то они становились его собственностью , в силу той фикции, поддерживаемой английскими законниками и профессорами, что в территории, на которую прежде распространялась судебная власть феодального лорда, все земли принадлежали ему, — фикция вполне разрушенная Нассэ и Виноградовым, но тем не менее, признаваемая английскими законодателями. Общине представлялось в таком случае доказывать в суде, что огражденные земли были ее собственностью, чего община почти никогда не могла доказать, во-первых потому, что у неё на то не было никаких документов, так как документы писались
только на личную собственность (известно, что и в России крестьяне получали форменные документы на общинную землю только после 1861 года); а во-вторых потому, что всякое дело в английских судах, если только оно переносится в высшие инстанции, обходится сказочно дорого — т. е. стоит многих сотен тысяч рублей. Между тем в силу «Акта об ограждении», парламент выдал более 4000 отдельных документов, утверждавших право личной собственности и на обширнейшие общинные земли, в пользу родовых лендлордов, или позднейших приобретателей, скупавших родовые имения. И такие акты парламент продолжает выдавать по сию пору.