О значении телесного стр. 4 О значении душевного стр. 5 О силах души стр. 9 О нравственных качествах стр. 11 Об одаренности стр. 12 Резюме ст

Благодарность – это потребность признать, что не ты причина того хо­ро­шего, что есть в тебе и вокруг тебя и воздать за это благом; признание благости даров и готовность воздать даровавшему благом или бескорыстной службой; потребность тем, что тебе посильно, порадовать того, кому благо­дарен или хотя бы не огорчать его. Отличается от желания непременно «от­благодарить» чело­века, сделавшего тебе добро, даже против воли вручив ему деньги или подарок: обычно это свидетельствует о желании избавиться от чувства благодарности, откупиться от него.

Необходимо отметить, что с благодарностью не выносит сочетания практи­чески ни один грех, тяготящий человека: если человек сознательно удерживает в душе чувство благодарности, то к нему не имеют доступа ни жадность, ни уныние, ни леность, ни все прочие грехи.

Кроме того, получение Божьих даров обычно неподвластно человеку, но благодарностью за дарованное человек может эти дары удержать и приум­но­жить.

Благодарность может ощущаться как потребность угодить тому, кому бла­годарен и порадовать его тем, к чему сам благодаримый, - а не благода­рящий, относится как к радующему.

За здоровье и силы душевные и телесные, за жизнь временную и веч­ную, за непрестанную защиту и воспитующие наказания; за кров, одежду, пропитание; за смиряющие болезни; за все покрывающую любовь; за вос­крешение в покая­нии; за устройство земного мира для обитания человека; за молитву и научение ей… Всего и не перечислить. Казалось бы, что в этом случае легче и проще поименовать то, за что нет оснований благодарить, но при попытках отыскать хоть что-нибудь, не подлежащее благодарности, такового не обнаруживается ни в природе вещей, ни в пространстве, ни во времени.

Не находится в жизни православного человека того, за что можно было бы не благодарить. Поэтому отсутствие благодарности объясняется не от­сутствием благодеяний, а наличием в душе того, что изгоняет благодарность и в первую очередь – гордости, которая многими и определялась как небла­годарность.

Во всяком случае, одно дело устремляться к миру с желанием, а дру­гое – принимать мир с благодарностью, не привязываясь ни к миру, ни к своему в этом мире. Поэтому и сказано: «В терпении вашем стяжите души ваша». От­куда стяжать-то? Да из мира, по которому они разбросаны грехами (жела­ниями).

Святые отцы говорят, что гордость – это неблагодарность. И действи­тельно, если человек получает что-либо от окружающих или с их участием, то гордый говорит в себе: «вот, какой я молодец, как многого добился я от лю­дей», а благодарный – «вот какие хорошие люди, спасибо им за помощь, под­держку и участие». Поэтому можно без малейшего сомнения сказать, что лю­бые проявления неблагодарности по отношению к Богу или к людям яв­ляются, по сути своей, воплощением гордости. Но если гордость – это же­лание считать себя причиной и источником всякого блага как в себе и для себя, так и для всего окружающего, то из нее проистекает желание не при­знавать, что кто-либо приносит нам благо по своей, а не по нашей воле, и не воздавать благодетелю должное своим отношением. Обычно именно эту черту человеческого харак­тера и называют неблагодарностью, хотя понять, что это всего лишь одно из проявлений гордости, достаточно легко.

«Кто во время искушений обретает чувство благодарности, тот от­го­няет от себя находящие на него помыслы» (Авва Даниил).

Тогда только и может быть любовь к человеку, когда от него не ждут и не желают ни моральных, ни материальных благ. А к Богу – напротив, когда всего ждут только от Него, в том числе и дара любви, и черпают ра­дость в благодар­ности за бывшее, сбывающееся и будущее. За что благода­рен, то и получает человек в дар неведомо, незримо и нежданно не только для других, но и для самого себя.

Люди пытаются вызвать благодарность напоминанием о былых благо­дея­ниях, а Господь – новыми благодеяниями; любящему не свойственно попрекать любимого своей заботой. Почти так, как в притче о бесплодной смоковнице, не приносящей плодов, хотя и растущей в саду, о котором за­ботится садовник.

В притче этой говорится, что владелец сада велел срубить ее, чтобы зря не занимала землю. Садовник же попросил оставить ее еще хотя бы на один год, чтобы он мог вскопать и удобрить почву вокруг нее, создать благопри­ятные условия для плодоношения и только после этого срубить ее, если не принесет плода. Так же и неблагодарным людям Господь оказывает все новые благодея­ния, в Своем бесконечном долготерпении ожидая плодов покаяния.

Слова о том, что неверный в малом неверен и во многом, определяют всю жизнь человека, поскольку верность – это потребность и навык все мысли, слова, поступки соотносить с вероучением, отвергая все, чему не находится соответствующего вере обоснования. Если человек не по вере поступает в ма­лом, то не по вере будет поступать и бо^′льшем, а не имеющим душевных распо­ложений, сил и способностей для благодарности за малое неоткуда взять их для благодарности за большее.

Благодарность, как говорят святые отцы, привлекает дары. Противопо­лож­ное ей качество, гордость, должно обладать и действием противополож­ным. Даже принимая материальную и душевную часть дара, гордость не принимает их духовную основу – любовь и заботу – в себя, не делает их свойственными гордому и, тем самым, отвергает и сам дар, и пользу, кото­рую он мог принести, и дарующего, и последующие дары. Остаются только лестность и ласкатель­ство, не только бесполезные, но и, в конечном счете, вредоносные. Так, не при­несла пользу сатане величайшая одаренность, по­лученная от Бога. Пренебре­жение даром может выражаться в употреблении его на цели, противные наме­рению дарующего. Последнее относится и к телесному здоровью, которое мо­жет отниматься, если человек использует его не на благое. Практически все, что не имеет своим основанием единых между собой любви и благодарности, имеет своей причиной гордость. Тем, за что человек благодарен, он ни в коем случае не может, не в состоянии возноситься. Благодарность не в мысленном призна­нии (признательность), а в душевном ощущении, которому признательность предшествует. Невоз­можно быть благодарным, не испытывая и не ощущая благость дарения, не воспринимая обращенную к человеку благость как дар, а дар – как благо для себя. Само слово «благодарность» предполагает благоДА­РЕНИЕ, от есть признание дара благом. Любое благо даруется Богом и не тре­бует оплаты, а все, что требует оплаты, в строгом смысле этого слова, не явля­ется благом. И в то же время оказываются благом, благим даром, самые обы­денные дела, совершенные не ради оплаты, не с требованием или ожиданием ее, а совер­шенные ради Бога.

Благодарны могут быть только неимущие (в собственном осознании и в отношении к себе), не имеющие даже необходимого, испытывающие лише­ния (объективную недостаточность), а не избыточествующие; прини­мающие да­руемое потребное как дар заботы, а не как дань их величию и заслугам. Полу­чающие сверх необходимого тоже могут быть благодарными, но только если понимают, что получили дар по милости и снисхождению к их немощности и неспособности довольствоваться имеющимся, а не по праву, приобретенному их личными усилиями и трудами.

Обычный человек рассматривает и свою жизнь, и природу, в которой он живет и которой пользуется для поддержания жизни, как естественные и неотъемлемые условия существования, которыми он пользуется тоже по есте­ственному праву. А христианин рассматривает и жизнь, и все, служащее ее поддержанию, как дар, которым нельзя злоупотреблять или пренебрегать, чтобы не лишиться его в результате неблагодарности.

Подарки можно своим отношением к ним обратить в дар. Несколько слож­нее, но и дар можно низвести до уровня подарка. Избавление от не­нужных вещей не может быть даром, независимо от их стоимости, а их пе­редача для пользы других может оказаться даром.

Благодарность, поскольку она неотрывна от смирения, ни в коем случае не может обязывать человека к совершению поступков, безнравственных с точки зрения Церкви, или к поступкам, безусловно, хорошим, но несвоевре­менным, неуместным или непосильным, ибо такие поступки, по мнению святых отцов, все от сатаны. Сожаление о невозможности их совершить бывает вызвано никак не благодар­ностью и смирением, а гордостью, желанием «не быть в долгу», так или иначе – но отплатить или «отблагодарить». Значит и дар воспринимался не как дар, а как обмен любезностями. Или дар ни к чему не обязывает – или это не дар, и относиться к нему следует не как к дару, а как к оплате того, что хочет полу­чить «даритель».

Человеку свойственно испытывать потребность в том, что хорошо. Во­прос только в том, что считать хорошим. И если человек хочет «большего и лучшего», понимая это как обращение от материального к духовному, то он, в первую очередь, обращается к Богу и Ему учится служить. А желаю­щий боль­шего и лучшего в материальном мире прибегает к помощи духов жад­ности, хитрости, самонадеянности и пр., объединяясь с ними и делаясь их сообщни­ком. Такой не довольствуется не только тем, что достаточно, но и тем, что в избытке; и не ощущает благости дарения, не воспринимая обра­щенную к нему благость как дар, а дар – как благо для себя. Само слово «благодарность» гово­рит о неразрывности понятий о благе и добре.

Иногда дар приносят именно для того, чем он всегда и более всего был по­лезен для принимающего его – для пробуждения, поддержания и укреп­ления благодарности как одного из качеств, безусловно посильных, всегда своевре­менных и в любой обстановке уместных. Не получится принести дар с таким расположением, если даритель сам не испытывает благодарности к Дарующему все, в том числе потребность и возможность дарить.

Гордый всегда воспринимает подарки с удовлетворением и с довольст­вом в большей степени самим собой, чем подарком. Подарок воспринима­ется им как должное, как свидетельство его заслуг и достоинств. Выходит, что не по­лезно для гордой души получать подарки и даритель только вредит ей, даже и не­вольно. Хотя (если бы хотела) она могла бы быть благодарной, если не подо­бо­страстному человеку, то Богу; не по ценности подарка, а за внимание и отно­шение.

Если благодарность привлекает дары, то гордость истощает и пресекает их получение.

Благодарность способна заимствованное превратить в дар, а гордость – и дары превращает в неоплатный долг.

Человеку дается осознание и понимание вопроса только для того, чтобы, захотев получить ответ, он сам попытался его найти и этим приготовил себя к получению ответа. А получив ответ, люди не благодарят, а возносятся, считая, что они его сами нашли. Раньше говорили – открыли. Самостоя­тельно находят решение крайне редко, соотнося между собой, если есть спо­собности, уже известные (данные – но кем?) факты, но и за способности не благодарят, забыв о том, что это – одаренность, которую они получили в дар и даром.

Ничтожный по своей материальной стоимости дар не нужен материали­сту, а в глазах человека благодарного он неизмеримо дорог по сути своей. Подобно этому, хотя и не совсем так, вдова, принесшая в храм всего две лепты, принесла больше, чем богачи своими многоценными подарками.

Суды Божии и человеческие не совпадают, если человек не следует по соб­ственному своему произволению заповедям и определениям Евангелия. Иной суд Божеский. Потому и горе нам, «егда рекут доброе нам все чело­веки», по­скольку этим они показывают нашу удаленность от Бога и еще больше удаляют от Него. Но похвала и благодарность – не одно и то же. Благодарность не чуж­дается других добродетелей и неотделима от них, по­этому не может совме­щаться с шумностью, многословием и другими гре­хами. Когда же человека многословно благодарят, он может быть уверен, что благодарящий вовсе не благодарен. А хвалить люди будут только того, кто им угоден и приятен, но такой вряд ли приятен Богу.

Делать что-либо отлучившись от Бога, не соотносясь с Ним и Его во­лей, – тоже соблазн; принимать похвалы с услаждением, а не с осторожно­стью, а порицания и упреки – с протестом, а не с благодарностью – искуше­ние.

Кто имеет и благодарит за имеющееся, тому это дано будет и приумно­жится, а кто считает, что не имеет того, за что можно быть благодарным, у того отнимется и то, что имеет. От надмевающегося дарами они также мо­гут быть отъяты.

Приятное и полезное дается в дар для научения человека благодарности, а не для наслаждения и обольщения самими дарами или своими мнимыми заслу­гами и величием.

Подарок может быть посильным выражением благодарности.

Из-за своего желания заботиться только о теле материалисты восприни­мают нравственность только как нечто, могущее украсить телесную жизнь, и, может быть, даже эстетизировать ее. Понимание нравственности как того, в чем нуждается душа, для них недоступно и запретно. Также для них не­доступно, а потому и непосильно их пониманию, значение духовного в жизни человека. Они не в состоянии, по указанным выше причинам, даже понять, что буквально все в своей жизни: место, где можно жить (Землю), да и саму жизнь получают от Бога. Гордость и связанная с ней ограничен­ность занимают в их душе место благодарности, чего люди и не осознают и не ощущают. По тем же причинам не могут отличить ересь от православия.

Кто не любит брата своего, тот и благодарным быть просто не может, хотя может, обольщаясь, даже любоваться и возноситься своей «благодар­ностью». Не бывает благодарности без любви, в лучшем случае может быть только при­знательность, но не более того.

Антихрист также обретет власть над людьми, свободно желающими следо­вать за ним в надежде на упорядочивание жизни, комфорт и те или иные удо­вольствия в земной жизни. И все ищущие телесного наслаждения, ни на минуту не сбиваясь с пути, по собственной воле идут в его царство и в его власть. В то же время принимающие временные, пусть ограниченные, жизненные блага с благодарением и смирением не будут лишены и всеобъ­емлющих вечных благ.

Нужно только научиться не брать по дерзости и самомнению, а прини­мать с благодарением. Можно, конечно, и принимать без благодарности. В этом слу­чае человек принимает только угодное ему и только в качестве должного воз­даяния. Такой человек считает, что имеет право безотчетно, по своему усмот­рению, пользоваться всем окружающим, всем, что наполняет его жизнь и са­мой жизнью. Если спросить его, по какому праву он так счи­тает, кто и за какие заслуги это право ему предоставил, то выяснится, что об этом и мыслей не было. Просто по факту своего существования эти люди считают себя имею­щими право на все, что им дают или до чего они могут дотянуться. Бог дарует жизнь, силы, способности, помощь и поддержку со стороны людей, благие мысли и побуждения… Всего и не перечислить. А люди делают это основанием не благодарности, а превозношения перед людьми и, следовательно, перед са­мим Богом. Ведь если не способен удер­жаться от превозношения перед малым человеком, не удержишься от пре­возношения и перед великим Богом.

И в другом месте (Лк 17; 5-10) Господь, выполняя просьбу Апостолов ум­ножить их веру, научает их тому, что умножает веру, научает их послу­шанию, не требующему себе наград; послушанию не ради наград и почестей послуш­ному, а ради Того, Кого послушались. А поскольку послушание и состоит в отсечении своей воли, то делающего не по своей воле, даже если делает бла­гое, за что же награждать, хвалить и благодарить? Послушание, требующее для себя признания и прославления, то же самое, что и бескоры­стие, требующее себе отдельной оплаты.

С любовью относящийся к окружающим с благодарностью и без раз­мыш­лений или опасений принимает от них помощь, научение или обличе­ние, даже не задаваясь вопросом о том, по какому праву, с какой целью и на каком осно­вании окружающие позволяют себе то или иное поведение. Лю­бовь является вполне достаточным и даже избыточным основанием для того, чтобы прини­мать такое поведение без обиды, раздражения или оттор­жения и самому вести себя так же по отношению к любящим без формаль­ных просьб с их стороны. Любые отрицательные эмоции – раздражение, чувство превосходства или зави­симости и проч. – могут возникать с той или другой стороны только при отсут­ствии единства, при отсутствии любви, при определенной отделенности друг от друга. Одна и та же любовь одного по­буждает давать, а другому позволяет принимать. Словами «отлагать», «чуж­дый», «ближний», «восставить» обозна­чается обычно духовная реальность состояний и отношений, словами «откла­дывать», «чужой», «близкий», «вос­становить» описываются связи и действия в материальном мире.

Нельзя величаться дарами, поскольку они всегда превосходят какие бы то ни было заслуги, если таковые вообще имеются. Но и умалять неблаго­дарно­стью величие даров, умаляя тем самым величие Дарующего, не менее непри­стойно. И уж совсем дико со стороны человека заявлять, что он ничего не по­лучал от Дарующего, ничем не обладает, да и даров-то никаких не было. От такого возьмется и то, что имеет.

Дары телесные и душевные равно даются для приобретения вечной жизни. Поэтому употребляющий их только на земное или, другими словами, зары­вающий их в землю и оказывается рабом неблагодарным, не желающим упот­ребить для собственной пользы то, что именно для этого и было дано.

Если человек не благодарит того, через кого получил, то он никогда не будет благодарить и Того, от Кого получил.

Возвеличивая и улучшая себя, даже исправляя собственные грехи, чело­век не возвеличивает Господа, а возносится перед Ним. А возвеличивает Господа благодарением и смирением с Его волей и Промыслом.

Делать для Бога: и живем, и умираем, едим, пьем, говорим – Ему, и с благодарностью Ему.

Человек способен рассматривать всякое свое желание. До такого рас­смот­ре­ния он его только ощущает и либо осознанно, либо бездумно следует ему. В любом случае он проявляет свое отношение к желанию выдержкой, увлекаемо­стью, воздержанием или иначе, но во всяком случае, если и не испытывает пря­мого вреда, телесного или душевного, то затрачивает силы на взаимодейст­вие с желанием служением или противостоянием ему. И только две формы взаимодей­ствия не приносят вреда человеку и не отни­мают у него сил: сокру­шение о желаниях и благодарность за обнаружение греховности. Подавленные и не при­знаваемые грехи иначе приносят вред душе и телу, чем совершаемые и оправдываемые согрешения. Самооправда­ние, как говорят святые отцы, вер­шина греха. Но оправдание самого греха страшнее, чем оправдание внешними обстоятельствами того дела, которое признается греховным.

Из благодарности вырастает преданность и потребность делать угодное, из сожаления – сокрушение и покаяние (длящееся и деятельное), из ожида­ния – надежда, из потребностей – служение.

Не на пользу человеку все хорошее, что оставляет его неблагодарным, а в осуждение. Но страшнее всего взращивание неблагодарностью гордости в че­ловеке.

Сам же человек взять что-либо благое не властен; он может получать благо – но только если ищет правды не земного, а Небесного Царствия. Да­руемое можно получить или взять самому, похитить. Тогда подаренное пре­вратится в похищенное (при неблагодарности).

Все хорошее, за что человек не приносит благодарности, в конечном счете оказывается не только бесполезным, но опасным и вредоносным для человека, поскольку он должен будет дать отчет в том, как пользовался теми дарами, ко­торые получил. Кроме того, предоставление человеку того, за что он может быть благодарен и не приносит благодарности, не имея это целью, взращивает гор­дость.

Искушения нужны еще потому, что в беде человек легче обращается с просьбой о помощи, чем с благодарностью за избавление от беды.

Терпеливо принимать улучшение жизни, освобождение, победу над вра­гом, что-либо приятное или полезное, не устремляясь ко всему исчислен­ному с жела­нием, с похотением. Принимать необходимость терпеливого труда для избавле­ния от бед и невзгод с благодарением за любой исход при­лагаемого труда.

Гордость – причина и основание всех грехов. Ею они порождены, ею они и держатся. А гордость, в свою очередь, прикрывается многообразием частных грехов и бывает за ними плохо различима. Святые отцы обозна­чают и описы­вают гордость как неблагодарность. Тогда она, как и прочие грехи, ищущие предлогов для своего воплощения, должна искать, в чем и по какому поводу себя проявить, в чем заставить или склонить человека к не­благодарности. Этому служат практически все остальные грехи, которые не совмещаются с благодарностью по своей природе. Поэтому наилучшим оружием, противо­стоящим гордости, представляется благодарность. Ис­ходно душа повреждена гордостью и ею отпала от Бога, поэтому именно благодарение единит душу с Богом, выправляя ее.

И если человек благодарен Богу за заботу о своей жизни в земном мире, даже если эта забота не ощущается им, а только осознается, то нельзя ис­клю­чать, что он, как благодарный за малое, не лишится возможности бла­годарить за большее, за приобщение к Жизни в ином мире.

Благодарная душа принимает все окружающее данное Богом и этим близка или едина с терпением, а не сортирует проявления жизни на приемле­мые и от­вергаемые.

Не надо делать «больше и лучше», чем то, о чем попросили – выполни просьбу, а не решай, что лучше просящего знаешь, что ему потребно: в этом случае человек делает не потребное просящему, а угодное самому себе. Не путать со щедростью, которая всегда дает больше просимого.

Благодарная душа принимает все, что ни пошлет Господь из благ, а не ка­призничает, требуя желаемого; принимает все, что Господь ни пошлет: лише­ния и избыток, обучение и испытания.

Святые отцы говорят, что благодарность привлекает дары. Скорее она при­влекает милость к выражающему благодарность несовершенными сло­вами и делами. А Бог, будучи выше всякого совершенства, принимает с ра­достью человеческое посильное, пусть и несовершенное, обращение к Нему и Сам усо­вершает его.

За что человек не забывает благодарить – кроме услаждения грехом – в том у него не бывает недостатка, хотя может быть промыслительное стесне­ние.

Благодарность неизмеримо полезнее, нужнее тому, кто благодарит, а не тому, к кому она обращена.

Дела, совершаемые ради Бога, человеку обычно расценивать и как заду­манные по Божьей воле, и как совершенные Его же силой. Такие дела, при­бли­жая человека к Богу, смиряют и утишают его, приводя к благодарности. А дела, задуманные по иным побуждениям, человек считает совершенными своими собственными силами, вменяет себе в заслугу и требует или хотя бы ожидает если не благодарности, то уж признательности непременно, И несет ответст­венность за них, в то время как совершив что-либо ради Бога, он ос­тавляет и совершение, и результат в Божией воле и усмотрении.

Не будучи внимательным (не обращая внимания), можно не сразу от­ли­чить одобрительное отношение к Богу, довольство Им от благодарности Ему. В одном случае человек считает, что Господь справедливо оценивает его и бла­го­склонно смотрит на благодеяния Господни как на заслуженное, даже с неко­то­рым избытком, воздаяние. В другом – любое благодеяние Бо­жие вос­прини­ма­ется как совершенно ни чем не заслуженная милость, про­истекающая из Бо­жией любви к человеку. К первому может примешиваться фарисейское доволь­ство собой. Довольство собой, самооправдание, чувство личного превос­ход­ства, снисхождение со своей высоты к окружающим – вехи на пути от Бога, обрамление этого пути.

«Благодарность» Богу слишком часто выражается в том, что человек раз­решает Ему оказывать милости и благодеяния или не отказывается от них, при­нимая как должное. В последнее время преобразуется чуть ли не в требование этих милостей и благодеяний и упреки за их недостаточность.

Если Бог дал возможность кому-либо помочь, то не жди благодарности, а сам благодари за предоставленную возможность помогать.

Потребность порадовать Бога ни в коем случае не умаляет Его величия и не только не препятствует преклонению и благоговению перед Ним, а ско­рее способствует этим чувства. Возможно, что приводить к этому может благодар­ность.

Благодарность – не слова или поступки, которые всегда несовершенны, а непреходящее состояние души. В словах и делах благодарность может вы­ра­жаться или воплощаться, ни в коей мере не исчерпываясь и не ограничи­ваясь ими.

К лучшему, большему всегда призывали те, кто не был благодарен за имеющееся; кто, непонятно за какие заслуги-добродетели, считал себя имею­щим право на лучшее и большее. На власть, например, над всей Зем­лей и насе­ляющими ее народами.

Благодарность привлекает дары, а гордость, собственно говоря, отвер­гает не дары сами по себе, а отношение дарующего, этим отвергая и дары. Хотя гор­дость и может пользоваться ими, но уже не в качестве даров.

Само дарованное – это благо, но и благо – тоже дар. Понятия эти на­столько неотъемлемы друг от друга, что даже слились в одно слово – благо­дарность, а сказанное о данайцах, которых нужно бояться, когда они прино­сят дары, пони­мает под словом «дар» соблазн, исходящий от этих данайцев. Так же и неотде­лимость лучей от озарения ими вызвала к жизни еще одно слово – лучезар­ность.

Помилование – тоже дар. Потому и просят о помиловании, что спасены бу­дут только те, кого прежде удостоят милости; сначала помилование, а затем следующее за ним спасение, но не наоборот. А о милости может мо­лить греш­ник, безусловно признающий себя заслуживающим кары, а не «праведник», прежде суда считающий себя заслуживающим похвал и на­град.

Даже тягостность жизни во времена, которые очень походят на послед­ние не могут лишить благодарности православного человека, черпающего под­держку и утешение в словах: «Когда же начнет это сбываться, тогда воскло­нитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избав­ление ваше» (Лк 21:28). Но это утешительно лишь для православных.

Многое еще можно было бы сказать о благодарности и приносимой ею ра­дости, но ощутить благотворность благодарности и радость может, веро­ятно, только тот, кто следует слова Ап. Павла, которые призывает всему радоваться и за все благодарить (Фес 5:16-18, Фил 4:4, Еф 5:20). Эти же слова показывают, что и радость, и благодарность – в произволении чело­века, который всегда волен обратиться к ним.