухамедова, который стал знаменитым и авторитетным политиком в истории Внутренней Орды и Астраханской губернии. В результате административных реформ 1867-1868 годов земли Букеевского ханства вошли в состав Астраханской губернии, которые раньше входили в Оренбургскую губернию.

Махаш (Мухамеджан) Бекмухамедов родился в 1830 году в ауле в урочище Сасыктау на Мынтобе, западной части нынешней Атырауской области, граничащей с Астраханской областью. Первоначальное образование получил в аульной мусульманской школе и русско-киргизской школе в ханской ставке, открытой Джангиром, ханом Букеевской (Внутренней) Орды. Затем он поступил в Оренбургский кадетский корпус им. И.И. Неплюева, по окончании которого с 1851 года в течение пяти лет работал переводчиком во Временном Совете по Управлению Внутренней Киргизской Ордой, учрежденном царской администрацией после смерти Нурали, хана Младшего жуза. Более сорока лет Махаш занимает пост Правителя 1-го и 2-го Приморских округов Астраханской губернии, завершает свою трудовую деятельность в 1892-97 годах в качестве члена Временного Совета по управлению Внутренней Киргизской Ордой. Скончался Махаш Бекмухамедов в 1904 году в возрасте 74 года.

Если рассматривать предков Махаша до седьмого колена, то необходимо начинать с Турке. Турке считается седьмым по счету пра...прадедушкой Махаша. От Турке родился Жомарт, от Жомарта - Пусырман, от Пусырмана - Тормамбет, от Тормамбета - Бекмухамед, от Бекмухамеда - Шолтыр, от Шолтыра - Махаш.

Предки Махаша остались в истории как Бии, справедливо решавшие многие общественно-политические и социально-бытовые вопросы Младшего жуза. Тормамбет, Бекмухамед жили при Нуралы хане, Букей хане и хане Жангире, считались авторитетными людьми своего времени.

Четыре поколения Бекмухамедовых, начиная от Тормамбета (прапрадед Махаша) и кончая Махашем, были крупными государственными и общественными деятелями, биями, советниками. Их имена оставались в истории младшего жуза более чем двух веков.

Тормамбет является выпускником юридического факультета Санкт-Петербургского университета, считался одним из 12 биев Нуралы хана, пользовался в жузе непререкаемым авторитетом. Обратимся к историческим неопровержимым фактам, которые имеют научную основу и доказательства.

Сын Тормамбет бия Бекмухамед, дедушка Махаша, был советником Жангир хана.

Об отце Махаша Шолтыре сохранилось совсем мало материалов. Он тоже учился в Казанском университете и получил специальность юриста, считался одним из авторитетных людей своего времени, но ни одной государственной должности не занимал. Вместе с тем активно участвовал в решении межродовых и территориальных споров.

В 1785 году генерал-губернатор Игельстром доносил Екатерине II, что «после возвращения ахуна в Оренбург приехали 5 депутатов от собрания старшин. Они привезли с собою письмо, подписанное старшинами. Требования старшин сводилось к устранению от ханства детей хана Абулхаира».

Подписи старшин под этим письмом показывают, как возросла изоляция хана Нуралы в жузе и насколько выросло влияние народа. Всего 53 подписи, среди них значится имя Тормамбет бия.

Хан Нуралы не только лишил старейшин их старинного феодального права совета, но и прибегал к прямому вымогательству и насилию в отношении их. Так, старшины писали, что отпущенных из плена «он, хан, по 20 кобыл или цену 20 кобыл берет, так-то: Байбактинскому роду с двух братьев Итеш мырзы 40 кобыл взял, якобы за освобождение от российских; черкесского рода; от двух же племянников Тормамбет бия взял 50 кобыл, Тазларского роду от брата Хусейн бия - 200 баранов, 2 верблюда, да 3 лошади взял».

Весной 1786 года обстановка в степи существенно изменилась, и эти изменения заставили генерал-губернатора более решительно поставить вопрос о системе управления жузом: хан Нуралы в конце апреля был изгнан из жуза. Теснимый казахами, он должен был перейти пограничную линию и отдаться под покровительство царских властей.

Бегство хана из жуза явилось результатом всеобщего возмущения его действием, подъемом борьбы широких народных масс. Если родовые старшины добились своей цели то только потому, что их требование устранения хана от власти было поддержано широким народным движением. Что касается царского правительства, то оно так и не определило своего отношения к Нуралы и членам его семьи.

В работе М.В. Вяткина «Срым батыр» неоднократно упоминается имя Тормамбет бия. «Если в Пограничный суд действительно вошли маловлиятельные люди, то в расправы были выбраны, хотя и не игравшие руководящей роли в движении срыма, но влиятельные старшины. К ним следует отнести Сегизбай-бия, Тормамбет бия, Софра бия, Бодене бия».

В той же монографии М. Вяткина говорится: «Зимой 1796/97 г. из степи приходили тревожные известия. Казахи рода Жаппас, Бука и Уразбаи известили начальника Сарайчиковской крепости Кириллина, что «неблагомысленные киргизцы» родов Есентемыр, Байбакты, Серкеш, Алаша и Таз - все поколения Байулы, под председательством есентемирцев Минбая и Аргынбая и байбактинцев Ирсалы и Койсары, серкешев Тормамбета «собрались в степи до 1000 человек для злодеяния российским границам», а султан Ибмамбет известил коменданта Тополинской крепости, что «собравшиеся от многих родов на речке Шарапке киргизцы до 1000 человек предприняли ехать к Срыму Датову и с ним чинить набеги границам».

Интересны сведения о майском собрании 1792 года, где сообщается генерал-губернатору письмом от имени родов младшего жуза. Подписывают его все старшины, в том числе Тормамбет бий.

Возвращение Срыма в жуз в августе 1787 года позволило Игельстрому приступить к завершению своей «реформы». В сентябре 1787 года на реке Хобде состоялось собрание старшин, на котором было принято предложение генерал-губернатора об учреждении расправ. Чуть позднее сообщается о расправах, которые стали действовать как органы власти на местах. Председателем, старшиной рода Серкеш становится Тормамбет бий Мусульманов. Этот факт свидетельствует о высоком авторитете Тормамбет бия.

Официальных документов о семье Махаша Чултуровича не сохранилось. Вместе с тем Махаш имел 9 детей: Хамза, Шафхат, Габбас, Мубин, Амиржан, Фазыл, Мирфайз, Жамилжан и дочь Зульфат.

Амиржан и Жамилжан обучились в Казанском университете и при невыясненных обстоятельствах в 1882 году погибли от рук хулиганов-бандитов. Очевидцем детей Махаша Габбаса и Хамзы был ветеран просвещения, проживавший в Ганюшкино Жалел Нигметов. Как он считает, они были образованными людьми, но кем они работали, он не знает. О Мубине, Мирфаизе ничего неизвестно. О Фазыле в Астраханском архиве найден формулярный список о службе депутата по Астраханскому уезду Фазыла Бекмухамедова от 20 марта 1900 года за №596 о том, что «выдана с формулярного списка о службе депутата Фазыла Бекмухамедова на предмет представления в Астраханское Дворянское Депутатское собрание и удостоверяется казенной печатью».

Немало было материалов о сыне Махаша Шафхате Бекмухамедове, выпускнике Казанского университета.

он как студент неоднократно задерживался Казанской жандармерией, предупреждался о том, что за участие на сходках и собраниях студентов ему будет предложен выезд в г. Киев, где обучались студенты из вузов Казахстана, а его высказывания против царского правительства считаются правонарушением, карающимся Законом его величества, поэтому дело передается в суд. Однако на суде он был оправдан, но был исключен из юридического факультета университета. Только через год он вновь был восстановлен студентом и окончил его в 1917 году.

О дальнейшей судьбе и деятельности Шафхата Бекмухамедова подробно написал Отепберген Алимгереев в книге, состоящей из 2-х частей: первая - на казахском, вторая - на русском. Статья О.Алимгереева «О первом прокуроре» на казахском языке дает возможность подробно узнать о деятельности Шафхата Бекмухамедова.

После окончания университета Шафхат в 1918 году по решению Астраханского губернского Совета рабочих и крестьянских депутатов утверждается комиссаром земельно-водного дела, а в мае на съезде Астраханского губернского областного съезда казахов он вводится в состав финансовой комиссии, в том же мае месяце - комиссаром по Земельному делу. В дальнейшем, занимая различные посты в Оренбурге и Букеевском исполнительном комитете, с 1921 года Шафхат Мухамеджанович становится прокурором Казахской автономной республики, одновременно исполняя обязанности министра юстиции. В 20-е годы он работает на различных должностях: следователем, советником юриста и т.д.

О Шафхате Бекмухамедове последние данные получены от народного писателя Казахстана Хамита Ергалиева, который написал: «Шафхат очень грамотно говорил по-русски и отлично знал казахский язык. Мою поэму о Курмангазы он перевел на русский язык в течение короткого времени».

Шафхат Мухамеджанович воспитал двух сыновей Камиля и Баязита, которые были участниками Великой Отечественной войны. Камиль после тяжелого ранения в голову продолжил трудовую деятельность, работал главным библиотекарем, был прекрасным специалистом отдела национальной библиографии библиотеки им. А.С. Пушкина.

Второй сын Баязит Шафхатович работал в институте языкознания. Он был задействован в составлении двуязычного словаря. У него была большая личная библиотека. О нем дали сведения кандидат филологических наук Салима Салимовна Салимова, преподаватель казахского университета путей сообщения и кандидат русской филологии Жанифа Жумагалиевна, знавшие Баязита по совместной работе.

Не все из написанного Махашем Бекмухамедовым дошло до наших дней. По одному экземпляру книг «Жаксы угіт» («Добродетельная агитация») хранятся ныне в Государственной библиотеке им. М.Е. Салтыкова-Щедрина в Санкт-Петербурге и Национальной библиотеке г. Алматы. В архиве в г. Астрахани сохранились рукописи этнографических и историографических очерков «Быт и нужды киргиз-казахов» и «Благотворительность в киргизской степи», «Книги о калмыках и киргизах, кочующих по Астраханской губернии».

Заслуги Махаша Бекмухамедова были отмечены многими государственными наградами. Он был награжден Орденом Святого Станислава в «доказательство заботы о награждении службы и даровании, содействующих как общественному благу, так и славе страны». Примечательно, что среди награжденных в том году вместе с Махашем Бекмухамедовым были великий русский ученый-химик

Махаш Бекмухамедов также был удостоен орденов Святой Анны на ленте с ежегодной пенсией в 150 руб. и Святого Владимира с правами личного дворянина. Титул личного дворянина в отличие от родового и потомственного не распространялся на детей. Кстати, это обстоятельство способствовало поздней тому, что в годы советской власти его сын Шафкат Бекмухамедов был утвержден первым Прокурором КазАССР (ныне статус Генерального Прокурора) с одновременным исполнением обязанностей Министра юстиции республики.

Он жил и трудился в сложное время, в годы правления трех российских императоров, не однажды возглавлял делегации казахов Младшего жуза в г. Санкт-Петербург, бывал на приемах Николая I, Александра ІІІ и Николая ІІ.

Сохранились фотографии, на которых изображены эпизоды вручения им подарков императорам в 1860 и 1896 годах: в одном случае даром являлся макет казахской юрты, выполненный из золота, в другом - набор посуды, тоже из золота на серебряном подносе. На этих аудиенциях Махаш Бекмухамедов добивался средств на строительство и функционирование русской начальной школы в селе Ганюшкино и материальной помощи населению, пострадавшему от жестокого джута.

Заслуги Махаша Бекмухамедова были не забыты в пору независимого Казахстана. По инициативе экс-акима Атырауской области Имангали Тасмагамбетова в 2000 году в связи с 170-летием со дня рождения в нынешнем Курмангазийском районе Атырауской области над захоронением Бекмухамедова был воздвигнут белокаменный мавзолей, вошедший в реестр памятников культуры Казахстана. Этот факт является убедительным доказательством того, что в Республике Казахстан дорожат личностями, которые трудились на благо и своей Родины.

По воспоминаниям современников Махаша Бекмухамедова, его речам и высказываниям были присущи предельная лаконичность и отточенность формы, в них всегда выпукло проступали образная выразительность, убеждающая сила и изящество слова. Эти качества были присущи казахской устной литературе со времен Золотой Орды и в последующее время, когда блистали Сейф Сараи, Аз-Жанибек, Жиренше-шешен, Карашаш, Асан Кайгы, батыр Сырым Датулы и бии Турке, Турымбет, Бекпембет. Можно с полным правом утверждать, что необыкновенный талант и духовную мощь он унаследовал от своих предшественников, многие из которых были его предками и сородичами.

Необычайный интерес вызывают отношения М. Бекмухамедова со своими современниками. В институте Востока Академии Наук Российской Федерации находятся документы, включающие в себя обширную переписку Махаша Бекмухамедова с выдающимся русским ученым-востоковедом, профессором Петербургского университета И.Н. Березиным.

И.Н. Березин родился в 1818 году. Получив образование в Санкт-Петербурге, он направляется в Казанский университет, преподает историю, филологию и археологию народов Востока. Им собрано много материалов об устном народном творчестве и диалектологии тюркских народов, он знал несколько языков, свободно владел арабской графикой, умел не только читать и писать, но и переводить с других языков на русский. Илью Николаевича интересовали история Монголов и история Золотой орды. Вместе с преподавателем Омского университета Н.Ф. Костелецким он установил связь с Ч. Валихановым, занимался изучением указов Жете Жылы Улыса, Токтамыша. В отделе рукописей Российской национальной библиотеки хранится ряд документальных материалов, характеризующих И.Н. Березина как личность, так и общественно-делового человека. Например, письма И.Н. Березина А.Ф. Бычкову, П.А. Картавову, А.Н. Артемьеву, В.П. Гаевскому, Е.П. Ковалевскому, И.В. Помяловскому, Петербургскому цензурному комитету, составленное описание турецко-татарских рукописей, хранящиеся в библиотеках Петербурга. Наряду с вышеуказанными документами имеются деловые обращения к И.Н. Березину в качестве казначея и члена Литфонда, личные письма к нему М.Н. Каткова,

В этой же российской национальной библиотеке Казанского университета имеются 16 научных трудов и статей таких ученых

Этот неполный перечень исторических документов еще раз подтверждает, что И.Н. Березин был крупным тюркологом 19-го века. Его труды и статьи легли в основу историографии, краеведения, археологии народов ближнего Востока и Закавказья.

И.Н. Березин имел большие связи с представителями Казахстана и Средней Азии, с ними переписывался и получал необходимые сведения и документы по истории, устному народному творчеству, быту, обычаям и традициям народов, особенно граничащих с Россией. Сюда в первую очередь относятся казахи, башкиры, татары, монголы, о которых Березин собрал много материалов.

В целях уточнения связи М. Бекмухамедова и профессора Санкт-Петербургского университета Ильи Николаевича Березина и изучения сотрудничества автор побывал в Санкт-Петербургском филиале института Востоковедения АН СССР.

В ходе исследовательской работы удалось обнаружить рукописи М. Бекмухамедова, высланные И.Н. Березину в трех папках:

Фонд 5,0-1, № 12 - Поэма Козы-Корпеш и Баян-сулу на 48 листах;

Фонд 5,0-1, № 13 - Казахские уланы и тулгау, казахские сказки на 42 листах;

Фонд 5,0-1, № 14 - Казахские сказки и пословицы, Бухар жырау на 63 листах.

Эти документы показывают, что между правителем 1-го и 2-го приморских округов Астраханской губернии М. Бекмухамедовым и И.Н. Березиным были налажены дружеские связи, они друг с другом встречались не только в Санкт-Петербурге (Махаш в годы 50-летней госслужбы несколько раз побывал в Санкт-Петербурге), но и во Внутренней Киргизской Орде. Вручение золотого макета казахской юрты Махашем Бекмухамедовым, Утешкали Атаньязовым русскому царю, блюда, двух чашек, двух стаканов, ковша «для поднесения Императорским Величествам» царю Николаю II свидетельствует о том, что в период нахождения в Санкт-Петербурге в 1883-1895 годах Махаш вполне мог побывать в университете и познакомиться с Ильей Николаевичем Березиным. Другой неопровержимый факт говорит о том, что И.Н. Березин мог побывать во Внутренней Киргизской орде, о чем говорит вот такой документ.

В Фонде № 5,0-1, № 13 Илья Николаевич пишет, что эти сведения получены от стариков юрты Абубекера Джангалиева, Исхана Дюсеева, которые являются жителями Внутренней Букеевской Орды.

Профессор И.Н. Березин Махашу Бекмухамедову писал: «...наш благородный и жертвенный удел, мой бесценный друг, это участие в судьбах людей всякого сословия, униженных своим нынешним бесправным положением, и всеми силами своих душевных и природных качеств способствовать тому, чтобы они не теряли своего звания человека в этом бурлящем вокруг нас мире и принесли посильную пользу обществу».

Эти слова выдающегося ученого-востоковеда более всего говорят о том, чему посвятил свою жизнь Махаш Бекмухамедов.

Эти дружеские связи между правителем Махашем и профессором Ильей Николаевичем Березиным имели глубокие корни в течение нескольких десятилетий, в основу которых легли взаимопонимание и взаимоуважение друг к другу, а также желание исследовать историю, устное народное творчество, археологию и другие проблемы казахского народа во второй половине ХІХ-го века.

Показать и доказать эту историческую правду, а именно дружбу представителей интеллигенции русского народа и зарождающейся интеллигенции казахского народа - самый высокий долг каждого исследователя, каждого патриота - казахстанца. Видимо, отсюда начались истоки дружбы двух народов, которые трансформировались в вечную дружбу.

История жизни и деятельности правителей Букеевской орды была тесно связана с плеядой казахских интеллигентов, живших и обучавшихся в вузах России в ХІХ - начале ХХ веков, ставших в последующем крупными общественными деятелями и политиками. В ХІХ и в начале ХХ веков столицу Российской империи неоднократно посещали делегации казахской родовой знати. Например, в 1855 году петербург посетила депутация султанов Среднего жуза, в которую входили внук Аблай хана Чингис Валиханов, а также сотник Мусса Чорманов, говорившие по-русски. Казахские султаны ознакомились с основными достопримечательностями столицы и впервые прокатились по железной дороге. В августе 1860 года в СПб прибыла делегация казахских султанов Внутренней орды. Депутация была представлена царю, посетила Эрмитаж, Арсенал, Литейный завод, Монетный двор, Минералогический и Зоологические музеи, Публичную библиотеку, театры, кронштадт, петергоф, павловск… Делегации привозили подарки царскому двору, которые ныне хранятся в фондах музеев Петербурга.

Чокан Чингисович Валиханов – замечательный ученый и просветитель. В Петербурге жил с февраля 1860 по май 1861 года. Работал над научными трудами по истории, этнографии и географии казахов. За выдающиеся заслуги Валиханов был произведен в штабс-ротмистры и награжден орденом Святого Владимира особого образца. 4 мая 1860 года Валиханов выступил с докладом о своем путешествии в Восточный Туркестан на заседании Русского географического общества. Этот доклад, под названием «Очерки Джунгарии» был опубликован в Записках РГО в начале 1861 года. Среди его петербургских знакомых были государственные деятели, политики, ученые, писатели.

Брат Чокана, Макы Валиханов, был художником. Он прожил в Петербурге одиннадцать лет, получил здесь образование в школе для глухонемых, занимался живописью в Академии художеств, сотрудничал в разных научных учреждениях и библиотеках.

Племянник Чокана Валиханова, Гази, отслужив в русской армии офицером и выйдя в отставку, в 1880-1890-х годах жил в Санкг-Петербурге. Его называли «казахским Демосфеном», и вокруг него группировалась казахско-татарская интеллигенция столицы.

Из стен петербургских вузов вышлa целая плеяда интеллигентов-просветителей, юристов, ученых и публицистов, выдающихся общественных деятелей Казахстана, составивших впоследствии его славу.

Это выпускники СПб университета: Кулманов Бахтыгерей Ахметулы, первый востоковед-казах, кандидат наук, депутат Государственной Думы 1-го и 2-го созывов; Каратаев Бахытжан Бисалыулы в 1890 году с отличием окончил юридический факультет СПб университета, первый казах - золотой медалист, депутат Госдумы 2-го созыва; Султангазин Динмухаммед (сын Гази Валиханова) окончил два факультета СПб университета - восточный и юридический. Знал арабский, персидский, турецкий, татарский, русский и французский языки. Отличался литературным талантом, занимался художественным переводом казахских сказок. На юридическом факультете университета учились Темиров Абдолла, Ниязов Батыркайыр, Турлыбаев Айдархан, Марсеков Райымжан, Акпаев Жакып (Якуб), Сейдалин Жанша Алмухаметулы, Джанайдаров Сейльбек, Досмухамедов Жанша, Чокаев Мустафа - почти все выпускники СПб университета впоследствии стали активными участниками национально-освободительного движения «Алаш», членами правительства Алаш-Орды.

Сын великого Абая Кунанбаева, Абдрахман Ибрагимулы, учился в Михайловском артиллерийском училище в СПб (1.08.1889 - 08.1892), по окончании которого получил звание подпоручика.

Алихан Букейханов, выдающийся политический деятель, лидер движения «Алаш», первый казах-экономист, окончил экономический факультет Петербургского Императорского лесного института, одновременно экстерном - юридический факультет СПбУ, был депутатом Госдумы 1 -го созыва.

Мухамеджан Тынышпаев, окончив в 1904 году с серебряной медалью Петербургский институт железнодорожного транспорта, стал первым казахом, получившим специальность «инженер путей сообщения». Участвовал в политической жизни, был избран депутатом ІІ Госдумы, был туркестанским комиссаром Временного правительства, премьер-министром Кокандской автономии, членом правительства Алаш-Орды.

Пeрвым казахом – выпускником Военно-медицинской академии стал Кутебаров Алмухамед, окончивший академию в 1898 году. В 1909 году с золотой медалью ВМА окончил выдающийся сын своего народа Халел Досмухамедов. Он учился у академика Павлова, после чего работал военным врачом - стал почетным членом Петербургской академии медицинских наук, впоследствии сотрудничал с движением «Алаш».

За годы 50-летней службы Махаш Бекмухамедов много раз встречался со многими знаменитостями, представителями русской интеллигенции, учеными. Видимо, образованный человек Махаш находил общий язык с такими людьми, обсуждая с ними животрепещущие экономические, политические вопросы, проблемы культуры и быта общества того времени.

Одним из таких великих людей был писатель
Н.Г. Чернышевский, который был сослан в Астрахань в
1883-1889 годах. В Астраханском архиве имеется запись №9, дело 611, по сдаточной описи отдел №51-116, которая считалась документом 1-го стола канцелярии Астраханского губернатора по указу Правительствующего Сената об учреждении надзора полиции за государственным преступником Николаем Чернышевским.

Махаш Чултурович, узнав о том, что в Астрахань прибыл великий писатель, через определенные каналы узнает его местонахождение и неоднакратно беседует с ним. О чем говорили они, нам неизвестно, но понятно одно, что Чернышевский и Бекмухамедов стали друзьями. Их сближение, видимо, по взглядам приводит к тому, что они, тесно общаясь, уже не могут обходиться друг без друга. Махаш не ограничивается посещением и беседами. Он приглашает Николая Гавриловича в гости, получив разрешение Астраханского губернатора на побывку у него на неделю.

