Печатается по постановлению центрального комитета коммунистической партии



бет15/30
Дата16.07.2016
өлшемі3.49 Mb.
#202431
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   ...   30
X

В заключение, резюмируем те основные положения, которые легли в основание на­шей аграрной программы. Всякий, кому случалось работать над составлением про­граммы или знакомиться с деталями ее составления в других странах, знает, что одну и ту же мысль можно формулировать самыми различными способами, — нам важно, чтобы все товарищи, на суд которых мы отдаем теперь наш проект, вполне спелись бы прежде всего и больше всего относительно основных принципов. А там уже те или иные частные особенности формулировки не имеют решающего значения.

Центральным фактом и в области аграрных порядков России мы признаем классо­вую борьбу. Мы строим всю свою аграрную политику (а следовательно, и аграрную программу) на неуклонном признании этого факта со всеми последствиями, вытекаю­щими из него. Наша главная ближайшая цель — расчистить дорогу для свободного развития классовой борьбы в деревне, классовой борьбы пролетариата, направленной к осуществлению конечной цели всемирной социал-демократии, к завоеванию политиче­ской власти пролетариатом и к созданию основ социалистического общества. Объявляя классовую борьбу своей руководящей нитью во всех «аграрных вопросах», мы тем са­мым решительно и бесповоротно отделяем себя от столь многочисленных в России сторонников половинчатых и расплывчатых теорий: «народнической», «этико-социологической», «кри-

Напр., Каутский признает справедливым требовать «ограничения прав частной поземельной собст­венности в интересах: 1) размежевания, уничтожения чересполосицы; 2) повышения сельскохозяйствен­ной культуры; 3) предупреждения эпидемий» («Die Agrarfrage», S. 437) («Аграрный вопрос», стр. 437. Ред.). Подобного рода, совершенно основательные, требования отнюдь не связаны и не должны быть связываемы с крестьянской общиной.



АГРАРНАЯ ПРОГРАММА РУССКОЙ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИИ 347

тической», социал-реформаторской и как их там еще звать!

Чтобы расчистить дорогу для свободного развития классовой борьбы в деревне, не­обходимо устранить все остатки крепостного порядка, которые теперь прикрывают за­чатки капиталистических антагонизмов внутри сельского населения, не дают им раз­виться. И мы делаем последнюю попытку помочь крестьянству смести одним реши­тельным ударом все эти остатки, — «последнюю» потому, что и сам развивающийся русский капитализм стихийно творит ту же работу, идет к той же цели, но идет свойст­венным ему путем насилия и гнета, разорения и голодной смерти. Переход крепостни­ческой эксплуатации в капиталистическую неизбежен, и было бы вредной, реакцион­ной иллюзией пытаться задержать или «обойти» его. Но этот переход мыслим также и в форме насильственного свержения тех крепостников-последышей, которые, опираясь не на «власть денег», а на традиции прежней власти рабовладения, высасывают теперь последние соки из патриархального крестьянства. Это патриархальное крестьянство, живущее трудами рук своих при системе натурального хозяйства, осуждено на исчез­новение, но вовсе не «обязательно», не «имманентным» законом общественно-экономической эволюции осуждено на пытки «выколачивания податей» и розги, на му­ки затяжного, ужасающего своей длительностью вымирания голодною смертью.

И вот, не делая себе иллюзий насчет возможности процветания или даже сносного существования мелких производителей в капиталистическом обществе (каковым все более и более становится Россия), мы требуем полной и безусловной, не реформатор­ской, а революционной отмены и уничтожения пережитков крепостничества, мы при­знаем крестьянскими те земли, которые отрезало у них дворянское правительство и ко­торые по сю пору продолжают держать их в фактическом рабстве. Мы становимся та­ким образом — в виде исключения и в силу особых исторических обстоятельств — за­щитниками мелкой собственности, но мы защищаем ее лишь в ее борьбе против того, что уцелело



348 В. И. ЛЕНИН

от «старого режима», и лишь под условием отмены тех учреждений, которые задержи­вают преобразование патриархальной, застывшей в своей неподвижности, забитости и оброшенности обломовки: под условием создания полной свободы передвижения, сво­боды обращения земли, полного уничтожения сословных делений. Демократический пересмотр государственных и гражданских законов России мы хотим дополнить демо­кратическим, революционным пересмотром пресловутой «крестьянской реформы».

Руководимый такими принципами аграрной политики, русский социал-демократ, попадая в деревню, сумеет разобраться в сложной сети тамошних отношений, сумеет «приспособить» к ним свою строго выдержанную революционную пропаганду и агита­цию. Его не застанет тогда врасплох возможное движение крестьянства (кое-где уже как будто и начинающееся). Он не ограничится теми требованиями в защиту сельско­хозяйственных наемных рабочих, которые подробно изложены в отделе ближайших «рабочих» требований нашей программы и которые, разумеется, он будет выдвигать всегда и повсюду. Он будет в состоянии также и в крестьянстве подтолкнуть вперед то общедемократическое движение, которое (если суждено ему будет в нашей деревне выйти за пределы зародышевого состояния) начнется борьбой с деревенскими крепост­никами, а кончится — восстанием против того могущественнейшего и гнуснейшего ос­татка крепостничества, который зовется царским самодержавием.

* * *

P. S. Предлагаемая статья была написана до начала крестьянских восстаний на юге России весной текущего года . Принципиальные положения статьи вполне подтвер­дились этими событиями. А о тех тактических задачах, которые с особенной силой вы­двигаются теперь пред нашей партией в ее «деревенской» работе, мы надеемся погово­рить в следующий раз.

349

ПИСЬМО К ЗЕМЦАМ



Приводим полностью гектографированное письмо к земским деятелям, которое хо­дило по рукам во время последней сессии земских собраний (в наши руки оно попало, к сожалению, только в самое последнее время):

«Милостивый государь!

Тяжкие условия, в которые поставлена в настоящее время Россия, русский народ и русское земство, побуждают обратиться к Вам, милостивый государь, с настоящим письмом в предположении встретить с Вашей стороны сочувствие высказанным здесь мыслям и намерениям.

Длинный ряд печальных и возмутительных фактов, молчаливыми свидетелями которых мы были за последнее время, мрачной тучей тяготеет над общественной совестью, и перед каждым интеллигентным человеком ребром ставится роковой вопрос: возможно ли далее политически бездействовать и пассивно участвовать в прогрессирующем обнищании и развращении родины?

Хронические неурожаи и непосильное податное бремя в виде выкупных платежей и неокладных сбо­ров буквально разорили народ, вырождая его физически.

Фактическое же лишение крестьянства всякого признака самоуправления, мелочная опека официаль­ных и добровольных представителей «твердой власти» и искусственная умственная голодовка, в которой держат народ непрошенные блюстители «самобытных и законных начал», ослабляют его духовную мощь, его самодеятельность и энергию.

Производительные силы страны нагло расхищаются отечественными и иноземными деятелями при милостивом содействии играющих судьбами родины авантюристов. Тщетно «благодетельное правитель­ство» рядом одно другому противоречащих и наскоро придуманных мероприятий силится заменить жи­вую

350 В. И. ЛЕНИН

и планомерную борьбу экономических групп страны. Попечительное «содействие» и «усмотрение» бес­сильны перед зловещими предтечами хозяйственного и финансового банкротства России: земледельче­ским, промышленным и денежным кризисами — блестящими результатами политики случая и авантю­ры. Печать задушена и лишена возможности пролить свет хотя бы на часть преступлений, ежечасно со­вершаемых защитниками порядка над свободой и честью русских граждан. Один произвол, бессмыслен­ный и жестокий, властно возвышает свой голос и царит на всем необъятном пространстве разоренной, униженной и оскорбленной родной земли, не встречая нигде до,лжного отпора.

При таком положении вещей вполне естественно систематическое недоверие правительства к малей­шим проявлениям частной и общественной инициативы, к деятельности всякого рода общественных союзов и в частности к земским учреждениям — этому камню, на котором Россия 60-х годов чаяла ви­деть утверждение нового царства. Торжествующей бюрократией земские учреждения осуждены на мед­ленную смерть, и каждый год несет новый удар их жизнедеятельности, их значению и авторитету в гла­зах общества и народа, который почти не отличает земства от чиновной администрации. Земские собра­ния превращены в сословно-бюрократические совещания, вопреки ясно выраженному протесту всех про­грессивных групп страны, и потеряли всякую связь с массою русского народа. Земские управы становят­ся придатками губернаторских канцелярий и, теряя в самостоятельности, постепенно приобретают все недостатки присутственного места. Земские избирательные собрания низведены до какой-то комедии. Малочисленность избирателей и деление последних на сословные группы, не давая собраниям возмож­ности служить средством для выражения, в лице избранных гласных, различных общественных интере­сов, превращают их в арену борьбы мелких и личных самолюбий.

Пределы ведения земских учреждений ограничиваются постепенно, но неуклонно. Продовольствен­ное дело из компетенции земства изъято. В деле оценки земство превращено в исполнителя чиновных распоряжений. В области народного образования роль земства сведена почти к нулю. Выработанный министерством Горемыкина врачебный устав формально не отменен и, словно дамоклов меч, висит над земской медициной. Черный призрак наказа училищным советам, по-видимому, рассеялся. Но земство ничем не гарантировано от нового появления этого призрака, но уже воплощенного в форму закона, и связанной с ним окончательной гибели земской народной школы. Взаимные сношения земских учрежде­ний разных губерний, необходимость которых стала избитым общим местом, встречают новые затрудне­ния в последнем циркуляре министерства внутренних дел по этому предмету. Каждый шаг земства, как общественного учреждения, связан сложной паутиной многочисленных циркуляров различных минист­ров, и земскому деятелю при проведении в жизнь той или другой меры приходится затрачивать немало времени,



ПИСЬМО К ЗЕМЦАМ 351

энергии и остроумия на неблагодарный труд распутывания этой паутины. Пресловутая 87 ст. Земск. по-лож., и особенно ее второй пункт, отдает всю деятельность земства на усмотрение губернатора. Губерна­торские ревизии земских управ все учащаются; в лице непременных членов губернского по земским де­лам присутствия правительство бесцеремонно учреждает гласный надзор за земством. Изданием закона о предельности земского обложения правительство открыто признается в своем крайнем недоверии к ос­новному праву земства — праву самообложения. Благодаря вмешательству департамента полиции, от земской деятельности насильно отрываются лучшие земские работники, выборные и наемные. В недале­ком будущем, вероятно, получат силу закона министерские проекты о контролировании денежных опе­раций земства чинами государственного контроля и об упорядочении деятельности земских совещатель­ных комиссий.

Земские ходатайства не только не удовлетворяются, но даже не рассматриваются установленным для того порядком и небрежно отклоняются единоличною властью министров. Работать при таких условиях в земстве с серьезной верой в плодотворность этой работы представляется невозможным. И на наших глазах происходит процесс все увеличивающегося оскудения земской среды и в особенности земских исполнительных органов — управ. Уходят из земства люди, горячо преданные земскому делу, но утра­тившие веру в плодотворность работы при нынешних условиях. И на смену им идет земец новой форма­ции, идет оппортунист, трусливо дрожащий за имя, за форму земских учреждений и окончательно уни­жающий их достоинство уродливым пресмыканием перед администрацией. В результате получается то внутреннее разложение земства, которое гораздо хуже формального уничтожения самоуправления. От­крытый поход правительства против самой идеи земства мог бы привести к широкому общественному возбуждению, которого так боится бюрократия. Но на наших глазах происходит замаскированное умер­щвление принципа самоуправления и, к несчастью, не находит организованного отпора.

При таком положении вещей сравнительная ничтожность материальных итогов земской деятельности нисколько не восполняется ее воспитательным значением, и почти сорокалетняя работа земских учреж­дений в смысле развития гражданственности, общественного самосознания и самодеятельности может пропасть бесследно для ближайшего будущего. С этой точки зрения, спокойное, покорное ожидание оп­портунистов-земцев только содействует бесславной и бесполезной смерти великой идеи земских учреж­дений. Вывести земства из того тупика, куда привела их система опеки, возможно лишь энергично бо­рясь против нелепой мысли, что обсуждение вопросов, выходящих за пределы мелочей местной жизни, грозит народными бедствиями. Бороться с этим жупелом, страшным, конечно, не для народа и государ­ственной безопасности, с этой мыслью,



352 В. И. ЛЕНИН

нелепость которой цинично признается самими ее защитниками (см. конфиденциальную записку Витте «Самодержавие и земство»), земству надлежит путем открытого и смелого обсуждения в земских собра­ниях вопросов общегосударственного значения, тесно связанных с нуждами и пользами местного насе­ления. И чем разностороннее, полнее и энергичнее будут земские собрания обсуждать подобного рода вопросы, тем с большей ясностью обнаружится, что публичное обсуждение народных зол не грозит на­родными бедствиями, а, наоборот, предупреждает их, что тот гнет, под которым находится в настоящее время печать, полезен лишь врагам народа, что господствующей полицией мысли и слова нельзя создать честных граждан, что законность и свобода не находятся в противоречии друг с другом. Публичное вы­яснение всех подобных вопросов одновременно в нескольких губернских земских собраниях встретит, несомненно, сильнейшее сочувствие всех слоев народа и вызовет энергичную работу общественной со­вести. Если же земство ничем не реагирует на современное критическое состояние России, то, конечно, гг. Сипягины и Витте, отняв у него роль представителя интересов труда, не задумаются привести его в окончательное «соответствие» с общим строем учреждений империи. Какие формы примет это «соответ­ствие», мы, принимая во внимание глубокомыслие и изобретательность теперешних правителей страны, положительно затрудняемся себе представить. Ведь хватило же наглости у г. министра внутренних дел и удивительного презрения к «первенствующему» сословию империи, чтобы возложить на его избранни­ков — предводителей дворянства — гнусную роль шпионов по надзору за чтецами и существом народ­ных чтений.

По изложенным соображениям мы полагаем, что наше бездействие и дальнейшее смиренное подчи­нение всем экспериментам, которым бюрократия подвергает земство и всю Россию, представляется не только своего рода самоубийством, но и тяжелым преступлением перед родной страной. Неоснователь­ность, безумие тактики оппортунизма — эта продажа «первородства» за «чечевичную похлебку» — дос­таточно доказаны нам жизнью: самодержавная бюрократия, присвоив сначала право первородства, отня­ла теперь у нас и «чечевичную похлебку». Шаг за шагом у нас отняты почти все наши гражданские пра­ва, и сорокалетие, протекшее со времени начала «великих реформ», привело нас к тому же пункту, из которого мы вышли 40 лет тому назад, приступая к этим реформам. Много ли осталось нам терять, и чем может быть оправдано наше дальнейшее молчание, чем может быть объяснено оно, кроме позорной тру­сости и полного отсутствия сознания своих гражданских обязанностей?

Как русские граждане, и притом «наверху» стоящие, мы обязаны отстаивать права русского народа, обязаны дать надлежащий ответ самодержавной бюрократии, стремящейся задавить малейшее проявле­ние свободы и самостоятельности в народной жизни и обратить весь русский народ в покорного раба. Как



ПИСЬМО К ЗЕМЦАМ 353

земцы, мы в особенности обязаны отстаивать права земских учреждений, защищать их от произвола и гнета бюрократии, отстаивать их право на самостоятельность и широкое удовлетворение потребностей всех слоев народа.

Перестанем же молчать, подобно провинившемуся школьнику; докажем, наконец, что мы взрослые граждане, и будем требовать того, что нам принадлежит по праву, — нашего права «первородства», на­ших гражданских прав.

Самодержавная бюрократия никогда ничего не дает добровольно, а дает только то, что у нее вынудят, хотя и старается притом сделать такой вид, будто она поступается своими «правами» единственно из великодушия. Если же и случится ей дать более того, что у ней было вынуждено, то она немедленно от­нимает все излишние уступки, как и случилось с нашими «великими реформами». Правительство не по­заботилось о рабочих до тех пор, пока перед ним не встало серьезное «рабочее движение» в форме де­монстраций многотысячных рабочих масс; тогда оно спешно приступило к «рабочему законодательст­ву», хотя и достаточно лицемерному, но все-таки рассчитанному на то, чтобы удовлетворить хотя кое-какие требования рабочих и успокоить эти грозные массы. Правительство в течение десятков лет калечи­ло нашу учащуюся молодежь, наших сестер, братьев и детей, не допуская ни малейшей критики приду­манной им «учебной системы» и свирепо подавляя студенческие «беспорядки».

Но вот эти «беспорядки» превратились в массовую забастовку, академическая машина остановилась, и бюрократия прониклась вдруг горячим чувством «сердечного попечения» об учащейся молодежи, и те самые требования, на которые вчера еще единственным ответом был свист казацкой нагайки, сегодня провозглашаются правительственной программой «реформы учебного дела».

Конечно, и в этой метаморфозе есть немалая доля лицемерия, а все-таки... Все-таки не подлежит со­мнению тот факт, что «бюрократия» вынуждена открыто признать и сделать довольно существенную уступку общественному мнению. И мы, как и все русское общество, весь русский народ, мы можем рас­считывать на признание и осуществление наших прав только в том случае, если будем смело, открыто, дружно и настойчиво требовать этих прав.

Ввиду всех этих соображений, мы решили обратиться с настоящим письмом к Вам, милостивый госу­дарь, и ко многим другим земским деятелям всех губернских земств — с просьбой оказать содействие в настоящую сессию губернских земских собраний возбуждению, обсуждению и принятию соответствен­ных постановлений по нижеследующим вопросам:

I. О пересмотре Положения о земских учреждениях и об изменении его в смысле:

а) предоставления одинаковых избирательных прав всем группам населения без всяких сословных различий, при условии

354 В. И. ЛЕНИН

значительного понижения имущественного избирательного ценза; б) устранения из состава земства со­словных представителей, как таковых; в) освобождения земства во всех его действиях от опеки админи­страции, предоставления земству полной самостоятельности во всех местных делах, при условии подчи­нения его законам страны на общих основаниях со всеми прочими лицами и учреждениями; г) расшире­ния компетенции земства предоставлением ему полной самостоятельности в заботах о всех местных пользах и нуждах, поскольку они не нарушают интересов всего государства; д) отмены закона о пре­дельности земского обложения; е) предоставления земству самых широких прав в деле распространения всеми способами народного образования, причем, кроме хозяйственных забот, земству должно быть пре­доставлено и право наблюдения и улучшения учебной части; ж) отмены вышеупомянутого врачебного устава, угрожающего земской медицине; з) возвращения в руки земства продовольственного дела, а рав­но и предоставления ему полной самостоятельности в организации и ведении земско-статистического оценочного дела; и) ведения всего земского дела исключительно через выборных земских людей, кото­рые не должны подлежать утверждению администрации, а тем более не должны быть назначаемы поми­мо воли земских собраний; i) предоставления права земству приглашать земских служащих исключи­тельно по своему усмотрению, без утверждения администрации; к) предоставления земству права сво­бодно обсуждать все общегосударственные вопросы, имеющие отношение к местным пользам и нуждам, причем возбуждаемые земством ходатайства обязательно должны быть рассматриваемы высшими пра­вительственными учреждениями в течение определенного срока; л) предоставления всем земствам права сноситься между собой, а равно устраивать съезды земских представителей для обсуждения вопросов, касающихся всех или нескольких земств.

П. О пересмотре и изменении Положения о крестьянах в смысле полного уравнения их прав с права­ми прочих сословий.

III. Об изменении податной системы в смысле уравнения податного бремени посредством прогрес­


сивного обложения доходности имуществ и при условии освобождения от обложения известных мини­
мальных доходов.

Крайне желательно также, чтобы в земских собраниях были подняты и обсуждены вопросы:

IV. О восстановлении повсеместно мировых судебных учреждений, а равно и об отмене всех законов,
ограничивающих компетенцию суда присяжных.

V. О предоставлении большей свободы печати, о необходимости уничтожения предварительной цен­


зуры, об изменении цензурного устава в смысле определенного и точного указания того, что дозволено и
чего нельзя печатать, об уничтожении административного произвола в цензурной практике и о передаче
всех дел о преступлениях в печати исключительно ведению гласного суда общих судебных установле­
ний.

ПИСЬМО К ЗЕМЦАМ 355

VI. О пересмотре существующих законов и министерских распоряжений относительно мер охранения государственной безопасности, об устранении в этой области тайного административного «усмотрения» и о гласном рассмотрении всех дел подобного рода в общих судебных учреждениях.

Полагая, что Вы не откажетесь содействовать в Вашем губернском собрании возбуждению указанных общих вопросов, мы имеем честь выразить Вам нашу просьбу о сообщении могущего быть постановле­ния земского собрания по возможности во все земства через знакомых или известных Вам гласных. Мы надеемся также, что в большей части земств найдется достаточное количество смелых и энергичных лю­дей, которые сумеют провести эти требования через земские собрания. И если мы все единодушно, от­крыто и в категорической форме предъявим наши справедливые требования, то бюрократия вынуждена будет уступить, как уступает она всегда, когда встречается со сплоченною сознательною силою.

Старые земцы».

Это очень поучительное письмо. Оно показывает, как даже людей, мало способных к борьбе и всего более поглощенных мелкой практической работой, сама жизнь заставля­ет выступать против самодержавного правительства. И, если сравнить это письмо с та­ким, напр., произведением, как предисловие г. Р. Н. С. к записке Витте, то первое, на мой взгляд, производит лучшее впечатление.

В письме нет, правда, сколько-нибудь «широких» политических обобщений, — но ведь авторы его и выступают не с «программными» заявлениями, а с скромным сове­том, как практически начать агитацию. Нет у них «полета мысли» даже настолько, чтобы прямо сказать о политической свободе, но зато нет и фраз о близких к престолу лицах, которые могли бы, пожалуй, повлиять на царя. Зато нет у них и фальшивого превознесения «деяний» Александра II, а, напротив, сквозит насмешка над «великими реформами» (в кавычках). Зато они находят в себе прямоту и мужество, чтобы реши­тельно восстать против «земцев-оппортунистов», не боясь объявить войну «позорной трусости», не подделываясь к особенно отсталым либералам.

Мы не знаем пока, какой успех имело воззвание старых земцев, но почин их кажется нам во всяком



356 В. И. ЛЕНИН

случае заслуживающим полной поддержки. Оживление земского движения в последнее время представляет из себя вообще чрезвычайно интересное явление. Авторы письма сами указывают, как расширялось движение, начатое рабочими, распространившееся на студентов, подхватываемое теперь земцами. Все эти три общественные элемента располагаются таким образом в правильном порядке по мере уменьшения их численной силы, их общественной подвижности, их социально-политического радикализма, их революционной решимости.



Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   ...   30




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет