Морис Дэйви Эволюция войн

М. ОБЪЯВЛЕНИЕ ВОЙНЫ

Когда племена континентальных суданских негров и бамбала (бамбала, бурджи) объявляют о начале войны, то в целом боевые действия носят гораздо менее жестокий характер, чем могли бы, а сама война носит название katana, то есть «малая война». Назначается день и место сражения, все кусты вырубаются, чтобы противники находились в одинаковом положении; выбирается также оружие, которым будут пользоваться стороны. Помимо этого, способ и правила ведения боевых действий прописываются столь тщательно, что убитых в бою бывает очень мало. И это случается редко. Если вдруг все же кого-то из воинов убивают, то начинается настоящая война, о начале которой никто не объявляет. В ней никому не дают пощады, а стороны прибегают к всевозможным уловкам и хитростям. Иногда народ галла (оромо) сообщает противнику о своем намерении атаковать их. Бангала же пытаются начать атаку как можно внезапнее, «но всегда есть друзья и родственники, которые сообщат об этом своим друзьям и родственникам, находящимся в стане противника», поэтому, хотя официального объявления войны нет, враг всегда знает о предстоящем нападении. Та же ситуация наблюдается и у нигерийских охотников за головами, где женщины или какой-то другой житель данного поселения, имеющий дружеские отношения с обеими сторонами, обычно передает услышанную информацию своим друзьям. Есть обычай, который люди племени хауса назвали «заточкой ножей»: это примерно три дня, в течение которых враг может подготовиться к битве. По сути, это некая отсрочка войны – время между ссорой и началом боевых действий. У кафиров (банту) процедура еще более сложная. Они считают постыдным для себя нападать на врага без объявления войны. В восточной Экваториальной Африке объявление войны – это вопрос дипломатии. «Когда вождь желает объявить войну, он отправляет к вождю противной стороны посла, который должен передать тому свинцовую пулю и подкову. Если тот выбирает пулю, начинается война; если же он выбирает подкову – это знак желания начать мирные переговоры». В Южной Африке объявление войны делается в своеобразной форме. У этих племен по прическе можно сказать, к какому именно племени принадлежит человек, и, «если посланник монарха возвращается домой с обрезанными волосами, это означает объявление войны».

У племен ангами (Манипур, Индия) «часто соблюдался обычай, когда противоположную сторону предупреждают об атаке, но не называют ее точного времени». Жестокости кровной мести несколько смягчались обычаем племени лухупа (из южных нага) предупреждать деревню, против которой собирается поход. Тот же результат имеет обычай ангами потихоньку сообщать деревне, что ее члены через некоторое время будут убиты при первой же возможности. Однажды группа нага (Ассам, Индия) в полном боевом облачении подошла к лагерю англичан и бросила англичанам вызов. Капитан Батлер упоминает о таком событии и о яркой манере нага выражать свои мысли: «Я помню, как нам был брошен вызов при помощи куска обугленного дерева, перца чили и пули, причем все эти предметы были связаны между собой. Это объявление войны передавалось из деревни в деревню, пока оно не доходило до того, кому объявление было предназначено. Я прочитал сразу же после того, как его ко мне доставил специальный гонец. Он также принес с собой копье, кусок ткани, куропатку, несколько яиц, что выражало их покорность и дружеское отношение ко мне, которого они теперь молили о защите». Здесь мне, вероятно, следует кое-что пояснить. Кусок обугленного дерева означает суть грозящего наказания (то есть деревня, охваченная огнем), пуля символизировала тип оружия, которым будет вооружен враг, а чили символизировал ужасный, жалящий вид наказания.

И в один прекрасный день кусок дерева с обгоревшей корой на одном конце и веревкой, при помощи которой привязывали собак, на другом принесли мне вместе с еще одной молитвой о защите. Смысл принесенного был абсолютно ясен: к низким получателям этого послания будут относиться как к собаке».

