Н. Н. Китаев Современный «метод» раскрытия преступлений?

Мне предложили получить сто тысяч рублей в Госбанке по чистому бланку. Я подошел к кассиру, сунул ему вырванный из школьной тетради листок. Раскрыл чемодан, поставил у окошеч­ка на барьер.

Пожилой кассир посмотрел на бумажку. Раскрыл кассу. Отс­читал сто тысяч... Для меня это было лишь повторением того случая с кондуктором, когда я мальчишкой ехал в Берлин. Закрыв чемодан, я отошел. Присутствовавшие в зале свидетели подписали акт о проведенном опыте. Затем с тем же чемоданчи­ком я вернулся к кассиру.

Он взглянул на меня, перевел взгляд на чистый тетрадный листок, насаженный им на один гвоздик с погашенными чеками, на чемодан, из которого я начал вынимать нераспечатанные пачки денег... и откинулся на спинку стула... Инфаркт!

К счастью, он выздоровел.

Другое задание состояло в том, чтобы выйти без пропуска из кабинета одного высокопоставленного лица. Я свободно прошел через три ряда охранников, заранее предупрежденных о том, чтобы меня не выпускать. Я выполнил задание без труда. Уйти из карцера в полицейском участке было куда сложнее» [32, с. 35].

Получается, что И.В. Сталин не нашел лучшего источника информации о жизни в Польше, чем беглого «эстрадного телепа­та», который всегда был далек от политики. Небезынтересно, что будущий президент Польши Пилсудский и его брат фигури­ровали на судебном процессе 1 марта 1887 г. вместе со старшим братом Ленина Александром Ульяновым (покушение на царя Александра III). Пилсудский и Ульянов принадлежали к одной организации и готовили одно покушение. То есть Пилсудского и Ленина в те годы сближало общее семейное революционное про­шлое... Обращает на себя внимание и уклончивость Мессинга: он не утверждает, что Сталин являлся инициатором проверки его «способностей», а лишь предполагает это, употребляя слово «ве­роятно». Он ничего не сообщает про обстоятельства своих даль­нейших встреч со Сталиным, позволяя читателям домысливать всё, что угодно.

И домыслы, конечно, появились. Историк В.А. Торчинов и кандидат философских наук, доцент Санкт-Петербургского уни­верситета A.M. Леонтюк издали книгу «Вокруг Сталина: историко-биографический справочник». Среди 850 статей, посвящен­ных разным персонам в окружении Сталина, есть и биография В. Мессинга, в основу которой без всякой критической оценки положены те же «мемуары» «О самом себе». Эпизод с преодоле­нием рядов охранников выглядит так: «...По поручению Сталина в Москве проверку его (Мессинга. - Н.К.) способностей проводил сам Берия. Именно в его кабинет, минуя многочисленную охра­ну, вошел без пропуска Мессинг» [33].

Авторы [33] указали, что «мемуары» Мессинга опубликова­ны в журнале «Наука и религия» (1987 г. № 5, 7, 8, 10), хотя на самом деле выходили они в 1965 г. (№ 7-11). Причина такой ав­торской небрежности нам неведома.

Журналист М.В. Михалков, на которого мы уже ссылались выше, данный эпизод описывает иначе: «Сталин долго беседо­вал с ним (Мессингом. - Н.К.), потом в шутку спросил: "А вы, товарищ Мессинг, сможете выйти из Кремля, если я не подпи­шу ваш пропуск и вдобавок предупрежу охрану?..." Через неко­торое время Мессинг стоял через дорогу от Кремля, как раз на­против сталинского кабинета. Вождь махнул ему рукой: "Давай обратно!"».

«Всё просто - пояснил Мессинг по возвращении, - шагая по коридору, я посылал вперед электробиологические волны и вну­шал охране, что идет генерал, которого надо свободно пропус­тить. И меня пропустили».

Разведчик, которого не было. Журналистка Ольга Скибинская, которая взяла ниже приведенное обширное интервью у М.В. Михалкова, заметила: «Поверить в то, что рассказывает Михалков-младший, почти невозможно. Не поверить - можно ненароком обидеть заслуженного человека» [34].

Для определенного вывода о правдивости рассказов М.В. Ми­халкова о его встречах с В. Мессингом достаточно проанализиро­вать тексты интервью этого «заслуженного человека».

М.В. Михалков родился в 1922 г. Вот фрагменты его автобио­графии: «После получения аттестата зрелости меня приняли в пограншколу НКВД, так как я отлично знал немецкий язык. Окончил я её в 18 лет и получил направление в город Измаил. Бои... окружение... фашистский лагерь. Потом побег, расстрел... Снова лагерь, снова побег и снова расстрел. Как видите, я остал­ся жив... Мне довелось выдавать себя за офицера эсэсовской ди­визии "Мертвая голова", потом "служить" в танковой дивизии СС, немецкой разведшколе в Познани... 25 февраля 1945 г. с при­ближением Красной Армии немецкая разведшкола снялась и заняла оборонные рубежи... Во время боя я, зная пароль, пере­шел линию фронта к нашим...» [34].

Нетрудно подсчитать, что М.В. Михалков окончил школу по­граничников в 1940 г., а в начале Великой Отечественной войны попал в плен. Но вот та же журналистка

Из этого текста следует, что 18-летний выпускник пограншколы НКВД М. Михалков был в доверительных отношениях с Мессингом ещё до начала (!) Великой Отечественной войны. Причем каким-то загадочным образом юный Михалков и лицо, ещё не получившее советского гражданства, - Мессинг - удосто­ились чести тестировать будущих разведчиков в секретной школе! Но главное не это. М.В. Михалков в интервью «Комсо­мольской правде» признается: «...После войны, когда узнал, что Мессинг гастролирует в Москве со своими "психологическими опытами", мне захотелось познакомиться с ним лично, что вско­ре и произошло. Я тогда очень интересовался гипнозом, телепа­тией и йогой и хотел, чтобы Мессинг помог мне разобраться в моей военной судьбе, объяснил, как мне удалось преодолеть, казалось бы, непреодолимые трудности» [21].

Выходит, не было никакого «курирования» Мессинга от органов КГБ, а имел место живой интерес «частного лица» - Михалкова к эстрадному «телепату». И не мог Михалков до вой­ны инспектировать с Мессингом разведшколу, хотя бы потому, что он ещё не успел на тот период с ним познакомиться. И не мог также Михалков присутствовать при тестировании Нико­лая Ивановича Кузнецова Мессингом: Кузнецов погиб в 1944 г., за ряд лет до того, как Михалков первый раз пришел на сеанс Мессинга... Налицо вариант «встречи с Эйнштейном» в 1915 г., которой, как мы показали, вовсе не было.

Мессинг и Михалков не могли вообще встречаться в спец­школе с Н. Кузнецовым, потому что последний никогда там не обучался. Николай Иванович Кузнецов стал секретным сотруд­ником окружного отдела ОГПУ Коми-Пермяцкого автономного национального округа, когда М. Михалкову было всего десять лет... 10 июня 1932 г. Кузнецову был присвоен кодовый псевдо­ним «Кулик», затем после переезда в Свердловск Кузнецов в 1934 г. стал «Ученым», а в 1937 г. - «Колонистом». С 1939 г. Кузнецов переезжает в Москву, где начинает работать в Главном управлении госбезопасности НКВД СССР. Один из руководите­лей советской контрразведки в те годы, генерал-лейтенант Л.Ф. Райхман вспоминал: «...Идеальным вариантом, конечно, было бы направить его (Кузнецова. - Н.К.) на учебу в нашу шко­лу... Но мешали два обстоятельства. Во-первых, учеба в нашей школе, как и в обычном военном училище, занимала продолжи­тельное время, а нам нужен был работник, который приступил бы к работе немедленно, как того требовала сложившаяся опера­тивная обстановка. Второе обстоятельство - несколько щепе­тильного свойства... У Кузнецова в прошлом - сомнительное социальное происхождение, по некоторым сведениям отец то ли кулак, то ли белогвардеец, исключение из комсомола, судимость, наконец... В конце концов мы оформили Кузнецова как особо засекреченного спецагента с окладом содержания по ставке кад­рового оперуполномоченного центрального аппарата. Случай почти уникальный в нашей практике, я, во всяком случае, такого второго не припоминаю» [35].

Автор превосходной документальной книги о Н.И. Кузнецо­ве писатель Т.К. Гладков [35] удостоен за эту работу премии Службы внешней разведки РФ. Он использовал в ней множество до сих пор закрытых материалов спецслужб России. На мое пись­мо Т.К. Гладков ответил, что лично знаком с М.В. Михалковым, который «разведчиком никогда не был, никого в спецшколах НКВД не инспектировал» [36]. Так что и эти утверждения о Мессинге при проверке оказались придуманными.

Обман кассира или обман читателей? Прежде чем ответить на вопрос - заставляли ли Сталин и Берия Вольфа Мессинга де­монстрировать необычные способности телепата, рассмотрим описанный «случай в банке» с позиций профессионалов банков­ского дела. Журналист К. Невский, изучивший «мемуары» «О самом себе», обратился к компетентным специалистам - управляющему Харьковской областной конторой Госбанка А.П. Найдену, главному кассиру указанной конторы В.Д. Босотону и главному ревизору Я.М. Прядку с просьбой прокомменти­ровать утверждение Мессинга о получении ста тысяч рублей в банке. Вместо ответа трое опытных специалистов просто расска­зали, как получают деньги в государственном банке (этот поря­док существовал и во времена, описанные Мессингом): «Чек подают бухгалтеру, у которого никаких денег нет. Потом этот документ проходит уже внутренними каналами банка. Чек прове­ряют ревизоры, если сумма велика, то их не меньше двух. Даль­ше оформленный чек поступает к кассиру, который готовит документы, отсчитывает деньги и лишь потом вызывает клиен­та. Он (кассир) спрашивает у клиента его фамилию, какую сумму денег он должен получить и другие сведения (для какой органи­зации и т.п.). Таков порядок» [37].

Этапы этого оформления чека, конечно, не были известны автору «мемуаров» «О самом себе», поэтому в его изложении предполагаемый им процесс получения денег в Госбанке выгля­дит столь просто (и совершенно неправильно). Об этом пишет и доктор медицинских наук В.М. Блейхер [38], который на мое уточняющее письмо ответил так: «Нет никаких научно обосно­ванных данных, подтверждающих сверхъестественные способно­сти артиста В.Г. Мессинга. Все его номера в "Психологических опытах" основаны только на улавливании им идеомоторных реакций партнера из зрительного зала...» [39].

Заместитель начальника Центрального архива ФСБ РФ А.П. Черепков сообщил: «В Центральном архиве ФСБ России сведений о встречах и контактах Мессинга В.Г. со Стали­ным И.В. и Берией Л.П. не имеется» [41].

Как выяснилось, архив ЦК КПСС переименован в Россий­ский государственный архив социально-политической истории (Москва, ул. Большая Дмитровка, 15). Здесь, в частности, хранят­ся документы, зафиксировавшие ежедневные встречи Сталина с посетителями. Директор архива К.М. Андерсон ответил мне так: «Российский государственный архив социально-политической истории сведениями о встречах и контактах И.В. Сталина с Воль­фом Мессингом не располагает. В журнале "Исторический архив‚" (1994, № 6; 1995, № 2, 3,4, 5-6; 1996, № 2, 3,4, 5-6; 1997, № 1) публиковались записи лиц, принятых И.В.Сталиным в его крем­левском кабинете. Данные о приеме Вольфа Мессинга в журна­ле отсутствуют» [42].

