Очерки истории Грузии. Том 1
жүктеу/скачать 2.57 Mb.
|
ГЛАВА XXIIКУЛЬТУРА ГРУЗИИ В АНТИЧНУЮ ЭПОХУ § 1. ИБЕРИЯ I. Языческий пантеон Картли античного периода При обзоре древнейших верований грузинских племен стало очевидным, что они так же обожествляли и почитали природные силы и явления, как и другие народности. Как выясняется, «своих долевых» богов имели отдельные общины и роды, горы, ущелья, поля, деревья, дома и т. д. Между тем, народные предания и богатые этнографические материалы явствуют, что у грузин были также общие большие (старшие) боги и племенные и межплеменные божества[1]. Так, например, предками грузин во времена раннеклассового общества наиболее почитались в качестве общегрузинских божеств небесные светила — луна, солнце, звезды[2]. На сегодня следует считать установленным, что в то время во главе грузинского астрального пантеона стояла троица (самеули). Первым (старшим) в самеули был верховный бог; второй была богиня Солнце или женщина-солнце (мзекали), третьим — Квириа. Верховный бог, или бог порядка, — Мориге, стоял во главе пантеона и самеули. Он являлся богом-луной, т. е. богом-мужчиной. К античному времени, в частности, когда наблюдается дальнейшее усиление консолидации грузинских племен, нет основания предполагать какие-либо изменения в грузинском языческом пантеоне. Однако последующие сдвиги в социальной жизни, образование классов и государства, имевшие место в середине I тыс. до н. э., дальнейшее развитие городской жизни, перемещение еще одной волны грузинских племен — мушков, к северо-востоку, естественно, должны были вызвать некоторые инновации в сфере верований вообще и в главенствующей троице (самеули) грузинского языческого пантеона в частности. Как видно из письменных исторических источников, новизна проявилась, главным образом, в проникновении в Картли нового имени верховного бога — бога-луны (бога Мориге), Арма-Армази. Традиция увязывает культ Армази с деятельностью царя Фарнаваза. Выясняется, что хетское название луны и луны-бога было Аrmаs, которое является производным от корня Аrmа[3]. Из этого корня производятся, очевидно, и многие другие имена (Аrmаti, Аrmаtаllis, Аrmatašaš и т. д.)[4]. Таким образом, появляется возможность предположить в середине I тыс. до н. э. наличие имени божества, которое является производным от названия Аrmаs. Таковым могло быть распространенное в грузинском языке название Армас, из которого происходит общепринятое Армази и производное отсюда название места Армазисцихе — Армазцихе (Армасцихе)[5]. Рассмотренный материал дает основание увязать имя верховного божества, бога-луны Армази грузинского языческого пантеона, с хеттскими именами луны и бога-луны Арма и тем самым с хеттско-малоазийским миром, а именно с хеттско-неситской (или с хеттско-лувийской культурой). Установлено, что и другое переднеазиатское имя древнейшего божества сохранилось в названии древнегрузинского идола Аинина, которое впоследствии превратилось в национальное имя грузинских женщин — Нино, Нана[6]. Такая же картина наблюдается и в случае имен Дари и Тароси. Они также увязываются с хеттско-малоазийским миром. В частности, этимологию слова tarü/о мы находим в хеттской лекcике[7]. Почти с таким же случаем имеем дело и в отношении грузинского «вешани». Это слово связывают с хурритским «вишайшап» — «вишашап» — именем одного из обще хурритских божеств[8], и распространение его в грузинском и армянском языках объясняют ассимиляцией грузинами и армянами одной части племен хурритского происхождения[9]. Если вернуться к вопросу о распространении Арма-Армази, легче объяснить возможность проникновения в Картли хеттско-малоазийского имени бога луны. Арма-Армази и в свете вышесказанного не представляет какое-нибудь особое исключение. Появление хеттско-малоазийского имени божества луны было связано, по-видимому, с перемещением к северо-востоку и расселением в некоторых общинах юго-западной и восточной Грузии одного из древнейших грузинских племен—мушков (месхов)[10]. В связи с проникновением этого этнического потока в район слияния рр. Куры и Арагви и объявлением столицей существовавшего там города Картли было распространено, по-видимому, новое имя официального божества — Арма. Это должно было произойти в V—IV вв. до н. э. Новизна, если можно так выразиться, проявилась в замене имени бога-мужчины, бога-луны грузин, именем бога-мужчины, бога-луны того грузинского племени, которое стало господствовавшим племенем в царстве Картли. Этим и следует, по-видимому, объяснить то, что признание главой грузинского языческого пантеона Арма-Армази не вызвало существенных изменений. Думается, что именно поэтому данное имя было приемлемо для грузин и столицы и северной части царства. Ведь они, так же как и мушки (месхи), почитали как луну как верховное божество-мужчину, и с его официальным объявлением главой языческого пантеона вновь образованного царства было связано, надо полагать, признание хеттско-переднеазийского имени луны и бога-луны — Арма-Армас. Таким образом, случилось то, что произошло позже, когда христианство изгнало Армази из грузинского пантеона, на самом же деле изгнало имя божества — Армази, почитание же луны как верховного бога порядка (Мориге) надолго сохранилось у грузинского народа, но уже в лице святого Георгия, занявшего в воззрениях грузинского народа место древнего главного божества луны[11]. В главах, посвященных предантичному времени, было показано, что Грузия — страна древнейшего земледелия и поэтому данная отрасль хозяйства здесь уже около семи тысяч лет тому назад глубоко проникла в сферу культа. Так же рано в предмет культа превращаются изображения быка, который по грузинской традиции считался основоположником земледелия. Его изображения в ранних эпохах изготовлялись из глины[12], в более поздние же времена — из бронзы[13]. Для интересующего нас вопроса имеет значение и то, что культовые изображения быка часто имеют форму полумесяца. Таковыми следует признать рогообразные формы очагов или похожие на них украшения эпохи энеолита — ранней бронзы, найденные на Цхинвальском Нацар-Гора (Зольный холм)[14], в Месхети (Хизабавра?)[15], близ Урбниси на Твлепиа-Кохи[16] и т. д. Особое внимание привлекает в этом отношении форма 34-й буквы «хари» грузинского алфавита. Помимо того, что название данной буквы соответствует грузинскому названию быка, ее форма передает очертания бычьих рогов и ее можно принять также за символ полумесяца[17]. Ознакомление с указанным материалом убеждает нас в том, что культовые предметы земледелия все больше походят на изображения полумесяца. Таким образом, как по содержанию, так и по форме кажется закономерным перерастание древнейшего грузинского земледельческого культа в культ бога-мужчины, луны, а затем — в культ святого Георгия. На основании этого т. н. ритуальные изображения быка надо принять за символ божества луны, таким образом, можно предположить, что широко распространенное и господствующее в античной Грузии божество луны (Арма-Армази, затем святой Георгий) имело традицию примерно семитысячелетней давности. Из малоазийского мира в верхнюю и внутреннюю Картли мушки-месхи принесли имя и другого божества — Задена. Поэтому кажется естественным упоминание Задена вместе с Арма и помещение Арма и Задена во главе грузинского языческого пантеона античного времени. Характерным является и то, что пришедшие в район слияния Куры и Арагви месхи воздвигали в честь главнейших божеств пантеона мощные города-крепости: Армазцихе (крепость Армази) и крепость Задена. Традиция приписывает строительство крепости Задени Парнаджому — сыну царя Мириана. Арма и Заден и их города-крепости, грандиозные развалины которых обнаружены в Багинети и Цицамури, были, по-видимому, основной опорой той грузинской этнической группы, которая господствовала в Картли в V—III вв. до н. э. и в последующие времена[18]. О большом значении Задена и широком распространении его культа свидетельствуют сообщения грузинских исторических источников. В этой связи привлекает внимание то место «Жития Иоанна Зедазенского», где указано, что Иоанн поднялся на высокую гору, которую называли Зеда-Задени[19]. Нетрудно предположить, что из упомянутого Зеда-Задени получилось современное название местности Зедазени[20]. Имя Заден проглядывает и в других грузинских географических названиях, например, в названии с. Заден-Гора, где апостол Андрей, по сведениям Леонтия Мровели, пройдя Железный крест и ущелье Одзрхе и достигнув пределов Самцхе, остановился на отдых[21]. В упомянутой местности «пространным реестром вилайэта Гюрджистан» также засвидетельствовано с. Задени. Согласно сведениям этого источника, оно было довольно большим селением, насчитывавшим 20 домов[22]. Немаловажным обстоятельством следует считать и то, что Заден упоминается и в народном стихотворении. Село Задени известно и в 1860 году[23]. Таким образом, нетрудно проследить историю данного села, тем более, если учесть результаты археологических исследований последних лет в окрестностях с. Заден-Гора. Имеется в виду, в частности, находка маленькой бронзовой скульптуры быка с маской, которая, как считают, принимала участие в ритуальных церемониях[24]. Не исключена возможность, что название месхетского Заден-Гора (с. Задени) хронологически несколько предшествовало появлению в окрестностях Мцхета названия Задени или Зеда-Задени. Надо думать, что мушки-месхи во время их перемещения к северо-востоку оставили в Самцхе определенные следы. Таким образом, о Задени, кроме сказанного царем Мирианом, сохранились значительные сведения письменных источников и не менее значительные грузинские названия, которые привлекают внимание с археологической точки зрения. На основании всего сказанного следует предположить, что среди главенствующих богов языческого пантеона античного времени вместе с Арма был и Заден. Таким образом, появились новые данные, на основании которых можно предположить, что еще на заре грузинской государственности, да и в последующие времена верховными божествами языческого пантеона были Армази и Задени; тем самым подтверждаются сведения древнегрузинских исторических источников о том, что верховными божествами грузинского царства считались Арма и Заден[25]. В грузинском языческом пантеоне античного времени, кроме Арма и Задена, были и другие боги. Автор «Жития святой Нины» после описания изображения Армази (Арма) отмечает: «По правую его сторону стоял человек из золота и имя его было Гаци, налево же от него стоял человек из серебра и имя его было Гайм, и они были богами народа Картли». Автор «Обращения Картли» передает, что Азо из страны его отца Ариан-Картли «привел восемь домов и десять домов пестунов и обосновался в старой Мцхета, принеся с собой идолов в качестве богов своих Гаци и Гайма»[26]. Таким образом, если автор «Жития святой Нины» богов Гаци и Гайма принял за грузинские национальные божества, то «Обращение Картли» считало их привнесенными из Ариан-Картли, т. е. богами Ариан-Картли. Именно это подразумевается, по-видимому, в словах царя Мириана, обращенных к святой Нине: «... старые боги отцов наших, Гаци и Гайм, они были верой для людей»[27]. Попытка увязки этих двух богов с Азо имеется и в «Житии святой Нины»: «Азоном начато идолопоклонение и им созданы два идола из серебра: Гаци и Гайм»[28]. Самым важным в данном сообщении является то, что авторы «Обращения Картли» и «Жития святой Нины» считают Гаци и Га древнейшими божествами грузин. В то же время по грузинской исторической традиции Гаци и Га относятся к той ветви грузин, которая своим первоначальным местом жительства, своей родиной считала Ариан-Картли[29]. Таким образом, во главе грузинского языческого пантеона стояли божества Армази, Задени, Гаци и Га[30]. Леонтием Мровели, как и в «Обращении Картли», упоминаются еще два божества. Одно из них — Айнину, по словам автора «Обращения Картли», воздвиг царь Саурмаг, а второе — Данину — царь Мирван[31]. Согласно же Леонтию Мровели, царь Саурмаг «создал двух идолов — Айнину и Данину, и воздвиг их на Мцхетской дороге»[32]. Как видно, традиция считала их главными божествами пантеона. Они привлекают