Однократное и ступенчатое

он превратился в рыбу и спустился по реке вниз. Потом – река
впадает в Урсул, он – по Урсулу. Потом попадал в Бию и Обь,
там, говорил, такие две железяки, и на них – зеленые домики
ездят. Люди садятся на эти зеленые домики и едут. Потом ви-
дел большой город, потом он поднялся на небо, там узнал, что
у того-то и того-то волк утащил овцу или задрал корову. По-
том отец рассказывал: ДМы тогда над ним смеялись. Когда я
вырос, потом уже ездил, это сам увидел. И как он мог, сидя
здесь, железную дорогу и Бийск увидеть? [Инф. 15]
Модель однократного превращения встречается чаще всего в
текстах, описывающих одну цель, одно действие персонажа:
необходимо сплавать рыбой по реке, чтобы узнать ситуацию,
превратиться в медведя, чтобы напугать/одержать победу, или
превратиться в козу, чтобы заманить в лес человека:
Алмысы могут превращаться: могут превратиться в собаку,
могут в козла превратиться. Но обычно больше всего в козла
превращаются! Маленькие дети (алмысов) – в овечек, козлен-
ка, а постарше – в козла превращаются. Заманивает так чело-
века: она превращается в козла, вот человек видит этого коз-
ла, его всегда загоняет. Вот может человек в любой лес за этим
козлом уйти, и это, они могут это [Инф. 10]
При ступенчатом оборотничестве в тексте описывается це-
почка превращений персонажа: сжигаемый в юрте шаман снача-
ла оборачивается в белый камень, затем в буроватый/золотой
камень, потом в птицу и в человека [Анохин 1924: 112–113, 129–
130]; алмыска превращается сначала в красивую девушку, затем
обретает свой уродливый облик, затем, преследуемая людьми,
превращается в козу/собаку и, уже пойманная, при угрозе смер-
ти, превращается в кусочек старого войлока и затем – в сухую
траву [Инф. 5, 10, 11]:
Это мне бабушка рассказывала: у них в роде Кергил были ша-
маны. И когда всех шаманов почему-то, я даже не знаю, в ка-
ком это году было, когда всех шаманов собрали в одном айы-
119

ле
2
 и подожгли их, то один шаман собрал своих детей, укрыл
их собою от пожара, превратившись в черный камень. И когда
айыл весь сгорел, и когда огонь весь упал, он, говорят, превра-
тился обратно в человека, вот, сказал вот как бы: ДЖивите,
плодитесь!» А потом превратился в сову и улетел, а дети его
живы остались [Инф. 16].
Ступенчатость/этапность процесса оборотничества определя-
ется продолжительностью и кумулятивными особенностями ин-
триги сюжета: алмыса или шаманов пытаются уничтожить в тече-
ние какого-то времени, несколькими последующими попытками.
Тут бывает поэтапно даже: за алмысом гонится охотник, он
стреляет в него, и алмыс превращается сначала в козу, потом
превращается в старый войлок курумжы, потом, под конец, в
сухую траву. Сухую траву поджигают, такое тоже есть [Инф. 5].
Иногда рассказчик не только представляет смену обликов как
попытки персонажа избежать смерти, но и пытается более умо-
зрительно выразить связь между конкретным обликом и его
функцией, как, например, в следующем Алкыш сöс – ритуальном
дблагословении’ (алт.) шаману Тостогошу:
Когда предчувствуешь доброе, 
То порхаешь белой бабочкой.
Когда предчувствуешь злое,
То делаешься плотным, как черный камень,
Подобный меркнувшему месяцу.
[Анохин 1924: 129–130]

жүктеу/скачать 2.83 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: