Сцена 4 Литературный клуб

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2 (подсказывает). Вопрос для чего мы здесь.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1 (сокрушенно). А ты будто знаешь. Никто не знает. (Присматривается). Нас сегодня двое?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Да.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Да, но если не ошибаюсь, должен быть еще один…ну, тот, который сочиняет об этом (показывает «стул»)…

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Для него стул все…

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Наверняка, читает про этого на четырех ножках в подворотне.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. И любовь, и ненависть, порок без права быть очищенным. Без покаяния.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Нужно писать о том, что нас всех волнует. Кого волнует уставший зад?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Но разве молодой человек может здраво рассуждать?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Прошло уже довольно много времени

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Пятнадцать минут и тридцать четыре секунды. Тридцать пять, тридцать шесть…

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Почему у нас не хватает стульев?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Но нас двое.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Это не имеет значения. Мы должны быть готовы к тому, что все стулья будут заполнены. Что яблоку некуда было упасть.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Принести? Я могу взять в соседнем у художников-авангардистов, им все равно не надо – они на полу, на подоконнике…им стулья не нужны…так я схожу?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Не нужно.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Ладно.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1.Или нет, сходи.
Опытный писатель 2 встает, идет к выходу.
Куда ты?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. За стульями.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Да черт с ними. Нас же двое.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. И я так сказал

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Но всегда может кто-то прийти.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Может.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Но не обязательно

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Не обязательно. Может утром подумать, что пойдет, а ближе к вечеру передумает. А может и пойти даже, но по дороге решить свернуть не туда, а там что-то другое, более интересное?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Другое? Интересное?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Да.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. А у нас значит неинтересно? Ну, да, ну да…...а чего ты так спокоен?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Не знаю. А чего волноваться?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. И я не знаю, но волнуюсь же.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Может быть, вы волнуетесь из-за этого…

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Что-о? Я? Из-за этого? Не-ет. (Спокойно). Хотя может быть. Но я больше не хочу об том думать. Слушай, а как у тебя получается?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Быть спокойным?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Ну да.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Пытаюсь работать.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Работать? А я не могу работать. Мне как будто что-то мешает. Брожение умов. Все о чем-то думают. Только не о том.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Да, все думают…

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. И я согласен – пусть они думают, но зачем все облачать в стихи, художественное слово. Когда можно просто поделиться с кем-то, кто умело развешивает уши, а не мнить из себя…а что этот поэт со своим «стулом» не появлялся? Может быть, он раньше приходил?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Нет, его не было.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Ну и славно. Значит, выпал. Такие, как он быстро выпадают, а потом жгут свои стихи и идут работать в торговлю, чтобы на старости лет говорить своим внукам, что я тоже хотел быть писателем, но нужно было кормить вас, и мне нужно было выбирать…Что-то мне нехорошо.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Воды? (Наливает из графина).

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. А что если нам выпить что-нибудь?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Сейчас?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Да, прикроем лавочку и пойдем куда-нибудь.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Да, но у меня режим.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Да, у тебя режим, и у меня режим. (Выпивает воду, садится, закрывает лицо руками).

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Что с вами?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Я пишу о людях, а они не приходят. Знаешь, сколько я уж написал? Две тысячи триста тринадцать стихов. И все посвятил людям. Разным профессиям, посвящения, благодарности и прочее, прочее. А они не приходят. Может быть, и нам написать о стуле?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. О сту…мы?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Не человек диктует, а вещи, что нас окружают. Я не спал две ночи, все думал. Почему парню неинтересны люди. И я понял – они на самом деле не интересны. Он не фальшивит. Люди – скучны.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Это не так.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Все самое лучшее позади. Сейчас люди не пишут, они только потребляют то, что уже было создано. Они используют готовое – переделывают на свой лад и все.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Не все же такие.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Не все. Но не все наши книги не читают. А мы и пишем для той массы, что подчиняется современным законам и не в силах что-то поменять.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Он может прийти.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Нет, нет. Он не придет.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Опаздывает.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Он не придет.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Вы так уверены?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Если он придет, то я перестану его уважать.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Не понимаю.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Что ты не понимаешь?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Я думал, что мы собираемся здесь, чтобы нас было много.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. А вот и нет. Сюда приходят люди, а я их любыми возможными способами гоню отсюда. Удивлен?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Я не думал.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Они хотят писать о стуле, я не хочу этого слышать. Они хотят писать о человеке, я их тоже гоню.

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Но зачем?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Мы – тоже люди…

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. И вы хотите сказать…

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Да, хочу сказать

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 2. Скучны?

ОПЫТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ 1. Жутко скучны.

Затемнение

Сцена 5

Ночь доктора
Доктор G один в кабинете. Кабинет дома точная копия кабинета на работе. Стол, кресло и одиноко стоящий стул. Правда, другой шкаф, окно, и диван. Доктор G не может успокоиться. Говорит, но старается делать это так, чтобы его не услышали. Однако некоторые фразы не удается сдержать.
ДОКТОР G. Вот тварь убогая. Связался с тобой. Простушка. Завлекла ножками. Вот… Как же я тебя ненавижу. Тебя, тебя. Угости меня соком. Угостил. Надо было сразу отправить. Нет, угостил, вечером позвонил, как доехала, а на выходные уже кувыркался с тобой. А как потом работал – как заведенный. Все! Не надо на меня смотреть! Что? Место не нравится? Хочется ничего не делать – так ты это получила. Скажи спасибо, что хоть где-то работаешь. А то ей не спится. Я скажу в микрофон. Заткнись, мамочка. Тебя же нигде не брали. Ты же ни черта не умеешь. Заткнись! Не надо ме6ня перебивать! У меня для тебя найдется кляп. Да побольше. Засуну его и хрен ты у меня что скажешь. Да, сука. (Устало садится на стул). Как же ты мне… вот здесь сидишь. Что, хочется поговорить, а…что…мычишь? Вот и мычи. Что? Громче давай! (Входит Эмма, быстро встает). Тебе чего?

ЭММА. Папа?

ДОКТОР G. Ты почему не спишь?

ЭММА. Я слышала голос и подумала, что ты с кем-то разговариваешь.

ДОКТОР G. Да… поздний звонок от клиента.

ЭММА. А про меня не забыл?

ДОКТОР G. Про тебя?

ЭММА. Ну да. Я сегодня не успела с тобой поделиться. Я пришла поздно. А когда приняла душ, ты уже спал. И я уже хотела было утром тебе все рассказать…

ДОКТОР G. Только не утром. У меня три минуты на душ, завтрак – пять. А раньше не могу вставать, потому что мне нужно выспаться. Если я не высплюсь, то не смогу работать.

ЭММА. Ты никогда не пропускал работу?

ДОКТОР G. Нет. Это же не работа со сменщиком. Тут я один и…

ЭММА. Знаю, ты один.

ДОКТОР G. У меня даже секретаря два, а я…

ЭММА. Ты единственный и неповторимый.

ДОКТОР G. И клиентов туча. Они приходят и хотят говорить. А я же не могу закрыть глаза, уши, я должен внимать.

ЭММА. Ты умеешь это делать.

ДОКТОР G. А я не могу…если глаза, как сушенные вишни.

ЭММА. Я хотела…

ДОКТОР G. Что ты хотела?

ЭММА. Я хотела сказать, что ты у меня самый лучший.

ДОКТОР G.. Да, да.

ЭММА. Ты меня слушаешь каждый день. Мало кто может похвастаться таким отцом.

ДОКТОР G.. Иди спать.

ЭММА. И еще…

ДОКТОР G. Что?

ЭММА. Все отцы сейчас спят, а ты ждешь, пока твоя доченька не расскажет о том, что произошло за день.

ДОКТОР G. Что?

ЭММА. Папочка, Жанка и Палка вообще обнаглели.

ДОКТОР G. Ты меня слышала?

ЭММА. Да я тебя слышу, но они обе рехнулись. Ты же мне сказал, чтобы я села на свое место, но не успела, ну думаю, на перемене получится. Так она со своего места ни разу не встала – как будто приклеенная.

ДОКТОР G.. Извини, но…

ЭММА. А я тогда ее за волосы схватила. Прямо на улице и раскрутила так, что она завизжала, как будто ее режут. Я кручу ее и думаю – отпустить что ли. И отпустила. Она так сильно ударилась, а мне так захотелось смеяться, но я сдержалась. Правда, Жанка со мной разговаривать не захотела. Говорит, что пока я перед Палкой не извинюсь, ни слова мне не скажет. Но я же ни в чем не виновата. Правда, пап?

ДОКТОР G. Не виновата. (Подавленным голосом). Может, хватит на сегодня?

ЭММА (не слышит отца). Вот. Значит, я должна за свое место стоять. И пусть Палка завтра попытается снова сесть на место. Это ничего. Я-то уж точно знаю что делать.

ДОКТОР G. Ты не знаешь.

ЭММА. И еще…Что я не знаю?

ДОКТОР G. Ты не знаешь, что папа устал. Что папе нужно выспаться.

ЭММА. Но ты же не спал, когда я зашла. Папуля, мне показалось, что ты ругался. Ты что и правда ругал клиента. Разве можно так с ним? Он же больной человек? Или мне показалось?

ДОКТОР G. Я должен побыть один.

ЭММА. Обязательно, вот только договорю…

ДОКТОР G. Ты же не хочешь, чтобы я повторял.

ЭММА. Но ты же всегда меня слушаешь. Еще ни одного дня не пропустили.

ДОКТОР G. А сегодня пропустим.

ЭММА. Но…

ДОКТОР G. И завтра тоже.

ЭММА. Но как же.

ДОКТОР G.. Спать!

ЭММА. Ну, хорошо, только.

ДОКТОР G. Хватит!

ЭММА. Папа, ты странный….(Убегает).

ДОКТОР G (нервно). Вся в тебя. В тебя! Заткнись, я тебе говорю.

Затемнение.
Сцена 6

Дизайн-студия
Конференц-зал дизайн-студии – два ряда стульев и трибуна с доской. Около доски стоит что-то накрытое большим полотняным материалом. Здесь могут быть все (или почти все), кто когда-либо нам встречался. И оба плотника, и муж с женой, и прохожий, и Эмма, и начинающий писатель, и наш доктор. Все сидят на первом, и только доктор скромного сидит в углу второго ряда. Около доски стоят подчиненная и начальница. Подчиненная держит в руках планшет.

ПОДЧИНЕННАЯ. Для чего предназначены стулья? Вы скажите – чтобы сидеть. И будете совершенно правы. Именно сидеть, и ничего больше. Но как добиться не урочного «надо сидеть прямо» или «стул должен выглядеть по-современному из металла и пластика». Совсем нет – стул может быть таким, каким вы его себе представляете.

НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. В форме слов и кажущихся рифм…

ПОДЧИНЕННАЯ. Да, вполне может быть. Это ваше право решить, каким он может быть.

ПРОХОЖИЙ. Что, правда, наше?
Подчиненная кивает.
МУЖ. У нас с женой разногласие по этому поводу. Нельзя будет только мне участвовать во всех вопросах, как главе семьи?

ЖЕНА. Ты – глава? Это, с каких таких пор?

НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Когда жена не хочет спорить, она уходит из семьи, чтобы в другой найти….

ЭММА. Браво, я не думала, что здесь будет так интересно.

НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Все интересное на сцене, но может показаться там, что сцена повернулась к нам.
Эмма хлопает.
НАЧАЛЬНИЦА. Уважаемые дамы, господа, любители вкусно поесть и удобно полежать после этого. Мы собираемся вас удивить. Но в правилах любого большого или маленького чуда, нельзя его показывать сразу. Поэтому перед тем, как приступить к самому главному, ответьте мне на один вопрос.

ПОДЧИНЕННАЯ. Каким вы видите идеальный стул? (Пауза). Смелее…

МУЖ. Это никак не повлияет на вознаграждение, которое нам обещали?

НАЧАЛЬНИЦА. Нет, конечно.

НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Позвольте мне начать, я стул создал, когда мне было пять. Он рос со мной, я видел все его порезы, а он мои, мы плакали вдвоем, когда мне снился страшный сон.

ЭММА. Это божественно.

НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Стул должен быть один, когда их много, меркнет стул. Он хочет одиночества и пола, который не скользит и знает ноги в теплом. Стул должен походить на трон, на тишину, спокойствие…

ПОДЧИНЕННАЯ. Спасибо.

НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Но он сломается однажды, он сломается, и ты с ним тоже…это неизбежно.

НАЧАЛЬНИЦА. Прошу вас (Показывает на Прохожего, Начинающий писатель садится).

ПРОХОЖИЙ (растерянно). Я могу сидеть на чем угодно. В моем доме были, конечно, стулья, табуретки, но лучше дивана с подушками не найти. Даже кресло от мягкой мебели ему уступает. Вот бы стул, похожий на диван. И еще мне бы хотелось… я заметил, что на правом боку я лучше сплю, а на левом – значительно лучше думаю. Нужен такой стул, чтобы не зависимо на каком боку я лежу, он помогал мне думать. А именно, как бы мне заработать себе на обед? Так, чтобы на неделю хватило. И только не макароны с килькой.

МУЖ. Я точно знаю, что мебели не должно быть много. Стул должен быть как вожак в стае, как петух среди куриц. Он не должен стоять в углу или хороводом вокруг стола, на нем не должны сушиться брюки и он должен быть удобным. Чтобы спина потом не выла, как попавший в капкан волк.

ЖЕНА. Между нами снова встает твоя спина….

МУЖ. Тебя так это возбуждает?

ЖЕНА. Меня это раздражает.

НАЧАЛЬНИЦА. Мы не критикуем желания друг друга. Когда как не сейчас вы можете помечтать о приятном.

МУЖ. Слышала? Прибереги яд для домашнего пирога.

ПЛОТНИК БЕН. А дома поднимется вопрос – кто вожак в стае.

НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Чтоб стать им, нужно стул создать, почувствовав зазубрины на теле.

ПЛОТНИК ЮДЖИН. Понятно, малый?

ПЛОТНИК БЕН. Не-а. Я тоже так могу. Стул – это жидкая материя, как пиво или густая, как творог.

ЭММА (восторженно). Браво.

ЖЕНА. Стулья должны быть созданы для гостей. Их должно быть много. Они, конечно, могут быть отдельно, но по своей сути они должны быть рядом – отходить друг от друга недалеко.

МУЖ. Ты им еще тапочки купи. На каждый стул по две пары.

НАЧАЛЬНИЦА. Кто еще желает высказаться?

ПЛОТНИК ЮДЖИН. Я скажу так – стул должен быть простым. На нем сидят. Спят на кровати или диване. А стул предназначен для того, чтобы делать что-то серьезное. Мне кажется, что чем больше появляется таких стульев, чтобы удобнее было свесить ножку, три слоя паралона, завитков на спинке, или там еще чего-то там европейского, тем больше превращаешься во что-то неподвижное.

МУЖ. А он прав. Я от кресла мертвею! Мне нужен стул.

НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Мертвеет дерево тогда, когда стул не готов. Он мертв, когда не продан. Как только он находит место, где будет ночевать, он оживает.

ПЛОТНИК ЮДЖИН. У меня мечта…вот он знает, о чем я.

ПЛОТНИК БЕН (перебивает). Все стулья должны быть с подлокотниками – справа углубление под пиво, слева – под чипсы. В ногах массажер, подогрев и прочая хрень. Обычный стул не может существовать. Время движется, задницы под влиянием сил разума меняются.

НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. У кого и задница умеет думать – вот только голова причем?

ЭММА. И мне тоже хочется сказать. Можно?

НАЧАЛЬНИЦА. Да, пожалуйста.

ЭММА. Хочется, чтобы стул был только моим. Чтобы никто не мог сесть на него. А если и сел, то что-нибудь происходило.

ПЛОТНИК БЕН. Взрыв.

МУЖ. Чума.

ПЛОТНИК ЮДЖИН. Тут нужен механизм.

НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Стул съест того, кто не понравится ему. И выплюнет при несварении.

НАЧАЛЬНИЦА. Спорить не нужно. У нас есть для вас стул. И моя помощница нам его сейчас продемонстрирует.

ПОДЧИНЕННАЯ. (убирает материал, Стул, с виду обычный). Мы его назвали «Любовь». На нем можно сидеть часами. Он дает вам то, что вам нужно.

НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. О, что это? Не стул, а тот, что хочет им назваться.

ПРОХОЖИЙ. Я хочу попробовать.

НАЧАЛЬНИЦА. Да, пожалуйста.

МУЖ. Но это не диван.

ЖЕНА. Молчи, выскочка.
Прохожий садится. Не может сразу привыкнуть.
ПОДЧИНЕННАЯ. Что вы чувствуете?

МУЖ. Не могу понять…там есть такие валики…они шевелятся.

ПОДЧИНЕННАЯ. Встроенные детекторы, чутко реагирующие на ваше настроение, состояние, волнение…они полностью подстраиваются под вас.

ПРОХОЖИЙ (взволнованно). И, кажется, они прочитали мои мысли…я бы не хотел, чтобы все видели, но разве можно их остановить.

НАЧАЛЬНИЦА. Вы хотите встать?

ПРОХОЖИЙ (растерянно). Я?

НАЧАЛЬНИЦА. Вы все еще думаете о диване.

ПРОХОЖИЙ. Черт, нет. Я не хочу вставать. Даже если бы я и хотел, у меня все равно ничего не получится. (Устало растягивается на стуле, пауза, все смотрят на него. Он, понимая, что стал объектом пристального внимание, приподнимается). Это было…ярко…

НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. Ему понравилось, и оттопыренные брюки – тому свидетельство.

ПЛОТНИК ЮДЖИН. Мечта.

ЭММА. Как здорово.

ПЛОТНИК БЕН. Надо попробовать.

ПЛОТНИК ЮДЖИН. Да, и я, пожалуй.

ЖЕНА. Женщины вперед.

МУЖ. После мужчин.

НАЧИНАЮЩИЙ ПИСАТЕЛЬ. И я не прочь познать «Любовь», не встав со стула.

ДОКТОР G (.неожиданно встает). Стоп. Хватит! (Все замирают). Такой стул уже изобрели.

ЭММА. Что?

НАЧАЛЬНИЦА. Как?

ПОДЧИНЕННАЯ. Этого не может быть.

НАЧАЛЬНИЦА. Кто?

ДОКТОР G. Я.

ДОКТОР G.. Побольше света? Пожалуйста (Открывает жалюзи). Надеюсь, свет вам поможет быть более откровеннее со мной. Итак, вам не хватает этого. Допустим. Но есть стул. Он вам поможет. Вы не верите в это? Но прошу вас – не удивляйтесь. Никто не верил, пока не попробовал. И у вас…что? Убрать свет? Вы смущаетесь? Как скажите. (Закрывает жалюзи). Вот так? А теперь вы должны мне обо всем рассказать. Вы хотите, чтобы я сам это сделал? Нет, я конечно могу. Мне не составит труда это сделать. Достаточно того, как вы присели на стул, как вы держитесь на нем, не крепко ли вцепились в него – но вы я вижу держитесь свободно, вы еще не доверяете ему. Хотя пора бы уже начать это делать. Вам мешает свет? Совсем его выключить? Ваше слово – первое для меня. (Выключает свет). Теперь мы в полной темноте. Мне уютно, а вам. Ну, хорошо, продолжим. Точнее, я продолжу. Вы были замужем…дважды… первый муж был актером, много разъезжал, вы естественно ездили с ним, вам надоели его бесконечные измены, и вы ушли от него, радуясь, что не произвели на свет детей. Появился второй – вы искали более надежную опору. Если первый был строителем воздушных квартир и дома за городом, то этот был воплощение стабильности и благополучия. И не важно, что с ним было скучно, и что в постели он был механическим роботом, выполняющим миссию по утилизации топлива…Свет? Да, я могу дать вам свет. Пожалуйста…

ДОКТОР G (включает свет). Так нормально?

ВАЛЕРИЯ. Нормально.

ДОКТОР G. Ты что здесь делаешь…?

ВАЛЕРИЯ. Мы не договорили…

ДОКТОР G. Уходи. Я занят, у меня пациент. Извините…мы сейчас продолжим.

ВАЛЕРИЯ. С кем ты разговариваешь?

ДОКТОР G. Разве ты не видишь, у меня человек и ты нам мешаешь. (Сквозь зубы). Если тебе так нужно, поговорим дома.

ВАЛЕРИЯ. Тебе известно, что там никого?

ДОКТОР G. Неправда, он…она здесь.

ВАЛЕРИЯ. Кроме нас…(Открывает жалюзи)…никого.

ДОКТОР G. Она только что была здесь, вот здесь, но вероятно вышла…но куда она могла выйти, мы же с ней еще не закончили. А, понимаю. Это все из-за тебя. Ты ее спугнула. Я только начал понимать…

ВАЛЕРИЯ. Он начал понимать…

ДОКТОР G. Да, каждый человек для меня загадка. И когда он начинает раскрываться, то это ощущение…оно особенное. Тебе не понять.

ВАЛЕРИЯ. Почему же, я тебя понимаю. Так бывает со всеми, кто хочет подсмотреть в чужую жизнь. А если это является работой, то…

ДОКТОР G. Ты пришла посмеяться? Комната с кривыми зеркалами в парке с аттракционами.

ВАЛЕРИЯ. По всей видимости, тебе нравится крутить карусель на пару с незнакомыми людьми.

ДОКТОР G. Уйди, ты мне мешаешь сосредоточиться.

ВАЛЕРИЯ. Но я не уйду, пока не получу то, что мне причитается.

ДОКТОР G. О чем ты говоришь?

ВАЛЕРИЯ. Об этом я тебе говорила ночью, точнее вечером, и ты убежал, не дослушав меня. Но отсюда тебе никуда не деться.

ДОКТОР G. Прекрасно. Моя жена взяла меня в заложники и требует, чтобы я ее выслушал. Но если я ее слушаю каждый день – она меня будит ночью, когда я начинаю засыпать, вечером, когда я только прихожу с работы. Она так удручена своим желанием, что забывает приготовить хоть что-то напоминающее еду. И теперь здесь, в святом месте, куда приходят люди, у которых настоящие проблемы…

ВАЛЕРИЯ. Но у меня тоже проблемы.

ДОКТОР G. Если ты говоришь, что у тебя проблемы, то нужно понимать с точностью наоборот – у тебя их нет.

ВАЛЕРИЯ. Но почему ты так решил?

ДОКТОР G. Потому что я тебя знаю.

ВАЛЕРИЯ. По-твоему этого достаточно. И что ты делаешь со своим знанием меня? Тебе это как-то помогает меня понять?

ДОКТОР G. Вон. Тебя не должно быть здесь. У меня должна быть следующая пациентка. И еще одна. Надо же, взяла в заложники. Вон. Дверь там.

ВАЛЕРИЯ. Я не уйду. Я сяду на этот стул и…(Садится на стул).

ДОКТОР G. Не смей на него садиться.

ВАЛЕРИЯ (встает). Не надо так кричать.

ДОКТОР G. Встань. На нем сидят только те, кто нуждается…

ВАЛЕРИЯ. Но я нуждаюсь…

ДОКТОР G. Это невыносимо. Они боятся зайти в кабинет, потому что ты отпугиваешь…

ВАЛЕРИЯ. Если ты мне этого не даешь дома, то я хочу получить это в порядке живой очереди. Я честно сидела, ждала. А потом оказывается, что у тебя никого и нет. Он разговаривает с призраками.

ДОКТОР G. Не надо! У меня была девушка. Блондинка, с таким худым лицом и впалыми щеками. Но ты ее спугнула.

ВАЛЕРИЯ. Здесь никого не было…не было.

ДОКТОР G. Что ты хочешь?

ВАЛЕРИЯ. Хочу… (подходит к доктору, тот отстраняется, она уходит к окну, смотрит сквозь жалюзи)… любви. Как просто.

ДОКТОР G. Если просто, то почему ты здесь?

ВАЛЕРИЯ. Не у тебя ли на двери кабинета написано – доктор лав.

ДОКТОР G. Там этого нет.

ВАЛЕРИЯ. Да какая разница. Я знаю, что ты даешь женщинам. Еще ни одна от тебя не ушла недовольной. О тебе говорят.

ДОКТОР G (заинтересованно). Что говорят?

ВАЛЕРИЯ. Что ты даешь женщинам то, что им нужно. Об этом я читаю почти каждую неделю. Каково мне читать отзывы довольных женщин, которые пишут «сегодня я снова стала женщиной, хотя уже стал забывать об этом, но он сделал невозможное», «вы особенный, я вас люблю»

ДОКТОР G. До сих пор говорят об этом?

ВАЛЕРИЯ. Ну да.

ДОКТОР G. Продолжай.

ВАЛЕРИЯ. «Я боялась, но переступив порог, я была покорена им. Он дал мне то, что ни один мужчина. Он такой необузданный. И для этого вовсе не обязательно прикасаться», «у меня в голове произошло несколько вспышек – мне уже за 50, и я вернула себя в свои двадцать пять».

ДОКТОР G. Как они пишут…как верно подмечено.

ВАЛЕРИЯ. Они доверяют тебе.

ДОКТОР G. Да, они мне доверяют. Я для них все делаю. Ты стоишь? Можешь сесть?

ВАЛЕРИЯ. Да? Куда я должна сесть?

ДОКТОР G. Вот на этот стул.

ВАЛЕРИЯ (садится на стул). Ты не пожалеешь. Так значит, они все здесь сидят. Я даже немного волнуюсь.

ДОКТОР G. Не нужно волноваться.

ВАЛЕРИЯ. Хорошо, я постараюсь. Что я должна делать?

ДОКТОР G. Не важно, что ты делаешь, главное, постарайся не вставать со стула.

ВАЛЕРИЯ. Понятно. Я постараюсь. Странно, на нем сидел сотни, даже тысячи людей, наверное, и мне как-то не по себе.

ДОКТОР G. Они так пишут обо мне? Ну, надо же. А я и не сомневался в этом. Только все равно это так неожиданно. Чаю?

ВАЛЕРИЯ. Нет, я не хочу чаю. Не важно, что я делаю, главное сидеть. То есть я могу говорить все, что угодно, жестикулировать и прочее, но главное…

ДОКТОР G. Да. Делай все, что хочешь. Говори все, что…

ВАЛЕРИЯ. Понятно. Вот что я вспомнила…наш с тобой первый раз. У тебя ничего не вышло. Мы выпили этого пива. Ты взял слишком много. Как мы его протащили на крышу, Как ты вскрывал этот люк. Мне казалось, что весь дом проснется – такой скрип стоял. И когда мы так оказались не одни, с нами всю ночь проводили птицы и мелкий дождь. И ты соорудил что-то типа палатки из нашей одежды, повесив все на антенны. Но у тебя так ничего и не вышло – пиво дало отрицательный эффект. (Встает).

ДОКТОР G. Не поднимайся.

ВАЛЕРИЯ. Но я так не могу. Когда я начинаю вспоминать, меня переполняют эмоции, и мне нужно либо что-то положить в рот, либо просто ходить. Поэтому я постою и буду говорить с тобой так. Это же не так важно.

ДОКТОР G. Это важно.

ВАЛЕРИЯ. Если ты настаиваешь…(Садится). А когда мы с тобой повторили это через неделю, я уснула. Потому что очень устала в тот день. На меня скинули всю работу. Половина офиса в отпуске, я отдувалась за всех. А тут свидание, ответственное, по всей видимости. Но когда мы смотрели «Лицо со шрамом», я уснула…А ты ждал, когда кино кончится…а оно было таким бесконечным, что желание фьють.

ДОКТОР G (недовольно). Да, но потом у нас все вышло.

ВАЛЕРИЯ. Да, но только на новый год, я держала ручку двери, чтобы никто не вошел, а ты елозил.

ДОКТОР G. Елозил? А что еще они говорят?

ВАЛЕРИЯ. Что ты душка. А помнишь, как ты меня называл? Аргументом для жизни.

ДОКТОР G. И не только.

ВАЛЕРИЯ. И по имени никогда…как будто его у меня нет.

ДОКТОР G. Все, время кончилось.

ВАЛЕРИЯ. Но как же…Я хотела вспомнить еще про нашу первую ночь после свадьбы, когда тебя вырвало мне на платье…

ДОКТОР G. Все. Я думаю, что достаточно.

ВАЛЕРИЯ. Но я же не встаю. Я сижу на стуле, делаю так, как ты мне говоришь. Может быть, мне нужно обращаться к тебе на «вы». Извините, доктор.

ДОКТОР G. Не обязательно

ВАЛЕРИЯ. Ну, а как же наши ночи, когда я ждала ребенка. У тебя было такое лицо, когда ты занимался этим. Ты хотел в тот момент отделиться от своего тела только, чтобы не видеть моего живота.

ДОКТОР G. У меня пациент.

ВАЛЕРИЯ. Я не закончила.

ДОКТОР G. Мне решать это.

ВАЛЕРИЯ. Но разве я не должна чувствовать это?

ДОКТОР G. Не совсем.

ВАЛЕРИЯ. Что это значит – не совсем?

ДОКТОР G. Все, входите. Да-да. Она уже уходит. Встань, пожалуйста.

ВАЛЕРИЯ. Ты что?

ДОКТОР G. Прошу, садитесь (Валерии). Покиньте помещение.

ВАЛЕРИЯ. Но тут пусто. С кем ты разговариваешь.

ДОКТОР G. Извините меня. Уйди.

ВАЛЕРИЯ. Но…

ДОКТОР G. Уходи.

ВАЛЕРИЯ. То есть мне уйти.

ДОКТОР G. Да.

ВАЛЕРИЯ. Я знаю, что напишут в следующей заметке про тебя. Доктор Лав стал импотентом. (Уходит).

ДОКТОР G. Так, пожалуйста, садитесь. Могу предложить чай или сразу приступим к делу? Какие мы быстрые. Ну, я всегда готов.