У малайцев способ объявления войны очень похож на вышеописанный. Фробенус назвал его «законным требованием, граничащим с угрозой». Так, баттаки, прежде чем брать в руки оружие, объявляли войну при помощи письменного вызова на бой (картеля). «Картель представляет собой кусок бамбука длиной в пядь (9 дюймов, примерно 23 см), связку перьев и нож для резки бамбука, что означает пожар и намерение перерезать горло, а также наконечник копья из бамбука; все это связано вместе, и ночью эта связка подвешивается там, где враг может ее увидеть». У илонготов (остров Лусон, Филиппины) война обозначается связкой стрел или обрызгиванием дороги кровью. Когда племя ли-су (китайский Тибет) готовилось к восстанию, они посылали вождю Мосо, который управлял ими от имени китайского правительства, палку с вырезанными на ней ножом насечками. «Некоторые символы привязывали к этой палке, например перо, кусок обожженного дерева, маленькую рыбку и т. д. Посланник должен был объяснить значение насечек и символов. Насечки могут обозначать число (сотни или тысячи) солдат, которые идут на врага; перо показывает, что они идут со скоростью птицы; обожженное дерево означает, что они сожгут все на своем пути; рыба означает, что они бросят в воду все, что будет мешать им, и т. д. Этот обычай чаще использовался дикими племенами, живущими в этом регионе. Это также обычный способ, к которому прибегали вожди, чтобы передать свои распоряжения».

В некоторых районах Океании также было принято объявлять войну. Иногда это происходило и на мысе Худ, Новая Гвинея, когда одно племя бросало вызов другому и назначалось место встречи. Такие битвы были обычно менее ожесточенными, чем те, которые происходили без всякого предупреждения. В Голландской (западной) Новой Гвинее разжигали большие костры, и они горели очень долгое время, чтобы объявить о начале войны. У жителей Торресова пролива, чтобы бросить вызов врагу, разжигали костер, а второй костер разжигали, чтобы показать, что вызов принят. Хотя эти племена своевременно предупреждали врага о своих намерениях, после начала войны нападавшие тщательно скрывали свои дальнейшие намерения, и предательские удары были не редкостью. У папуасов сломанное копье означало формальное объявление войны. Есть несколько примеров того, что жители островов Фиджи тоже предупреждали врага о своем намерении атаковать, однако «обычно объявление войны носило более практичный характер, то есть наносился внезапный удар и начиналось уничтожение безоружных групп противника – женщин, ловящих рыбу на рифе, или посланника, возвращающегося домой в своем каноэ». На острове Ротума (к северу от Фиджи) «нередко вождь одного племени посылал вождю другого племени официальный вызов на бой с указанием места и времени поединка». У жителей островов Самоа и Тонга сломанный кол, с помощью которого швартовали каноэ, означал объявление войны. Несмотря на то что маори были жестокими воинами, «они часто демонстрировали в своих поступках благородство. Когда они атаковали какой-нибудь укрепленный пункт, нередко посылали сообщение об этом через нейтрального посланника, чтобы противник мог подготовиться к нападению. Только в случаях ожесточенной кровной мести они практиковали внезапное нападение или если атакующих было гораздо меньше, чем защитников укрепления».

В Австралии практика объявления войны была весьма распространена, и в каждом племени были специальные посланники, которые передавали сообщение о начале войны. В Виктории, например, «если одно племя намеревалось напасть на другое, они всегда заранее сообщали об этом». Перед тем как начинать мстить за нанесенное оскорбление, воины племени вон-комарра «направляют герольда, который должен сообщить врагу о начале военных действий, при этом его жизнь священна и неприкосновенна». В некоторых районах Австралии представители племени, объявлявшие врагу войну, вооружались копьями, украшенными перьями страуса эму. Когда у племени кайабара возникает конфликт с другим племенем, они передают противнику вызов через посланника, «который берет с собой кусок дерева, вырезанный в форме бумеранга с привязанной к одному концу ракушкой. Если противник оставит у себя этот кусок дерева и ракушку, это означает, что вызов принят, и враждебное племя с этим же посланником передает информацию о времени и месте предстоящей встречи; но, если это племя считает себя недостаточно сильным или просто боится встречи с вызвавшим их врагом, оно оставляет у себя ракушку, но возвращает палку. Это означает, что противники отклоняют вызов. Они должны разбить ракушку на камне в присутствии посланника – в знак того, что признают себя побежденными».

Аборигены Северной Америки часто объявляли войну своим противникам, используя для этого кроваво-красный боевой топор или связку стрел, завернутых в кожу гремучей змеи. Войну объявлял совет старейшин, и, если одна из сторон начинала действовать без одобрения и согласия совета, всех ее членов жестоко наказывали. Канадские индейцы алгонкины объявляли войну, посылая к врагу раба, принадлежащего к той же народности, с топором, ручка которого была выкрашена в черный и красный цвета. Гуроны и ирокезы Канады посылали противнику в качестве символа объявления войны пояс из черных вампумов. Племя натчез объявляло о своих враждебных намерениях, оставляя возле дерева на территории врага иероглифическую картину, напротив которой они помещали две стрелы. На картинке был изображен народ, который объявлял войну, время, когда начнется война, и т. д. Когда племена индейцев, жившие в нижнем течении Миссисипи, хотели объявить войну, они созывали военный совет. У входа в помещение, где собирался совет, они втыкали шест с привязанной к нему трубкой мира – как знак войны. Врага предупреждали о намерении начать войну при помощи дощечки, на которой были изображены фигурки, говорящие о том, что «когда такой-то луне будет столько-то дней, они придут и нападут на такой-то народ, и будет их очень много». Индейцы Флориды ставили вдоль тропы или дороги стрелы с привязанными к ним длинными волосами. Племена центральной Калифорнии объявляли войну при помощи герольдов. «Так, шумейи (юкки) бросали вызов племени помо, помещая три маленькие палки с зазубринами в середине и по концам на возвышенность, обозначавшую границу между двумя племенами. Если помо принимали вызов, они привязывали веревку вокруг средней зазубрины. После этого встречались герольды и договаривались о месте и времени встречи, и битва происходила в строго оговоренном месте».

В Гондурасе врагу бросали вызов на решительный бой. Племена, принадлежавшие к группе языков чибча, посылали гонцов, чтобы объявить войну. Перуанцы также заранее сообщали врагу о своем намерении совершить нападение. Правители Мексики обычно, прежде чем начать войну, пытались обосновать свое поведение и никогда не совершали враждебных действий, не предупредив заранее противника о своих намерениях. Начать войну, не предупредив об этом своего врага, считалось нарушением всех международных норм. «Обычно племя посылало официальный вызов или объявляло войну врагу, при этом оно посылало противнику различные подарки, обычно это было оружие, одежда или пища, поскольку считалось недостойным настоящего воина атаковать безоружных или беспомощных людей». В Северной Мексике иногда именно противник назначал день битвы, после чего выбиралось место, на котором должно произойти сражение. Хотя «ацтеки считали трусостью и низостью внезапно нападать на врага, они иногда посылали на территории врага шпионов, чтобы получить информацию о численности, подготовленности и передвижениях врага». Иногда (но очень редко) древние евреи также объявляли о своем намерении начать войну. Иногда шейх бедуинов, который видел, что его люди недовольны условиями мира, посылал противной стороне письменное или устное извещение о том, что враждебные действия должны быть возобновлены, но это было не очень распространенной практикой.

Н. ПЫТКИ ВОЕННОПЛЕННЫХ

Американские аборигены не имели рабов и не принимали военнопленных в свое племя и были известны жестокими пытками, которым они подвергали захваченных врагов. Когда южные эскимосы брали в плен мужчин, они либо убивали их немедленно, либо оставляли в живых, чтобы позже «подвергнуть их пыткам в качестве наставления и воспитания своих детей». Излюбленным занятием одержавших победу оканаганов Британской Колумбии было «загнать побежденных шусвапов в их дома и бросить внутрь домов горящие факелы, при этом они убивали всех тех, кто пытался выбраться из дома и спастись». Банкрофт так описывает жестокие пытки, которым подвергали пленников индейцы бассейна реки Колумбия: «После снятия скальпов с убитых пленников связывали и процессия направлялась домой. Пытки начинались после прибытия в лагерь победителей, причем этим в основном занимались женщины. У племени сэлишей (или «флэтхедов» – плоскоголовых) и северных племен пленные в основном умирали от мучений, причиняемых им пытками; у сахаптинов некоторые пленники все же выживали, после чего их обращали в рабство. В своих пытках пленных черноногих индейцев сэлиши практиковали все дьявольски жестокие действия, на которые способна фантазия диких племен, и эти пытки переносились со стоицизмом, свойственным всем североамериканским индейцам. Система индейцев нез-персе немного менее жестока – пленников готовили к рабству. День за днем в назначенный час пленников выводили на площадь и заставляли держать на шестах скальпы своих погибших товарищей, в то время как вокруг победители совершают ритуальный танец, а женщины победившего племени проявляли чудеса изобретательности, пытая свои жертвы». Шошоны подвергали военнопленных таким страшным пыткам, что те не выдерживали их, «особенно это касается женщин-пленных, которых отдавали женщинам победившего племени, которые подвергали их особенно жестоким пыткам». Среди коренных жителей района Лос-Анджелеса «все военнопленные после крайне жестоких пыток в любом случае погибали». Когда индейцы из племени дакота брали пленных, они привязывали их к столбу и расчленяли еще живыми. Раненых врагов, попавших в руки победителей, убивали, а их тела разрезали на куски и бросали вслед отступающему врагу. Апачи находили особое удовольствие в пытках. Они считали благородство и снисходительность «ерундой и ненужным риском» и крайне жестоко относились к своим пленникам – снимали с них скальпы или сжигали их живыми, привязав к столбу. Команчи обычно убивали пленников мужского пола; пимы подвергали их распятию или убивали другим способом, стараясь при этом причинить как можно больше страданий. Воины племени натчез пленных сжигали, а другие племена, жившие в нижнем течении Миссисипи, приносили их в жертву.

Когда племена Северной Мексики брали противников в плен, «они отдавали их своим женщинам, которые подвергали их пыткам и относились к ним крайне жестоко, подвергая их самым изощренным оскорблениям, прижигая каленым железом, и в конечном счете сжигали их на костре или приносили в жертву каким-либо другим жестоким способом. Многие из них съедали мясо своих пленников, оставляя кости в качестве трофеев». Дикие племена долины Мехико «относились к своим пленникам с нечеловеческой жестокостью, и в конечном счете все заканчивалось смертью несчастных; часто с них снимали скальпы, когда они были еще живы, и победители с гордостью надевали окровавленные трофеи себе на голову». (Не только скальпы – ацтекские жрецы сдирали кожу, напяливали ее на себя и танцевали в диком экстазе. – Ред. ) Племя гуарани в Бразилии безжалостно убивало своих пленников и после этого съедало их. «Жертва старалась казаться смелой и выносливой перед лицом своих мучителей; пленник пел воинственные песни и напоминал своим мучителям о том, сколько пленников съели его собственные соплеменники, когда они одерживали победы». После успешной военной кампании «короады (Южная Бразилия. – Ред. ) пронзали руки и ноги своих жертв стрелами и передавали их из рук в руки во время пира, где победители пили их кровь».

В Африке военнопленных также подвергали пыткам, убивали или морили до смерти голодом. У многих народов «отношение к пленникам граничит с варварством. Мужчин, женщин и детей – даже матерей с младенцами на руках и детей, которые только научились ходить, – сгоняли в группы по десять – пятнадцать человек, при этом веревки затянуты у них вокруг шеи, а сами они полностью обнажены; кроме этого, у каждого пленника руки были привязаны к тяжелому бревну, которое они должны были нести на голове. Учтите при этом, что их чуть ли не морили голодом, поэтому через непродолжительное время они уже походили на настоящих скелетов. И так их вели за победоносной армией месяц за месяцем, а их стражи относились к ним с невероятной жестокостью. В то же время, как только над вчерашними победителями нависала угроза поражения, пленников сразу же убивали, чтобы в один прекрасный момент не поменяться с ними ролями. Рамсейер и Кюне рассказывают о пленнике, принадлежавшем к племени аккра, которого держали привязанным к бревну поваленного дерева – он был прикован к дереву железными кольцами в течение четырех месяцев, не получая достаточного количества еды, и в результате умер от истощения. В другой раз они видели среди других пленников бедного маленького мальчика, который, когда ему грубо приказали встать, вскочил, и все увидели, что он был настоящим скелетом. То же самое можно было сказать и об остальных пленниках. Один мальчик умирал от голода, и его голова даже не могла держаться на тонкой шее, и, когда он сидел, она просто падала ниже колен. Еще один, столь же истощенный пленник, кашлял так, как будто был уже на последнем издыхании, а маленький мальчик был столь слаб от недостатка еды, что даже не мог стоять. Ашанти были очень удивлены тем, что миссионеры столь эмоционально реагировали на это страшное зрелище; однажды, когда они подошли, чтобы дать немного еды голодающим детям, охранники грубо оттолкнули их». И регулярная армия, и ополченцы в Дагомее были одинаково равнодушны и безжалостны к страданиям людей. «Раненым пленникам не оказывалось никакой помощи, и все пленники, которые не были предназначены для рабства, практически голодали, из-за чего быстро превращались в настоящих скелетов... нижняя челюсть очень ценится в качестве трофея... очень часто ее просто вырывают у раненых и еще живых врагов».