Затем по истечении времени, то есть срока побывки, Махаш Чултурович отвозит его в Астрахань. И эта дружба продолжалась, но мы не знаем - сколько лет. Знаем мы одно, что в течение пребывания Николая Гавриловича в Астрахани они не расставались. Об этом свительствует тот факт, что довольный дружескими отношениями,
Н.Г. Чернышевский написал своей супруге Ольге Сократовне письмо, в котором пишет, что познакомился с азиатом казахской национальности М. Бекмухамедовым, который пригласил его в гости. В течение недели кроме бесед и разговоров, Николай Гаврилович пишет о том, что у Махаша ежедневно было разнообразное меню как в ресторане.

Он остался доволен гостеприимством Махаша и просит Ольгу Сократовну написать письмо Бекмухамедову о том, сколько необходимо денег перевести за дни пребывания у Махаша Николая Гавриловича. Получив письмо от Ольги Сократовны, Махаш Чултурович пишет письмо ей, что Николай Гаврилович ему ничего не должен, потому что по казахскому обычаю с гостя ничего не берут, это является признаком гостеприимства казахов. Письма-переписки Н.Г. Чернышевского, его супруги Ольги Сократовны и Махаша Чултуровича имеются в отделе редких книг и рукописей Саратовского университета.

Во второй половине XIX века на территории Внутренней Киргизской орды побывал венгерский ориенталист Арминиус Вамбери, который имел хорошие отношения с Махашем. Этот ученый изучал обычаи и традиции казахов и калмыков, проживавших между Волгой и Уралом, общался со многими российскими учеными и представителями местных властей. В одном из источников писали, что статьи и очерки А. Вамбери в 1889 - 1890 годах напечатаны в газете «Дала уалаяты».

Махаш Бекмухамедов близко знал членов «Петровского общества по исследованию Астраханского края». Одним из них был Динмухамед Косуаков, выпускник Казанского университета, который подряд пять раз избирался членом-корреспондентом Петровского общества, затем членом этого общества становится М. Бекмухамедов.

Махаш Чултурович, находясь в Оренбургском, в кадетском корпусе, познакомился с Ибраем Алтынсариным, вместе с которым написал несколько статей в астраханские издания о неграмотности казахов и мерах по её преодолению, просвещении народа путем открытия мусульманских и русско-казахских школ.

Бекмухамедов имел хорошие отношения со старшим сыном Жангир хана Губайдуллой, генералом-инфантерией, участником русско-турецкой войны 1877-1878 гг., хорошо знал деда В.И. Ленина Николая Васильевича, давал заказы ему для шитья одежды, неоднократно приглашал к себе в гости.

Широкие связи имел М. Бекмухамедов с крупным востоковедом
В.В. Григорьевым, который был преподавателем кадетского корпуса, он же мог познакомить Ибрая с Махашем.

Вторым после Чокана Валиханова крупным этнографом Казахстана считается Бабажанов Мухамед-Салык, с которым в Жангирской школе и Оренбургском кадетском корпусе им. Неплюева учился Махаш. Они были друзьями.

«В середине ХІХ века в историографии Казахстана явно обнаружилось два направления.

Одно из них было тесно связано с задачами освоения Казахстана как колонии. Это освоение требовало уже не общих исторических и этнографических обзоров, а детального освещения отдельных сторон хозяйственной, социальной, правовой жизни казахского общества. Такую задачу могли разрешить статистическое изучение края и специальные исследования в области юридического быта.

Второе направление было подходящим к изучению казахского народа не как объекта исторического процесса. Оно стремилось собрать и сохранить памятники быта народа, его культуры. С этим направлением связано собирание казахского фольклора. Постепенно в работу начинали втягиваться не только русские исследователи, но и представители нарождающейся вместе с пробуждением самосознания казахского народа казахской интеллигенции», - так характеризует их М. Вяткин в своей монографии «Батыр Срым».

Интересен исторический очерк Л. Мейера. Младший жуз, целиком находящийся в ведении оренбургских губернаторов, являлся в конце XVIII и первой половине XIX веков ареной крупных освободительных движений. Именно с младшим жузом были связаны опасения правительства относительно возможности возникновения новых восстаний при проведении в жизнь разрабатывавшегося «Временного положения»; опасения, как известно, оправдавшиеся в действительности. Они требовали изучения характера народа. В частности, впервые в литературе было освещено движение Жанхожи Нурмухамедова.

Второе направление, отмеченное нами, в историографии Казахстана, определилось во второй половине XIX века, проявившись, прежде всего, в деятельности по собиранию и изучению памятников казахской истории, культуры казахского народа и материалов по этнографии.

Наиболее яркое выражение это направление в развитии казахской историографии нашло в деятельности академика В.В. Радлова. С именем Радлова связаны собрание и изучение огромного фольклорного материала. Не менее важен собранный Радловым обширный материал по археологии и этнографии Казахстана.

К середине XIX века относится деятельность крупного казахского ученого Ч.Ч. Валиханова. Главные научные работы Валиханова посвящены Восточному Туркестану и Джунгарии. Из отдельных его работ, посвященных истории и этнографии казахского народа, следует назвать очерки «Аблай», «Предания и легенды Большой киргиз - кайсацкой орды», «Киргизское родословие», «Древнее вооружение киргиз - кайсаков», «Тенгри», «Едиге» и другие.

Особенно интересна история экономического развития Младшего жуза, который развивался на базе натурального производства при крайне низком уровне и рутинном состоянии техники. Наличие зачатков общественного разделения труда не нарушало сколько-нибудь заметной степени натурального характера производства.

Господство кочевого скотоводческого хозяйства не позволяло отстояться крепким территориальным связям. Отсюда живучесть патриархально-родового быта, сохранение казахской общины патриархально-родового характера.

Патриархально-родовой быт в области имущественных отношений проявлялся в сохранении родовой собственности на землю, но частная земельная собственность в условиях кочевого хозяйства сложиться не могла и накладывала отпечаток на формы эксплуатации, которые выступали под видами «родственной помощи», «подарков», «добровольных подношений» и так далее.

Политическая организация в Младшем жузе соответствовала системе патриархально-феодальных общественных отношений. Относительное единство в жузе выражалось в системе вассальных отношений. Во главе феодальной иерархии Младшего жуза стоял хан, признание которого в качестве сюзерена со стороны его вассалов-султанов и родовой знати осуществлялось путем, так называемых, «выборов» хана, который зависел от поддержки родовых старшин, принимавших участие в решении всех крупных дел, касавшихся ханства.

Конец XIX века и начало XX века характеризуется интенсивным изучением этнографии Казахстана. Среди обширной литературы отметим лишь два имени: Г.Н. Потанина и А.А. Диваева, работы которых по этнографии казахов ввели в научный оборот важные материалы для изучения общественного быта и культуры казахского народа.

Работы Н.А. Аристова были посвящены наиболее трудному вопросу в истории Казахстана - выяснению этногенеза казахского народа.

Махаш Шолтырулы Бекмухамедов остался в памяти народной не только как тонкий ценитель образного казахского языка, народной речи, настоянной на философских размышлениях о человеческой жизни и месте человека в меняющейся действительности, но и как незаурядная личность, пытавшаяся посредством действенного слова и своей неутомимой деятельностью изменить жизнь своих соотечественников к лучшему в условиях колониальной зависимости Казахстана от имперской России. Он был мудрым бием, степным судьей, справедливо решавшим тяжбы, которых было немало в жизни степняков, связанных родовыми узами; и одновременно человеком прогрессивных взглядов, получившим европейское образование и видевшим полезность русской культуры и технического прогресса в деле коренного изменения патриархального степного уклада. Махаш Шолтырулы был крупным государственным и общественным деятелем своего времени, композитором и просветителем, дорожившим ценностями казахской литературы и наследием выдающихся поэтов-жырау и биев, живших и творивших в разное время в едильской и атырауской степи, таких как Шалкииз, Доспамбет, Жиембет, Есет, Монке, Турке, произведения которых неустанно собирал и публиковал в периодической печати и в виде отдельных изданий.