Н. Н. Илькевич борис лепский и «красноармейская правда» 1938 – 1939 гг. Следственные материалы
жүктеу/скачать 484.5 Kb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Работая в литературных организациях, Лепский был близко связан с врагами народа Авербахом, Македоновым и другими 23. 07. 38 г.
- Секретарю партбюро парторганизации ПУОКРа тов. Жукову
- Уполномоченному особого отдела т. Ковалёву Заявление
- 1. В Союзе упорно циркулируют слухи о том, что Б.А. Лепский состоял в меньшевистском Союзе молодёжи[.]
- Куда попала эта выписка из протокола, кто её принимал, никому в парторганизации не известно. Вероятно, попав в соответствующие руки, она была ими скрыта, или уничтожена.
- Считаю, что по всем этим вопросам необходимо допросить т.т. Рыленкова, Осина и т. Павлова (работает в «Рабочем пути») 23 .
- Начальник культотдела редакции «Красноармейская правда» – старший политрук (Крючкин).
- Копия.– В Ы П И С К А из резолюции собрания Союза писателей 29-30 мая 1937 г.
- В Смоленск, во время пребывания в нем Авербаха, приезжали к нему за директивами его подручные – троцкист Селивановский, Либединский и др.
- Выписка верна: Секретарь ССП – Е. Абграль
- Выписка верна: СЕКРЕТАРЬ ССП (Е. Абграль)
- Потребовать от т. ЛЕПСКОГО объяснения о его отношении к разоблачению авербаховщины и врагу народа Македонову. Выписка верна: СЕКРЕТАРЬ ССП (Е. Абграль)
- Копия.– В ПАРТОРГАНИЗАЦИЮ «КРАСНОАРМЕЙСКОЙ ПРАВДЫ» – Заявление О работе Б.А. Лепского в РАПП мне известно следующее
- 3) После ликвидации РАПП от литературной жизни области Лепский отошел. Председателем Оргкомитета был назначен Локтев, секретарем был я.
- В редактируемых им журналах активно печатался враг народа Македонов. Кажется от Македонова я слышал, что до РАПП Лепский состоял в киевской группе «Опояза». Потом был в Лефе.
- Ходят слухи, что в 1917 г. он состоял в меньшевистском союзе молодежи. Ник. Рыленков.
- НАЧАЛЬНИКУ ПУРККА АРМЕЙСКОМУ КОМИССАРУ 2 РАНГА тов. М Е Х Л И С от политрука, члена ВКП (б) МОИСЕЕНКО Д О К Л А Д Н А Я
- Я спросил т. ЧЕРНЕВИЧА о том, кто давал такую установку. Он сказал, что об этом ему передал т. ЛЕПСКИЙ – Зам. ответредактора.
- Об этом разговоре может подтвердить т. ЧЕРНЕВИЧ и ШАВЕРИН. Вр. НАЧ. ПАРТОТДЕЛА РЕДАКЦИИ «КРАСН. ПРАВДА» Политрук – (МОИСЕЕНКО)
- ИЗ ПРОТОКОЛА ЗАКРЫТОГО ПАРТСОБРАНИЯ редакции «Красноармейской правды» от 14-15.VII. 1938 года. ПРЕЗИДИУМ: Захаров, Черневич, Шатерник 38 .
- КРЮЧКИН: Я не сумел разоблачить врагов в типографии[.] А там орудовали враги и об этом я неоднократно говорил на партийном собрании.
