ВЫЗОВ ВИРДЖИН И МЕЧТА ЛИЛИЕНТАЛЯ

3. ВЫЗОВ ВИРДЖИН И МЕЧТА ЛИЛИЕНТАЛЯ

Девять дней между получением этого сообщения от Далласа и Майка Вебба были такими же мрачными, как и многие другие. Этот период покрыл презентацию проекта, которая потеряла свое значение из-за искусственно искажённых аргументов, выдвинутых Ньюлином, что журналисты не уважают эмбарго. Сообщения для общих версий часто выходят с эмбарго, чтобы информацию не использовать до определенного времени и привлечь все СМИ¹. Иногда эмбарго нарушаются, но никогда, когда они навязываются основным источником новостей, из-за того, что так можно лишить часть СМИ будущих новостей. Поэтому, когда Ньюлин позволил себе временно прекратить действие эмбарго, он пошел по пути неряхи. Он нарушил шесть дней перед презентацией на местной телевизионной станции Меридиан ТВ. Только двумя днями позже репортаж показали Скай ТВ и Санди Телеграф, оба эти контакта, были подготовлены мной, с учетом эмбарго. Но если это было ничто, почему же тогда они ждали официального начала?

Я пришел в этот период в отупение, непрерывно вычисляя, смогу ли я сделать путешествие с деньгами, которое уже имею. Я тратил их в течение прошедших пяти месяцев так, как если бы остальная треть непременно будет уплачена. Что если у меня не хватит денег? В бюджете было 10 процентов резерва, но, основываясь на прошлом опыте, я знал, что придется его превысить. Сможем мы затянуть наши ремни и двигаться одни? То, как контракт был написан и легкомысленный путь, по которому Даллас предполагает отказаться от спонсорства, сделает это вряд ли возможным. Хотя юридически, для меня возможно не возвращать финансы обратно.

Я сообщил Киту, что у нас возникли проблемы, но в любом случае полет состоится. Это будет влиять на него, пока я не урежу его заработную плату вместе со своей собственной. Он несколько раз повторил, что деньги не являются для него решающим фактором.

Мы были очень заняты подготовкой к презентации. Это была странная форма неопределенности. Все продолжалось так, как будто всем движет случай, и ничто не может быть остановлено.

Ньюлин все-таки потратил деньги, чтобы пригласить Джима Хилла в Лондон, для присмотра за Флайером, и условия погоды были настолько плохими, что он действительно оказался нам нужен. В дальнейшем, Джим был нанят в качестве сторожевого пса, куда бы мы ни брали аппарат. Это была важная мера предосторожности, даже если она и привела к ультиматуму Далласа. Я видел его на пресс-конференции в отеле Тауэр, в компании Пола Лоча. Все вели себя скользко, хотя Даллас был полон комплиментов, но ни слова об отказе от спонсорства. Я этого не мог понять.

Презентация конкурировала с ураганом “Льюис”, который в тот день снес крыши с некоторых домов и наш вызов считался менее важной темой. Скай ТВ, которая показала нас в предыдущее воскресенье, делало это ежечасно, по крайней мере пять раз, из-за красивых кадров Барри Бэйза, пришедшего, чтобы вести прямой репортаж об этом событии. Сеть BBC ТВ Ньюс, так же как и ITN тогда не думали, что мы станем историей.

Но за два дня перед презентацией произошел случай, который изменил все и, может быть, даже подействовал на Далласа. В понедельник 5 января я получил известие от Скай ТВ, что мной интересовался Вилл Вайтхорн, глава корпоративных дел Ричарда Бренсона. Одна из должностных лиц группы Вирджин Элисон Бонни, предложила мне встретиться с ним на следующий день, без указания причины. Я позвонил Вайтхорну, чтобы узнать, что он хотел. Он видел сногсшибательные снимки Флайера на Скай ТВ и сделал мне предложение, от которого я чуть не помер.

“Мы хотим субсидировать Вас”,- сказал он.

“Вы не можете”,- ответил я “У меня уже есть спонсор”. (Зачем ему нужно было знать об угрозе Далласа?).

“Кто же это? Мы не видели, чтобы упоминался какой-нибудь спонсор”,- остро бросил Вайтхорн.

“Это GT Глобал, и они - конкуренты Вирджин в бизнесе финансовых продуктов. Это название есть на верхней части нашего крыла”. (Вверх ногами, из-за еще одного “мудрого” решения Ньюлина.)

“Во всяком случае”,- сказал я, “вы отказали мне дважды”.

Длинная пауза.

“Я помню вас. Если вы обратитесь снова, мы могли бы финансировать вас ”.

Я подумал, что маловероятно. Кто возвратится к потенциальному спонсору, если его дважды отвергали? “Хорошо”,- сказал он, “Мы оставляем Вас. Но мы будем состязаться с вами ”. Я не подумал, что он говорит это серьезно, и сообщил ему, что мы трогаемся в путь через десять недель.

Я хотел бы работать с ним. В то время мы искали Боинг 747 с чьего крыла, я хотел взлететь на Флайере, и я видел в аэропорту Гатвик, аэробус, принадлежащий Вирджин, который отлично подошел бы для этого. Я направил это предложение Вайтхорну.

“Мы могли рассмотреть это если бы вы начали весь кругосветный перелет с нашего крыла ”.

Невероятно! Я обдумывал. Полет с крыла должен был быть сделан в одиночку, с небольшой загрузкой, а не с двумя пилотами и всем оборудованием для кругосветного полета. Это должно также смотреться по телевидению, как если бы, мы сделали полет с разрешением Вирджин. Мы дружно спорили об этом. И в следующие две недели, пока Ричард Бренсон выиграл дело, связанное с клеветой о предложении взятки от Национальной Лотереи, я слал письма к Вайтхорну, приводя соображения о взлете с крыла. Два письма от 9 января и другое от 15 января сбили с толку. Вайтхорн не был заинтересован. Я подумал, что его угроза была просто одним из способов, которым любой мощный человек реагирует, когда расстроен, и ни о чем не стал беспокоиться.

Ричард Бренсон к тому времени уже убедился, что его последняя попытка кругосветного перелета на шаре закончилась неудачно, когда оболочка порвалась в Марокко порывом ветра. Хотя он и заказал новую оболочку, условия погоды не благоприятствовали для следующей попытки. Пресса дразнила его, за весьма неосмотрительный выбор материалов. Во многих интервью я говорил относительно своего собственного полета и при каждой возможности защищал Бренсона. Я восхищался им и симпатизировал всему тому, что им двигало. Один раз он сказал, что если когда вы смотрите на эстраду по телевидению выключить звук, все танцовщики станут похожи на сумасшедших, и все из-за того, что вы не слышите музыку. Он мог слышать музыку, как и я, а другие не могли. То, что он был богатым, не умаляло опасностей, которым он подвергался. Он рисковал жизнью так же, как если бы был таким же бедным, как и я.

Я сообщил Полу Лочу об угрозе Вирджин, состязаться с нами. Он попросил дать честную оценку их шансов. Я подумал, что они должны отдать предпочтение самолету с аэродинамическим управлением с мощным двигателем, значительно более быстрому, чем мой Пегас 912. Вирджин не должна ограничивать себя длинным маршрутом, который выбрал я, под влиянием Филиза Фогга. Они могут сразу идти через Россию, пропустить Сан-Франциско, и сократить на тысячи миль маршрут, который я принял обязательство пройти.

Но, несмотря на их обширный опыт в большой авиации, они немного знали о малой авиации СЛА, и если бы они, например, взяли СЛА Шедоу, подготовка заняла бы значительно больше времени, чем подготовка балансирного аппарата. Очевидными пилотами для них были Ричард Мередиз-Харди, который пролетел на СЛА из Лондона в Кейптаун, и позже стал чемпионом мира, или Конн Бодил, который только что возвратился в Англию после побития моего рекорда Лондон-Сидней, совершив полет за 49 дней, в то время как мне потребовалось59. Мы - небольшое сообщество, и участие гиганта типа Бренсона должно где-нибудь развязать языки. Мы проверили и не обнаружили никаких движений. Я сообщил Полу, что самое большее есть 30 процентов шансов быть побитыми и я готов оправиться в путь в течение нескольких дней при возникновении малейших признаков угрозы.

“Продолжайте работать нормально”,- сказал он.

9 января я встретил Далласа и Майка Вебба. Они сказали, что хотели бы уладить мои ужасные отношения с Ньюлином, и заявили, что будут иметь аналогичный разговор отдельно с ним. Я сказал, что не имею к нему доверия, о чем и сообщал Далласу в сентябре. Между Далласом и мной состоялся спор. Предложение Вирджин тихо висело между нами. Я спросил, что заставило его угрожать отказом от спонсорства?

“Это должно быть для тебя уроком”,- сказал он. Урок, очевидно, состоял в том, что я должен запомнить, если Ньюлину нужен Флайер на корреспондентских конференциях, расходы на охрану техники должен нести я. Я уяснил урок из практики. Между прочим, выяснилось, что Ньюлин подал в отставку по этому поводу в четвертый раз. Даллас сказал, что если он действительно этого хочет, мы будем искать другого консультанта по СМИ, и отставка была поспешно отменена.

Я оглядываюсь назад на целый период, когда был возбужден и наполнен ожиданием, как ужасный кошмар. Я не мог дождаться, чтобы освободиться от всего этого и подняться в свободный воздух. Там, Кит и я должны будем подвергнуться испытаниям и единственная вещь, которую я могу потерять, будет моя жизнь.

Теперь мы болтались вокруг студий и давали интервью. Этот опыт дал Киту глубокое отвращение от СМИ. Каждый день, когда мог, я мчался прочь из Лондонского офиса, с его последовательными отставками и угрозами, и присоединялся к Киту в его раздумьях. Мы наняли четырехместный ялик, купили костюмы выживания, два военных авиационных GPS, фото камеры для установки на крыльях, наружные огни, и Кит все проверил сверху донизу. Мы были готовы двигаться задолго до окна, назначенного на 15 марта. Абсолютный конечный срок для отправления был 3 апреля, чтобы избежать сезона дождей в Бангладеш.

В течение этого периода были десятки безрезультатных инициатив. Помимо взлета с крыла аэробуса, мы хотели приземлиться и взлететь с двух барж на Темзе - один из оригинальных вкладов Ньюлина в полет. Это должно было наглядно проиллюстрировать короткие стартовые и посадочные возможности Флайера. Мы подступались к железнодорожникам в США о получении специального поезда, чтобы следовать с нами через США по маршруту Фогга. Мы попытались узнать, не хотели бы американские специалисты по написанию мыльных опер, типа Фрейзера или Сейнфелда, сделать о нас сценарий. Все было тщетно.

Значительной затратой времени был поиск подходящего места, для старта в Лондоне. Мы выбрали четыре таких места: Бульвар Мэлл, Хорсгардз плац, Гайд Парк и площадь Тысячелетия. Для телевидения, мы хотели взлететь с места, которое было бы немедленно идентифицировано как Лондон, а не аэродром на краю города. Очевидным местом был Бульвар, рядом с Клубом Реформ, так что, Кит и я могли бы спуститься вниз от Герцога Йорка с нашим уже оснащенным летательным аппаратом, остановить движение на две минуты и перенестись по воздуху, покидая Лондон по вертолетному маршруту вниз по Темзе. На некоторое время мы стали завсегдатаями Хорсгардз плаца, но власти Королевских Парков, сказали нет. Мы всерьез стали подробно планировать взлет в Гайд Парке и получили согласие везде, кроме авиационных чиновников из группы специальных правил, SRG.

В поисках политической поддержки, чтобы преодолеть это сопротивление, я нашел поддержку в лице Министра Внутренних Дел Майка О`Брайена и Фионы Мак-Тэггат. У нас был восторженный защитник Ричард Срефол, личный ассистент Помощника Премьер-министра, Джон Прескотт, который был и Министром транспорта. Но ни у одного из них не было силы преодолеть серьезные отказы SRG в лице Робба Мелкафа. Последний смог успешно защитить столицу от страшного риска в связи с нашим стартом ранним утром в пределах центрального Лондона. Попытка старта с площади Тысячелетия, где можно бросить взгляд вниз по реке и увидеть край Лондонской Контролируемой Зоны, отмеченный Фортом Темзы, также успешно блокировалась Мелкафом.

Мы закончили наилучшим образом из того, что было возможно. Бруклендс - одна из знаменитых мото- гоночных трасс, где теперь музей авиации.

Было много идеализма на пути, по которому я планировал полет и с которым обратился к Полу Лочу и Принцу Филиппу в своем исходном предложении. Многое из всего потонуло во внутренней борьбе, которая происходила.

Кит и я чувствовали, что мы стремимся в этом предприятии к чему-то чистому без компромиссов, оглядываясь на двадцатые годы и ранее. В перелете мы бы хотели быть сами с собой, без самолетов, которые бы гнались за нами. Эстетически, мотодельтаплан - очень телесный летательный аппарат, больше, чем самолет с элеронами, рулями высоты и направления. Как пилоты, мы летчики авиации. Мы используем физические принципы полета. Приходилось слышать занудство, в связи с 1990 годом¹, но мы отвергали, что риск, на который идем, так уж огромен. Требовался проницательный человек, подобно Полу Лочу, чтобы видеть, что такое риск и для чего он нужен. Риск значительно меньше, чем кажется, пока мы владеем своими нервами. Пол видел полет как аллегорию для инвестиций в возникающих рынках. Для большинства, это слишком опасно, чтобы даже обдумывать. Но примите правильные решения и вознаграждения будут большими. Субсидирование моего полета потребовало намного больше денег, чем любой другой полет на СЛА вытянул из единственного спонсора, но в игре спонсорства это небольшие доллары. А вознаграждения от рекламы в связи со стремлением к смелости, могли быть более высокими. Кажется, даже Общественные Связи “пара из ада”, когда не вредили, влияли на это чистотой намерений.

Был один большой испытательный полет, который мы хотели выполнить, чтобы связать вместе двух больших пионеров авиации девятнадцатого столетия, Йоркширского Сэра Джоржа Келая и Берлинского Отто Лилиенталя. С нашей формой летательного аппарата, Новая Авиация, возвратилась к этим пионерам, а не к братьям Райт. Мы знали, что Братья Райт привели к гигантским реактивным самолетам, Конкорду, космическому полету и всем раздражающим нормам безопасности, что теперь бремя большой авиации. Когда полеты на балансирных планерах - дельтапланах начались 23 мая 1971, в южной Калифорнии, 14 летчиков в тот день отпраздновали там сто двадцать третий день рождения Отто Лилиенталя. Самое большое расстояние, на которое они тогда летали, составляло 196 футов (59 м), а самое продолжительное время в воздухе - 11 секунд. Теперь, на прямом потомке крыла Рогалло с той первой встречи, посвященной Лилиенталю, мы хотели облететь вокруг Земли.

Отто Лилиенталь разбился в возрасте 48 лет на крыле, которое он испытывал около Берлина. За пять лет между 1891 и 1896 годом он сделал более 2000 полетов на своих крыльях из пленки и покрывал расстояние до четверти мили (400 м). Его достижения разрушили всеобщее представление. До Лилиенталя, люди говорили, если человек мог бы летать, после него они стали говорить, когда. Его смерть, побудила Вилбура и Орвила Райтов, изготовителей велосипедов в Дайтоне, штат Огайо, к своим собственным авиационным экспериментам, которые привели к первому полету с двигателем. Но Лилиенталь было истинным отцом полетов.

Лилиенталь отдал должное работе, сделанной английским пионером, бароном сэром Джоржем Келаем в 1840 году. Келай придумал “летающую дугу”, изогнутое крыло, что было ключом к полету. Это впоследствии доказал летательный аппарат, на котором мы летаем сегодня. Кит и я запланировали в феврале, за месяц до кругосветного перелета, совершить паломничество от дома Келая в Бромптоне, северный Йоркшир, в Берлин, Для этого требовалось в середине зимы пролететь над Северным Морем и северной Голландией по маршруту бомбардировщиков на Берлин. В наших глазах это было жестом в духе Вагнера. Отмывание щитов и чистка копий, благословение у первого воина - короля перед тем, как отправиться в нашу собственную рискованную авантюру.

С Джимом Хиллом, выступавшим в качестве водителя, 6 февраля мы отбуксировали Флайера, в Йоркшир, и остались на сутки в Ноттигеме, чтобы услышать о приключениях Колина Бодила, только что вернувшегося в Англию после установления рекорда Лондон - Сидней. Слушая нюансы рассказа Колина, я чувствовал, что он не удовлетворился, и будет беспокойно следить за нашими действиями.

За обедом следующим вечером, я услышал, как Ньюлин и Брауз пытались подкупить Кита мыслью о том, что они могли бы сделать его знаменитым и что это гораздо в большей степени его проект, чем мой. Все, что ему нужно делать, сказали они, это отдать себя в их руки. Кит сказал, что его это не интересует, и не пошел по этому пути. Но, оглядываясь теперь назад, я задаю вопрос, не оставили ли махинации этой ужасной пары что-то в его голове.

Мы оставались в Бромптон Холле, подлинном особняке сэра Джоржа Келая, где теперь дом для дефективных мальчиков, и 9 февраля отправились в путь при бурный погоде, чтобы сделать вызывающее много страхов пересечение Северного Моря. Мы ожидали встретить темные громовые облака и жуткий смертельный полет с зажатой ручкой. Но был спокойный легкий воздух, исчезающие облака ниже нас, и путевая скорость свыше 80 миль в час (128 км/ч). Мы приземлились в восточной Голландии после четырех часов в воздухе. На следующий день пилотировал Кит, и мы прилетели в Берлин. Пару дней мы проболтались вблизи пригородного аэродрома Шонхаген прежде, чем в пятницу 13 февраля, в дождь и туман, полетели в аэропорт Темплхоф.

Посещение искусственного холма Лилиенталя в Лихтерфелде, пригороде на юго-западе Берлина, вызвало волнующие чувства. Вот трава, по которой он ходил, здесь было воображаемое место посадки. Мы приготовили Флайера, поднялись на верхушку, теперь святыню его памяти и посмотрели на запад. Я очень хотел бы показать ему летательный аппарат, на котором мы предполагали тронуться в кругосветный перелет.

Если бы он возвратился в эту 150-ю годовщину своего рождения, то бросил бы взгляд на гигантский самолет с благоговением и удивлением, и улыбнулся бы от хорошего знакомства с нашим летательным аппаратом, увидев в нас своих детей.

Позже, опуская цветы на его могилу, касаясь бронзовой плиты, я чувствовал себя прикоснувшимся к душам двух необычных людей, гигантам авиации, без которых история двадцатого столетия была бы другой. Полеты бы пришли, но без этих двух людей, это случилось бы позже и другим образом.

В Англии, мне была уплачена вторая часть денег Глобал GT. В четверг 12 марта, приведя в порядок наши дела, я возвращался вечером домой с аэродрома Кита, когда мой мобильный телефон зазвонил. Я услышал гладкий, очаровывающий голос, который смутно узнавал.

“Это - Рори Мак-Картни и у меня к вам предложение. Можете вы задержать вылет до мая? Ричард Бренсон хочет организовать гонку. Если он будет участвовать, это вызовет значительно больше сообщений в печати, чем если вы сделаете это самостоятельно. Если согласитесь задержаться, мы предложим премию в миллион фунтов для СЛА, первого завершившего кругосветный перелет “.

В тот вечер и в субботу утром у нас было еще две телефонных беседы. Рори сообщил мне, что Бренсон оказался вдруг захвачен идеей кругосветного перелета на СЛА. Он чувствовал себя “униженным” реакцией на неудачу своего кругосветного полета на шаре. Где бы он ни был в мире, он звонил Мак-Картни “шесть раз в день”, понуждая действовать. Мак-Картни получил все деньги на проект за три недели до того, как позвонил мне. Он заказал три СЛА Шедоу, тот же самый тип самолета, на котором я летел в Австралию, но с урезанными крыльями, чтобы лететь быстрее и специально приспособленный для двигателей Ротакс 912. Они были способны передвигаться со скоростью более чем 100 миль в час (160 км/ч), по сравнению 60 миль в час (100 км/ч) нашего Флайера. Одним пилотом должен быть сам Рори. У него было пять самолетов и большой опыт, в то время как другим пилотом была напористая женщина летчик-истребитель США по имени Джекки Парк. Третий самолет был в запасе на случай, если они один разобьют (Рори сломал шасси своего Шедоу в первом же полете).

Ричард Бренсон не собирался делать весь кругосветный полет на СЛА, а хотел лишь впрыгивать в преднамеренно заметных, хорошо рекламирующих его присутствие местах, подобно Лондону, Гонконгу, Сан-Франциско или Нью-Йорку. В остальное время, пилоты должны будут лететь одни, или возможно с другими знаменитостями. Был упомянут Раби Вэкс, чтобы дать средствам массовой информации написать о ком-то новом. Премия в миллион фунтов была установлена от имени координатора гонки, человека по имени Майк Кендрик.

“Но я должен сообщить вам, Брайен”,- сказал Рори, “У нас нет стремления теряться. Наш самолет способен облететь вокруг Земли за 30 дней “.

Мак-Картни сказал мне, чтобы я держал предложение в секрете, что я отверг, хотя и не распространял новости широко. Я написал письма Полу, Далласу и Ньюлину, и держал Кита полностью информированным о том, что происходит. Даллас захотел дать ему отпор, но я возразил, что нельзя делать это с человеком столь богатым, как Бренсон. Я рассчитывал, что Рори потребуется задержка, поскольку у них возникли проблемы с подготовкой самолета. Фактически, у них были трудности с перегревом мощного двигателя, но во всяком случае, неявная угроза оставалась. Рори заявил: “Если Вы проигнорируете эти новости, Ричард рассердится и бросит деньги в проект. Он заклеймит вас повсюду “.

Они не были обязаны брать маршрут, который взяли мы. У них есть влияние в большой авиации, так что получить разрешение лететь через разные страны для них было легче, чем для нас. Являясь профессионалами в авиации, они лучше нас знали того, кто занимает высокое положение в России, чтобы получить разрешение лететь через эту страну.

Инициатива, чтобы этих двух телефонных звонков исходила от одного Рори. Но встреча в понедельник, 16 марта с Рори в его офисе в Западном Кенсингтоне была, по его словам, санкционирована самим Бренсоном. Я взял с собой Далласа и Энди Вебба, который хотел снять фильм о моем перелете но не получил пока аванса ни от BBC, ITV, Канала 4, и ни от одного из иностранных СМИ, так как никто не хотел рисковать. Энди, чьи последние программы о семействах Гримальди и Гасси вызвали широко распространенную похвалу, рассчитывал, что документальный фильм о гонке с Бренсоном должен привлечь много денег. Он был за то, чтобы сделка с Бренсоном была заключена.

В дискуссиях, премия Кендрикса в миллион фунтов изменилась на миллион долларов. Рори сказал, что если мы задержимся до середины мая, то будем иметь десятидневное окно для старта в полете Бренсона. Я спросил, что он предложит делать с муссонами в Бангладеш, а он сослался нелепо - Эль-Ниньо. Мы пришли к согласию не играть в грязные игры друг с другом. Так, например, Бренсон мог использовать свое влияние в авиационных властях, чтобы отказать мне в разрешении. Рори попросил меня не изображать гонку так, будто большой богатый гигант топчет двух простых парней, но я сказал, что то, что случилось, истина, а не подлость.

Я разжег Рори, и он, казалось, не мог остановить себя, чтобы взглянуть правде в глаза. Он сказал, что мир полетов СЛА просто игра для Бренсона, “ поскольку для вас, кровь!”. Он даже с досадой громко сказал, что мог быть “в стороне от этого рода вещей. Мне 37 лет, вы знаете”, чем вызвал подавленное хихиканье у Далласа (39), Энди (49) и меня (55).

Я сообщил Рори, что был еще фактор в этой “гонке”, который он не принял во внимание, это Конн Бодил, который все еще имел свой самолет в Австралии. Не было ничего, что смогло бы остановить Конна, прыгнуть в свой СЛА, полететь назад в Индонезию и по северному полушарию вокруг Земли. Ему предлагали спонсорство в 70000 фунтов, чтобы продолжить кругосветный полет. Полет с премией в миллион долларов стимулировал бы его.

В конце собрания мы сообщили Рори, что будем обсуждать его предложение, но оно вряд ли будет принято. Даллас был, очевидно, против этого, но я не хотел задерживаться для шанса выиграть премию, неважно, в десять миллионов долларов или в один миллион. Когда Рори позвонил, спустя три дня, чтобы спросить, приняли ли мы решение, я ответил, нет.

“Скажи мне одну вещь”,- сказал он “Ты не обязан, но все же скажи мне. Когда вы предполагаете лететь?”. “Через пять дней”, ответил я.

Он поклялся, и сказал, что не в состоянии догнать нас. Но я этому не верил. Один неверный шаг и вызов Бренсона сможет все перевернуть. Грустно, что это исказило цельность моего полета. Он возвращался, чтобы преследовать меня, по крайней мере, три раза за последующие месяцы.

В эту неделю состоялось также критическое собрание с Полом Лочем, Далласрм и Ньюлином. Наблюдая видеопленку, которой манипулировал Ньюлин не в соответствии с нашим соглашением, я был вне себя от ярости еще и из-за того, что он переделал договор об оперировании фотографиями через агентство Рекс Фитчес. Ньюлин хотел отдавать фотографии на сторону.

Пол Лоч сказал: “Неважно. Вы должны сконцентрировать себя исключительно на полете”, и я решил, так и сделать. Мой энтузиазм фотографирования и получения снимков назад, уменьшился. С того дня и до сегодняшнего, я избегал Ньюлина кроме случаев, когда это было совершенно необходимо. Нельзя же думать о каждом, кого ненавидишь.

Еще я был также испуган противоречивыми требованиями на видеопленку между Ньюлином и организацией новостей с одной стороны и Энди Веббом и его документальным фильмом с другой. Даллас сказал, что интерес к риску и приключениям имеет для GT Глобал больше значения, чем документалистика и нужно, следовательно, расставить приоритеты. Не было никакой дискуссии.

Документальное телевидение могло ничего не получить. Пока я не купил камеры и видео штатив для использования в полете, нас снимали с внешней точки. Энди Вебб захотел посетить многие города в нашем полете, например Маскат, Калькутту, Гонконг, - и взять у нас интервью, но он у него не было средств, чтобы финансировать это. Я спрашивал GT Глобал, не заинтересованы ли они. Они сказали, нет. Я поинтересовался у Энди, сколько нужно денег, чтобы гарантировать, что у нас в конце, по крайней мере, будет рассказ о полете “Мы могли бы сделать это за 40000 фунтов”,- сказал он. Я попытался заинтересовать некоторых богатых и влиятельных людей, которых знал в Сити, для которых эта сумма была ничтожной долей в их капитале, но они сказали, что это область, о которой они ничего не знают, так что никаких благодарностей. Итак, я поговорил об этом с моей дочерью и с Китом, подчеркивая риск, который существует, и вложил свои деньги. Кит знал, что был опорой для меня, так как я рисковал, всем, включая наследство своих детей. Я сообщил Энди, что не допущу никого редакционного вмешательства в документальные кадры, и с моей стороны вмешательства не будет. Я не видел никакого другого пути, как это сделать.

Нашим исходным выбором открытия окна для отправления было 15 марта, и мы ждали хорошего дня с западным ветром. Но проект стал таким большим, с таким количеством включенных людей, что окно было сдвинуто. На первые семь дней после 15 Марта было наложено вето из-за внимания СМИ вокруг речи Гордона Брауна о бюджете, так что Кит и я тратили дни, смотря на хорошие погодные условия, по крайней мере в Англии, когда бы мы смогли сделать хороший первый день. Загвоздка будет над Альпами. Мы знали, что после второго дня полета все будет зависеть от милосердия погоды.

Выбор 24 марта возник из всех конкурирующих дней и по существу был сделан Ньюлином, чей гений по Общественным Связям так и не реализовался, поскольку в этот день на утреннем ТВ объявлялись результаты премии Оскара. Из-за этого рассказ о нас конкурировал с Голливудом. Моя подруга Кей Барли из программы Санрайз Скай ТВ вступила в борьбу против этой даты отправления, но была безуспешна из-за движущей силы, которая за этим стояла. Ключевым показателем было то, что наши покровители, Пол Лоч и Принц Филипп построили свои дневники вокруг даты, предложенной Ньюлином.

В понедельник 23 марта, попрощавшись с друзьями, Кит и я загрузили все в GT Глобал Флайера и перелетели на нем в Бруклендс. Мы точно в назначенное время, в 12.55 встретились в воздухе к югу от точки нашего назначения, с Грехемом Слэйтером, пилотом аппарата, с которого нас будут снимать, и совершили посадку в Бруклендсе. Мы были перегружены видео- и, фотокамерами, видеокассетами, штативами, компьютером, одеждой для всех климатов - несмотря на урезание всего до последнего. Днем мы дали много интервью средствам массовой информации. Вечером, в обеденных пиджаках с черными галстуками мы прибыли на автомобиле на бульвар Пэлл Мэлл в Клуб Реформ, где Филиз Фогг начал свое кругосветное путешествие за 80 дней.

Среди моих гостей, а я недавно был принят в члены, были Принц Филипп, Пол Лоч, Даллас Мак-Гилливрей и друзья, в том числе Кей Барли, Мориа Томсон, Грехем Слэйтер, наш кинооператор Барри Бэйз, Брайен Винтерфлуд, Римеди,( которая извлекает пользу из полета для благотворительности), мой сын Джеймс и Стивен Льюис, который представил меня для членства в клуб и кому я поручил свое завещание. Впоследствии, не вполне благоразумно, Кей пригласила принца, Кита и меня в пивную Лангана на обед. Было уже поздно, когда мы совершили длинную поездку на такси обратно в отель Отлэндс в Вейбридже, чтобы быть рядом с нашей точкой старта. Это было вряд ли благоразумно перед длинным полетом, но в истории была масса прецедентов, включая бессонную ночь Чарльза Линдберга перед Атлантическим перелетом в 1927 году. Мы едва могли дождаться утра, чтобы улететь прочь.