Пленарные заседания конгресса

зал «коломна»

Другой частью вклада в психоаналитический процесс выступает не некая свободно разворачивающаяся или, вернее, сверхдетерминированная игра двух взаимодействующих динамик, но некие особые правила поведения, кое в чем идентичные для двух сторон (например, воздерживаться от физического контакта), но, в основном, специальные для каждой...

зал «коломна»

Понятия абстиненции, аналитического молчания, нейтральности, а также этические составляющие, определяют отношение психоаналитика к технике психоанализа. Фактически, психическая работа психоаналитика является весьма далекой от того, чтобы быть нейтральной, и скорее, носит оттенок сдержанности, нежели эмоционального равнодушия, классически ассоциируемого с истерией. При этом такая работа исключает чрезмерную вовлеченность, конфликтность и враждебность.

Сохраняя нейтральность, психоаналитик должен принимать весь материал, привнесенный в аналитический кадр пациентом, включая как сознательные и бессознательные попытки нарушения его нейтральной позиции анализантом, так и те, которые бессознательно организуются работой его собственной психики.

Психическая деятельность аналитика требует непринужденного обращения с инфантильным, полиморфным извращением детской сексуальности, со всей палитрой и веером цветов детского, а также со всеми психическими нарушениями и множеством типичных аффектов – от стыда, виновности, психической боли, гнусного отвращения, ужаса до радости, очарования и восхищения. Такое психическое функционирование помещает аналитика за пределы светской этики и морали, превращая его в исследователя, который, отказываясь от своих собственных желаний, способствует развитию психической реальности пациента.

Первые субъективные впечатления, базирующиеся на первичном контакте пациент-аналитик: симпатия или антипатия, болезненное или неприятное впечатление, сила или слабость, развивают общую синтетическую оценку и влияют на реальные рамки и границы отношений. Изучая и структурируя аналитический материал, основанный на знаках и значениях, мы дифференцируем их как части целого, многозначного, большего, чем совокупность присущих ему частей.

Таким знакам мы приписываем определенное значение, опираясь на свой собственный опыт и опыт пациента, пережитый поведенчески и объективно, либо субъективно переживаемый, как явление психопатологической организации личности.

Эффективность терапевтического вмешательства в таком случае будет определяться конструктивностью аналитического процесса, который позволит на основании отношений аналитик-пациент, расширить, конкретизировать и структурировать информацию, и это даст возможность пациенту оценить вновь приобретенный опыт иначе, чем было до начала терапевтического взаимодействия.

В докладе кратко изложены основные научные вклады З. Фрейда, его последователей, а также представителей французской школой психоанализа, относительно технических проблем, касающихся контрпереноса и его места в терапевтической ситуации.
13.00-14.00 - перерыв на обед
6. «О месте на сцене»
СТРАХОВ Михаил Юрьевич - психолог-психоаналитик, член Европейской школы психоанализа и Всемирной психоаналитической ассоциации (Россия, Москва).
В этот раз я решил сделать доклад, который будет прямым ответом на тему нашей конференции «Актуальные проблемы техники и практики психоаналитической психотерапии». А ещё, сразу хочется выразить благодарность организаторам за саму формулировку, точность которой поражает своим совершенством и клинической точностью.

Постараюсь объясниться. Можно по-разному говорить о современности или, если угодно, актуальности, о тех изменениях, свидетелями которых мы становимся в нашей повседневности. Фрейд, будучи психоаналитиком, дал этим изменениям надлежащее имя – недомогание цивилизации, то есть возвёл их в ранг симптома. Здесь же, в силу самого контекста нашей встречи, ибо она называется «психоаналитическая конференция», хочется поговорить о конкретном симптоме, который, надеюсь, затрагивает хотя бы некоторых из её участников. Имя этого симптома нам уже знакомо, и я в его адрес уже высказал свои комплименты: оно полностью совпадает с объединившей нас всех темой! И да простят меня организаторы конференции, но я буду говорить об этом мероприятии как о симптоме, но зато как о симптоме в его самом что ни на есть благородном понимании – симптоме психоаналитическом, который, как известно, представляет собой не только рбипт (патос – греч. страдание, болезнь, боль), но ещё и является своего рода ящиком Пандоры, которым, как известно, можно распорядиться различными способами.

Так как расшифровывается это имя? Современный мир – это мир техники и практики, другими словами, технологии и действия, целью которых становится эффективность и связанное с нею благо, заключающееся, как правило, прежде всего, в том, чтобы технологии и вытекающие из них действия всё более и более соответствовали поставленным задачам, а соответственно, гарантировали всё большую и большую эффективность. Бессознательное же – это когда эффективность даёт сбой, это когда техника ломается и выдаёт совершенно неожиданный продукт (например ошибочное действие или оговорку), это когда вроде бы хорошо продуманное и должное быть успешным действие вдруг приводит к неожиданному и даже болезненному результату. Мир эффективности, мир техники и практики не приемлет бессознательное, исторгает его из себя как чуждый элемент, как воплощённый рбипт. И в этом мире эффективности создаются терапевтические механизмы, терапевтические инструменты, цель которых заключается в уничтожении патологического, то есть в радикальном изгнании бессознательного во имя общепризнанного блага. Тогда психоанализ превращается в «иностранного агента», в приспешника бессознательного, которому не место в этом мире. И результат не заставляет себя ждать: клиническое проявление того симптома, о котором здесь идёт речь, заключается в том, что психоанализ постепенно сходит со сцены, ему всё труднее и труднее находить для себя место.

Итак, своим докладом я спешу заявить, что актуальной проблемой техники и практики психоаналитической психотерапии является психоанализ, и будущее, по крайней мере, своё, как психоаналитика, я связываю с необходимостью сохранения этой проблемы, как проблемы. Естественно, неразрешимой.