МОЯ УЛИЦА – имени ГРИБОЕДОВА.
По рекомендации Анны Поправко прочитал рассказ Валерии Шишкиной "Розы и нефть" и мне показалось странным, что на него долго никто не реагировал. Я решил, что это ближе моему поколению. В этом рассказе я узнал запахи своего детства - неповторимый запах грозненской пыли и грозы. Я жил примерно в полукилометре от описанного места - в начале улицы Грибоедова, наша улица начиналась от "Тепловозки", так назывался в народе район, примыкавший к железной дороге, огороженный и когда-то охраняемый как стратегический объект. За железными воротами, ведущими во двор, располагались бараки в которых жило очень много людей, очевидно железнодорожников, и хотя там было много детей и возможно кто-то из них учился в нашей школе, мы с ними практически не общались - эти ворота разделяли нас как два мира. Очевидно это социальное разделение осталось с дореволюционных времен -там жила рабочая беднота, а на нашем квартале располагались казачьи владения. Эти владения постоянно дробились на маленькие дворики и распродавались. В один из таких двориков попали в 1953 году мои родители. Вдова убитого в гражданскую войну казака, баба Саня (фамилию ее к сожалению не помню), продала им третью часть своего владения, одну треть она оставила себе и одной из дочерей, а вторую отдала другой дочери - тете Вере, дочь которой Алла Солнышкина, повела меня с собой на открытие школы №20 в 1954 году. Баба Саня была единственным человеком на улице не боявшимся вслух ругать Советскую власть и именно от нее я узнал на чьей стороне были казаки во время гражданской войны. Несмотря на запреты взрослых общаться с бабой Саней (а они боялись за нас), она была самым авторитетным человеком на улице. Еще бы - баба Саня торговала семечками, единственная на несколько улиц, да еще какими, за ними приходили даже от вокзала с той самой Рабочей улицы. Торговля начиналась к вечеру, когда все неработающие женщины управившись с хозяйством выходили на улицу обсудить жизнь и присмотреть за своими чадами, естественно, они собирались возле семечек, благо у бабы Сани перед двором была врыта широкая скамейка. Мужчины поужинав выходили поиграть в домино.
До начала 60-х асфальтированы были только поперечные улицы ведущие к вокзалу - Рабочая, Чичерина, а на наших улицах было деревенское раздолье, машины заезжали редко, разбивая в пыль колеи возникшие во время дождя. Эта летняя грозненская пыль детства осталась в памяти навсегда - пройдешь босыми ногами по раскаленному тротуару и каменистой почве опустишь их по щиколотку в мягкую, как мука, сверху горячую, а внизу прохладную пыль и такое блаженство охватывает тебя, что и не хочется уходить, а надо бежать - на другом углу играют в футбол - как же без меня. Надоел футбол, а не сыграть ли нам в "клёк". Темнеет, не видно ни футбольных ворот, ни "клёк"а, пора переходить к вечерним занятиям, это уже совместно с девчонками, им тоже надоели "классики" и прыгалки. И допоздна - "кулючки" как у нас называли прятки или "казаки-разбойники". Ни в коем случае не заходить домой и не попадаться на глаза родителям -"загонят", насовсем или поесть. Какое было счастье когда ужин разрешали заменить на кусок чёрного хлеба с солью (а иногда и с чесноком, втёртым в горбушку ноздреватого чёрного), главное выпросить несколько кусочков, чтобы хватило на всех. Хотя я был довольно-таки домашним ребенком и не могу сказать, что меня воспитала улица. Но она таки меня воспитала, по крайней мере она сыграла в воспитании почти такую же роль как и семья, школа дала значительно меньше. Улица не прощала подлости, позволяла быть слабым, но недолго, учила дружбе и взаимопониманию.
Может быть наша улица (т.е. квартал в котором мы жили) была уникальна, во всяком случае, моя мама до сих пор отношения с людьми оценивает так - "здесь соседи -прям как у нас на Грибоедова", а может это была эпоха общественной жизни - все это было до телевизора, теплых туалетов, при обязательном еженедельном посещении общественной бани и кинотеатра.
...как же давно это было. Мне еще не было семнадцати.
***
Моя родная улица им. Грибоедова прежде (до ВОВ) называлась Алханюртовской. На моей памяти часть улиц нашего района переименовали в честь космонавтов, так Котельная стала Поповича, появились улицы Титова, Николаева, но вместо каких не помню, была еще улица Механическая, тоже не знаю, как стала называться,
уже после моего отъезда из Грозного, в 70-е годы Пехотную переименовали в Чернокозова. Я помню этого вредного деда, которого часто приглашали в нашу школу на всякие коммунистические праздники, вся его заслуга была в том, что он будучи ветераном гражданской войны (а таких было в городе немало и некоторые воевали поочередно и за красных и за белых) был еще якобы близко знаком, или даже был секретарем у известного пролетарского писателя Николая Островского.
По замыслу педагогов ветеран должен был делиться с нами воспоминаниями о своем несгибаемом друге, но видимо это уже так надоело, что дедуля сбивался на свое недовольство нынешним поколением, понося наши новомодные прически одежду и неуважение к старшим. Слушать это было совершенно неинтересно, тем более, что среди ветеранов Великой Отечественной войны, которых часто приглашали к нам в воспитательных целях были интересные рассказчики, да им и было что рассказать. Я знаю, что Чернокозов жил где-то в нашем районе, видимо на той самой Пехотной.
***
……Вспомнили - таки игры. Друзья ведь мы на них выросли! Даже самые нелепые игры были нужны нам для развития. Конечно, тогда мы об этом не думали, а играли, потому что интересно. Играли и в «клёка» и в «цикорика», на нашей «улице» «цикорик» не прижился, желающие ходили на соседние улицы. Различия весьма незначительные, я помню только одно, главное, «клёком» назывался деревянный брусок – в идеале городок, а «цикориком» пустая консервная банка. И этот предмет надо было вышибить из небольшого круга, или хотя бы свалить, бросая палку-биту ( забыл и ее особое название) поочередно с 3-х разных линий, не помню всех тонкостей правил, да они и несколько различались в различных районах города, где мне пришлось играть или наблюдать. Главное, что в игре был «водящий», впрочем это слово я узнал впоследствии из литературы, у нас же бедняга не водил, а «маялся», и если кто-то повел себя в игре недостойно, то коллектив мог принять решение «замаять» его, то есть играть все – против одного, не давая спуска и не выдавая своих. В обычных же условиях такая игра- когда кто-то, даже родные братья или ближайшие друзья, объединялись- считалась нечестной, и уличенные в сговоре с позором изгонялись из игры.
Лет с 8-ми и до 14-ти «клёк» и футбол, а чаще «дыр-дыр»(мы различали их по размеру ворот и можно ли ловить мяч в воротах руками, число играющих большого значения не имело) были основными нашими летними играми. Игра могла продолжаться несколько часов, иногда играющие сменялись, но игра не прекращалась часто до полной темноты, когда мяч или «клёк» уже нельзя было разглядеть.
Весной и осенью, после дождя не то что бегать, даже ходить по грозненским улицам было непросто во все времена, особенно в моем безасфальтовом детстве. Это было время «колов». Пока на нашей улице не провели газ, недостатка в отменных колах у нас не было, надо было только тайком от родителей выбрать в дровяном сарайчике хороший дубовый колышек, и, что мне лично редко удавалось, хорошо заточить его острым топориком. На худой конец найти хорошую палку на акации и сделать кол из нее ( тоненькие колышки имели свое название, а большие и толстые, дубовые – своё, долго помнил эти названия – да вот забыл, спасибо Лев (Вениславский) напомнил Дубину, может вспомните и все другие названия?). Для Анны (Поправко), а может не только для нее, надо немного рассказать об этой игре. Для игры требовалось как минимум два игрока с достаточным количеством колов, и хотя бы небольшой островок хорошо взбитой грозненской грязи, такой чтобы в нее можно было поглубже вбить брошенный с размаху хорошо заточенный кол. Следующий игрок должен был так вбить свой кол, чтобы при этом чужой кол упал, сбитый кол становился добычей. Игра продолжалась, пока в игре оставался хотя бы один кол. Если у кого-то кончались колы, он окончательно выбывал из игры. Из тактических соображений игра обычно начиналась с тоненьких колышков, и только когда из месива грязи торчало много колов, в ход шли Дубины.
Играющих в «клёк» я еще видел приезжая в Грозный в конце 70-х годов. А колы закончились, по крайней мере в нашем районе, наверное не позднее начала 70-х.
(В раннем детстве была еще более чумазая забава – « хлопушки». Они изготавливались из мокрой глины в виде мисочек с тонким донышком, надо было так хлопнуть ею об землю донышком кверху, чтобы последнее разлетелось с громким звуком, при этом обдав всех ждущих своей очереди яркой желтой грязью). Игра в «колы» пожалуй была почище.
Но когда мы стали постарше и ходить совсем грязными стало стыдновато, начались «ножички», было много вариантов этой старинной забавы. Больше всего запомнилось самое эффектное упражнение – бросок «с носика» - нужно было воткнуть ножичек в землю или в дерево, уперев острый кончик ножа в кончик собственного носа придерживая кончик рукоятки одним пальцем.
Была еще такая интересная игра на 3-4 человека в «дука» с лунками, палками-клюшками и мятой жестяной банкой - может кто-нибудь помнит – там надо было в особый момент приговаривать – «дук, дук запер дук»
Периодически кто-то приносил из других районов города новые игры, но большая часть этих игр не прививалась или модифицировалась с учетом наших привычек и наличия требуемых аксессуаров.
Одна девочка из Москвы гостившая у кого-то из соседей научила нас играть в старую русскую игру – лапту, и в более простую и на время прижившуюся игру с мячом –«штандер».
Да и сами мы были достаточно изобретательны. Каждое лето мы придумывали десятки новых игр, но как правило интерес к этим играм угасал через несколько дней. Надолго прижились только «деревянный теннис», «мушкетеры» и «чакушки».
Наберусь наглости заявить, что во всяком случае в нашем районе – в окрестностях 20-ой школы, мы были инициаторами этой игры. Сказать, что мы ее придумали тоже было бы большим нахальством, мы только нашли легальный способ играть в старинную русскую азартную игру. И название ее знал и из книжек (возможно «в бабки»), и как ее называли тогда в Грозном, да уже не помню, но играли монетами. Эта игра долго привлекала мое внимание, но взрослые ребята не подпускали нас к ней, и никак не удавалось узнать правила. Но как-то возле «Дома крестьянина» - весьма злачного места, я наблюдал издалека за тем, как играют в нее взрослые мужчины, а находившиеся неподалеку друзья моего двоюродного брата Валеры, среди которых был уже тогда знаменитый юный борец Феликс Куцель, рассказали мне правила игры. Осталось две проблемы - где взять деньги и где спрятаться от взрослых. На уличном совете (Витя Елисеев, Алик Шишханов, Владик и Арсен Осипянцы и я ) кому –то из моих друзей пришла в голову гениальная мысль использовать вместо монет «чакушки» - крышки от бутылок, блага на нашем углу находилась так называемая «пивнушка», где этих «чакушек» было предостаточно.. Мы попробовали, игра понравилась, но обнаружилось неудобство, «чакушки» часто были кривыми и не укладывались в большую стопку, мы начали их слегка приплющивать, через неделю в эту игру играла уже вся округа, а в следующее лето кто-то принес с улицы Механической потрясающе гладкие как монеты «чакушки», это ребята, живущие возле трамвайных путей приспособили для их изготовления трамвай, они просто подкладывали их на рельсы и прятались в кустах.
Мы играли в эту игру несколько лет, пока наши выигрыши не превратились в огромные кучи мусора раздражавшие родителей. Насколько я знаю, игра была популярна в разных районах города. А на нашей улице интерес к ней не прекращался вовсе - менялись только игроки.
***
….всё мое детство делилось между книгами и играми (Учеба проходила между делом, а школа была и игротекой и библиотекой. Кстати, в школе играли в «Вашу зелень», «перышки» и другие высокоинтеллектуальные игры), тема игр для меня неисчерпаема, поэтому надо остановиться и дать упорядочится спонтанным воспоминаниям.
Вспомнил еще одно забытое слово из детства - "канаться".
Это было очень емкое слово, но я пытаюсь вспомнить только тот его смысл который касался коллективных игр - когда надо было разделиться на более или менее равные по уровню команды, чаще всего это было связано с футболом. Как правило, лидеры двух будущих команд определялись бесспорно, а вот поделиться кто за кого из них играет было сложнее - авторитет лидеров был разный. Для справедливого разделения будущие игроки делились на пары согласно безошибочного уличного или школьного "рейтинга" и они должны были канаться между собой. Были еще какие-то способы, но я помню что мы всегда канались на палках, прутиках или даже спичках. Первый из канающихся охватывал всей рукой основание палки, или двумя пальцами -спичку, второй - брался выше, как можно плотнее, и т.д. до тех пор пока есть за что браться. Дальше не помню - либо последний взявшийся имел право выбора команды, либо все последние собирались в одну команду, а их напарники в другую. Когда вспоминаешь это – поражаешься, насколько же разумно все было придумано и видимо задолго до нас. И еще раз понимаешь, какой мудрости учила нас любая игра, особенно коллективная.
Конечно, у нас было больше возможностей для таких игр чем у нынешних детей. И город наш был не сильно урбанизирован и климат позволял долго находиться на улице, и, еще не было такого расслоения общества.
Мы могли играть с детьми из очень разных слоев общества учась друг у друга (в том числе и на отрицательных примерах). В любом случае это расширяло наш житейский кругозор. У нынешних детей кругозор значительно шире нашего и они вообще меньше зашорены, но кажется они значительно хуже знают реальную жизнь. Компьютер и телевизор заменили им уличную "шпану", что многие люди считают полезным – лишь бы не слонялся со шпаной. А мы уже в детстве научились и различать людей и уживаться с ними, в том числе и с теми кого опасается общество. Тема игры - это большая философия. Давайте продолжим наши ... воспоминания об играх
***
….По призыву Анны вспомнить другие забавы, вспомнил такие в которых сам ни разу не решился участвовать - катание на "колбасе", т.е. сзади трамвайного вагона (впрочем она у нас называлась по-другому, я уже не помню как) и еще более опасная уже зимняя забава - "катание на майдане", почему -то так называлось катание по льду обычно на коньках, но иногда и на подошвах ботинок, зацепившись специальным крючком (вроде кочерги - тоже имела свое название, которое я забыл) за проезжающий грузовик. Самое сложное было - вовремя отцепиться, пока не выехал на голое от льда и снега место и при этом не попасть под колеса встречной или идущей следом машины. Да и на глаза водителю попадаться было опасно.
Подпись к фотографии 20-той школы.
Это фото – фрагмент выпускной фотографии моего класса – 11Б (1955-1966). Смотрю на фотографию школы и думаю, что посторонний человек вряд ли что-нибудь на ней увидит. Здания за забором почти не видно, да оно и не отличается от других типовых, не то что 1-ая или 2-ая школы. Но ведь школа – это не здание, это люди. Тот кто учился в этой школе взглянет на фото и вспомнит знойный последний день лета -день переклички. Линейка на пыльной спортивной площадке, заросшей сорняками, среди которых выделяются колючие «арбузики», их бросают друг другу за шиворот, стоит невероятный гомон – как же мы соскучились, не за учебой конечно, а друг за другом. Какое-то ожидание нового, предвкушение радости общения, ведь за лето все мы изменились. Конечно, пройдет месяц трудного отвыкания от летней вольницы, и, все войдет в свое русло. Одни будут тянуться за отличными оценками, другие воевать между собой и с учителями, и все вместе мучительно ждать следующих каникул.
"Феня"
… я обнаружил в книге упоминание об этом языке и оказалось, что язык этот – настоящая "Феня" и знали его еще в 19 веке. И летотъеру ялыкзыру ложетору лашенару летстводеру и шастплацы кульшурытуцы! Смешно писать и читать - но если быстро говорить, то никто ничего не понимал. Длугий
А я это узнал из художественной литературы, встречал у нескольких дореволюционных авторов - это был воровской жаргон, он употреблялся в основном для общения в присутствии как теперь говорят "лохов". И, кажется у Кассиля в "Кондуите и Швамбрании", это уже был язык приблатненных как и мы гимназистов. Здорово, что ты это вспомнил, это трудно назвать игрой и даже забавой, скорее этот язык был частью нашей уличной или дворовой культуры, наряду с колами, ножичками, поджигушками и бесконечным дыр-дыром. (С.М. Федосеев уточнил, что язык придумали бродячие торговцы - афони, отсюда и название!)
По улицам города ходили точильщики и лудильщики, но лудильщик у нас в округе был свой и не один. На повозке кроме старьевщика (что он кричал я и тогда не понимал, тем более не запомнил) ездил сборщик абрикосовых косточек, а может это был один и тот же человек, но в разное время года. Говорили, что он дает за килограмм! косточек глиняную свистульку. По-моему у нас на улице никто ни разу не позарился - уж больно они вкусные были эти косточки.
Мои учителя и соученики.
Моё активное участие в МОСТодеятельности началось с неосторожного упоминания моей школы. Это дало мне повод вступить в беседу, а потом тема так взяла за душу и не только меня, что остановиться оказалось сложно. Всё началось с «Прогулок..». Наряду с множеством берущих за душу названий улиц и незабываемых людей, Станислав Михайлович упомянул своего директора школы - Александра Айрапетовича Захарова. Первым откликнулся Анатолий Молдавский, который не учёл, что мы на пол- поколения младше, и не знал того, что знал я - при раздельном обучении Захаров был директором в мужской 2-ой школе, об этом мне поведал мой коллега Владислав Никифорович Зверев (НИ –63). Да и школа наша открылась лишь в 1954-м году. Вот тут я и встрял в разговор, и ….пошло - поехало, сколько же нас училось в той школе и сколько же мы помним….
Анатолию Молдавскому.
Уважаемый Анатолий! Я рассчитывал на то, что вы откликнитесь, и у меня появится повод поговорить о родной школе, я ведь не сомневаюсь в вашей памяти. Я только думаю, что, если вы конечно не намного старше меня, то мы учились в одной и той же школе, я имею в виду не номер, а здание. Я не помню названия улиц на которые она выходила, кажется одна из них была Карла Маркса, или Таманская, но главное рядом было ПТУ, а через дорогу Нефтяной Техникум (вход в школу был с улицы Николаева, с другой стороны она была отделена забором от ПТУ, а ПТУ выходило на Дагестанскую, улица Карла Маркса проходила между школой и техникумом, а с противоположной стороны школа выходила на улицу Никитина). Я поступил в эту школу в 1955 году, через год после ее открытия, до этого школа с тем же номером была в другом районе города, с первых дней моей учебы, директором школы был Александр Айрапетович Захаров. Я знал, что до этого он работал в другой школе, а от своего коллеги Бориса Борисевича, я узнал, что С.М. Федосеев учился во 2-ой школе. Т.е., если вы ошиблись, то только в слове "тоже", которое в этом случае уместно по отношению ко мне, чему я очень рад и приглашаю вас к совместным воспоминаниям. Я проучился в этой школе до 1966 года, по программе 11-летнего обучения. И закончил при директорстве Рафаила Леонтьевича Арутюняна. Если мы с вами пересеклись годами обучения, то предлагаю вспомнить учителей, школьных знаменитостей и всякие забавные случаи во время учебы. Не знаю только насколько это интересно другим и не уйти ли для этого в личную переписку или в новую тему, я еще малоопытный интернетчик. Решите сами. Еще раз рад приветствовать земляка и соученика. Моя школьная кличка- Газик.
Оказалось, интересно многим и вспомнили многих…
Дорогой Владимир Газарян!
Спасибо тебе за твое письмо. Еще раз хочется поблагодарить Станислава Федосеева за его воспоминания о Грозном, за его память, способную воспроизводить такие интересные, трогательные и важные детали нашей грозненской жизни, имена знакомых и друзей. Он обладает великолепными писательскими способностями и вполне мог бы издать книгу воспоминаний о Грозном.
Редкий автор, описывающий свои воспоминания о людях, о городе, о школьных и студенческих годах, может иметь таких благодарных и заинтересованных читателей какими являются бывшие жители Грозного, города, которого нет и уже никогда не будет, потому что город – это не только его улицы, дома, школы, институты, театры и предприятия, но прежде всего это люди, жители города, и этих людей не вернуть.
Моя память намного хуже его памяти. По 20-й школе (учился в ней в 1954-1963 годах) максимум что я помню – это имена-отчества учителей и их лица, при этом помню лица некоторых преподавателей, но не помню их имен.
Владимир, наверняка мы знаем друг друга в лицо. Мы жили с тобой, по всей видимости, рядом (я жил в доме № 5а по улице Розы Люксембург – это был 4-х этажный кирпичный дом завода «Красный Молот», идя вдоль которого от этой улицы можно было пройти на проспект Победы через арку здания, где находился магазин «Мелодия»), без сомнения, мы имели много общих знакомых.
Последний раз я видел фотографию своего родного дома на полном развороте страниц немецкого журнала «Штерн» в 1995 году, уже будучи в Германии. На этом снимке, снятом со стороны ул. Р. Люксембург, дом был с наполовину разрушенной крышей и перед ним сидела на стуле знакомая старушка, наклонившись над телами молодой женщины и мужчины.
В моем классе учились, из тех, кого помню: Борис Юровский, Гога Арутюнов, Владимир Феньев, Саша Рубан, Владимир Тананьянц, Галина Тагиева, Зоя Попова, Светлана Березкина, Ольга Бабушкина, Галина Майлат, Виктор Крючков, Светлана Сидоркина, Анатолий Юрченко, Тертычный, Ледяев, Елена Воронина, Наташа Степаненко, Лукашин, Таня Пашева, Миша Иванов, Коля Пагин, Земфира Мамедова, Таня Макхунина, Таня(?)Кудинова, Альберт Абдурахманов, Быкова, Березуцкая, Валера Тихонов, Владимир(?) Сегеда, Таня Костина, Люда Привалова и многие другие, которых не могу вспомнить.
Из «смешных» случаев могу припомнить только то, что однажды Александр Айрапетович вызвал меня по какому-то поводу в свой кабинет, я зашел в кабинет и тут же сел на стул, он как закричит на меня: - «Почему ты сел без разрешения?!». С тех пор при входе в любой кабинет я уже знал как подобает себя вести.
…
В конце апреля был в Москве. Встречался со многими нашими грозненцами– с Виктором Резваном, Александром Шехтманом, Игорем Безлихотновым.
Всего тебе хорошего.
Анатолий Молдавский
Анатолию Молдавскому.
Здравствуй Анатолий!
Перехожу на ты, учитывая близость возраста, и пристрастий. Готов подписаться под каждым твоим словом в адрес Федосеева. Пока у меня слишком много эмоций, аж перехлестывают. Немного успокоюсь и попробую расшевелить его, подбросив новые темы. Спасибо огромное и ему и тем, кто это все придумал, от организаторов сайта до организаторов Интернета.
А пока продолжим вспоминать о школе?
Соседями мы с тобой не были, я жил в противоположной стороне от школы, в начале улицы имени Грибоедова. Я уехал из Грозного в 1971 году, и, хотя до 1991 года практически ежегодно навещал родителей, все же много деталей, особенно связанных с названиями улиц помню нетвердо. Я не помню точно, какая из улиц называлась Р. Люксембург, но именно в большом квадрате 5-ти или 4-хэтажек, часть которых выходила через "Мелодию" на проспект, проживало несколько моих одноклассников: Инна Зинченко, Таня Водолазская, и, ребят из параллельного класса, друзей по туризму - Володя Иванов (НИ-66-2), Игорь Муравьев - известный в школе волейболист и гитарист, Саша Круговов, Боря Татаров. И мой лучший друг - сосед по парте в последние 3 года учебы - Коля Пагин. / Впоследствии выяснилось что Таня Король (ныне Козловская), лучшая ученица моего класса, жила в одном подъезде с Анатолием/
К сожалению никого из твоего списка не помню / от ошеломления при первом чтении не увидел в списке Витю Крючкова, который несколько лет был моим одноклассником, также как и младший брат Березуцкой, и даже одного из самых близких в моей жизни друзей - Колю Пагина , но из тех, кто заканчивал за год- два до меня, и мог быть твоим одноклассником помню замечательную пару девушек-красавиц "Ларису Большую" и "Ларису Маленькую", которые ходили по школе всегда только парой и поражали всех контрастностью своей красоты - одна была яркой, высокой с шикарной косой, вторая - маленькой, скромной и рядом с подружкой была практически не заметна, но обе были непременно улыбчивы и приветливы. Так парой они поступили в ГНИ, где я имел удовольствие видеть их еще в течении 4-х лет, неизменно вдвоем везде. Они мои коллеги-геофизики (НИ-65-2). Фамилия одной из них была Мирошник, а второй Татур, сейчас она - Кучугура, и обе они с 1970 года в Ставрополе. Кроме того на год раньше начал учиться мой троюродный брат Валера Газарян и его друг Феликс Куцель, впоследствии известный борец и тренер. Из старых учителей хорошо помню учителей физкультуры: бессменного "Геню-Феню", его-то должны помнить все учившиеся в 20-ой школе, звали его Георгий Федорович, фамилию к сожалению как и большинства других учителей не помню, и, в первые годы учебы - Гусейна Хашимовича, невысокого, необъятного пожилого человека, почти шарообразной формы, и огромной силы, несмотря на возраст, на школьных вечерах, они иногда показывали силовые трюки, поражавшее наше воображение, о них рассказывали, что до войны оба выступали в цирке - борьба и силовые упражнения, вроде Г.Х. даже боролся с самим Поддубным, а когда Г.Ф. вернулся с фронта, и оказался без работы, Г.Х. помог своему бывшему ученику, уговорив взять его на работу без всякого образования. На хиляков вроде меня, Г.Ф. всегда смотрел с печальным сочувствием, помню одному из моих одноклассников крупному но "рыхлому" парню безвольно повисшему на турнике при подтягивании, он бросил в сердцах "Ну, что ты болтаешься как сосиська". Кличка "Сосиська" закрепилась за беднягой до конца школы. Вообще-то в 20-й школе было много спортсменов высокого уровня, особенно футболистов. Из тех кто играл в "Тереке" назову Витю Воропаева, многолетнего капитана команды, в нескольких матчах основного состава выходил на замену мой одноклассник Коля Телков. Ну а самый знаменитый футболист "Терека" Леша Еськов попал в нашу школу кажется уже игроком основного состава и заканчивал ее в зените своей славы. Он тогда был самым молодым мастером спорта по футболу в СССР, тогда ему было около 17-ти. Кроме футболистов у нас в школе были чемпионы юношеских чемпионатов СССР по акробатике, мастера спорта по художественной гимнастике, много спортивных гимнастов, борцов, вообще спорт тогда ценили и спортсменами гордились.
По части знаний за второй школой нам конечно не угнаться, та вообще была кузницей научных кадров всесоюзного масштаба. Но и нас неплохо учили. И были яркие педагоги научившие ценить знания, поощрявшие нас к этому, вообще культ знаний и образования в то время у нас в стране был очень высок. С особой любовью и уважением я вспоминаю своих учителей, которых ты может быть и не помнишь, мою первую учительницу начальных классов - Зинаиду Александровну Мусиенко, она была очень строга, в классе на ее уроках была идеальная тишина, но при этом мы все ее любили. Даже наказывая учеников она никогда никого не унижала, не позволяла нам смеяться над наказуемым. Недавно моя одноклассница, Таня Король вспомнила как она случайно подглядела момент когда З.А. тайком от остальных учеников подкармливала в буфете мальчика из неблагополучной семьи. Мария Григорьевна Авакова - моя первая учительница математики, выявившая мои математические способности и пытавшаяся развить их во мне. Иван Федорович Калашник - человек способный любым делом увлекаться со всей страстью, будь то его предмет - математика, обожаемый им бокс, или кинолюбительство. Благодаря ему, я вместе со своим одноклассником Петей Чижовым несколько лет был киномехаником в школе, мы показывали учебные фильмы с помощью узкопленочного проектора "Украина". Фильмы мы брали в том же фонде, который описан у Федосеева. По поводу бокса, запомнилась история с приездом звезды довоенного бокса легендарного Королева, Иван Федорович весь предшествующий месяц рассказывал нам об этом легендарном человеке и договорился об организации встречи с ним в нашей школе, для этого были собраны деньги, заключен договор с людьми организовавшими приезд мастера в Грозный, но что-то сорвалось, кажется мастер не приехал по здоровью, и встреча не состоялась, помню как был огорчен И.Ф. В последние годы учебы мне опять повезло на педагога - классное руководство и литературу у нас вела Роза Александровна Лихачева. Она была человеком, по тем временам, на редкость свободным от предрассудков. Так в 8-м классе, она повезла нас на экскурсию на винзавод, кажется в станицу Ассиновскую. Нам показали весь процесс, рассказали о технологии производства вина, а потом главный инженер завода, проводивший экскурсию, замялся и тихо так говорит - ну вот и все, хотя обычно мы завершаем экскурсию дегустацией, школьников раньше никогда у нас не было, на что Р.А. ответила достаточно уверенно - продолжайте экскурсию. они ребята взрослые, пусть привыкают к умеренному употреблению хороших напитков. Сейчас это может быть мало кого удивит, но в те времена это был поступок. Вообще она первая из учителей заговорила с нами как с равными людьми, обязанными отвечать за свои слова и поступки на равных со взрослыми. Она не отчитывала нас за нерадивость и проступки, а учила нас взрослеть. Спасибо этим людям, да и всем учителям. Помню что до 3-го класса, в ответ на вопрос кем ты хочешь стать - большая часть моих одноклассников, практически все девочки и многие мальчики отвечали - учителем. Потом приоритеты стали меняться, хотя некоторые мои одноклассники поступили и закончили тогдашний пединститут. В организации экскурсий (в частности мы ещё ездили на Аргунский сахарный завод) нам помогал отец моего одноклассника Магомеда Сагаева – зам. министра сельского хозяйства республики, после 8-го класса Магомед покинул школу, а через некоторое время я потерял с ним связь и о дальнейшей судьбе его ничего не знаю.
Рад если удалось что-то напомнить, жду ответных воспоминаний.
Володя.
Так долго, с перерывами на работу, писал предыдущее письмо, что за это время пришло 3 письма от теперь уже небезразличных для меня людей, пришлось опять взяться за клавиатуру. Хотел употребить штамп "за перо" да вспомнил, что уже и писать-то разучился, вот уж чему меня в школе 4 года зря учили - писать чернилами каллиграфическим почерком, сначала шариковая ручка отучила писать четко, а теперь компьютер отучил писать сразу без исправлений.
Сергею Ванину.
Сережа (Ванин), признайся в каком году кончал школу и какой класс, год твоего поступления в институт и оговорка о службе в армии позволяют думать, что ты мог учиться либо с моим другом Витей Елисеевым и Петей Куцелем, они заканчивали в 1967 году, либо с моей сестрой Мариной, которая заканчивала в 1969-м, но последний год или два в 41 школе, их класс целиком туда перевели, вместе с моим любимым учителем Иваном Федоровичем. Спасибо тебе за уточнение, Геню-Феню действительно звали Георгий Федорович, это я подзабыл, а вот фамилия Погуляев звучит похоже, но кажется не так. И где ты жил, на какой улице.
Выяснилось, что Сергей жил на одной лестничной площадке с моими коллегами – братьями Забарными, Валерой и Володей (который был ещё и моим однокурсником).
Сергею Ванину.
Какие же мы с тобой разные по темпераменту, мне все время невтерпеж узнать от тебя хоть что-нибудь, а ты оказывается человек степенный и обстоятельный. Как чувствовал, что ты скажешь мне что-то очень важное. В твоём, или соседнем подъезде, на первом этаже жила моя одноклассница, девушка в которую я тогда был безнадежно влюблен, Ляля (Лариса) Кротенко. В течении последнего года учёбы, я ходил по воскресеньям к ней на квартиру, по просьбе скорее ее родителей, чем ее, заниматься с ней математикой. До перехода во вторую школу эти функции выполнял Юра Кожин, живший в соседнем доме, в том же дворе, с Юрой мы учились до третьего класса, пока меня не перевели в сводный, вновь образованный класс -Д. Вообще, если я не ошибаюсь, весь этот двор был заселён военными, и начиная с первого класса, у меня всегда было несколько одноклассников из этого двора, или, пока не построили ваши дома, с ближайшей территории. Только в силу того, что военные редко жили подолгу в одном месте, они часто менялись. Дети из этого двора как правило были наиболее ухоженными и обеспеченными в нашем классе. Перечислю некоторых - Таня(?) Климова, Люда Щербакова, Руслан Каландадзе, Витя Коц, Юра Кожин, Лариса Кротенко, Володя Березуцкий.
…….. все же ты должен был знать Витю Елисеева, если вы и не были одноклассниками, то учились в параллельных классах. Витя в школьные годы был очень активным пионером, членом штаба пионерской организации города, на сборах пионерской дружины в школе ему поручали вынос знамени дружины. Он был диктором радио, вел республиканскую пионерскую передачу, вместе с девочкой из параллельного со мной класса по фамилии Стотланд. Занимался в одной секции гимнастики с Людмилой Турищевой, и работал по программе мастеров. Кроме того, он увлекался бальными танцами, посещал кружок во Дворце пионеров, который вела мама Леши Еськова – Нина Ивановна, прекрасный педагог, беззаветно любивший детей, она и сейчас хранит альбомы с фотографиями и посвящениями своих воспитанников, и в день пионерской организации выходит на Красную площадь с пионерскими песнями. Там же работала старшая пионервожатая 20-й школы Мария Константиновна Гофман.
Дорогой Володя Газарян!
Ты меня снова "зацепил". Я несколько месяцев просто просматривал МОСТовские новости, я это делаю почти ежедневно. Но почти ничего не писал.
Володя, о каких таких полпоколениях между нами ты говоришь? Я 1946 года рождения, а ты, наверняка - 1948 г. Арифметика проста. Ты учился с моими бывшими одноклассниками, оставшимися на 2-ой год, с Пагиным и с Крючковым. Я же, рожденный в октябре 1946 г., не был принят в школу в 1953 году из-за того, что после окончания войны был бум рождаемости в СССР. В 1-й класс поступил в СШ №20 в 1954 году. Поэтому я старше тебя всего лишь на 1 год. А поколение - это все 25 лет.
Прочитал твой обзор переписки по родной нам школе №20 и вдруг вспомнил и вздрогнул, что в этом году исполнилось уже 40 лет после ее окончания. Тем более приятно хоть на мгновение окунуться в воспоминания этих самых длинных и счастливых лет жизни, когда можно было в одних трусах пробежать через весь город по обжигающему ноги асфальту в бассейн "Трек", который находился в Парке им. Кирова, поиграть там же в какой-нибудь беседке в шахматы или шашки, поплавать в парковом пруду на лодке или половить в этом же пруду рыбу на хлеб приклеенный в простой нитке, попускать изготовленные собственноручно парусники в громадных городских лужах, запускать модели самолетов, изготовленные из дерева и кальки, погонять с помощью гнутых металлических прутьев железные колеса, поиграть в "клек", потренироваться на стадионе "Динамо" в секциях баскетбола, волейбола или легкой атлетики и т.п.
Володя, спасибо тебе за ИМЕНА учителей СШ№20. Я тоже учился географии у Тамары Иосифовны и химии у Галины Алексеевны. Это были преподаватели высшего класса. Эти имена напомнили мне и других преподавателей. Например, мою математичку и классную руководительницу Ирину Борисовну Немухину (?). Опять же к истории с Колей Пагиным, именно она, как борец за "чистоту" класса, оставила его (и не только его) на второй год. Но, как математик, она была на высоте.
Опять же вдруг, вспомнил преподавателя рисования. Он был без одной руки. К сожалению, не помню его фамилии. Может быть кто-нибудь из наших одношкольников помнит его?
Я помню Леокадию, но она вела английский, а я учил немецкий. Преподавала немецкий у нас отличная учительница. Ее лицо у меня стоит перед глазами, как будто мы вчера с ней расстались, но не помню ее имени-отчества. Я здесь часто вспоминаю ее добрым словом за ее требовательность к нам. К сожалению, это пригодилось.
Сегодня вспомнил также наш школьный буфет и буфетчицу тетю Асю. Горячие сосиски со свежими булочками!
Вот такие, брат, поднял ты волны моей памяти.
Спасибо тебе.
Анатолий Молдавский.
Дядя Вова!
Рассказывая про наш двор, ты упомянул ещё одну фамилию, которую ранее не упоминал. Это КОЦ. По-видимому Борис, а не Витя. Борис жил этажом выше меня, был дворовым хулиганом. Но хулиганы нашего времени были довольно безобидны. По краёней мере для окружающих. Ну, пошумели в вечернее время. Ну "дымовушку" в подъезде зажгли. Ну, в карты за спортзалом медучилища играли ("бура", "кинг", "тысяча" и т.п.) Кстати, для "дымовушки" спёрли киноленту в клубе воинской части - целую жестяную коробку. И это было дело рук Бориса. Мы были помладше и лишь впитывали в себя дух этой вольницы…
Сергей Ванин.
В имени я не уверен, но если ты помнишь, поверю тебе, он был весьма шебутной парень и вечно попадал в какие-то истории. Вспомнил два факта его школьной биографии. Он появился у нас в 5-м или 6-м классе, как все дети военных, которых у нас в классе было немало, проучился некоторое время и исчез, не помню уехал или ушёл после 8-го класса. , Не знаю застал ли ты слепого учителя пения, к сожалению не помню его имени, он был отчимом моей одноклассницы Лены Зайцевой. Так вот когда Коц появился на первом уроке по пению, учитель (а он был инвалидом войны и довольно суровым человеком) спросив его фамилию, вдруг решил рассказать нам старый одесский анекдот - некто гуляет по Дерибасовской в морской форме, у него спрашивают - вы боцман? - нет, лоцман? - нет, а кто же? - я Кацман! Должен сказать, что никто из нас этого анекдота не понял, т.е. где надо смеяться? Но иногда употребляли как кличку. А потом был анекдот с самим Коцем, когда он закурил, для того чтобы лишить его возможности покурить по дороге, а делать это тогда надо было тайком, его мама стала выпускать его из дома впритык. Тогда он стал опаздывать на уроки, отчаявшись мама по инициативе папы (военного человека) договорилась с классной руководительницей о заведении специального кондуита. Мама записывала время выхода из дома, придя в школу, он должен был отметить время прихода у классной или у того учителя на чей урок он попал, в дальнейшем система контроля была папой усовершенствована - теперь он должен был придя на любой урок - сдать свой кондуит, и убедиться что учитель расписался в нём об отсутствии замечаний. А дома папа требовал отчёта и принимал меры. Могу себе представить как была исписана тетрадка, если даже у меня, в то время одного из самых смирных учеников класса, на каждой странице дневника сплошные красные записи - "сорил в классе" - это значит отстреливался с резиночки бумажными шпульками, "разговаривал на уроке" - значит повернулся выяснить кто запустил в меня ластиком, треснул линейкой или подложил кнопку пока я отвечал.
Анатолий вспомнил учителя рисования, я его к сожалению не помню, а вот помню ещё одного инвалида войны - историка, иногда замещавшего заболевших учителей. Из-за тяжёлой контузии у него были частично парализованы ноги, и он передвигался на двух костылях. Это был очень крупный мужчина, от природы жизнерадостный, поэтому его уроки всегда проходили живо и интересно, он много рассказывал вне программы, но всё в официальном духе, так например, он очень подробно описывал линию Маннергейма как систему укрепточек, и только я начал понимать, что это значит, как он заявил, что "гады-немцы помогли финнам построить линию Маннергейма чтобы потом напасть на Советский Союз". В результате размышлений у меня возникло и надолго сохранилось убеждение, что ДОТ - это нечто сверхукреплённое, но подвижное, вроде танка.
Федосеев напомнил о Бароновкe.
Бароновка, она же Армянская слободка, она же когда-то официально Красная слободка, была местом, где, как им и полагалось проживало большинство моих многочисленных родственников по маминой линии - Саркисовых и Саркисянов. И там на Старосунженской, 12, в угловом дворе, на повороте на Тифлисскую (как называла эту улицу моя бабушка) я провел лучшие дни своего раннего детства, летом преимущественно, на гигантском тутовнике, посаженном моим дедом сразу же при переезде в Грозный из Нагорного Карабаха после очередной резни, в 1924 году. Дед мой был плотником и погиб при строительстве завода Красный Молот в 1939 году. Все его 5 братьев первоначально проживали в этом же районе. Большая часть их многочисленных детей и многие внуки учились во второй школе, что сыграло в их жизни большую роль. Многие из них закончили ГНИ и возможно известны вам, это - д.г-м.н. Борис Рубенович Саркисян, главный геолог института в Сургутнефтегазе, к.т.н. Валерий Саркисович Саркисов, ныне проживающий в Израиле, из следующего поколения - Сергей Владимирович и Галина Суреновна Саркисовы, закончили стройфак примерно в 1975 и в 1980 году. Несколько человек закончили московские ВУЗы, из них выделю закончивших физтех, моего двоюродного брата Жору Саркисова, в силу семейных обстоятельств не реализовавшегося в науке, но прекрасно реализовавшегося в педагогике, он был одним из лучших репетиторов Грозного по физике и математике, и уже поэтому наверняка известен многим грозненцам, некоторое время он преподавал физику в 41 школе и в ГНИ, сейчас он проживает в Таганроге и преподает в Радиотехническом институте, и к.т.н. Геннадия Андреева, работавшего в МФТИ и в космической лаборатории. Еще раз восхищаясь уровнем подготовки во 2-ой школе, хочу отметить, что среди его друзей- одноклассников много ярких личностей, в том числе член-корр. Российской Академии наук, нынешний директор Новосибирского Института Вычислительной Математики и Математической Геофизики РАН Борис Григорьевич Михайленко. На Бароновке по рассказу моей мамы жила одноклассница ее старшего брата - Сурена (отца Жоры) - выдающийся тренер первых чемпионок Союза и мира по художественной гимнастике Силаева. Кстати Грозный по праву мог бы претендовать на звание родины мировой художественной гимнастики, бум этого вида спорта пришелся на мои школьные годы, и Любовь Парадиева, и другие очаровательные грозненские девушки, покорившие своим обаянием весь мир были моими ровесницами.
Анатолию Молдавскому.
При первом чтении вашего письма не разглядел дорогого мне имени Коли Пагина. В результате какой-то интриги между 2 учительницами, жертвой которой стал Коля, он остался на второй год и попал в наш класс, с тех пор до его преждевременной смерти в конце прошлого года (еще одна потеря), мы с ним стали очень близкими друзьями. Три года мы просидели за одной партой, потом, как бы далеко мы не оказывались друг от друга, судьба снова сводила нас вместе. Коля дал мне очень много, он заставил меня поверить в свои физические силы, вытащив меня впервые в горы. Я же, по его уверению, заставил его поверить в свои математические способности, а его оставили на второй год именно из-за математики. После армии на вступительных экзаменах в институт Коля получил по математике пятерку. Коля поступил в ГНИ после армии, учился на-отлично, и с 3 курса перевелся в Ставропольский автодорожный. Кто-то может помнить его по стройфаку.
Вернёмся к школе.
Cредняя школа №20 Заводского района, если я не ошибаюсь, открыта в 1954 году. Благодаря Валерию Иванову теперь знаю, что она выходила фасадом на улицу Николаева, следующая параллельная ей улица на которую выходил фасад ПТУ примыкавшего к школе, называлась Дагестанской. Вместе с ПТУ школа занимала весь квартал в поперечном направлении ограниченный улицами Таманской и Карла Маркса. Возможно и здесь что-то путаю, надеюсь кто-нибудь исправит. Директором школы со дня ее открытия был упомянутый в воспоминаниях С.М. Федосеева – Александр Айрапетович Захаров.
После его ухода и быстрой смены одного или двух директоров, фамилий которых я не помню, директором стал Рафаил Леонтьевич Арутюнян. Насколько я знаю, он оставался ее директором еще очень долго после моего выпуска. Во время моей учебы в школе училось довольно много известных в городе спортсменов – футболистов, волейболистов, гимнастов, акробатов, «художниц», борцов. Мой одноклассник Коля Телков, еще во время учебы в школе играл в дублирующем составе "Терека", и даже несколько раз выходил на замену в основном составе. Правда, в дальнейшем он не сделал большой футбольной карьеры, он был очень техничен, и был отличным игроком в дыр-дыр, думаю если бы тогда существовал мини-футбол у Коли было бы больше шансов прославиться в нем. В наше время футбол был любимым видом спорта в 20-ой школе, хотя там училось очень много талантливых представителей других видов спорта.
В конце 60-х в школу пришел туризм и многие туристы впоследствии выбрали профессию геолога. В частности из нашего выпуска 4 человека поступили в ГНИ учиться на геофизика. В начале 60-х школа была известна своим духовым оркестром. У школы был хороший «шеф» - Ново-Грозненская ТЭЦ, работники которой жили в домах энергетиков в районе улицы Мира. Их дети учились в 20-ой школе. Производственное обучение, которое в тот период было введено в школах, ребята проходили на НГТЭЦ. Два раза в неделю мы ехали на край города, чтобы стать слесарями КИП, девочки в это время обучались стенографии и машинописи. Думаю, что они получили от этого больше пользы, чем мы.
«Кстати, иностранный язык у Вас, в СШ №20 преподавала не Леокардия Станиславовна Пятакова? "Англичанка". Хорошая была женщина....»
Магомет Мамилов
В школе я изучал немецкий язык, в то время в нашей школе, да видимо и во всех других изучался один из двух языков: немецкий или английский, у нас в школе это было через класс, т.е., если А и В классы изучали английский, то остальные - немецкий. Но такое имя нельзя было не запомнить. Фамилию я правда не помнил, Леокадия Станиславовна вела английский у моей жены - Ирины Елисеевой, и по ее признанию, она запомнила только то, что изучала в школе, дальнейшее обучение в вузе ничего ей не добавило. Значит прав Сергей Ванин - высокий был уровень преподавания. Вообще-то если вспомнить преподавание английского в школе в те времена, то надо признать что уровень был очень низкий даже в городских школах (мало часов и большие группы, в то время занятия проводились с целым классом, это потом класс стали делить на подгруппы). Как показатель - у нас в институте, где геологи изучали только английский, были подгруппы "начинающих" и "продолжающих". Бедные "продолжающие" как же им было тяжко, особенно у такого сильного, но безжалостного педагога какой была Неткачева, думаю, что многие ее помнят. Из 50-ти геофизиков у неё кажется занимались 25 человек и около 10 после первого курса провалилось либо только, либо, в основном из-за английского. И все они были "продолжающие". В этой связи не могу не вспомнить добрым словом свою первую «англичанку». К сожалению, помню только фамилию - Степаненко. Она спокойно, доброжелательно и ненавязчиво обучила нас азам грамматики и произношения. Дальнейшее зависело от нас. Когда я через несколько лет после института взялся изучать язык самостоятельно, мне казалось что, я ничего не помню. Но мне понадобилось лишь расширить словарный запас и набраться практики, остальное (в том числе основы грамматики) вспомнилось быстро.
Уважаемый Магомет, может вспомните кто у Вас вел географию (не могу вспомнить своих географичек -помню только первая была с армянской фамилией, а у второй было отчество Никитична и она вела в старших классах кажется Географию СССР). Узнав, что я собираюсь поступать на геофак, она резко взялась за меня, спрашивала чуть ли не на каждом уроке, завалила дополнительными заданиями, так продолжалось до тех пор пока я не узнал что сдавать вступительный экзамен по географии мне не придется. Тем не менее мне и моему другу Коле Пагину пришлось сделать "стенд" с картой Чечено-Ингушетии, нарисованной на сером холсте, на который были наклеены выпиленные из фанеры условные обозначения крупнейших заводов республики, за что мы оба получили годовые пятерки, а стенд долго висел кажется на втором этаже, возле какого - то кабинета. У другой преподавательницы - химички Галины Алексеевны Головиной была еще более интересная мысль, она завлекла нас в химический кружок и уговаривала сделать действующую модель крекинг-установки. Представляете, какой самогонный аппарат мы бы сварганили, если бы у нас руки были лучше пришиты.
«Уважаемый Владимир! Мне и вспоминать не надо. Я помню её хорошо. Тамара Иосифовна Азизова (кстати армянка), "географичка", моя классный руководитель с 4-го по 8-й класс. Один из самых уважаемых мною учителей. А география и история, после физкультуры, любимые предметы. Историю у нас вёл Михаил Петрович(?) Портных. Его тоже вспоминаю с благодарностью. Спортзал находился в 20-ти метрах от основного корпуса. Там я готов был проводить всё свободное от сна время».
Магомет Мамилов.
Практически не помню наших биологичек, не захотел помочь Сергей Ванин, может быть теперь захочет, или ещё кто-то вспомнит? Помню только имя одной, которая недолго была моей классной руководительницей, в 5-6 классе и рано умерла, её звали Лидия. А остальных не помню, мне недавно напомнили "Сурепку" - ее фамилия была Сурцева, но не помню вела ли она у нас что-нибудь. А то что нас не научили биологии неудивительно, в то время генетика была ещё под запретом, но в 5-м классе я изучал ботанику по книге, в которой фамилия Лысенко была вымарана, а в результате кроме пестиков и тычинок больше нечего было изучать (даже ветвящуюся пшеницу не изучали), а уже в 6-м классе зоологию мы снова учили по Лысенко - и оттуда я запомнил только разницу между конями-тяжеловозами и скакунами. Вот и вся школьная биология, но, слава Богу, в младших классах нас хорошо научили читать, поэтому впоследствии частично ликвидировал свою безграмотность.
Другие школы. Снаружи здания 1-ой, 2-ой и 3-ей школ разительно отличались от школ - новостроек, от них веяло гимназической стариной, и аристократизмом, что ли, во всяком случае здание моей родной 20-школы казалось по сравнению с ними плебейским. Внутри помню только вторую школу, она была потесней, но уютней нашей. А вообще-то 2-ая школа вызывала у меня какой-то пиетет, я имею ввиду здание и окружавшую его ауру. Впечатление усиливалось органично примыкавшим зданием ГНИ - похоже при его строительстве придерживались старого стиля. Взгляните на фото старого корпуса - оно похоже на профессора дореволюционного университета (если судить по фильмам) - строгая без вычурностей одежда (никаких вольностей!), фундаментальность, основательность, а рядом - профессорский сыночек - 2-ая школа. Одет как папа, только ростом поменьше. И эта интеллигентная пара когда -то прекрасно дополнялась стоявшим на почтительном расстоянии пролетарием - кинотеатром имени Челюскинцев.
Но что было одинаково хорошо и в моей школе и в старых, а потом потихоньку исчезло - школы были для детей, потолки высокие, коридоры просторные, а главное классы - для учеников, и учителя приходили к нам. Потом, когда учились мои дети, всё поменяли местами (якобы в интересах детей). Система кабинетная, вся перемена уходит на переход из кабинета в кабинет, когда там общаться внеклассно с учителем или с друзьями?
|
Достарыңызбен бөлісу: |
