Памяти моей жены Санджиевой Кермен Санджиевны посвящаю

ОЙРАТЫ - ПРЕДКИ КАЛМЫКОВ

Источники по древней истории монголов, ойратов в частности, скудны. Накопленные археологические материалы, относящиеся к раннему периоду истории племен Центральной Азии, невозможно связать с какими-либо этническими общностями. Этот пробел в какой-то мере заполняется китайскими историческими хрониками, которые позволяют нарисовать довольно четкую картину древнейшего прошлого Центральной Азии и областей к востоку от нее.

В труде отца китайской историографии Сыма Цяня (около 145—90 гг. до н. э.), известном под названием «Ши цзи» («Исторические записки»), сообщается о трех группах народов: хунну, дун-ху и дун-и, обитавших в восточной части азиатского материка в I тысячелетии до н. э. Некоторые исследователи полагают, что под тремя названиями подразумеваются сложившиеся к тому времени три этнические общности; тюркская (хунну), монгольская (дун-ху) и тунгусо-маньчжурская и палеоазиатская (дун-и).

Дальнейшая судьба этих общностей была сложной. Они совершили переход от первобытнообщинного строя непосредственно к феодализму, минуя рабовладельческую общественно-экономическую формацию. Параллельно длительному процессу феодализации, продолжавшемуся вплоть до XIII в. н. э., происходил весьма сложный процесс этногенеза, в ходе которого родовые и племенные группы то сливались, то распадались, образуя новые, более крупные этнические общности — народности. На протяжении всего I тысячелетия н. э. и даже в первой половине II тысячелетия постоянно происходили распад и новое образование военно-административных объединений, представлявших собою временные союзы племен (хуннов, сяньби, уйгуров, кыргызов, киданей).

«Согласно китайским источникам, Дом Кидань — отрасль Дома дун-ху. Предки его, разбитые хуннами, осели у Сяньбийских гор». На смежной с киданьской территорией жило родственное им племя хи, тоже «отрасль Дома дун-ху». К северу от киданей находились владения племени шивэй, «одного корня с киданями». Все эти племена занимались скотоводством, перекочевывали с «места на место, смотря по достатку в траве и воде, обитали в войлочных юртах».

Шивэй знали земледелие, сеяли просо, пшеницу и полбу. В дальнейшем, по-видимому, происходит расселение с мест первоначального обитания в поисках свободных земель, водных источников, охотничьих и рыболовных угодий, в более северные районы, заселенные менее плотно. Когда это началось, сказать трудно, но в Забайкалье были обнаружены археологические памятники, оставленные скотоводами-кочевниками уже во II—VII вв. н.э. В науке они известны как памятники бурхотуйской культуры, занимающие промежуточное звено между памятниками гуннов и тюрков. В изученных в местности Бурхотуй и около ст. Оловянной погребениях найдены разнообразные железные предметы (ножи, пряжки, наконечники стрел и др.), костяные наконечники стрел, целые глиняные сосуды, их обломки, бронзовые изделия (нашивные бляшки, лунницы, кольца, предметы из перламутра). В отличие от поздних, кочевнических, погребений в могилах бурхотуйского типа не обнаружено костей домашних животных. На этом основании ученые полагают, что основным занятием бурхотуйцев было земледелие, может быть, и рыболовство. Однако небольшие железные колечки, найденные в погребениях, возможно, относятся к конской сбруе. Названные выше захоронения могли принадлежать «су-монголам», т. е. водяным монголам, именовавшим себя «татарами» по названию реки, протекавшей через их страну и называвшейся Татар.

О появлении в Прибайкалье первых монголов можно судить по материалам, добытым А. П. Окладниковым при раскопках древнего могильника в местности Хабсагай, вблизи устья реки Манзурки, около улуса Сэгенут. В могилах найдены типичные для скотоводов вещи — кости барана, лошади, крупного рогатого скота, железные удила, железные ножницы для стрижки овец, круглые горшки (тогда для живших здесь до них куриканов были характерны плоскодонные сосуды).

Ко времени выступления на арену истории Чингисхана монгольские племена освоили значительную часть Прибайкалья — бассейн реки Селенги, долину Ангары, верховье Лены, северо-восток озера Байкал. Об этом можно судить по археологическим материалам.

А. П. Окладников и В. Д. Запорожская выделили среди Ленских писаниц рисунок, выполненный совершенно по-другому, чем курыканские писаницы. Он сделан тонкими резными линиями в виде узкой полоски. Изображена довольно значительная группа древних кочевников, передвигающихся со всем хозяйством и семейством. Впереди табора едет всадник на лошади, гонит животное, по-видимому, лошадь, символизирующую табун, за ним скачет другой всадник. Позади этих всадников длинной цепью движутся пять кибиток, поставленных на повозки, запряженные волами. Три первые повозки соединены друг с другом линией, означающей повод, которым каждое животное привязано к задней части впереди идущей повозки. Такие методы управления воловьими подводами были характерны для дореволюционных калмыков и местного русского населения.

В один ряд с описанными выше изображениями необходимо поставить рисунки, обнаруженные П. П. Хороших на горе Май-хай II, неподалеку от с. Усть-Орда в Кудинской степи. Среди этих изображений внизу около одной из кибиток хорошо видно выбитое на скале колесо с радиальными полосами, возможно, изображающими его спицы. Одна из кибиток поставлена на телегу с оглоблями, нанесенными в виде длинной горизонтальной линии. Таким образом, перекочевка на колесных повозках, на которых были поставлены кибитки, известна задолго до XI—XII вв., когда первые монголы появились в Прибайкалье. Подобные передвижные кибитки на колесах, в которых жили древние монголы, известны авторам «Сокровенного сказания», где говорится: «Девушки в каждом возке найдутся, жены в каждой кибитке найдутся».

По мнению А. П. Окладникова, Тункинский могильник XII— XIV вв. принадлежал монголам. В отношении возраста этого памятника имеется другое мнение, которое выдвинуто Е. А Хамзиной.

Она утверждает, что вероятнее всего XII в. является верхней датой его существования. По-видимому, монголами оставлены могильники, расположенные на склонах сопки Тамхар, в которых установлены новые черты в погребальном обряде, характерные для более поздних монголов. Так, можно предполагать, что монголы начали постепенно вытеснять из похоронного обряда тюркские черты. Данное соображение не противоречит сложившемуся мнению в науке. По сообщению китайских источников, «это были племена гулигань, которые кочевали по северную сторону Байкала, имели 5000 строевого войска, земли их простирались на север до моря». По археологическим материалам, они известны под именем «курумчинских», т. е. носителей курумчинской культуры, занимались скотоводством, охотой на диких зверей и добычей железа. Жилищами им служили постоянные землянки и пещеры (места временного обитания).

Курумчинцы, по мнению исследователей, были предками якутов, которые ушли из Прибайкалья на север под давлением монгольских племен в два этапа. Первый этап укладывается в пределах X—XI вв., второй — за 100—150 лет до прихода на Лену русских. Кто были те монголы, которые вытеснили предков якутов из Прибайкалья, сказать трудно. Ими могли быть предки бурят и ойратов, появившиеся из-за Забайкалья. Нельзя считать случайным наличие в современном калмыцком языке этнонима «сохад». Ведь якуты называют себя «саха». В якутском эпосе обнаруживается архаическое самоназвание якутов «урунхай-саха». До сих пор где-то к северу от озера Байкал продолжает жить этническая группа «саха». Бытование в калмыцких этнонимах термина «сохад» можно объяснить тем, что предки калмыков — ойраты вступали в тесный контакт с предками - якутов, жившими в районе Прибайкалья, из которых отдельные - элементы были увлечены ойратами на запад по неизвестным - нам причинам.

Первые достоверные письменные сведения об ойратах относятся к концу XIII - началу XIV вв. Рашид-ад-дин сообщает, что «юртом и местопребыванием этих ойратских племен было Восьмиречье (Секиз-Мурэн). В древности по течению этих рек сидело племя тумет. Из этого места вытекают реки, (потом) все вместе соединяются и становятся рекой, которую называют Кэм, последняя впадает в реку Анкара-Мурэн». Издатели сочинения персидского историка полагают, что р. Кэм — это Енисей, так как в своих истоках он носит название Улу Кем (Большой Кем) и Кемчин (Маленький Кем). Г. Н. Румянцев придерживается другого мнения. Он утверждает, что «под «Восьмиречьем» имеется в виду современный Приангарский край». Такой же взгляд проводится в «Истории Монгольской Народной Республики».

Вполне возможно, что на рубеже XII и XIII вв. ойраты занимали более обширную территорию, чем верховье Енисея, включая сюда Приангарский край, лесные районы, межгорные долины и степи на северо-востоке Саян и Танну-Ола. Согласно утверждению Рашид-ад-дина, ойраты «издревле были многочисленны и разветвлялись на несколько отраслей, у каждой в отдельности было определенное название с таким распределением...».

Здесь текст обрывается, и мы не можем сказать, что собою представляли «отрасли» или «разветвления», о которых сообщает Рашид-ад-дин, какие роды или племена входили в этническое объединение ойратов. Тем не менее, совершенно ясно, что название «ойраты» обозначало нечто большее, чем первичные племена, но их этническое единство неоспоримо. Судя по этническому составу калмыков, мы можем предполагать, что древние ойраты, возможно, состояли из цоросов, шарядов, шарнутов, замудов, харнутов, батутов, багутов, туктунов, зэтов, хойтов и других, о которых не говорится ни в «Сокровенном сказании», ни в сочинении Рашид-ад-дина. К такому соображению приводят нас позднейшие - монгольские и калмыцкие источники. В монгольском источнике «Шара Туджи», датируемом серединой XVII в., говорится, что «Эльбег-хаган велел Худжи Таджу из ойратского рода Чорос, убить своего младшего брата». В другом месте также сказано, что «Худжн Таджу был из рода Чорос». Там же имеется утверждение, что «так называемые Дурбэн ойрат» состояли из «хариат, один из них Огулет (Элет), один из них хошут, торгут, джунгар — четверо, соединившихся в одно. Один из них Барагу, богатут; xoйт— вот четыре тумэна ойратов». Примерно то же самое говорится в сочинении Батур-Убаши-Тюменя, в котором мы находим названия элетов, хойтов, батутов, зюнгар и др., написанном в 1819 г. Мы можем думать, что ойраты XIII — начал» XIV вв. представляли собой союз «племен», единых по языку и в этническом отношении. Об этом свидетельствует утверждение Рашид-ад-дина о том, что ойраты разветвлялись на несколько отраслей, у каждой было определенное «название». Он употребляет слова «ойратские племена». Все это дает нам основание предполагать, что термин «ойрат» был собирательным, обозначавшим нечто большее, чем племя.

Многократно упоминавшийся в литературных источниках XIV—XV вв. термин «ойрат» в качестве названия этнической группы, целой народности и государства указывает на наличие в ойратском союзе древнего ядра аристократического рода ойратов, не отличавшихся от остальных племен, входивших в ойратский союз, ни в этническом, ни в языковом, возможно, ни в культурном отношениях, кроме своего древнего родового названия. Следовательно, этноним «ойрат» выступает в двояком значении: этническом и политическом. Факт установления господствующей роли аристократического племени ойрат в ойратском союзе служил основанием для отдельных древних авторов, чтобы назвать все племена, входившие в союз, ойратами. По-видимому, институт аристократического рода или племени появляется в глубокой древности, хотя он плохо исследован наукой. О существовании у различных племен и народностей аристократического рода или племени свидетельствуют письменные источники. У гуннов было всего 19 племен. Все имели поколения, взаимно не смешиваясь. «Племя «Тугэ» было наиболее сильным и уважаемым. Поэтому оно могло делать

(назначать) шаньюя для общего управления всеми племенами». То же самое было у тюрок-тупо VI—VIII вв. Как у восточных, так и у западных тюрков высшая знать, в том числе все каганы, происходила из одного династийного рода, а именно из рода ашина, относившегося к племени тюрк. Все уйгурские племена также возглавлялись представителем сильного племени. В китайских источниках сказано, что среди пятнадцати гаогюйских поколений ойхор хойху, или уйгур, по своему могуществу занимало первое место. В VIII—IX вв. в союзе девяти уйгурских родов главную роль играл род иолога-яглакар. Рашид-ад-дин утверждает, что «слово «монгол» стало именем их рода, и это название переносят (теперь) на другие народы, которые похожи на монголов, потому что начало обобщения сего слова (с другими народами) произошло с эпохи монголов... вследствие же их могущества другие (племена) в этих областях также стали известны под их именем, так что большую часть тюрков (теперь) называют монголами». Таких фактов в источниках и литературе можно найти много. Приведенных выше данных достаточно, чтобы убедиться в том, что в период разложения первобытнообщинного строя и развития классовых отношений у народов Центральной Азии стало обычным называть роды и племена, топавшие в зависимость (не только родственные по языку и этническому составу, но и различные по языку и происхождению), по имени главенствующего аристократического племени или рода, хотя все подвластные племена и роды продолжали сохранять свои самоназвания. Подобные факты установлены у славянских народов. М. Н. Тихомиров указывает, что «наиболее обычным был, как известно, порядок, когда название небольшого племени становилось названием целого народа, как например, чехов и поляков». Такая практика продолжала бытовать до недавнего времени, что будет показано ниже.

Наше соображение опирается на мнение классиков марксизма-ленинизма. К. Маске писал: «Племенной строй сам то себе ведет к делению на высшие и низшие роды — различие, еще сильнее развивающееся в результате смешения победителей с покоренными племенами и т. д.».

Из всего приведенного можно сделать только один вывод, что термин «ойрат» был наименованием одного племени (рода?), ставшего в дальнейшем ведущим ядром, объединившим другие, родственные по языку и культуре племена.

Образование ойратского союза во главе с наследственной властью было новым этапом в этническом и политическом развитии входивших в него племен, шагом на пути превращения родоплеменного союза в ойратскую народность. Ойраты переживали стадию перехода от первобытнообщинного строя к классовому обществу и образованию первичного государства с феодальным общественным строем. У них была определенная территория, расположенная в верховьях реки Енисея, Приангарье. На северо-востоке они занимали часть Западного Прибайкалья. В этом первичном объединении, в состав которого вошли различные племена, родственные по языку и этническому происхождению, шел процесс переламывания диалектных различий и формирования ойратского диалекта древнемонгольского языка, имевшего, согласно утверждению Рашид-ад-дина, «небольшую разницу от языка других монгольских племен».

По-видимому, процесс обособления ойратских диалектов от других родственных ему диалектов начался значительно раньше — с конца XIII—начала XIV вв.; возможно, он относится к тому периоду, который языковеды условно называют протомонгольским, незасвидетельствованным источником. Действительно, ойраты почти всегда жили обособленно от других монгольских племен, на окраинах монгольского мира, в контакте с племенами Восточной Сибири, в том числе, как отмечалось выше, с предками современных якутов. Здесь, в Прибайкалье, северные монголы вступили, по-видимому, в контакт с племенами охотников и рыболовов, культура которых была сходна или прямо аналогична культуре здешних аборигенов, тунгусов.

Находясь длительное время в тесном взаимодействии с тюркоязычными и тунгусоязычными группами, частично ассимилируя и вытесняя их, ойраты должны были усвоить отдельные элементы чуждой им культуры, в том числе языка. Наши соображения подкрепляются сходством по форме и содержанию героических и волшебных сказок калмыков со сказками народов Северо-Восточной Сибири.

Судя по данным «Сокровенного сказания» и сообщениям Рашид-ад-дина, в состав ойратов XI — начала XII вв. не входили многие племена, названия которых мы находим впоследствии у калмыков, состоящих в преобладающем большинстве из ойратов, переселившихся в начале XVII в. на нынешнюю территорию Калмыцкой АССР. Какие именно районы Южной Сибири и Северной Монголии заселяли те или иные племена, точно указать трудно. Письменные источники прямого ответа на этот вопрос не дают, Здесь могут помочь уже опубликованные работы.

По-видимому, в XI—XII вв. все племена, которые не входили в состав ойратов, в частности, чоносы, меркиты, кереиты, тайчиуты, дорбены (дурбаны), упоминаемые в «Сокровенном сказании» и в сочинении Рашид-ад-дина, прочно занимали все районы, прилегавшие к Байкалу. Меркиты жили в бассейне реки Селенги, возможно, по ее нижнему течению, невдалеке от лесных племен. Кереиты обитали в межгорных долинах Хангая и Хэнтэя, между реками Орхон и Тола. Верховье Амура, а также долину, заключенную между реками Онон и Селенга, заселяли тайчиуты. Где в это время находились другие племена (дурбаны, таргуты, чоносы и др.), неизвестно. Рашид-ад-дин утверждает, что чоносы входили в племя тайчиут. Следовательно, все племена, названные выше, жили довольно далеко от местности, занятой ойратами.

Географические условия (горы, межгорные долины, лес и др.) должны были способствовать известной изоляции ойратских племен от остальных, степных монголов. Этим изолированным существованием ойратов объясняется то, что их язык имел «небольшую разницу от языка других монгольских племен». Когда началось смешение ойратов с другими монголоязычными племенами, сказать трудно. Можно думать, что проникновение в ойратскую среду других монголоязычных этнических групп и тюрко-язычных элементов началось очень рано, возможно, в период образования монгольского государства. Об этом можно судить по данным «Сокровенного сказания».

Известно, что Чингисхан насильственно рассеял тех, кто оказал сопротивление его централистской политике. Например, «ниспровергнув таким образом кереитский народ, он приказал раздавать его во все концы. Одну сотню чжиргинцев он пожаловал за службу Сулдеспу Тахай-Баатуру». В другом месте говорится: «...Чингис-хан приказал пораздавать всех этих меркитов до единого в разные стороны. Это им за то,— говорил он,— за то, что мы, ради покорности их, позволили им жить, как раньше жили, а они еще вздумали поднимать восстание!» Политика Чингис-хана по рассредоточению покоренных племен вызвала коренные изменения не только в общественной жизни, но и в родоплеменном составе самих монголов. Изменения эти заключались в смешении не только монголоязычных групп, но и тюркоязычных с монгольскими племенами. Нельзя считать случайным тот факт, что этнонимы «меркиты» и «кереиты» встречаются у волжских калмыков, казахов, южных алтайцев и бурят, ныне разделенных друг от друга огромным расстоянием.

Процесс дробления, расхождения, смешения, скрещения и ассимиляции не прекратился и в последующие периоды, он продолжался. В ходе политической борьбы и военных столкновений, какие имели место в средние века, вероятно, возникали новые этнические комбинации и смешения как родственных, так и чуждых по языку племен.

В конце XIV в. в Монголии наступил период распада эфемерной империи Чингисидов на отдельные феодальные владения, независимые друг от друга в экономическом отношении, часто отделенные одно от другого естественными преградами. Ханский престол стал объектом беспрерывной борьбы между различными группами феодалов, сменявших ханов по своему произволу.

В этот же период выступили на историческую арену западные монголы — ойраты, во главе которых стал в конце XIV в. Мунка-Тэмур. После его смерти владения были разделены между тремя наследниками — Махмудом, Тайпином и Бату-Болодом. В первой половине XV в. более организованные ойратские феодалы неизменно одерживали победу над восточно-монгольскими. Об этом свидетельствует объединение Восточной и Западной Монголии к 1434 г. под властью ойратского правителя Тогона, сына Махмуда. Сын Тогона-тайши Эсен стал правителем всей Монголии, в стране утвердилась централизованная ханская власть. Эсен, провозгласивший себя в 1451 г. общемонгольским ханом, погиб в 1455 г. в вооруженной борьбе с мятежными феодалами, не желавшими централизованной ханской власти. Монголия вновь распалась на ряд независимых друг от друга княжеств. После смерти (в 1543 г.) последнего всемонгольского Даяна-хана страна распалась окончательно на отдельные части. К этому времени, т.е. к середине XVI в., относится образование ряда самостоятельных феодальных владений, происходит известная консолидация различных этнических групп в три крупные монголоязычные народности. Рядом с собственно монголами складываются бурятская и ойратская народности. Несмотря на отсутствие политического единства, бурятские племена представляли собой определенную этнографическую общность: они говорили на весьма близких диалектах, имели одинаковую культуру, стояли на одной и той же ступени общественно-экономического развития. Об этом свидетельствует общее для всех племен имя — буряты. То же самое можно сказать в отношении ойратов, тем более, что они еще в XIII—начале XIV вв. представляли определенное целое в политическом отношении.

Объединение различных монгольских племен вокруг ойратов происходило по разным, мало известным нам причинам. Пути сложения ойратской этнической общности были крайне сложными. Но одно несомненно, что ядром служил союз ойратских племен, имевших еще в XIII в. своего вождя и выставлявших в общемонтольское войско четыре тюмена (тюмен—10000 воинов). По мнению И. Я. Златкина, в тот период общая численность ойратов приближалась к 200—250 тыс. человек. Одни, слабые в военно-политическом отношении, монгольские племена искали у сильных западно-монгольских князей защиты от кровавых распрей и взаимных набегов феодалов, боровшихся между собой за власть; другие, очевидно, были разгромлены в открытой борьбе,, силой включены в состав западно-монгольского княжества; третьи, у которых не было иного выхода из создавшегося положения, добровольно присоединились к ойратам в качестве родственников. В состав ойратов вошли монголоязычные племена: чоносы, меркиты, кереиты, тайчиуты, дорбены (дурбаны); эти названия, мы встречаем в этническом составе калмыков.

Продвигаясь из района Байкала в сторону верховьев Енисея. Саяно-Алтайского нагорья, и Западной Монголии, ойраты вступали в контакты с новыми иноэтническими массами, отдельные части которых присоединялись по разным причинам к ойратам. На это указывает обнаруживаемый в составе калмыков довольно значительный массив цаатанов, которых в Калмыкии, согласие полевым материалам, насчитывалось до Октябрьской революции около 1000 кибитко-хозяйств, располагавшихся к югу от современного города Каспийского вплоть до границы с Дагестаном. По архивным документам, составленным в 1905 г., их насчитывалось 724 кибитки.40 Согласно полевым материалам, собранным нами, в Хончинеровском англ Малодербетовского улуса был целый арван, именуемый цаатнахин. В конце XIX в. в Харахусовском улусе жили бага-гурбаны и ики-гурбаны, .размещавшиеся в 264 кибитках. По полевым данным, горбуты являются по своему происхождению цаатанами. Термин «цаатан» означает (по-монгольски) «оленные» или «оленеводы» (цаа — северный олень). Возможно, часть тувинцев-тоджинцев была увлечена ойратами, постепенно расселившимися вплоть до верховьев Иртыша и Южного Алтая. Г. Н. Потанин первым обратил внимание на тоджинцев, утративших свой тюркский язык, говоривших в его время по-монгольски. Он пишет: «В средней части Монгольского Алтая находится халжасский хошун Тачжи-уранхай: теперь это настоящие монголы, но имя хошуна вполне совпадает с именем урянхайского поколения Тачжи-Урянхай. Не было ли тюркское поколение, впоследствии омонголившееся, но удержавшее свое имя? Этот халкасский хошун лежит к Тянь-Шаню, и его южная граница состоит от северной подошвы Тянь-Шаня всего на семьдесят верст». Тоджинцы зафиксированы в русских исторических документах XVII в. под разными названиями: «тоджи, точи или точигасы». Так что тачжи-урянхай, о которых пишет Г. Н. Потанин, имеют, по-видимому, общее происхождение с тувинцами-тоджинцами. Наше мнение не противоречит литературным данным. С. И. Вайнштейн утверждает, что «волны кочевников, двигавшиеся из степей Центральной Азии, докатывались до саянской тайги, оказывали влияние на этнический состав ее обитателей. Одни лесные племена смешивались с пришельцами, а другие уходили, покидая веками обжитые места».

Такое предположение подкрепляется тем, что и в настоящее время на территории МНР живет группа цаатанов (в количестве до 200 человек), занимающихся оленеводством, объясняющихся между собою по-тувински. Правда, монгольские цаатаны называют себя уйгурами урянхайского происхождения, а свой язык — уйгурским, хотя они говорят на одном из диалектов тувинского языка. По мнению Л. П. Потапова, монгольские цаатаны — это тоджинцы — выходцы из Северо-Восточной Тувы. Проникновение в среду калмыцких цаатанов монгольских этнических элементов или ассимиляция их монголами возможны, так как наши цаатаны считают себя шара-монголами (желтыми монголами). Интересны некоторые языковые факты. В произношении отдельных калмыцких слов у цаатанов имеются некоторые фонетические особенности, в частности, в шипящих звуках. Все калмыки говорят «ця» (чай), «цаатан», «цаасн» (бумага), «цасн» (снег), «цаг» (время), тогда как цаатаны произносят эти слова «чя», «чаятан», «чяясн», «чясн», «чяг». Это характерно для тюр-коязычных алтай-кижи, которые произносят калмыцкое слозэ «цегдег», как «чегдег». Тувинцы также прибегают к замене буквы «ц» на «ч». Однако не исключена возможность, что аффриката «ч», сохранившаяся у калмыцких цаатанов, является далеким отголоском древнемонгольского языка, в котором писалось «ч» вместо «ц». По мнению Г. Д. Санжеева, до сих пор шипящая «ч» употребляется вместо «ц» в ордосском, чахарском, харачинском и других монгольских языках.

О смешении с алатае-саянскими племенами свидетельствует наличие в составе калмыков этнонима «теленгит». Теленгиты обитали в Хошеутонском и, по нашим полевым данным, в Больше-дербетовском улусах. К середине XIX в. их было в составе хошеутов до 150 кибиток. В 1905 г. теленгиты Астраханской губернии объединились в 66 кибиток.

Давно установлено, что племенное наименование «теленгит» имеет в своей основе этноним «теле», которое дошло до нашего времени в грамматической форме множественного числа монгольского языка. Родственные им теленгиты и телеуты живут до сих пор в Горном Алтае, часть последних обитает на юге Кемеровской области. Следовательно, теленгиты, отдельные потомки которых живут в г. Элисте, принадлежат к тюркской этнической группе, известной еще по орхоно-енисейским надписям и китайским хроникам. Сохранившиеся до сего времени самоназвания являются свидетельством возможного их происхождения от древ­него объединения «теле». Но теленгиты вошли в состав ойратов, по всем данным, не лозже XVII в. Об этом можно судить по сообщению капитана от артиллерии Ивана Унковского, возглавлявшего русское посольство к Зюнгарскому хун-тайчжи Цеван-Рабтану: «Под его контайшиным владением обретаются разные народы, а именно: его настоящий народ, именуемый зюнгары, киргизы, урянхайцы, теленгиты, мингаты, каюты, кошеуты, эркенские бухарцы... буруты, которые около озера Тускел кочуют, ба-рабинцы».

Из перечисленных этнонимов среди калмыков, в частности донских, встречается название «буруты». Сведения о последних крайне скудны. Возможно, под этим именем скрывались различные этнические группы: енисейские киргизы (хакасы), ара и маторы, кочевавшие еще в XVII в. в бассейне реки Енисея, близ г. Красноярска.

Наличие в среде калмыков бывшего Большедербетовского улуса этнонима «тарачнар» дает нам основание думать, что в этногенезе калмыцкого народа принимали участие уйгуры, с которыми ойраты вступали в контакты. Название «таранчи» сохранилось у восточных уйгуров до настоящего времени.

По архивным документам нами прослежена в составе населения бывшего Багацохуровского улуса группа под названием «туба», состоявшая из 20 кибиток. В другом документе, датируемом 1905 г., есть название «табанкинов-род», в котором было 35 кибиток. Этническая общность под названием «туба» встречается до сих пор в Алтае-Саянском нагорье.

Не исключена возможность, что этноним «туба» относится к лесным народам, известным «Сокровенному сказанию» под именем дуба-туба, этническое происхождение которых, по мнению ряда ученых, в том числе И. Георги, М. А. Кастрена, В. В. Радлова, Г. Н. Прокофьева и Л. П. Потапова, связано с южными самодийцами. Георги категорически утверждает, что тубинцы «составляли многолюдное и храброе самоедское колено, жившее на восточной стороне Енисея около реки Тубы, по которой оно и называлось. Но во время войны отчасти истреблено, а отчасти рассеялось не токмо по другим самоедским, но и по татарским народам. Между качинскими татарами есть и ныне еще один Тубинский род пли аймак, но он малолюден, и хотя наблюдает между собой союз, однако же ни языком, ни житьем, ниже иным от качинцев не отменен».

К середине XVI в. известное затишье в междоусобной борьбе монголо-ойратских феодалов сократило те перемещения и передвижения племен и народов, которые были обычными в эпоху Чингисидов. Произошла территориальная консолидация западных монголов. Они прочно заняли земли, расположенные в западной части Монголии, в северном Синьцзяне, в верховьях р. Иртыш и в Южном Алтае. На этой территории формировались единые формы хозяйства, материальной и духовной культуры, общность быта и языка. Более сплоченные в политическом и этническом отношении ойраты, отличавшиеся сравнительно высоким уровнем развития и многочисленностью, игравшие важную политическую роль в период Монгольской империи, возглавили Джунгарское ханство. Оно оказалось более прочным объединением. Союз племен, в котором все еще сохранились сильные пережитки родоплеменных отношений, переживал процесс превращения в ойратскую; вернее в зюнгарскую народность. Народы, входившие в него, во многих источниках, в том числе русских, назывались «джунгарами». В области общественного развития довольно основательно разрушенные в предыдущие периоды родовые отношения сменились феодальным строем. Правда, основным занятием подавляющего большинства населения ханства оставалось скотоводство, но в долине Иртыша и его притоков начало развиваться земледелие. Им занимались главным образом выходцы из Средней Азии, из Бухары в частности. Начало развиваться ремесло для удовлетворения внутренних нужд. Об этом можно судить по русским историческим документам. Армия джунгаров имела около 20 чугунных и медных пушек, длиной до двух аршин, без лафетов и колес. Возили пушки на верблюдах и стреляли из них с лежащих верблюдов, были пищальные стрелы (фитильные ружья), «пансырники», «куяшники», «лучники» и «копейщики». На территориях подвластных им саяно-алтайских племен производились различные железные изделия (котлы, таганы, железные ковши, пятна конские — тавро и т. д.), были известны способы добычи руды и выплавки железа. У джунгаров возникли постоянные поселения городского типа.

Государство усилило территориальные связи между входившими в его состав этническими общностями, укрепило политическое единство, а также способствовало быстрому разрушению всей идеологической надстройки общества, связанной с родом и племенем.

Шаманизм, представлявший собой родовые верования, начал заменяться общей для всех джунгаров религией — буддизмом, с которым связано знакомство ойратов с тибетской письменностью и литературой, а также искусством.

Необходимо отметить, что ассимилированные тюрко-кетоса-моедоязычные этнические группы не вносили сколько-нибудь заметных изменений в монголоязычные этнические компоненты. Южносибирские элементы были второстепенными, не исходными незначительными в культуре и в этногенезе джунгаров. Следовательно, основным этническим субстратом, наложившим решающий отпечаток на все стороны их этноязыковой культуры, были ойраты, включившие в свой состав довольно мощные общности монголоязычных племен и групп. У нас нет оснований для сом­нения в том, что ойратский этнос сложился в результате этнической консолидации монголоязычного населения, но ойраты явились носителями языка-победителя. Так ли шел исторический процесс, должны решать лингвисты, так как пока в нашем распоряжении нет прямых данных, безоговорочно подтверждающих наши соображения о языке-основе.

Начавшийся еще в XV в. прочесе становления и развития ойратской народности замедлился в результате распада ойратского союза в конце XVI—начале XVII вв. Это произошло прежде всего в силу внутренних противоречий между отдельными крупными феодалами, которые оказались не в состоянии организовать оборону от внешнего натиска. Следствием этого явился уход значительной массы ойратов на подвластные России земли и в сторону Кукунора. Оставшееся в Джунгарии ойратское население было порабощено китайскими феодалами.