внимание постольку, поскольку также носят переднеазийские имена. Грузинские племена с древнейших времен обожествляли и солнце—солнце-женщину. Наличие культа солнца в Грузии подтверждается и археологическими материалами античного времени. К таковым относится инвентарь богатых погребений Вани и Садзегури, в особенности же изображения пары лошадей. Важным является то, что эти блестящие образцы златокузнеческого искусства считаются частями парадного убранства, что делает очевидным их культовое назначение. В позднеантичное время среди памятников такого же порядка следует назвать серебряные чаши, обнаруженные в Бори[33] и Мцхета (Армазисхеви)[34], на внутренней стороне днища которых изображены жертвенник и стоящая перед ним лошадь с поднятой ногой. Как известно, лошадь обычно жертвовали солнцу, божеству солнца[35]. Сцена, изображенная на днищах чаш из Бори и Армазисхеви, относится к позднеантичному периоду и поэтому их можно было увязать с Митрой, т. е. с сасанидским богом солнца, с их официальным божеством и тем самым допустить возможность распространения в Грузии культа Митры, но солнце как богиня-мать стояло во главе грузинского языческого пантеона и в дохристианское время. Следует учесть также, что на ранней ступени именно солнце было главным божеством, богиней-матерью[36]. Почитание с древнейших времен собственного культа солнца и древнейшая традиция обожествления этого светила создавали условия для распространения в Грузии, усвоенного персами от древнейшего коренного населения Передней Азии, культа божества солнца, божества Митры. Это следует рассматривать и оценить как одну из сторон общей тенденции — влияния ахеменидского мира. Близкие связи с ахеменидским миром, развитые торговые сношения, культурная близость и участие грузин в создании ахеменидской культуры и памятников искусства должны были привести и к распространению культа Митры[37]. Характерно, что распространение культа Митры протекало безболезненно, тогда как маздеанство не привилось в Грузии. Это произошло, надо полагать, потому, что для культа Митры здесь готова была почва (традиция собственного культа солнца), в то время как маздеанство оказалось чуждым для грузинской культуры. Великий культ бога солнца, первоначально верховного бога, следует отнести к тому времени, когда земледелие стало главнейшим источником существования общества. Впоследствии, в результате дальнейшего развития этой отрасли хозяйства значение бога солнца — бога матери, должно было возрасти. Показателем этого следует считать и то, что грузины издревле божились солнцем (ср. выражение: «чемма мзем», «клянусь моим солнцем») и то, что в грузинском языке хорошо сохранились выражения восхваления и почитания матери, женщины (богини) вообще. Иллюстрацией к сказанному служат такие композиты, как «деда-мица» («мать-земля»), деда-эна» («мать-речь», «родная речь»), «да-дзма» («сетра-брат»), «кал-важи» («девушка-юноша»), цол-кмари» («жена-муж»), «деда-калаки» («мать-город», «столица»); «деда-бодзи» («мать-столб») и т. д. В приведенных примерах явно видно предпочтение, которое с древнейших времен отдавалось родной речью грузинского народа матери (женщине). Эта мать — древнейшее божество грузинского народа; в то же время божество земледельцев, связанное с землей божество. Эту точку зрения точно отображают пшавско-хевсурские выражения — «адгилис деда» («мать места»), или «мицис-деда» («мать земли»), или же — «дедамица» («мать-земля»)[38]. Ведь то, что сейчас называется «деда-мица» (вселенная, мир), в древнегрузинском языке называлось «квекана» (страна), слово же «дедамица» (мать-земля) имело особое значение и означало божество земли — «мать земли»[39]. Характер грузинского язычества античного времени дает основание предполагать существование больших праздников в честь национального пантеона. Об одном из таких праздников рассказывает автор «Жития святой Нины». Празднество, по словам этой летописи, начиналось так: утром, в древней столице царства — Мцхета, раздались «звуки криков и фанфар, вышло так много народу, как полевые цветы, послышался страшный шум ликования, выход царя еще не свершился». Эта возвышенная тональность как будто с самого начала определяет торжественный уровень церемониала; национальные боги грузин сразу же напоминают народу всю свою мощь; начинается величественное празднество. После этого, как только настало время, началось бегство и скрывание в убежищах всего люда, от испуга все побежали в свои укрытия. Из приведенных цитат видно, что вторая часть празднества представляет собой бегство и прятанье испуганного народа в укрытиях. После этого в наступившей тишине вышла царица Нана и постепенно начал возвращаться народ. И украсили все улицы разными украшениями и листьями. И начал народ восхваление царя. Так была подготовлена третья ступень празднества: празднично был украшен город, царица вышла к народу, а народ восхваляет царя. «Тогда вышел царь Мириан со столь страшным видом, что на нем нельзя было остановить взор». Изумленной этим зрелищем святой Нине сообщили, что «бог богов Армаз призвал, и нет кроме него другого идола». Святая Нина идет посмотреть на Армази, и «заполнились горы знаменами и народом, как поля цветами»[40]. Как видим, культовый ритуал в столице принимает грандиозный характер; ступени церемониала, развиваясь все выше, выполняются с заранее определенной логической последовательностью. В исторических источниках, конечно, не сохранилось описание тысячи мелочей, связанных с подготовкой к празднеству и с течением празднества, в том числе с его финалом, но те сведения, которые имеются, хорошо объясняют, почему грузинский народ подобные празднества назвал «дгесасцаули» (дословно «чудо-день»). Праздничное украшение столицы и постановка празднества, надо полагать, было обязанностью старейшины художников столицы. Само появление этой должности в Мцхета —явление характерное и, как выясняется, понятное. Богатый этнографический материал дает основание предполагать, что у каждого бога, креста, молельни были свои празднества, невзирая на то, на какой ступени высокого грузинского пантеона стояли они или на какой территории распространялось влияние того или иного бога, креста, молельни и т.д.[41]. Из сохранившихся до наших дней празднеств самым грандиозным является «мцхетоба», праздник Мцхета, по своему происхождению, без сомнения, языческий праздник, праздник осени, обилия, урожая и плодородия, т. е. праздник матери-земли — древнейшего грузинского земледельца, олицетворение которой, быть может, представляет обнаруженная в VI погребении Армазисхеви высокая, полукруглая скульптура богини обилия и плодородия, точную аналогию которой не знает античная торевтика[42]. Описанное в «Житии святой Нины» празднество, по-видимому, связано с «мцхетоба». Не случайно, что в канун «армазоба» пришли в Мцхета горожане из Урбниси: «Тогда в один из дней двинулось из города (Урбниси) множество людей, ушедших в большой царский город Мцхета для торговли потребными предметами и для жертвоприношения Армазу, богу ихнему»[43]. 2. Типы погребений и погребальный обряд в Грузии античного периода Культ покойника прослеживается в Грузии на всем протяжении античного времени. В этом периоде он распространен, можно сказать, не менее, чем в предыдущие периоды, и несравненно более, чем в христианскую эпоху. В Грузии античного времени встречаются погребения разного типа: грунтовые, каменные, кувшинные, черепичные, погребения типа мавзолея, саркофаги, погребения, составленные из кирпича и глиняных плит. Перечисленные здесь виды погребений относятся к разному времени, а некоторые из них характерны лишь для античной эпохи. Так, например, грунтовые и каменные погребения встречаются как в течение всего античного времени, так и в предшествующем и последующем периодах, кувшинные погребения — в VI — I вв. до н. э. черепичные — в I в. до н. э. — III в. н. э., каменные саркофаги — в I — II вв. н. э., а погребения, составленные из кирпича и глиняных плит, — в I — III вв. н. э. Отмеченное выше не означает, что погребения того или другого вида в течение столетий строились одинаково. Изменения часто бывают довольно разительными, хотя строение. погребения обычно остается прежним. Например, в случае грунтовых погребений замечается изменение ширины и длины ямы. Кроме этого, большая часть грунтовых погребений перекрыта одним или несколькими камнями, есть и такие, которые перекрыты бревнами и каменной насыпью. Такая же картина наблюдается и в каменных погребениях. В V—II вв. до н. э. строились сравнительно короткие погребения, а глыбы не обрабатывались. Позже, в I—II вв. н. э., каменные погребения сооружались из больших и тщательно тесаных каменных досок, а для знати делались цельнотесаные каменные саркофаги и строились «дворцы» (ср. погребения типа мавзолея). Рассмотренные грунтовые и каменные погребения отличаются обычно обилием инвентаря. Они одинаково отражают изменение в инвентаре и одинаково используются для погребения как широкими слоями общества, так и знатью. Каменное погребение цинцкаройского властителя ущелья внешне ничем не отличается от современных ему бедных погребений Триалети—Нижнего Картли. Ничего не сохранилось и о выделяющихся особенностях погребений Садзегури-Канчаети; своим строением не удивили раскопщиков и погребения Степанцминда. В характеристике ранней группы интересных и богатых погребений античного времени заслуживает внимание материал, сохранившийся из случайно обнаруженного в с. Цинцкаро каменного погребения[44], а именно: накладки на губы и глаза покойника, кольца, браслеты, бляхи, булавки, треножник светильника, удила, псалии, серебряные сосуды и стеклянная чаша. Кольца цинцкаройского погребения и изображения на их камнях почти точно повторяют кольца и изображения на их камнях фантастических животных и грифонов из богатого погребения, найденного в с. Садзегури, в ущелье р. Ксани. Даже такой неполный инвентарь довольно ясно указывает на особое значение цинцкаройского погребения и воспроизводит предельно характерную картину культурной жизни Триалети того времени. В Цинцкаро, т. е. в Алгетской долине[45], так же как в Ксанском ущелье, проявляется довольно ощутимая социальная дифференциация — выделен круг местной знати, одна из представительниц которого похоронена с такими же царскими почестями, какие засвидетельствованы в Садзегури и Вани[46]. С точки зрения истории культуры примечательно и то, что накладки для глаз и рта считаются местной продукцией. Проявлением местной традиции считают также обряд покрытия глаз и рта прозрачно-тонкими пластинами. В этом обряде видят элементы, которые находят определенную связь не с персидским обрядом, а с традициями Западной Месопотамии, Сирии, Кипрского мира и крито-микенской культуры[47]. Для воссоздания культурной жизни горной Грузии того времени большое значение придают обычно памятникам до - и раннеантичного периода, которые были обнаружены в Степанцминда, главным образом в 1877—1879 гг. (т. н. Казбегский клад). Мы имеем все основания думать, что в Степанцминда было разграблено несколько погребений разного времени и среди них погребения предводителей провинции (хеви-ущелья) или ее знати. Из-за особенностей условий открытия этих погребений выделение погребальных комплексов невозможно. Однако среди нескольких сотен предметов, которые относятся в основном к середине I тыс. до н. э., удается выделить более ранние и сравнительно поздние изделия. Таким образом, можно приблизительно представить имущественное и общественное положение предводителя и значимость его должности в управляемой им «стране» (провинции). В археологическом материале из Степанцминда имеются золотые, серебряные, бронзовые, железные предметы, а также изделия из стеклянного состава; среди них: золотые кольца — подвески, серьги, штампованные изображения всадников, бусы, бусы-подвески, височные украшения, позолоченные стеклянные бусы, серебряная чаша с надписью, серьга, бронзовые скульптуры, колокольчики-бубенчики, фибулы, ножны, браслеты, височные украшения, чеканные листовые фрагменты поясов, бронзовый четырехглавый жезл, флягообразные кувшинчики и котел (ситула), украшения уздечек и седла, бубенчики со скульптурами, части штандартов знамени, скульптурные головы баранов с закругленными рогами, круглые и плоские малые скульптуры оленя, лошади, быка, собак и людей, скульптурные изображения туров, всадников, культовых сцен, фрагменты железных кинжалов и ножей, стеклянные бусы разной формы и цвета, стеклянные глазчатые бусы с масками и т. д.[48] Таким образом, не должно вызывать сомнения, что захороненный в середине I тыс. в Степанцминда вельможа был обладателем большого богатства. С другой стороны, во многих отношениях совершенно очевидно проявляется утонченное искусство и вкус золотых дел мастеров того времени и чрезвычайное развитие этой отрасли художественного ремесла. К археологическому материалу из Степанцминда по времени близко стоит погребальный инвентарь владык Ксанского ущелья, уже полстолетия привлекающий внимание высокохудожественными изделиями. Рассмотрение памятников раннеантичной культуры обычно начинают с обзора инвентаря богатых погребений Садзегури. Основная часть памятников, обнаруженных в 1908 году в Садзегури, состоит из золотых и серебряных украшений и сосудов. Среди них следует отметить большие золотые кольца, пояс, выкованный из широких листов, лобные украшения, подвески, бляхи, височные подвески (скульптурные изображения парных коней), золотые кольца, на печатях которых выгравированы распространенные в середине I тыс. до н. э. такие сюжеты (фантастические животные-грифоны?), какие встречаются на кольцах из Цинцкаро и из окрестностей Сухуми. Одна часть золотых украшений представляет собой конскую парадную сбрую. Серебро представлено сложноукрашенной посудой: чашами с углублениями по бокам, кувшинчиками и их частями; всего в этом комплексе сохранилось до ста предметов[49]. Ксанское ущелье известно и другими памятниками раннеантичной эпохи. К таковым, например, относится случайно обнаруженный в 1960 г. в с. Канчаети богатый погребальный инвентарь, из которого сохранилось 79 предметов, в том числе 33 серебряных, 31 бронзовое и 13 железных изделий. Золотые вещи (кольца с печатями, чаша и др.) утеряны. Из сохранившихся предметов привлекают внимание: накладки для рта и глаз покойников, части конской сбруи, браслеты с вогнутым корпусом, а также схожие с ахалгорийскими кольца-печати, на камнях которых изображены стилизованный конь, всадник-копьеносец и другие сюжеты, а также бронзовый ажурный штандарт, лунообразная ажурная пластина, маленькая скульптура барана, колокольчики, части железного клинка, топор, наконечники копий, и т. д. Следует отметить и глубокую серебряную чашу с боковыми углублениями внутри, которым, подобно ахалгорийской (серебряной) и цинцкаройской (стеклянной) чашам, соответствуют наружные выпуклости[50]. Наряду с ахалгорийским материалом инвентарь богатых погребений, обнаруженных в с. Канчаети, близ устья р. Ксани, составляет ясное представление о хозяйственном развитии Ксанской долины и о значении торгового пути, пролегавшего по ущелью этой реки[51]. Если знать Брильского нагорья владела хотя бы одним отрезком перевального пути, который проходил по ущельям Риони-Зонхитура, и господствовала в Брильской провинции, алгетский правитель, по-видимому, был владыкой Алгетского края, степанцминдский предводитель господствовал над Хеви и над торговой дорогой на Терском участке, а похороненные в богатых погребениях Ахалгори-Канчаети вельможи, быть может, в свое время владели Дзегвской провинцией (Садзегури) и соответствующими торговыми путями. Заслуживающее внимание обстоятельство можно усмотреть и по материалам распространенных в VI—I вв. до н. э. кувшинных погребений. Как было отмечено, кувшинные погребения в определенное время сосуществуют с поздними грунтовыми погребениями и их погребальный инвентарь почти полностью совпадает с инвентарем последних. Использованные под погребения кувшины лежат на боку, и покойник уложен в них в скорченном виде, также на боку. Скорченное положение покойника является отзвуком обряда захоронения, характерного для грунтовых и каменных погребений, и в то же время отвечает размерам и форме кувшина. Распространение в Грузии кувшинных погребений совпадает с временем проникновения мушков (месхов) в Мцхетскую округу. Так что это явление (распространение кувшинных погребений) можно увязать с той волной миграции месхов, за которым последовало внедрение в Мцхета культа Арма-Армази и Задена. В данном случае следует учесть также значение развития виноградарства-виноделия, и вопрос возникновения и распространения кувшинных погребений надо решать в связи с тем значением, которое приобретает эта отрасль в той или иной стране. Археологический материал, открытый на территории Колхиды и Иберии, дает основание предположить, что эта отрасль хозяйства особого развития достигла в до- и раннеэллинистическом периоде. Это предположение подтверждается хронологической последовательностью распространения кувшинных погребений с VI—V вв. до н. э. в Колхиде, в III—I вв. в Картли и со II в. до н. э. до I—III вв. в Азербайджане. С I в. до н. э. по I в. н. э. распространены черепичные погребения. Для сооружения этих погребений используется черепица двух видов: плоская черепица с загнутыми боками (типа солена) и желобчатая черепица (типа калиптера). В черепичных погребениях I в. до н. э. покойники лежат в скорченном виде, а позже навзничь, в вытянутой позе. Черепичные погребения напоминают маленький дом, часть из них имеет четыре стены, часть же — шесть. Крыши у этих «домов» плоские или двускатные. Черепичные погребения обычно богатые, хотя встречаются погребения и со скудным инвентарем. Они отличаются наличием стеклянных и бронзовых сосудов, что является новшеством и признаком богатства. Это усиливается случаями обнаружения драгоценных украшений (например, золотых листов диадемы, колец и др.). В черепичных погребениях засвидетельствованы и парные захоронения. Как правило, покойник лежит навзничь в вытянутой позе, головой к западу. Следовательно, в черепичных погребениях впервые проявляется новшество: покойника хоронят не в скорченной, а в вытянутой позе. Эти изменения в погребальном обряде вполне очевидны, т. к. в черепичных погребениях I в. н. э. покойники, согласно старой традиции, оказались в скорченной позе на боку. Таким образом, выясняется, что эта особенность погребального обряда независима от строения и формы погребальных сооружений. Это заключение в данном случае иллюстрировано на примере черепичных погребений, однако раньше аналогичная картина была замечена и в случае каменных могил[52]. Для Грузии античного периода наиболее характерными, были каменные погребения, так же как для Грузии предантичного времени грунтовые могилы. Каменные погребения бывают разные; каменные погребения, составленные из больших плоских каменных глыб или плит, цельновысеченные саркофаги, склепы типа мавзолея и погребения, построенные из мелкодробленых камней. Среди перечисленных погребений встречаются погребения, принадлежащие придворным или членам царской семьи, вельможам и членам семей вельмож, знати, а также бедным слоям населения. Предназначенные для разных социальных слоев населения погребения отличаются друг от друга как по инвентарю, так и по строению. В этом отношении особенно отчетливо выделяются погребения бедных. Составленные из больших и плоских каменных глыб или плит, погребения имеют довольно простую конструкцию. Из более или менее хорошо тесанных глыб известняка или песчаника сооружалось продолговатое четырехугольное строение, которое перекрывалось грубо тесаными глыбами. Каждая из четырех стен такого погребения, в большинстве случаев, составлялась из одного камня, а крыша из трех (редко из четырех) плит, которые почти всегда меньшего размера, чем стенные плиты. Качество обработки каменных глыб или плит погребений и способы их сооружения, как правило, однородны, хотя в построении отдельных погребений нетрудно заметить и особое усердие. Точная теска краев каменных плит для их подгонки, чистая обработка их поверхностей, замазка, известковым раствором углов погребения, устройство железных креплений на плитах перекрытия и т. д. характерны для богатых погребений. Днища каменных погребений в редких случаях покрыты плоской черепицей, кирпичом, керамическими или каменными плитами. Погребения, имеющие такие полы, обычно также богаты. Погребения, построенные из каменных плит, по конструкциям перекрытия можно разделить на погребения с плоским и двускатным перекрытием. У большинства каменных погребений перекрытие плоское[53]. В данной группе встречаются т. н. семейные погребения, изучение которых показывает, что в них покойники погребались в разное время. В таких случаях костяк погребенного ранее покойника оказывается оттесненным к стенке, видимо, умершего раньше с самого начала помещали к стене, сохраняя тем самым место для других. Цельновысеченные каменные погребения-саркофаги в Грузии обнаружены в небольшом количестве: пять — в Мцхета, одно — в Дигоми и несколько — в Вани[54]. Погребения-саркофаги состоят из двух частей. Нижняя часть представляет собой высеченный из цельной каменной глыбы четырехугольный, параллелопипедообразный, довольно высокий ящик, который как с наружной стороны, так и с внутренней тщательно обработан. Это основная часть погребения, в которую помещали покойника и укладывали предназначенные для погребения вещи. Эти части погребения по размерам несколько отличаются. И объем саркофагов заметно меньше, чем погребений, составленных из плит. Сравнительно малые размеры цельновысеченных погребений не являются результатом каких-то особенностей погребального обряда. Незначительные размеры внутренней площади обусловлены размерами той каменной глыбы, из которой должны были высечь саркофаг. Отколоть большую глыбу камня было трудно, а транспортировка ее опасна. Саркофаги имели малые размеры и в тех случаях, когда они предназначались для двух покойников. Таким является, например, VI погребение — саркофаг Армазисхеви. Этим объясняется случай помещения в багинетских и армазисхевских погребениях частей разобранного ложа или сидений[55]. Таким образом, укладка ложа и сидений в разобранном виде в саркофагах и богатых погребениях Багинети и Армазисхеви объясняется малыми размерами самих погребений, а не магическим значением церемонии разборки этих вещей, наподобие нарочно разбитых сосудов, которые, как полагают, клали в погребения не для того, чтобы их использовали покойники в «потусторонней жизни»[56]. По форме перекрытия цельновысеченные погребения-саркофаги также делятся на две группы: погребения с двускатным перекрытием и погребения с плоскими крышами. Как выясняется, в цельно высеченных погребениях-саркофагах хоронили представителей правящих кругов царства и членов их семей. Право на такой вывод дают багинетский саркофаг, в котором были похоронены царь или царская дочь, и шестое и седьмое погребения Армазисхеви, в которых были похоронены дочери (в одной из них, по-видимому, Серафита) питиахшей. В этом отношении примечательны малочисленность саркофагов и богатство обнаруженного в них инвентаря. В соответствующем месте речь идет о том, что погребения, построенные из каменных плит, и саркофаги, так же как и черепичные погребения, являются характерными для античной эпохи памятниками зодчества, малыми формами монументальной архитектуры того времени. Это касается в особенности погребений типа мавзолея. Такие погребения в Грузии не были известны до последнего времени. В настоящее время в Мцхета имеются три таких погребения: одно — в Багинети, другое — в трехстах метрах к востоку от железно-дорожной станции Мцхета и третье — в Армазисхеви[57]. Основание багинетской усыпальницы вставлено в скалу. Для того скала была выровнена, а потом высечена в форме усыпальницы. На подготовленной таким образом почве была построена усыпальница. Сохранившаяся часть дает представление и о плане сооружения. Становится очевидным, что усыпальница состояла из передней части и погребальной катеры. Основная катера квадратной формы, а передняя часть продолговатая, которая в восточной части имела высеченный в скале трехступенчатый узкий вход. Пол основной катеры усыпальницы тщательно утрамбован. Он состоит их трех слоев: известкового, песчаного и известкового раствора, в котором перемешан толченый кирпич или черепица. Толщина устланного подобным образом пола достигает 4 см. Обнаруженные в погребении маленькие обломки серебряных и стеклянных сосудов, золотые килиты, полудрагоценные камни, их золотые оправы и обрывки златоткани относятся к I—III вв. н. э. На первые века до новой эры указывает и строительная техника, в частности употребление железных скоб. Железные крепления багинетской усыпальницы надо приурочить к рубежу древней и новой эр. Это время станет более близким к нашему времени, если учесть наличие железных креплений на багинетском саркофаге (150—160 гг. н. э.), на погребении питиахша Берсумы (III в. н. э.) и на пятом погребении Армазисхеви (около II—III вв. н. э.). Все это говорит о том, что временем постройки багинетской усыпальницы следует считать I—II вв. н. э. О распространенных в те времена усыпальницах типа мавзолея в специальной литературе имеется множество заслуживающих внимания сведений. К примеру, можно назвать раскопанный в Ольвии в августе 1901 г. склеп Еврисивия и Ареты[58]. Подробное сравнение багинетской и ольвийской усыпальниц показывает, что первая из них строилась с несравненно большим усердием и тщательностью, чем вторая. Наряду с общими чертами у багинетской усыпальницы есть и отличительные элементы (квадры багинетской усыпальницы более правильной формы, известковый раствор более высокого качества, внешняя сторона стен лучше обработана, квадры связаны между собой железными скобами и т. д.), указывающие на большое мастерство зодчих и строителей этой усыпальницы, на высокий уровень строительного искусства вообще, что хорошо перекликается с местными строительными традициями раннеантичного времени. Вторая мцхетская усыпальница представляет собой одну катеру. Она построена из больших квадров песчаника. Из таких же камней выполнена часть полукруглого перекрытия усыпальницы. Стены склепа и полукруглый свод внутри оштукатурены известковым раствором, с примесью толченого кирпича или черепицы, что придает раствору красноватый цвет. Восточный фасад усыпальницы, по-видимому, в течение длительного времени был на виду, на что указывает тщательная обработка этой части склепа. Эта сторона усыпальницы отделана желтоватыми квадрами песчаника разного размера. Она воздвинута на низком одноступенчатом цоколе и заканчивается фронтоном. У фасада края неравномерны, т. к. боковые стены в сторону фронтона постепенно ступенчато сужаются. Посередине фасадной части имеется дверь с низким порогом и четко профилированными краями. С обеих сторон двери наличествуют продольные нашивки, которые соответствуют очертанию свода. Привлекает внимание и способ крепления карнизов фронтона: с обеих сторон нижний угол и квадр, расположенный под тимпаном фронтона, высечены из одного и того же большого камня. Так что эти угловые камни сбоку укрепляют среднюю часть фронтона. Усыпальница перекрыта мцхетской желобчатой и плоской черепицей с загнутыми боками. Крыша выходит далеко за пределы стен. На полукруглом своде черепица уложена на известковом растворе, а за пределами стен она лежала на рейках[59]. Перед усыпальницей имеется довольно большая площадь (9X5м).Это погребение и перекрытием уподобили известным в то время жилым или царским и общественным сооружениям. Следует предположить, что усыпальница была построена при жизни ее владельца (так же, как склеп Еврисивия и Ареты в Ольвии) и, естественно, вначале она не была засыпана землей. То, что для Картли такой обычай не был чужд, это хорошо видно и из сведений исторических источников. Так, например, после обращения царя Мириана «на двадцать пятом году скончался его сын Рев, зять армянского царя Трдата, от кого получил царствование при его жизни. И похоронили [его] в усыпальнице, которая была построена самим Ревом»[60]. Одну группу погребений, построенных из каменных плит, и цельновысеченные погребения — саркофаги, в основном по обнаруженному в них материалу, мы сочли могилами, принадлежащими правящим кругам царства. То же самое надо сказать и об усыпальницах типа мавзолея; их также следует причислить к погребениям богатейших и высочайших вельмож. Показателем богатства является характер самого сооружения; привлекает внимание не только грандиозность плана, а использование характерных для государственных сооружений квадров, чистота и тщательность кладки, применение особых железных креплений, которые приварены в специальных пазах свинцом, специально сооруженное перекрытие, использование в перекрытии черепицы, столь характерного для государственных и общественных зданий элемента[61] и оштукатуренность внутренней поверхности стен смесью розового цвета. Редкость погребений данного типа, сооружение усыпальниц на видном месте, общий характер обнаруженного в них инвентаря — также прямой показатель богатства. Этот вывод подтверждается и тем обстоятельством, что багинетская усыпальница найдена в акрополе древней столицы, т. е. там, где была царская резиденция и ожидалось наличие царских гробниц. Такая же картина засвидетельствована в Ольвии. И Еврисивий и Арета по происхождению принадлежали к древним, богатым и знатным родам[62]. Для такой знати было делом чести сооружение при жизни и довольно быстро усыпальниц типа мавзолея. Таким образом, в Ольвии усыпальницы такого типа считаются принадлежностью богатых; грузинский археологический материал в этом отношении не представляет исключения. Богатые погребения раннеантичного времени, кроме ванских, внешне не очень-то выделялись. В позднеантичную эпоху (т. е. I—II вв. н. э.) для представителей знати строились усыпальницы типа мавзолея, изготовлялись цельновысеченные саркофаги, в которых вместе с покойниками были захоронены соответствующие богатые высокохудожественные предметы. Над некоторыми погребениями воздвигались надгробья (стелы) с надписями. В качестве иллюстрации сказанному можно назвать материалы нескольких погребений эриставов в Армазисхеви, багинетского саркофага, а также погребений Згудери, Ахмета, Эрцойской долины и т. д. Первое погребение армазисхевских эриставов (вельмож, предводителей области), в котором был похоронен, по-видимому, эристави Джавах Младший (Джавах сын Аспаврука), выделяется и внешне и по составу инвентаря. В погребении было обнаружено: эриставское золотое кольцо-печать, на камне которой изображен бюст мужчины с круговой, негативной греческой надписью — эристав Аспаврук[63], золотой пояс, на камне одной из блях которого имеется портретное изображение молодых женщины и мужчины с интимной надписью; «Джавах жизнь моя — Карпак»[64], инкрустированная драгоценными камнями золотая диадема[65], кинжал, ножны которого выкованы из толстого листового золота и украшены разноцветными камнями. На конце ножен припаян древнейший образец грузинской перегородчатой змали с цветным изображением головы барана или теленка. К этой группе относится также ожерелье, составленное из круглых и подковообразных подвесок, украшенных драгоценными камнями и цветной глазурью, которое обнаруживает большое сходство с золотыми бусами и серебряными булавками из VII и XXVI курганов Триалети, датируемыми первой половиной II тыс. до н. э.[66] и иллюстрирующими технику зерни—этой древнейшей традиции грузинского златокузнечного искусства. Такова одна группа вещей — инсигнии, знаков эриставской власти из погребения эристава Джаваха. Богатство и преимущественное положение эриставов хорошо отражает и эта группа вещей. Но, кроме них, в погребении Джаваха были обнаружены: золотые браслеты, килиты, златотканная накидка, золотые и серебряные монеты, серебряные сосуды для вина, двуушные сосуды, орнаментированные обкладки ложа и т.д[67]. Aрхеологические раскопки показали, что погребение Джаваха не является исключением. Такая же картина наблюдается в погребениях и других эриставов (например, Берсумы), членов их семей (в погребениях женщин, детей). И в погребении Берсумы были обнаружены инкрустированный цветными камнями железный кинжал с золотой рукояткой, кольцо, диадема, серьги, звенящие подвески, килиты, златоткань, золотые и серебряные монеты, большая серебряная чаша, на которой были уложены кости человека и на днище которой была выведена пунктирная надпись — «Я царь Флавий Даде подарил эриставу Берсуме», серебряные чаши, на которых изображены конь с поднятой перед алтарем ногой и позолоченный орел, серебряные обкладки орнаментированных ножек ложа и т. д.[68]. Несмотря на то, что шестое погребение (саркофаг) Армазисхеви принадлежит женщине, быть может, супруге эристава, оно оказалось самым богатым. В этом погребении были обнаружены: золотое ажурное ожерелье с инкрустированным драгоценными камнями кулоном, диадема, две пары браслетов, пара наручных украшений, пара ножных колец, 9 колец (на камне одного из них высечена титловая надпись «Джавах», камень другого кольца, кажется, алмаз), три пары серег, медальон, подвеска в виде скульптуры кабана, коробки для амулетов (в одном из них лежали 8 тоненьких лентообразных пластинок с арамейскими надписями магического содержания), множество килитов, подвески-бубенчики и много др. Так же много было в погребении серебра: серебряная чаша, на днище которой припаяно горельефное изображение молодой женщины и богини изобилия, на левой руке лежит рог тура, полный гроздями винограда, колосьями пшеницы и яблоками, на плече накинута козья шкура. Рог, накидка, диадема и грудь богини позолочены; чаша, на днище которой припаян бюст мужчины, патера с изображениями павлинов и с ручкой в виде головы барана, канделябр, обкладки орнаментированных ножек ложа, агатовое блюдце, стеклянные сосуды, золотые и серебряные монеты, словом, более тысячи предметов[69]. В седьмом погребении было меньше вещей, хотя найдены были уникальные украшения: ожерелье с аметистовым изображением бараньей головы, на медальоне которого, на золотой цепочке, подвешен флакон; пара пряжек, напоминающих птиц с раскрытыми крыльями, инкрустированных драгоценными камнями, бирюзой и покрытых зернью; диадема, пара браслетов, шесть колец (на камне одного из них изображена сцена гибели актеона), инталии и камея, остатки златоткани, золотые и серебряные монеты, серебряная чаша, украшенная изображениями гроздей и листьев винограда и граната, кувшины и множество мелких вещей. Такая же картина наблюдается и во втором погребении в котором среди множества вещей были обнаружены чудесное ожерелье и широкий браслет, на центральном, большем камне которого изображена Афина Паллада[70]. Так же пышно похоронен и ребенок эриставов. В качестве иллюстрации можно назвать маленькое погребение в Армзисхеви[71]. С царской пышностью была похоронена дочь царя Иберии в саркофаге в скальном проходе Багинети. Это погребение почти до краев было заполнено золотыми и серебряными вещами. Здесь были найдены: золотые браслеты с изображениями на двуслойных камнях, золотые кольца, серьги, пояс, златоткань с золотыми килитами и множество золотых мелких украшений. По количеству и изысканности серебряных изделий с багинетским саркофагом не может сравниться ни одно до настоящего времени найденное погребение. В этом погребении были: винные кувшины, чаша, украшенная изображениями виноградных гроздьев, большая чаша с позолоченной портретной медалью, кубок с каннеллюрованной ножкой, блюдце, украшенное знаками зодиака, кубок, украшенный рельефными изображениями сцен охоты, двуушная кружка и множество других богато украшенных изделий торевтики, на днищах большинства которых нанесены арамейские надписи. Арамейская пунктирная надпись на ручке серебряной ложки гласит, что ложка царская. Надпись читается так: звмлк — «царя». Больше всего впечатляют четыре одинаковые серебряные обладки резных ножек ложа. Они представляют собой вырезанную из орехового дерева стилизованную скульптуру слона-орла, которая заканчивается скульптурой головой орла. Все это с большим искусством обложено довольно толстой серебряной пластиной. жүктеу/скачать 2.57 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|