Нестор Махно
жүктеу/скачать 1.91 Mb. Pdf көрінісі
|
часть захваченного в усадьбах инвентаря и скота, против этой затеи выступали некоторые единоличники. Однако, пишет Махно, такое мнение «на всех съездах резко осуж- далось» (51, 176). Мы не можем проверить, насколько он здесь искренен. Но, как показали дальнейшие события, коммунистические симпатии крестьян и их привержен- ность к анархизму в начале 1918-го, покуда не пришли немцы и не вернули старые порядки, были далеко не так крепки, как Махно хотелось бы верить. Впрочем, мы глубо- ко заблуждались бы, думая, что в начале 1918 года Гуляй- Поле было той «столицей анархии», а Махно ее столь же безраздельным хозяином, как это оказалось в 1919-м. Его авторитет оспаривали ораторы различных партий; в том числе как-то раз схлестнулся с ним на митинге большевик, местный уроженец, тоже кучеров сын и с Махно почти од- ногодок Михаил Полонский. Через год судьба столкнула их насмерть, а пока что клеймил Нестора за анархистскую демагогию ладный матросик, что так и ходил по селу в 74 отступающие, грабить себя не дали и учинили возмущение, которое закончилось тем, что эшелон Пашечникова был оцеплен красными войсками и блокирован. Махно вместе с анархистом Васильевым пошел объясняться с властями. «Власти нас арестовали, – пишет Махно, – и в вежливой форме заявили, что мы подлежим расстрелу в военном порядке» (53, 33). Только сильнейший скандал, учиненный приговоренными к смерти, спас их от уготованной им уча- сти. И хотя этот случай может рассматриваться просто как курьез, сам-то Махно, упоминая о нем, начинял его поли- тическим смыслом: действия властей возмущают его, по- скольку ограничивают святое право революционера дей- ствовать любыми методами «во имя революции». То самое право, которым в октябре семнадцатого все пользовались в равной степени, большевики теперь пытались оставить исключительно за собой: Махно улавливал в этом отзвуки процесса куда более обширного, чем базарная склока. К весне 1918-го большевики, окрепнув, начали приби- рать к рукам ту вольницу, которую они использовали для совершения своего переворота (в этом смысле интересно замечание анархиста В. Волина о том, что все части, высту- пившие на стороне большевиков в момент октябрьского переворота, в 1918 году были разоружены и расформиро- ваны). Не обошлось без эксцессов, даже перестрелок между красногвардейцами, привыкшими себя считать доброволь- цами и героями революции, и красноармейцами, которые шли им на смену, повинуясь обычной мобилизации, не претендуя ни на особые заслуги, ни на какие-то особые права. Эта страница революции совсем забыта, ее быстро перелистнула начавшаяся Гражданская война, но в апре- ле—мае 1918-го, когда большевистская власть избавлялась от своих первых солдат – частью потому, что они были развращены делом, которому служили, и, в прямом смыс- 83 разграбление г. Елисаветграда нет никаких оснований» 1 (53, 17). Ей вернули отряд, вооружение и отправили на фронт. Махно же в мемуарах скрупулезно отмечает, что написал по этому поводу листовку, «которая изобличала центральную украинскую советскую власть и командира Каскина в фальсификации дела против Никифоровой и лицемерно подлом отношении к самой Революции» (53, 17). Направляясь в Москву, Махно с кем-то из своих пере- брался сначала в Ростов, сунулся было, как всегда, в Дом анархистов, но, увидев и там поплевывание в потолок ле- жащих на роскошной мебели «заслуженных работников движения», задерживаться не стал, а, зачислившись в ко- манду артиллерийского эшелона «под командой симпа- тизировавшего анархистам товарища Пашечникова» (53, 30), решил двигаться на Царицын, через который шел в Россию весь поток беженцев с Украины. Товарищ Пашечников и в самом деле не чужд был неко- торого романтизма: на Тихорецкой он послал людей из команды эшелона на базар за продуктами, «рассчитывая на недавнее еще право каждого красногвардейского отря- да иногда совсем не платить торговцам, а если платить, то одну треть стоимости» (53, 32). Но тихорецкие лавочники, почувствовав, что «товарищи» явно залетные и к тому же 1 Нет никакого сомнения, что «основания» отыскать было можно. Много позднее, при напоминании об экспроприированном у горожан белье, Маруся покрывалась стыдливым румянцем. Гораздо интереснее другое совпадение: во время взятия Елисаветграда предводительница отряда черногвардейцев заприметила в толпе симпатичного мальчи- ка и, подозвав, подарила ему леденец из какой-то ближайшей лавки. Этим мальчиком был будущий поэт Арсений Тарковский, который сам рассказывал об этом эпизоде Евгении Александровне Таратуте, от ко- торой я и узнал о нем. События Гражданской войны, «бандитов сума- сшедшие обрезы» совершенно явственно проступают в стихотворении А. Тарковского «Веши». 82 революционной флотской форме и бескозырочке с назва- нием черноморского крейсера – «Иоанн Златоуст». Кре- стьяне же, размежевав землю и поделив захваченный осе- нью инвентарь, к политике утратили всяческий интерес и предоставляли ораторам спорить до хрипоты. Меж тем поспевала катастрофа Бреста. Центральная ра- да, как известно, подписала с немцами Брестский мир отдельно от Советской России. Довольные немцы прозва- ли его «хлебным миром»: по этому договору до 1 июля 1919 года Украина обязывалась поставить в голодающую Германию 75 миллионов пудов хлеба, 11 миллионов пу- дов живого скота, миллион гусей, 30 тысяч живых овец и т. д. Но до июля нужно было еще дожить: немцы ведь пре- красно знали, что подписывают договор с правительством, бежавшим из своей столицы, и у них не было иллюзий от- носительно возможностей Центральной рады покончить с революционными беспорядками на Украине. Но зато они не сомневались в своих силах: 1 марта 1918 года Централь- ная рада вернулась в Киев вместе с немецкими войсками. К концу апреля немцы и австро-венгры оккупировали всю Украину. Разрозненные большевистские, левоэсеров- ские и анархистские отряды пытались оказывать им сопро- тивление, но бывали неизменно биты и откатывались все дальше на восток. В этот отчаянный момент Махно вновь решил поддержать большевиков: в Гуляй-Поле был орга- низован крепкий батальон из бывших регулярных солдат. Махно связался с начальником красных резервных войск Беленкевичем и предложил свои услуги в обмен на воору- жение. Беленкевич, не скупясь, отгрузил шесть орудий, три тысячи винтовок, два вагона патронов и девять вагонов снарядов. Но все это так и осталось незадействованным. В начале апреля Махно вызвал в свой штаб тогдашний командующий Южным фронтом Павел Егоров – видимо, чтобы дать ему оперативное предписание, – но в сумяти- 75 це отступления Махно штаб потерял и ездил от станции к станции в поисках его следов. Тем временем в Гуляй-Поле вызрела измена. 16 апреля в село вошел отряд Централь- ной рады. «Вольный батальон» не оказал сопротивления и разошелся по домам. Более того, входившая в состав батальона еврейская рота помогала в аресте членов рев- кома и совета, разоружила членов анархистской группы, разгромила ее помещение. С особенным чувством, как о неслыханном кощунстве, пишет Махно о том, что один из членов группы, Лев Шнейдер, участвовал в этом разгроме, топтал и рвал портреты Кропоткина и Бакунина, анархист- ские книги. Еще через несколько дней село было занято немцами. Весть об измене настигла Махно на станции Царекон- стантиновка. Воистину, к такому повороту событий он не был готов. С Махно случилась истерика, потом он впал в забытье и долго спал на коленях какого-то красногвардей- ца… 76 давая ее, Антонов-Овсеенко, как человек принципиаль- ный и честный, прежде всего заботился о судьбах фронта, а в происшедшем чувствовал какую-то не совсем чистую политическую игру. Заваривался скандал. Выразить «свой протест зарвав- шимся за спиной революционного фронта властям» (53, 15) в Таганрог пришел бронепоезд под командой анар- хиста Гарина. Поскольку властям действительно нужно было как-то оправдать свои действия, Никифорову реше- но было судить. Практика судебных расправ над полити- ческими противниками тогда еще была далека от совер- шенства, особенно мучительно вырабатывался стандарт обвинений революционного суда против революционеров же. Впрочем, были ли мучения? Анархистов с весны 1918 года разоружали, судили и иначе дискриминировали по стандартному обвинению в уголовщине или в покрови- тельстве ей – именно под этой маркой произошел разгром анархистских организаций в Москве и в Петрограде в ап- реле 1918 года. Правда в этих обвинениях присутствовала, но лицемерие властей, пытавшихся уголовным уложени- ем прикрыть свои политические интересы, было все-таки столь очевидно, что, когда ЦК левых эсеров заслушивал до- клад «своего» чекиста Закса о разгроме московского «Дома анархии» в ночь с 12 на 13 апреля и поголовном «профи- лактическом» аресте всех анархистов для выявления уго- ловного элемента, Мария Спиридонова, как говорили, не захотела даже слушать этот доклад и, возмущенная, поки- нула зал. Марусе Никифоровой тоже, естественно, инкриминиро- валась уголовщина, но крупномасштабная: разграбление ее отрядом Елисаветграда во время взятия города у войск Центральной рады. Правда, суд над нею был открытым, и судьи – два большевика и два левых эсера – полностью оправдали ее, постановив, что «осудить Никифорову за 81 в ней так или иначе должна была возобладать «сильная власть», диктаторский режим или белого, или красного толка. Но революционным романтикам, которые хотели видеть в революции торжество свободы и справедливо- сти, конечно, не хотелось в это верить. Они все еще полны решимости повернуть революцию на «истинный путь»… Махно – безусловно из их числа. Первый конфликт с властями у него вышел из-за попыт- ки большевиков разоружить отряд Маруси Никифоровой, который, подобно многим другим, разным по партийной «приписке» формированиям, в разгар боев явился в Таган- рог на отдых. Махно пишет, что большевики терпели анар- хистов, пока те «оставались на боевых фронтах до издыха- ния» (53, 14), но в случае появления в тылу их старались поскорее разоружить. Положение усугублялось тем, что в Таганроге находилось бежавшее из Харькова украинское советское правительство, которому не нравилось близкое присутствие своевольной мелкобуржуазной «нечисти». Ни- кифорову арестовали в помещении украинского ЦИКа Со- ветов в присутствии Махно и председателя ЦИКа боль- шевика Затонского, отряд разоружили. Бойцы, однако, не разбежались, а при поддержке местных анархистов и ле- вых эсеров стали требовать вернуть им командира. Махно послал командующему Украинским фронтом Антонову- Овсеенко запрос относительно Никифоровой. Поскольку ее отряд был в числе немногих боеспособных, тот ответил вполне определенно: «Отряд анархистки Марии Никифо- ровой, как и т. Никифорова, мне хорошо известны. Вместо того, чтобы заниматься разоружением таких революцион- ных боевых единиц, я советовал бы заняться созданием их» (53, 15). Позднее Антонов-Овсеенко не без иронии окрестил Марусю Никифорову «энергичной и бестолковой воительницей» (1, т. 4, 96), так что приведенную характе- ристику можно считать завышенной. Несомненно одно: 80 жүктеу/скачать 1.91 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|