Кочевники Евразии (в калейдоскопе веков и тысячелетий). Спб.: Мажор, 2005. 320 с

преподносилась в виде сменяющих друг друга общественно-экономических формаций. В 
этом русле наиболее завершенная матрица периодизации истории Казахстана была 
предложена в середине 50-х гг. XX в. коллективом Института истории, этнографии и 
археологии имени Ч.Валиханова АН КазССР на Ташкентской сессии. В докладе 
Г.Ф.Дахшлейгера, озвучившего основные положения периодизации Казахстана, были 
выделены соответствующие этапы, выдержанные в требованиях формационной теории. 
Впрочем, и тогда, и после совещания возникало немало вопросов из-за несоответствия 
предложенной периодизации с реальными контурами истории. Реалии степных обществ 
не всегда адекватно сходились со смысловыми категориями марксизма. В первом случае, 
недоразумения были связаны с такими формациями /обязательными/, как рабовладение и 
капитализм, во втором случае - характер развития производительных сил и общественных 
отношений в Великой степи не согласовывалось с навязанным понятием феодализма. Его 
в прошлой истории казахов в чистом виде не было /отсутствие земельной собственности, 
феодальной эксплуатации и т.д./. Этими причинами объясняется введение в научный 
оборот симбиозного /примиряющего/ понятия «патриархально-феодального строя», 
характеризующего традиционное общество казахов. 
Немало интересного в рассматриваемую проблему внесли кочевниковеды. В связи с 
началом глубоких /и сравнительных/ теоретических исследований по кочевникам 
Евразийских степей, в скором времени выяснилось, что их история не укладывается в 
формационные схемы. Анализ хозяйства и структурных основ социальной организации 
кочевых народов с глубокой древности до начала XX в. не обнаружили существенных 
64 
различий стадиального порядка. «По основным социально-экономическим структурам 
и формам эксплуатации, равно как и по основным тенденциям общественного 
развития, древние кочевники евразийских степей были весьма близки к кочевникам 
средневековья и даже нового времени», - пишет Хазанов /245. - С.265/. Причины этого 
явления многие авторы видят в экстенсивности кочевого скотоводства, мало 
меняющегося с течением времени, и в его ограниченных возможностях. На наш 
взгляд, в кочевниковедческих исследованиях /Г. Марков, А. Хазанов и др./ авторы 
очень часто опирались на материалы позднейших степных обществ /XVIII-первая 
половина XIX вв./, переживающих сильнейшие перемены /можно сравнить с ка-
тастрофой/ и вступивших в эпоху заката кочевничества. Отчасти делаются выводы на 
материалах XV-XVI вв., на наш взгляд, также относящихся к неблагополучным. Ч.Ч. 
Валиханов назвал этот период /после распада Золотой Орды/ временем «большого 
брожения». «В первой четверти XVI столетия в наших степях было большое брожение 
кочевых племен...»- пишет он /65. - С. 155/. Думается, что непрерывные движения 
степных племен и хаос, господствовавший в политической и социальной жизни, были 
временными явлениями, наступившими в результате кризиса и распада государства. 
Вследствие «смут и беспорядков в XV в. /степные племена - Ж. А./сдвинуты с ко-
ренных мест жительства и приведены в смутное, беспорядочное движение или бегство 
/босу/», - отмечает Ч.Валиханов. 
Стабильное и мирное хозяйство степных племен строилось на сравнительно 
ограниченных пастбищных просторах, на чередовании пастбищ. Кочевание шло на 
определенных маршрутах /север-юг/ и основывалось на разумном сочетании пас-
тушества и земледелия. Отчасти нормальная хозяйственная структура степных 
народов предполагала участие части населения в торговле с оседло-земледельческими 
регионами или в осуществлении контроля над трансконтинентальными торговыми 
путями. Государственность и преемственность в этническом развитии в ней 
сохраняется благодаря тому, что испо- 
65
кон веков политические и общественные устои зиждились на разумном сочетании 

пастушества и оседлости. Основной стержень развития истории проходит по 
меридиональной линии -/юг-север/. При этом опять же следует учесть и аспект обрати-
мости хозяйственных основных хозяйственных укладов Великой степи. В 
хозяйственно-культурном менталитете степных племен одинаково заложены обе 
ценности - земледелие и кочевое скотоводство. Любая ситуация /политическая, 
природная/ делает из кочевника прекрасного земледельца и наоборот. Это 
доказывается многочисленными примерами из истории казахов. 
Следует признать, что на той территории, где в XIX в. жили казахи, в обозримом 
историческом пршлом идет постоянная смена хозяйственно-культурной ориентации и 
генетическая связь насельников не прерывается. Усиление кочевничества иногда 
происходит не столько по природным причинам, а сколько благодаря притоку в степь 
/из Алтая/ нового кочевого населения. 
В последние годы наблюдаются попытки выработки новых подходов в типологизации 
исторического процесса. Впрочем, эта проблема требует углубленных исследований 
на основе гносеологических подходов. 
Историю степных народов нельзя анализировать с позиции способов производства, 
теории формаций, и вообще, измерять социально-хозяйственными мерками. В первую 
очередь, необходимо выдвинуть на первый план историко-культурные и религиозно-
культурные факторы и переходить к многофункциональному анализу истории. Для 
современной исторической науки характерно широкое обращение к цивилизационным 
принципам периодизации истории. Форсированные поиски неформационного 
принципа, объяснения принципов устроения общества и исторических 
закономерностей идет и в казахской науке. Однако размытость в определении понятия 
«цивилизации» усложняет употребление этого слова. Тем не менее, в последнее время 
во многих исследованиях, относящихся к про- 
66
шлому казахов, цивилизаторский подход актуализируется. В определенной мере в 
этом видится заслуга Л.Н.Гумилева, попытавшегося привести историю народов 
Великой степной зоны на цивилизационное поле. 
Первые авторы цивилизационных теорий /О.Шпенглер, Дж.Тойнби и др./, 
разрабатывая схемы множественности культур, ввели в научный оборот понятие 
культурных суперсистем /цивилизаций/, которые не совпадают с государством, нацией 
или другими социальными группами. «Я называю это «социальными и культурными 
суперсистемами». Независимо от обозначения, все исследователи этого обширного 
«социокультурного континента» соглашаются в том, что они имеют здесь реальную, 
полную смысла причинную целостность, развивающуюся в зависимости от 
государства, наций или каких-либо социальных групп», - писал П.Сорокин. 
В сущности цивилизационный подход обязывает историка дать разностороннее и 
цельное описание какого-либо общества с признанием, пусть и не всегда отчётливо 
сформулированным, взаимосвязи множества элементов, образующих ткань 
общественной структуры, множественности цивилизации и разных путей мировой 
истории. 
К сожалению, в цивилизационных построениях западных ученых народы Великого 
Степного пояса Евразии выпали из схем. О.Шпенглер насчитывает восемь 
завершенных культур в истории человечества. Дж.Тойнби число цивилизаций довел 
до двадцати одного. 
Общества кочевников включено ими в разряд примитивных народов /диких, варваров/, 
не имеющих истории: «Они имеют историю, только временами включаясь в оседлые 
цивилизации». Кочевничество, как особая форма взаимоотношения людей, общества и 
природы, остается до сих пор неизученным и недоступным для многих 

исследователей. 
В существующих цивилизационных построениях обнаруживаются довольно много 
противоречий, заключающихся в принципах классификаций. Так, исламская или 
православная цивилизации представляют, в первую очередь, религиозные об- 
67
щности; иранская, мексиканская, русская и т.д. - продукты государственности и 
должны, вероятно, расссматриваться как государственные общности или цивилизации. 
В магическую цивилизацию, по О.Шпенглеру, автоматически включены гетерогенные 
культуры: иранская, арабская, сирийская, византийская и т.д. Утверждения 
О.Шпенглера, Дж.Тойнби и др. о том, что все цивилизации проходят органический 
цикл /рождение, рост, расцвет, подъем, надлом и т.д./ не всегда подтверждаются в 
реальности, /например, Китайская цивилизация/. В целом, складывается впечатление, 
что цивилизационщики не ушли далеко от ранних эволюционистов. 
Нам импонируют культурологические подходы к периодизации истории. Одним из 
первых историков, пытавшихся объединить обширный разнородный материал истории 
и сгладить формализованные рамки предшествующих цивилизаций, был I \Рюккерт. 
Он видел три ступени «большого исторического производства». На первой ступени 
происходит изобретение простейших орудий труда, одежды, средств питания, но в ре-
зультате человек впервые противопоставляет себя природе. На второй - социальной 
ступени - возникают первые опыты человеческого общества, оформляются языки, 
обычаи, род, семья, государство, право, закон. Отсюда, по мнению Г.Рюккерта, за-
рождается третья ступень, которую он назвал «духовной». 
В отличие от классификации Тойнби, основанной на избирательном принципе 
изучения человеческой истории и страдающей самыми поверхностными 
обобщениями, схема Г.Рюккерта предполагает действительно множественность, но с 
одной фундаментальной основой. Определяя культуру как основу человеческой 
истории, Г.Ркжкерт называет ее всеобщим явлением, которое выражает 
самостоятельность и своеобразие человеческой сущности. 
Оппонентом сторонников локальных цивилизации /суперсистем/ был КЯсперс. Он, 
как и Г.Рюккерт /немецкая школа культурных кругов/, предлагал придерживаться в 
периодизации типологии духовного развития Запада и Востока, на этой позиции им 
была построена так называемая осевая теория раз- 
68
вития всемирной истории. В его типологии можно вычленить три периода истории 
человечества: дописьменный /так называемая доистория - от становления человечества 
до изобретения письма/; затем, наступает эпоха собственно историческая /или 
письменная/; с окончательной победой европейской культуры связано начало третьего 
этапа. Он предполагал, что с 40-х годов XX в. наступает эпоха универсализации /она 
понималась им как господство глобализации/*. 
Еще более объективной видится схема человеческой истории А.Вебера, исходящая из 
«духовно-душевных свойств» как основы развития истории. 
А. Вебер рассматривает периодизацию, исходя из внутренней сущности и структуры 
истории, - взаимоотношения между человеком и Землей. Вот основной критерий 
веберовской периодизации: с конца ледникового периода он выделяет три периода, 
которые совпадают с изменениями в тенденциях социальной структуры и политики, в 
процессе прояснения сознания, в мыслительном и техническом постижении существо-
вания. Первый длительный период /статический/ длится от 4000 г. до н.э. до 1500-1600 
гг. до н.э. Второй период /динамический/ кратковременен - от 1500-1600 гг.до 1900 г. 
С 1900 г. наступает третий период, «заставляющий нас распрощаться со всеми 
существенными чертами предшествующей истории». По А.Веберу, первый 

длительный период отличается тем, что в Евразии постоянно происходит давление 
переселений, которые идут от северных равнин Евразии. Результатами этого давления 
стали: а) возникновение областей древней высокой культуры и б) внешняя 
структуризация общей истории. 
Коренной перелом наступает во втором субпериоде, начи- 

жүктеу/скачать 2 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: