Новая философская энциклопедия в четырех томах научно-редакционный совет

ментария на Тору (фрагменты сохранились в сочинениях отцов Церкви).

Основные сведения об Аристобуле дают Климент Александрийский и Евсевий, причем Климент называет его «перипатетиком» (Strom. 171,4). Известно, что родился он в Панее, жил и работал в Александрии во времена Птолемея VII Филометора (ок. 175 до н. э.). Во 2-й книге Маккавеев (2 Макк. 1:10) говорится, что он был учителем Птолемея XI. В духе аллегорического истолкования иудейского Писания, достигшего впоследствии полного развития у Филона Александрийского, Аристобул рассматривает Тору как совершенный и неисчерпаемый источник знания, истинный смысл которого раскрывается в аллегориях (ср., напр., аллегорическое толкование Аристобулом света на Синае—Clem, Strom. VI 32, 5; Eusebius. Praep. Eu. VIS! 10, 12—17). Вероятно, именно ему принадлежит первсс развитие представления о том, что греческая философия восходит своими корнями к Закону Моисея и поэтому является только несовершенным подражанием совершенной мудрости, открытой Богом Моисею (Clem., Strom. V 97, 7; 99,3; ср. 107, 1—4, однако цитаты из Лина, Орфея; Гомера и Гесиода, которые приводит Климент Александрийский в доказательство «греческих Заимствований», взяты скорее всего из некоего позднейшего произведения, которое только приписывалось Аристобулу). Эта идея греческого «плагиата» имела долгую историю: она была принята Филоном и затем подробно разработана в «Строматах» Климента Александрийского (особенно Strom. V 14).

Фрагм.: Witter N. Der Thoraausleger Aristobulos, Untersuchungen zu seinen Fragmenten und zu pseudepigraphischen Resten der jüdischhellenistischen Literatur. B., 1964.

Лит.: Aristoclis Messenii Reliquiae, ed. H. Heiland, Diss. Giessen, 1925; Irabucco F. U problema di «de philosophia» di Aristocle et la sua dottrina, «Acme» II, 1958, p. 97—150; Moraux P. Der Aristotelismus bei den Griechen, Bd. 2. В., 1984, S. 83-207.

Обостренное чувство чести сочеталось с довольно свободным отношением к собственному поведению, ибо не жизненные успехи определяют человека, а он их. Богатство не является ценностью вне возможности его личного, неэкономического потребления: оно результат не повседневного труда (это участь и призвание смерда), а места в социальной иерархии и в семье, нечто данное свыше, а потому и более ценное, чем заработанное. Ценность богатства заключается в том, что оно позволяет реализовывать свой долг, осуществлять дарение и поддерживать соответствующий образ жизни, т. е. определяется социальным обликом владельца. Аристократический образ жизни был связан с непроизводительной деятельностью, в т. ч. образовательной, цель которой не профессионализм, а личное совершенствование. Турнир и охота были сферами демонстрации личного достоинства и самореализации. Средневековая жизнь с ее обилием праздников и лишенным напряжения ритмом жизни естественным образом включала в себя праздность, которая в среде высших классов становилась нормативным жизненным идеалом и приобретала демонстративный характер (что отличало их ценностный мир от устремлений рыцаря и монаха, осуществлявших идею служения в бедности и усилиях), В качестве общечеловеческого идеала, в отличие от ценностно-нормативного образа в рамках аристократического сознания, аристократизм стал осознаваться уже в период падения аристократии и бурного возвышения буржуазии, «мещан во дворянстве», В глазах буржуазии аристократизм стал образом укорененности в истории и стабильности, утрачиваемой в новом обществе. Недостижимость, невоспитуемость и закрытость аристократизма определили то, что это понятие развивалось не столько как нормативное, сколько как оценочное и содержательно неопределенное. В идеале аристократизма, утратившего свою социальную основу, сохранилась ценность стремления к красоте, к славе, к свободной игре (а не к пользе, безопасности, повседневному труду). Ценности аристократизма оказались противопоставленными ценностям мещанства.

Аристократизм подвергался критике со стороны Б. Мандевиля («Басня о пчелах»), Ш· Монтескье («О духе законов»). Социально-философская идеализация аристократизма наиболее ярко осуществлена Ф. Ницше, который отмечал, что без пафоса сословной дистанции не мог бы существовать более таинственный пафос—достижения все более возвышенных состояний и увеличения дистанции в душе, возвышения самого типа «человек». Подлинная аристокра

тия чувствует себя не функцией, а смыслом и высшим оправданием существующего мира, мерилом ценностей, Для Ницше аристократизм есть воплощение морали господ, противостоящей морали рабов.

АРИСТОКСЕН (Άριστόξενος) из Тарента (ок. 370300) — греческий философ, ученик Аристотеля, представитель Перипатетической школы. Из многочисленных сочинений, главным образом музыковедческого, педагогического и историко-биографического характера (453 книги, согласно «Суде»), сохранились только (в сокращенном виде) «Элементы гармоники» в 3 книгах и часть 2-й книги «Элементов ритмики» (курсы лекций по теории музыки, читавшиеся Аристоксеном в Ликее). Применяя перипатетический метод (сочетание систематизации со скрупулезностью эмпирического описания), Аристоксен дал музыковедческий синтез, оказавший многовековое влияние (сопоставим по значению с зоологическими трудами Аристотеля или ботаническими Теофраста). Зачинатель жанра биографий философов; серия монографий о пифагорейцах: «О Пифагоре и его учениках», «О пифагорейском образе жизни» и «Пифагорейские изречения» (фр. 11—41 Wehrli), биография Архита Тарентского (фр. 47—50). Культ Архита и стремление изобразить Пифагора вдухе просвещенного пифагорейства последнего поколения пифагорейской школы (напр., избавив его от архаического религиозного табу на бобы) разительно контрастируют со скандально-анекдотической и очернительной тенденцией биографий Сократа и Платона (фр. 51—68). Засвидетельствованное для Аристоксена сравнение отношения между душой и телом с отношением между музыкальной гармонией и лирой (фр. 118 —121) уже в «Феаояе» Платона вкладывается в уста пифагорейцу Симмию в качестве аргумента против субстанциальности и, следовательно, бессмертия души и, вероятно, также отражает точку зрения «последних» пифагорейцев—учителей Аристоксена (ср. Diog. L. V1II 46), не веривших больше в метемпсихоз.

Фрагн.: Wthrli F. (ed.). Die Schule des Aristoteles. Texte und Kommentar. Basel, 1969, Heft VI, S. 27-44. Лт.; Kndsel W. Der Peripatetiker Ariston von Keos bei Phüodem. Lm..1933.

АРИСТОН ('Αρίστων) Хиосский (1-я пол. 3 в. до н. э.) — греческий философ-стоик, ученик Зеиона из Китая, один из самых оригинальных представителей первой генерации стоической школы; от 16 известных сочинений Аристона сохранились незначительные фрагменты. Занимался исключительно этикой, считая (в духе Сократа—Xen. Mem. IV 7,1 sq.), что прочие дисциплины излишни, т. к. не способствуют исправлению жизни (SVF 1351 ел.); позиция Аристона была первым доетринальным выражением общей эволюции стоического учения в сторону гнпертрофирования этической части. В этике Аристон придерживался последовательного формализма, отвергая внутреннее деление «безразличного» (см. Аднафора); абсолютно безразличное отношение к последнему объявил конечной целью и обозначал оригинальным термином αδιαφορία (360). Практическую этику (паренетику) считал бесполезной (357 ел.).

Фрагм.: SVF I 333—403; рус. пер.: Столяров. Фрагменты, т. 1, с.lié-139.

Лит.: loppoloA. M. Aristone de Chio e le stoicismo antico. Napoli, 1980. A. A. Столяров

Об истории античного греческого аристотелизма см. Перипатетическая школа.

Ранняя восточная патристика отталкивается от неоплатонизма и свободна от влияния Аристотеля, за исключением Немесия Эмесского и Иоанна Филопона. Осуждая ересь Евномия, Василий Великий, Григорий Нисский и Феодорит усматривают ее корни в аристотелевской силлогистике. Проникновение понятийного аппарата и терминологии Аристотеля в христианскую теологию происходит в сочинениях Леонтия Византийского, от которого в этом отношении зависит Максим Исповедник. Сочинения о животных используются в традиции «Шестодневов» (начиная с «Шестоднева» Василия Великого). Официальное признание (в качестве «служанки теологии») логика Аристотеля получает в «Диалектике» Иоанна Дамаскина. Оживление комментаторской традиции в 11 в. связано с деятельно

стью платоника Михаила Пселла и его учеников Михаила Эфесского и Иоанна Итала. Дальнейшая традиция комментирования представлена Феодором Продромом и Иоанном Цецисом (12 в.), Никифором Влеммидом (13 в., его аристотелевские учебники логики и физики получили в Византии широкое распространение), Георгием Пахимером («Сокращенный очерк аристотелевской философии»), Мануилом Холоболом (преподавал в Константинопольской школе с 1267), Феодором Метохитом (ум. 1332) и др. Полемика между Шифоном («О различиях платоновской и аристотелевской философии», ок. 1439), отвергавшим не только аввероистский и томистский аристотелизм, но и аристотелизм как таковой, и Георгием Схоларием (Геннадием, «Против плифоновых апорий, касающихся Аристотеля»), защитником томистского аристотелизма, предвосхищает борьбу «платоников и аристотеликов» в Италии в 15 в. Самый значительный памятник византийского аристотелизма—сотни .рукописей сочинений Аристотеля (древнейшие—9—10 вв.), сохранившие для нас Corpus Aristotelicum.

Сирийский аристотелизм послужил связующим звеном между греческим и арабским аристотелизмом. Логические сочинения Аристотеля (гл. о. «Категории», «Герменевтика» и «Первая аналитика») и «Введение» Порфирия были усвоены сирийскими несторианами для целей теологии, гомилетики и апологетики. Традицию открывает Ива, епископ Эдесский с 435, его современники Куми и Проб, преподаватели Эдесской теологической школы, впервые перевели на сирийский язык части «Органона» и «Исагога» Порфирия. После закрытия Эдесской школы императором Зеноном (489) несториане переселились в Персию, логические сочинения Аристотеля продолжали изучаться в теологической школе в Нисибине. Сиро-монофизитская традиция перевода и комментирования Аристотеля на сирийский язык связана с именами Иоанна бар Афтонии (ум. 558), Севера Себохта (ум. 667), Иакова Эдесского (ок. 633—708), епископа Георгия (ум. 724) и католикоса Хейнан-ишо I. Крупнейший представитель сирийской учености того времени—Сергий, архиятр («главный врач») г. Решайн в Месопотамии (ученик Иоанна Филопона), переводчик Галена и Аристотеля и автор оригинальных логических трактатов (ум. 536). Первые переводы Аристотеля на арабский язык (с сирийского) были сделаны сирийскими врачами из Гундишапура, приглашенными Аббасидами в Багдад в кон. 8 в. в качестве лейб-медиков. Переводческое дело упрочилось с утверждением халифом аль-Мамуном в 832 в Багдаде «Дома мудрости». Самыми выдающимися переводчиками Аристотеля в 9—10 вв. были несторианин Хунайн ибн Исхак (ум. 877) и его сын Исхак ибн Хунайн (ум. 910 или 911). Крупнейшими представителями аристотелизма в арабском мире были Кинди, Рази, Фараби, Ибн Ста, Ибн Баджжа, Ибн Туфайль, Ибн Рушд. Противником аристотелизма был Газали, который написал «Ниспровержение философов», но предпослал ему другое сочинение — «Стремление философов», где излагалась аристотелевская система (логика, метафизика и физика); однако именно это сочинение, переведенное в середине 12 в. Домиником Гундисальви в Толедо на латинский язык, стало на латинском Западе одним из самых популярных учебников аристотелизма. Арабы восприняли аристотелизм из позднеантичной (неоплатонической) традиции, что наложило

В средневековой еврейской философии об аристотелизме можно говорить с сер. 12 в.—начиная с «Возвышенной веры» (1161, на арабском языке) Авраама бен Давида из Толедо—сочинения, направленного против неоплатонического направления Ибн Гебироля. Наиболее значительная попытка создания «еврейской схоластики»—синтеза иудаизма и аристотелизма— принадлежит Маймониду, «Путеводитель блуждающих» которого был переведен на латинский язык по заказу Фридриха II и использовался уже Гильомом из Оверни. Учение Аристотеля о вечности мира уступает в еврейской философии место библейскому креационизму, однако в познании подлунного мира Аристотель наделяется непререкаемым авторитетом. В 13— 14 вв. философия арабских аристотеликов распространяется в иудейской среде в Испании и Провансе (многочисленные переводы с арабского на еврейский язык, сопровождаемые комментариями). Крупнейшим комментатором парафраз и комментариев Ибн Рушда был Леви бен Герсон (1288—1344), отрицавший, в частности, творение из ничего.

В эпоху Возрождения уровень текстологии, истолкования и переводов Аристотеля значительно возрастает, особенно благодаря переселению в Италию таких ученых греков, как Мануил Хрисофор (1355—1415), учеником которого был Л. Бруни, Иоанн Аргиропул (1417—73), Феодор Газа (1400-75), Георгий Трапезундский (1396—1486) и кардинал Виссарион (1403—72). Сочинения Аристотеля начинают печататься, причем, согласно Саптону, среди научных изданий 15 в. они занимают по количеству заглавий (98) 2-е место после сочинений Альберта Великого (151). 1-е полное издание в лат. пер. выходит в Падуе в 1472—74, греческое («Альдина»)—в Венеции в 1495—98. Борьба против схоластического и арабского аристотелизма (оба зачисляются в категорию «варварского») сопровождается стремлением к восстановлению «подлинного» Аристотеля. Философская жизнь 15—16 вв. сосредоточена вокруг оппозиции Платон—Аристотель (ср. полемику Георгия Трапезундского с Виссарионом и др.). Флорентийские платоники (Фичино, Пико делла Мирандола) продолжают неоплатоническую традицию «согласования», рассматривая аристотелизм как «подготовку» к платонизму. Оплотом аверроистического аристотелизма остаются в 15—16 вв. северные итальянские города, прежде всего Болонья и Падуя (см. Падуанская школа). Знакомство с новооткрытым комментарием Александра Афродисийского к «О душе» породило в 16 в. долголетний спор между «александристами» (Помтнацит, Я. Дзабарелла), утверждавшими смертность человеческой души, и «аверроистами», модифицировавшими учение о «единстве интеллекта» в духе неоплатонического толкования Симпликия. Позиция Лютера с его возвращением к августинианству была сугубо антиаристотелевской («князь философов» был назван Лютером «князем мрака»). Однако потребность в системосозидании побудила уже Меланхтона насаждать аристотелизм в протестантских школах; аристотелевскую метафизику вводят в протестантскую теологию Тауреллус (1547-1606), Тимплер (1567-1624), X. Шейблер (1589-

Рукописи Аристотеля и средневековые переводы: Moraux P., Harlfwger D., Wiesner J. Die griechischen Manuscripte des Aristoteles, Bd. l. B.—N. Y., 1976; большую часть сохранившихся араб. пер. издал Badawi Abdurrahman в Каире, в т. ч. «Органон» (1948), «Риторику» (1959), «Поэтику» (1958), «О душе», «О небе» и «Метеорологию» (1960); Tkatsch J. Die arabische Übersetzung der Poetik des Aristoteles und die Grundlage der Kritik des gnechisehen Textes, Bd. 1—2. W.—Lpz., 1928—32; Steinschneider M. Die hebräischen Übersetzungen des Mittelalters und die Juden als Dolmetscher. Graz, 1956; Aristoteles Latinus. Bruges—P., 1952— (Corpus philosophorum medii aevi); Corpus Latinum commentarionim in Aristotelem Graecorum. Louvain, 1957.

Лиг.: Зубов В. П. Аристотель. М., 1963, с. 194—349 (общий очерк аристотелизма и подробная библиография); During I, Von Aristoteles bis Leibniz,—«Antike und Abendland», 1954, 4, S. 118—154; византийский аристотелизм: Oehter. Aristotle in Byzantium.—«Greek, Roman and Byzantine Studies», 1964, 5, p. 133—146; Moraux P. D'Aristote à Bessarion. Trois exposes sur l'histoire et la transmission de l'aristotélismc grec. Québec, 1970; арабский: Badawi A. La transmission de la philosophie grecque au monde arabe. P., 1968; Opeltl. Griechische Philosophie bei den Araben. Munch., 1970; западноевропейский аристотелизм: Steenberghen F. van. Aristote en Occident. Louvain, 1946; fitem. La philosophie au 13 siècle. Louvain — P., 1966; Bloch E. Avicenna und die Aristotelische Unke. B., 1952; Petersen P. Geschichte der Aristotelischen Philosophie im protestantischen Deutschland. Stuttg., 1964; Platon et Aristote à la Renaissance. 16 Colloque international de Tours.?., 1976.

А. В. Лебедев