Духовное и кровное родство
И конечно, заметное влияние на формирование личности Сатпаева оказали
традиции предков, народная мудрость и благородное родительское
воспитание. Дед Каныша Имантаевича Сатбай Шотикулы и отец Имантай
были биями – судьями. Они славились ораторским искусством, считались
фактическими отправителями правосудия в Баянаульском крае. Кроме того,
Сатбай содержал в своем ауле начальную школу для казахских детей, чем
также завоевал уважительное отношение и властей, и народа. Добрые
традиции, благородные нравы династии, тяга к знаниям, к свету
способствовали знакомству Сатбая и его детей с передовой элитой своего
времени. И несомненно, на пути Каныша к знаниям путеводной звездой
всегда блистал Чокан Валиханов.
Если рассматривать историческую связь Чокана и Каныша, то начинать надо
с дружеских, родственных отношений между Валихановыми и
Чормановыми. Мать Чокана Зейнеп – дочь знаменитого Баянаульского бия
Чормана Кучукова, старший сын которого Муса Чорманов был полковником
царской армии, правителем Баянаульского округа. Чормановы имели
дружеские и родственные отношения с аулом Сатпаевых. От первой жены
Имантая Нурым Тасбулаткызы родилась дочь Кунше, которая рано
скончалась. С позволения Нурым Тасбулатовны после совета с Садвакасом,
старшим сыном Мусы Чорманова, Имантай вторично женился, когда ему
было далеко за сорок.
Вторая жена, красавица Алима Исина, была помолвлена с сыном Мустафы
Чорманова Канафиденом (Канапия), умершим до свадьбы. Белолицая
кудрявая Алима отличалась необыкновенной красотой и остроумием. Аул
Чормана выдал ее замуж в торжественной обстановке, словно свою дочь.
Таким образом, родственные и – что особенно важно – духовные связи
объединяли Валихановых, Сатпаевых и Чормановых. Главы этих трех семей
составляли элиту казахского общества того времени.
Каныш Имантаевич Сатпаев с малых лет имел прекрасное представление о
своем кумире, чье имя по праву было окружено ореолом славы и почета,
знал, прежде всего, от отца, а затем из книг о научных открытиях и подвигах
Чокана Валиханова, о его широкой эрудиции и образованности. В
студенческие годы изучал труды великого ученого.
Каныш с шести лет начал обучаться в аульной школе, открывшейся в
центральной усадьбе Аккелинской волости, наставниками его были
образованные люди, получившие знания в Омске, Семипалатинске,
Павлодаре. Среди них – Бексултан Валиханов, Бектай Жуанышпаев.
Бексултан принадлежал к династии чингизидов, привилегированных
потомков Абылай-хана и Валихановых.
Имантай, будучи бием – третейским судьей, с увлечением собирал
материалы о творчестве великого Бухар Жырау Калкаманова. Чокан с малых
лет часто навещал аул родичей матери. Сохранились воспоминания Имантая,
заметившего в природе Чокана такие неординарные качества, как смелость,
образованность, красноречие, любовь к истине. Приведенные Шамшиябану
Канышевной Сатпаевой в книге «Сәулелі әулет» слова Имантая: «Чокан хоть
и мало учился, однако он был весьма хватким, высоко образованным
человеком. Когда говорил Чокан, то часами были готовы с интересом
слушать его и стар и млад. Он покорял и знаниями, и умением преподносить
это знание» – говорят о близком знакомстве его с Чоканом.
Имантай в 1862 году поступает в медресе Абдрахмана в Омске. В те годы он
некоторое время жил на квартире Чокана, уже ставшего известным
путешественником-исследователем. У них сложились доверительные
отношения. Следует отметить, что Имантай был уважаемым человеком и для
отца Чокана – Чингиса Валиханова – сына последнего хана Среднего жуза
Валия.
Академик Е. Букетов пишет: «Имантай, являясь корреспондентом Русского
географического общества, собирал, записывал и отправлял образцы устной
литературы. Этим он сослужил хорошую службу особенно знаменитому
другу Чокана Валиханова Григорию Потанину». Об этом свидетельствуют и
письма самого Потанина. Имантай к тому же был знаком с творчеством
знаменитого поэта своего времени Аблай-хана Бухар Жырау, о котором
получал материалы от своего друга Куреке – родственника поэта.
Душевная приветливость, широта натуры, глубина мышления, спокойный
нрав и ум – все эти качества отца достались Канышу Имантаевичу так же,
как страсть к исследованию фольклора.
Каныш от отца рано узнал о Чокане и впоследствии стал одним из первых
чокановедов в Казахстане. Будучи студентом, анализируя труды Ч.
Валиханова, Сатпаев неожиданно знакомится с эпосом о Едиге-батыре
(1352–1419), записанным Чингисом Валихановым и Чоканом со слов акынов
Жумагула и Арыстанбая – жителей Аман-Карагайского округа (ныне
Костанайской области). Затем Чокан переводит эпос на русский язык. А на
казахском языке он впервые издается русским востоковедом-тюркологом
профессором П. Мелиоранским и переписывается грамотным татарином по
имени Ахмет для подготовки к изданию.
Сказание позже редактируется К. Сатпаевым и с его предисловием в 1927
году издается в Москве. Появление нового перевода молодой Каныш
объясняет так: «Несмотря на казахское название, «Едиге» Мелиоранского по
своей природе смахивало на ногайское наречие и пахло книжностью. К тому
же различные размышления были похожи на беспорядочный топот коня,
отбившего копыта на камнях».
Можно сделать вывод о том, что исследование Чоканом фольклора стало
своеобразной школой для студента Каныша Сатпаева. По этому поводу его
дочь, профессор Ш. К. Сатпаева пишет: «На этот раз он выделяется
продолжателем традиций своего предшественника, великого ученого Ч.
Валиханова, первым среди казахов стремившегося подчинить науке нежное,
чарующее художественное слово». Появление перевода эпоса «Ер Едиге» и
предисловия к нему было вызвано стремлением лучше представить
грядущим поколениям памятники литературы и культуры своего народа.
Ошибка не Мелиоранского и не Чокана, она кроется в господине Ахмете,
«переписавшем заново текст эпоса». Да он и Ахмета не очень-то винит,
объясняя «разговор по-ногайски» «данью моде» той поры. С этим вполне
можно согласиться.
Сам Чокан Валиханов об этом писал: «Жыр «Едиге» по событиям относится
к концу ХІV века... Это доказывается многими старинными словами и
оборотами, которых теперь нет в языке, примечательно также и то, что в
целой рапсодии нет ни одного персидского или арабского слова, тогда как
теперь с распространением магометанской религии даже в обыкновенном
разговоре между простым народом вошли в употребление слова из этих
языков». Этот вывод созвучен с Сатпаевской «данью моде».
О том, что перевезли Айсару, вдову Чокана, из аула ее брата Тезека –
правителя Семиречья, было известно давно. Ныне имеются сведения о том,
что в группе уважаемых людей, посланных по просьбе Чингиса в аул Тезека
для доставки Айсары до Сырымбетских имений Валихановых, был и
Имантай Сатпаев. Это самая почетная форма уважения у казахов – быть
приглашенным для выполнения серьезной миссии. Об этом уже упоминалось
в одном из рассказов в книге «Воспоминания о Чокане Валиханове» (Алма-
Ата, 1964), написанной автором этих строк и Шот-Аманом Валихановым –
внуком младшего брата Чокана Макы. А разговор этот мы услышали из уст
бабушки Рабиги – дочери старшего брата Чокана Жакыпа, рожденной от
Айсары. В то время мы были студентами, а дочери вдовы Чокана шел 85-й
год.
Ее живой, с интересными подробностями рассказ о матери тронул нас и
подтолкнул написать о встрече с этой почтенной женщиной. Она
высказывала еще обиду на Жакыпа, за которого выдали Айсару по законам
шариата. Вспомнила о том, как спросила Айсары, почему она приехала сюда?
Та ответила: «Это была последняя воля Чокана перед кончиной».
И здесь, кажется, есть своя тайна. Думала ли она, что останется вдовой
Чокана или не выдержала обстановки в доме Жакыпа? «Развелась с
Жакыпом, жила в доме Макы в Сырымбете», – пишет Г. Потанин спустя
более 20 лет после смерти Чокана в своем труде «В белой юрте последней
казахской ханши» (Алма-Ата, 1964 г.). Здесь имеется в виду имение Айганым
– вдовы хана средней орды Валия.
Содействие Имантая сокурснику Чокана по кадетскому корпусу, известному
ученому-путешественнику, ориенталисту в сборе материалов фольклорного
характера следует понимать как особую расположенность его к Чокану и к
его другу. Думается, что и общение Сатпаевых и Чормановых со многими
передовыми русскими людьми того времени, со ссыльными тоже проходило
не без влияния Чокана. И это влияние имело воспитательное значение для
Каныша с самого раннего детства.
Духовная связь Каныша Сатпаева с Чоканом Валихановым не является
искусственной, она корнями уходит в прошлое, впитана с молоком матери,
развивалась под влиянием отца.
Услышанное в детстве с годами было освоено юным дарованием. Академик
Н. Мельников, говоря о влиянии на Сатпаева его наставника М. Усова,
пишет: «Усов обратил особое внимание на способности молодого казахского
джигита. Усов не старается привить своему ученику любовь к геологии. Он
лишь развивает его тягу еще дальше». И в этих словах – истина. Однако не
следует забывать, что первоначальным уроком для Каныша явились
величественная, словно горы Аккелин и Баян, красота родного края,
духовное и нравственное наследие семей Сатбая, Шормана, Чингиза
Валиханова и, наконец, тех людей, которые общались с ними.
Достарыңызбен бөлісу: |