Секретно Служебный отзыв Лепский Борис Аронович, работавший в редакции «Красноармейской Правды» в должности заместителя ответственного редактора в бытность редактором врага народа Тутункина вместе с ним проводил в газете линию на срыв всеармейского соцсоревнования <…> По вине Лепского <…> до сих пор ещё аппарат редакции и типографии засорён враждебными и непроверенными элементами. Работая в литературных организациях, Лепский был близко связан с врагами народа Авербахом, Македоновым и другими <…> 23. 07. 38 г.18 Поражает, в первую очередь, оперативность и стремительность, с которой коллеги, а может быть, и друзья стали тайно и явно открещиваться от арестованного. Только что процитированный документ датирован 23 июля 1938 года. Получается, что Я. Герцович, сослуживец и сосед Б. Лепского, несколько часов назад наблюдавший неприятную, я бы сказал – страшную процедуру ареста и обыска человека, к которому ещё утром ни от кого не было абсолютно никаких претензий и даже малейших подозрений, на всех порах скачет к парторгу газеты, где оба сочиняют мерзкий и отвратительный пасквиль. Жаль, но в эти дни почти не было людей, за исключением временно исполняющего обязанности начальника отдела боевой подготовки С.П. Ходыко19 и сотрудника редакции Никанорова, пытавшихся хотя бы не публично защитить Б. Лепского. Наоборот, считай, каждый что-то писал и сочинял, пробуя припомнить, в чём можно было бы уличить арестованного и ни в чём невиновного коллегу, и этим добровольно помочь следствию-лжеследствию, прилюдно или же тайно зафиксировав свою лояльность партии и чека (особому отделу), полную политическую благонадёжность и партийную стерильность. Первые лица «Красноармейской правды» – ответственный редактор А.Н. Шаверин20 и парторг газеты Н. Харитоненко, решили дополнительно подстраховаться и по партийной линии – оба были членами партбюро партийной организации Политуправления БВО, а потому незамедлительно сочинили докладную Секретарю партбюро парторганизации ПУОКРа тов. Жукову. Документ малоинтересный – насыщенный всевозможными непроверенными сплетнями и слухами, нет никакого смысла задерживать на нём внимание читателей. Зато какие чудеса сверхбдительности демонстрировали некоторые коллеги Б. Лепского, диву даёшься. Вот характерный пример – донос, в виде заявления, сотрудника «Красноармейской правды» М.А. Крючкина21: Уполномоченному особого отдела т. Ковалёву Заявление 19 июля с.г. в беседе со мной во время командировки в г. Москву, уполномоченный Союза Советских Писателей по Смоленской области т. Рыленков рассказал мне следующие факты о Б.А. Лепском: 1. В Союзе упорно циркулируют слухи о том, что Б.А. Лепский состоял в меньшевистском Союзе молодёжи[.] 2. В бытность руководителем РАППа, Лепский подписывал декларацию – письмо «напостовцев» (контрреволюционной организации, проводившей антипартийную линию среди писателей). Декларацию – письмо от имени Западного отделения Ассоциации писателей подписывали Македонов, Осин22, Лепский и ещё два человека, фамилию не помню. 3. На собрании писателей Смоленской области в 1937 г. по раскрытию корней авербаховщины, Лепский, несмотря на неоднократное приглашение и требование писателей области, на собрание не явился. Писательская общественность требовала от Лепского раскрыть в своём выступлении корни авербаховщины и их работу в области. Лепский неявкой на собрание пытался смазать свою вину и свою роль в авербаховщине по Западной области. Собрание писателей приняло резолюцию, в которой был записан примерно такой пункт: [«]довести до сведения парторганизации редакции «Красноармейская правда», что Лепский Б.А., несмотря на неоднократные требования, на собрание писателей не явился…» и т.д. Куда попала эта выписка из протокола, кто её принимал, никому в парторганизации не известно. Вероятно, попав в соответствующие руки, она была ими скрыта, или уничтожена. 4. Лепский все принципиальные вопросы, особенно творческого порядка «согласовывал» с Авербахом. Об этом Рыленков приводил ряд фактов. Особенно это сказалось на писательском молодняке, в том числе на одном талантливом поэте – партизане матросе, которого в области затравили члены авербаховской шайки. Лепский и здесь пытался «согласовывать» судьбу этого поэта – партизана с Авербахом. Считаю, что по всем этим вопросам необходимо допросить т.т. Рыленкова, Осина и т. Павлова (работает в «Рабочем пути»)23. Письмо – декларацию и выписку из резолюции попытаюсь достать числу к 21 или 22 июля 1938 г. 20. VII – 1938 г. Смоленск. Начальник культотдела редакции «Красноармейская правда» – старший политрук (Крючкин).24 Дивная, прямо скажем, концовка этого услужливого доноса. Представляю, как зачесались руки у чекистов в предвкушении близкого кровопускания. Ковалёву никакого труда не стоило самому заполучить обещанные документы, достаточно было одного звонка в правление Союза советских писателей Западной области – дальнейшие действия уполномоченного легко просчитать. Обратимся и мы к трём материалам внутриписательских самоедских разборок. *** Копия.– В Ы П И С К А из резолюции собрания Союза писателей 29-30 мая 1937 г. 2. ЗОАПП, вплоть до решения ЦК ВКП (б) от 23 апреля 1932 г. была одной из активнейших организаций и некоторое время являлась одним из опорных пунктов руководства РАПП, в котором орудовали враги народа – троцкисты Авербах, Макарьев, Мазнин и др.25 В 1929-30 г.г. Авербах подвизался в Смоленске и в ряде случаев использовал литературную организацию области для проведения своей троцкистской работы на литературном фронте. Так, Авербахом было инспирировано письмо ЗОАПП по случаю смерти В.В. Маяковского, в котором дискредитировался этот лучший поэт советской эпохи26. Им же было организовано здесь письмо по поводу обращения секретариата РАПП о развертывании творческой дискуссии. В предисловии к изданному в Смоленске клубному сборнику Авербах вредительски ориентировал молодых писателей, уводя их в сторону от задач овладения настоящим мастерством27. Целый ряд вреднейших «творческих» лозунгов РАПП (одемьянивание пролетарской литературы и т. д.) были впервые сформулированы в Смоленске и очень долго сказывались на творческой и особенно литературно-политической практике ЗОАПП28. Это выразилось в неправильном отношении к ряду беспартийных писателей не-рапповцев, к которым применялся провокационный рапповский лозунг – «союзник или враг», активно пропагандировались лозунги «диалектико-материалистический творческий метод», «срывания всех и всяческих масок» и т.д. Авербах втягивал критический актив ЗОАПП в групповую борьбу на литературном фронте. Статьи Македонова о Маяковском, о Ставском и Панферове29, статья Смолина о романе Либединского «Рождение героя» являются документами авербаховской групповщины. В Смоленск, во время пребывания в нем Авербаха, приезжали к нему за директивами его подручные – троцкист Селивановский, Либединский и др. 3. После постановления ЦК ВКП (б) от 23 апреля 1932 г. в писательской организации Западной области были вскрыты тенденции торможения перестройки и фактического сопротивления постановлению ЦК ВКП (б) со стороны бывшего активного рапповца Виницкого30, выразившееся в культивировании политического интриганства, натравливании писателей друг на друга и подрыве авторитета писателей коммунистов, пришедших к руководству Союза. Выписка верна: Секретарь ССП – Е. Абграль31 *** ВЫПИСКА из протокола общего собрания членов, кандидатов ССП и писательского актива гор. Смоленска – 17-18-19 августа 1937 г. Т. СМОЛИН. В те годы, когда был здесь Авербах, мы, не рассуждая, выполняли его поручения, т.к. он не любил, чтобы рассуждали. В этом я вижу опорность, активность организации ЗОАПП. Это была опытная лаборатория Авербаха. В тот момент актив был: я, Македонов, Лепский, Виницкий; Кац вступил в конце [19]30 г., Мандрик работал в «Р.[абочем] П.[ути]» и не имел к нам близости. Секретарем был сначала М. Исаковский, который также принимал участие во всей этой работе, потом – Виницкий. В последнее время – [19]31-32 г[г]. стал ощущаться ряд неполадок в Ассоциации писателей, у нас линия пошла по пути существенных расхождений. Выписка верна: СЕКРЕТАРЬ ССП (Е. Абграль)32 *** ВЫПИСКА из резолюции собрания писателей Западной области 25 августа 1937 г. …Потребовать от т. ЛЕПСКОГО объяснения о его отношении к разоблачению авербаховщины и врагу народа Македонову. Выписка верна: СЕКРЕТАРЬ ССП (Е. Абграль)33 Наконец, анонсированное мною выше заявление-донос Н. Рыленкова, спешащего на помощь … конечно, не Борису Лепскому, а М. Крючкину, назвавшему имя Н. Рыленкова в своём заявлении-доносе. Копия.– В ПАРТОРГАНИЗАЦИЮ «КРАСНОАРМЕЙСКОЙ ПРАВДЫ» – Заявление О работе Б.А. Лепского в РАПП мне известно следующее: 1) Лепский входил в так называемую напостовскую группу «Наступления». 2) С 1931 по 1932 г. редактировал журнал «Наступление». В этот же период был ответсекретарем ЗОАПП. 3) После ликвидации РАПП от литературной жизни области Лепский отошел. Председателем Оргкомитета был назначен Локтев, секретарем был я. 4) Наши товарищи Осин и др. рассказывают, что руководя ЗОАПП Б.А. Лепский каждый свой шаг согласовывал с Авербахом, который в то время был уже в Москве. В редактируемых им журналах активно печатался враг народа Македонов. Кажется от Македонова я слышал, что до РАПП Лепский состоял в киевской группе «Опояза». Потом был в Лефе. Ходят слухи, что в 1917 г. он состоял в меньшевистском союзе молодежи. Ник. Рыленков.34 Нет-нет, дорогие мои друзья-читатели. Не надо мне указывать на слово Копия и пытаться меня подловить. Это никакая не фальсификация. Всё от чистого сердца и непомерного страха за свою жизнь. Поведение вполне естественное для Н. Рыленкова и по-человечески объяснимое. Дальше мы увидим, что это действительно так. VI Признаться, я давно хотел опубликовать заявление Николая Рыленкова, причем вовсе не преследуя особой цели выступить в качестве судьи или прокурора. Обнаружен интересный архивный документ, и он, я считаю, должен быть опубликован. Точно так я поступил в 1993 году с четырьмя протоколами допросов Н. Рыленкова и его заявлением в местное УНКВД (документы за 1937-1940 годы: Илькевич Н. Смоленские писатели. Как все это было // Край Смоленский. 1993, № 11-12. С. 94-108). А когда в Минске в Национальном архиве Республики Беларусь был обнаружен донос Михаила Исаковского на Якуба Коласа, я, не колеблясь, предложил этот материал, сопровождаемый точными и выверенными комментариями историков, в газету «Аргументы и факты – Смоленск», где он и был опубликован в рубрике «Из истории доносительства» (Великий А., Скалабан В. Письмо из 37-го: Михаил Исаковский // 1998, № 4, январь. С. 3). Что поделать, человек так создан природой, что даже гении имеют свои слабости. А тут – простые люди, хоть и относительно известные, пишут письма-доносы и заявления-доносы. Скажу, возможно, банальное – время было такое, куда от этого денешься. Или такая правда не нужна нам и нашим детям? Может быть, лучше замалчивать подобные находки? Я этого делать не стану. Никогда. Разместив в «Аргументах и фактах – Смоленск» донос Михаила Исаковского, я почти собрался предложить редактору газеты и донос Николая Рыленкова. Но в газете неожиданно произошли кадровые изменения, и я свою затею тогда не осуществил. В 1999 году мне пришлось снова обращаться к документам уголовного дела по обвинению Бориса Лепского, и я вспомнил про заявление Н. Рыленкова. Вот тогда-то впервые и подумал о серьёзном исследовании, которое планировал опубликовать. Мне казалось, что я найду время для подготовки документального очерка, а потому в течение всего 2000 года анонсировал на обложке журнала «Годы» (№№ 1-4) тему будущей статьи: Николай Рыленков в поисках меньшевиков среди литераторов и журналистов Смоленска. Однако и во второй раз осуществить давний замысел не пришлось, а предавать огласке отдельно заявление Н. Рыленкова, вырывая документ из контекста материалов уголовного дела, мне не хотелось. Сняв в 2001 году с обложки журнала анонс, я выслушал несколько серьёзных упрёков, как устных, так и письменных, – читатели интересовались, почему и до какой степени изменились мои планы. Я смог аргументировано ответить тогда, а нынешним очерком возвращаю все свои долги, накопившиеся исключительно по моей вине, нашим любимым читателям. VII Двигаемся дальше и приведём выдержки из ещё одного доноса, майского (6 мая 1938 года), доарестного, на этот раз анонимного – мне так и не удалось установить его малограмотного автора: Но кто такой Лепский? Он сын меньшевика интеллигента, несколько лет тому назад он проживал в г Киеве, вместе со своими родителями, на квартире которых долгое время столовался, ныне враг народа Блат со своей женой. Мне кажется что будучи в Смоленске Лепский и здесь поддерживал связь с ним. <…>35 Несколько слов об И. Блате. Иосиф (Иось-Герш) Михайлович (Михелевич) Блат был довольно влиятельным человеком в Смоленске. Родился И. Блат в Полтаве в 1894 году в семье мелкого еврейского торговца. Окончил городское высшее начальное училище (г. Могилев-Подольск, 1910) и технические курсы (Екатеринослав, 1916), 1 курс политехнического института (Екатеринослав, декабрь 1917 – декабрь 1918). Работал репетитором (1916), техником-механиком (1916 – январь 1917), служил вольноопределяющимся в 8-й армии (пошёл добровольцем, январь-октябрь 1917), состоял в РСДРП (интернационалистов) с мая по декабрь 1917 года. В последующем работал в Могилев-Подольском Совете депутатов – секретарём, заместителем председателя (октябрь-декабрь 1917). После установления в Екатеринославе советской власти заведовал продовольственным отделом жилищного отдела Екатеринославского Совета депутатов (февраль-июнь 1919). В июне 1919 года вступил в РКП (б). С лета того же года служил в 14-й армии – дежурным политкомиссаром телеграфа штаба армии (июль-август 1919), следователем, членом коллегии реввоентрибунала армии (август 1919 – январь 1920). С января 1920 года по направлению политотдела 14-й армии перешёл на службу в органы ВЧК: работал старшим следователем, начальником следственной части Особого отдела (ОО) той же армии (15 февраля – июнь 1920), уполномоченным комиссии 14-й армии по личному составу (2-26 июня 1920), временно исполнял должность начальника Особого пограничного отделения № 1 охраны румынской границы при ОО 14-й армии (Тирасполь, 26 июня – 1 августа 1920), затем работал начальником этого отделения (1 августа 1920 – 21 марта 1921), начальником обще-административной части и заместителем начальника ОО (одновременно начальником секретно-оперативной части (СОЧ) ОО) Киевского военного округа (КВО) (21 марта – 11 июня 1921). Последовательно занимал чекистские посты: председателя Центральной Тройки по реэвакуированию пленных на Правобережной Украине – от Реввоенсовета Харьковского военного округа и ОО КВО (с 6 апреля 1921), временно исполняющего должность заместителя начальника ОО КВО (11 июня – 16 июля 1921), председателя Особой комиссии по инспектированию и образованию пограничного ОО на польской и румынской границах (16 июля – ноябрь 1921), председателя выездной сессии 7-го реввоентрибунала КВО для расследования и суда в погранполосе (с 21 июля 1921), заместителя начальника ОО КВО (9 ноября 1921 – 27 мая 1922), начальника СОЧ ОО КВО (29 декабря 1921 – 27 мая 1922), члена коллегии Государственного политического управления (ГПУ) УССР (август 1922 – 1930), одновременно начальника административно-оперативной части – административно-оперативного управления ГПУ УССР (25 августа 1922 – 1923), начальника экономического управления ГПУ УССР (18 февраля 1924 – август 1930), начальника Южного окружного транспортного отдела ОГПУ СССР (Харьков, 29 мая 1925 – 25 июля 1928), начальника Харьковского окружного отдела ГПУ УССР (25 июля 1928 – 1 октября 1930), начальника Донецкого (2-го Сталинского) оперативного сектора ГПУ УССР (13 декабря 1930 – 10 октября 1931), полномочного представителя ОГПУ СССР по Западной области (Смоленск, октябрь 1931 – 10 июля 1934), начальника УНКВД Западной области (Смоленск, 15 июля 1934 – 10 сентября 1936). С 1935 года являлся членом бюро Западного областного комитета ВКП (б). Из Смоленска был переведён начальником УНКВД Челябинской области (10 сентября 1936 – 29 июля 1937). Награждён орденом Красного Знамени (3 апреля 1930), двумя знаками «Почетный работник ВЧК-ГПУ»: «V» (№ 135, 13 ноября 1924) и «XV» (20 декабря 1932). Старший майор государственной безопасности (29 ноября 1935). Арестован 13 июля 1937 года, расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР 15 ноября 1937 года в Москве. Не реабилитирован36. И. Блат ещё неоднократно будет упомянут в нашем очерке.
“ ” Июня 1938 г.37 Аресту заместителя ответственного редактора и ряду июльских доносов его коллег по редакции, если восстанавливать точную хронологию событий, предшествовало закрытое партийное собрание «Красноармейской правды», состоявшееся 14-15 июля 1938 года – двухдневное коммунистическое чистилище, через которое пришлось пройти Борису Лепскому. Это пекло преисподней и принятое на собрании решение об исключении Б. Лепского из партии сначала развязали чекистам руки – формально им запрещено было арестовывать коммунистов – и затем позволили вплотную заняться заместителем редактора «Красноармейской правды». Кстати говоря, заметим, часть доносов появилась именно после того, как в окружении Б. Лепского стало известно об увольнении его из РККА, отстранении от политической работы, снятии с поста в газете и исключении из партии, а значит, доносчикам, чьи заявления приведены выше, легко было спрогнозировать и неминуемый, совсем скорый арест журналиста. Вчитаемся и мы в протокол закрытого партийного собрания: ИЗ ПРОТОКОЛА ЗАКРЫТОГО ПАРТСОБРАНИЯ редакции «Красноармейской правды» от 14-15.VII. 1938 года. ПРЕЗИДИУМ: Захаров, Черневич, Шатерник38. СЛУШАЛИ: Доклад т. ГЕРЦОВИЧА о состоянии и задачах партийной организации редакции в связи с последними событиями, произошедшими в жизни парторганизации. Тов. ГЕРЦОВИЧ считает, что в парторганизации не было достаточной большевистской бдительности и это дало возможность врагу народа Коробочко и другим в течение многих лет творить свое гнусное дело, что парторганизация проявила либерализм при разборе дела Шифрина. Аппарат редакции еще не очищен от сомнительных людей. Неправильно разобрано дело Лепского. Лепский должен нести в полной мере ответственность за линию газеты в бытность редактором врага народа Тутункина и пособника врагов Шифрина. Газета была плохой, беззубой, она не разоблачила ни одного врага[.] Лепский все время был окружен врагами и не мог не видеть антипартийной вражеской линии в работе бывших редакторов. Лепский путался с врагами народа [из] РАППА, в частности с троцкистом-отщепенцем Авербахом, со многими писателями из Белоруссии, ныне разоблаченными как враги народа, и поэтому законно встает вопрос о том, можно ли дальше верить Лепскому, можно ли его после этого оставить в рядах партии. До сих пор еще не сказали во весь голос о делах редакции и своих личных старые работники газеты Шатерник и Крючкин. В частности Шатерник, работавший парторгом при Шифрине, примиренчески относился к его непартийной линии, сейчас т. Шатерник отмалчивается. Тов. Крючкин тоже до сего времени отмалчивается. Известно, что, будучи редактором газеты «Красноармейская правда на стройке», Крючкин допускал грубые политические ошибки (искажение обращения Коминтерна в № от 7 ноября 1937 г., печатание материала о том, что стахановскими рекордами можно ликвидировать последствия вредительства и т.д.). Кроме того, есть сигналы о том, что Крючкин имел связь с врагом народа Кропачевым, с разоблаченными в Белоруссии врагами народа Микуличем и Головачем39. Все эти вопросы парторганизация должна пересмотреть и по-новому оценить. Сигналы и компрометирующие материалы, поступившие на коммунистов, надо расследовать, разобрать немедленно. Лепскому не место в рядах партии. ПРЕНИЯ: ШАТЕРНИК: В партийной работе я всегда принимал активное участие и никогда не отмалчивался. Я был активным военкором, редактором многотиражки и на работу в редакцию, как хорошего военкора, взял меня Лепский. От Тутункина я был очень далек, внутренне ненавидел его, выступал против него на партсобраниях. <…> В партии я с 1932 г. Все время был на активной партийной работе. Никогда я в работе не соприкасался с врагами народа. И вообще удивляюсь, почему именно обо мне стал сегодня вопрос. О моем отношении к Лепскому я могу сказать, что всегда считал его умным и грамотным человеком, учился на его правке моих материалов. Что касается его линии в газете, то я Лепского всегда считал либералом, считал, что он не занимал принципиальной партийной линии и не ставил вопроса о Тутункине в партийном порядке. Знаю, что отец Лепского меньшевик. Что враги народа Гамарник и Блат были близки семье Лепского. <…> КРЮЧКИН: <…> Я не сумел разоблачить врагов в типографии[.] А там орудовали враги и об этом я неоднократно говорил на партийном собрании. С белорусскими писателями, оказавшимися врагами народа, я никакой связи не имел, никто из них не был моим литературным воспитателем. В настоящее время веду переписку с Климковичем, Лыньковым40, Якубом Коласом. С Кропачевым я тоже не был связан, никогда я не был у него на квартире, никогда он не был у меня. Я выступал против Кропачева на чистке партии в 1933 г., обвиняя его в отрыве от масс. Ко мне Кропачев относился хорошо, не знаю[,] по какой причине. <…> Что касается Лепского[,] то с Тутункиным он острой борьбы не вел, не ставил о нем вопроса на партсобраниях. В редакции Лепский играл не последнюю роль, он лично читал весь материал, который сдавался в газету. жүктеу/скачать 484.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|