П. И. Рогозин откуда все это появилось?
жүктеу/скачать 0.71 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- ЕВХАРИСТИЯ
ЕЛЕОСВЯЩЕНИЕ“По сей причине... держись образца здравого учения” (2 Тим. 1, 6 и 13)
В связи с вопросом помазания больного елеем, Св. Писание дает ясное указание, говоря: “Болен ли кто из вас? пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне, — и молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему” (Иак. 5, 14-15). Сопоставляя православное учение с вышеприведенным указанием Божиим, мы видим, что участие в помазании семи священников, а также семикратное помазание елеем ни на чем не основано. Священное Писание оставляет полную свободу выбора числа лиц, участвующих в помазании. Что же касается того, сколько именно раз больной должен быть помазан, то здравый смысл подсказывает, что только один раз и притом одним из присутствующих при помазании пресвитеров. Православное вероучение переносит центр тяжести елеосвящения на “освященный елей”, приписывая ему какое-то магическое действие, в то время как Слово Божие в основу таинства елепомазания полагает “молитву веры”, от которой зависит восстановление здоровья больного христианина, ибо сказано: “И молитва веры исцеляет болящего”. Православное вероучение в этом вопросе как бы подчеркивает роль помазующих священников, тогда как Слово Божие, напротив, повелевает пресвитерам помазать больного елеем во имя Господне, и этим как бы подчеркивает, что исцеление произошло совсем не благодаря их участию, что главная роль в исцелении отведена Имени Христову. Это значит, что не “чудотворцы” исцеляют больного, а Господь, и слава принадлежит только Имени Иисуса Христа. О такой именно “непричастности” к исцелению апостолы постоянно заявляли. Были случаи, когда народ готов был приписать славу исцеления служителям Христовым, и даже поклоняться им. Как поступили апостолы, исцелив хромого? “Увидев это, Петр сказал народу: мужи Израильские! что дивитесь сему, или что смотрите на нас, как будто бы мы своею силою или благочестием сделали то, что он (парализованный) ходит?.. Ради веры во имя Его, имя Его укрепило сего, которого вы видите и знаете, и вера, которая от Него, даровала ему исцеление сие пред всеми вами” (Деян. 3, 12 и 16). Согласно православному вероучению право верующего на призвание пресвитеров и на молитву помазания ограничено случаем только весьма “тяжелого недуга”. Слово Божие, напротив, дает нам полную свободу в этом вопросе. Слово Божие ставит все в полную зависимость не от степени болезни, а от свободного желания болящего. Мы знаем на практике, что елеосвящение совершается православной церковью не с целью получить исцеление (в возможность которого редко верит молящийся или тот, за кого молятся), а в надежде на “полное отпущение грехов”. Священника приглашают совершить над больным елесвящение, и прибегают к нему уже тогда, когда все другие средства были испытаны, и всем стало ясно, что “больной не выживет”. В заключение надо сказать, что в наши дни таинством елеосвящения редко кто пользуется даже в православной церкви. Позволить себе роскошь пригласить к больному семь священников, материально не всем доступно. Совершать миропомазание “по нужде”, пользуясь одним только священником, означает для некоторых “чего-то не доделать”, “поскупить пред Богом”... Итак, возвратимся к простоте Евангельской, будем держаться как советует ап. Павел, “образца здравого учения” (2 Тим. 1, 13). “Так поступая, никогда не преткнетесь, ибо так откроется вам свободный вход в вечное Царство Господа Нашего и Спасителя Иисуса Христа...” (2 Петр. 1, 10, 11).
ЕВХАРИСТИЯ“Я уже не буду пить от плода виноградного до того дня, когда буду пить новое вино в царствии Божием” (Мк. 14, 15) В IV веке некий монах Радберг Пасхазий пытался целым рядом софизмов доказать своим современникам, что хлеб и вино, принимавшиеся христианской церковью в течение столетий в “воспоминание” о смерти Спасителя, “пресуществляются”, т. е. меняют свою сущность по молитве священника, совершающего это таинство. Пасхазий утверждал, что хлеб и вино, которыми пользуются верующие, становятся действительной Кровью и действительным Телом Христа, тем Телом, которое было рождено от Девы Марии, и той кровью, которая струилась из ран Христа на Голгофском кресте. Эта болезненная фантазия монаха-фанатика встретила немало протестов не только у духовенства, но и среди влиятельных мирян. Папа Иннокентий III был первым, официально упомянувшим об этой доктрине и одобрившим ее своим декретным письмом. В числе сочувствовавших этому новому учению, оказался также и папа Григорий Великий (Гильдебранд). Собор (в 1059 году) в Риме под председательством папы Николая П-го после многих бурных протестов и споров признал фантазию монаха Радберта Пасхазия новым догматом западной церкви. Одновременно догмат этот проник и в восточную церковь несмотря на то, что окончательное отделение Западной церкви от Восточной произошло за пять лет до спора (в 1054 году). И все же, несмотря на всю строгость церковных узаконении, “догмат о пресуществлении” оставался долгое время одним из самых спорных вопросов западной церкви. Чтобы положить конец спорам, папа Григорий VIII установил своеобразный пост для кардиналов, которым было поручено добиться по этому спорному вопросу непосредственных указаний от Бога. “Указания” были якобы получены, но и таких указаний оказалось недостаточно. В 1160 году вопрос о догмате пресуществления был предложен на разрешение Парижского богословского факультета. К величайшему смущению кардиналов и папы, собравшаяся ученая коллегия отвергла догмат Пасхазия как лишенный всякого основания в учении Христа, и противоречащий здравому смыслу. Но и эти заключения ученой коллегии ни к чему не привели. Волнения и споры не прекращались. Чтобы положить конец спорам и не допустить опасных разделений в церкви, Латеранский собор (носящий в церковной истории название четвертого), торжественно объявил догмат пресуществления обязательным для всех христиан. С этого момента началась всем известная расправа с инакомыслящими. Папа Григорий IX учредил инквизиционный суд, представив его в заведование доминиканскому монашескому ордену. Упорствующих противников, как опасных еретиков, предавали светской власти для сожжения на кострах. Этой кровавой эпохе посвящены многие тома исторических изысканий. В наши дни человеку, знакомому со Св. Писанием и свободному от угроз инквизиции, приходится удивляться не тому, что запуганные рабы средневековья подчинились страшному учению Пасхазия, и не тому, что священнослужители под угрозой неизбежной смерти заставляли этих рабов признать человеческое измышление за откровение свыше, но тому, как это заблуждение могло сохраняться в церкви, и как миллионы наших культурных современников-христиан продолжают верить лжи Пасхазия и заблуждению средневековья. Как современные богословы и деятели ортодоксального христианства никогда еще не потрудились задать себе вопроса, во что они верят и почему? Не странно ли? И странно и непонятно! Неужели так трудно определить что разумнее: принять ли на веру жалкое наследие вековых заблуждений, носящее печать долголетия, или же обратиться к доступному всем первоисточнику, к Слову Божию, и лично прийти к Истине. Говоря об историческом развитии этого догмата, не следует заключать, что данное заблуждение было церковью допущено благодаря неясности Св. Писания. Напротив, ни один христианский догмат не освещен Св. Писанием так ясно, как именно этот. Вспомните незабвенную сцену тайной вечери и всего того, что произошло в горнице, где была установлена Евхаристия. “В ту ночь, в которую предан был, (Он) взял хлеб и возблагодарив преломил и сказал: “Примите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание”. Также и чашу после вечери, и сказал: “Сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание. Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет” (1 Кор. 11, 23—26). За время своего земного служения, Христос сотворил много чудес: Он исцелял больных, воскрешал мертвых, насыщал живых... Не может быть сомнения, что и там, в горнице, Христос мог совершить еще одно чудо. Он мог пресуществить вино и хлеб, предметы последнего ужина, в действительную плоть и кровь, сделать хлеб тождественным той плоти, в которой Он в данный момент находился, однако мы не встречаем в Св. Писании никаких указаний о какой-либо перемене, происшедшей с хлебом и вином после слов Его благодарственной молитвы. В этом случае мы не видим ни малейшего намека на чудо, в котором, кстати сказать, Христос не видел тогда никакой надобности. Называя вино кровью, а хлеб телом Своим, Иисус Христос воспользовался тем образным языком, каким пользовался почти всегда, и какой так широко был распространен среди жителей Востока. Разве в проповедях Своих Христос не сравнивает Себя с предметами домашнего обихода? Разве ученики никогда не слыхали таких выражений так: “Я есмь хлеб”, “Я есмь свет”, “Я есть дверь”, “Я есмь Пастырь”, “Я есмь истинная виноградная лоза”, и т. д.? Естественно, что и в данном случае, говоря “сия чаша — есть новый завет” или “сие тело Мое за вас ломимое”, Христос употребил слова, как символы Его искупительной жертвы. Заметьте, что после того, как Христос вознес к Отцу молитву благодарения (после которой, полагают, и произошло пресуществление), Он все же продолжает называть вино — вином и хлеб — хлебом, говоря: “Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в царстве Отца Моего” (Мтф. 26, 29). Поразительно также и то, что произнося слова: “Сие есть Тело Мое”, Христос оставался все еще в теле, Он ведь не превратился после молитвы в два тела, из коих одним пользовался Сам, а другим насыщались ученики. Такая предпосылка абсурдна и кощунственна. И, тем не менее, это кощунственное понятие укрепилось в западной и восточной церквах.
Учение о пресуществлении, связанное с идеей приношения бескровной жертвы за грехи тех, кто участвует в причащении, полностью отрицает единократное искупление грехов, единократной жертвы Иисуса Христа. Писание говорит, что “Христос вошел не в рукотворное святилище.., но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лицо Божие, и не для того, Чтобы многократно приносить Себя... иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира. Он же однажды к концу веков явился для уничтожения греха жертвою Своею... (Он), как пребывающий вечно, имеет и священство непреходящее, посему и может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них... (Ибо Он) с Своею кровию однажды вошел во святилище, и приобрел вечное искупление... По сей-то воле освящены мы единократным приношением тела Иисуса Христа. И всякий священник ежедневно стоит в служении и многократно приносит одни и те же жертвы, которые никогда не могут истребить грехов. Он же, принесши однажды жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога” (Евр. 9, 24—27; 7 24-25; 9,12; 10, 10-12).
Обе церкви, западная и восточная, предлагают людям верить в чудо там, где никакого чуда не происходит. Чтобы убедиться в том, что хлеб и вино не пресуществляются, или не меняют своей сущности и остаются теми же, какими были и до молитвы священника, нет нужды в сложных химических анализах. Вкус хлеба и запах вина до молитвы о пресуществлении и после нее сохраняются.
Заметим также, что восточная церковь примешивает воду к вину, смешивая хлеб, воду и вино в общую массу, хотя апостолы и все верующие, придерживаясь Писания, принимали и принимают хлеб и вино раздельно. Вместо того, чтобы следовать порядку, установленному Господом на Тайной Вечери, восточная церковь причащает из ложки всех своих членов, как грудных младенцев, так и взрослых. Чтобы ложка эта не показалась людям уж очень “обыкновенной”, церковь назвала ее “лжицей”, объяснив, что духовно “лжица” соответствует клещам, которыми Серафим взял с жертвенника горящий уголь и очистил уста пророка Исаии (Ис. 6, 6). Аналогия между “ложкой” и “клещами” свидетельствует о желании иметь хотя бы какое-нибудь основание для своего странного нововведения. Лучше что-нибудь, чем ничего. То же самое можно сказать и о других предметах церковной утвари. Восточная церковь учит, что “копие”, употребляемое на “проскомидии” для пронзения хлеба и извлечения “частиц”, напоминает собою то копье, каким воин-язычник пронзил грудь Христа на кресте. Невольно напрашивается и такая аналогия: если хлеб — Христос, а копье — оружие, которым Христос был пронзен, то кого же напоминает священник, “пронзающий” хлеб? Под угрозой отлучения от церкви 4-й Латеранский собор, собравшись в 1215 году, предписал всем христианам, по крайней мере однажды в год, перед Пасхой, исповедоваться пред священником и причащаться. Западная церковь, невзирая на слова Самого Господа: “Пейте из нея все”, лишала своих членов чаши Господней. Миряне не имеют права прикасаться к вину и чаше, они принимают только хлеб (в форме облатки), вино же выпивает священник, совершающий богослужение. В вопросе Евхаристии история церкви знает еще один вид ереси, встречающейся среди некоторых протестантских течений, где люди, отрицая пресуществление хлеба и вина вечери Господней, рассматривают их только как хлеб и как вино, подходят к этим дивным символам и принимают их без должного благоговения, “не рассуждая о Теле Господнем” (1 Кор. 11, 29). Св. Писание учит, что Вечеря Господня таит в себе не только особый смысл и значение, но что воспоминание Христовых страданий приводит верующего к духовному единению со Христом и Его Церковью. “Чаша благословения, которую благославляем, не есть ли приобщение крови Христовой? Хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение тела Христова? Один хлеб, и мы многие одно тело, ибо все причащаемся от одного хлеба” (1 Кор. 10, 16—17). Каким образом происходит в душе человека это незримое приобщение “телу и крови Христовой”, мы не знаем. Эта тайна будет открыта верующему только в вечности. Отрицать тайну духовного воссоединения души человеческой с Богом и не признавать благодатного воздействия Вечери Господней на духовную жизнь верующего, значит впасть в другую крайность, подобную той, которая стремится видеть в этой тайне процесс материального пресуществления. Следует помнить, что “Сокрытое принадлежит Господу, Богу нашему, а открытое нам и сынам нашим до века, чтобы мы исполняли все слова закона сего” (Втор. 29, 29). О причащении детей Вечеря Господня, как мы уже знаем, является Божиим установлением, принимать участие в котором не должны те, кто духовно неспособен отнестись к этому сознательно, с должным благоговением. Всякому понятно, что такого сознательного и вполне разумного отношения к Вечери Господней нельзя ожидать от младенца. Поэтому Бог не ставитмладенцу никаких условий, никаких требований не предъявляет. Св. Писание говорит, что младенцы не нуждаются в тех духовных установлениях, которые предназначены служить взрослым. О детях Христос сказал: “Таковых уже есть Царствие Божие”. Дети не могут сознательно вспоминать смерть Христову или возвещать Его второе пришествие. Ведь они еще ничего об этом не знают. Кроме того, мы не встречаем в Св. Писании никаких решительно указаний об исполнении детьми заповедей Господних. Слово Божие, однако же, уделяет много места христианскому воспитанию детей. Задача такого воспитания сводится к тому, чтобы подготовить отдаче себя Христу, непринужденному следованию и сознательному участию в Вечери Господней. Бессознательное принятие таинств бесполезно. О таком принятии таинств Иоанн Златоуст говорит следующее: “Если принимающий таинство не узнает присутствующих, не слышит их голоса и не может произнести слова, но лежит как безжизненное дерево или камень, нисколько не отличаясь от мертвого, то какая польза от принятия таинств при таком бесчувствии? (2 Т. 251 стр.). Для бессознательного ребенка всякое таинство излишне. Таинство, неправильно воспринятое в настоящем, становится крайне опасным для всей последующей жизни дитяти. Получив еще в детстве искаженное представление о том, что именно Бог от нас требует, человек может всю жизнь лелеять ложное понятие о спасении. Ему будет казаться, что в детском крещении он “возродился”, в причащении получает “частицу” Тела Христова и, будучи членом церкви, стоит на правильном пути. Такое состояние души крайне опасно, ибо человек как бы лишается способности думать о духовной жизни, или искать спасения, хотя явно живет и погибает во грехах. Причащение детей нашло ревностного защитника в лице блаженного Августина. Он и другие отцы церкви утверждали (не имея, однако, в Св. Писании ни одного основания для своих утверждений), что крещаемому дается обещанная благодать без меры, а потому и не ограничивается никаким возрастом. Отсюда некоторые пришли к выводу, что Вечеря Господня должна быть доступна всем крещенным, даже детям. Этот “человеками установленный” обычай причащения детей просуществовал в лоне православной церкви много столетий. За это время истинное значение Вечери Господней совершенно искажено. Простому символу и воспоминанию воздается сейчас суеверное почитание — хлебу и вину приписываются чудодейственные целительные свойства. Заблуждение, окутанное тысячелетней давностью, настолько вошло в кровь и быт православного человека, что бороться с ним нет никакой возможности. Только Дух Святойспособен открыть духовно слепым глаза и “ум к уразумению Писаний”...
жүктеу/скачать 0.71 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|