Microsoft Word 2016общий-мир 09. doc

95
Согласно данным Ч.Ч. Валиханова (1984, с. 195–196), «к стене 
приставлены четыре гранитных истукана». В книге Н.Н. Пантусова 
(1902, с. 18) на фотографии памятника мы видим каменное изваяние 
с отбитой головой. О внешнем облике статуи мы можем судить по 
рисункам Ч.Ч. Валиханова (1972, с. 85) и иллюстрациям, приложен-
ным в книге И.А. Кастанье (2007, табл. ХІV.-10, 14, 15, 17). Статуи 
с сосудом в обеих руках, в островерхих головных уборах относятся 
к IХ–ХII вв. (Чариков А.А., 1979, с. 181). Примечателен факт нахож-
дения каменного изваяния внутри памятника типа «дын» Кос-Уй-Тас 
(Марғұлан Ә.Х., 1966, 22–23 б.). 
Поиск аналогов приводит к памятнику в честь Кюль-тегина, 
к орхонским комплексам (Кляшторный С.Г., 1978, с. 20). Для поми-
нальных сооружений древнетюркской знати характерна тщательно 
сделанная круглая скульптура, изображавшая погребенного, а также 
парные изображения мужской и женской фигур. Парные скульптуры 
были найдены при раскопках памятника в честь Кюль-тегин в Монго-
лии, при поминальных сооружениях знати в Сарыг-Булуне и Кзыл-
Мажалыке в Туве. Элементы орхонских комплексов прослеживаются 
в сооружении Козы-Корпеш–Баян-Сулу и позволяют интерпретиро-
вать данный памятник не как мавзолей, где погребен покойник, а как 
поминальное сооружение типа древнетюркских храмов. 
В честь кого было воздвигнуто монументальное здание, стоя-
щее вблизи железнодорожной станции Тансык? Вот что пишет по это-
му поводу Ч.Ч. Валиханов (1984, с. 197): «Эти истуканы, как говорят, 
изображают героев из поэмы, которую рассказывают кайсацкие им-
провизаторы в долгие ночи. По имени героя поэмы называется и мо-
гила Козу-Курпеч». Согласно содержанию эпоса Козы-Корпеш являл-
ся сыном хана. Локализовать же ханство отца Козы-Корпеш в про-
странстве и во времени позволяет интересная деталь в эпосе: на поис-
ки исчезнувшего хана собирают «числом одиннадцать народ», на по-
минки хана пришел «числом одиннадцать народ», одиннадцать чело-
век во главе с сыном визиря едут сватать Баян-Сулу. Отсюда можно 
предположить, что ханство отца Козы-Корпеш делится на одинна-
дцать частей. Примечательно, что среди огузских владык встречаются 
антропонимы с приставкой Кузы: Кузы-Йавы-хан и Кузы-Тегин (Фаз-
лаллах Рашид ад-дин, 1987, с. 11–12). 
В средневековой истории Казахстана лишь Кимекский каганат, 
существовавший в IХ–ХI вв., состоял из 11 областей (Кумеков Б.Е., 
1996, с. 324). В составе Кимекского каганата было семь племен, глав-
ными из которых считались кимеки и кипчаки. По одной из версий 

96
древнего сказания «в Хасакской (Казацкой, Киргизской) степи жили 
два знатных и богатых султана Карабай (Черный-богатый) и Сарыбай 
(Желтый-богатый)» (Археология Семиречья, док. №1). Интересно, 
что имя отца Козы-Корпеша – Сарыбай, что можно перевести и как 
бай светло-желтых, «половых». В средневековых источниках этно-
нимом шары (сары) обозначали кипчаков или половцев, русское 
слово «половцы» («половые») означает светло-желтые (Плетне-
ва С.А., 1990, с. 35). 
В эпосе отца невесты Козы-Корпеша Баян-Сулу именуют Ка-
рабай и его называют «туркменом». Термином «туркмен» обознача-
лась часть карлуков и огузов, обитавших в Х–ХII вв. в Семиречье 
и присырдарьинских областях, т.е. ближайшие соседи кимеков. 
О тесном соседстве кимеко-кипчаков и огузов свидетельствуют 
средневековые источники. На наш взгляд, в «Козы-Корпеш–Баян-
Сулу» нашли отражения контакты кимеко-кипчакских и огузских 
племен в период IХ–ХI вв. 
Поэтому мы считаем, что сооружение Козы-Корпеш–Баян-улу 
является поминальным храмом, воздвигнутым в ІХ–Х вв. в честь од-
ного из членов правящей династии Кимекского каганата. Сооружения 
подобной формы известны в Восточной Монголии (Шер А.Я., 1966, 
с. 46), что позволяет считать памятники типа «дын» одним из видов 
древнетюркских поминальных сооружений. 
Судя по описаниям в других лучше сохранившихся памятниках 
этой категории – Козы-Корпеш–Баян-Сулу, Дынгек (рис. 6), Домбаул, 
имелись оконные проемы, полочки, деревянные конструкции, кото-
рые были, скорее всего, предназначены для прилета душ умерших. 
Схожие конструкции имеются в поминальных башенных сооруже-
ниях Приаралья, выстроенных из сырца и облицованных обожжен-
ным кирпичом. Согласно одной легенде перед правителем Янгикен-
та – Санджаром постоянно возникал образ незаслуженно обиженной 
и исчезнувшей супруги Бегим-Ана. Мучимый видением Санджар ве-
лел построить на этом месте башню, чтобы заключить образ исчез-
нувшей супруги, но мираж переместился в другое место. Так продол-
жалось три раза, и только третья башня избавила правителя от виде-
ний (Байтенов Э., 2004, с. 71). То есть душа Бегим-Ана нашла место 
упокоения в башне. Согласно другой легенде, опубликованной 
в 1898 г., «жена Санджара, по имени Бегим-Ана ...была брошена 
своим супругом и повелителем в яму за мнимую измену; но когда 
невинность ее обнаружилась, она, обратившись в птицу, улетела 
в башню Бегим-Мунара» (Кастанье И.А., 2007, с. 340). Как известно, 

97
душа у тюркских народов представлялась в виде птицы: «…по турец-
ким народным верованиям, душа обращалась в птицу или насекомое; 
об умершем говорится, что они улетают (учду)...» (Бартольд В.В., 
1967, с. 30). 
Рис. 6. Памятник Дынгек. ІХ в. Из книги Н. Пантусова 1902 г. 

98
Таким образом, башенные сооружения Приаралья представляют 
элитные постройки для душ умерших представителей огузской знати. 
Генезис башенных сооружений огузов лежит в древнетюркской эпо-
хе. Прототипами были сооружения из камня типа «дын» и «дынгек», 
сохранившиеся в Центральном и Восточном Казахстане, в Восточной 
Монголии. В новых условиях, в период господства огузов на Сырда-
рье поминальные башни типа «дын» и «дынгек» стали возводиться не 
из камня, а из сырца и облицовываться обожженным кирпичом. 
Примечательно, что Э. Байтеновым были выявлены в Кызылор-
динской области почти аналогичные огузским башням сооружения из 
сырца и обожженного кирпича у казахов ХVІІІ–ХХ вв., воздвигнутые 
для душ умерших. Они также внутри не имеют следов захоронений 
(Байтенов Э., 1990, с. 337–344). Сооружения типа «дын» этнографиче-
ского времени и небольших размеров зафиксированы и в Карагандин-
ской области (Ошанов О.Ж., 2004, с. 97–99). В 70-х гг. ХХ в. в ряде 
узбекских поселений Южного Казахстана были выявлены небольшие 
башнеобразные сооружения для духов предков (Тайжанов К., Исмаи-
лов Х., 1980, с. 87–93).
Рис. 7. Башнеобразный памятник в мусульманском кладбище
с. Бирлик Казалинского района Кызылординской области.
Фото М. Кожа. 2012 г. 

99
В современных казахских кладбищах Казалинского района Кы-
зылординской области нами встречены небольшие башнеобразные 
сооружения из обожженного кирпича (рис. 7). Как видим, древне-
тюркский и огузский обычай возведения башнеобразных сооружений 
для духов предков сохранялся у некоторых групп казахов и узбеков 
до середины ХХ в. включительно.
M. Kozha 

жүктеу/скачать 1.41 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: