Развитие сельскохозяйственного кредита в России в 1991-1999 годах

3.2.1.Сезонный кредит

Государственный кредит

Хотя данный кредит и размещался через уполномоченные банки (в основном Агропромбанк, его региональные отделения, или бывшие региональные отделения, ставшие самостоятельными учреждениями), но реальное его распределение по заемщикам осуществляли управления сельского хозяйства на местах. Нет смысла доказывать неэффективность бюрократического способа распределения финансовых ресурсов – на это указывает весь опыт советской системы. Но первое, что сделали практически все субъекты федерации - это привязали централизованные кредиты к поставкам продукции в федеральные и региональные фонды. А это значит, что единственный на тот момент источник кредита для сельхозпроизводителя тут же стал рычагом сдерживания коммерциализации производства, его структурной перестройки, роста альтернативных каналов сбыта и других тенденции перехода к рыночной экономике.

Централизованный кредит был построен таким образом, что уполномоченные банки получали свою маржу помесячно, а основной долг и проценты по нему уплачивались по окончании сельскохозяйственного года. В этих условиях банк, как и ранее, осуществлял по существу чисто кассовую операцию и не был заинтересован в возврате долгов. Выборочное обследование отделений Агропромбанка в нескольких регионах Европейской части страны показал также, что 3% было недостаточно для покрытия всех расходов банков по этим операциям. Таким образом, заинтересованность банков в участии в распределении данных средств держалась, по-видимому, на двух основаниях. Во-первых, это были преимущественно банки, ориентированные на сельскохозяйственных заемщиков и в большинстве случаев ограниченные в выборе клиентуры, а это значит, что получаемые ими централизованные кредиты были для них основным источников кредитных ресурсов. Во-вторых, получая государственные финансовые ресурсы для кредитования села, банки имели возможность краткосрочно использовать их на более прибыльных денежных рынках в своих коммерческих интересах, что первоначально плохо поддавалось контролю и было крайне выгодно в условиях высокой инфляции.

Централизованные кредиты выдавались под определенные цели, банкам вменялось следить за целевым использованием средств. Очевидно, что в описанных выше обстоятельствах, данное условие не выполнялось. Более того, с быстротой, свидетельствующей о недооцененном адаптивном потенциале отечественных сельскохозяйственных предпринимателей, аграрии научились перепродавать государственные льготные кредиты вовне аграрного сектора. Напомним, что учетная ставка ЦБ в этот период колебалась от 80 до 200%, и эти операции были достаточно доходны, особенно по сравнению с собственно сельскохозяйственным производством.

По-видимому, не следует останавливаться на проблемах коррупции и роста преступности в кредитной сфере АПК, вызванной именно формой централизованного субсидированного кредита. Отметим лишь, что двухлетний опыт со всей очевидностью показал неэффективность льготных кредитов, прежде всего для аграрного сектора.

В конце 1993 года все виды льготного кредита были отменены, и данное решение на федеральном уровне в целом выдержано до сих пор. Но при этом нужно понимать, что вышеописанный кредит был льготным не только по процентам, но и по срокам погашения. Он выдавался почти на год, в то время как средние сроки краткосрочных займов по стране составляли в шесть раз меньшую величину. Отменено же было только субсидирование процентной ставки. Иначе говоря, централизованный льготный кредит сохранился и в 1994 году, но уже под процент, равный текущей учетной ставке ЦБ.

Претерпела некоторые изменения и схема кредитования. Хотя основные функции распределения выделенных средств по-прежнему осуществляли чиновники, уполномоченным банкам дано было право отвергать неплатежеспособные, по их мнению, хозяйства. Кроме того, банки стали брать под сезонные кредит залоги, которые в основном представляли собой скот и сельскохозяйственную технику. Нетрудно убедиться, что основные пороки централизованного кредита, за некоторыми исключениями, сохранились и при новом порядке.

1994 год был наиболее тяжелым в финансовом отношении годом для сельского хозяйства. Уже летом стало очевидным, что сельхозпроизводители не смогут рассчитаться за полученные ссуды. Выйти из складывавшейся ситуации можно было несколькими путями.

Нужно отметить, что к этому моменту реорганизация колхозов и совхозов уже была практически завершена. Несмотря на распространенное мнение об ее формальности, предприятия получили хозяйственную самостоятельность, хотя и в крайне сложных экономических обстоятельствах, начали постепенно осознавать ответственность за собственные хозяйственные решения. Плохие долги аграрного сектора можно было использовать для закрепления результатов институциональной реформы, для дальнейшего укоренения в хозяйственном поведении руководителей хозяйств норм финансовой дисциплины и ответственности. Для этого достаточно было реструктуризацию или даже списание долга каждого конкретного хозяйства обусловливать, во-первых, объявлением его банкротом (мера скорее психологического характера), во-вторых, вполне конкретными обязательствами по его более глубокой реорганизации, ликвидации или назначением внешнего управляющего - в зависимости от специфики случая. Списание и отсрочка выплаты задолженности, безусловно, нежелательный шаг вообще, но если его нельзя было избежать (а это похоже на истину), то нужно было бы его использовать с максимальной пользой для роста эффективности аграрного сектора.

В действительности же вернулись к практике огульного массового списания долгов. В конце 1994 и начале 1995 годов были приняты решения, в общей сложности пролонгировавшие задолженность сельхозпроизводителей по централизованным долгам 1992-1994 годов на более чем 20 трлн. руб. (основного долга и процентов по нему). Для сравнения максимальный годовой федеральный аграрный бюджет за годы реформ составил 12 трлн. руб. Эти 20 трлн. были отнесены на государственный долг. Долги были рассрочены до 2005 года с ежегодным погашением 10%. Банкам начали выдавать векселя под эту задолженность, так как она повисла на их балансах.

Частичные отсрочки выплат задолженностей случались и ранее - например, в 1994 году. Но это были незначительные отсрочки - на 1-2 месяца. Реструктуризация первой половины 1995 года знаменовала собой возврат к порочной практике советского периода, но в еще более плохом варианте: в прошлом таких списаний ждали, на них рассчитывали, в наши дни такая мера больнее всего ударила по хозяйственной ориентации наиболее экономически крепких хозяйств, которые стремились погасить взятые кредиты. С самого начала было ясно, что реструктуризация на 10 лет в текущих экономических обстоятельствах является эвфемизмом для фактического списания. Поэтому официальное объявление такого списания в указе Президента от 16 марта 1996 года ничего нового не привнесло в уже созданную ситуацию.

Помимо федерального кредита в субъектах федерации осуществлялись собственные программы субсидирования кредитов за счет своего бюджета или за счет средств фонда поддержки важнейших отраслей. Так, например, в Ростове в 1994 году выдавался льготный кредит казачьим обществам (преимущественно являющимся сельскохозяйственными обществами) под 28% за счет областных источников. В 1994 году 3 млрд. руб. из средств областного бюджета были даны на возвратной основе (беспроцентной) Ростовскому крестьянскому банку и фермерской страховой компании. В 1995 году фермерским хозяйствам предоставлено 3 млрд. руб. из областного бюджета для льготных кредитов (до 2-х лет под 1/3 учетной ставки ЦБ).

Аналогично в Орле летом 1994 года для уборочных работ фермерских хозяйств и создания ими сбытовых кооперативов из областного бюджета выделялись средства для льготного кредита, принималось решение о выделении льготного кредита заготовительным организациям и Облпотребсоюзу (под 20%) также за счет местных источников.

В первые годы реформ в силу инерции мышления руководителей принимались попытки администрирования в области кредитной политики, когда процентная ставка для села не субсидировалась из бюджета, но уже коммерческим к тому времени банкам навязывались определенные решения. Так, в 1992 году Орловскому отделению ЦБ России областной администрацией дается поручение изыскать возможность для предоставления льготного кредита в размере 410 млн. руб. птицеводческим хозяйствам для закупки зернофуража. В 1993 году коммерческим банкам рекомендовано выдавать предприятиям торговли льготные кредиты за свой счет, а также ограничить выдачу кредитов организациям, осуществляющим завоз продовольствия и сельхозсырья, “в достаточной мере производимых на территории области”. В Пскове в 1993 году были даны такого же рода “рекомендации” коммерческим банкам прокредитовать хозяйства, “близкие к банкротству” под залог их продукции и под гарантии областной администрации. Анализ законодательства ряда субъектов Федерации показывает, что такая практика отошла в прошлое.

Другой формой централизованного сезонного кредита для аграрного сектора стал так называемый товарный кредит. Весной 1995 года бюджетная ситуация в стране не позволяла выделить сельхозпроизводителям государственные кредиты для посевных работ, собственных средств у села не было, особенно после кризисного 1994 года. От безысходности ситуации Министерством финансов РФ была предложена схема товарного кредитования сельского хозяйства. Нефтяным компаниям было предложено поставить сельхозпроизводителям горюче-смазочные материалы в порядке погашения их задолженности перед федеральным бюджетом. Сельское хозяйство получало, таким образом, основной лимитирующий ресурс для посевной и обязывалось погасить долг перед бюджетом в конце сезона. Таким образом, получался своеобразный беспроцентный кредит аграрному сектору за счет доходной части федерального бюджета ( то есть, за счет отсрочки поступлений платежей в его доходную часть).

Как и в случае с централизованными кредитами предыдущих сезонов, Минсельхозпрод РФ и региональное чиновничество тут же связало получение этого нового кредита хозяйствами с поставками в государственные фонды. По сложившимся стереотипам управления, поставки ГСМ были разверстаны по областям и районам, а там - по хозяйствам под договоры контрактации. Нефтяные компании были закреплены за конкретными регионами. Все это не могло не привести к отрицательным, прежде всего для самого сельского хозяйства, последствиям. Поставки продукции в госфонды осуществляются по фиксированным (как бы они не назывались - согласованными, минимальными, гарантированными, предельными и т.п.) ценам. Значит, одна сторона обменной пропорции “сельхозпродукция-ГСМ” была установлена не самим фактическим заемщиком. Но закрепление нефтяных компаний за регионами привело к монопольному эффекту и вздуванию цен на горючее выше средних рыночных на 20-30% практически повсеместно. Иначе говоря, другая сторона обменной пропорции оказалась существенно завышенной.

Таким образом, получая ГСМ по государственному товарному кредиту, сельхозпроизводитель фактически платил определенный процент, выражавшийся в разнице между зафиксированными в контрактах относительных ценах сельхозпродукция/ГСМ и реальными рыночными соотношениями на те же продукты.

Обследование реальной стоимости товарного кредита по итогам 1995 года в Ростовской области показало, что в государственном товарном кредите фактически уплаченный сельским хозяйством процент в годовом исчислении составил 120-130%.

Приведем пример расчета стоимости государственного товарного кредита. Сельскохозяйственное предприятие Ростовской области получило ГСМ по товарному кредиту с условием поставки зерна в федеральный фонд после уборки. 70 т. ГСМ было поставлено хозяйству в мае по цене 1050 руб./л, остальные 60 т. - в августе по той же цене. Сельхозпредприятие поставило государству 400 т. пшеницы в августе по цене 480 и 520 руб./кг в зависимости от сорта, но в сумме на стоимость полученного ГСМ. Однако рыночная цена на сопоставимые ГСМ в мае-августе составила 950 руб./л. Таким образом, хозяйство переплатило за ГСМ 46,8 млн. руб. Но если бы хозяйство брало коммерческий кредит на приобретение того же количества ГСМ и в те же сроки на рынке, то ему пришлось бы выплатить банку по средней коммерческой ставке рассматриваемого периода 50.992 млн. руб. процентов (более 16% в месяц). “Переплатив” за ГСМ по товарному кредиту, хозяйство фактически заплатило чуть более 11% в месяц за использование этого кредита.

Вполне естественно, что сельхозпроизводители платят определенный процент за полученный кредит . Но в случае с государственным товарным кредитом кредитором выступало государство, а процент de facto получали нефтяные компании.

Неурожай 1995 года и неотлаженность процедур введенной схемы привели к тому, что товарный кредит не был выплачен сельхозпроизводителями. Около 2 трлн. руб. задолженности по нему были погашены в ходе предпринятого Минфином зачета взаимных задолженностей федерального и местных бюджетов. Остальные 5 трлн. руб., как и долги по централизованным кредитам 1992-1994 годов, были сначала пролонгированы, а затем списаны уже упоминавшимся указом президента.

Товарный кредит в том виде, в котором он был принят, является неявной, то есть, не отраженной в явном виде в расходной части бюджета, субсидией аграрному сектору. За 1995 год общий объем расходов на АПК, предусмотренных в аграрном бюджете, был почти равен субсидиям из доходной части, то есть товарному кредиту. В таких скрытых формах субсидий таится опасность неконтролируемого роста расходов. Видимо, это послужило причиной, по которой МВФ потребовал от правительства полной прозрачности расходов, в том числе и на аграрный сектор, что предполагает запрет на товарный кредит в его современной форме. Однако программа товарного кредита была принята и в 1996 году, расширенная и по стоимостным объемам, и по перечню поставляемых продуктов.

В 1997 г. схема государственного сезонного кредитования сельского хозяйства снова была изменена — государственный товарный кредит как основная форма кредитования был отменен.

В конце 1996 г. Агропромбанк фактически оказался банкротом. Доля государства в уставном капитале этого акционерного банка на момент банкротства составляла всего 1,5%. Банку позволили осуществить дополнительную эмиссию акций в объеме 51% его капитала, и этот контрольный пакет был продан на открытом конкурсе, победителем которого стал один из крупных коммерческих банков России — Столичный банк сбережений (СБС). Образовавшийся холдинг получил название СБС-Агро.

В то же время было принято решение о создании Фонда льготного кредитования АПК. Средства этого фонда должны были предоставляться предприятиям АПК под 1/4 текущей ставки рефинансирования Центрального Банка России, а банки-кредиторы имели право взимать дополнительно 4% маржи.

Источниками средств этого фонда стали бюджетные средства, а также возврат долгов по товарному кредиту 1995-1996 годов (свыше 9 трлн. руб.). Так как сельскохозяйственные производители не были способны вернуть эти долги в начале года, а льготный кредит в первую очередь требуется на проведение посевных работ, то была разработана особая схема льготного кредитования. Согласно этой схеме, субъекты Российской Федерации, желающие получить льготный кредит для АПК, могли оформить задолженность расположенных на их территории сельскохозяйственных производителей в виде сельскохозяйственных векселей, котирующихся на фондовых рынках. Поступления от продажи этих векселей направлялись в Фонд льготного кредитования.

Основным распределителем кредитов из Фонда льготного кредитования был назначен СБС-Агро, а также, в незначительной части — Альфа-банк, еще один крупный банк России.

В середине 1997 года в России впервые за годы реформы сложилась уникальная ситуация. В результате финансовой стабилизации с мая по октябрь 1997 года процентные ставки на финансовых рынках (в частности, на рынках государственных обязательств) резко упали (Error: Reference source not found), что способствовало перетеканию банковских средств в реальный сектор, включая сельское хозяйство. Это был уникальный шанс для государства перейти к более цивилизованному кредитованию села, воспользовавшись опытом стран Восточной Европы и Балтии. Однако этого не произошло.

Фонд льготного кредитования, созданный в начале 1997 года для сезонного кредитования сельского хозяйства под 1/4 учетной ставки ЦБ, не оправдал возлагаемых на него надежд прежде всего потому, что из-за заблокированности счетов большинства сельскохозяйственных предприятий деньги доставались не самим предприятиям, а оседали в филиалах банков-кредиторов. Кроме того, существование льготной ставки само по себе искажает рынок кредитов, и банки, потенциально способные работать с аграрным сектором, не могли этого сделать из-за низкой конкурентоспособности предлагаемой ставки. Безусловно, тот факт, что впервые за все время существования льготных кредитов деньги стали распределяться через банки, а не администрации областей, стал огромным шагом вперед: банки, заинтересованные в возврате средств, бились за каждый рубль. Однако они рисковали все еще бюджетными, а не своими деньгами.

Мировой финансовый кризис 1997 года вызвал рост ставок на внутреннем российском финансовом рынке, что означало отток денег из реального сектора. При этом для банков любые денежные средства, даже ультракороткие, вновь приобрели особую ценность. В этих условиях правительство устроило второй конкурс на право распределять средства Фонда льготного кредитования. Нет ничего удивительного в том ажиотаже, который вызвал этот тендер среди банков (35 заявок). Банки в сложившихся на тот момент финансовых условиях были заинтересованы в получении бюджетных средств для проведения своих финансовых операций. Главным доказательством этого явилось то, что банки соглашались на участие в программе на условиях 4 % маржи (а некоторые даже бесплатно) притом, что уровень инфляции составлял 11 % в год, а доходность по ГКО - выше 30 %. Наивно предполагать, что банки соглашались на выполнение государственной программы сугубо из благотворительных побуждений.

Тем не менее, часть банков имела и другие причины для участия в программе. В первую очередь к ним относится СБС-Агро, который незадолго до этого приобрел филиальную сеть, и ему было необходимо насытить ее кредитными ресурсами любой ценой. Ряд прочих банков, таких как Менатеп, Альфа-банк, Инкомбанк, активно работали в продовольственном секторе и, соответственно, были заинтересованы в фактически бесплатных ресурсах для осуществления закупок сельскохозяйственной продукции для своих предприятий.

В результате какой-либо конкуренции между банками за распределение средств Фонда не получилось. Почти треть территорий работала только с одним из банков, еще около трети - с двумя, и только в ряде сельскохозяйственных регионов, таких как Алтайский, Краснодарский, Ставропольский края, Ростовская область, конкуренция банков достигалась присутствием на сельском финансовом рынке 4-6 банков. Так как далеко не все из отобранных банков располагали филиальной сетью, то очень часто они работали через корреспондентские отношения с местными банками, что, во-первых, добавляет маржу, следовательно, удорожает займы для сельскохозяйственных производителей. Во-вторых, местные банки, как правило, зависимы от региональной администрации. Это позволяет последней усиливать свое влияние при распределении кредитов и означает вновь не банковский, а бюрократический механизм кредитования. Так, в республике Алтай реестр сельхозпроизводителей составляется департаментом сельского хозяйства, а затем местные банки в соответствии с данным реестром заключают договора. Здесь, как и прежде, сохраняются уравнительное распределение кредитных ресурсов и база для чиновничьей коррупции. В Липецкой области предыдущий губернатор использовал механизмы кредитования для национализации сельскохозяйственных предприятий (новый губернатор уже отменил соответствующие постановления предшественника, но сама возможность подобного использования федерального механизма кредитования остается).

Так как доли уполномоченных банков в использовании ресурсов жестко не устанавливались (видимо, из-за тщетной попытки устроить некую их состязательность на рынке займов), возникает естественное стремление каждого из них удержать уже имеющуюся (т.е. распределенную на предыдущем этапе) сумму займов.

Из-за нерешенности проблемы долгов сельскохозяйственных предприятий банки вынуждены были предоставлять кредиты не непосредственно сельхозпроизводителям, а перерабатывающим предприятиям, поставщикам ресурсов для сельского хозяйства (лучший вариант) или администрации региона (худший вариант). Как показывают результаты обследования ряда региональных отделений СБС-Агро , из выданных по территории кредитов непосредственно сельскохозяйственные производители получили 12-30% (исключение составили Омск - 44% и Тамбов - 63%). Остальные кредиты – формы товарообменных операций между сельхозпроизводителями и их партнерами по АПК. Однако и теория, и уже накопленный российский опыт свидетельствуют о том, что в условиях натуральных обменных сделок сельское хозяйство всегда проигрывает, так как не располагает всем объемом рыночной информации и имеет меньший вес в сделках.

В ряде регионов Сибири и Дальнего Востока 50-80% всех кредитов было выдано областным администрациям, что фактически означало возврат к административному распределению финансовых ресурсов в сельском хозяйстве. Органы управления сельским хозяйством на местах получили возможность возродить распределительную практику кредитования со всеми вытекающими отсюда последствиями. Часто это связано с неверно выбранной политикой льготного кредитования, так как из 12 отобранных на тендере банков для распределения средств Фонда льготного кредитования, только СБС-Агро имеет реальную региональную сеть. Остальные уполномоченные банки вынуждены работать через корреспондентские счета местных банков, которые подконтрольны в большинстве случаев региональным органам власти, или напрямую кредитовать региональные власти. Процент выдачи так называемым экстерриториальным заемщикам (косвенный показатель того, что уполномоченный банк не работает непосредственно с производителями) в МИБ достиг 50%, в ОНЭКСИМбанке - 20%; это типичные примеры банков, не имеющих региональной сети в сельских регионах.

Таким образом, новая система кредитования АПК не создала сколько-нибудь конкурентной среды на рынке сельскохозяйственного кредита, породила неизбежные конфликты между банками-участниками и руководством Фонда, усилила администрирование процесса кредитования на региональном уровне, в ряде случаев удорожила кредит для сельского хозяйства. Наконец, эта система полностью зависит от накопленных средств, выделяемых на пополнение ресурсов. Она не предусматривает никакого мультипликатора средств (10 % годовых, которые платят заемщики, мультипликативного эффекта дать не могут).

Учитывая, что в описанной системе процентная ставка была льготной, а лимиты кредитования распределялись по регионам Минсельхозпродом РФ, такую схему сезонного кредитования нельзя считать в полной мере рыночной. Тем не менее, она позволяла банку определять платежеспособность и надежность заемщика и принимать решение о предоставлении займа без вмешательства чиновника. Установленные территориальные лимиты не были жесткими, а в ряде регионов они даже не были использованы полностью, так как банк не мог найти достаточного количества кредитоспособных заемщиков. С другой стороны, в ряде регионов кредиты выдавались сверх установленных лимитов. СБС-Агро и Альфа-банк — достаточно мощные коммерческие банки — не были подвержены воздействию чиновников в такой степени, как Агропромбанк до его присоединения к СБС. В результате возвратность долгов в АПК резко выросла.

Обследование кредитной практики СБС-Агро в 5 типичных регионах страны показало, что возвратность кредита не зависит от правовой формы сельхозпроизводителя. В условиях высокой закредитованности сельхозпроизводителей банки вынуждены часто кредитовать не самих производителей, но предприятия III сферы АК или региональные администрации. Однако практика двух лет показала, что наихудшими плательщиками являются администрации и поставщики ресурсов. Наиболее дисциплинированными плательщиками показали себя торговля и переработчики.

Еще более примечательно то, что сельхозпроизводители начали возвращать долги (Таблица 4 и Error: Reference source not found). Безусловно, в первую очередь высокая возвратность займов была обусловлена тем, что банки стремились кредитовать наиболее кредитоспособных производителей. Тем не менее, высокая возвратность выданных кредитов сельским хозяйством стала новой ситуацией в российском сельскохозяйственном кредите пореформенных лет.

Таблица 4 показывает, что банки стремятся кредитовать тех заемщиков, которые хорошо возвращали долги в предыдущем сезоне. Так в 1998 году администрации и поставщики ресурсов в обследованных регионах получили значительно меньшие займы, чем в предыдущем году, а сельхозпроизводители (как предприятия, так и фермеры) и переработчики – значительно больше. Возвратность долгов в 1997 году и изменение объемов выданных кредитов по типам заемщиков в 1998 году коррелированы с коэффициентом - 0,7: чем меньше возвратность в предыдущий год, тем меньше кредит, предоставленный в последующем году.

Таким образом, сельскохозяйственный кредит начал становиться действенным рыночным инструментом, ориентированным на наиболее эффективных сельхозпроизводителей. Менее эффективные производители вынуждены полагаться на областные субсидии и придерживаться стратегии выживания.

Рисунок 3. 2. Распределение займов Специального фонда льготного кредитования АПК по типам заемщиков. СБС-Агро, 5 регионов*

* - Белгород, Курск, Липецк, Омск, Тамбов.

Источник: Данные СБС-Агро.

Таблица 3. 2. Зависимость невозвратности долгов и индекса роста займов по типам заемщиков. СБС-Агро, 5 регионов*

	1997		1998		Займы
	Займы 1000 руб.	Невозвращенные долги в % от займа	Займы 1000 руб.	Невозвращенные долги в % от займа	1998 в % от займов 1997
Сельхозпредприятия	158 759,3	9	102 718,5	0,5	688,9
Фермеры	6 411,0	6	16 508,4	0,2	4 644,3
Переработчики	126 416,2	4	113 993,3	0,2	2 403,4
Закупочные организации	81 334,7	1	25 712,4	1,1	6 014,4
Поставщики ресурсов	46 550,0	89	4 317,1	0,2	10,5
Прочие (в основном – областные администрации и продовольственные корпорации)	251 290,4	49	11 085,0	0,9	10,4
Всего	670 761,6	28	274 334,7	0,4	162,9

* - Белгород, Курск, Липецк, Омск, Тамбов.

Источник: Данные СБС-Агро.

После кризиса 1998 года система Фонда льготного кредитования уже не могла функционировать к полной мере по понятным причинам.

Кооперативный кредит

К сожалению, приходится констатировать, что в России пока, как выражались теоретики российской кооперации начала века, больше кооперативной теории, чем кооперативной практики. Достаточно много разнообразных проектов по созданию сельскохозяйственной кредитной кооперации в разных регионах. Однако кооперация пока не стала массовым явлением, хозяйственной потребностью самих производителей. Пока можно говорить о частичном использовании отдельных кооперативных принципов для решения отдельных кредитных задач в аграрной экономике.

Одним из первых таких начинаний был опыт АККОР коллективной гарантии по банковским кредитам. В 1991-19992 годах Ассоциация крестьянских хозяйств и кооперативов России (АККОР) получила от правительства бюджетные средства на поддержание фермерских хозяйств.Определенная часть этих средств была положена на депозиты и использовалась как гарантия для финансовых институтов, кредитующих частных фермеров. При дальнейшем развитии этой системы данная функция АККОР могла вполне развиться в прообраз фермерской кредитной кооперации, причем сразу с широко разветвленной региональной сетью.

К сожалению, АККОР пошел иным путем. Начиная с 1991 года, он начал создавать собственную региональную сеть квази-кооперативных банков для обслуживания фермерства. Невыгодность сельскохозяйственного кредита в сложившихся условиях не могла быть преодолена кооперативными принципами организуемых банков. Очень скоро эти банки либо покидали сферу сельскохозяйственного кредита, либо лишались банковской лицензии в результате финансовой несостоятельности.

В целом попытки создать новую, построенную на кооперативных началах систему сельскохозяйственного кредита в России, на наш взгляд, в сложившихся обстоятельствах вряд ли будут успешны. Тем не менее, это не означает, что кредитная кооперация в том или ином виде не будет возникать в сельской местности. Почти не вызывает сомнения, что эти кооперативные начинания будут достаточно примитивны на первых стадиях: скорее кредитные союзы, общества совместного заимствования и т.п., чем кооперативные банки. Такие кооперативы могли бы привлечь, с одной стороны, сбережения сельского населения в производственную сферу в сельской местности (не обязательно сельскохозяйственное производство), с другой стороны, кредитные ресурсы банков. В первом случае взаимное кредитование друг друга людей, живущих в тесном соседстве и хорошо друг друга знающих, могло стать финансовой основой для создания дополнительных рабочих мест в деревне. Во втором - принцип коллективной ответственности по долгам и аккумулирование в руках юридического лица кооператива более крупных и тем самым, более привлекательных для финансовых структур, залоговых ресурсов, например, недвижимости, сделало бы аграрный сектор более кредитоспособным для банков.

Для реального возникновения кредитной кооперации нужны целенаправленные усилия государства: создание адекватной нормативной базы и обучение сельских жителей кооперативным принципам. Возможна и финансовая помощь возникающим кооперативам. Но здесь необходимо соблюдать крайнюю осторожность, чтобы бюджетные субсидии не стали псевдоэкономической приманкой в кооператив.

Кредит коммерческих структур

Прямые сезонные кредиты банков в сельское хозяйство вряд ли носят массовый характер, хотя всероссийская статистика на это счет отсутствует. Тем не менее, в ряде регионов интенсивного аграрного производства такой кредит, по-видимому, развивается. Так, в Ростовской области при пролонгировании общего объема задолженности сельского хозяйства по централизованным кредитам 1992-1994 годов доля Агропробанка оказалась равной около 50%. Иными словами, неспециализированные коммерческие банки участвовали в распространении государственных субсидированных кредитов, при этом весьма вероятно, что они предоставляли такие кредиты и за счет собственных ресурсов.

Наиболее распространенной и стремительно развивающейся формой краткосрочных кредитов сельскому хозяйству на коммерческой основе является сегодня все же не банковский кредит, а кредит в рамках вертикальной интеграции в АПК.

Одной из наиболее заметных разновидностей такого кредита стал товарный кредит коммерческих фирм. В частности, весной 1995 года поставки ГСМ в рамках программы государственного товарного кредита составили менее 50% реальной потребности аграрного сектора. Тем не менее, как известно, посевная 1995 года была проведена в рекордные сроки. Помимо благоприятных погодных условий этому результату способствовало также и полное обеспечение сельхозпроизводителей необходимым топливом. Финансовое положение села к концу было критическим, так что закупить требуемые ресурсы им было не на что. Правда, реализация зерна урожая 1994 года проходила в значительной мере в первой половине 1995 года, при этом было возможно широкое использование бартерных сделок в обмен на ГСМ. Однако обследования показывают, что в значительной мере ресурсы под посевную прошлого года были получены по товарному кредиту.^* Многие компании, заинтересованные в гарантированном поступлении после уборки урожая сельскохозяйственного сырья, поставляли производителям ресурсы авансом, под контракт на будущую поставку.

В отличие от государственного товарного кредита, коммерческие сделки такого типа более гибко приспособлены к потребностям села. Во-первых, они не были привязаны исключительно к ГСМ, а зависели от запроса аграрной стороны. Во-вторых, такие кредиты по вполне очевидной причине направлялись наиболее надежным производителям, а не по бюрократическим параметрам, часто определяемым принципом равномерности распределения (если не затрагивать возникающие возможности коррумпированных сделок). Наконец, в-третьих, в ряде случаев реальный процент по таким кредитам оказывался ниже, чем приведенные выше 120-130% по государственным кредитам. В этот же период времени средняя учетная ставка ЦБ России составляла 180 % годовых.

Приведем пример коммерческого товарного кредита. Сельскохозяйственное предприятие Ростовской области заключило договор с посреднической фирмой на поставку ГСМ в течение года с расплатой подсолнечником будущего урожая. Кроме поставок ГСМ фирма обязалась расплачиваться по счетам предприятия по технике, запчастям и другими необходимым материально-техническим ресурсам. Бензин и дизельное топливо поставлялись с февраля по декабрь в запрашиваемых объемах более 1600 т. В октябре-ноябре хозяйство поставило фирме подсолнечник по цене 900 тыс. руб./т. общим объемом 1.798 т, что соответствовало оговоренной в контракте цене поставляемых ГСМ. Рыночная цена подсолнечника в этот момент составляла 1000 тыс. руб./т. Хозяйство поставляло подсолнечник собственным транспортом (транспортные расходы на весь объем поставок составили 360 тыс. руб.). Иначе говоря, хозяйство заплатило за полученные ГСМ 2.158 млн. руб. при рыночной стоимости сопоставимого объема ГСМ 1906 млн. руб. Таким образом, сельхозпредприятие заплатило за предоставленный товарный кредит около 13% за весь срок его предоставления.

Альтернативным вариантом поведения для хозяйства было взять коммерческий банковский кредит на приобретение того же объема и в те же сроки ГСМ и реализация подсолнечника по более высокой рыночной цене. В этом случае хозяйство заплатило бы 35% банковского кредита (при ставке рефинансирования, колебавшейся в эти сроки от 180 до 200%). При участии в государственном товарном кредите (см. выше) процент также оказывался существенно выше.

Таким образом, выбранная стратегия хозяйства оказалась наиболее выгодной.

В институциональном плане кампании, предоставляющие товарный кредит описанного вида, являют собой достаточно разнообразный спектр. Прежде всего, это перерабатывающие предприятия, работающие непосредственно на сельскохозяйственном сырье - например, сахарные заводы. Другой крупной группой таких компаний являются финансовые группы, имеющие в своей структуре специализированные подразделения в продовольственной сфере (переработке, торговле) - это Менатеп, Альфа-Капитал, ОНЕКСИМБанк, Инкомбанк и др. Определенную заинтересованность в предоставлении товарного кредита селу проявляют и компании I сферы АПК, поставляющие сезонные средства производства - ГСМ, удобрения и т.п. Так, на зерновых биржах крупными продавцами зерна выступают многие нефтяные компании, аккумулирующие зерновые ресурсы по форвардным контрактам.

Помимо предоставления краткосрочного кредита в виде определенных материальных ресурсов вполне возможно денежное кредитование указанными хозяйствующими субъектами своих аграрных партнеров. Частично эти компании имеют собственные финансовые ресурсы, частично могут использовать банковский кредит, так как для них займы коммерческих банков, несомненно, более доступны, чем для сельскохозяйственных производителей. Так, зерновая фирма ОГО, Лукойл, Агроинком финансировали сельхозпроизводителей в Краснодарском крае не только в товарном, но и в денежном виде.

Если товарный кредит является контрактной формой предоставления займов, когда обе стороны согласны с условиями такого заимствования, то нарастающая кредиторская задолженность села поставщикам является спонтанной, принудительной для кредитора формой займов.

3.2.2. Инвестиционный кредит.

Инвестиционный кредит в сельском хозяйстве сегодня объективно представляет меньшую проблему, чем сезонный кредит. Тем не менее, его отсутствие закладывает долгосрочные проблемы сектора. Капиталовложения в сельском хозяйстве сокращаются быстрее, чем в других секторах экономики, производственное строительство и закупки оборудования и техники упали до крайне низкого уровня

Частично проблема инвестиционных кредитов в АПК решается за счет бюджетных средств и средств различных фондов, организованных в порядке технической помощи России рядом зарубежных и международных институтов. Обычно такие кредиты предоставляются на конкурсной основе под бизнес-план и при определенном собственном финансировании проекта. Однако в своем большинстве займы предоставляются для проектов, связанных с переработкой и обслуживанием аграрного производства, но не собственно для сельхозпроизводства. В значительной мере это оправдано, поскольку, предприятия I и III сферы АПК представляют собой основных потенциальных кредиторов сельского хозяйства(см.выше).

Государственной программой поддержки инвестиционного процесса непосредственно в аграрном секторе стал введенный в 1994 так называемый лизинговый фонд. На зарезервированные в федеральном бюджете средства Росагроснаб закупает сельскохозяйственную технику и предоставляет ее сельхозпроизводителям на условиях оплаты в рассрочку. На первый взгляд, программа является существенной поддержкой переоснащения сельхозпроизводства - в 1994 году в фонд было выделено более 1 трлн. руб. Но принятая схема реализации программы привела к тому, что в результате основными ее бенефициантами оказались машиностроительные заводы и Росаграснаб.

Правительство в лице уполномоченного Росагроснаба, отобранного вне всякого конкурса, заказывает на машиностроительных заводах технику и распределяет ее между субъектами федерации. Те в свою очередь, разверстывают полученные цифры по районам, которые уже распределяют их между хозяйствами. Ассортимент заказываемой продукции устанавливается централизованно, поэтому не всегда отвечает реальным потребностям сельхозпроизводителей. В частности, в 1994 году половина фонда была использована для закупок продукции Ростсельхозмаша для поддержания этого гиганта “на плаву”. Нетрудно увидеть, что это напоминает старую советскую систему централизованного снабжения. Однако то, что было имманентно предыдущей экономической системе, не срабатывает в современных условиях.

Во-первых, Росагроснаб, частная фирма, получила монопольные права на рынке поставок сельхозтехники. В результате торговая надбавка в ее региональных отделениях в первый год работы лизингового фонда выросла до 30-40% при средней торговой надбавке по России около 10-12%. В дополнение к этому Росагроснаб обложила 5-процентым сбором машиностроительные заводы, у которых закупала технику, за “маркетинговые” услуги. Кроме того, она создала собственную страховую кампанию, в которой каждый получатель техники по лизингу был обязан ее застраховать, что привело к увеличению страхового сбора по сравнению со средним по страховому сектору в стране.

Во-вторых, сельхозмашиностроение, получив дополнительный платежеспособный спрос на свою продукцию в размере лизингового фонда, не преминуло воспользоваться ростом отпускных цен на свою продукцию. По некоторым оценкам, этот рост составил до 20%.

В-третьих, административное распределение лизинговых поставок не могло не привести к росту коррупции.

В результате, для сельскохозяйственных производителей лизинговые поставки не намного облегчили приобретение сельхозтехники

Помимо государственного лизинга начинают возникать частные лизинговые компании, готовые работать на рынке сельскохозяйственной техники. Наиболее известным примером такой компании является компания, основанная Владимирским тракторным заводом. Попытки создания лизинговых компаний делались и СБС-Агро; крупнейшие западные производители сельхозтехники активно внедряются на российский рынок со своими лизинговыми проектами. Лизинг сельскохозяйственной техники может представлять интерес не только для собственно ее производителей , но и для универсальных лизинговых кампаний:. значительная часть сельхозтехники - это недорогое оборудование (по сравнению с оборудованием в топливной или химической промышленности, машиностроении),, ее рынок является потенциально массовым.

Сегодня большое внимание уделяется проблеме ипотечного кредита селу. С нашей точки зрения, данная проблема несколько искусственно раздута. Безусловно, ипотека является одним из основных источников инвестиционных ресурсов для сельского хозяйства в рыночных экономиках, но она требует развитого рынка сельскохозяйственной земли. В современных условиях для становления ипотечной системы нет достаточных оснований. Сельскохозяйственное производство сократилось на 40%, в основном по причине сокращения платежеспособного спроса в стране, и в полном соответствии с этим спрос на землю также сократился. Так, в районных фондах перераспределения земли, состоящих из вполне плодородных земель, и участки из которых можно получить даже бесплатно (в пределах районных норм) не сокращаются и в некоторые периоды даже растут (Таблица 3. 3). Иначе говоря, земля в большинстве регионов страны - неликвидный ресурс, и значит, не может стать полноценным залогом. Поэтому ипотечный кредит сегодня может развиваться только в некоторых, специфических регионах страны, где уже существует земельный оборот, например, в Московской области (где, кстати, в 1996 году начат эксперимент, по ипотечному кредиту в сельском хозяйстве). Однако территориальное распределение потребности в ипотечном кредите и ликвидных сельскохозяйственных земель не совпадает: основные сельхозпроизводители, как правило, расположены на территориях, где земли имеет низкую ликвидность.

Таблица 3. 3. Динамика региональных фондов перераспределения земель, тыс. га

	Сельскохозяйственные угодья в фондах перераспределения земель
01.02.1992	9 490
01.03.1993	6 636
01.03.1994	13 095
01.01.1995	13 758
01.01.1996	14 621

Источник: Данные Аграрного института

3.3Перспективы развития сельскохозяйственного кредита

Таким образом, система сельскохозяйственного кредита в России находится в начальной стадии своего формирования. Перспективы ее становления зависят от ряда факторов, и в первую очередь, от финансовой стабилизации экономики. Сельское хозяйство, как отрасль с длительным производственным циклом, прежде других секторов страдает от высоких темпов инфляции. С другой стороны, без улучшения макроэкономической ситуации в стране не будет роста покупательной способности населения, а это значит, что не будет условий для восстановления и роста объемов производства в АПК. Поэтому общее оздоровление экономики является необходимым условием формирования адекватной системы сельскохозяйственного кредита.

Кроме того, на становление этой системы большое влияние оказывает государственная политика. Пока государство стремится во всех своих программах непосредственно участвовать в кредитовании сельхозпроизводителей. Мы постарались показать, что такая тактика в основном приводит к обратным результатам. Более целесообразным было бы использование государственных средств не на прямое кредитование села, а на гарантии тем структурам, которые уже начинают работать на рынке сельскохозяйственного кредита.

В частности, товарный кредит или лизинг средств производства для аграрного сектора пока представляет собой сектор высокого риска. Вместо того, чтобы своими параллельными программами составлять конкуренцию (не всегда при этом добросовестную ) возникающим в этой области структурам, государству следовало бы предоставить в рамках тех же средств определенные гарантии тем, кто решается кредитовать село.

жүктеу/скачать 3.76 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: