Национальная академия наук кыргызской республики

«Сцена со Скарпиа проводилась Киизбаевой с такой гневной силой, что зрители, захваченные искренностью певицы, долго не могли опомниться, пораженные страстным, могучим призывом к свержению варварского деспотизма, разрушающего счастье людей. Нельзя без волнения было слушать и арию Тоски из второго акта оперы», — вспоминал один из зрителей, побывавший в те годы на спектакле с участием артистки [71].

В 1963 году С. Киизбаевой было доверено весьма важное и ответственное дело — руководство оперным театром. К многочисленным обязанностям артистки прибавилась еще одна, требующая значительных затрат времени, энергии и сил. Но этих качеств новому директору не нужно было занимать — Киизбаева всегда трудилась, не щадя себя, с полной самоотдачей. Она успевала совмещать обязанности депутата Верховного Совета Киргизской ССР, члена Фрунзенского горкома партии и другие общественные обязанности с артистической деятельностью, а с 1957 года — и педагогической работой в музыкальном училище им. М. Ку-ренкеева.

К общественным делам артистка относилась столь же добросовестно, как и к своей основной работе. Так будучи неоднократно избранной депутатом Верховного Совета республики (II—VI созывов), она постоянно встречалась со своими избирателями, оказывала им свое содействие, выступала с концертами. Кроме того, С. Киизбаева являлась членом Городского комитета партии, членом Президиума Республиканского комитета профсоюзов работников культуры, председателем Республиканской военно-шефской комиссии и т. п. Все это, естественно, занимало массу времени, но певица никогда не высказывала своего недовольства и выполняла все возложенные на нее поручения аккуратно и в срок.

За два сезона, когда С. Киизбаева возглавляла театр, на его сцене были поставлены оперы «Сказка о царе Салтане» Н. Римского-Корсакова, «Джамиля» М. Раухвергера, «Кармен» Ж. Визе, «Иоланта» П. Чайковского, «Олджобай и Кишимджан» М. Абдраева, балеты «Египетские ночи» А. Аренского, «Бахчисарайский фонтан» Б. Асафьева и «Шопениана» (композиция на музыку Ф. Шопена). Вместе с новым главным дирижером театра В. Руттером, директор приглашает для участия в спектаклях артистов из разных городов страны. Только в сезон 1963 —1964 года на сцене кыргызской оперы выступили такие известные певцы, как П. Лисициан, Д. Гнатюк, Е. Серкебаев, Н. Гусельникова, 3. Бабий, М. Киселев, а также зарубежные вокалисты — М. Шиндиляру (Румыния) и Г. Енев (Болгария). Отметим, что среди гастролеров были не только столичные артисты, но и певцы из Киева, Минска, Алма-Аты, Харькова, Челябинска, Петрозаводска. В свою очередь, кыргызские мастера сцены успешно выступали за пределами республики.

Кроме гастролей, проводились встречи с театральными деятелями, специалистами разного профиля. В частности, тогда перед артистами балетной труппы выступил с лекциями теоретик хореографии, доцент ГИТИСа Н. Эльяш. Осенью 1964 года, когда в Москве проводились гастроли миланского театра Ла Скала, директор организовала поездку в столицу. Вместе с ней с искусством прославленных мастеров бельканто познакомились и члены художественного совета театра А. Арефьев, Н. Давлесов, А. Мырзабаев, К. Молдобасанов.

Однако руководство большим театральным коллективом, насчитывающим свыше четырехсот человек, было делом весьма хлопотливым и неблагодарным. Как это нередко бывает в творческих коллективах, здесь тоже случались конфликты между художественным руководством и артистами, возникали интриги и т. п. Все это, естественно, отражалось на качестве спектаклей. С другой стороны, постоянный контроль за театром со стороны директивных органов, требовавших создания «высокоидейных, правдиво отражающих современную действительность» произведений, способствовал появлению оперных спектаклей, не пользующихся успехом у зрителя и отталкивающих его от театра. Таковыми были почти все спектакли на современную тему, написанные на политизированные и надуманные сюжеты — «Сын народа», «Молодые сердца», «Мурат», «Ак шумкар», «Сердце матери» и другие. Появление таких спектаклей не способствовало популярности театра. Какое-то время они шли при полупустом зале, а затем и вовсе сходили со сцены. Государство тратило впустую значительные материальные средства, а артисты теряли драгоценное время и отвлекались от настоящего дела.

В апреле 1964 года в печати появилась статья Бибисары Бейшеналиевой, в которой прима-балерина театра дала критическую оценку положения дел в балете, а в сентябре с подобной статьей выступил журналист А. Боров [72]. В этой публикации была высказана довольно резкая по тем временам критика в адрес оперного театра. В частности, в ней отмечалось низкое качество спектаклей, невысокий уровень вокального и сценического мастерства артистов, ухудшение дисциплины. Несмотря на все усилия, предпринятые директором, положение дел в театре оставалось сложным. Поэтому С. Киизбаева покинула беспокойную и отнимавшую массу времени административную работу и полностью посвятила себя исполнительской деятельности. В 1964 году Киргизский государственный театр оперы и балета отметил 25-летие первой национальной оперы «Айчурек». В связи с этим событием композитор Владимир Власов направил Сайре Киизбаевой письмо, в котором были такие строки: «Айчурек» — наша юность. Юность кыргызского искусства. И как радостно, что то, что было нами создано 25 лет тому назад, осталось не только в нашей памяти, но сохранилось в народе, для которого мы и творили. Мне кажется, работа наша была столь удачна потому, что все мы были вдохновлены одной целью, одним желанием и дружно, самозабвенно отдавали все, что имели, все, что могли, для общего, дорогого нам дела...» [73].

Опера «Айчурек» установила своеобразный рекорд по популярности среди зрителей — за 25 лет она ставилась более пятисот раз, а ее слушали более 300 тысяч человек.

Несколько иной была судьба другого национального спектакля — оперы «Манас». В 1966 году, т. е. ровно двадцать лет спустя после первой постановки оперы, театр вновь вернулся к этому произведению. Учитывая критические замечания, высказанные в свое время в адрес оперы, композиторы и либреттисты подвергли свое сочинение значительной переработке.

Весной обновленный «Манас» был показан зрителю. Как и прежде, партию Каныкей исполняла Сайра Киизбаева. Заметим, что эта партия сравнительно не велика по объему. Она содержит, не считая отдельных ансамблевых фраз, всего два сольных номера — арию и ариозо. Однако С.Киизбаева и на данном музыкальном материале сумела создать довольно весомый и впечатляющий образ, наделив свою героиню всеми, присущими ей качествами — твердостью характера и ясностью ума, сочетающимися с мягкой женственностью и благородством. Выступлению артистки в премьерном спектакле предшествовала большая подготовительная работа. Несмотря на то, что роль хорошо была знакома ей по постановке 1946 года, С. Киизбаева не пошла проторенным путем, а вновь, как и в былые годы, тщательно искала штрихи и детали для сценического воплощения образа, правда, теперь ей помогали громадный жизненный опыт и мастерство, приобретенные за десятилетия работы в театре.

«Как много ума и такта проявила Киизбаева в поисках характерных черт своей героини, стараясь создать многогранный и очень цельный образ, — рассказывал композитор В. Фере, — как искала она спокойствие движений, пластичность жестов, и, полные "чувства достоинства, неторопливые повороты головы. Взгляд — то задумчиво устремленный вперед, как бы старающийся провидеть будущее, то полный волевой решимости, то скромно потупленный долу. Найденные ею черты артистка старалась подчеркнуть и в вокальной фразировке, не преувеличивая эмоций, придавая весомую значительность каждому произнесенному слову... Даже и там, где Каныкей молчит, Киизбаева продолжает жить жизнью своей героини» [74].

Спектакль хорошо был принят зрителем и критикой. Его исполнителями были преимущественно артисты, пришедшие в театр в 50-х годах — И. Деркимбаева (Канаим), С. Токтоналиев (Сыргак), А. Джумабаев (Кыргыл-Чал), И. Леонов (Алмамбет), и совсем молодые — X. Мухтаров (Конурбай), М. Темирбеков (Чубак). Главные партии исполняли ветераны сцены — С Киизбаева и К. Чодронов (Манас). В рецензии на премьерные спектакли образ Канаим был признан одним из самых ярких, а само выступление С. Киизбаевой определено как «филигранная работа большого художника» [75].

Постановку спектакля осуществили дирижер К., Молдобасанов, режиссеры Р. Захаров и А. Куттубаев, художник А. Арефьев. Успеху «Манаса» во многом способствовала великолепная режиссура, выполненная под руководством выдающегося балетмейстера, много лет проработавшего в Большом театре и неоднократно-выступавшего в качестве режиссера, Р. Захарова.

В конце 1966 года опера «Манас» была представлена на творческом отчете мастеров искусств Кыргызстана в Москве и Ленинграде. В распоряжение кыргызских артистов были предоставлены лучшие сценические площадки — Кремлевский Дворец съездов в Москве и Мариинский театр в городе на Неве. Зрители двух крупнейших городов страны с симпатией отнеслись к новым работам кыргызстанцев (наряду с «Манасом», в гастрольную афишу театра вошли оперы «Оптимистическая трагедия» А. Холминова, «Ромео, Джульетта и тьма» К. Молчанова, балет М. Раухвергера «Чолпон», концертные программы).

В отзывах и рецензиях на спектакли было немало добрых слов, сказанных в адрес С. Киизбаевой. «Партия Каныкей, жены Манаса, исполняемая народной артисткой СССР С. Киизбаевой, производит сильное впечатление не только благодаря превосходному владению вокальной техникой, но и тонким сценическим воплощением самого образа», — писал критик И. Рехин на страницах ленинградской «Смены» [76].

Партия Каныкей была последней сценической работой артистки. Она исполняла ее еще в течение нескольких лет и всегда ее выступления пользовались заслуженным успехом у зрителя. Этой партией Сайра Кииз-баева как бы подводила итог своей многолетней артистической деятельности. И было очень символично, что в начале своего пути певица была юной красавицей Айчурек, а теперь, завершая его, она представала перед зрителями в образе мудрой и благородной Каныкей — верной спутницы и соратницы легендарного Манаса.

Вскоре после возвращения с отчетных гастролей, С. Киизбаева приняла участие в месячнике советской культуры в Англии. В состав представительной делегации вошли известные режиссеры, артисты, писатели, переводчики англоязычной литературы. Гости ознако милйсь с достопримечательностями Лондона и его окрестностей, посетили дом-музей Бернарда Шоу и мемориальный театр Шекспира в Страдфорде-на-Эйвоне. Состоялись встречи с английскими деятелями искусства, артистами, преподавателями школ и колледжей, учеными Британской академии наук.

В 1967 году в жизни Сайры Киизбаевой произошли два важных события: певица, не прекращая пока работу в театре, начала преподавать в только что организованном институте искусств, а осенью общественность города в торжественной обстановке отметила 50-летие со дня рождения и 30-летие творческой деятельности артистки. В театре оперы и балета состоялся юбилейный вечер, на котором друзья и коллеги С. Киизбаевой, многочисленные почитатели ее таланта сказали немало теплых и искренних слов в адрес выдающейся кыргызской певицы. В одном из приветствий, поступившем от имени коллектива театра, говорилось: «Ваше вдохновенное творчество, замечательной оперной певицы, одного из создателей национального музыкального театра, составляет славу и гордость кыргызского народа, целую эпоху в развитии кыргызского оперного искусства. Всю свою жизнь и творческую судьбу Вы связали с Кыргызским государственным театром оперы и балета, снискав уважение всего коллектива, деля с ним радости и трудности. Многие победы и достижения театра связаны с Вашим именем, с Вашей долголетней работой. Пройдут года. Кыргызский оперный театр, национальное музыкальное искусство достигнут новых вершин в своем творческом развитии, вырастет новое поколение одаренных высокопрофессиональных певцов, но никогда не изгладятся в памяти народа, слушателей и зрителей образы Айчурек, Татьяны, Чио-Чио-Сан, являющиеся вершиной не только в Вашем творчестве, но и всего кыргызского музыкального театра...» [77].
НАСТАВНИК МОЛОДЫХ ВОКАЛИСТОВ
Открытие первого в республике высшего учебного заведения искусств поставило перед его руководителями и сотрудниками ряд неотложных проблем. Появились они и у заведующей кафедрой сольного пения Сайры Киизбаевой. Необходимо было сформировать педагогический коллектив, разработать основные принципы деятельности кафедры, педагогические установки. Поскольку приходилось начинать « с нуля», а опыта работы в вузах у первых преподавателей-вокалистов института не было, то дел у руководителя кафедры оказалось предостаточно. Однако С. Киизбаева, умевшая любое начатое дело доводить до конца и неуклонно добиваться поставленной цели, активно взялась за работу.

Решением правительства республики для института искусств было выделено пятиэтажное здание, расположенное в южной части города. Построенное по типовому проекту общежития, оно мало подходило для учебного корпуса. Однако выбора не было и приходилось довольствоваться тем, что имелось. Часть классов корпуса была выделена для занятий по вокалу. При непосредственном участии С. Киизбаевой они были оборудованы всем необходимым. Одновременно приобретались инструменты, учебные пособия, комплектовалась нотная библиотека и фонотека.

Летом были проведены вступительные экзамены, а в октябре начались учебные занятия. К этому времени был уже сформирован педагогический коллектив. Его основу составили солисты оперного театра — С. Киизбаева, М. Темирбеков, С. Бекмуратова, Г. Ахунбаева. Кроме того, в число первых преподавателей кафедры вошли и приглашенные молодые специалисты — Л. Георгиева (Алма-Ата), Л. Петренко (Ташкент) и др. В последующие годы кафедра пополнилась такими яркими именами, как Б. Минжилкиев, В. Муковников, И. Деркимбаева...

В короткое время С. Киизбаевой удается сплотить вокруг себя дружный коллектив и начать вести плодотворный педагогический процесс. С целью повышения теоретического уровня преподавателей и изучения опыта работы известных педагогов-вокалистов, руководитель кафедры постоянно организует методические семинары, на которые приглашаются ведущие специалисты из различных консерваторий страны. Много ценного и полезного узнали преподаватели института из сообщений Ю. Барсова (Ленинград), Т. Михайловой (Киев), 3. Паулаускас (Вильнюс), Н. Голышева (Свердловск). В свою очередь, кыргызские педагоги-вокалисты проходят ассистентуру-стажировку в центральных вузах страны, принимают участие во всесоюзных конференциях, семинарах и т. д.

Благодаря высокому авторитету певицы, она неизменно включается в состав жюри крупнейшего певческого смотра страны — Всесоюзного конкурса вокалистов им. М. И. Глинки, а, начиная с середины 70-х годов, в нем принимают участие и студенты Кыргызского государственного института искусств. Так, на конкурсе, проходившем осенью 1977 года в Ташкенте, хорошо показала себя на первом-втором турах воспитанница С. Киизбаевой Сайрагуль Чоткараева. Успешно выступают ее питомцы на республиканских и зональных конкурсах: так, в период с 1970—1987 годы лауреатами этих конкурсов, а также республиканских недель творческой молодежи, стали Л. Лиясова, В. Абдуллаев, Э. Айталиева, Т. Бабашева, А. Карыпбаев, Р. Абдубачаев, О. Жижерина, Б. Коробаева, Г. Ракк, С. Чоткараева, Л. Шлоттгауэр и другие. Начиная с 80-х годов, выпускники института искусств начинают успешно выступать и на всесоюзных конкурсах. Все это стало возможным благодаря твердой основе, которая была заложена С. Киизбаевой, наметившей верный курс деятельности кафедры и работы ее педагогов.

О целях и задачах кафедры хорошо сказала ее заведующая в одном из своих интервью. «Важнейшая задача, — подчеркнула певица, — поднять кыргызское вокальное искусство на уровень самых лучших современных певческих школ, повысить технику вокала. Тут нам предстоит еще много работать, но меня радует, что мы на верном пути. Я отстаиваю этот принцип и не устаю повторять это всем нашим педагогам, что мы должны очень бережно подходить к молодым певцам и заботиться о сохранении чистоты голоса, его тембрового богатства. Мы должны работать с певцом очень технично, внимательно, не перегружая его связки, давая на них нагрузку не больше, но и не меньше необходимого» [78]. Сама же Киизбаева весь свой богатейший опыт и знания, полученные в Московской консерватории и во время стажировки в Большом театре, щедро передавала своим питомцам. Для них она не жалела ни сил, ии времени. Ее класс в институте и большой гостеприимный дом всегда были открыты для молодых вокалистов.

Несколько лет спустя после открытия института был сдан в эксплуатацию его второй корпус, построенный с учетом специфики работы учебного заведения и располагавший всем необходимым для ведения плодотворного учебного процесса. Сайре Киизбаевой был выделен просторный и светлый класс на третьем этаже (№ 26), в котором певица проработала почти два десятилетия. Десятки вокалистов прошли через эту аудиторию, получив здесь не только прочные профессиональные знания, но и уроки гражданственности, гуманизма.

Первые годы работы в институте С. Киизбаева продолжала еще время от времени выступать на сцене оперного театра, исполняя ведущие женские партии в спектаклях «Айчурек», «Манас» и другие. Однако, начиная с 1972 года, она полностью прекратила свою артистическую деятельность. Отдав более тридцати лет беззаветному служению театру, сцене, артистка столь же самозабвенно и увлеченно занялась трудным и благородным делом подготовки и воспитания молодых вокалистов. Всю свою энергию, сердечную теплоту и жар души она вложила в своих учеников. Требовательная и принципиальная от природы, С. Киизбаева была удивительно мягкой и доброжелательной по отношению к своим студентам. В ее классе всегда царила атмосфера чуткости, дружелюбия и взаимопонимания. Сайра Ки-избаевна по-настоящему любила своих питомцев и заботилась о них как о собственных детях: особенно была внимательна к состоянию певческого аппарата молодых вокалистов.

Со своими студентами она занималась очень добросовестно и бережно, добиваясь правильного развития голоса.

Самое сложное в вокальной педагогике — это постановка голоса. Киизбаева хорошо знала особенности строения голосового аппарата человека и саму природу пения. Умела она и просто, доходчиво рассказать об этом студенту — ведь без ясного понимания физиологических свойств вокала и техники звукоизвлечения невозможны плодотворные занятия по данной дисциплине. Студенты класса С. Киизбаевой четко понимали, что от них требуется, и следовали во всем советам педагога.

Если вокалистка замечала какие-то неполадки в голосе у кого-либо из своих воспитанников, она тут же отправляла его к врачу-фониатору, который по ее настоянию был включен в число штатных сотрудников института и постоянно следил за здоровьем студентов-вокалистов. Будучи хорошим психологом, преподаватель (позже — доцент, профессор) умела поддерживать у своих подопечных веру в себя, в свои собственные силы. Сайра Киизбаева всегда находила нужные, добрые слова, чтобы отметить, пусть даже самый незначительный успех молодого вокалиста. И, как отмечают большинство воспитанников Киизбаевой, она, несмотря на свою требовательность и прямолинейность, больше хвалила, чем ругала. Это, безусловно, стимулировало учебу, способствовало лучшему усвоению предмета.

«Для нас — студентов-вокалистов Киизбаева была как мать, — вспоминает солистка оперы О. Жижерина. — Мы чувствовали в своем педагоге прочную и надежную опору. К Сайре Киизбаевой всегда можно было подойти в трудную минуту, поделиться своим горем и найти поддержку и понимание. Она была душевно щедрой, энергичной и жизнелюбивой. Ценила порядок, аккуратность, подтянутость. Киизбаева видела в нас будущих артистов и поэтому учила нас следить за своим внешним видом, осанкой, элегантно одеваться. Она интересовалась нашими оценками по другим дисциплинам и искренне переживала, если кто-то из нас получал низкие баллы. Другим ценным качеством нашего педагога была ее честность и объективность. Киизбаева никогда никому не завидовала, и не было случая, чтобы она плохо отозвалась о ком-либо из своих коллег...» [79].

С. Киизбаева была не только хорошим, мыслящим педагогом, но и настоящим наставником, воспитателем молодых вокалистов. Ее многочисленные питомцы единодушно отмечают высокие человеческие качества своего учителя — искренность, отзывчивость, тактичность, душевную теплоту и доброту. Преподаватель постоянно интересовалась положением студентов, помогала им советами и даже поддерживала материально. Причем делала это очень тактично, стараясь не поранить самолюбия молодых людей.

«Когда я училась на втором курсе, — рассказывает С. Чоткараева, — Сайра Киизбаевна предложила мне выступить на республиканском конкурсе молодых музыкантов-исполнителей. Это меня и обрадовало, и озадачило: как петь на сцене, если у тебя нет нарядного концертного платья? Сайра Киизбаевна заметила мое замешательство и стала выяснять его причину. Узнав, что дело всего лишь в платье, сказала: «Ну, это не беда — что-нибудь придумаем». Потом она под каким-то предлогом пригласила меня к себе домой и, достав из шифоньера два небольших отреза — гипюр и шелк — вручила мне их. Материалы были дорогие, я запротестовала, сказав, что не могу принять такой подарок, пыталась предложить деньги. Но моя учительница возмутилась: «Перестань, Сайра, откуда у студентки деньги? Потом, как-нибудь рассчитаешься!» Вскоре платье было сшито, и я выступила в нем на конкурсе. Платье еще долго служило мне, каждый раз напоминая о моем чудесном педагоге» [80].

Обычно урок в классе С. Киизбаевой начинался с небольшой вводной беседы, во время которой педагог, как правило, интересовался самочувствием студентов, делами, успехами и, главное, настроением. Студенты-вокалисты работают одновременно над несколькими различными по характеру музыкальными произведениями, поэтому очень важно, чтобы эмоциональный тон музыки, звучащей на уроке, соответствовал душевному состоянию певца, его настроению. Учитывая это, Киизбаева позволяла своим воспитанникам сделать выбор и работать на занятии над тем сочинением, которому они в настоящий момент отдавали предпочтение.

Часто на уроках С. Киизбаевой присутствовали ее коллеги — педагоги, концертмейстеры. Приглашая их, педагог преследовал две цели — приучить своих питомцев петь «на людях» и узнать мнение своих коллег, с которыми она, невзирая на свой опыт и авторитет, всегда считалась. Среди преподавателей, приходивших в класс Киизбаевой, были Булат Минжилкиев, Ирина Деркимбаева, Марлен Темирбеков... Все это способствовало лучшему усвоению предмета, создавало особый творческий настрой, который столь необходим при занятиях музыкой.

Учебный материал, который использовала С. Киизбаева на уроках вокала, был широк и разнообразен. Кроме традиционных вокализов (Дж. Конконе, Г. Зейдлер, Ф. Абт, Г. Панофка, И. Вилинская), он включал в себя произведения западноевропейской и русской вокальной классики, сочинения кыргызских композиторов, народные песни. Студенты Киизбаевой обязательно пели старинные арии (И. С. Бах, Г. Гендель, Дж. Каччини, А. Скарлатти, Дж. Перголези), арии из опер В. Моцарта, на старших курсах — сольные номера из опер Дж. Верди, В. Беллини, Дж. Пуччини и др. Среди произведений немецких композиторов предпочтение отдавалось песням Ф. Шуберта, Р. Шумана, Й. Брамса, Г. Малера. Все сочинения зарубежных авторов, как правило, исполнялись на языке оригинала. Русская вокальная классика была представлена романсами М. Глинки, Н. Римского-Корсакова, П. Чайковского, музыку которого особенно любила Киизбаева. Поэтому, кроме многочисленных романсов, она часто давала студентам фрагменты из «Евгения Онегина», «Пиковой дамы», «Чародейки», «Опричника»...

Получив в свое время профессиональное образование у представителей русской вокальной школы (Т. Романова, Б. Павловская, М. Мирзоева), С. Киизбаева была убежденным приверженцем этого направления. Она также считала, что русская вокальная классика является хорошей основой для подготовки кыргызских певцов, усвоив которую можно приступать к развитию профессионального, национального по форме искусства Киргизии [81].

Все студенты С. Киизбаевой, независимо от своей национальности, обязательно обращались к кыргызской вокальной музыке. Они пели сольные номера из опер «Айчурек», «Манас», и «Токтогул» В. Власова, А. Малдыбаева и В. Фере, «Олджобай и Кишимджан» М. Абдраева, песни и романсы А. Малдыбаева, М. Абд-раева, К. Молдобасанова, Н. Давлесова, С. Осмонова, М. Бегалиева, С. Бактыгулова... Работая над произведениями кыргызских авторов, педагог уделял большое внимание дикции и правильному произношению слов (класс С. Киизбаевой всегда был интернационален по составу — в нем занимались кыргызы, русские, украинцы, немцы, дунгане и др.).

Однако главным педагогическим принципом Киизбаевой было сохранение индивидуальных характеристик голоса, заложенных самой природой и дополненных профессиональной «обработкой». Естественно, что в процессе обучения много времени уделялось работе над чистотой интонирования, постановкой дыхания, грамотной артикуляцией.

На каждом занятии по вокалу педагог требовал четкого осознания поставленных перед студентом задач и осмысленного пения. Киизбаева учила студентов, что певческий голос должен отличаться не только красотой звучания, а передавать богатейший спектр человеческих эмоций, т. е. он должен быть всегда эмоционально окрашенным, независимо от того, поешь ты оперную арию или романс, либо простое вокальное упражнение.

Хорошо зная специфику вокала, Киизбаева владела многими его секретами, в частности, она умела выправить, так называемый «испорченный» голос, помочь начинающему певцу избавиться от имеющихся у него дефектов. Это была нелегкая работа, требующая большой осторожности и последовательности действий, но педагог редко отказывала обратившимся к ней за помощью вокалистам.

Среди воспитанников Киизбаевой был лирический тенор Уразбай Иманалиев. В 1973 году молодой вокалист, ранее обучавшийся в Алма-Атинской консерватории, приехал во Фрунзе и обратился к педагогу с просьбой помочь ему: усиленные занятия пением во время мутации вызвали специфическое заболевание голосовых связок и спустя несколько лет его педагоги опустили руки...

«Положение у меня было отчаянное, — рассказывает У. Иманалиев. — Я очень любил пение и не мог представить себе жизнь без него. Когда педагоги консерватории вынесли мне «окончательный приговор», одна моя родственница, хорошо знавшая Киизбаеву, посоветовала мне обратиться к ней. Сайра Киизбаевна внимательно прослушала меня и согласилась взять к себе в класс. В течение трех лет, медленно и кропотливо она выправляла мой голос. Конечно, многое сделали специальные упражнения, которые мне давала Сайра Киизбаевна, ее методика, основанная на принципах русской вокальной школы, но главным, решающим фактором, пожалуй, была ее вера в мои силы, которая постепенно передалась и мне. Все это принесло, наконец, желаемый результат, мой голос зазвучал в полную силу. Потом была учеба в аспирантуре Московской консерватории, участие в глинкинском конкурсе, педагогическая работа... Всем, что я достиг в жизни, я обязан Сайре Киизбаевне» [82].

Начиная работать в институте, С. Киизбаева не имела законченного высшего образования, не говоря уже об ученых степенях и званиях. Как известно, певица в течение трех лет занималась в национальной студии при Московской консерватории (1940—41 и 1947—49 гг.) и прошла пятимесячную стажировку в Большом театре Союза ССР (1952—53 гг.). Но главными «университетами» для артистки были, как это отметил В. Власов, ее «умение учиться, умение услышать и отобрать все ценное из того, что тебя окружает, все, что может тебя научить, обогатить» [83].

Однако работать в вузе, не имея соответствующего диплома об образовании, было запрещено. Тогда народная артистка принимает смелое решение: она поступает в Ташкентскую государственную консерваторию, добросовестнейшим образом готовится к экзаменам и экстерном сдает их за полный курс учебного заведения (1971 г.). Вскоре С. Киизбаева становится доцентом (1973 г.), а в 1978 году ей первой среди вокалистов республики присваивается звание профессора.

В 1977 году музыкальная общественность республики отметила 60-летие певицы. В оперном театре состоялось чествование юбиляра. Журнал «Музыкальная жизнь» и большинство республиканских газет опубликовали обширные материалы, посвященные этому событию. Авторы статей отмечали и достижения именитой артистки в деле подготовки молодых специалистов. «Сайре Киизбаевой есть чему научить артистическую молодежь, писал на страницах «Советской Киргизии» композитор Н. Давлесов, — ее творческий опыт исключительно богат и она отдает его своим ученикам щедро, проявляя присущий ей талант, энергию и желание отдать себя людям без остатка» [84].

Кыргызский академический театр оперы и балета им. А. Малдыбаева получает хорошее подкрепление в лице молодых солистов, получивших отличную профессиональную подготовку в классе С. Киизбаевой. Так, осенью 1978 года в оперную труппу театра была принята С. Чоткараева, несколько позднее — И. Джол-дошева, Р. Абдубачаев, О. Жижерина... Однако связь с бывшими учениками не прерывается — они продолжают навещать своего педагога, берут у нее уроки, советуются, приглашают на свои выступления. С. Киизбаева никогда не отказывает своим питомцам; она искренне радуется их успехам и тяжело переживает за неудачи. Однажды журналист А. Баршай, хорошо знавший певицу и часто писавший о ее творчестве, спросил ее, можно ли сравнить чувства певца на сцене с тем, что испытывает педагог, когда поет его ученик. Ответ Киизбаевой был таков:

«Сравнить можно, да только волнение педагога неизмеримо сильнее, глубже, тревожнее. Ведь когда поешь сам, знаешь свои возможности, надеешься на себя, думаешь только о себе. А вот когда твой ученик на сцене, а ты в зале, да еще между вами суровое жюри, тут уж всерьез лихорадка тебя затрясет. Ты выпустил птенца и ты уже не властен над ним: ни помочь, ни подсказать, ни поправить его уже не можешь. Все, что ты вложил в него, все, чего вместе с ним достиг тяжелой, нервной, кропотливой работой, должно сейчас проявиться, обнаружить себя. А вдруг он возьмет сейчас ноту чуть выше или чуть ниже, вдруг не вовремя вступит, забудет слова или просто даст «петуха?» О, как сжимаешь ручки кресел в такие минуты! Зато как легко на душе, как радостно, когда споет питомец твой чисто, грамотно, культурно, да если еще и артистично, в стиле пьесы, в образе ее» [85].

В другом интервью певица призналась: «Я хочу, чтобы мои ученики были творцами. Чтобы они в сценической жизни умели самостоятельно и интересно мыслить песней, арией, а не просто, холодно и безразлично копировать других исполнителей» [86].

Достигнув многого, благодаря трудолюбию, С. Кииз-баева требовала такого же отношения к делу и от своих студентов. Она не выносила праздности, лености, необязательности. Главным для нее было серьезное, вдумчивое отношение к учебе, преданность искусству. «Как бы ни старались педагоги, — говорила Сайра Киизбаевна, — если нет встречной напряженной работы студента, если он не горит, не стремится овладеть мастерством, не занимается самостоятельно, из такого студента не выйдет настоящего певца» [87].

В 1983 году ректором института искусств был назначен видный музыкальный деятель республики, композитор и дирижер К. Молдобасанов. Одним из его начинаний стала организация кафедры оперной подготовки. Руководство кафедры было возложено на С. Ки-избаеву, взявшую на себя все трудности по налаживанию ее плодотворной работы. Новые заботы не были обременительны для вокалистки (хотя их было немало), а даже, наоборот, в непрерывном творческом поиске Киизбаева видела смысл своего существования, и этому принципу она была верна на протяжении всего жизненного пути.

Вместе с С. Киизбаевой на кафедре работали дирижеры К. Молдобасанов, В. Щесюк, Б. Лебедев, режиссер К. Арзиев, концертмейстеры Н. Яхонтова и Е. Вельская, балетмейстер Р. Уразгильдеев. Студенты-вокалисты, специализирующиеся как оперные певцы, получили прекрасную возможность пройти полноценную подготовку к работе на сцене. Каждый год силами студенческого коллектива осуществлялись постановки различных оперных спектаклей, сдача которых проходила на сцене кыргызского оперного театра. Так, в период с 1983 по 1988 год на кафедре оперной подготовки были освоены оперы «Айчурек», «Риголетто», «Травиата», «Севильский цирюльник», «Зори здесь тихие», музыкальная комедия «Осторожно, невеста!» Впервые в республике силами студентов-вокалистов была поставлена опера Б. Асафьева «Казначейша»...

Теперь С. Киизбаева учила не только петь, но и показывала, как воплощать на сцене образ, помогала студентам осваивать искусство мимики, жеста, движения. Благодаря ее громадному артистическому опыту, эти уроки были чрезвычайно полезны для будущих оперных певцов. Вместе с режиссером К. Арзиевым С. Киизбаева разрабатывала драматургические линии спектакля, определяла логику поведения персонажей, часто сама иллюстрировала, как лучше обыграть ту или иную сценическую ситуацию, мизансцену, неизменно добиваясь от исполнителей простоты и естественности актерской игры.

Хорошо зная людей, С. Киизбаева умела выявить в каждом студенте заложенные в нем потенциальные возможности, помочь раскрыться, преодолеть природную скованность, стеснительность. И молодые люди, постоянно ощущавшие материнскую заботу и опеку, отвечали педагогу доверием, старались выполнять все его требования.

С. Киизбаева не была педагогом-деспотом — она никогда не подавляла воли студента, а, наоборот, всячески поощряла инициативу, творческое отношение к делу.

Как среди студентов, так и среди преподавателей, С. Киизбаева пользовалась большим уважением и авторитетом, чему во многом способствовала ее широкая эрудиция и компетентность. Благодаря своей неутомимой подвижнической деятельности, профессор была в курсе всех вопросов, касающихся вокала. Она была постоянным участником всевозможных вокальных конференций и семинаров, членом жюри конкурсов, неизменно посещала концерты, спектакли, читала специальную литературу. Часто выезжая в республиканские музыкальные училища и в консерватории братских республик в качестве председателя государственной экзаменационной комиссии, С. Киизбаева располагала ценной информацией об уровне подготовки вокалистов в учебных заведениях страны. Своими мыслями и наблюдениями она обязательно делилась с коллегами по кафедре.

Наряду со своими непосредственными обязанностями, связанными с работой в институте, С. Киизбаева уделяла большое внимание общественной деятельности. Кроме ранее названного, она входила в состав различных комиссий при республиканском министерстве культуры, неоднократно выезжала в командировки по Киргизии, разыскивая талантливых молодых людей — будущих абитуриентов института, выступала с беседами об искусстве перед студентами вузов города.

За тридцать лет преподавательской работы в музыкальном училище и институте С. Киизбаева подготовила более пятидесяти высококвалифицированных специалистов. В их числе — народные артисты Кыргызстана Э. Молдокулова и С. Чоткараева, солисты Кыргызского театра оперы и балета Р. Абдубачаев и О. Жижерина. Многие воспитанники С. Киизбаевой посвятили себя педагогической деятельности и успешно продолжают дело, начатое их наставником — У. Иманалиев, Дж. Джалгасынов, Б. Коробаева, С. Максими-шина, Е. Райская, Т. Баязова и другие, работают в различных коллективах и учреждениях искусства республики. Но не только в Киргизии трудятся бывшие ученики вокалистки. Так, заслуженная артистка Узбекистана Л. Крылова поет в Ташкентском театре музкомедии, Г. Ракк — в Новосибирской опере, а последняя ученица С. Киизбаевой Л. Шлотгауэр выступает в городе Линген (Германия).

В 1987 году С. Киизбаевой исполнилось 70 лет. Но юбилейный год был омрачен неожиданной болезнью. Весной профессор была приглашена в Алма-Ату для работы в качестве председателя государственной экзаменационной комиссии кафедры вокала консерватории. Все шло своим чередом, но вдруг появились первые признаки заболевания. Месяц спустя, во время лечения на курорте Иссык-Ата, состояние здоровья певицы резко ухудшилось. В результате обследования, проведенного во Фрунзе, врачи пришли к заключению: требуется немедленное хирургическое вмешательство.

С. Киизбаева стойко перенесла тяжелую операцию, а осенью она уже приступила к работе в институте. В течение всего учебного года она, несмотря на слабость и недомогание, добросовестнейшим образом выполняла свои обязанности — занималась со студентами, готовила к выпуску свою последнюю ученицу Л, Шлотгауэр и даже принимала участие в общественной жизни института. Так, весной 1988 года профессор приняла участие в торжествах, посвященных 20-летию института: в Большом зале Киргосфилармонии состоялся отчетный концерт, в котором приняли участие студенты и преподаватели. По пути в филармонию С. Киизбаева вместе со своими коллегами попала в автомобильную аварию. К счастью, серьезных травм никто не получил. Кто-то предложил Киизбаевой отвезти ее домой, но она категорически отказалась от этого и присутствовала на концерте до самого его конца. Таков был характер певицы — твердый и бескомпромиссный.

К осени состояние здоровья С. Киизбаевой значительно ухудшилось. И хотя родственники скрывали от нее причину заболевания, она, конечно, догадывалась о своей болезни и стойко переносила ее. Чувствуя приближение конца, С. Киизбаева пригласила к себе всех близких и попрощалась с ними. Через три дня, утром 11 октября 1988 года ее не стало. Жизнь прославленной певицы и педагога, столько много сделавшей для людей, оборвалась. Сайра Киизбаева была похоронена на Ала-Арчинском кладбище, позже здесь был установлен надгробный памятник.

Вдохновенный и самоотверженный труд Сайры Киизбаевой по достоинству оценило государство. Ей были присуждены высокие почетные звания, она была награждена пятью орденами, многими медалями и нагрудными знаками. Трудовая книжка не смогла вместить всех благодарностей, которые выносились артистке за ее вклад в развитие искусства республики. Но главной наградой, пожалуй, были любовь и признательность народа, сопутствовавшие певице на протяжении всего ее творческого пути.