В «мемуарах» Мессинга и кинофильмах о нем фигурирует те­леграмма от имени И.В. Сталина. Здесь речь идет не о личных контактах, а лишь о стандартной форме благодарности вождя в отношении «правильного поведения» советских людей. Так, мил­лионы граждан СССР в годы Великой Отечественной войны вно­сили в фонд обороны свои личные пожертвования (нередко весьма значительные). Например, на деньги В.Г. Мессинга было построено два истребителя, участвовавшие в боях с немцами. Те­леграмма за подписью И.В. Сталина, адресованная В.Г. Месингу, была стандартным проявлением такого «высочайшего» одобре­ния, а самих подобных телеграмм и благодарностей с факсимиль­ной подписью Сталина было огромное количество. Директор Российского государственного архива социально-политической истории К.М. Андерсон сообщил автору, что в его архиве «хра­нится очень большая коллекция документов, писем и телеграмм советских и зарубежных граждан об их пожертвованиях в Фонд обороны СССР в 1942-1945 гг. и ответы И.В. Сталина на них. Однако среди документов нет обобщающих сведений о количест­ве писем по регионам и механизме ответов И.В. Сталина на эти письма» [43].

Нет ничего удивительного в том, что легенда о контактах Мессинга со Сталиным не выдержала документальной провер­ки. Подобных легенд немало и в отношении гораздо более известных людей, например о создателе советской атомной бом­бы, трижды Герое Социалистического Труда, академике И.В. Курчатове. Но вот что сообщают ученые-историки Рой и Жорес Медведевы, авторы многочисленных книг, посвященных Сталину: «Частых встреч Курчатова и Сталина, о которых иногда пишут, не было... В действительности же Курчатов при­глашался к Сталину только два раза - 25 января 1946 г. и 9 янва­ря 1947 года» [44].

Можно обоснованно предположить, что если бы В. Мессинг, проживавший после побега из Польши на территории Белорус­сии, действительно привлек к себе внимание советских спец­служб (увезен из Гомеля на встречу со Сталиным, как утвержда­ет артист в своих «мемуарах»), то в соответствующих архивах об этом должны сохраниться упоминания. На запрос автора данной статьи ответил начальник Центрального архива КГБ республики Беларусь Л.В. Пименов: «Сведений в отношении Мессинга Воль­фа Гершиковича, 1899 г. рождения, уроженца местечка Гора Кальвария, в Центральном архиве КГБ республики Беларусь, а также в Национальном архиве республики Беларусь не имеет­ся» [45].

В 90-х годах XX в. российские архивы допустили исследовате­лей в значительную часть своих фондов, ранее закрытых для уче­ных. Стали доступными и тетради, в которых скрупулезно реги­стрировались посетители сталинского кабинета с 1927 по 1953 г. Теперь нетрудно убедиться, что многие авторы, сообщавшие о встречах Сталина с тем или иным человеком, либо добросовест­но заблуждались, либо лгали - таких встреч вообще не было, как это произошло с проверкой эпизодов «Сталин - Мессинг».

Лжераввин с Горы Кальвария. Таким образом, можно счи­тать несостоятельными все главные эпизоды «мемуаров» Мессин-га, на проверку оказавшиеся вымыслом. И здесь необходимо упо­мянуть документальную повесть И. Шенфельда¹ «Раввин с Горы Кальвария или загадка Вольфа Мессинга» [47]. Произведение опубликовано в 1989 г. в журнале «Грани» (№ 153 и 154), издава­емом на русском языке во Франкфурте-на-Майне.

Исследование Шенфельда посвящено изучению настоящего жизненного пути Вольфа Мессинга. Автор превосходно знает то, о чем пишет: ещё в 30-х годах минувшего столетия он был зна­ком с ремеслом Мессинга по объявлению в одной из варшавских бульварных газет: «Вольф Мессинг, раввин с Горы Кальвария², ученый каббалист и ясновидец, раскрывает прошлое, предсказы­вает будущее, определяет характер» [47, с. 7].

Шенфельд сообщает, что в 1941 г. он оказался в Ташкенте, где стал проживать и Мессинг, успешно гастролировавший с «психологическими опытами». В начале 1943 г. оба они оказа­лись в одной камере внутренней тюрьмы НКВД Узбекистана - на них донес некий Абрам Калинский, агент НКВД, который «был специалистом по беженцам из Польши. Он их сперва оби­рал, скупая у них последние ценные вещи, а затем доносил на них органам» [47, с. 5-24]. Шенфельд вспоминает: «Так начались наши разговоры, разговоры двух евреев, которых посетило одинаковое горе... Я говорил мало, а молчаливый и недоверчи­вый до того Мессинг вдруг стал словоохотлив... Может быть, он думал, что настали его последние дни и ему надо было вспом­нить всю свою жизнь? А может быть, у него теплилась надежда, что я вдруг останусь в живых и расскажу когда-то где-то о его судьбе...» [47, c. 26, 27]

Настоящая биография Мессинга разительно отличалась от той фантастической жизни, изложенной в «мемуарах» «О самом себе». С юности Вольф выступал в бродячих цирках Польши (номера иллюзионистов). Когда стал взрослым, освоил трюки эстрадной телепатии, в том числе «так называемые "контакты через руку", где при сноровке и соответственном предрасполо­жении можно добиться удивительных успехов» [47, с. 44, 45]. После нападения Гитлера на Польшу Мессинг без особого труда перебрался в СССР. Здесь он начал выступать с демонстрацией «чтения мыслей», сначала в составе агитационных бригад, а за­тем с индивидуальными поездками от Госконцерта. Массовый зритель к этим концертам испытывал значительный интерес, что льстило беглому артисту, который признавался: «Я быстро нау­чился ничему не удивляться. А главное - не показывать своего невежества. Если я чего-то не знал или не понимал, я помалкивал и многозначительно улыбался. Всем хотелось знать, как меня принимали на Западе в столицах и других больших городах, что писала обо мне пресса. Прямо я врать не хотел, а вертел вокруг да около. Да ведь они и не поверили бы, что я до сих пор, кроме Польши, нигде не был...» [47, c. 58].

Шенфельд сообщает, что Мессинга вскоре освободили, и он продолжал выступать с концертами, а Шенфельда осудили к 10 годам лишения свободы «за шпионаж».

Для проверки объективности мемуаров Шенфельда я обра­тился в Генеральную прокуратуру Республики Узбекистан, попросив сообщить сведения о его аресте и осуждении. Все сведе­ния, сообщенные Шенфельдом о себе в мемуарах, нашли под­тверждение. Начальник отдела по надзору за соблюдением зако­нов в органах службы национальной безопасности Е.Т. Агзам-ходжаев сообщил, что изучил материалы данного архивного уго­ловного дела.

«Установлено, что Шенфельд Игнатий Нотанович, 1915 года рождения, уроженец г. Львова, образование высшее, холост, до ареста 28 января 1943 года работавший экспедитором эвако­госпиталя № 1977 на ст.Бараш, Южно-Казахстанской области, постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 16 авгус­та 1943 г. признан виновным в совершении преступления, преду­смотренного ст. 57-1 Узбекской ССР - шпионаж (в редакции 1926 года) и осужден к 10 годам лишения свободы.

На основании протеста военной прокуратуры Туркестанско­го военного округа от

И. Шенфельд в своей документальной повести-исследовании стремится к максимальной объективности изложения фактов, в отношении себя и других лиц. О Мессинге он сообщает, что, хотя слава «чтеца мыслей» ему льстила, «сам он её не добивался и не участвовал в создании вокруг себя легенды... О своем скуд­ном прошлом он не распространялся и, естественно, не был заин­тересован, чтобы в нем копались» [49, с. 80, 81].

К этим утверждениям надо отнестись критически: после выхода в свет «мемуаров» В. Мессинг в многочисленных интер­вью подтверждал достоверность своего жизнеописания. Так, в 1971 г. во время гастролей по Читинской области Мессинг заявил журналисту: «Эйнштейн - необыкновенный человек. Он первым сказал, что я буду "вундерманом". Я прожил у него в доме не­сколько месяцев...» [50]. Как уже говорилось выше, Эйнштейн с Мессингом вообще не встречался и в период с 1913 по 1925 г. в г. Вене не проживал. Текст мемуаров обязывал Мессинга удосто­верять подлинность описываемых в них событий, несмотря на за­кономерные скептические вопросы, которых возникало немало.

Фальсификатор, да ещё и Хвастунов. И. Шенфельд называет настоящего автора «мемуаров» «О самом себе». «Михаил Василье­вич Хвастунов, писавший под псевдонимом «М. Васильев» и из­вестный в Москве как «Михвас», был видным журналистом и ловким «популяризатором» в разнообразных отраслях науки. Он выпустил большую серию «Человек и Вселенная». С Воль­фом Мессингом же он встретился, когда составлял брошюру «Человек наедине с собой»... Хвастунов сообразил, каким бест­селлером могла бы стать книга Мессинга о самом себе. Но по­скольку Мессинг был полуграмотен, а в русском языке более чем слаб, они заключили договор, по которому Хвастунов выговорил себе восемьдесят процентов всех гонораров за «литературную обработку» материала (!).

Он затворился с Мессингом в своей подмосковной даче и там в течение недели пытался выжать из того хоть какие-нибудь мало-мальски сенсационные воспоминания. Но воспоминания Мессинга, как мы знаем, вовсе не соответствовали его всесоюз­ной славе и ходившим о нем легендам. Надо было изобрести новую биографию о блистательной карьере, которая началась... как у Геракла, чуть ли не с пеленок - благо ремесло фальсифи­кации биографий для знатных особ в Советском Союзе было широко распространено.

И вот «Михвас» стряпает невероятный комикс под названием «Вольф Мессинг: о самом себе». Вся жизнь Мессинга представле­на там как вереница чудесных и чреватых последствиями встреч...

Ко всему этому стоит добавить, что «Михвас» иностранных языков не знал, на Западе никогда не был и специфика тамошней политической и общественной жизни была ему неизвестна, прав­доподобно же фантазировать он не сумел. Всё произведение было состряпано в стиле, «как это себе представляет маленький Вася». Читателей «Михвас», по-видимому, считал идиотами, которые примут все за чистую монету; о редакторах советской печати он был такого же мнения. Чтобы придать «воспоминани­ям» Мессинга вес, «Михвас» нашпиговал их псевдонаучными вставками из своих же брошюр. Этим должно было быть соз­дано впечатление, что автор воспоминаний глубоко ученый человек и знает, что говорит, когда рассуждает о психологии, психоанализе, магнетизме, гипнозе, оккультизме... Это также, что не менее важно (для Хвастунова. - Н.К.), увеличивало коли­чество печатных листов» [49, с. 81-83].

Подтверждение процитированным фрагментам исследования И. Шенфельда можно найти в открытой печати. Известный жур­налист Ярослав Голованов сообщал: «...Мой учитель "Михвас" - зав. отделом науки "Комсомолки" М.В. Хвастунов - в 60-х годах написал книжку о знаменитом Вольфе Мессинге, разъезжавшем по стране с концертами, которые обозначались на афишах как "Психологические опыты"» [51]. На мое письмо с уточняющими вопросами Я.К. Голованов ответил: «В обществе Мессинга я провел один вечер, где и состоялись разговоры, описанные в "Комсомольской правде" 30 июля 1989 года. Больше я его нико­гда не видел, так что информатор из меня никудышный» [52].

О работе «Михваса» в 1965 г. над «мемуарами» Мессинга пи­сала и дочь этого журналиста Наталья Хвастунова [53].

О том, что никаких вариантов собственноручной автобиогра­фии Мессинга не имелось, мне сообщила его ассистент (1961-1974 гг.) В.И. Ивановская, отметив: «...Вы - единственный человек, который интересуется архивом Вольфа Григорьевича, или, по паспорту, - Гершиковича Мессинга после его смерти. Обычно интересовались его бриллиантами... Насчет архива Вольфа Григорьевича могу сказать, что рукописей у него не было... Если называть архивом газеты, журналы, фотографии, афиши, грамоты за шефские выступления, письма с просьбой о лечении, то это хранится у меня в папках...» [54].