неразвитости общественных отношений в кочевой среде и т. д. Таких весьма
ограниченных по существу положений, совершенно не отражающих реальность
исторического процесса, можно привести огромное множество.
Прежде всего и главным образом такая узость и поверхностность мышления
определяются декретированным характером практически всех научных
дефиниций в условиях тоталитарной модели управления, господства и засилья
командно-административной системы, когда любое
научное понятие должно
было быть конституировано на вершине иерархического строения науки,
облуживавшей пирамиду «Великого Государства». Отсюда и гипертрофирован-
ное восприятие самого государства; условиях «нарастания классовой
борьбы»— классового
фактора в истории общества; при наличии статусной
системы распределения, привилегий и льгот — сословного аспекта социальной
стратификации общества; в условиях колхозно-совхозной и государственно-
бюрократической собственности на землю — поземельного фактора и т. д.
Иначе говоря, большинство наших заблуждений
порождено прежде всего
«кривым зеркалом» нашего социального опыта на протяжении последних 70
лет. Следствием этого является искаженное и неадекватное реальной
действительности понимание едва ли не всех социальных институтов и законов
общественного развития. Нам трудно и по сей день представить, что
государство может, как это давно имеет место во всех развитых странах мира, в
частности, в США, Англии, Канаде, Швеции, Голландии, Финляндии и др., за-
щищать главным образом интересы мелких производителей,
ориентировать
общественное производство на функционирование мелкого и среднего
предпринимательства, прерывать процессы накопления и концентрации средств
производства посредством системы прогрессивного налогообложения,
способствовать демонополизации системы материального производства и
принимать антитрестовские законодательства и т. д.
При этом, проводя
политику «свободного рынка» и «свободного предпринимательства»,
государство стремится совершенно не вмешиваться в систему общественного
производства и в целях обеспечения сбалансированного сосуществования всех
групп общества проводит политику преимущественного учета экономических
интересов малоимущих и неимущих слоев общества, национальных и расовых
меньшинств.
Вполне естественно, что в этом случае, и во всех других,
государство отнюдь не является и,
возможно, никогда и не было, в первую
очередь орудием классового угнетения, как это
безосновательно пыталась
доказать
Достарыңызбен бөлісу: