Николе М., Шварц Р. Н 63 Семейная терапия. Концепции и методы/Пер, с англ. О. Очкур, А. Шишко

Подобно многим другим идеям, понятие жизненного цикла семьи первым ввел в семейную терапию Джей Хейли (1973). Хейли считал симптомы результатом семейного застревания при переходе между стадиями жизненного цикла из-за неспособнос­ти или боязни сделать переход. Позже Хейли сосредоточился на одной конкретной точке застревания в своей книге «Покидая дом» (1980), в которой были предложены стратегии работы с се­мьями с проблемами отпускания своих повзрослевших детей.

Наработки Минухина (1974; Minuchin & Fishman, 1981) тоже испытали на себе воздействие концепции жизненного цикла. Согласно структурной модели, у семьи возникают проблемы, когда она сталкивается с испытаниями, происходящими из ок­ружения или в связи с этапом развития, и неспособна исправить свою структуру, чтобы приспособиться к измененным обстоя­тельствам. Таким образом, проблемы принято считать сигналом того, что не «дисфункциональная семья», а просто семья не су­мела приспособить свою организацию к одному из поворотных моментов жизни.

Группа ИПИ (Watzlawick, Weakland, & Fisch, 1974) также ис­пользовала понятие жизненного цикла в своей теории формиро­вания проблемы. Переходные периоды жизненного цикла пре­подносят семье предсказуемые трудности, которые становятся проблемами из-за неудачных решений, предпринятых семьей. Они использовали это понимание жизненного цикла как способ переформулировки патологичной проблемы семьи в нормаль­ную.

Это использование исторического материала по жизненному циклу как средство переформулировки актуальных семейных проблем усовершенствовали Мара Сельвини Палаццоли и ее миланская группа, которая исследовала некоторые подробности истории семьи в поисках информации, чтобы сформировать «по-

240

Стадия	Задачи, связанные с развитием
7. Родители среднего	Восстановление брачных отношений.
возраста (опустевший	Поддержание родственных связей со
родительский дом,	старшими и младшими поколениями.
уединение).
8. Состарившиеся	Совладание с утратой близкого человека
члены семьи	и жизнь в одиночестве. Закрытие отчего
(уединение — смерть	дома или его адаптация к старению.
обоих супругов).	Приспособление к уединению.

Состояние семейной терапии

зитивную коннотацию» поведения каждого ее члена. Кроме того, миланская группа первой использовала семейные ритуалы для облегчения переходов между стадиями жизненного цикла. Использование ритуала в семейной терапии позже было усовер­шенствовано и стало активно привлекать внимание многих се­мейных терапевтов (Imber-Black, Roberts, & Whiting, 1989).

По причинам, рассмотренным ранее, Боуэна меньше инте­ресовал жизненный цикл нуклеарной семьи, нежели долгосроч­ное развитие расширенной семьи. Другие психодинамически ориентированные семейные терапевты, однако, предложили мо­дели жизненного цикла семьи, в которых чувствуется влияние моделей индивидуального развития. Согласно этим теоретикам, развитие семьи может оказаться фиксированным или застряв­шим на более ранних стадиях, как это бывает у людей (Wachtel & Wachtel, 1986; Skynner, 1981; Paul, 1969; Barnhill & Longo, 1978). Таким образом, цель — помочь семьям распознать и проработать эти застревания развития, например, оплакав невосполнимую утрату.

Бетти Картер и Моника Мак-Голдрик (Carter & McGoldrick, 1980) усовершенствовали эту схему, добавив мультигенератив-ный подход и приняв во внимание стадии развода и повторного брака. Тем самым они расширили жизненный цикл за пределы нормативных стадий развития нуклеарной семьи, чтобы вклю­чить непредсказуемые, но распространенные события и рас­смотреть более длинный временной период. Их книга «Жизнен­ный цикл семьи», в которой каждая глава посвящена различным стадиям, популяризовала концепцию жизненного цикла семьи, напомнив терапевтам о важности истории. Ее третье издание (Carter & McGoldrick, 1999) включило последние достижения в этой области. Другие семейные терапевты внесли системные идеи в концепцию жизненного цикла семьи, чтобы переходные этапы между стадиями были не такими разрозненными и можно было характеризовать всю семью в целом. Ли Комбринк-Грехем (Combrinck-Graham, 1983, 1985, 1988) рассматривал три поколе­ния семьи как чередование между центробежными и центро­стремительными состояниями, когда события в их жизненном цикле поочередно требуют то большей взаимозависимости чле­нов семьи, то их индивидуализации. Теория колебания Дугласа Брейнлина (Breunlin, 1983, 1988; Breunlin, Schwartz, & Mac Kune-Karrer, 1992) предлагает своеобразное понимание переходов меж­ду семейными и личностными стадиями жизненного цикла. Брейн-лин показывает, что такие переходы представляют собой беспре-

241

Майкл Николе, Ричард Шварц

Новейшие модели, как, например, фокусированная на реше­нии и нарративная, редко обращаются при работе с семьями к идее жизненного цикла, потому что не интересуются историчес­ким прошлым семейных дилемм. Хотя нарративные терапевты и задают вопросы о семейной или личной истории, их цель состо­ит не в том, чтобы выявить проблемные моменты прошлого, а скорее чтобы найти эпизоды, в которых клиенты выходят за рам­ки своих проблем.

ФОКУСИРОВАНИЕ НА ДОСТОИНСТВАХ

Как описывалось выше, одно из качеств, отличающих се­мейную терапию от индивидуальной, — это оптимистический взгляд на людей. Предполагается, что, хотя у людей и есть базо­вые способности, их врожденные ресурсы блокируются или зат­меваются непродуктивными семейными интеракциями. Семей­ные терапевты определяют и помогают исправить паттерны, и способности каждого члена семьи реализуются. Терапевты отсле­живают проблемы и не спускают глаз с достоинств членов семьи.

В начале 1990-х гг. некоторые терапевты стали считать, что вредно ставить акцент на семье как на центре подкрепления проблем. Они решили переключить свое внимание от последо­вательностей вокруг проблем на те из них, которые касались ре­шений. Стив Шазер и Инзу Берг (см. главу 11) стали инициато­рами движения по наблюдению за фокусированными на реше­нии последовательностями. В этом случае у семьи спрашивают, например, что бы с ней было, если бы проблема не произошла, и просят ее членов больше заниматься тем, что они делают в от­сутствие проблемы. Другими словами, эти терапевты выдвигают на передний план и опираются на исключения проблемы, что почти всегда присутствует в семейной жизни, но зачастую зате­няются озабоченностью семьи проблемами и дистрессом из-за них.

Таким образом, вместо того чтобы выслушивать жалобы Эмили на то, как часто Брайен ведет себя плохо, фокусирован­ный на решении терапевт исследовал бы, что она и Брайен дела­ют по-другому, когда он мил и послушен. Эмили сообщила бы, что Брайен может быть очаровательным, если получает все мате­ринское внимание (например, когда Натан находится с бабуш-

242

Состояние семейной терапии

СЕМЕЙНЫЕ НАРРАТИВЫ

Если бы в начале терапии Эмили по вашей просьбе поведала вам о своей жизни, вы услышали бы историю беспомощности. Она чувствует себя жертвой Брайена, матери и своего экономи­чески затруднительного положения. А еще она захвачена печа­лью и негодованием, вызванными утратой отца. Эта история беспомощности и негодования накладывает отпечаток на все ее переживания и интеракции. Ей трудно получать удовольствие от отношений с Брайеном, поскольку она смотрит на него сквозь призму этой истории.

За прошедшее десятилетие семейные терапевты пришли к пониманию, что в основе многих проблематичных последова­тельностей и структур в семьях лежит комплекс интерпретаций или ожиданий — выведенных из повествований о семье, кото­рые регулируют ее функционированием. Начав интересоваться жизнеописаниями клиентов, эти терапевты обнаружили, что они оказывают весомое влияние на то, какие события прошлого вспоминают люди и как они интерпретируют существующие со­бытия. Повествования функционируют как фильтры, отсеиваю­щие переживания, которые не удовлетворяют сюжетной линии или, если события не подлежат отсеву," искажают их до удобова­римого вида. Семьи с проблемами приходят на терапию с песси­мистическими повествованиями, которые часто мешают им дей­ствовать эффективно. Нарративные терапевты помогают людям идентифицировать эти тягостные повествования и помогают им разработать более продуктивные жизнеописания.

Многие из тех, кто принял нарративную метафору, утверж­дают, что она не является дополнением системного подхода, а представляет собой новую парадигму. Вследствие этого они от­вергают большинство концепций и методов, представленных выше в этой главе. Они не интересуются семейными динамика-

243

ми, которые могли бы подкреплять проблемы, их не занимают возможные системные функции проблемы. Вместо этого они предлагают новый набор техник, чтобы помочь членам семьи воссоздать их самопонимание и то, насколько они бессильны в отношении проблемы, независимо от каких бы то ни было се­мейных динамик. Таким образом, это движение является пост­структурным (или даже, если быть точнее, антиструктурным) в рамках семейной терапии, что соответствует постструктурной революции в других полях.

Семейные терапевты традиционно смешивали поиск источ­ника проблем внутри семьи с фокусом на достоинствах каждого ее члена. Более новые подходы — фокусированный на решении и нарративный — представляют собой основные отступления от традиции, потому что семья для них — больше не источник про­блем. Маятник качнулся от первых дней поля, когда семья вос­принималась как преступник, к настоящему, где она считается безупречной. В то время как совсем скоро выяснится, где в ко­нечном счете остановится маятник в отношении вопроса при­частности семьи, уже сейчас ясно, что фокус на достоинствах — золотая середина.

ВЛИЯНИЕ КУЛЬТУРЫ

Вы можете задаться вопросом, почему не обсуждался факт, что Эмили — неимущая афроамериканка, борющаяся за выжи­вание в американском обществе, и что она и ее семья сталкива­ются с целым сонмом пугающих культурных установок и дейст­вий. (Некоторые читатели могли забыть, что Эмили — черная, совсем как некоторые терапевты не придают значения такому ключевому аспекту своей работы, как раса клиента.) Поскольку мы представляем концепции и методы семейной терапии, при­держиваясь некой хронологической схемы, логично, что к рас­смотрению культурных влияний мы обратились в конце главы, потому что многие годы поле закрывало глаза на воздействие об­щей культуры, в которую входят семьи.

Хотя многие семейные терапевты исследовали и работали с неимущими семьями меньшинств, их слепота была связана убеж­дением, что терапевты не должны навязывать клиентам свои ценности и поэтому им нельзя поднимать темы, которые семьи не представляют как проблемы. Кроме того, они были так увле­чены силой семейной терапии, что слишком высоко оценивали

244

Состояние семейной терапии

Феминистская критика поля в 1980-х гг. шире открыла дверь социальной тематике, и с тех пор поле продолжает расширять свое видение, выводя его за пределы отдельных семей. Терапев­ты признали, что многие отравляющие жизнеописания, затруд­няющие жизнь семьи, часто представляют собой крайние версии распространенных в нашем обществе сюжетов. Поэтому стало исследоваться то, как сказываются на семьях наши культурные установки по отношению к женщинам, представителям других рас и национальностей, людям, не похожим на других (напри­мер, с избыточным весом, иностранцам, физически или умст­венно неполноценным, гомосексуалистам или лесбиянкам) и неимущим. Кроме того, теперь терапия способствует тому, что­бы семьи исследовали, как воздействуют на их совместное вре­мяпровождение и жизненные выборы существующие в нашем обществе меркантильные устремления. Как однажды в семейной терапии стало неприемлемым рассматривать индивида вне кон­текста его семьи, больше неэффективно рассматривать семью в изоляции от таких факторов, как бедность, преступность, патриар­хат, расизм, гомофобия, классизм, чрезмерная занятость на ра­боте и меркантилизм.

Отравляющие культурные сюжеты неизбежно проникают в повествования членов семьи о себе и отражаются в том, как они взаимодействуют друг с другом. Эти культурные сюжеты по-раз­ному воздействуют на семьи — в зависимости от того, на какой ступени в социальной иерархии они находятся, и на отдельных членов семьи — в зависимости от того, какое место они занима­ют в семейной иерархии, — но эффект всегда коварен. Помогая членам семьи исследовать воздействие систем культурных убеж­дений на их жизнь, терапевты обеспечивают перспективу, опи­раясь на которую семьи могут сознательно решать, насколько они готовы уверовать в положения, которые раньше считали само со­бой разумеющимися. Эффект таких обсуждений заключается в том, что семьи выбираются из омута обид и взаимных обвине­ний в связи с проблемами, которые проистекают из неосознания социальных сил, направленных против них. Люди перестают ви­деть в себе и других жертву или обвиняемого, а становятся вы-

245

жившими или героями, храбро противостоящими многочислен­ным ограничениям.

Эмили приветствовала возможность перепроверить массу сюжетов, которые она усвоила от представителей американского большинства — среднего класса — о черных, женщинах (особен­но крупных женщинах) и матерях-одиночках. Она также осозна­ла убеждения о жестокости молодых черных мужчин, наложившие отпечаток на то, как она воспринимала агрессивность Бранена, ко­торые происходили не только из средств массовой информации, но и из круга ее знакомых афроамериканок. Она по-другому увидела корни своего сильного рвения к финансовому успеху, которое заставляло ее работать полную рабочую неделю и про­должать учиться, одновременно воспитывая двух сыновей. Она поняла, что побудительный мотив этого не столько в американ­ском меркантилизме, сколько в сильном страхе бедности и расо­вых стереотипов, которые сопровождают его. Приняв во внима­ние эти сюжеты, вместо того чтобы бессознательно проживать их, Эмили стала лучше решать, во что верить и как себя вести.

ОДНОСТОРОННЕЕ ЗЕРКАЛО И ВИДЕОЗАПИСЬ

Ни одно описание влиятельных методов не было бы полным без упоминания техники одностороннего зеркала и видеозаписи. Впервые использованное Минухиным и его коллегами в Нью-Йорке, чтобы наблюдать и комментировать работу друг друга с семьями, одностороннее зеркало открыло окно в мир семейного процесса, чего прежде никогда не бывало. Односторонние зер­кала и видеозаписи позволили наблюдать семьи в действии — возможность, которая отчасти объясняет скорые концептуаль­ные и технические достижения семейной терапии.

Кроме того, эти технологии позволяют студентам наблюдать за техникой работы мастеров терапии, а супервизорам давать прямую и непосредственную обратную связь студентам, занима­ющимся с семьями. Живая и видеосуперизия стали стандартны­ми обучающими практиками в учебных заведениях по всей стра­не. Вместо того чтобы ждать окончания сессии, чтобы сказать терапевтам, что они делали неправильно, наблюдающий супе­рвизор может, не откладывая, предложить совет или попросить терапевта выйти посовещаться. Можно, наоборот, оставаться незамеченным наблюдателем, что воспитывает у терапевтов по-

246

Состояние семейной терапии

Почти настолько же революционной, как одностороннее зеркало, является видеосъемка. Записывая на камеру и просмат­ривая свою работу, терапевты могут заметить малые действия и повторяемые паттерны семейной динамики, которые часто про­пускаются «живьем». Видеозапись также позволяет супервизо­рам и студентам тщательно изучать подробности сеанса, что не­оценимо для усвоершенствования терапевтической техники. Без этой возможности наблюдать за семьей, когда они демонстриру­ют текущие паттерны интеракций, трудно представить, что сис­темное мышление могло бы примениться когда-то в психотера­пии. (См. Liddle, Breunlin, & Schwartz, 1988 — для более подробной информации о том, как этот метод обучения повлиял на семей­ную терапию.)

Резюме

После знакомства с этой хронологией концепций и методов семейной терапии читатель может быть ошеломлен тем количе­ством концептуальных перемен, которым подверглось поле за несколько десятилетий своего существования. Из этой на пер­вый взгляд лишенной закономерности череды событий можно выделить паттерн. Фокус терапии постоянно расширялся, охва­тывая все больше и больше уровней контекста. Этот революци­онный процесс начался, когда терапевты увидели за отдельным индивидом его семью. Внезапно необъяснимое поведение кли­ентов стало более понятным. Первые семейные терапевты скон­центрировались на оценивании и изменении последовательнос­тей поведенческих интеракций, окружающих проблемы. Потом стало понятно, что эти последовательности представляют собой проявления базовой структуры семьи, и мишенью изменения стала структура. Затем структура семьи стала рассматриваться как продукт долгосрочного, мультигенеративного процесса, ко­торый управляется системами эмоциональных убеждений, и те­рапевты нацелили свои вмешательства на эти базовые убежде­ния. Не так давно терапевтов осенило, что эти системы убежде-

Майкл Николе, Ричард Шварц

ний не возникают в вакууме, — отсюда современный интерес к культурным влияниям.

Другая причина для подобных скачков истории поля заклю­чается в том, что, начав с бунта против психоаналитических и медицинских моделей, семейные терапевты заработали статус «белых ворон», ученость которых не признавалась. Всякий раз, когда семейная терапия начинала объединяться вокруг той или иной парадигмы или практики, так что она становилась домини­рующей перспективой, поле переизобретало само себя. Предла­галась новая метафора, а старая отвергалась, как устаревшая. Новое терапевтическое меньшинство становилось прогрессив­ным, низводя лидеров вышеупомянутой революции к состоянию реакционных «бывших».

В настоящее время многие терапевты отвергают системную позицию, относясь к ней как к модернистской и механистичной и, следовательно, менее полезной, чем новая нарративная мета­фора. Десятилетия исследований, концептуальных усовершенст­вований и технических разработок беспечно отброшены ради нового, улучшенного способа мышления. Хотя мы согласны с тем, что важно испытывать новые метафоры и практики и по­стоянно перепроверять старые, но вовсе не обязательно ради каждого шага вперед полностью отвергать прошлое. Наша цель состоит в том, чтобы постараться ухватить будоражащий дух но­вого, сохранив при этом уважение к вкладам гигантов, на чьих плечах мы стоим.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

BatesonG. 1971. Steps to an ecology of mind. New York: Ballantine.

Bateson G. 1979. Mind and nature. New York: E. P. Dutton.

von Bertalanffy L. 1950. An outline of General System Theory. British Journal of the Philosophy of Science. 7:134—165.

von Bertalanffy L. 1967. Robots, men and minds. New York: George Braziller.

Breunlin D. С and Schwartz R. С 1986. Sequences: Toward a common denominator of family therapy. Family Process. 25£7—88.

С а р г a F. 1996. The web of life. New York: Anchor Books.

Carter B. and McGoldrick M., eds. 1999. The expanded family life cycle, 3rd ed. Boston: Allyn and Bacon.

Davidson, M. 1983. Uncommon sense: The life and thought of Ludwig von Bertalanffy. Los Angeles: J. P. Tarcher.

248

Состояние семейной терапии

Hoffman L. 1981. Foundations of family therapy. New York: Basic Books.

W e i n e r N. 1948. Cybernetics or control and communication in the ani­mal and the machine. Cambridge. MA: Technology Press.

ССЫЛКИ

BatesonG. 1951. Information and Codification: A philisophical ap­proach. In Communicfiton: The social matrix of psychiatry. J. Ruesch and G. В a t e s о n, eds. New York: Norton.

Bateson G. 1971. Steps toward an ecology of mind. New York: Bal-lantine.

BatesonG. 1979. Mind and nature. New York: E. P. Dutton.

Becvar, D. S. and Becvar, R. J. 1996. Family therapy: A systemic Inte­gration, 3rd ed. Boston: Allyn and Bacon.

Bowen M. 1978. Family therapy in clinical practice. New York: Jason Aronson.

Breunlin D. 1983. Therapy in stages: A life cycle view. In Clinical implications of the family life cycle, H. Liddle, ed. Rockville. MD: Aspen.

Breunlin D. 1988. Oscillation theory and family development. In Family transitions. C. F a 1 i с о v, ed. New York: Guillbrd Press.

Breunlin D. C, Schwartz R. С and Mackune Karrer B. M. 1992. Metaframework for systemic therapy. San Francisco: Jossey-Bass.

Carter E. and McGoldrick M., eds. 1980. The family life cycle: A framework for family therapy. New York: Gardner Press.

Carter E. and McGoldrick M., eds. 1999. The expanded family life cycle, 3rd ed. Boston: Allyn and Bacon.

Combrinck-Graham L. 1983. The family life cycle and families with young children. In Clinical implications of the family life cycle. H. Lid­dle, ed. Rockville: Aspen.

Combrinck-Graham L. 1985. A model for family development. Family Process. 24:139—150.

Combrinck-GrahamL. 1988. Adolescent sexuality in the family life cycle. In Family transitions, С Falicov, ed. New York: Guilford Press.

Davidson M. 1983. Uncommon sense. Los Angeles: J. P. Tarсher.

DuvallE. 1957. Family development. Philadelphia: Lippincott.

GleickJ. 1987. Chaos. London: Penguin Press.

Haley J. 1971. Family therapy: A radical change. In Changing fami­lies: A family therapy reader, J. Haley, ed. New York: Grune & Strallon.

249

Майкл Николе, Ричард Шварц

H a 1 e у J. 1980. Leaving home. New York: McGraw Hill.

Haley J. 1981. Reflections on therapy and other essays. Chevy Chase. MD: The Family Therapy Institute of Washington, DC.

H e 11 i ng e r B. 1998. Love's hidden symmetry. Zeig. Tucker & Co.

Hill R. and RodgersR. 1964. The developmental approach. In Handbook of marriage and the family. H.T.Christiansen, ed. Chicago: Rand McNally.

Hoffman L. 1971. Deviation-amplifying processes in natural groups. In Changing families: A family therapy reader, J. Haley, ed. New York: Grune & Stratton.

Hoffman L. 1981. Foundations of family therapy. New York: Basic Books.

Imber-Black E., Roberts J. and Whiling R. 1989. Rituals in families and family therapy. New York: Norton.

Kelly K. 1994. Out of control: The new biology of machines, social sys­tems and the economic world. Reading, MA: Addison-Wesley.

LiddleH.,BreunlinD.andSchwartzR.,eds. 1988. Thehand-book of family therapy training and supervision. New York: Guilford Press.

LuepnitzD. A. 1988. The family interpreted: Feminst theory in clini­cal practice. New York: Basic Books.

Minuchin S., 1974. Families and family therapy. Cambridge, MA: Harvard University Press.

Minuchin S. and Fishman, H. C. 1981. Family therapy techniques. Cambridge, MA: Harvard University Press.

Parsons T. and В a 1 e s R. P. 1955. Family, socialization and interac­tion process. New York: Free Press.

Paul N. 1969. The role of mourning and empathy in conjoint marital therapy. In Family therapy and disturbed families, G. Zuk and I. Boszor-menyi-Nagy, eds. Palo Alto, CA: Science and Behavior Books.

Satir V. 1972. Peoplemaking. Palo Alto, CA: Science and Behavior Books.

Satir V. 1988. The new peoplemaking. Palo Alto. CA: Science and Behavior Books.

S e ng e P. 1990. The fifth discipline: The art and practice of learning or­ganizations. New York: Doubleday/Currency.

Sheldrake R. 1988. The presence ofthe past: Morphic resonance and thefwbits of nature. London: Collins.

Sheldrake R. 1995. Seven experiments that could change the world. New York: Riverhead Books.

S i m о n R. 1982. Reflections on family therapy: An interview with Jay Haley. Family Therapy Networker. 6(5):\%—2f>.

Skynner R. 1981. An open systems, group analytic approach to

250

Состояние семейной терапии

S о 1 о m о n M. 1973. A developmental, conceptual premise for family therapy. Family Process. 72179—188.

Stanton A. and Schwartz M. 1964. The mental hospital. New York: Basic Books.

Von Bertalanffy L. 1986. General system theory. New York: George Braziller.

Wachtel E. F. and Wachtel P. L. 1986. Family dynamics in indi­vidual psychotherapy. New York: Guilford Press.

Watzlawick P., Beavin J. H. and Jackson D. D. 1967. Prag­matics of human communication. New York: Norton.